Кирилл (Гундяев), патр. Святитель Филипп, митрополит Московский и всея России. Церковь и мир

СВЯТИТЕЛЬ ФИЛИПП, МИТРОПОЛИТ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РОССИИ

Великий светильник земли Русской митрополит Московский Филипп был удивительно смиренным и добрым человеком. Несмотря на то что будущий первоиерарх происходил из знатной боярской семьи (отец его был одним из самых заметных членов Боярской думы) и его ждала блестящая светская карьера, он удалился в далекий монастырь. На лошадях по заснеженному русскому Северу он добирается до Соловков и поступает туда не как сын богатых и знаменитых родителей, а как смиренный послушник. Его направляют на самые тяжелые послушания: в кузницу, на мельницу... И будущий митрополит, воспитанный в элитарном обществе, беспрекословно выполняет все, что ему говорят, он смиренно несет все послушания. Будучи человеком талантливым и образованным, он в какой-то момент становится заметным не только в Соловецкой обители, но и в Москве. Спустя некоторое время будущего святителя возводят в игумены монастыря.

Тот, кто бывал на Соловках, знает, что самые замечательные монастырские строения были возведены, когда игуменом был будущий святитель Филипп: и Спасо-Преображенский собор, и Успенский, и знаменитые внутренние каналы, которыми не перестают восторгаться все, кто посещает Соловецкий архипелаг. Монастырь укрепился и духовно, увеличилось число братии. Слава о его настоятеле начала распространяться по всей Руси, и тогда он был призван Иоанном IV Грозным в первопрестольный град и вскоре стал митрополитом Московским, Первосвятителем земли Русской.

184

Митрополит Филипп пользовался огромным авторитетом, его правление отличалось мудростью. Будучи человеком смиренным, он обладал такой внутренней силой, что притягивал к себе людей. Были и добрые отношения с царем, который ценил и уважал святителя, прислушивался к его словам.

Средневековый период жизни Руси являет собой замечательный пример соработничества светской и церковной властей. На Руси никогда не было у светской власти стремления подчинить себе власть церковную полностью — так, чтобы церковная власть обслуживала ее политические интересы. В то время значение великого князя, а затем и царя было огромно. Но именно Церковь являлась той силой, которая уравновешивала царскую власть на Руси. Именно поэтому в средневековом Русском царстве никогда не было абсолютизма — того стиля и образа правления, который предполагал сосредоточение всей власти в руках царя или короля, как то было в Западной Европе. Лишь с приходом царя Петра I этот баланс светской и духовной властей был нарушен, и по примеру западных правителей русский царь присвоил себе всю полноту власти. В допетровское время Церковь была тем самым противовесом, который не давал царю или великому князю чувствовать себя безграничным владыкой. То была совершенно особая система отношений: Церковь не имела политического веса, но имела огромное духовное воздействие на народ, включая и власть, которая была властью православной.

Вот так, во взаимодействии светской и духовной властей, созидалась великая Россия, именовавшая себя Святой Русью, потому что главным идеалом и главным целеполаганием народа и всей страны была святость. Именно в устремлении к святости народ наш созидал свое земное бытие, устрояя храмы, монастыри, духовно просвещаясь и возрастая от силы в силу (Пс. 83,8). И не было случая, чтобы церковная власть входила

185

в непримиримое противоречие с властью светской, потому что все противоречия снимались через доброжелательный диалог, который происходил буквально каждый день.

Но в жизни царя Иоанна Грозного бывали разные периоды. В какой-то момент, по причинам, которые уже невозможно выяснить, духовное сознание его помрачилось, и он начал решать свои политические задачи жестоким и кровавым путем. Справедливо желая укрепить московский трон, царь добивался цели несправедливыми средствами. Окружив себя опричниками, он творил дела беззаконные, расправлялся со всеми, кого подозревал в некой оппозиции, в измене: и бояр, и служилых людей, и представителей духовенства. В результате погибло большое количество людей. Море крови было пролито на Руси.

