Глава 7

304

Вопрос о Феодорите и его учении после его смерти.—Причины ненависти монофизитствующих к Кирскому епископу и их попытки очернить его память. — Усилия противников Халкидонского собора и особенно Филоксеия Иерапольского анафематствовать личность и догматику Феодорита в царствование Анастасия и Юстина. — Эпоха Юстиниана. — Collatio с Северианами в 531 году и господствующее настроение, противное «главам». — Возбуждение оригенистами вопроса о Феодоре, Феодорите и Иве. — Первый указ Юстиниана относительно их и вызванные им протесты: письма Понтиана и Фульгенция Ферранда.— Оппозицияпапы Вигилия, завершившаяся его согласием.—Judicium 547 года.—Защита «глав» Факундом, епископов Гермианским, в сочинении Pro defensione trium capitulurum.—Значение этой апологии в истории споров.— Judicatum папы и новые волнения. — Второй эдикт Юстиниана Ὁμολογία τῆς πίστεως и его обвинительные пункты против Феодорита.—Предварительная конференция касательно «глав» и решение перенести дело на вселенское исследование. — Собор 553 года и его отношение к результатам прежних совещаний и определений по спорным вопросам. — Пятое заседание 17-го мая, где были читаны некоторые выдержки из сочинений Феодорита, и характер его постановления. — Общий результат соборной деятельности; значение приговора Константинопольских отцов от 2-го июня 653 года.—Мнение папы Вигилия и суждение его преемников: Пелагия II и Григория Великого о Кирском пастыре.—Отзывы Леонтия Византийского и Иоанна Евхаитского.—Феодорит — православный учитель Церкви.

«Никогда слава славных не уничтожается со смертью, добродетели не оканчиваются вместе с умершими; а еще более увеличивается доброе мнение о добродетельных с их кончиною, потому что всякая зависть к умершим исчезает»: так говорил о Флавиане Константинопольском император Маркиан в своем указе от 11-го июня 453 года 1). С Феодоритом на первых порах случилось совсем напротив. Отшедший из этого мира православным, он не был признан таковым весьма многими, хотя, конечно, не сделался теперь хуже, чем каким он был в течение всей своей жизни. Север называл его другим Несторием 2); Яковиты до

1) Mansi, VII, 497. С—D. Деян., IV, стр. 425.

2) Martin. Pseudo-Synode. P. 186, not. 2.

 

 

305

сих пор проклинают вместе с некоторыми другими и Кирского епископа, поставив правилом, чтобы священники произносили ему анафему при своей хиротонии 3). Имя Феодорита долго и ожесточенно терзалось, пока в 553 году не положен был конец всем пререканиям относительно итого пастыря. И понятно, почему произошло именно так. В деятельности почившего было не мало фактов, весьма неприятных для лиц, которые не хотели идти за ним и руководились исключительно принципом: кто не за нас, тот не только против нас, но и враг наш. Это были «евтихиане». Уничтоженные Халкидонским собором и торжественно осужденные в качестве еретиков, они не уступили голосу Церкви, а желали, чтобы последняя подчинилась их требованиям и приняла их узкую догматику. Надежды на это были слабы, и монофизиты стараются достигнуть своей цели иным путем, подвергнув сомнению авторитета вселенского судилища указанием на одобрение им людей якобы еретичествовавших, в роде Феодорита. Способ был выбран и легкий и удобный—тем более, что нечестие Кирского епископа представлялось для его противников самоочевиднейшею истиной.

Атака ведется с разных сторон и всевозможными средствами, в числе коих ложь и обманы играли весьма важную роль. Сплетаются самые невероятные басни, на которые только были способны невежественные монофизиты, мнившие себя ревнителями благочестия. Мы знаем, что уже во время разбойничьего собора ходила легенда, будто Феодорит отвергал церковные определения на счет таинства крещения и был чудесно наказан за это 4). Чувствуя себя бессильными бороться на открытом поле, «евтихиане» пускаются в темную область саг, где был полный простор

3) Assemanus. Bibl. Orientalis. T, III, pars 1, р. 40; pars 2, р. 229.

4) По свидетельству Кириака (в заседании второго Ефесского собора против Домна), Феодорит утверждал, что «следует крещати, иначе, а не по святому преданию Искупителя нашего,—и, когда возмущенный этим пресвитер показал ему книгу с постановлениями 318 отцов, тот вырвал ее и велел сжечь. Но лишь только это было сделано, пламя поднялось на стоивший вблизи медный сосуд с водой, уничтожило его, — и огонь быль залит» (Hoffmann. S. 59,₄₂—60,₁₆. Martin. Actes. P. 135—136. Perry. P. 292 — 293). Сам по себе невероятные, рассказ этот опровергается следующими показаниями Кирского епископа: 1) «приходящих каждый год во святому крещению он старался научить вере, изложенное в Никее святыми и блаженными отцами, и, наставивши их, как повелено, крестил во имя Отца и Сына и Святого Духа» (epist. 145: М. 83, col. 1377. С); 2) Феодорит сильно порицает ариан (Haeret, fabul. compend., IV, 1:Migne, gr. ser. t. 83, col. 413, p. 350—351), евномиан (Lib. IV, cap. 3: M. 83, col. 420, p. 356—357) и новациан (Lib. III, cap. 5; M. 83, col. 408, p. 345—346) за некоторые новшества касательно этого таинства, говоря, что крещение, предваренное надлежащим приготовлением крещаемых в апостольских истинах, должно быть совершаемо чрез троекратное погружение с обычною формулой и сопровождаемо миропомазанием. Этот пример служит достаточным предупреждением, как осторожно нужно относиться к известиям о Феодорите, идущим со стороны монофизитствующих.

 

 

306

выдумывать, что угодно. Если так было в половине пятого столетия, то легко понять, с какою свободой и смелостью повели свою полемику акефалы после смерти Кирского пастыря, когда присоединился еще новый мотив для вражды против него—стремление ослабить значение Халкидонского определения и когда на устах Феодорита лежала печать гробового молчания. Не все перипетии этой интриги известны нам в точности, да они были бы и не интересны, если бы не вызвали соборного решения касательно личности и учения Кирского епископа. они обращают наше внимание главным образом потому, что составляют переходные звенья от 451 года к 553, от оправдания к «осуждению» или—вернее—к точнейшему постановлению.

Мы видели, насколько тесно судьба Феодорита была связана с Халкидонским собором, на котором однако же он не был в ряду первых деятелей. Не имея возможности обвинить Кирского пастыря в прямом и непосредственном участии в существенных решениях, но ненавидя его всею душой, как самого страшного врага своего, монофизитствующие прибегли к иному маневру, чтобы сделать его ответственным за различные мнимые беззакония Халкидонских отцов. Здесь прежде всего выступил на сцену вопрос о томосе, служившем знамением православия для Феодорита и его единомышленников, но бывшем камнем соблазна для еретиков. Чтобы устранить этой, высокодогматический документ, «евтихиане» старались доказать фальсификацию греческой его версии, принадлежавшей будто бы Кирскому иерарху. Утвердившись в этой мысли, апокрисиарии Александрийского патриарха Афанасия II (490—496 гг.) в 496 г. подали легатам папы Анастасия II (496 — 498 гг.) записку (libellus) с просьбой общения с Римскою Церковью. Тут между прочил значилось, что «переводчиками (посланий Льва В.) были те, которые вместе с Феодоритом, епископом Кирским, были тогда последователями Нестория», и потому они внесли в греческий текст не мало и от своих богохульств 5). Это, несомненно, явная клевета, поскольку Феодорит, кажется, не знал латинского языка 6), а Лек В. нимало не упрекал его за искажение своего томоса, хотя и знал о неточности греческой передачи 7).

Раз дело было начато, и попытки в этом направлении не прекратились. Захария Митилинский (на острове Лесбосе) даже заявлял, что именно Кирский предстоятель «побудил Льва написать послание, которое называется

5) Mansi, VIII, 195. Λ.

6) В одном из своих сочинений (Graec. affect. cur., sermo V: Migne, gr. ser. t. 83, col. 952. A, p. 842) Феодорит выражаете» так: «И Римляне имели историков и поэтов, и ораторов. Знающие (ἠσκημένοι) язык этот говорят, что  измышления их разумнее измышлений Греков и изречения короче».

7) Папа Лев прямо обвинял пред Маркианом еретиков за искажения своего томоса (epist. 130 (160), cap. 3; Migne, lat. ser. t. 54, col. 1080. Mansi, VI, 275) и потому просил Юлиана Косского (epist 181 (161), Gap. Ι: M. 64, col. 1081. Mansi, VI, 276) сделать новый перевод. Это было еще в 464 году.

 

 

307

догматическим» 8). Все это показывает, насколько крепко в голове монофизитствующих утвердилась мысль, что Феодорит — причина всех бедствий, извратитель веры, добившийся соборного одобрении своих ложных щей. Посему они категорически провозглашали, что несториане хотели иметь Кирского владыку председателем Халкидонских совещаний и что во «сяком случае там все совершалось по его воле 9). Подобное убеждение еще более укрепляло их в надежде, что лишь только будет анафематствован этот ненавистный им пастырь, и имя Халкидона будет презренным для всех христиан. Принимаются очень энергические меры, которые радушно встречались правительством, в политических интересах заботившимся о примирении религиозных партий. Уже первый преемник Маркиана обращается с запросом о значении Халкидонского собора, узурпатор Василиск (476—477 г.) публикует ἐγκύκλιον, Зеном издает в 482 г. свой несчастный ἐνώτικον:—успеха не было, ибо открытые нападки на Халкидонские определения слишком резко обнаруживали еретические тенденции монофизитов, давали видеть в них людей, думавших устранить своим личным (и для многих — превратным) мнением вселенскую истину. Тогда-то монофизиты начинают выдвигать личности и возбуждают вопрос о «трех главах», в уверенности, что осуждением их они достигнуть осуществления самой заветной своей цели.

Для характеристики их замыслов мы имеем чрезвычайно важные отрывки из переписки Иакова Саругского (Jacques de Saroug, Jacob of Sarug) к монахам монастыря Mar Bassus и к Павлу Едесскому 10); эти документы, как догадываются ученые, явились не позднее 473 года Вот что значится в одном из них: «недавно мне попали в руки

8) Zachariae rhetoris, episcopi Melitinensis, Historiae Ecclesiasticae capita selecta. Cap. 1: «de Nestorii obitu». Scriptorum veterum nova collectio, ex vaticanis codicibus edita ab A. M. (i. e. Angelo Majo). t. X, pars 1. Romae. 1837. P. 361. Migne, gr. ser. t. 85, col. 1149. На соборе 536 г., при Минпе, Захарии упоминается уже между православными епископами (Mansi, VIII, 527. А).

9) Захария (Loc. cit.: Majus. X, 1. P. 362. M. 85, col. 1150) писал: Nestorii (будто бы вызывавшегося на собор, но не бывшего там на смертью) asseclae imperatori (Marciano) persuaserunt, ut synodo praeses Theodoretus praeficeretur, cujus arbitrio cuncta definirentur. Тот же Захария передает довольно безвкусную басню, показывающую только, как верно подметили монофизиты связь догматики Кирского епископа с Халкидонским вероопределением. Будто бы, когда последнее было принято отцами, Феодорит ядовито промолвил: Hem! Nestoriani dogmatis succum eis (patribus orthodoxis) propinavi, gratumque reddidi (cap. 1 — «de Dioscoro»: Majus, X, 1. P. 362—363. M. 85, col. 362—363).

10) Эта переписка переведена с сирского языка и издана на французском известным Мартэном в Zeitschrift der deutschen Morgenländischen Gesellschaft (Dreissigstei Bnd., Zw. Heft. Leipzig. 1876) под заглавием: «Lettres de Jacques de Sarong aux moins du Couvent do Mar Bessus, et à Paul d’Edesso relevées et traduits». Отрывки см. y Рerry The second synod of Ephesus. P. 259—261.

11) Perry. The second synod. P. 259.

 

 

308

сочинения (des discours) Диодора, Феодора и Феодорита, — и я увидел, что все они были пропитаны сатанинскою злобой. Посему вместе с Несторием я анафематствую и его сотоварищей—Диодора, Феодора и Феодорита, ибо для меня очевидно, что все эти еретики, опьяненные желчию древнего змия, разделяют Еммануила на двух сынов, — единородного Сына Божия и сына Девы Марии. В виду этого я снова повторяю то, что говорил уже давно: я анафематствую Нестория, Евтихия и тех, кто принимает нечестивое учение их; — Диодора, Феодора, Феодорита и всякого, кто читает их книги и держится их воззрений,—кто не исповедует, что Бог Слово без мужеского зачатия вступил в Деву, чтобы воплотиться и сделаться сыном Давида и Авраама, по Писанию... Вообще всех тех, которые единого неделимого Христа разделяют на двух сынов и прилагают к Нему числа и имена, одни из коих обозначают Бога Слова, а другие говорят о воспринятом человеке,—таковых Церковь анафематствует» 12). «Произведшие эту (несторианскую) ересь,— читаем далее 13),—суть ученики Симона Мага: Павел Самосатский обучал ей под различными формами, а после него Диодор и Феодор закрепили ее в письмени с искусством и блеском греческой философии; Несторий только истолковал ее и содействовал ее распространению, облекши чарами слова, и, наконец, Феодорит и разделавшие те же самые мнения со всею силой поддерживали их в свое время».

Дойдя до мысли, что Кирский епископ был последним и самым опасным выразителем коварства диавольского, монофизиты не без основания рассчитывали подорвать авторитет Халкидонского православия провозглашением еретичества этого пастыря. Стремлениям их благоприятствовало то обстоятельство, что занявший в исходе пятого века трон кесарей Анастасий I (491—518 гг.) был явно не расположен к православным диофизитам вообще и отожествлял их с несторианами. По его инициативе, в 499 году открылся в Константинополе собор, где он убеждал произнести анафему, между прочим, и на личность Феодорита, а равно и тех, «которые проповедовали во Христе две отдельные природы и не признавали, что был распят один из Троицы 14). По этому должно судить, откуда

12) Zeitschrift. S. 225. Perry. Ι. 259. 260.

13) Zeitschrift. S. 250. Perry. P. 261.

14) Victoris Tunnonensis Chronicon ad an. 499 (Migne, lat. ser. t. 68, col. 949): Anastasius imperator Flaviano Antiocheno et Filoxeno Hierapolitano praesulibus, Constantinopolim synodum congregat, et contra Diodorum Tarsensem, Theodorum Mopsuestenum cum scriptis, Theodoritum Cyri, Jbam Edessenum, Andreain (Samosatensem?), Encherium (Eutherium Tyanensem?), Quirnin et Ioannem episcopos, caeterosque alios qui in Christo duos praedicabant naturas duasque formas, et qui non confitentur unum de Triuilale crucifixum, una cum Leone episcopo Romano et ejus tomo, atque Chalcedonensi synodo inferre anathema persuasit. Свидетельство Виктора подвергается весьма сильным подозрениям в своей достоверности (см. Mansi, VIII. 199—200), но вражда против Халкидонского собора вполне естественна

 

 

309

шла интрига против автора «Эраниста». Вождями этого похода были рьяные сторонники евтихианской системы, находившие сочувствие во дворце. Что это факт,—доказательство сего дает нам некто Ксенайя, родом Перс, по положению раб, убежавший от своего господина и после возведенный Петром Антиохийским в звание Иерапольского митрополита под греческим именем Филоксена 15). Скоро, благодаря своему пронырству, он выдвинулся вперед, сделался очень видною особой и принял самое горячее участие в развитии вопроса о «трех главах». В 499 г. он был уже в столице империи вместе с Флавианом Антиохийским. Хотя, по-видимому, предложение Анастасия и было отвергнуто, однако же несомненно, что Филоксен, сочувствуя планам государя, усердно агитировал против Феодорита. Разумеем его послание к монахам Tell-Ada, появившееся в конце пятого столетия. Этот памятник может служить точным выражением взглядов всего монофизитствующего лагеря, ополчившегося на славного Кирского пастыря. «Феодорит, писал Филоксен 16),—покрыл поношениями распятого Сына Божия, когда он говорил: «как сделался смертным Тот, Кто дает жизнь, или как воскрешает тот, кто предан смерти? Страдал не Бог, а человек, которого Он воспринял между нами». Феодорит говорил еще: «страдания принадлежат человеку, который страдателен; бесстрастный же выше всякого страдания. Страдал лишь зрак раба; потому-то Он (Христос) и говорил: зачем ищете убить Меня (ср. Ин. 8, 40)»? В другом месте он говорит: «страдал не Бог, а человек, которого Бог воспринял между нами. Итак, когда мы пользуемся словом воплощение, мы покланяемся, как одному Сыну, и Тому, Кто воспринял, и тому, кто воспринят, различая естества. Это одно лице — подобно тому, как и Спаситель говорит о муже и жене: они уже не двое, но одна плоть (Мф. 19, 6). Равным образом, рассуждая о соединении, мы говорим, что не двое, но одна плоть. Как двойство мужа и жены не препятствует называть их одною плотью,—точно так же и двойство естеств не препятствует единству личности. Когда мы различаем природы, то не говорим о сущности 17) без лица, ибо природа Сына человеческого столь

в Анастасие, так как он был в дружбе с монофизитствующими и гнал всех диофизитов (MarcelliniChronicon ad an. 511. 512: Migne, lat. ser. t. 51, col. 937. Victor. Tun. Chronicon ad an. 401. 497. 501; M. 68, col. 948. 949). Скорее можно усомниться в справедливости показаний Феофана (Chronographia— ad an. 491: Migne, gr. ser. t. 108, col. 340), будто этот император в 498 году побуждал патриарха Македония к привлечению других на согласие с Халкидонскими определениями.

