логофету Василию Каматиру

Πολλῶν ἀντίδοσις ἀγαθῶν ἀπόκειται παρὰ τῷ θεῷ τῇ ὄντως

Многие блага уготованы Богом твоей по истине бла-

εὐγενεῖ σοῦ ψυχῇ.. ὅτι τοῦ χρυσοῦ γένους μόνος ὑπολειφθεὶς εἰς πολλῶν ἀντάξιος τὰ πάντα γενέσθαι τοῖς πὰσι πολίταις τῆς Κωνσταντίνου, τοῖς χθὲς μὲν εὐδαίμοσι, νυνί δε τλήμοσιν ἀποστολικῶς ἐσπούδασας. Καὶ πρόγε πάντων τῷ λοιπῷ λύχνῳ τῆς βασιλείας προεδρεύων ἐπιχέεις τροφὴν κατάλληλον. Πλὴν οὐκ ἀλλην ἔχεις ἐκδεξάμενος... πλὴν ἀλήθειαν καὶ πραότητα καὶ δικαιωσύνην καὶ τοῦ πάντα δὴ τρόπον εὖ ποιεῖν τὸ ὑπῆκοον,.. διὰ τὸ σῶν δὲ βασιλειῶν καὶ τῆς ἐν μέσῳ τυραννίδος ἐληλυθότος πολιτευτικῶς καὶ πείρᾳ μακρᾷ τὴν ἀρίστην ἀρμονίαν τῆς μοναρχίας ἀκριβωσάμενον καὶ τῆς ὑπ’ ἀυτὴν πολιτείας τὰ κράτιστα. Οὔκουν ἡ μεγαλόπολις ὡς ἐκ Βυζαντίου ἀνάοτατος ἅπολις τὸ ἐπί σοι ἧκον οὕτω νομοθετοῦντι καὶ περὶ τῶν πρακτέων ἀποθεσπίζοντι. Ὅτι μηδὲ κατὰ τὸν ἀρχαῖον λόγον πόλις ἄν εἴη ἀληθῶς ἐρυμνὰ τείχη καὶ ὑψιρεφεῖς οἴκοι, τεκτόνων ἔργα, καὶ ἀγοραὶ καὶ νεώσοικοι.... Οἴον δὲ κἀκεῖνο τὸ ὑποθέσθαι τῷ βασιλεῖ κεφαλὴν ἐπιθεῖναι τῇ καθ’ ἡμᾶς ἱερωσύνῃ, καὶ μηκέτι περιορὰν τὸ ἱερατικὸν χρῖσμα κινδυνεῦον ἐκλιπὲς γενέσθαι, ἀλλὰ τῆς ἐκ τοῦ διπλοῦ

городной душе. Оставшись один из золотого рода, но равный многим, ты потщился быть все для всех граждан Константинополя, которые вчера были благополучны, ныне же апостольски несчастны. И впереди всех, сопутствуя остальному светильнику царства, раздаешь каждому потребную пищу, не иную какую, но самим заимствованную: истину и кротость, и справедливость, и всякий род благотворительности. Подвластные народы не могли делать выбора между твоими чертогами и наступившей тиранией; и продолжительным опытом оценив прекрасную гармонию монархии и лучшие качества монархического государственного устройства, не Константинополь-ли, изгнанный из Византии и лишенный прав, идет к тебе законодателю и лучшему устроителю? Ибо не крепкие стены и высокие дома—произведения плотников, и площади и арсеналы составляют истинный город, по древнему изречению... Не малая заслуга, что ты посоветовал царю поставить главу для священного сана и не пренебрегать свя-

μύρου εὐοδμίας ἀπολαύειν τὸ βασίλειον ἱεράτευμα. Ἀπέχρη μὲν οὖν σοὶ τε τῷ κρατίστω βασιλεῖ πρὸς ἐπίδειξιν φιλανθρωπίας ἡ δυστυχής ἀποικία τῆς πόλεως, ἡ ποτὲ τρυφῶσα, νῦν δὲ οὐκ εὖ πράττουσα .. . κατὰ τὸ πλήθος μέντοι τῶν ὀδυνών αὐτῆς αἱ παρ’ ὑμῶν παρακλήσεις εὐφραίνουσι τὴν καρδίαν αὐτῆς. Ὑμῶν δὲ ἀλλ’ ἡ συμπαθείας φιλοτιμία οὐκ ἠγάπησεν ἐπαρκοῦσα μόνῃ τῇ ἐπὶ τὴν Ἀσίαν ἐκκεχυμένῃ Μεγαλοπόλει, ἀλλὰ καὶ τοὺς ὁποίποτε γῆς καὶ θαλάττης φυγάδας, ἐφ’ ἑαυτοὺς ὡς ἐπὶ κοινὸν ἐστίαν ἡ πρυτανεῖον οἰκουμενικὸν ἡ μακάρων εὐωχίας καὶ ἀναπαύλας μεταπέμπεσθε, ὥσπερ ἄρα κἀμὲ παροικοῦντα τὰ ἔσχατα τῶν κατ’ Αἰγαῖον κυκλάδων νήσων μετεκαλεσασθε καὶ ἅπαξ καὶ δεύτερον. Ἀλλ’ ἐμοὶ κἀνταῦθα τὸ πλημμελὲς τῆς ψυχῆς προσίσταται καὶ κατέχει σπαργῶντα πρὸς τὴν μετάκλησιν. Τί δέ ἐστι τούτο εἰ καὶ κρύπτειν ἅμεινον, ἀλλ’ ἔγωγε οὐκ ἀποκρύψομαί σε τὴν θειοτάτην καὶ τοῦ παντὸς τιμωμένην μοι κεφαλήν. Τί οὖν φημί; νομίζω, σοφώτατε ἀνορῶν, κατὰ θείαν ψῆφον Ἀθὴνηθεν μὲν ἀπεληλάσθα: μὲ, φυγαδευ (τήριον) δὲ κεχρῆσθαι