Святитель Филипп никогда не выступал с открытой критикой политики царя; как и подобает Предстоятелю Церкви, он со смирением и духовной силой совершал окормление вверенного ему стада. Но он не раз беседовал с Иоанном Грозным, уговаривая его изменить отношение к людям. И однажды в стенах Московского Кремля, в великом историческом Успенском соборе, произошло нечто из ряда вон выходящее, когда после очередного «рейда» опричников царь Иоанн, облачившись в монашеские одежды в свидетельство своего смирения, подошел к митрополиту под благословение.

Иоанн Грозный сознавал, что поступает неправильно. История донесла до нас свидетельства о том, как после своих кровавых набегов и репрессий он приходил в храм и горько каялся. Как человек верующий, он нуждался в церковном прощении своих грехов, и знаком такого прощения должно было стать благословение митрополита. Но получил он не благословение, а грозное обличение святителя.

Личность Иоанна Грозного была весьма противоречива — наравне с делами греховными он совершал и много полезного

186

для Отечества и Церкви. Но не за добрые дела митрополит отказал в благословении царю, а за злые. То был великий знак всему народу, что царь творит беззаконие. Тогда это неблагословение имело огромное значение, потому что авторитет царя во многом основывался на авторитете Церкви и веры; и если митрополит не благословлял царя, то это означало, что Церковь не поддерживает царскую власть в тех деяниях, которые не соответствуют Божиему закону.

Дальше события развивались стремительно. Царь собирает Собор, на который были приглашены свидетели против митрополита Филиппа. И кто, вы думаете, были свидетелями? Монахи и послушники Соловецкого монастыря — того самого, который был поднят трудами святителя, — люди, которые лучше кого-либо другого знали, что сей человек — святой. Но либо прельщенные деньгами, либо напуганные царем, они перед Боярской думой стали возводить на святителя клевету. Можно представить, что творилось в его сердце... Возможно, митрополит хотел обличить и грозно ответить своим хулителям. Но он ничего не сказал, он принял все происходящее как крест, хотя хорошо понимал, что эти наветы и лжесвидетельства могут войти в историю и он останется в ней оклеветанным русским митрополитом. Но даже такая перспектива не поколебала святителя.

Собор епископов — не царь, а Собор епископов! — осуждает митрополита Филиппа и приговаривает его к лишению сана. На следующий день после суда святитель совершал в Успенском соборе Божественную литургию. Но в середине богослужения в храм ворвались опричники, повалили святителя и сорвали с него архиерейские одежды... Представьте себе чувства людей, которые там стояли; поставьте себя на их место — какой ужас и страх! Святителя буквально за волосы выволокли из храма, заковали в колодки как опасного преступника и бросили в подвал одного из московских монастырей.

187

Затем его заточили в Отроч монастырь в Твери, и он живет там как государственный преступник — под неусыпной стражей. Но даже в заточении митрополит Филипп, который пользовался огромным авторитетом среди верующего народа и духовенства, представлял, по мнению Грозного, опасность.

Из кельи святителя не раздавалось никакого призыва к народу восстать против деспотичного царя, не посылалось никаких апелляций к Церкви, в которых он мог бы себя оправдать, снять с себя подозрения. Но Иоанну Грозному казалось, что митрополит участвует в некоем заговоре против него, что он может возглавить оппозицию и поднять людей на борьбу с ним. Кроме того, заточенный святитель был живым укором его совести.

И тогда царь дает указание убить митрополита. Когда Иоанн Грозный шел войной на Новгород, то, проходя мимо Твери, он приказал своему наперснику, опричнику Малюте Скуратову, убить старца, что тот и сделал, задушив его подушкой.

Царь отдал этот страшный приказ в припадке безумства, и оборвалась жизнь великого угодника Божия...

Святитель Филипп явил нам и простоту, и смирение, и величие церковного служения. Прославляя его святое имя, мы прежде всего прославляем его смирение, его мужество, его верность Божией правде — верность даже до смерти (Откр. 12, 11).

Подвигом своей жизни святитель Филипп помогает нам понять, в чем заключается смысл пастырского служения Церкви, как это служение должно осуществляться в самые критические моменты истории.