15) Theodori Lect. Fragmenta ex V ad. synodi septimae: Migne, gr. ser. t. 86, pars 1, col. 216. Русск. перевод, стр. 535.

16) Martin. Pseudo-Synode. P. 31—32.

17) Сирское слово g’nouma едва ли можно переводить термином естество в том строгом смысле, какой он получил после в христианской догматике. По замечанию проф. Sachau (Theodori Mopsuesteni fragmenta syriaca. Lipsiae. 1869. P. 37 not.), кепита означает и ὑπόστασις (для Антиохийцев—нечто близкое к φύσις) и πρόσωπον.

 

 

310

же совершенна, как и Его лице (partsoupa, pesona). То же самое и по отношению к божеству. Но если мы обращаем внимание на связь (двух природ), то говорим уже, что одно лице. Напротив, когда мы различаем две природы, мы называем совершенным лице Сына человеческого и совершенным лице Сына Божия». Наконец Феодорит говорил: «Фома осязал того, который воскрес, и поклонялся Тому, Кто воскресил»».

Филоксен намеренно подбирает наиболее резкие места, нимало не исследуя их со стороны подлинности 18),—только бы ему обратить Кирского пастыря в несторианина. Совершается это, конечно, не в интересах правды, не для уяснения христологии цитируемого автора; тут скрывается глубокий мотив, выдающий истинные намерения монофизитствующих. Иерапольский митрополит сам обнаружил это, разразившись неистовою филиппикой против Халкидонского собора. Повторяя усвояемое императору Феодосию и изречение, он спрашивает: «если нужно осудить (значит, — и отвергнуть, признать незаконным) низложение Феодорита, то почему не осудить и низложение Нестория?» 19) Для Филоксена оба эти лица были, несомненно, тожественны до последней черты: посему, полагал он, первый не мог быть оправдан в Халкидоне, коль скоро анафематствован второй. Здесь в полной силе сказалось роковое значение отмеченных нами выше особенностей заседания 26-го октября 451 года. Феодорит был принят тогда собором, но под условием анафемы Несторию, что могло иметь место и по отношению к человеку, всю жизнь ходившему во мраке заблуждения. Насколько искренно было сделано это, — акты не показывают прямо, а монофизитствующих трудно было запугать крайностью результатов, которые вытекали из их воззрений на Халкидонские деяния. Они даже били на подобные исключительные выводы, чтобы подорвать значение Халкидонского собора. «Последний одобрил учение Феодорита, между тем он проповедовал совершенно согласно с Несторием, следовательно и сам не отличался высокою догматическою чистотой»: таково заключение Филоксена.

Став на такую точку зрения, этот епископ-монофизит, старался привлекать и других к союзу с собой, что, при его энергии и широких связях, ему и удалось вполне в век мелких характеров, способных проклятого ими чтить, как отца, по истечении года. Ревностный Перс склонял в свою пользу и влиятельных иерархов с неумолимостью истого фанатика. Его виды особенно наглядно обрисовались в отношениях к Флавиану Антиохийскому, обвиненному в несторианстве. Патриарх отразил этот удар, но не смирил Филоксена. «Он,—сообщали Палестинские монахи Алкисону (епископу

18) Рассуждения, опирающиеся на Mф. XIX, 6, взяты, вероятно, из Феодора Мопсуэстийского. Ср. 29 отрывов из последнего, читанный на V вселенском соборе: Mansi, IX, 215. 216. Деян., V, стр. 82. Migne, gr, ser. t. 66, col. 981. Sachau. Op. cit., p. 43. Swete. Theodori, episcopi Mupsuesteni, in Epistolas B. Pauli commentarii. Vol. II. Cambrige. 1882. P. 299.

19) Martin. Pseudo-Synode, P. 32.

 

 

311

Никопольскому, митрополиту Эпирскому, † 516 г.),— стал указывать на Диоскора (Диодора?), Феодора, Феодорита... и других. Если не предашь,— говорил Ксенайя,—анафеме всех их, как единомышленников Нестория, то ты несторианин, хотя бы тысячу раз изрекал анафему Несторию и его мудрствованию. Флавиан долго не соглашался, но наконец уступил вздорчивости своих противников»: на местном соборе 509 года он анафематствовал означенных лиц и отослал письмо к царю. «Ксенайя не удовольствовался и этим, а начал требовать от Флавиана другой анафемы самому собору и тем, которые допускают два естества в Господе» 20). Замечательный переход: от Нестория к Феодориту, от него ко всему собранию Халкидонских отцов, как бы потому, что, осудив этого пастыря, нельзя было не отвергнуть и авторитет принявших его иерархов. С этою же мыслью были сделаны такие предложения Илие Иерусалимскому и Македонию Константинопольскому. Что отвечал последний,—мы не знаем, но, кажется, последовал отказ, ибо ревностный диофизит поплатился ссылкой Илия поступил иначе. От себя лично он произнес анафему не только некоторым покойным деятелям, но и всему Халкидонскому собору. Имени Феодорита в известии Феодора Чтеца не сохранилось 22), хотя едва ли можно думать, что Иерусалимский предстоятель пощадил его.

Все эти частные попытки были торжественно подтверждены в Сидоне, куда, по приказу Анастасия († 9—11 июля 618 г.), явилось до 80 епископов. Православие было признано нечестием, защитники его удалены, а их кафедры заняли монофизиты 23). Еретики победили, но не успокоились. Усиленная агитация развивалась повсюду в течение всего царствования этого императора и захватывала собою всех без изъятия и особенно непросвещенную чернь и невежественных из монахов, которые производили страшные неистовства 24).

20) Письмо монахов Палестинских приводится у Евагрия: II. Е. III, 31 (Русск. пер., стр. 164—165); необходимые пояснении к нему Валезия и других см. в издании Миня (Patrologiae cursus completus, gr. ser. t. 86, pars 2, col. 2057—in annotationibus). Датою этого послания Каспари (Alto und neue Quellen zur Geschichte des Taufsymbols. Christiania. 1879. S. 88) считал 496—497 г., но Loofs (Leoutius von Byzanz und die gleichnamigen Schriftsteller der griechischen Kirche. Leipzig. 1887, S. 302) более справедливо относит его r 512 году. Об Антиохийском соборе, состоявшемся по приказу императора Анастасии— подписать унионный указ Зенона, дает известие и Феофан (Chronographis ad an. 501: Migne, gr, ser. t 108, col. 356. Cnf. Mansi, VIII, 347—348).

21) Evagrii H. E. III, 3: Migne, gr. ser. t. 86, 2, col. 2601. 2664. Русск. пер., стр. 166—167.

21) Theodori Lect. H. E. II, 23: Migne, gr. ser. t. 86, 1, col. 196. Русск. пер., стр. 523.

23) Marcellini Chronicon ad an. 512: Migne, lat. ser. t. 51, col. 938.

24) См. описание обстоятельств изгнания Флавиана Антиохийского, какое дает Евагрий (H. Е. III, 32: Migne, gr. ser. t. 86, 2, col. 2665. Русск. пер., стр. 168—169).

 

 

312

Заявить оппозицию никто не решался, а враги не жалели талантов и не разбирались в средствах, чтобы демократизировать христианский мир. Халкидонский собор падал в своем значении, вместе с ним подвергался горькой участи и Феодорит. Насколько далеко зашло дело,—обнаружилось при преемнике Анастасия, Юстине I (518—527 гг.): в своем эдикте на имя военачальника «Востока» Ипатия, от 7-го августа 520 года, он констатирует тот факта, что «Феодорит всюду обвиняется за заблуждение в вере» 25).

Такое несправедливое отношение к памяти почившего иерарха не могло не вызвать протеста, который обыкновенно проявляется в тем более резкой форме, чем менее дают свободы честному слову. Кирский пастырь был шпиком велик, чтобы не оставить после себя почитателей, — и таковых было много везде, преимущественно в Кирре, благоговейно преклонявшемся пред славным именем своего почившего предстоятеля. И вот, когда жестокая анафема гремела в разных углах греко-римской империи, два Кирские клирика — пресвитер и защитник Андроник и диакон Георгий, — взявши изображение Феодорита, поставили его на колесницу и устроили процессию с пением псалмов. Кафедра тогда была праздна. Назначенный вскоре после этого происшествия Сергий вполне разделял симпатии подчиненных и учредил особое празднество в честь своего знаменитого предшественника 26).

Какой смысл имело это событие,— положительно сказать нельзя. Противники, конечно, приписывали виновникам этих демонстраций несторианские воззрения и не стеснились подпустить нужное им количество черных красок. Но, вероятно, в противовес общему предубеждению против Феодорита, в Кирре думали выразить свое почтение к нему и с этою целью придали всем церемониям религиозный характер. Вся Евфратисия была солидарна с Кирскими гражданами.

Протест не привел, ни к чему, кроме наказания не умевших скрывать свое уважение к людям, его достойным. Уже Юстин I назвал их «погрешившими против истинной и непорочной веры 27). Понятно, что за советники стояли за спиною государя, нашептывая ему, что похвала Феодориту равняется измене православию.

Враги Халкидонского собора шли твердым шагом, успех венчал    

25) Mansi, IX, 364. С. Деян., V, стр. 35S.

26) Mansi, IX, 364. 365. Деян.,V, стр. 353—355. Об этом обстоятельстве доносил отцам V всел. собора и Юстиниан (Mansi, IX, 348. 1)—Е. 349. Деян., V, стр. 329—330), но с сильным преувеличением в сторону, неблагоприятную для поклонников Феодорита. Отрицаемый Сергием и Евфратисийскими епископами факт чествования Нестория (по грамоте Юстина) император передает в таком виде, будто ересиарх был возведен в ликмучеников, а Кирского пастыря Сергия объявляет низверженным из сана вскоре после процессии, между тем он присутствовал на коллоквиуме 531года, о чем речь ниже.

27) Mansi, IX, 365. С. Деян., V, стр. 355.

 

 

313

их темные происки. Еще больший простор открылся для них, когда в 527 году бразды правления государством взял в свои руки Юстиниан. Лично нерасположенный руководствоваться притязаниями «евтихиан», он усердно служил их интересам 28) в чем ревностно помогала ему и его супруга Феодора, горячая монофизитка. Он чувствовал наступавшее одряхление империи,—чувствовал, что это тело, где мало духа жизни, и потому невольно оказался рабом униальной политики, наследовав традиции своих предшественников. Он стремился слить воедино совершенно несродные элементы и, естественно, должен был принуждать к непозволительным жертвам и правоверных и их антагонистов. К сожалению, почва для примирения была выбрана самая неудобная. Юстиниан на троне кесарей и в царской порфире хотел подражать св. Кириллу, не будучи равным ему по силе богословского гения. Признав в себе достоинства первостепенного богослова, он стаз сводить государственные расчеты к религиозным, чтобы удовлетворить и тем и другим, тогда как теперь они были диаметрально противоположны между собою. И вот, лишь только требование политики встретило себе непреодолимое препятствие в религиозных несогласиях, Юстиниан начинает лавировать между обеими партиями, добиваясь взаимных уступок.

Так, уже в 531 году был назначен богословский диспут между крайними выразителями монофизитской догматики, Северианами, и православными диофизитами. Collatio происходило в одной из зал дворца в присутствии гражданского чиновника (magister officii) Стратегия, представлявшего особу императора. На стороне православных было пять епископов, но все рассуждения вех собственно Ипатий Ефесский, человек весьма образованный и ловкий диалектик. Еретики, в числе шести членов-епископов, заявили, что Евтихия считают нечестивым, даже начальником ереси, а Диоскора последователем апостольских догматов, и не принимают Халкидонского собора потому, что тот,—в противоречие св. Кириллу и другим отцам, провозгласил во Христе два естества после соединения. Опровергнутые на всех пунктах, спорщики (contradicentes) на втором заседании лукаво заметили, что ведь «Ива и Феодорит ради правой веры приняты собором и ради правой веры читаются в священных диптихах». Ипатий разъясняет, что это сделано было во внимание к их правомыслию, поскольку они прокляли Нестория. Еретики возражают: «Феодорит анафематствовал коварно, неискренно (per dolum), ибо, исполнив это (по необходимости), он сказал: Valete (σώζεσθαι)». Ипатий отвечает: «Что же отсюда? Евсевий Никомидийский, Феогний Никейский и некоторые иные с ними фальшиво (ficte) подписались на саном Никейском соборе, но после этого, открыто следуя Арию, опустошали Церковь и изгнали святых отцов наших—Евстафия Антиохийского, Афанасия Алексан-

28) Нужно заметить, впрочем, что уже и древние (Евагрия Н. E. IV, 39: Migne, gr. ser. t. 86, 2, col. 2781. 2784. Русск. пер., стр. 241—242) упрекали Юстиниана в афеартодокетизме, проповедником и защитником которого был Юлиан Галикарнасский.

 

 

314

дрийского и Павла Константинопольского: разве из-на них мы не должны принимать святого Никейского собора или поминать его в священных диптихах? Да не будет! Мы же, не как защитники Феодорита, говорили и будешь говорить свое, но по причине истины и ради святого собора, который его справедливо принял. Он хотел принести некоторое удовлетворение; ему не позволили вследствие предубежденных и соблазнявшихся им. Видя, что его удовлетворение не принимается, он к анафеме Несторию и Евтихию присоединил Vаlеtе (Volens—Theodoretus—satisfacere quemadmodum saperet; nec tamen permistus est popter anticipatos quosdam atque in eo scandalizatos, postquam vidit non suscepi satisfactionem suam, anathematizans Nestorium et Entychen addidit: Valete). Зачем он сказал это Valete, он показал ранее словами: «я пришел не с целью добиться кафедры или епископства, но, чтобы убедить, как я верую; посему, согласно вашему приказанию, анафематствую и желаю вам здравствовать». Отсюда: ни святой собор, ни славнейшие судьи не сочли эту речь за оскорбление, верно зная, что еще прежде он примирился с блаженным Кириллом, который был обижен им в возражениях против двенадцати глав». Еретики требуют доказательств, и Ипатий Ефесский в подтверждение своей мысли ссылается на послание Εὐφραινέσθωσαν, а те оппонируют, что это попытка совершенно безумная. «Мы,—продолжает Ипатий,—признаем, что это письмо было отправлено к целому собору восточному. Блаж. Кирилл, снисходя к самому Иоанну и тем, которые были с ним в Ефесе и оскорбили его осуждением, тем более оказал снисхождение погрешившим против него только словом. Это мы нашли и в письмах Феодорита к Диоскору, потому что (по ним) он во второй раз (дважды?) подписал то, что было составлено против Нестория. И когда блаж. Кирилл послал в Антиохию книги против Юлиана или(и) апомпеев (собственно περὶ τοῦ ἀποπομπαίου, т. e. о козле отпущения), он просил блаж. Иоанна показать их знаменитым восточным учителям. По предъявлении их, Феодорит писал ему (Кириллу), и Кирилл свидетельствовал ему свое расположение и уважение (diligentiam et affectum). Он получил от него два такие почтительные письма, которые и хранились у него, а в них не было никакого порицания. Впрочем, хотя и столько и так было писано и говорено, святой собор Халкидонский не иначе принял его (Кирского епископа), как тот пред лицом всех ясно анафематствовал Нестория и все его положения». «Итак, — заключает Ипатий после собеседования об Едесском пастыре,— в Халкидоне касательно Ивы и Феодорита действовали (agit, нужно egit?) с большею осторожностью и основательностью, чем блаж. Кирилл», поелику последний «довольствовался простым согласием на осуждение Нестория и поставление блаж. Максимиана» (Константинопольского) 29).

29) Отчет о собеседовании с Северианами сохранимся в испорченном латинском переводе письма одного из членов православной партии, Иннокентия Маронийского, к

 

 

315

Этот диспут, кажется, не имел благодетельных последствий. В ответах Ипатия было много неясного; самый вопрос, как понимать оправдание Кирского епископа в 451 году, остался без удовлетворительного разрешения. Доказано было, конечно, что св. Кирилл сносился с Феодоритом, как авторитетным православным догматистом и компетентным литературным критиком, и что собор поступал по его примеру, но это еще более разжигало страсти монофизитов, поселяя в них твердую уверенность, что, достигнув осуждения Кирского пастыря, они поставят диофизитов в безвыходное противоречие с самими собою. В этом отношении весьма характерный рассказ сообщает Леонтий Византийский. Монофизитствующие «упрекают нас,—пишет он 30),— зачем мы осуждаем Феодорита и Иву? Они (по словам их) были люди хорошие или дурные. Если хорошие: зачем анафематствуете их? Если дурные: почему они приняты собором? Если вы анафематствуете их, как дурных: почему не делаете того же и касательно Халкидонского собора, который принял их и который вы признаете»?

В такой надежде еретики продолжали строить ковы, нашедши себе внушительную поддержку в лице императрицы. Не имея никакой подготовки, Феодора вздумала богословствовать и оказалась рьяною защитницей претензий монофизитов. Чрез нее-то последние направили свои козни против Рима, который ранее был недоступен для угроз и не поддавался на искушения 31). В Константинополе был тогда папский респонсалиий, обративший на себя внимание еретиков своею способностью жертвовать убеждениями ради внешних выгод. Феодора пообещала Вигилию Римскую кафедру под условием проклятия некоторых лиц; тот согласился и дал письмо на имя Феодосия Александрийского, Анфима Константинопольского и Севера Антиохийского: 32). Документ должен был храниться пока в секрете,

пресвитеру Фоме (Thomali): Mansi, VIII, 817—834. Мы цитируем в тексте col. 829—830. 831. С; дли пояснении содержания «разговора» относительно Халкидонского собора просим припомнить сказавшие о нем выше (гл. VI, на стр. 285, к прим. 188. 289), а касательно сношений Кирского епископа с св. Кириллом иметь в виду epist. Theodoreti 83: М. 83, col. 1273.

Время этого коллоквиума не определено точно: Манси,и Бин (Mansi, VIII, 833—834: ad collationem additio) относит его к 633 году, другие: Палий (ibid., col. 834 — 836: observatio Pagü) и Исамбер (Histoire de Iustinier. Par M. Isambert.Paris. 1856. t. II. P. 416) указывают на предшествующий год; у обоих основание одно и то же — начало письма Юстиниана к папе, Иоанну. Fr. Loofs (Leontius von Byzanz und die gleichnamigen Schriftsteller der griechischen Kirche. Leipzig. 1887. S. 283 Anin. S. 261) считает более вероятною датой 531 год.

30) Leontii Bуz. De sectis, act. VI, cap. 6: Migne, gr. ser. t. 86, 1, col. 1237.

31) По Либерату (Breviarium, cap. XXII: Migne, lat. ser. 68, col. 1040), Велизарий и его супруга предлагали папе Сильверию исполнить приказание Феодоры касательно отвержении Халкидонского собора, но безуспешно.

32) Этот эпизод передают: Либерат (Breviarium, сaр. XXII: Migne, lat. ser. t. 68, col. 1039—1041) и Виктор Туннонский (Chronicon ad an. 543: M. I. 68, col. 956—957).

 

 

316

«чтобы,—как замечает Вигилий,—он мог легче совершить и исполнить то, что начал». Очевидно, уже в конце 40-х годов шестого века 33) замыслы монофизитствующих сложились в определенный план похода против «трех глав» и—вместе—Халкидонского собора 34). Приводим наиболее существенные места этого послания, показывающие взгляды готовой к бою, но еще действующей подпольным путем, партии. «Мы,—писал Виталий,— исповедуем не два естества во Христе, но единого Сына, единого Христа, единого Господа, состоящего из двух естеств». Выходя из этого положения, автор осуждает диофизитов, разделяющих чудеса и страдания по природам и отвергающих, что «сам Бог Слово распят», и в заключение провозглашает: «итак, мы анафематствуем Павла Самосатского, Диоскора (Диодора?), Феодора, Феодорита и всех, которые чтили или чтят их воззрения» (statuta) 35).

Столь грозный приговор мотивируется исключительно тем, что обвиняемые не монофизиты. Ясно, из каких источников вытекали подобные нападения и кто был вдохновителем непостоянного Вигилия. Это, правда, один факт, но за ним скрывается многое, чего мы не знаем. Вигилий

33) Время этого обстоятельства не определено в точности, Виктор Туннонский пишет, что что было post consulatum Basilii, anno secuiidu (Migne, lat. ser. t. 68, col. 956), т. e. в 543 году. Гарнье предполагает, что в указанном месте нужно читать post consulatum Belisarii, anno secundo (not. ad сaр. XXII Brev. Liberati: Migne ibid., col. 1044), и разумеет 537 год. Новейшие ученые колеблются между обеими этимидатами.

34) Виктор передает дело в следующем виде (Chronicon ad an. 543: Migne, lat. ser. t. 68, col. 956—957): «у Вигилия прежде, чем он был посвящен, Августа Феодора выманила тайное рукописание, что, сделавшись папой, он — в видах уничтожении авторитета (in proscriptione) Халкидонского собора—осудить три главы, т. е. письмо Ивы Едесского к Марию Персу, которое одобрено судом собора Халкидонского, признано православным и внесено в соборные деяния; потом Феодора, епископа Мопсуэстийского, соборно похваленного в Антиохии при епископе той церкви Иоанне и в Халкидоне, и сочинения (dicta) Феодорита, епископа Кирского, превознесенные возгласами (одобрительными) Халкидонского собора вместе с самим Феодоритом».

35) Письмо это приведено у Либерата (Breviarium, cap. XXII: Migne, lat. ser. t. 68, col. 1041); Виктор Туннонский (M. 68, col. 957) сообщает только начало его без заключительных анафематств. Некоторые ученые, напр. Бароний (Annales, t. IX, р. 573: ad an. 538 n. 15. 16) и Гефеле (Conciliengeschichte. Bnd. II. S. 793. § 258), высказывали сомнение в подлинности этого документа, но, кроме обоих названных авторов, и Факунд (Liber contra Mocianum: Migne, lat. ser. t. 67, col, 861. D) знает о его существовании.—Что касается ссылки на последующий протест Вигилия против осуждении «трех глав», то на это нужно заметить, что подобный образ действий — тайного согласия с врагами Халкидонского собора и наружного неодобрения замыслов акефалов в угоду «синодитам», столь сильным на Западе, — был в характере означенного папы. Об нем еще Вальх (Historie der Ketzereien. Th. VIII. S. 6—7) справедливо выразился, что «такие примеры непостоянства, такие противоречия с своими мнениями и поступками трудно найти у какого-нибудь другого учителя во всей истории». Вигилий сразу встал между двух огней и всю жизнь вертелся между ними, подогреваемый с обеих сторон.

 

 

317

был, кажется, последнею жертвой,—и весь «Восток» был достаточно наэлектризован, чтобы вспыхнуть мятежом в нужную для врагов Церкви минуту. Имя Феодорита было унижено до крайней степени, и его ученые творения, наряду с письмами Ивы и Феодором Мопсуэстийским с его сочинениями, должны были проклинать все епископы при своем посвящении 36).

Вопрос о «трех главах» уже назрел, но выдвинули его на сцену люди, не питавшие к ним особенной ненависти. Это были Домициан Анкирский и Феодор Аскида, предстоятель Кесарие-Каппадокийский, выступившие по следующему поводу. Приютившийся в Палестине оригенизм находил себе жарких противников, которые представили папскому респонсалию, диакону Пелагию, выдержки из трудов Александрийского учителя с просьбой возбудить против него Юстиниана. Так и было сделано. На соборе 543 года, при патриархе Минне, Ориген был осужден, как еретик, согласно и в духе императорского эдикта Оригенисты взволновались и постарались предотвратить грозную опасность. Один из ревностнейших поклонников талантов Александрийского богослова (defensor acerrimus) и именно Феодор Аскида решился «смутить Церковь каким-либо замешательством» 38), чтобы направить умы всех в иную сторону и отвлечь внимание от Оригена. Задумываться над средствами долго не пришлось; были слишком явные знамения, что уместно предложить императору заняться «главами» в видах воссоединения акефалов. Не без тайного намерения отомстить Мопсуэстийскому пастырю за его полемику против Оригена 39), Аскида докладывал Юстиниану, что монофизитствующие «недовольны Халкидонским собором за то, что он принял похвалы Феодору, а письмо Ивы, которое

36) Обстоятельство не вполне известное. Факунд (Liber contra Mocianum: Migne, lat. ser. t. 67, col. 856—857) рассказывает, что это случилось после того, как Акакий Константинопольский (471—489 гг.), осужденный апостольским престолом (при Феликсе III (483—492 гг.): Migne ibid., col. 857, not. a. Hefele. Conciliengeschichte. Bnd. II. S. 585—590. § 213), перестал быть проклинаем посвящаемыми епископами в «ставленных грамотах». Возможно, что это было в конце 30-х или в начале 40-х годов шестого века.

37) Об этом подробно говорит Либерат (Breviarium, cap. XXIII: Migne, lat. ser. t. 68, col. 1046). Cnf. Facundi Pro defensione trium capitulorum, I, 2 (Migne, lat. ser. t. 67, col. 532). Justiniani Liber adversus Origenem (Mansi, IX, 488 sqq. Migne, lat. ser. t. 86, 1, col. 945 sqq. Деян., V, стр. 460—508). Cp. несколько отличное показание Евагрия Н. E. IV, 36 (Migne, gr. ser. t. 86, 2, .col. 2772—2773. Русск. пер., стр. 237—238). По Гарнье (Garnerii Dissert. IV—de V synode generali, cap, II: M. 84, col. 466—471), этот собор был в 541 году, но другие ученые и между ними Гефеле (Conciliengeschichte. Bnd. II. S. 767—768. § 256) признают более справедливым относить его к 543 году.

38) Выражение Факунда (Pro defensione, I, 2: Migne, lat. ser. t. 67, col. 532). В подтверждение своей мысли апологет «трех глав» ссылается на письмо Домициана к Вигилию (IV, 4: Migne ibid., col. 627).

39) Liberati Breviarium, cap. XXIV: Migne, lat. ser. t. 68, col. 1049. О сочинении Феодора против Оригена упоминают еще Факунд (Pro defens. III, 6. XI, Ι: М. 67, col. 602. В. 770. 771. Cnf. I, 2, col. 632) и Ebed-Jesu (Assemanus. Bibl. orient III, 1, p. 34).

 

 

318

во всем признается несторианским, сам собор своим судом провозгласил православным. Если они будут анафематствованы, собор в полной мере будет принят ими». Коварный советник не забыл польстить самолюбию государя, говоря: «без труда со стороны вашего благочестия вы присоедините их к кафолической Церкви к радости последней, стяжав себе вечную похвалу» 40). Юстиниан тем охотнее согласился на этот проект, что он был серьезно озабочен мыслью о примирении партий и «писал в защиту Халкидонского собора против акефалов» 41).

Так люди, «под именем христиан следовавшие языческому учению Оригена», подали «желанный повод» (desideratam occasionem) для «беспокойного и неразумного духа еретиков» 42). Противники Халкидонского собора исполнили остальное и, взяв под свою опеку Юстиниана, начали диктовать ему указ против «трех глав» 43). С постепенным изменением редакции суровость тона все более и более возвышалась, пока не была доведена до надлежащей строгости 44). Наконец, в 544 году 45) эдикт, из первоначального крат-

40) Liberati Breviarium, cap. XXIV (Migne, lat. ser. t. 68, col. 1049). Cnf. Evagrri H. E., loc. cit.

41) Liberati ibid. С этим можно сопоставить известие Виктора Туннонского, что «после консульства Велизария, во второй год (536—587), император Юстиниан издал книги о воплощении Господа и принуждал епископов Иллирийских (Illiricanos episcopos) подписать их» (Chronicon ad. an. 537: Migne, lat. ser. t. 68, col. 955). Cp. также not. 1, где признается неудачною поправка Гарнье (Migne, lat. ser. t. 68, col. 1050—1051): post consulatum Basilii (A. D. 542) вместо обычного: post consulatum Belisarii. Сам Юстиниан в указе от 4-го апрели 544 года заявлял, что егоревность о правой вере можно усматривать ἐκ τῶν παρ’ ἡμῶν διαφόρως γραφέντων λόγων τε καὶ ἰδίκτων (Novella 132; ed. Zachariae von Lingenthal, Nr. 147: tom. II, p. 244).

42) Facundi Pro defensione, I, 2: Migne, lat. ser. t. 67, col. 532.

43) Liberati Breviarium, cap. XXIV: Migne, lat. ser. t. 68, col. 1049. Facundi Pro defensione, II, 1 (Migne, lat. ser. t. 67, col. 568—559); IV, 3 (col. 624). Что оригенисты замешались в дело «трех глав» по чисто внешнему поводу, — в этом уверяют все древние писатели, усвояя главнейшую роль еретикам-монофизитствующим. (Facundi Pro defensione, praef., col. 527; I, 2, col. 532; II, 5, col, 675 (haec omnia et ab haereticis adinventa, et ab eorum fautoribus constituta), Victor Tunnon. Chronicon ad an. 545: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958). Либерат (loc. cit.) даже утверждает, что Феодор был secta Acephalus, очевидно, смешивая главных деятелей, каковыми и по нему были акефалы, с случайным возбудителем движения. Может быть, Асида в своих, личных интересах на время примкнул к «евтихианам» и, как говорит Факунд (Pro defens. I, 2, col. 632), агитировал под их прикрытием.

44) Как видно из анафематств против Ивы, первоначальная редакция была короче последующих. Факунд и после замечал, что еретики emendaverunt et alia (т. е. кроме положений относительно Едесского пастыри), et adhuc emendant, и опасался, как бы его защита не оказалась несоответствующею обвинениям. При этом он говорит, что «если прочитать исправление (указ переделанный и сравнить его с прежним), то выйдет, что ложь не уменьшается, но еще увеличивается». Pro defensione, II, 3: Migne, lat. ser. t. 67, col. 567.

45) «Время издания эдикта против «трех глав» определяется следующими соображениями. Он появился, несомненно, после осуждении Оригена с его догматами Константинопольским

 

 

319

ного определения разросшийся в целый богословский трактат 46), был обнародован во всеобщее сведение и исполнение. Подлинный текст указа до нас не сохранился, но, сколько можно судить по письму Понтиана, в начале было исповедание веры и затем, в качестве заключения, были приложены сжатые формулы с анафемою «главам» 47). Что собственно говорилось против Феодорита, мы в подробности не знаем, хотя и несомненно, что эдикт его касался 48). Самым важнейшим пунктом было уверение в его несторианстве, что будто бы ясно выражали и Халкидонские отцы 49). Положение это аргументировалось указанием на то, что Кирский епископ 1) составлял сочинения против св. Кирилла 50) и 2) резко порицал Ефесский собор 51). Естественно возникает вопрос: не заслуживают ли одной участи с Феодоритом и одобрившие его Халкидонские отцы? Юстиниан, по-видимому, побивал сам себя и, чтобы привести средства в законное соответствие с целью, он был принужден заявить, что и Феодорит и Ива не присутствовали на Халкидонских заседаниях, имеющих

соборов, при Минне, и указом императора (Cnf. Facundi Pro defens., I, 2: Migne, lat. ser. t. 67, col. 532. Liberati Breviarium, cap. XXIV: Migne, lat.ser. t. 68, col. 1049), что имело место в 543 году (Hefele. Conciliengeschichte. Bnd. II. S. 764—768. § 255—256). Что до terminus ad quem, то таковый нельзя относить далее 545 года, ибо тогда именно и притом с специальною целью: ut condemnaret tria capitula Юстиниан вызывал в Константинополь Вигилия (Victor. Типпоп.Chronicon ad an. 545: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958). У Виктора не сказано, что папа выписывался для подтверждения императорского декрета, но это ясно дает знать Факунд(Pro defens., IV, 3, col. 623), когда не считает искренними заверении своих противников, будто они ждали решении Вигилиева, чтобы занять такое или иное отношение в Феодору, Иве и Феодориту. Отсюда следует, что указ появился в 544 году, так как после собора прошло некоторое время, прежде чем интрига акефалов увенчалась успехом.

46) Императорский эдикт Факунд постоянно обозначает словом liber.

47) Pontiani Epistola ad Justinianum: Migne, lat. ser. t. 67, col. 996—997. Это была обычная форма указов богословствующего Юстиниана.

48) По Либерату (Breviarium, cap. XXIV: Migne, lat. ser. t. 68, col. 1049) и по Факунду (Pro defens., I, 2: Migne, lat. ser. t. 67, col. 532—533), первоначально было предложено осудить Феодора и письмо Ивы, но потом оба эти автора (Liberati Breviarium, loc. cit Facundi Pro defens., praefatio, col. 527; I, 2, col. 534) замечают, что Юстиниан издал книгу in damnationem trium capitulorum. Может быть, и действительно оригенисты сначала не тревожили имени Феодорита, и оно было выдвинуто по настоянии акефалов.

49) Facundi Pro defens., V, 3: М. 67, col. 638.

50) Pontiani Epist. ad Justinianum (Migne, lat. ser. t. 67, col. 997), Facundi Pro defens., IV, 4: M. 67, col. 628. Coutra Mocianum (Migne, lat. ser. t. 67, col. 855) говорят вообще о сочинениях Феодорита; Facundi Pro defens., II, 1, col. 560; II, 4, col. 572—573 выразительно указывают, чти осуждаются полемические труды Кирского епископа против св. Кирилла.

51) Так заставляет предполагать нередкое сопоставление Факундом (напр. IV, 4, col. 573) сочинений Феодорита и письма Ивы с выразительным ударением, что их постигла одна участь и по одной причине.

 

 

320

догматическое значение: они яко бы были призваны туда лишь после суда над Евтихием и Диоскором, после составления вероизложения и анафематствования ересиархов 52).

Пред нами новая фаза в развитии процесса против покойного Кирского пастыря: порицая некоторые его труды, Юстиниан оставляет неприкосновенною его личность, как кажется, в том убеждении, что закоренелый грешник все же раскаялся и в 451 году обратился на путь истины.

Возревновав о благочестии, император не мог допустить, чтобы его слово было пустою фразой, и принуждал всех к подписи эдикта, а за отказ посылал в изгнание 53). Пред столь внушительным побуждением устояли очень немногие. Минна Константинопольский сначала воспротивился, но потом выразил согласие под условием, если указ будет одобрен папой 54), и в свою очередь склонял на свою сторону других епископов, которые вручали ему записи для передачи Вигилию 56). Зоил Александрийский (542—551 гг.), Ефрем Антиохийский (527—545 гг.) и Петр Иерусалимский (524—544 гг.) сделали тоже после угроз низложением 56). Более решительно заявили свой протест папский респонсалий Стефан, и епископ Миланский Даций, прервав общение с Минной 57). Африка, Сардиния, Эллада и Иллирик высказались в пользу «глав» 58).