Он ушел из жизни отверженным, оклеветанным, но ведь память о святителе невозможно было изгладить лишь отношением к нему царя. Конечно, многие люди, боясь грозного царя, повторяли за ним ложь и клевету, возводимую на святителя, и, наверное, боялись посещать его могилу. Недаром

188

соловецкие монахи попросили отдать им тело святителя лишь после смерти царя Иоанна Грозного.

При благочестивом государе Алексее Михайловиче гробница с мощами была извлечена из-под спуда в Соловецком монастыре, отправлена в Москву и поставлена в Успенском соборе. Во время торжественного поклонения мощам царь Алексей Михайлович подошел ко гробу святителя, долго молился, а затем вложил в его руку покаянную грамоту; в ней он просил святителя Филиппа простить вину своего предшественника на троне — Иоанна Васильевича Грозного.

Чему учит нас пример святителя? Особенно нас — людей церковных. Не нужно пытаться оправдаться, когда на тебя клевещут, — нужно предавать клеветников суду Божию. Не надо терять внутреннего спокойствия и силу духа, потому что Бог все видит. Мы зачастую сами хотим вершить суд. Мы восхищаем Божие право судить и наказывать. Но наш ответ на клевету, на человеческую злобу должен быть совсем другим: мы должны хранить мир в своем сердце, чтобы чужая злоба не разрушила нашего внутреннего состояния, чтобы тот, кто несет эту злобу, не сокрушил нас своей неправдой, чтобы мы оказались сильнее. Нужно всегда молиться за клеветников, за обижающих и ненавидящих нас. И тогда наша молитва может приклонить милость Божию, и Господь услышит нас и вынесет Свой справедливый Божественный суд.

История митрополита Филиппа помогает нам очень многое понять, и в первую очередь то, каким должно быть отношение Церкви к внешнему миру, в том числе к власти. Страшная история эта заняла особое место в жизни нашего народа, потому что пример святителя Филиппа ясно показал всем: Церковь, являясь великой патриотической силой, радея о благе своего народа, служа ему, духовно возвышая свой народ и являясь его совестью, в моменты, когда правда Божия попирается и творится неправда, обязана эту неправду обличить.

189

Слово Церкви, которым она обличает неправду, не является словом политическим, слово Церкви не является и словом полемическим. Церковь ни с кем не спорит, она просто раскрывает народу евангельский нравственный идеал; и она может и должна сказать, когда сей идеал нарушается с опасностью для духовной жизни всего народа. Этим своим служением Церковь продолжает служение Самого Христа, Который наравне со священническим и царским служением осуществлял служение пророческое.

Пророческое служение — это и есть возвещение Божией правды, и, пока Церковь гласно или негласно — в зависимости от исторических обстоятельств и возможностей — утверждает Божию правду, в жизни народа есть нравственное мерило, используя которое он может определять сам, что есть добро, а что есть зло. Даже в трудные времена богоборчества в XX веке Церковь несла свое свидетельство; все так же, ни с кем не вступая в полемику, не представляя собой политическую оппозицию, смиренно, устами своих священников и епископов, провозглашала она нравственный христианский идеал, Божию правду, которая так отличалась от провозглашаемой тогда идеологии. Народ сердцем чувствовал и знал, где правда, и, даже если у людей не хватало мужества открыто приходить в храмы Божии и видимым образом свидетельствовать о своей принадлежности к Церкви, они хранили в своих душах эту Божию правду. И если бы она не сохранилась до наших дней, то многие из нас сейчас не отождествляли бы себя с Церковью Православной.

Церковь призвана хранить Божию правду и провозглашать ее. Не дело Церкви делить светскую власть, участвовать в политической борьбе; не ее дело направлять гнев народных масс в ту или иную сторону. Мы почитаем святителя Филиппа именно за то, что он провозгласил Божию правду. Если бы святитель позволил вовлечь себя в борьбу

190

бояр против царя, если бы он возглавил некое политическое сопротивление, то сегодня мы не поминали бы его имени. Пример святителя учит тому, что Церковь должна полагать в основу оценок, которые она применяет к внешнему миру: единственным мерилом должна быть правда Божия, и ничто другое. Никакие политические учения, никакие новомодные, преходящие человеческие мудрования, никакие соображения политической целесообразности не должны и не могут подвигать Церковь к тому, чтобы на основе человеческих представлений судить о мире, о человеке, о власти, об окружающем обществе. Церковь вообще не призвана выносить суд. Она предает людей суду Божиему: Не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1). Церковь не судит — Церковь призвана со смирением оценивать все, что происходит в мире, на основе Божией правды.

Я вспоминаю 1990-е годы, годы больших политических перемен в нашей стране. Тогда к Церкви обращались, говоря, что она должна занять какую-то определенную политическую позицию, осудить тех-то и тех-то, стать в оппозицию. Церковь не ответила на эти призывы. Церковь не может быть в оппозиции к власти, не может занимать какую бы то ни было политическую позицию. Задача Церкви заключается в том, чтобы иметь внутреннее мужество и силу говорить Божию правду — и власти, и воинству, и СМИ, и богатым и сильным людям, как это сделал, провозгласив Божию правду царю Иоанну Грозному, святитель Московский Филипп. И разве мы помним имена тех, кто срывал ризы со святителя, кто гнал его и мучил; разве мы помним имена тех, кто вершил неправедный суд; разве помним имена тех несчастных монахов и послушников, которые из-за страха или по каким-то иным причинам лжесвидетельствовали против своего старца? Нет! Господь стер из памяти людей эти имена. А имя святителя мы не только помним, но и обращаемся к нему в молитвах,

191

прикладываемся к раке мощей его, считаем одним из самых светлых и замечательных Предстоятелей нашей Церкви, который подвигом молитвы, смирением, добрым словом своим к людям, подвигом провозглашения Божией правды явил великий пример Церкви Русской.

Именно благодаря отвлеченности от мирских стихий, политических схваток Церковь и обретает способность провозглашать Божию правду всем, в том числе и сильным мира сего. Церковь говорит не от своей мудрости, и те, кто это делает, движимы не политическими замыслами, не тщеславием, но они исполняют волю Божию и свое призвание нести Божию правду всем — и великим, и малым, и богатым, и бедным, в полной мере сознавая, что эта правда одних убедит, а других озлобит.

Вот почему жизнь Церкви никогда не бывает спокойной и каждый ее служитель, призванный нести людям Божию правду, должен иметь мужество. Но одновременно он должен иметь и смирение, чтобы, используя свой духовный авторитет, не самого себя защищать, не за свои привилегии бороться, но служить исключительно Божией правде.

Всякий раз, когда служитель Церкви, опираясь на свой духовный авторитет, вступает в конфронтацию с окружающими людьми не ради славы Божией и Божией правды, а ради своих человеческих устремлений, он согрешает. Но когда только во имя Божией правды он говорит то, что одних радует, а других печалит, он исполняет Божий наказ и становится добрым пастырем, которого любят овцы и который не убегает и не боится, когда к овцам приближается волк.

Мы вспоминаем святителя Филиппа как доброго пастыря, который душу свою положил за овцы. Именно поэтому в день его памяти читается Евангелие от Иоанна, где Господь говорит: Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои,

192

видит... волка, и оставляет овец, и бежит; и приходит волк, и расхищает овец, и губит их (Ин. 10, 11-13).

Действительно, подвиг святителя Филиппа не был политическим жестом, как воспринял это Иоанн Грозный, который решил, что святитель, отказавшись принародно благословить царя, тем самым поддержал несомненно существовавшую в ту пору оппозицию. Но святитель Филипп не выражал политической позиции. Он не был сторонником тех, кто мечтал о низвержении Иоанна Грозного, и он не благословил царя не потому, что стремился тем самым ослабить его авторитет. Митрополит Филипп поступил именно как пастырь добрый, душу свою полагающий за овец. Ибо чем был для народа кровавый пример Иоанна Грозного? Если царь — в то время высший авторитет в народе — позволял себе страшные беззакония, то что же тогда должен был делать народ? Благословить такие поступки царя означало благословить беззаконие, ввести в великий соблазн, который, несомненно, погубил бы множество людей. И неизвестно, чем завершилась бы история Иоанна Грозного, если бы митрополит Филипп тогда прилюдно благословил государя! В какую кровавую пучину могла бы ввергнуться страна!