Какие побуждения руководили недовольными, какие взгляды господствовали среди них? — это отчасти раскрывают нам два документа, появившиеся в эпоху до 553 года. Сюда принадлежит прежде, всего письмо Понтиана, который, прочитав указ, отправляет краткое послание Юстиниану. Епископ Карфагенский прямо говорить, что подлинные сочинения Феодора, Феодорита и Ивы еще не дошли до Африки (dicta — capitulorum — ad nos usque nunc minime pervenerunt), и потому ограничивается самыми общими мыслями. По его мнению, если бы даже и нашлось в самых трудах что-нибудь несовпадающее с regula fidei, следует отвергнуть это, не простирая осуждения на авторов, поскольку они лишены возможности исправиться и пребывают пред престолом Бога, Которому и нужно предоставить судьбу почивших. Затем Понтиан выражает опасение, чтобы анафемой «главам» не дать простора развитию и процветанию евтихианской ереси. Наконец, вообще указ необходимо отменить в видах церковного мира, к какому он будто бы стремится.

52) Facundi Pro    defens., V, 3: Migne, lat. ser. t. 67, col. 638.

53) Facundi Pro defens., II, 3: M. 67, col. 567. 568. 569; III, 5, col. 600.

54) Facundi Pro defens., IV, 4: M. 67, col. 625.

55) Facundi Pro defens., IV, 4: M. 61, col. 626.

56) Facundi Pro defens., IV, 4:M. 67, col. 626. Cnf. Liber contra Mocianum: M. 67, col. 861.

57) Facundi Pro defens., IV: 4: M. 67, col. 624. Cnf. Lik contra Mocianum, col. 862—863.

58) Facundi Pro defens., IV, 4: M. 67, col. 624.

 

 

321

потому что ради мертвых придется встретить оппозицию живых 59).—Другой памятник представляет ответ диакона Карфагенского Фульгенция Ферранда на запрос равных ему по положению Римских клириков Пелагия и Анатолия 60). Здесь упоминается лишь о письме Ивы, но защита относится и к остальным «главам», ибо думает опровергнуть эдикт по всем пунктам. Фульгенций доказывает, что мы не в вправе изменять определения собора, поелику они занимают второе место после канонических книг св. Писания. По этому самому, признав требующею исправлений хотя малейшую часть постановлений Халкидонских отцов, мы тем самым делаем подозрительною всю их деятельность в полном объеме. Колеблется авторитет не только Халкидонского собора, но и всех прочих, —и зачем? Чтобы осудить мертвых, которые уже не подчинены суду людей. Еще менее можно одобрить политику принуждений, так как частное мнение ни в каком случае не может претендовать на непогрешимость, абсолютную правоту, что принадлежит единственно и исключительно Слову Божию 61).

Полемика была слишком неубедительна, поскольку важнейшие стороны эдикта—и именно фактическая его часть—не были затронуты. Как бы то ни было, император понял, что Запад ускользает из-под его власти, и в 545 году потребовал к себе Вигилия 62). Во время своего продолжительного путешествия папа отовсюду получал заявления неудовольствия эдиктом и с дороги послал письмо к Минне, о котором глухо упоминает Факунд в Pro defensione trium capitulorum 63) и незначительные отрывки которого приводит в Liber contra Mocianum scholasticum. Римский первосвященник просит адресата отличать мир небесный от земного и хранить первый так, чтобы его не вытеснял и не уничтожал последний 64). Намекая этим, что Юстиниан своею политикой нарушает интересы религии, Вигилий становится, таким образом, в неприязненное отношение к правительственному мероприятию.

С такими намерениями он прибыл в Константинополь в начале 547 года 65) и произнес против Минны отлучение на четыре месяца 66), а

59) Pontiani, upiscopi Africani, Epistola ad Justinianum imperatorem de tribus capitulis: Migne, lat. ser. t. 67, col. 995—998.

60) Facundi Pro defens., IV, 3: M. 67, col. 624.

61) Ferrandi Epist. VI: Migne, lat. ser. t. 67, col. 921—928.

62) Victor. Tunnon. Chronicon ad an. 545: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958.

63) Pro defens., IV, 3 ap. M. 67, col. 624 (Cnf. col. 623): et Romana quidem universitas atque Africa, priusquam ipsius Romani antistitis accepimus (т. e. мы, находившиеся в Константинополе) epistolam, non parvo jam cognoveramus indicio, quid de hujus facti novitate sentirent

64) Liber contra Mocianum: M. 67, col. 862—863.

65) По Марцеллину (Migne, lat. ser. t. 51, col. 946), это было 25-го января (Cnf. Garnerii Dissert. I, cap. XVII, § VIII: M. 84, col. 182); по свидетельству Иоанна Малалы (Migne, gr. ser. t. 97, col. 700, p. 483: Chronographie, lib. XVIII)—в феврале.

66) Theophanis Chronographia (Migne, gr. ser. t. 108, col. 496). Facundi Pro defens., IV, 3: M. 67, col. 624. Ioannis Malalae Chronographie, lib. XVIII: Migne, gr. ser. t. 97, col. 700, p. 483.

 

 

322

равно в против тех, которые подкрепили эдикта Впрочем, слабохарактерный папа не выдержал своей роли и скоро уступил, дав тайное согласие на осуждение «глав» 68) в двух письмах—на имя императора и Феодоры, где он прямо анафематствует «догматы Феодорита», против воли удовлетворяя желанию царственных особ 69).

После того, мак 29-го июля, в праздник Апостолов Петра и Павла 70), состоялось торжественное примирение двух патриархов. Вигилий, естественно, должен был усиленною агитацией в духе акефалов заглаживать свой прежний проступок, чтобы снискать высочайшее благоволение. И мы видим, что назначено было особое собрание или, по терминологии Факунда 71), examen, judicium с целью сломить упорство западных. Совещания имели до трех заседаний, так как Гермианский епископ сообщает нам свое предложение в качестве выдержки из gesta tertiae actionis. Здесь Факунд спрашивал, действительно ли было принято в Халкидоне письмо Ивы и не будет ли анафема Феодору, похваленному там, во вред самому собору, чего добиваются сторонники эдикта 72). Judex, т. е. Вигилий, отвечал категорическим nescio, и тогда смелый Африканец выразил готовность раскрыть коварные намерения акефалов, но, в виду своего обещания, председатель этого не дозволил, а напротив, прервавши ход занятий, настойчиво потребовал у семидесяти бывших там епископов письменных responsiones 73). Насилие оказалось лучшим аргументом, чем убеждения. Папа получил желаемое и чрез несколько дней вручил все эти записки акефалам, оправдываясь пред недовольными таким софизмом: «зачем нам сохранять противные Халкидонскому собору ответы, чтобы, нашедши их в архиве Римской церкви, кто-нибудь подумал, что они одобрены

67) Facundi Liber coutra Mocianum: M. 67, col. 8112. Григорий B. (590—604 гг.) уверяет даже, что Вигилий осудил Феодору (epist. 36 ad episcopos Hiberniae: Mansi, IX, 1105. С. D. Деян., V, стр. 458), но это едва ли справедливо.

68) Facundi Liber contra Mocianum: M. 67, col. 860. Theophanis Chronographia: Migne, gr. ser. t. 108, col. 496.

69) Mansi, IX, 351—352. В третьем заседании шестого вселенского собора папские легаты, пресвитеры: Феодор и Георгий и диакон Иоанн, отрицали подлинность этих писем Вигилия (Mansi, XI, 225. 228. Деян., VI, стр. 54—55), но Гефеле (Conciliengeschichte. Bud. II. S. 794—795. 832—834. § 259. 267) на достаточных основаниях признает принадлежность их означенному папе, считая интерполяцией монофизитов выражение: unam operationem i. e. confitemur in Christo.

70) Theophanis Chronographia (Migne, gr. ser. t. 108, col. 497); cnf. Ioannis Malalae Chronographia, lib. XVIII (Migne, gr. ser. t. 97, col. 700, p. 483). Pagii ad an. 547 not. V (Baronii Annales, t. X, p. 28—29).

71) Facundi Liber contra Mocianum: M. 67, col. 859. 860. Cnf. Pro defens., praef.: M. 67, col. 527.

72) Facundi Liber contra Mocianum: M. 67, col. 859.

73) Facundi Liber contra Mocianum: M. 67, col. 860. Cnf. Pro defens., praef. M. 67, col. 527.

 

 

323

нами? Но отнесем их во дворец, и пусть делают с ними, что знают». «Как будто,—с горечью замечает Факунд 74),—он не мог разорвать их, или сжечь, или уничтожить своим решением, или возвратить тем, которыми они были даны; он не должен был ни принимать, ни вымогать от них этих responsiones, если бы не имел предубеждения против вселенского собора».

Энергический и глубоко честный Гермианский пастырь был в высшей степени раздражен подобными деяниями и заставил мир выслушать свое искренное слово, опубликовавши сочинение Pro defensione trium capitulorum 75). Это единственная попытка — защитить, в числе других, и славное имя Феодорита и потому она заслуживает подробного изложения. К сожалению, Факунд говорить о Кипрском епископе столь кратко, что без опасения впасть в противоречие он мог бы заменить trinm термином duorum. Впрочем, он употребил достаточно усердия, чтобы по всем пунктам разобрать императорский эдикта, против которого направляются его горячие речи.

Как мы знаем, существенным тезисом указа было обвинение Феодорита в несторианстве, подтвержденное ссылкой на его сочинения против св. Кирилла и Ефесского собора 431 года. Факунд мало занимается личностью Кирского предстоятеля, но, кажется, тогда именно относится все, что он пишет по поводу Ивы. Ничуть не отрицая некоторой неточности в выражениях св. Кирилла и справедливо объясняя ее полемикой против Нестория, где совсем не требовалось отстаивать понятие двойства естеств во Христе 76), апологет «глав» считает это обстоятельство главною причиной недоразумения между Александрийским архиепископом и его оппонентами. «Восточные отцы услышали или прочитали слова говорящего (св. Кирилла), но не обратили внимания на его намерение, согласно которому и должно было судить о словах; поелику нужно было обращать внимание не на то, что говорится, а на то, зачем что-либо говорится» 77). Отсюда ясно, что вся полемика против св. Кирилла направлялась

74) Facundi Contra Mucianum: М. 67, col. 861.

75) Так, по примеру Барония (Annales, t. X, p. 9—10: ad an. 546 not. 38—39), полагает г. Доброклонский (Сочинение Факунда, епископа Гермианского, в защиту трех глав. Москва. 1880. Стр. 15—19), не соглашаясь с мнением Гефеле (Conciliengeschichte. Bnd. II. S. 803—804. § 260), который относит издание сочинения Pro defensione trium capitulorum ко времени по обнародовании Judicatum’a Вигилия от 11-го апреля 548 года. В (подтверждение мнения г. Доброклонского, с коим согласен и проф. А. Горнак (Theol. Literaturzeitung, 1880, Νr. 26, S. 634), можно указать на praefatio Факундова труда, которое заставляет предполагать в авторе мысль, что, не имея возможности высказать свои мнения на examen’е, он, как бы в удовлетворение требования Вигилия о письменных responsiones, и издает свою апологию «глав» (Migne, lat. ser. t. 67, col. 627—628).

76) Facundi Pro defensione, VI, 3: Migne, lat. ser. t. 67, col. 668.

77) VI, 3, col. 667.

 

 

324

не в опровержение правой веры, а в устранение ложно приписываемой Александрийскому владыке мысли о слиянии естеств Христа Спасителя при акте соединения их в воплощении Бога Слова 78). Таким образом, это была ошибка по отношению к лицу, что ни в каком случае не тожественно с прямым нечестием 79) и извинительно, особенно если принят во внимание цель Кирилловых оппонентов. Без этого можно обвинить и самого св. Кирилла или в евтихианстве 80) или за его вражду к Иоанну Златоусту 81). На самом деле «Восточные» были глубоко православны,— и это признал никто другой, как сам св. Кирилл. Подозрительный к их христологических воззрениям, он однако же принял и подписал предложенное ему исповедание 82) и, вообще, согласился на все требования, заявленные ему чрез Павла Эмесского 83). Это показывает, что у примирившихся вера всегда была одна и та же 84), и неизбежно ведет к заключению о несправедливости осуждения пастырей, критиковавших анафематства, за их противление автору последних 85).

Что касается связей «Восточных» с Несторием, то и они вполне могут быть истолкованы в хорошую сторону при спокойном и беспристрастном рассмотрении факта. Правда, Сирийцы открыто выражали мнение, что ересиарх подвергнут анафеме без суда и следствия, но это значить только то, что процесс был закончен без них 86), тогда как они имели не меньшее право на участие в заседаниях и подачу своего голоса 87). Посему, если Ива в таком именно смысле писал к Марию Персу, то это не дает ни малейшего основания ни для порицания его иди Халкидонского собора, ни для оправдания Нестория. Здесь опять простое недоразумение, примеры которого не редки. Ведь сказал же Анатолий Константинопольский, что Диоскор осужден не за веру,—св. Афанасий рекомендовал Дамасу (366—384 гг.) ученика Аполлинариева Тимофея, принятого папой,— Палестинские епископы дружили с Пелагием, а Римский предстоятель Зосим (417—418 гг.)—вопреки решению своего предшественника Иннокентия I (402—417 гг.)—допустил такое же благодушное обращение с Пелагием и Целестием 88).

В результате у Фукунда снова подучается, что императорский приговор остается без соответствующего ему преступления.

78) VI, 4, col. 670.

79) VI, 4, col. 669.

80) VI, 4, col. 672—673.

81)IV, 1 (col. 608—610). VI, 5 (cd. 678—679. 678).

82) VI, 5, col. 673.

83) VI, 4, col. 670.

84) VI, 5, col. 680—681.

85) VI, 6, col. 679.

86) VII, 2, col. 685—686.

87) VII, 3, col. 688.

88) VII, 3, col. 686—687.

 

 

325

Но если так, если Феодорит per se не может и не должен возбуждать серьезных сомнений, то спрашивается: где мотив для столь ожесточенной вражды к его памяти? почему ненавистно его славное имя для вдохновителей Юстиниана? Очевидно, Кирский пастырь важен для монофизитствующих не своею личностью, а по другим посторонним обстоятельствам и именно по его соприкосновенности к Халкидонскому собору. Мы знаем, что некоторые выдающиеся члены церковной иерархии сильно нападали на св. Кирилла 89), напр. Геннадий Константинопольский (458—471 гг.) или Исидор Пелусиод 90),—и однако никогда не поднимался даже и вопрос о привлечении их к ответственности за это. С тоски зрения сторонников эдикта, эти лица должны были бы подлежать анафеме и, если не подпадают ей, то единственно по тому счастливому случаю, что не были в Халкидоне в 451 году Теперь несомненно, что советники императора стремятся поколебать авторитет Халкидонского собора и лишить догматического значения томос Льва В. Только этим и можно объяснить привлечение Феодорита, поелику он присутствовал на Халкидонских заседаниях, защищал и раскрывал послание к Флавиану «Lectis dilectionis tuae litteris» 92). Иначе будет абсолютно непонятно такое строгое отношение к почившему иерарху, которое является тем загадочнее, что уже св. Кирилл во время споров из-за Феодора Мопсуэстийского выразительно указывал на неудобство осуждения усопших 93).

С этими выводами Факунд подошел к самому важному пункту Юстинианова указа; разъяснение его могло раскрыть глаза всем честным людям на истинный смысл государственного документа и спасти многих от опасности приобщиться нечестью под видом и из желания поддержать благочестие. Мы разумеем вопрос об отношении Феодорита к Халкидонскому собору. По эдикту оказывалось, будто осуждение первого нимало не затрагивало достоинства последнего; там даже грозно устранялась всякая мысль о возможности противного предположения. Si quis dicit, — писал Юстиниан 94),—haec nos ad abolendos aut excludendos sanctos Patres, qui in Chalcedonensi fuere concilio, dixisse, anathema sit. Чтобы, — в виду распространенного мнения о тесных связях Кирского пастыря с Халкидонскими деятелями и их решениями,—не впасть в противоречие с самим собой, император утверждал, что в 451 году Феодорит и Ива не принимали никакого участия в догматических рассуждениях и определениях, ибо были приглашены в храм св. Евфимии только по окончании прений о вероизложении. «Поелику,—значилось в декрете 95), — они были

89) II, 1, col.  560.

90) II, 4, col.  571—572.

91) II, 4, cul.  574.

92) II, 1 (col. 560), 4 (col. 572—573), 5 (col. 575).

93) III, 6, col. 606. Cp. выше на стр. 156.

94) IV, 4, col. 628.

95) V, 3, col. 638.

 

 

326

обвинены, как принимающие учение Нестория, то и не были вызваны для заседания вместе с святым собором. Уже после того, как было сделано решение об Евтихии и Диоскоре и были рассмотрены святым собором правые постановления святых отцов, каковыми (постановлениями) осудили и подвергли анафеме Нестория, Евтихия и следующих нечестивым учениям их,—только тогда названные Феодорит и Ива были допущены к присутствованию на святом соборе».