Что, собственно говоря, имел в виду Господь, говоря о пастыре добром, который душу свою полагает за овцы? В каком смысле пастырь должен полагать душу за овец? Душа — это синоним жизни. От какого волка пастырь должен ограждать овец? В обществе бывают разные конфликты, иногда кровавые, и, конечно, пастырь не может относиться ко всему этому безразлично. В первую очередь пастырь призван защищать человеческие души от соблазнов греха, от растления, от того самого «волка» — диавола, который проникает в сознание, сердце, душу человека, соблазняет его на грех, растлевает его душу, губит его для Царствия Небесного. Ведь именно такими были поступки Иоанна Грозного: он проливал кровь невинных

193

и беззаконием своим растлевал души людей, давая пример того, как преступно и жестоко можно решать собственные проблемы.

Все то, что произошло в далеком XVI веке, показательно и для нас — в первую очередь, конечно, для пастырей. Но деяния Иоанна Грозного несопоставимы с тем, что происходит в современном мире: великое множество человеческих страданий и несправедливости, голод, болезни, войны, непонятно во имя чего ведущиеся, уничтожение огромного количества мирных, ни в чем не повинных людей. Разве это не соблазн? Разве это не раскрепощает человеческую жестокость и готовность во имя своих интересов идти на всё?

Несопоставимо со временами Иоанна Грозного и то, что происходит сегодня в духовной жизни человека. Какие огромные силы работают на то, чтобы растлить душу, растлить разум, чтобы смешать добро со злом, исключить из человеческого сознания понятие греха! И мы видим, что это удается — достаточно посмотреть наши телевизионные дискуссии, особенно касающиеся вопросов нравственности. Кажется уже удивительным, когда кто-то оценивает ту или иную ситуацию с точки зрения морали, тем более с христианской точки зрения, — такой человек оказывается белой вороной. И все то, что происходит, ведет к выработке неких стандартов жизни, неких стереотипов мысли, которые позволяют людям принимать грех без всяких угрызений совести.

А что же пастыри? Ведь они должны выйти навстречу «волку», который нападает на паству (как и полагается по законам борьбы), и защитить души людей. С благодарением Богу можем сказать, что Церковь наша сегодня делает это мужественно и смело. Если бы пастыри поддерживали все то, что происходит, если бы они скромно молчали, то в глазах тех самых «волков» они были бы современными, продвинутыми, открытыми людьми. Если же они обличают грех, они

194

становятся людьми старомодными, отставшими от жизни, консерваторами...

Мы видим, что сейчас происходит в нашем обществе, в частности в средствах массовой информации. Перед Церковью стоит выбор — точно такой же, какой стоял перед митрополитом Филиппом: может быть, благословить все это, чтобы не ссориться с «волками»? Может, скромно отвернуться? Может быть, сделать вид, что ничего не происходит? А может, где-то даже и поддержать? Что уж говорить, современные люди не такие, как те, которые жили прежде, — у них другие требования, другие идеалы. «Зачем же мешать им раскрепощать свою собственную природу так, как они сами того хотят?..»

Сегодня, наверное, многие сказали бы, обращаясь к митрополиту Филиппу: «Тебе что, больше всех нужно? (Есть такие страшные слова.) Зачем это тебе надо? Живи спокойно». И ведь многие люди так и живут, преступая собственные принципы, отказываясь от практического свидетельства о своей христианской вере, забывая о верности Христу.

Возможно, поступи митрополит Филипп именно так, он остался бы на кафедре, продолжал быть митрополитом Московским и носить священные ризы. Но каково тогда было бы его место в жизни Руси и в истории Церкви нашей?..

И сегодня перед каждым пастырем стоит та же дилемма — благословлять или не дать благословения, промолчать или сказать правду.

Но если Церковь умолкнет, кто же будет говорить? О проблемах у нас вспоминают только тогда, когда приводят страшные статистические данные о преступности, о коррупции, о разрушенных семьях, — тогда мы еще способны удивляться, иногда даже ужасаться. Но почему же все это происходит? И Церковь говорит: надо смотреть в корень; никакими полумерами мы не решим задач, которые перед нами стоят; мы

195

не изменим человека к лучшему, если забудем, что такое грех, и если откажемся от борьбы с ним. В конце концов, то служение, которое несет Церковь, несмотря на поношения и скорби, исполнено внутренней радости и силы, потому что это служение митрополита Филиппа, это служение святых мучеников и исповедников Церкви Русской, а именно на крови мучеников созидалась Церковь.