Заявление было слишком аподиктическое, но по отношению к нему Факунд чувствовал себя сильнее, чем когда-либо, ибо имел за себя неопровержимые факта. Вот они. По приказанию Маркиана, Феодорит был уже на первом заседании в VIII иды октября (8-го октября), как оправданный и восстановленный папой Львом и засвидетельствованный в правоте своей веры Максимом Антиохийским; он даже заседал между епископами при разборе Диоскоровых деяний в Ефесе 96). В VI иды октября (10-го октября), когда читались символы Никейский и Константинопольский, два письма св. Кирилла (к Несторию и Иоанну Антиохийскому) и послание Льва В. к Флавиану, Феодорит занимал 111 место и — для убеждения сомневающихся в чистоте воззрений автора томоса — привел соответствующую выдержку из Кириллова сочинения Scholia de incarnatione Unigeniti 97). На четвертом заседаний в XVI календы ноября (17-го октября) Феодорит указывается 112-м между присутствовавшими и 38-м среди подписавших послание «Lectis dilectionis tiae litteris» 98). В шестом деянии, в VIΙΙ календы ноября (25-го октября), на котором присутствовал император и на котором было утверждено определение веры и анафематствованы Несторий, Евтихий и их единомышленники, Феодорит числится 107-м из бывших на соборе, а его подпись ὅρος’а значится под № 133.  99)

Опровергнув эдикт в самом центральном пункте и показал возможные последствия правительственных мероприятий, Факунд восклицает: «как же благожелателям еретиков —вопреки такой фактической очевидности—не стыдно лгать, будто Феодорит был на соборе лишь после определения о вере?» 100) Да и зачем такая ложь? Правда, придав ей видимость истины, мы заставим замолчать «евтихиан», но на нас поднимутся клеветы с другой стороны и именно несторианской, поскольку в 451 году видную роль играли в Халкидонее Анатолий Константинопольский, Максим Антиохийский и Ювеналий Антиохийский. Все эти личности ненавистны несторианам или из-за догматики, или по причине общения с евтихианами (vel dogmate vel comimmione. Eutychianorum polluti ante fuerant); так, два

96) V, 3, col. 638—639. Ко всем следующим показаниям относительно участия и деятельности Кирского пастыря на Халкидонском соборе см. выше гл. VI, стр. 276 сл.

97) V, 3, col. 630—640.

98) V, 3, col. 640.

99) V, 3, col. 641.

100) V, 3, col. 641.

 

 

327

первые преемствовали Флавиану и Домну, которые были низложены Диоскором, а последний даже был отлучен от Церкви за то, что впал в евтихианство (?!): в этом уверяют письма Льва В. и литературные памятники других современных писателей 101).

Таким образом, разбор Юстинианова эдикта в конце концов приводит Факунда к тому заключению, что добиваясь всеобщего согласия, правительство все же не достигнет своих миротворных целей и набросит тень, на православнейший Халкидонский собор: нельзя разобщать неразрывно, а, следовательно, и «сочинения Феодорита против блаж. Кирилла (неизвестно, когда написанные) не могут быть осуждены без того, чтобы чрез это не показался подозрительным (quasi notabilis) и Халкидонский собор, поелику Феодорит участвовал в его рассуждениях и определениях, защитил письмо папы Льва, опровергающее безумие Евтихия, и доказал его правоту для непонимающих» 102).

Изложив содержание одушевленной апологии Факунда в пользу Кирского епископа, мы должны теперь отметить историческое значение ее в развитии споров о «главах» и, в частности, о Феодорите. Факунд был глубоко и искренно убежден в правоте защищаемого им дела, — и его честное слово, несомненно, оказало бы сильное влияние, если бы оно не встретило людей, которые искали не истины, а унижения православия и возвеличения монофизитства. Но во всяком случае и для столь предубежденных лиц, каковы были haeretici et eorum fautores, его пламенное произведение не могло пройти бесследно, обращая внимание монофизитов на разъяснение тех тезисов, непреложность которых оказалась призрачною под анализом ученого Гермианца. Так, прежде всего, он решительно устранял всякую мысль о возможности покушения на личность Феодорита, в виду соборно провозглашенной не поврежденности сто в вере и вселенского авторитета, и вызывал нужду в более точном и осторожном формулировании его вин. Затем, раскрытием характера отношений Кирского пастыря к св. Кириллу и Несторию Факунд снова подтвердил неподсудность его за поведение в несторианскую эпоху и ставил требование о более реальных доказательствах прегрешений Феодорита, заранее предупреждая, что последние могут свидетельствовать лишь о временном недоразумении, а не о заблуждении в догмате. Этим самым возбуждался вопрос о догматически-учительном значении литературной деятельности Кирского епископа и предуготовлялось решение в ее пользу, тогда как противники не допускали этого. Наконец, Факунд обнаружил виды стоявших за спиной Юстиниана и водивших его рукой монофизитов и тем давал движению более разумное направление, отклоняя его от Халкидона. В этом неоспоримое и весьма высокое достоинство Факундовой защиты,

101) V, 3, col. 641. 642—643.

102) II, 1 (col. 360), 4 (col. 572).

 

 

328

ибо она энергически и убедительно рисовала коварные замыслы врагов Церкви, предостерегая всех, чтобы ради трех почивших корифеев Антиохийской школы они не пожертвовали верой. Одним словом, Факунд отнимал у споров их ядовитую остроту и сводил их к спокойному обсуждению «глав». Непобедимый на этой почве, Факунд, к сожалению, не был знатоком Феодоритовых сочинений 103), но и здесь он сделал по крайней мере то, что, настаивая на разборе их, он спасал учительный авторитет Кирского епископа, поскольку не было никакой возможности убедить христиан в еретичестве всех трудов последнего.

Итак: Халкидонский собор и личность Феодорита неприкосновенны в своем православии, и весь вопрос должен состоять в указании объема учительного значения Кирского епископа, — в изъятии того, что было выражением временного, исторически понятного и извинительного, недоразумения, и в санкционировании того, что было согласно с апостольскою верой и служило прекрасным комментарием ее: вот существенный и весьма важный результата апологии Факунда. Заставив выслушать и другую сторону, Гермианский предстоятель рвал императору новую и более благодарную работу, так что после него все движение перестает быть еретичествующим, постепенно теряет густую монофизитскую окраску и разрешается православным Константинопольским собором.

Сочинение Факунда не могло прекратить илиостановить споров, разжигаемых еретиками и поддерживаемых церковною и гражданскою властью. 11-ого апреля 548 года 104) Вигилий издает свой Judicatum к Минне, где вопрос о Феодорите получает довольно оригинальное решение. Неизвестно, влияла ли на автора Факундова апология или нет, но во всяком случае в Judicatum’е, мы видим большую осторожность. Желая по мере сил содействовать прекращению соблазна, папа предлагает только временное врачевство 105) ради восстановления мира. Он ограждает достоинство предшествующих

103) Факунд ни разу не цитирует творений Феодорита; вероятно, это объяснятся тем, что эдикт, постоянно приводя выдержки из письма Ивы и трудов Феодора Мопсуэстийского, глухо упоминал об них. Но во всяком случае несомненно, что Гермианский епископ был мало знаком с сочинениями Кирского пастыря, да и то понаслышке; так, он пишет: illa quae dicuntur а Theodoreto Cyrri episcopo centra beatum Cyrillum nescio quando scripta (II, 1, col. 560), dicta venerabilis Theodoreti episcopi Cyrri, in quibus contraria dicitur scripsisse beato Cyrille (II, 4, col. 572) и т. п.

104) Judicatum был выдан в великую субботу (Mansi, IX, 353. Migne, lat. ser. t. 69, col. 44. В. С. Деян., V, стр. 332. 333) 548 года (ибо это было после «конфликта» 70-ти епископов) и, следовательно, 11-го апреля, так как пасха тогда была 12-го числа сего месяца.

105)     Об этом свидетельствуют папа в осуждении Феодора Аскиды (Mansi, IX, 59. А. Migne, lat. ser. t. 69, col. 60. В) и Италийские клирики (Mansi, IX, Ι53. А. М. 1. 69, col. 115. В).

 

 

329

соборов 106): и разбирает обвинения против «глав» в сравнительно спокойном тоне. В частности, по отношению к Кирскому пастырю его мнение ограничивалось лишь отвержением некоторых произведений этого писателя. Anathematizamus et scripta Theodoreti, quae contra rectam fidem et duodecim sancti Cyrilli capitula scripta sunt 107).

Judicatum не мог успокоить умы оппозиции; своею мягкостью он на первых порах привлек было симпатии некоторых лиц, но и те скоро покинули папу и перешли на сторону протестующих 108). Документ Вигилия, помимо его воли обнародованный диаконами Рустиком и Севастианом, был прозван nefandum judicatum 109) и возбудил страсти недовольных. Сам папа вел себя подозрительно: провозглашая открыто, что он составил Judicatum вопреки своему желанию 110), он тем самым дискредитировал его, ибо признавал произведением, написанным в угоду врагов Церкви. К тому же стали ходить слухи, что папа осудил не только сочинения, но и личность Ивы и Феодорита. Хотя это было и несправедливо 111), но многие поверили молве, поелику около этого времени Юстиниан разослал по провинциям строгие предписания с требованием решительного приговора «главам» 112).

Под влиянием всего этого начинаются сильные волнения во всем христианском мире. Диаконы Севастиан и Рустик, прервав общение с папой, усиленно агитируют против него и монофизитов, повсюду рассылая известия о предательстве веры 113). Галлия 114) Африка 115), Иллирия 116), Далмация 117) объяты мятежом; знаменитый Факунд, ради безопасности

106)    См. пять положений в Constitntum’e Вигилия (Mansi, IX, 104—105. М. I. 69, 111—112), которые Гефеле (Conciliengeschichte. Bnd. II. § 259. S. 798—799) считает за выдержки из Jndicatum’a.

107) Judicatum не дошел до нас; приводимый отрывок сохранился в письме Юстиниана к собору по одному Парижскому манускрипту, изданному Блюзом (Mansi, IX, 182. А. М. 1. 69, col. 34. С).

108) Разумеем племянника Вигалиева Севастиана и диакона Рустика; см. об них в письме папы: Mansi, IX, S53. 355—356. М. 1. 69, col. 44—45. 46—48. Деян., V, стр. 382—333. 337—338.

109) Facundi Contra Mocianum: Migne, lat. ser. t. 67, col. 868.

110)   Facundi Contra Mocianum: M. 1. 67, col. 863.

111) См. письмо Вигилия к Валентиниану, епископу Томийскому: Mansi, IX, 360. M, I. 69, col. 51—52. Деян., V, стр. 346—347.

112) Victor. Tunn. Chronicon ad an. 548: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958.

113)    См. письмо Вигилия к Севастиану и Рустику: Mansi, IX, 351 sqq. M. I. 69, col. 43 sqq. Деян., V, стр. 330 сл.

114)    Epist. Vigilii ad Aureliano, episcopo Arelatensi: Mansi, IX, 361—363. M. 1. 60, col. 40—43. Деян., V, стр. 349—353.

115) Victor. Tunn. Chronicon ad an. 650: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958.

116) Victor. Tunn. Chronicon ad an. 549: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958.

117) Mansi, IX, 153. A. M. 1. 69, col. 115. B.

 

 

330

скрывшийся в потаенное место 118), из своего убежища поддерживает недовольных и выпускает книгу Contra Morianum scholasticum, с опровержением упреков последнего Африканцам за разрыв с Римским первосвященником 119).

Как видно из самых мотивов протеста, в основе этого движения не было ничего прочного и осмысленного, кроме неверного подозрения папы и его друзей во вражде к Халкидонскому собору 120). Вот почему оппозиция разрешилась, в существе дела, ничем, а ее заявления только заставили акефалов изменить тактику, но не направление, что должно усвоят почти исключительно Факунду 121).

Когда в 549 году в, Константинополе было получено послание Иллирийских епископов pro defensione trium capitulorum122) и когда там узнали, что Африканский собор, сделавший тоже самое чрез магистриана Олимпия, постановил прекратить всякие связи с папой 123),—Вигилий взял назад свой Judicatum 124). Это было сделано, конечно, не без согласия императора, который (15-го августа 550 года) клятвенно обязал Римского владыку содействовать осуждению «глав» и подавлению всякого протеста 125). Вероятно, в 551 году 126) появился второй императорский эдикт Ὁμολογία πίστεως Ἰουστινιανοῦ αὐτοκράτορος κατὰ τῶν τριῶν κεφαλαίων 127). Документ этот выражает последнюю и непреклонную волю самодержца и с этой стороны привлекает к себе особенное внимание: он предначертывает не только ход, но и характер решения о «главах». Собственно о Феодорите (император говорит очень мало, но лишь яснее и точнее фор-

118) Contra Mocianum scholasticum: Migne, lat. ser. t. 67, col. 853.

119) Migne, lat. ser., t. 67, col. 853 sqq.

120) Несомненно, что это именно убеждение держалось в Галлии (Mansi, IX, 362. М. I. 69, col. 41. 42.Деян., V, стр. 349—350); точно также и в Италии были уверены, что осуждение «глав» требовали от Вигилия затем, чтобы sancta synodus Chalcedoneusis, quae fidem catholicam contra diversas haereses vindicavit, modis omnibus solveretur (Mansi, IX, 152—153. M. I. 69, col. 115. B).

121) В своем исследовании: «Сочинение Факунда, епископа Гермианского, в защиту трех глав (pro defensione trium capitulorum)» г. Доброклонский совершенно не оценил значения Факундовой апологии с этой стороны и потому отнесся к ней крайне строго и несправедливо. Автор не обратил внимания на то влиянии, какие это творение оказало на направление споров, обратив их на иной путь; для сего нужно было сравнить характер движения до и после Факундовой защиты и отметить следы ее воздействии в дальнейший период, кончая пятым вселенским собором.

122) Victor. Типп. Chronicon ad an. 548: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958.

123) Victor. Timm. Chronicon ad an. 550: Migne, lat. ser. t. 68, col. 958.

124) Mansi, IX, 59. B. M. 1. 69, col. 60. C. 61. А.

125) Mansi, IX, 363—364.

126) Hefele. Conciliengeschichte. Bnd. II. g 263. S. 812.

127) Mansi, IX, 537—582. Migne, gr. ser. t. 80, 1, col. 993—1036; lat. ser. t. 69, col. 22.5—268. Деян., V, стр. 508—552.

 

 

331

мулирует преступления обвиняемого в таком виде: «если кто,—объявляет Юстиниан 118), — защищает сочинения Феодорита, которые он писал в защиту еретика Нестория, против правой веры и против первого Ефесского святого собора и св. Кирилла и двенадцати его глав,—а в тех нечестивых сочинениях он говорит, что соединение Бога Слова было только соотносительное с каким-то человеком, о котором он богохульно сказал, что Фома осязал воскресшего, а прославил воскресившего, и по причине этого он называет нечестивыми учителей Церкви, которые исповедуют ипостасное соединение Бога Слова с плотью, и сверх того не признает Богородицею святую и преславную приснодеву Марию, — итак, если кто защищает упомянутые сочинения Феодорита, а не анафематствует их: тот да будет анафема. За такие именно богохульства он извержен был из епископского сапа и после того на святом Халкидонском соборе убежден был поступить во всем противно упомянутым сочинениям и исповедать правую веру». — В этом положении и заключение, и доказательства Юстиниана. Нельзя не признать некоторых преувеличений и исторических неточностей в аргументации императора, но в то же время было бы несообразно с истиной отрицать правильность выраженного в эдикте взгляда. Во-первых, указ совершенно верно ограничивает вопрос о Феодорите только рассуждением о некоторых его сочинениях и тем освобождает от всяких подозрений остальные произведения Кирского пастыря. Затем, выставляя согласие обвиняемого с верой Халкидонскою. Юстиниан явно ограждает соборную деятельность 451 года и даже православие Феодорита, поскольку он будто бы сам отрекся от прежних прегрешений и засвидетельствовал свою солидарность с отцами. После этого вся речь должна была состоять в точном указании соблазнительных трудов Феодоритовых и определении того, были ли они адекватным выражением христологических воззрений автора, или означали нечто иное? Такова задача, которую предлагал касательно Кирского епископа эдикт 551 года. Сам царственный творец этого трактата не высказал прямого ответа по этому пункту, но видимо склонялся к тому мнению, что Феодорит временно заблуждался не только относительно лиц, но и относительно самых догматов, ибо писал κατὰ τῆς ὀρθῆς πίστεως.

Ударение на этот момент, особенно резкое в отделах, посвященных Феодору Мопсуэстийскому, многим не понравилось и произвело неприятное впечатление. Даже в самой императорской партии произошли раздоры,—и окончательное решение опять было отсрочено на неопределенное время. Притом же папа неожиданно и круто изменил свою политику и из друга и помощника Юстиниана превратился в его врага — и врага тем более опасного, чем выше было его значение, чем обаятельнее его

128) Mansi, IX, 561. Е. 564. A. М. gr. 86, 1, col. 1017. 1019. М. 1. 69, col. 249. 251. Деян., V, стр. 533—534; анафематство ХII-ое.

 

 

332

престиж в пределах христианского Запада. Примеру Вигилия последовали и другие лица (Даций Миланский) и церкви.

Грозно смиряя непокорных 129), император долго не мог побороть непреклонного и капризного Римского прелата: почти целые два года ушли на борьбу с ним. Внешним предлогом недовольства Вигилия было желание предотвратить неизбежный и гибельный раскол в Церкви, так как Юстиниан прямо приказывал принимать его мнения безусловно, а между тем многие епископы — преимущественно латинские (episcopi Latinae linguae)—думали держаться своего суждения 130).

Разошедшись в этом, обе неприязненные партии могли примириться лишь в таких пунктах, которые бы подавали надежду на всеобщее принятие. Как показывает происшедшее после соглашение, предметом распри служил вопрос об отношении «глав» к соборам; по-видимому, Вигилий думал, что эдикт набрасывает мрачную тень на достоинство Халкидонских определений и умаляет вселенскую их значимость. Разногласие было, конечно, весьма важное, но центр тяжести лежал не в нем, а в игре страстей, не дававших места здравому пониманию друг друга, ибо Юстиниан хотел действовать силой, папа — авторитетом, первый старался подчинить себе волю и совесть второго, а тот отвечал резким отпором и громил анафемой всех сторонников императора. Наконец Вигилий, истощенный продолжительною оппозицией, где нередко подвергалась опасности даже его жизнь, начал сдаваться 131), видя, что настояния его о чести и славе соборов уважены 132).

Юстиниан почувствовал себя более свободным, — особенно потому, что успел заручиться готовностью виднейших церковных предстоятелей служить его интересам. Неизвестно, когда именно, но во всяком случае после августа 552 года 133) и, вероятию, в конце этого и начале следующего 134), состоялось предварительное собрание, где

129) Так, Африканцы были призваны в Константинополь и принуждены уступить воле императора, а непокорные—в роде архиепископа Карфагенского Репарата—лишены сана. Victor. Tunn. Chronicon ad an. 551. 552: Migne, lat. ser. t. 68, col. 959.

130)  Mansi, IX, 50. 61. А. M. 1. 69, col. 53—54.

131) Перипетии этой борьбы Вигилия с Юстинианом для нас совсем не интересны, и потому мы не излагаем их в подробностях, отсылая читателей к обстоятельным и специальным исследованиям, напр., Гефеле (Conciliengeschichte. Bnd. И. §§ 264—266. S. 820—830).

132) Мы знает, что император «достиг того, что четыре святые собора внесены в церковные диптихи и что об них проповедуется (в Церкви), чего до дарования ему свыше власти не было в святой Церкви» (Mansi, IX, 199. А. Деян., V, стр. 52).

133) К этому месяцу относится смерть Минны (Hefele. Conciliengeschichte. Bnd. II. § 266. S. 828), а совещания были уже при Евтихии.

134) Мы устанавливаем одновременность «конференции» с письмом Евтихия к Вигилию и ответом на него последнего, а послание папы было выдано 8-го январи 653 года (Mansi, IX, 189. D. М. 1. 69, col. 67. В. Деян., V, стр. 43).

 

 

333

присутствовали новый Константинопольский владыка Евтихий, Аполлинарий Александрийский и Домнин Феопольский (Антиохийский) 135). Мы не знаем, какие «деяния» происходили здесь и что было выработано за это время; неоспоримо только одно, что решение по спорному вопросу отлилось в ясную и определенную форму, так что ответ императору сбыл готов уже наполовину» 136). Можно догадываться, что это показание нужно разуметь в том смысле, что недоставало лишь вселенской, соборной санкции. Если это действительно так, то понятны становятся и усилия отцов привлечь на свою сторону Римского первосвященника, который значительно уступил влиятельному напору. Касательно этого мы имеем два памятника— письмо Евтихия к папе и ответ на него последнего, из которых одно знаменует, как кажется, начало прелиминарных совещаний, а другой— конец 137). В первом из них Константинопольский патриарх приглашает Вигилия «рассмотреть и обсудить главы» под условием «соблюдения полного уважения к святым четырем соборам и неприкосновенного хранения того, что или определено» 138). То же убеждение выражает и папа с более энергическим указанием, что приговор о «главах» необходимо согласовать с результатами предшествовавшей догматической деятельности и не делать его в подрыв авторитета прежних вселенских постановлений 139).

135) Об этом совещании мы находим два выразительный указании; 5-го мая 553 года, после прочтения письма Вигилия кЕвлхию (Mansi, IX, 187. 190. М. I. 69, col. 66. 68. Деян., V, стр. 41—43), нотарий Стефан замечал: «таким же образом он (папа) писал и к Аполлинарию, святейшему архиепископу славного города Александрии, и к Домнину святейшему архиепископу Феопольскому, и к бывшему под их председательством собору» (καὶ (πρὸς) τὴν ὑπ’ αὐτοὺς σύνοδον: Mansi, IX, 189. I). Деян., V, стр. 43—44); при открытии второго собрании архидиакон Диодор заявлял: «святой ваш собор помнит те деяния, какие имелись у вас до вручения вам высочайшей грамоты» (Mansi, IX, 194. В. Деян., V, стр. 46), т. е. до начала соборных рассуждений 553 года.

136) Так заявляли патриархи и епископы при начале второго собрании (Mansi, IX, 196. А. Деян., V, стр. 48), когда еще не было сделано ничего, кроме прочтении высочайшей грамоты и писем Евтихия и Вигилия. Ясно, что ответ был заготовлен ранее и, как показывает ход речи, во время переговоров с Вигилием, т. е. на предварительной конференции; на эту же мысль наводит и то наблюдение, что при слушании отрывков из сочинений Феодора собор восклицал: «это мы уже осудили; это мы уже предали анафеме!» (Mansi, IX, 214. D. Деян., V, стр. 81).

137) Гефеле (Conciliengeschichte. Bnd. II. § 266. S. 828) представляет письмо Вигилия (Mansi, IX, 187. 190. М. 1. 69, col. 66. 68. Деян., V, стр. 41—43) простым ответом на частное послание Евтихия, подкрепленное Аполлинарием и Домнином (Mansi, IX, 185. 188. М. 1. 69, col. 63. 65. Деян., V, стр. 39—41), простым выражением удовольствия и радости, что исповедание веры нового Константинопольского владыки православно, но, как мы видели (прим. 136), оно было адресовано собору.

138) Mansi, IX, 188. А—С. М. 1. 69, col. 63. В. 66. Деян., V, стр. 41.

139) Mansi, IX, Ι90. М. 1. 69, col. 68. Деян., V, стр. 43.

 

 

334

Таким образом, все обещало хорошую развязку при общем разбирательстве, но в самую решительную минуту Вигилий снова изменил своим обещаниям и отказался от участия в каких-либо коллективных рассуждениях. Вероятно, опасаясь за свое нравственное мужество, а—главное—предугадывая, что ему не придется играть той первенствующей роли, какую даже из Рима проявляли его предместники, папа выговорил себе свободу независимого, единоличного решения 140).

При таких условиях, в понедельник 5-го мая 553 года, в судебной палате местной епископии открылся пятый вселенский собор с специальною целью рассмотрения вопроса о «трех главах» и, в частности, о Феодорите. Намечая задачи предстоящих работ,—по отношению к Кирскому пастырю император предлагал отцам следующее: «в особенности просит вас обратить внимание на то, что нечестиво написано Феодоритом против правой веры и первого Ефесского святого собора и против святой памяти Кирилла и против двенадцати его глав и что тот же Феодорит нечестиво написал в защиту Феодора и Нестория и их хулений против святой памяти Кирилла» 141). Если сличить все дальнейшие деяния собора с посланием к нему Юстиниана, то окажется, что первые были ведены под влиянием и в духе императора. Если, затем, припомнить заключения предварительной конференции, то необходимо будет допустить, что в 553 году было обнародовано лишь то, что было уже постановлено ранее, может быть, с некоторыми добавлениями и изменениями, соответственно запросам и возражениям со стороны апологетов Феодора, Феодорита и Ивы. Одним словом, пятый собор дал итог решений о «главах» и одобрил их, и потому для нашей цели может быть интересен постольку, поскольку он утвердил и раскрыл то, что было там неясно, а между тем требовало ответа.

Воспроизведем результат прений о Феодорите: 1) православие личности этого епископа и учительный авторитет его литературной производительности были почти достаточно признаны всеми умеренными его противниками, но 2) подвергались нареканиям некоторые сочинения Кирского пастыря, причем 3) не было определено отношение этих трудов к самому творцу их, так что давалось место сомнениям на счет дог-

140) Mansi, IX, 182. D. М. 1. 69, col. 35. В. Деян., V, стр. 34, и мн. др.

141) Mansi, IX, 184. А. М. 1. 69, col. 36. С. Деян., V, стр. 36. В другом месте послании император объясняет причины правительственных мероприятий против «глав». Он говорит, что последователи Нестория, не имея возможности действовать прямым путем в распространении доктрины своего учителя, старались «усвоить ее святой Божией Церкви», между прочими, «и чрез нечестивые сочинения Феодорита, который этот написал против правой веры и первого Ефесского святого собора и против святой памяти Кирилла и его двенадцати глав» (Mansi, IX, 180. D. М. 1. 69, col. 33. B. Деян., V, стр. 32). Отсюда видно, что «опровержения» Кирского епископа обращали на себя внимание акефалов.

 

 

335

матической чистоты христологии Феодорита. Мы постараемся подвести изложение рассуждении пятого вселенского собора к этим пунктам.

Вопрос о Феодорите поднимался и разбирался большею частью случайно и по связи с Феодором, но ответ на него предрешался в неблагоприятном для Кирского епископа смысле тем обстоятельством, что из-за «глав» «еретики поносили священников, как последователей Нестория» 142); потому отцы были вынуждены анафематствовать «все, что написано с целью нанести оскорбление или сопротивление четырем соборам, или одному из них и в защиту еретиков и их нечестивого учения» 143). Это значило, что суду собора будут подлежать только сочинения Феодорита, который подойдут под эту категорию.

Так, действительно, и случилось при первом же упоминании имени Кипрского пастыри на пятом заседании, в субботу, 17-го мая, когда он был привлечен не в качестве ответчика, а лишь простого удостоверителя заблуждений Мопсуэстийского епископа. В это время, по прочтении многочисленных выдержек из трудов последнего, вниманию отцов было предложено нечто из написанного Феодоритом против Кирилла в защиту Феодора»—в доказательство того, что «Феодору принадлежит то нечестие, против которого писал святой памяти Кирилл» 144). С этою целью были приведены два отрывка с извлечениями из трудов Мопсуэстийского предстоятеля 145), один—с комментариями его воззрений 146) и, наконец, часть письма к двоеженцу Иерепату (Тирскому митрополиту Иринею) 147), важного в том отношении, что оно ясно свидетельствовало о малой авторитетности Феодора.

Этим пока ничего не решалось, а только слабо намечалось, что апология Феодорита в пользу Мопсуэстийского епископа может быть оспариваема в своем догматическом значении. Более подробно было раскрыто это в конце пятого заседания, ибо тогда был прямо поставлен вопрос о Феодорите. «Теперь же,—сказал собор 148),—пусть будет прочтено и то, что собрано из сочинений Феодорита, составленных им как против правой веры и против святой памяти Кирилла и двенадцати его глав, так и в защиту Феодора и Нестория и их богохульств». Конструкция речи показывает, что здесь разумеются собственно два разряда трудов

142) Mansi,IX, 198. В. Деян., V, стр. 51.

143) Mansi,IX, 201. D. Деян., V, стр. 57—58.

144) Mansi,IX, 252. D. Деян., V, стр. 146.

145) Mansi, IX,252. D. 253. А—С (Cnf. 447. А. В. 235. В. С. 235. С. D). Деян., V, стр. 146—147 (ср. стр. 439. 116—117. 117). Cnf. epist. Pelagii II—5 (7), n. 15: Mansi, IX, 447. Migne, lat. ser. t. 72, col. 730. Деян., V, стр. 439.

146) Mansi, IX, 253. C—254. В. Деян., V, стр. 148-149.

147) Mansi, IX, 254. С—D. Деян. V, стр. 149—150. Cnf. Migne, gr. ser. t. 83, col. 1193, р. 1078: epist. Theodoreti 16.

148) Mansi, IX, 289. D. 290. А. Деян. V, стр. 218.

 

 

336

Феодоритовых, ибо contra rectam fidem совпадает с contra santae memoriae Cyrillum etc. Итак, мы должны ждать перечня Феодоритовых творений а) полемических и b) апологетических. К первому классу собор относит: 1) Ἀντίῤῥησεις τῶν κεφαλαίων 149), 2) послание к монастырям 150), 3.4) два письма к Иоанну Антиохийскому с нелестным отзывом о «главах» и с злостными насмешками над покойным Кириллом 151), 5.6) две речи его по поводу смерти Александрийского владыки 152). Ко второму разряду с некоторыми усилиями можно причислить: 1.2.3) беседы Феодорита в Халкидоне в оправдание Нестория 153) и 4.5) два послания: одно к Андрею Самосатскому 154), а другое к самому ересиарху 155). Ограничившись кратким пересмотром немногих Феодоритовых отрывков, собор не входил в анализ их содержания и не дал нам никакого руководства для уразумения его взглядов на то, в чем заключаются их недостатки. На этой, счета можно высказать только некоторые догадки. Как мы видели, из самого предложения следует, что литературные труды Кирского пастыря соблазнительны или потому, что направлены против всеми чтимого Кирилла, или потому, что похваляют еретичествующего Феодора и злочестивого Нестория. Отцы не выразили прямо, что первое условливалось тем, что Кирский епископ был солидарен в своих христологических воззрениях с последними. Если так, то очевидно, что и названные труды порицаются главным образом по той причине, что соблазняют немощных членов Церкви и чрез это препятствуют их преуспеянию. Поэтому необходимо признать, что Константинопольские судьи удовлетворяют назойливым требованиям врагов мира. Это предположение подтверждается следующими наблюдениями: во 1-х, собор совсем не занимается вопросом о подлинности предлагаемых ему отрывков, что было необходимо и в интересах беспристрастия и в виду подозрительности некоторых из них 156); во 2-х, нотарий Фотин цитирует почти исключительно такие ме-

149) Mansi, IX, 290—291. Деян., V, стр. 218—221. Здесь приведено шесть отрывков из «опровержения» глав. Cnf. Mansi, V, 88. С. 93. В. 104. B. С. 104. Е. 125. Е. 128. А. 128. В. Migne, gr. ser. t. 76, col. 393. A. B. 400. A. 410. C. D. 412. A. B. 436. C. D. 437. A. Деян., II, стр. 129. 136. 148. 149. 177.

150) Mansi, IX, 291—292. Деян., V, стр. 221—223. Cnf. Migne, gr. ser. t. 83, col. 1416. 1417: epist Theodoreti 151.

151) Mansi, IX, 294—296. Деян., V, стр. 226 — 230. Cnf. Migne, gr. ser. t. 83, col. 1484. 1489—1492: epist. Thcodoreti 171. 180.

152) Mansi, IX, 297. Деян., V, стр. 230.

153) Mansi, IX, 292—293 (Cnf. IV, 1408—1410. Synodicon, cap, XXXVI: Migne, gr. ser. t. 84, col.637). Деян., V, стр. 223—224 (ср. Деян., I, стр. 830—831).

154) Mansi, IX, 293. Деян., V, стр. 224 — 225. Cnf. Migne, gr. ser.        t. 83, col. 1463: epist. Theodoreti 162.

155) Mansi, IX, 294. Деян., V, стр. 225—226. Cnf. Migne, gr. ser. t. 83, col. 1485— 1486: epist. Theodoreti 172.

156) Mansi, IX, 295 — 296. Деян., V, стр. 227 — 230. Cnf. Migne, gr. ser. t. 83, col. 1489—1492; epist. Theodoreti 179. Это есть письмо Феодорита к Иоанну Антиохийскому после

 

 

337

ста, где затрагивается личность св. Кирилла или говорится о симпатиях автора к Несторию, и сообщает мало таких, которые содержали бы самые воззрения Феодорита; для характеристики его христологии могли иметь некоторое значение лишь выдержки из ἀντίῤῥησεις τῶν κεφαλαίων и бесед по смерти св. Кирилла, но интерпретация их с пользу несторианского расторжения была естественна только в монофизите, ибо Феодорит везде настаивает на теоретическом разделении естеств в акте познавания с сохранением полного единства в живой личности Искупителя 157); в 3-х, выслушав полемическую часть послания Кирского эпископа к монастырям (монахам), судьи не выразили желания познакомиться с дальнейшим его содержанием. Мы знаем, что это один из православнейших документов смутной эпохи половины V века и потому был осужден вместе с его творцом Ефесскими деятелями в 449 году. Не приведши догматических рассуждений Феодорита с одобренным у св. Кирилла Антиохийским символом в качестве фактических улик нечестия автора, собор явно устранял мысль о какой-либо солидарности с Диоскором и его политикой. Но, признавая это, мы наталкиваемся на другое недоумение, возбуждаемое в нас вопросом: почему, указывая сомнительное, отцы умолчали о том, что заслуживало похвалы и уважения? Было бы несогласно с нашим воззрением на достоинство вселенской юрисдикции Церкви думать, что в 558 году руководились единственною целью — анафематствовать Феодорита безвсякого разбора. Посему мы полагаем, что собор осуждал некоторые сочинения Кирского пастыря только по снисхождению к сомневающимся, — для того, чтобы удовлетворить их мнительности отвержением подозрительного, а молчанием о всем прочем сохранить достоинство учительности и честь православия за Феодоритом. По этим соображениям вопрос об аутентичности цитируемых (несомненно, по выбору «евтихиан» 158)) отрывков не имел ни важности, ни интереса, ибо выставляемый иерарх продолжал быть непричастным к их судьбе. Требовалось лишь отнять неподобающее значение у некоторых, ходивших под именем Феодорита, сочинений, а не подвергать исследованию авторитет их автора, как православного учителя. Потому-то никто и не занимался исследованием подлинности

и по случаю смерти св. Кирилла, тогда как несомненно, что первый скончался ранее последнего. Это обстоятельство, а равно и самое содержание послания должны были вызывать вопрос об аутентичности его, между тем в 553 г. им, по-видимому, никто и не интересовался.

157) Так, по одной из Халкидонских речей, Феодорит спрашивал св. Кирилла: «неужели я разрушаю единство, новый еретик, а ты не смешиваешь естеств?» (Mansi, IX, 292. D. Деян., V, стр. 223).

158) О. Вл. Гэттэ думает, что подбор цитат из сочинений Феодора Мопсуэстийского (а, следовательно, и Феодорита) был сделан императором при участии Феодора Аспиды и других противников «глав». Histoire l’Église. Par Wladimir Guettée. Тоm. V. Paris. 1886. P. 270.

 

 

338

их, так как даже и в этом случае достоинство Кирского епископа не подвергалось опасности.