Обращаясь сегодня к нашим священникам, я призываю их быть дерзновенными, сильными в вере, мужественными и одновременно добрыми пастырями. Пастырь добрый полагает душу свою за овец...

Мы не должны быть просто участниками общественной дискуссии, не должны участвовать в публичной полемике недостойным для христианина образом, выступать со злыми глазами, буквально вцепляясь противнику в горло. Со смирением и в простоте сердца мы призваны нести свое свидетельство и нашему обществу, и всему миру. Некоторым может показаться, что это заранее проигрышная позиция, позиция слабого. Но это не позиция слабого, это следование за Христом, ибо Он спас род человеческий не силой власти и не силой человеческого могущества, но крестом и любовью. Именно на крест взошел святитель Филипп. Только исполненная крестоношения и любви миссия Церкви в современном мире и способна изменить людей к лучшему и открыть многим дверь Царствия Небесного.

Церковь, будучи верной Божией правде, несет свидетельство о евангельской истине всем — и властям, и простому народу. У нее нет никаких земных целей, она не стремится к власти, она не пытается конкурировать с властью, она занимается своим делом — спасением душ человеческих. Но когда наступает момент истины, когда она должна сказать Божию правду, обращаясь и к сильным мира сего, она смиренно, тихим, но уверенным голосом провозглашает эту Божию правду.

196

Святитель Филипп ясно понимал особое предназначение Церкви, которая, с одной стороны, в мире, а с другой — вне мира. Она вне мира той самой стороной, которая не имеет ничего общего с материальным. Именно об этой природе Церкви и сказал апостол Павел, когда назвал ее телом Христовым (см.: 1 Кор. 12, 27). Тело Христово не может быть частью любого другого человеческого тела, включая тело государственное. Тело Христово вне истории, вне мира. Тело Христово принадлежит Самому Христу Спасителю. Именно эта природа Церкви и обусловливает ее предназначение быть голосом совести для народа, быть проводником слова Божия и в этом смысле сохранять свою автономию от всякого рода внешнего влияния, в том числе от влияния власти.

Не всякое влияние плохо. Есть влияние положительное, полезное. И Церковь не должна замыкаться в собственной скорлупе, ради какого-то искусственного принципа отвергая любое влияние на себя. Так никогда не было, так никогда и быть не может, ведь Церковь состоит из людей, которые принадлежат миру, живут в мире. И разве может Церковь игнорировать воздыхания людей, их скорби, так же как их радости, надежды, их разочарования, страхи и их уверенность?

В чем же тогда должна состоять автономия Церкви? В том, что для Церкви высший авторитет — Христос. Она может и должна взаимодействовать с окружающим миром. Она может и должна сотрудничать с окружающим миром. Но она ни при каких условиях не может в вопросах, которые касаются спасения людей, преклонить свою главу пред какой бы то ни было властью. Потому что только власть Христа, Который есть Глава Церкви и Который управляет Церковью, и определяет пути ее исторического бытия. Поэтому святитель Филипп, никогда не находившийся в оппозиции к власти, а, наоборот, взаимодействовавший с государственной властью, сказал царю «нет» в тот момент, когда сказать «да» означало

197

согрешить против Главы Церкви, переподчинить Церковь, главенство Христово главенству кесаря.

Святитель Филипп не дал благословения царю и тем самым ясно показал, Кто есть Глава Церкви, перед Кем Церковь склоняет свою главу, Кому служит и Кого слушает. Этот замечательный пример святителя дает и всем нам ясное указание на то, что Церковь, принадлежа миру небесному и миру земному, призвана сохранять свою духовную автономию, на которой и зиждется ее пророческое служение.

На протяжении всей человеческой истории были попытки подчинить Церковь светским интересам, будь то интересы кесарей, царей, сильных мира сего. И сегодня во всем мире идет глобальная борьба за то, чтобы подчинить Церковь центрам власти, идеологическим центрам, которые берут на себя право идеологически управлять миром. Мы знаем, как во многих странах, где провозглашается некая свобода вероисповедания, одновременно происходит закабаление Церкви, потеря ею свободы. А чем иным можно объяснить заявления некоторых христианских деятелей, которые пытаются богословски оправдать самые страшные, губительные и опасные заблуждения сего времени, касающиеся человеческой личности и человеческой нравственности, как не полным отказом от внутренней автономии и свободы?

Эта автономия и свобода предполагают исповедничество, и пример святителя Филиппа нас в этом убеждает. Не может быть свободы Церкви без исповедничества. И когда мы говорим о ее свободе, мы должны понимать, что речь идет не только о каких-то властных структурах — в сегодняшнем мире это чаще всего совсем не так, — речь идет о центрах влияния, о тех центрах, из которых исходят опасные и губительные для рода человеческого заблуждения. И сохранение свободы в условиях того непорядка и хаоса, в который погружается человечество под воздействием этих греховных

198

влияний, с одной стороны, является нашим долгом, долгом Церкви, а с другой стороны, всегда предполагает путь исповедничества.

Явление, которое мы можем назвать феноменом святителя Филиппа, всегда пребывает в Церкви в большом и в малом, начиная от позиции Священноначалия, епископата, священников и заканчивая позицией каждого верующего христианина, который говорит «нет» искушениям, соблазнам, пропаганде, общему мнению, общей моде. Мы знаем, как ярко это проявилось во времена организованного идеологического безбожия, когда у людей хватало сил не только сказать «нет», но и устраниться от греховных деяний.

Подвиг святителя Филиппа учит нас не только тому, что Церковь должна всегда использовать лишь одно мерило для оценки происходящего, но еще и тому, как должна быть организована церковная жизнь, чтобы никогда и ни при каких обстоятельствах Церковь не разделялась. Ведь если бы созванные на тот нечестивый Собор архиереи сказали со смирением царю: «Прав наш митрополит. Мы — вместе с ним», то какая сила была бы явлена в таком единомыслии всего епископата! Но этого не произошло...

Из всей этой истории мы должны вынести твердое убеждение, что только в единстве Церковь способна влиять на окружающий мир, распространяя на него свое нравственное воздействие. Именно поэтому буквально с самого начала христианской истории враг рода человеческого стремился разделить Церковь. Уже в апостольское время появляются ереси, а затем различного рода расколы; практически вся история Церкви — это история борьбы за свое единство. Для чего же нужно это единство? Для того, чтобы свидетельство было ярким, сильным и убедительным, чтобы никто и никогда не мог сказать: «Зачем вы говорите нам о единстве? На себя посмотрите, ведь вы разделены!»

199

Врагу рода человеческого удалось разделить мировое христианство. Трудно сказать, как развивалась бы история, если бы не произошло разделения христиан на восточных и западных. Наверное, течение истории было бы совершенно иным. Мы надеемся, что в некий момент по молитвам Церкви Господь приклонит милость ко всем, кто призывает Его святое имя, и снова единство Вселенской Церкви будет явлено роду человеческому. А пока мы должны зорко следить за происками врага рода человеческого и стараться сохранять единство своей Поместной Церкви. В этом отношении особая ответственность ложится на епископат Церкви во главе с Патриархом. Может быть, если бы в те времена, когда жил святитель Филипп, архиереи чаще собирались на Соборы, если бы тогда был выработан навык постоянного соборного советования, то и не произошло бы того трагического события. И сегодня, когда Церковь наша существует в условиях свободы, очень важно развивать советование среди архиереев, то есть соборное начало Церкви. Только через единомыслие Церковь становится сильной и способной остановить любые разделения. Только при таком единстве, которое преломляется в соборной мудрости, Церковь способна говорить языком, которым можно убеждать окружающий нас мир.

Пример святителя Филиппа говорит о том, что следование за Христом никогда не бывает безопасным, всегда находятся враждебные силы и среди дальних, и среди ближних. Ну кто мог быть ближе Московскому митрополиту, чем русский православный царь, с которым он проводил много времени: они вместе размышляли, советовались? Но кроткий и смиренный митрополит Филипп не благословил грозного царя, потому что это благословение означало бы отказ от Христа, отказ от того нового завета, что Бог во Христе установил с родом человеческим.