Итак, по нашему убеждению, в 553 году сделали нечто аналогичное тому, что было совершено в Халкидоне сто лет тому назад, когда от Феодорита было потребовано проклятие Несторию. Такое толкование наше отчасти подтверждает и заключение собора. По окончании чтения выдержек из творений Кирского пастыря, отцы возгласили: «имея в виду то, что нечестиво написал Феодорит, должно удивляться проницательности (miranda est subtilitas, т. е. скрупулезность, строгая точность) святого Халкидонского собора. Ибо, зная его богохульства, он (собор) прежде довольно часто употреблял против него многие воззвания (multis usa est contra eum exclamationibus), а после—иначе не принял бы его, если бы он (Феодорит) наперед не анафематствовал Нестория и его богохульства, в защиту которых он прежде писал» 159). Это заявление очень слабо вяжется с ходом процесса, поскольку не выражает взгляда судей, а ex abrupto обращается к прошлому моменту церковной истории; посему оно должно быть разумеемо единственно в том смысле, что отцы действуют согласно с решениями 451 года и, следовательно, — устраняя упреки на Церковь из-за Феодорита порицанием соблазнительных его трудов,—признают его православным, как было в Халкидоне. Таким образом, отвергаемое собором по ложному истолкованию его еретиками не должно считаться вполне совпадающим с подлинною христологией Кирского пастыря и всецело содержащим ее в себе: это не более, как факты временного и взаимного недоразумения между «Востоком» и Александрией.

Резюмируя все сказанное нами выше, мы приходим к таким выводам о результатах заседания 17-го мая 553 года: 1) личность Феодорита, как человека и учителя, и чистота его христологических воззрений неоспоримы, а 2) должны быть выделены из круга авторитетных его творений только некоторые неважные сочинения, которые подлежат анафеме не исключительно вследствие еретического их содержания, но по особым, причинам и главным образом из-за превратного истолкования их в смысле чисто несторианского διαίρεσις и проистекающей отсюда соблазнительности их для немощных членов Церкви.

От этого решения был прямой переход к утверждению; в промежуток между ними была сделана лишь небольшая историческая справка на счет волнений касательно Феодорита в Кирре при Юстине в епископство

159) Mansi, IX, 297. В. С. Деян., V, стр. 230—231. Настоящим комментарием этих, не совсем вразумительный, слов может служить все, сказанное выше, в гл. VI (стр. 275 сл.), о Халкидонском соборе. Причина неясности в том, что акты V собора дошли до нас только в неисправленном латинском переводе. Это же нужно иметь в виду и при чтении тех мест, где говорится о не подлинности некоторых документов, которые, но теперешней версии «деяний» Константинопольских отцов 553 г., были читаны на этом соборе.

 

 

339

Сергия 160, что, конечно, нисколько не могло влиять на заключительное постановление, которое и было объявлено на восьмом собрании, в понедельник, 2-го июня. Но прежде, чем произнести свое последнее слово, Константинопольские судьи предпосылают несколько предварительных замечаний о том, что они занялись вопросом о «главах» для устранения соблазна, возбужденного пропагандою несторианами их трудов для своих коварных целей 161), и рассматривают его в духе Халкидонских отцов 162). Посему-то, руководствуясь всем этим, собор осуждает «то, что нечестиво написал Феодорит» 163), и определяет следующее: «если кто защищает нечестивые сочинения Феодорита, которые он написал против истинной веры и против первого Ефесского святого собора и святого Кирилла и двенадцати его глав, и все, что написал он в защиту Феодора и Нестория и в защиту других, которые мудрствовали одинаково с вышесказанными Феодором и Несторием, защищая их и их нечестие и по причине этого называя нечестивыми учителей Церкви, которые исповедуют ипостасное соединение Бога Слова (с плотью), а не анафематствуют упомянутые нечестивые сочинения и тех, которые мудрствовали или мудрствуют подобно им, и всех, которые писали против правой веры и святого Кирилла и двенадцати его глав и умерли в таком нечестии: тот да будет анафема»  164).

160) Mansi, IX, 348. D—Е. 350. А. (349—350 circa fin. 351—352 init.: edit. Baluziana). 364. B—365. D. Деян., V, стр. 329—330. 353—355. См. выше к прим. 26 на стр. 312).

161) В «приговоре» собора значилось: «так как мы видели, что последователи Нестория старались навязать свое нечестие Церкви Божией чрез нечестивого Феодора... и, кроме этого, посредством того, что написал нечестиво Феодорит, и посредством злостного послания, которое, говорят, написано Иной к Маре Персу: то и восстали мы для исправлении того, что колебалось» (Mansi, IX, 369. А. Деян., V, стр. 358); «ибо было бы несправедливо, чтобы из-за тех глав возрастал соблазн и продолжалось замешательство в Церкви Божией» (Mansi, IX, 369. С. Деян., V, стр. 859).

162) Сказав о похвальной внимательности Халкидонских отцов при разборе послания Ивы, собор замечает: «тоже они наблюдали и в отношении Феодорита и потребовали, чтобы он анафематствовал то, за что обвинялся» (exegerunt eum anathematizare еа, pro quibus accusabatur). Mansi, IX, 375. В. Деян., V, стр. 370. Следует обратить внимание на осторожность в выражениях: говорится, что Феодорит обвинялся, но не сказано, что это было справедливо.

163)   Mansi, IX, 376. В. Деян., V, стр. 371. В другом месте собор поясняет, что он разумеет «то, что нечестиво написал Феодорит против правой веры и против двенадцати глав святого Кирилла и против первого Ефесского собора и что написано им в защиту Феодора и Нестория» (Mansi, IX, 375. D. 376. А. Деян., V, стр. 371), т. е. те произведения, отрывки коих были прочитаны ранее, «дабы все знали, что они извергаются и анафематствуются справедливо» (Mansi, IX, 374. А. Деян., V, стр. 368).

164)   13-е анафематство: Mansi, IX, 385. Деян., V, стр. 379. Cnf. Mansi, IX, 404. В. С. Деян., V, стр. 396. Evagrii Н. E. IV, 88: Migne, gr. ser. t. 86, 2, col. 2776. Русск. пер., стр. 239.

 

 

340

Решение собора простирается только на незначительную часть трудов Кирского епископа и предает ее осуждению не потому, чтобы в них провозглашались абсолютно еретические положения (тогда следовало бы выразить порицание и самому автору), но потому, что в них отстаиваются подозрительные личности и их учение вопреки авторитетным членам церковной иерархии. Ясно, что прямого повода тревожить мирный покой умершего Феодорита не было, а существовал только внешний предлог в нареканиях еретиков на Церковь с отрицанием ее святости и чистоты, как не заявившей прямо, что названные произведения не имеют учительно-догматического значения, которое усвояли им крайние диофизиты. Понятно, что собор отнимает только церковный авторитет рассмотренных сочинений Феодорита и, значит, действует исключительно но желанию добра слабым немощным духовно христианам, дает некоторое удовлетворение их встревоженной и щекотливой совести 165), приглашая их к союзу мира и любви. В этом случае отцы подтвердили только то, что сделал ранее и сам Кирский епископ своею ссылкой на противонесторианские творения св. Кирилла 166). Православие его личности и компетентность его учения остались неоспоримыми и должны быть навсегда непреложными, ибо ограждены строгим вселенским судом.

Отцы подписали определение 167), император скрепил его 168), и оно

165) Ясных подтверждений нашей мысли в актах не имеется, хоти она необходимо и сама собою должна предполагаться; можно воспользоваться здесь лишь одним свидетельством, которое гласит: his ita de Theodoro et ejus impietate discussis, pauca et ex his quae impie a Theodorito conscripta sunt... ad satisfactionem legentium in gestis apud nos confectis recitari et inseri perspeximus (Mansi, IX, 374. А. Деян., V, стр. 368). Собор, очевидно, приводил разумеемые отрывки не для себя, а для других, аd satisfactionem legentium, т. е. тех, которые читают сочинения Феодорита, но не попинают их смысла, навязывают им учительный авторитет, каковый не совместим с усвояемыми им несторианами еретическими тенденциями. Такое толкование оправдывается формою praesens употребленного здесь глагола, что исключает возможность отнесения его к соборным актам. Подобное заключение вытекает и из дальнейшей фразы: ut sciant omnes, ut juste isti ejiciuntur et anathematizantur, которая дает видеть в legentes партию, противную защитникам «глав», т. е. евтихианствующую.

166) См. выше, в гл. VI, на стр. 278—783.

167) Подписи собора не представляют ничего важного, так как они состоят в стереотипных формулах и не имеют характера «вотумов», все отцы следовали здесь примеру ЕвтихияКонстантинопольского, который, заявив о единомыслии в вере с четырьмя соборами, относительно Кирского епископа замечал: осуждаю и анафематствую все, что нечестиво написал Феодорит, как сказано выше» (Mansi, IX, 388. D. Деян., V, стр. 381).

168) По уверению Зонары (Annales, lib. XIV, сар. 8: ed. Du-Cange, Paris 1686, t. II, p. 68; ed Venet., p. 53), «император подтвердил все, что определили отцы из. любви к Богу», а по свидетельству современника собора, Кирилла Скифопольского (Vita Sabae, cap. 90: Cotelerii Ecclesiae graecae monumenta, t. III, p. 374), Юстиниан разослал акты по провинциям для того, чтобы их подписали небывшие в Константинополе епископы. Подробнее см. у Гефеле. Conciliengeschichte. Bnd. II. § 275. S. 879.

 

 

341

получило для всех обязательную силу, хотя и было принято не сразу. Прежняя оппозиция продолжала заявлять себя и иногда в очень резнях формах, почему пятый вселенский собор долго и многими (почти исключительно на Западе) не был признаваем в своем достоинстве. Для нас не интересны подробности этой истории, поскольку всякий протест после 553 года не мог влиять на изменение в суждении Церкви о Феодорите; посему мы обратим внимание лишь на то, что так или иначе разъясняет сущность соборного решения, освещает его с новых сторон.

Начнем с Римского первосвященника. От него дошли до нас три характерные в этом отношении памятника: Constitutum Vigilii papae de tribus capitulis 169), письмо на имя Евтихия Константинопольского и еще другой Constitutum. Первый из этих документов, подписанный, кроме автора, 16 епископами и тремя клириками (и между ними диаконом Пелагием, будущим папой), датирован средой 14 мая 553 года и таким образом появился в промежуток времени между четвертым (12 или 13 мая) и пятым (17 май) заседаниями, когда вопрос о Феодорите на соборе еще не рассматривался. Хотя этот Constitutum и не был предъявлен собору, поелику Юстиниан задержал его у себя, но сам автор и его преемники на кафедре св. Петра выражали свою солидарность с постановлениями 553 года, конечно, согласно с этим творением, а потому он есть первый шаг в сближении Запада с Востоком касательно «глав». Сверх сего, Constitutura замечателен и сам по себе, как единственная попытка систематического воззрения на личность Кирского епископа и детально-философского рассмотрения связанных с ним пунктов: здесь приводится в цельность то, что было разрознено, — точно формулируется то, о чем можно было лишь догадываться.

Свои рассуждения «о сочинениях, которые обращаются под именем достопочтенного мужа, епископа Феодорита», папа открывает выражением удивления тому, что соблазнительного находят в священнике, который по своем восстановлении на Халкидонском соборе подписал его определение и со всею готовностью (prona devotione) принял послание Льва В. Правда, диоскориане обвинили его в заблуждении, утверждая, что «он анафематствовал святого Кирилла и потому еретик» (qui—Dioscorus et Aegyptii episcopi—eum dicerent sanctum Cyrillum anathematizasse, et eumdem Theodorei uni etiam haereticum esse), но при беспристрастном исследовании это оказалось пустым измышлением. Ибо, после тщательного разбора, Халкидонские отцы потребовали от Феодорита единственно того, «чтобы он тотчас же анафематствовал и осудил Нестория и его нечестивые догматы, считая для себя вполне достаточным этого», что он и сделал. «Отсюда явствует, что что́ бы ни было когда-либо обнародовано под его именем, как будто согласное с догматами нечестивого Нестория, все это без всякого колебания было осуждено тогда же на том святом соборе достопочтен-

169) Mansi, IX, 61—106. Migne, lat. ser. t. 69, col. 67—114.

 

 

342

ным мужем Феодоритом; посему будет совершено противно и, несомненно, враждебно суду Халкидонского собора осуждать ныне какие бы то ни было несторианские догматы под именем того священника, который, как мы сказали, наияснейшим образом анафематствовал тогда вместе с святыми отцами нечестивого Нестория и глупые его догматы». Попятно, что бывшие в Халкидоне окажутся или лживыми илипритворщиками, когда будет допущено, что некоторые из них мыслили подобно Несторию, а другие его проклинали. Что касается оскорбления св. Кирилла в опровержениях его «глав», то здесь нужно предположить одно из двух:—«или то, что Халкидонские отцы, имея пред глазами все из деяний по этому предмету, признали, что Феодорит собственно не совершил ничего такого; или же они следовали примеру самого святой памяти Кирилла, который, — после столь многих и тяжких обид в письмах Восточных в Ефесе, — во время соглашения, по любви к миру, прошел все это молчанием, как будто бы ничего подобного и не было сделано. Нужно думать также, что святой собор Халкидонский обратил внимание и на то, что упомянутый епископ Феодорит настолько искрению (ita devota mente) принял учение святого Кирилла по его письмам, прочитанным и принятым на этом соборе, что свидетельствами его учения пользовался для восхваления послания блаженнейшего папы Льва. Таким образом, хотя буро бы он (Феодорит) и нанес ему обиды, однако же тот (Кирилл) оказался вполне удовлетворенным, поскольку он с почтением принял веру того, кого ранее ошибочно подозревал в заблуждении (etiamsi in eum injurias intulisse constaret, plenissime satisfecisse videretur, illius venerabiliter amplectendo fidem, cujus falso fuerat suspicatus errorem). Посему и нам не должно выискивать или расследовать что-либо, как опущенное отцами нашими, — и мы со всею решительностью отвергает тех, которым нравится возражение святого Кирилла или кажется, что оно угодно было и тем святым отцам нашим 170).

«Итак, в согласии с действительными фактами, мы постановляем и определяет, чтобы не было совершаемо ничего в обиду и оскорбление провозглашенного чистым на Халкидонском соборе мужа, т. е. Феодорита, епископа Кипрского, с упоминанием его имени (sub taxatione nominis ejus); но, сохраняя всецелое уважение к его личности (sed custodita iu omnibus personae ejus reverentia), мы анафематствуем и осуждаем всякие сочинения или учения, публикуемые под его именем, коль скоро они окажутся совпадающими с заблуждениями гнусных Нестория и Евтихия» 171).

В изложенном нами отрывке выдвигаются самые важные и существенные моменты в вопросе о Феодорите,—о его отношении к Халкидонскому

170) Et adeo nos nec aliquid velut omissum a patribus nostris quaerere nunc aut retractare convenit; et eos quibus sancti Cyrilli reprehensio nunc placet, aut iisdem sanctis patribus nostris sestimant placuisse, mediis omnibus refutamus.

171) Mansi, IX, 96. C—97. D. Migne, lat. ser. t. 69, col. 102. C—103.

 

 

343

собору, учении, личности и полемике с св. Кириллом. Принимая весьма видное участие в Халкидонских деяниях, Кирский пастырь самым неразрывным образом связывается с ним и должен быть признан православным; иначе мы пожертвуем достоинством Халкидонского собрания в пользу сомнительных претензий монофизитствующих. Само собою вытекает отсюда, что ни его мнимое несторианство, ни его столкновения с Александрийским владыкой не могут быть обращаемы in injuriam atque obtrectationem personae ejus: первое—лживая выдумка евтихиан—еретиков, а второе есть ничто иное, как недоразумение относительно лица при полном согласии в учении, что видно из неоспоримых свидетельств глубокого уважения Феодорита к св. Кириллу и его творениям. В таком случае все мнимо-несторианские сочинения Кирского епископа подлежат отвержению преимущественно потому, что некоторые толковали и толкут их в превратном смысле, и потому, что такое разумение их призвано несоответствующим действительности. Св. Кирилл, конечно, правильнее всех понимал своего антагониста, а он вошел в общение с ним, не поставляя ему в вину прошлых разногласий. Кратко сказать, Феодорит выше всяких нареканий, а из его сочинений лишается учительного авторитета только то, что признано незаслуживающим сего самим Кирским пастырем, и только вследствие ложной интерпретации его творений со стороны еретиков.

Выходя из такого воззрения, Вигилий согласился с решениями собора 172) и в двух письмах—на имя Евтихия, от 8-го декабря 553 года 173), и в Costitutum pro domnatione trium captulorum, on, 23-го февраля 554 года 174),—осудил «то, что написано Феодоритом против правой веры и против двенадцати глав святого Кирилла и против первого Ефесского собора, и то, что написано им в защиту Феодора и Нестория» 175); «поелику,— оговаривается он во втором из означенных документе 176), —

172) Об этом свидетельствуют Евагрий (H. E., VI, 38: Migne, gr. ser. t. 86, 2, col. 2776. Русск. пер., стр. 238—239), патр. Фотий в письме к Болгарскому князю Михаилу (Mansi, IX, 656. А) и акты 18-го заседании VI вселенского собора (Mansi, XI, 661. Е. Деян., VI, стр. 495).

173) Mansi, IX,  414—420. М. I. 69,  col. 122—128. Деян., V, стр. 404—409.

174) Mansi, IX, 457—488. М.1. 69, col. 143—178.

175) Mansi, IX,417. A. B. M. I. 69,  col. 126. B. Деян., V, стр. 408;       MansiIX, 487. В.M. 1. 69, col. 177:                         Constit., n. XVII.

176) Mansi IX, 487. B. C. M. 1. 69, col. 177 (Const., n. XVII): «condemnemus et anathematizamus... et quae Theodoritus conscripsit contra rectam fidem etc.; quia (pro) ecclesiasticae utilitatis causa poposcit etiam memorata Theodoriti scripta damnari, eo quod saepedicti Nestoriani sub ejns Episcopi nomine, qui a beatae recordationis Leone Papa et a sancta Chalcedonensi synodo legitur fuisse susceptus, eadem scripta ad adstruendi sui erroris videntur adhibere suffragium, non aspicientes quod non solum sancti patres in Chalcedone congregati, damnato Nestorio cum suis dogmatibus, et ista damnaverint, sed etiam ipse Episcopus Theodoritus omnia dicta quae beati Cyrilli in Ephesina prima expositis videbantur contraire dogma-

 

 

344

ради церковной пользы необходимо осудить также и названные сочинения Феодорита, ибо, пользуясь именем этого епископа, который был принят блаженной памяти Львом и святым Халкидонским собором, несториане злоупотребляют этими сочинениями для поддержания своего заблуждения, не сообразив того, что не только собиравшиеся в Халкидоне святые отцы, по осуждении Нестория с его догматами, осудили и их, но и сам епископ Феодорит на святом Халкидонском соборе явно отверг все, что казалось противоречащим догматам блаженного Кирилла, изложенное на первом Ефесском соборе, и принял определение святого Халкидонского собора, в котором провозглашается учение блаженного Кирилла, изложенное на первом Ефесском соборе. Ибо, что обсуждалось всем собранием святого Халкидонского собора, все это в таком именно виде и принято было этим собором. Посему ясно, что этим осуждением (некоторых произведения Кирского епископа) мы не постановляем ничего нового, по анафематствуем то, что отверг святой Халкидонский собор и что сам епископ Феодорит осудил там своим исповеданием».

Этим документом и закашивается собственно история соборной деятельности, так как результаты ее были приняты и признаны в восточнойполовине империи почти без ограничений и исключений и протест шел только с Запада, который был бессилен бороться, да и не мог ничего сделать после согласия своего главы, — папы. Анафематствовав некоторые сочинения Феодорита с сохранением православия его личности и учения, Вигилий тем самым придал вселенское значение решению 553 года, как Лев В. отнял такое у разбойнических σφαγαί своим non approbo. Всякие выражения неудовольствие и неодобрения теперь имеют значение лишь постольку, поскольку они вызывали пастырские внушения и разъяснения из Рима. Это—усилии ввести во всеобщее сознание то, что уже получило обязательное значение и требовало безусловного повиновения и подчинения под угрозой исключения из Церкви за непокорность ей.

Из этих попыток заслуживают особенного внимания старании папы Пелагия II (578—590 гг.) привлечь к союзу Истрийских предстоятелей, думавших навязать Римскому владыке свои партийные мнения, каковые они и выразили в у своем послании к нему 178). В ответна это папапишет обширное письмо

tibus, in sancta Chalcedonensi synodo aperta professione respnerit et susceperit definitionem sancti Chalcedonensis Concilii, in qua beati Cyrilli in Ephesina prima expositam manifestam est praedicari doctrinam. Et ita, sicut omne concilium sanctae Chalcedonensis synodi interlocutum est, ab eadem synodo constat fuisse susceptum. Propter quod clarum est nihil nobis (novi) nos per hanc damnationem statuere, sed ea anathematizasse quae et sancta Chalcedonensis synodus, et ipse quoque Theodoritus episcopus illic sua professione damnavit».

177) Hefele. Conciliengeschichte. Bnd. II. § 275. S. 879—880.

178)Epist. papae Pelagii II ad Eliam Aquilejensem et alios Istriae schismaticos, qui damnationi trium capitulorum non consentiebant, cap. 1: Mansi, IX, 433. B. Migne, lat. ser. t. 72. col. 715. Деян.. V. стр. 410.

 

 

345

Илие Аквилейскому и другим епископам Истрии 179) и излагает им воззрение Церкви 180). Касательно Феодорита здесь указывается, что и в каком смысле подлежит отвержению «Мы,—говорить Пелагий II 181),—осуждаем не все сочинения Феодорита, а только те, которые, как известно, он некогда написал против двенадцати глав Кирилла, — только те, которые он написал против правой веры; впрочем, известно, что и сам он осудил их, потому что на святом Халкидонском соборе он оказывается исповедующим истину 182). А каким образом после заблуждения он мыслил право, показывает и то, что он прежде писал, и то, что он сделал на Халкидонском соборе»... Правда, не мало темных теней в его отношениях к Несторию, но они исчезают пред светом его чистого христологического созерцания. Так, «допущенный святым Халкидонским собором в спор с противниками, он открыто произнес на Нестория анафему и, осудивши его, как еретика, показал себя православным» 183). Затем, «кто не видит, как безрассудно— с надменностью защищать сочинения Феодорита, которые он сам после правого исповедания осудил?» Но «если мы личность его принимаем, а те дурные сочинения, которые прежде таились, отвергаем; то этим ничуть не отступаем от деяний святого собора: потому что мы, отвергая только его еретические сочинения, и доселе вместе с собором преследуем Нестория и вместе с собором чтим Феодорита, право исповедавшего. Другие же его сочинении мы не только принимаем, но и пользуемся ши против противников. Когда Феодор хотел изъяснить Песнь Песней и трудился больше не для изъяснения, а для сумасбродства, то признался, что этой книгой Соломон хотел угодить царице Эфиопской. Феодорит, обличая его в этом, хотя скрыл имя Феодора, но обнаружил его безумство. Так,

179) Mansi, IX, 433—454. Migne, lat. ser. t. 72, col. 715—738. Деян., V, стр. 410—456. Письмо это признается произведением Григория I, великого, бывшего тогда диаконом и после преемствовавшего Пелагию II (Mansi, IX, 433. А. М. I. 72, col. 705, not. с. Деян., V, стр. 410, прим. 1).

180) Cnf. epist. 3 (5) Pelagii II, quae est prima ad Eliam et episcopos Istriae (Mansi, IX 892—893. M. 1. 72, col. 708): si quis coutra hanc fidem (synodi Chalcedonensis) aut sapit, aut credit, aut docere praesumit, secundum eorumdem Patrum sententiam, damuatum atque anathematizatum se esse cognoscat.

181)Epist. Pelagii II ad Eliam Aquilejensem, cap. 20: Mansi, IX, 450. D, E. M. 1. 72, col. 734. Деян., V, стр. 448.

182) Cnf. epist. Pelagii II ad Eliam Aquil., cap. 6: «подумайте, согласны ли с пророческим, евангельским и апостольским авторитетом сочинения Феодорита, которые, падав прежде против истинной веры, после своего обращения сам он осуждает?» (Mansi, IX, 438. E. M. I. 72, col, 721. В. Деян., V, стр. 419).

183) Mansi, IX, 451. А. М. I. 72, col. 735. А. Деян., V, стр. 449. Приведши некоторый выдержки из писем и сочинений Феодорита, папа замечает: «кто не видит, любезнейшие братья, что это полно всякого нечестия? Однако же известно, что после он в этом исправился и согласился на святом Халкидонском соборе анафематствовать Нестория» (Mansi, IX, 462. А. М. I. 72, col. 736. В. Деян., V, стр. 451).

 

 

346

составляя объяснение той же самой книги, он говорит: «слышу я, что многие, отвергая Песнь Песней и не веря, что эта книга боговдохновенная, по неразумию составляют на живую нитку бабьи сказки и предполагают, что мудрый Соломон написал эту книгу о себе и о дочери Фараоновой». Как же мы не принимаем никаких сочинений Феодорита?» 184)

После Пелагия II оппозиция существовала ее долго: преемнику его, Григорию В. (590—604 гг.), удалось сломить ее, убедить «сбитых с правого пути» 185) и привести их к единомыслью в том суждении, что «сочинения Феодорита, в которых упрекается вера блаженного Кирилла, отвергаются, как произведения безрассудной дерзости», ибо «всякий, кто думает разрешать то, что связывают соборы, или связывать, что они разрешают, только себе делает вред, а не им» 186).

На этом кончаются все споры из-за «трех глав» и больше не слышится никаких недовольств постановлением 553 года. Припомним кратко, в чем оно заключается:

1)Личность Феодорита, по суду собора, выше всяких сомнений и подозрений: он жил православным пастырем Церкви и умер в мире с ней, как законный епископ Кирский 187).

2)Учение его согласно с истиной и большая часть его сочинений имеет учительный авторитет в качестве догматического руководства.

3)Отнимается догматическое значение у некоторых трудов Феодорита или потому, что в них безрассудно, вследствие непонимания, защищаются Несторий, Феодор Мопсуэстийский и их воззрения, или потому, что по недоразумению обвиняется св. Кирилл и порицается его христология 188), но,— будучи плодом временного и по обстоятельствам извинительного помрачения и подпавши вселенскому приговору по причине злоупотребления ими со стороны несторианствующих, вызвавшего нарекания на Церковь от «евтихиан» 189)—они остаются простыми историческими памятниками и не должны

184) Mansi, IX, 452. А—С. М. I. 72, col. 736. В—С. Деян., V, стр. 461—452.

185) Mansi, IX, 467. А. Деян., V, стр. 458: epist. Gregorii М.ad episcopos Hiberniae de causa trium capitulorum (Mansi, IX, 454—456, Деян., V, стр. 457—459).

186) Mansi, IX, 454. C. D. Деян.,V, стр. 456—457.

187) Нужно признать несколько неосторожные заявление Мартэна (Peundo-Synode. Р. 188), что «Церковь осудила более сочинении, чем личность Феодорита» (il est vrai que l’Église a condamne les écrits plutôt que la personne de Théodoret).

188) Замечательно, что акты 18-го собрания VI вселенского собора упоминают только о сочинениях Феодорита, «написанных в опровержение двенадцати глав достохвального Кирилла» (Mansi, XI, 632. Е. 709. С. 732. D. Деян., VI, стр. 467. 537. 566).

189) Подобные мотивы Леонтий Византийский усвояет уже Юстиниану. Поего словам (De sectis, act, VI, cap. 6: Migne, gr. ser. t. 86, 1, col. 1237. D), император осудил Феодорита и Иву «благоразумно. Ибо он видел, что из-за них евтихиане (τοὺς διακρινομένους) отвращаются собора (Халкидонского), и потому рассудил, что если он анафематствует их, то собор будет принят. Посему-то он и решил анафематствовать этих двоих (хотя бы и не следовало анафематствовать их?), дабы всех привести в единение».

 

 

347

быть обращаемы в основание для анафематствования данности и осуждения всей богословской системы Феодорита. Сам св. Кирилл, примирившись с «Восточными», предал забвению все прежние заблуждения его.

С таким решением Церковь вступает на царский путь, отвергнув крайности приговоров несториан и монофизитов. Первые, думая видеть в Кирском пастыре провозвестника и апологета своей доктрины» считали его святым, яковитыже торжественно проклинают его 190), а Церковь, по словам Целагия II, «чтит его вместе с (Халкидонским) собором», как одного из видных своих учителей. Имя Феодорита было помещено в диптихах 191) и сохранилось в потомстве со славою «мужа божественного» 192) или мужа «священной памяти» 193) по обыкновенно он называется блаженным (μακάριος) 194).

Вообще, Кирский епископ всегда пользовался высоким уважением и авторитетом со стороны православных. Во свидетельство этого мы приводим отзывы двух позднейших церковных писателей, известного полемиста Леонтия Византийского и Иоанна, митрополита Евхаитского. В своем сочинении De sectis Леонтий, между прочим, замечает: «Вместе с Иоанном (Антиохийским) был (вЕфесе) и знаменитейший Феодорит, епископ восточного города Кирра. Он нападал на двенадцать глав Кирилла, которые тот поместил в третьем письме к Несторию, и опровергал их, утверждая, что святой Кирилл мыслил подобно Арию, Евномию и Аполлинарию. Ибо, защищая домостроительство против разделявшего (естества во Христе) Нестория, тот преимущественно заботился о соединении, почему Феодориту и показалось, будто он учит об одном естестве, как ариане и аполлинаристы. Но, кажется, Феодорит

190) Assemani Bibl. orient. III, 1, pag. 40; Cnf. III, 2, pag. 229.

191) Ibas ergo et Theuderetus. sicut rectae fidei suscepti sunt a synodo (Chalcedonensi), et sicut rectae fidei in divinis diptychis recitantur: так заявляли Севериане на собеседовании с православными в 531 году (Mansi, VIII, 829. С). Ср. выше на cap. 313.Е

192) Photii Biblioteca, cod. 204 init. (Migne, gr. ser. t. 103, col. 676); это место читается различно: ἀνεγνώσθη τοῦ αὐτοῦ μακαρίου или θεσπεσίου ἀνδρὸς (Θεοδωρήτου) ἐξήγησις εἰς τὴν Ὀκτάτευχον. Сейлье (Hist. générale, XIV, р, 44, not с) приводит свидетельство Марцеллина, где Феодорит именуется святым—sanctus (Theodoretus episcopus sanctus Cyri civitatis scripsit de incarnatione Domini adversus Eutychem et Dioscorum), но в издании Миня (lat. ser. t. 51, col. 930: ad an. 466) этого слова нет. Нам известно однако же, что несправедливо усвояемое Кирскому епископу сочинение Περὶ τοῦ βαπτίσματος τῶν ἀγίων ἀποστόλων носит в манускриптах такое надписание: Τοῦ ἐν ἀγίοις Θεοδωρίτου (Petri Lambecii Commentariorum liber tertius. Ed. Kollarii. Vindobonae. 1776. col. 138, not. A).

193) В одном из сохранившихся отрывков введения к «Истории» Феодора Чтеца значится: Θεοδώρητος ὁ τῆς ὁσίας μνἡμης γενόμενος ἐπίσκοπος Κύρου (Migne, gr. ser. t. 86, 1, col. 159—160: Notitia Leonis Allatii).

194) Photii Bibliotheca, cod. 203 init. (Migne, gr. ser. t. 108, col. 673): ἀνεγνώσθη τοῦ μακαρίου Θεοδωρήτου, ἐπισκόπου Κύρου, Ἑρμηνεία εἰς τὸν Δανιήλ.

 

 

348

никогда не защищал Нестория, а только упрекал Кирилла за нанесенное Иоанну бесчестие. Если кто хочет знать, как сильно Феодорит ненавидел Нестория, тот пусть прочитает его сочинение «О ересях» (т. е. Haer. fab. compendium) 193).

Иоанн Евхаитский (XI в.), взаключение своего эикомия трем иерархам (Василию Б., Григорию Богослову и Иоанну Златоусту), посвящает Кирскому епископу следующие ямбы:

Сказавши все о мудрых тех учителях,

Я подле них Феодорита опишу.

Как Божья мужа, дивного в учителях,

И как недвижну православия скалу.

И он, случалось, колебался несколько:

Да не осудишь человека, человек!

Не по нечестно он колебался здесь,

А больше потому, что спорил горячо.

Везде Кирилла можно ль побеждать ему,

Когда в догматах тот, — в науках сведущ был?

Однако же поправился ведь он и тут.

Но пастырям иным славнейшим видя в нем

По истине равна им мужа в прочем всем,

Я вместе с ними право опишу его 196).

195) De sectis, act. IV, cap. 5 (Migne, gr. ser. t. 86,1, col. 1224). Сочинение это известно в рукописях под заглавием: Λεοντίου σχολαστικοῦ Βυζαντιου Σχόλια (Ὑπόθεσις) ἀπὸ φωνῆς Θεοδώρου, τοῦ θεοφιλεστάτου ἀββᾶ, καὶ σοφωτάτου φιλοσὁφου, τὴν τε θείαν καὶ ἐξωτικὴν φιλοσοφίσαντος γραφήν; посему и цитированное нами в тексте свидетельство приводилось обыкновенно под именем Феодора (см., напр. Migne, gr. ser. t. 80, col. 31: Theodori abbatis et philosophi in Argumento synodi Ephesinae), так как текст труда De sectis усвоился названному авве, который будто бы был учителем Леонтий (Cave. Historia literaria, I, p. 538. Fabricius-Harles. Bibl, gr., X, р. 364). В последнее время Лоофс доказал. (Leontius von Byzanz und die gleichnamigen Schriftsteller der griechischen Kirche. Leipzig. 1887. Erstes Buch, drittes Capitel, S. 136 — 147), что Леонтий есть автор первоначальной редакции названного трактата, который после был переделан каким-то Феодором.

196) Эти стихи, иногда приводимые в рукописях пред творениями Феодорита (Ang. Mar. Bandinus. Catalogus codicum manuscriptorum Bibliothecae Mediceae Laurentianae, varia continens opera graecorum Patum. t. I. Florentiae. 1764. Pag. 498 — 499: plut, XI, cod. III), помещены в Ὑπομνήματι εἰς πίνακας μεγόιλους τῶν ἑορτῶν (Migne, gr. ser. t. 120, col. 1161. 1162: № 48). Ἐγκώμιον εἰς τοὺς τρεῖς Ἰεράρχας не вошел в серию Миня; он издан в Константинополе, в 1852 году, воспитанниками Халкинской богословской школы по манускрипту этого заведения (Σακκελίων. Τοῦ μακαριωτάτου Θεοδωρήτου ἐπιστολαί. Σελ. ε’, ὐποσημείωσις 1).

 

 

349

Итак: Феодорит навсегда остался в Церкви с наименованием «блаженного» и в чипе учителя197). Как с Халкидонского собора он вышел православным, так в после тяжелого и небеспристрастного искуса в VI веке, чрез сто лета после своей кончины, он, по определению вселенского суда, сохранил за собою честь догматического авторитета; наряду с великими светилами вселенной его превозносили, превозносят и будут превозносить

Ὡς ἄνδρα θεῖον, ὡς διδάσκαλον μέγαν,

Ὡς ἀκράδαντον ὀρθοδοξίας στύλον.

Подлинно, «никогда слава славных не уничтожается со смертью» 198).