200

В Послании к Евреям апостол Павел говорит: Бог... мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного... да усовершит вас во всяком добром деле (Евр. 13, 20-21). Святитель Филипп помнил эти слова — помнил, что новый завет учрежден Кровью Спасителя для того, чтобы создать новый порядок жизни, новую систему ценностей, которая только и могла вывести людей на путь спасения, очертить перспективу всего исторического развития, соединить историческую жизнь с Царствием Небесным. Великий Пастырь овец запечатлел этот завет Кровью Своей для того, чтобы всех нас усовершенствовать в добрых делах.

Святитель Филипп не мог пойти против этого завета: он помнил о Крови Спасителя, он помнил, что Бог усовершенствует человека только тогда, когда тот остается верным этому великому и вечному завету. Святитель отдавал себе отчет в том, что означает для него отказ преподать благословение грозному царю, который залил страну кровью. Но он не благословил его, оставаясь верным вечному новому завету, скрепленному Кровью Спасителя.

Каждому человеку приходится проходить в жизни через дилемму выбора, когда с точки зрения убеждений и веры нужно поступать определенным образом, но обстоятельства, прагматизм, ложно понимаемая дипломатия, забота о карьере, о материальном благополучии толкают человека поступать иначе. И нередко, поступая иначе, мы предаем вечный завет, скрепленный Кровью Спасителя, и отказываемся от своей веры. Так было и в тяжкую годину гонений, когда люди предавали веру, Церковь, родных, близких, наговаривали друг на друга для того только, чтобы себя спасти. Эти люди не вспоминали тогда слов апостола Павла. А разве вспоминаем их мы сами, когда нам приходится делать выбор между добром и злом, между верностью и обманом, между чистотой и грехопадением, между правдой и ложью?

201

Пример святителя Филиппа и слова апостола Павла многому нас учат. Они дают нам представление о том, что наша вера — это не просто народная традиция, не просто часть нашей национальной культуры, это основа нашего мировоззрения, нашего восприятия мира и человека, основа нашей жизнедеятельности. Именно так воспринимал свою веру святитель Филипп, который, желая быть верным Христу даже до смерти, пошел по этому пути.

Да поможет Господь и всем нам, каждому на своем месте, сохранять эту верность, и всей Церкви нашей в ее совокупности быть верной этому вечному новому завету, скрепленному Кровью Пастыря овец великого.

У честных мощей святителя Филиппа мы молимся ему о Церкви Русской и о стране нашей, о том, чтобы церковно-государственные отношения всегда развивались на благо народа. Мы молимся ему о том, чтобы нравственный христианский идеал, проповедуемый Церковью, всегда жил в нашем народе, помогая людям отличать добро от зла в наш лукавый век, когда зло рядится в ризы добра и стремится ввести людей в заблуждение. Мы молимся ему и о тех, кто сегодня стоит у кормила нашей Церкви, — о епископате, дабы святитель Филипп был для всех нас великим примером, помогающим понять, что хотя провозглашение Божией правды есть дело всегда рискованное, но Церковь обязана совершать его, оставаясь верной Самому Господу и Спасителю и не вовлекаясь в перипетии человеческих конфликтов и человеческой борьбы.

Будем просить Господа, чтобы Он по молитвам Церкви, по молитвам мучеников и исповедников, по молитвам святителя Филиппа, митрополита Московского, управлял Церковью Русской, помогая ей сохранять внутреннюю свободу и способность провозглашать Божию правду вне зависимости от того, что говорит о Церкви внешний мир, вне зависимости от того, как он громко, крикливо требует от Церкви

202

подчинения. Святителю Филиппу было не легче, чем нам. Он для нас — учитель и наставник. Верим, что и сегодня Церковь будет служить своему Главе, Господу и Спасителю, провозглашая великую евангельскую весть, помогая людям в тяжелейших перипетиях современной жизни сохранять внутреннюю свободу и автономию от всякого притяжения зла.

203