щенным помазанием, которое уже было близко к истощению: царское священство пользуется теперь двояким миром благоухания. Уже одна несчастная колония того города, некогда жившая в роскоши, а ныне жалкая и поруганная, достаточна была для человеколюбия твоего и державного царя: ваши утешительные воззвания радуют сердце ее удрученное скорбями. Но ваша сочувственная благосклонность не удовлетворилась одной столицей, перенесенной в Азию; вы посылаете за всеми, где бы кто ни скрывался, на суше или на море, приглашая к себе, Как-бы на общий пир, или во вселенскую пританию, или на трапезу и покой блаженных, так что и меня, живущего на отдаленных Кикладских островах Эгейского моря, пригласили уже два раза. Но душевные немощи удерживают меня здесь, хотя я и горю нетерпением на зов. Что же это такое? Лучше было бы это скрывать, но я не потаюсь от тебя, божественная и почтеннейшая моя глава. Я вижу волю Божию в том, что, изгнанный из Афин,

τῆδε τῇ νὴσῳ ἔτος τουτί τρίτον τῇ λυπρᾷ μὲν ὡς αὐτὸς ἄν εἴποις, ἐγὼ δὲ οὐδὲν φλαῦρον ἐρῶ, αἰδούμενος ὡς ξεναγὸν ἐμὴν ἀγαθὴν καὶ ἄσυλον ἱερὸν καὶ φυγαδευτήριον ἐρυμνὸν, καὶ εἰς τὸ δὲ χρόνου τοῖς ἐχθίστοις Ἰταλοῖς ὡς οὐκ εὐέφοδον ἄβατον. Ἐπεὶ γὰρ ἁπόγονός εἰμι τοῦ γενάρχου καὶ πάντα πατρὡζων τὴν αὐτὴν ἐκείνω συμφορὰν κεκλήρωμαι, οὗ μὲν πεπίστευμαι θείου κὴπου δικαίως ἐκβέβλημαι. Ἐνταῦθα δὲ κατωκισμαι ἐκ γειτόνων τῆς Ἀττικῆς, ὡς Ἐδὲμ ἄλλης ἀπέναντι, οὐχ ἵνα ψυχαγωγίαν ἐντεῦθεν ἥντινα οὖν ἔχω, ἀλλὰ ἵνα μᾶλλον διᾶ τῆς ἐνδελεχοῦς ὄψεως ὑπομιμνησκόμενος τὀυμὸν ἅλγος ἀνακαινίζω, ἐπιξαίνων ὥσπερ διὰ τῇ; ἀναμνήσεως, κἀντεῦθεν τὴν αἰτίαν τῶν τοιούτων κακῶν ἀμαρτίαν φιλεχθρῶν καὶ μνησικακῶν διὰ μνησικακίας ἀμύνωμαι. Ταῦτα λογιζόμενος ὡς ἀπὸ θεοῦ λαχὼν σπάρταν, στέργω τὴν ἐνταῦθα παροίκησιν καὶ δοκῶ μοι παρόψεσθαι θείαν καὶ αὖθις κέλευσιν, εἴπερ τοῦ θεοῦ μοὶ παρεχομένου τόπον μετανοίας κἀπὶ τὴν στενὴν ἐκ τῆς πλατείας συνάγοντος, αὐτὸς ἐπὶ τὴν προτέραν ῥαστιόνην ἀναδράμοιμι καὶ τὴν παρ’ ὑμῶν ψυχαγωγίαν ἁρπά·

вот уже третий год пользуюсь убежищем на этом острове Печальный остров, скажешь ты: я же стыжусь произнести дурное про мой добрый приют и священное убежище и крепкое пристанище, недоступное в такое ужасное время для отвратительнейших итальянцев. Будучи потомком прародителя и усвоив все его обычаи, я унаследовал и его судьбу. Я справедливо изгнан из вверенного мне божественного сада, и поселился здесь, в соседстве с Аттикой, как против другого Эдема, не с тем, чтобы иметь чрез то какое облегчение, но, чтобы постоянным напоминанием себе подновлять мою скорбь и таким образом памятью о зле отражать причину всех зол: грех любящих вражду и памятозлобивых. Рассуждая, что Богом назначена мне спарта (рассеяние), я люблю это место и думаю, что и опять бы презрел волю Божию, если бы, когда Бог предоставил мне место раскаяния, и свел с широкого на узкий путь, сам я возвратился к прежнему покою и принял предлагаемое

σαιμι. Εἷς μὲν δὴ καὶ πρῶτος δεσμὸς οὗτος ἐκ τοιῶνδε λογισμῶν διαπεπλεγμένος ἄντικρυς ἐπέχων ἐπιφωνεῖ μοι μένε ἀτρέμας ταλαίπωρε, δεύτερον δὲ τὰ προσόντα τῷ γὴρᾳ πάντα κακὰ, ἅ μετὰ τῶν κοινῶν καὶ ἰδίων δυσπραγημάτων ἐπιθέμενα οὐχ ὅσον τῆς νήσου ποῤῥώτερον παραχωρεῖ μὴ μεθορμίζεσθαι, ἀλλ’ οὐδ’ αὐτοῦ τοῦ δώματος προβαίνειν ἐφίησι. Διὰ ταῦτα δέομαι τῆς θεσπεσίας κεφαλῆς, πρώτα μὲν παρ’ αὐτοῦ δοθῆναι μοὶ συγγνώμην οὐ δυναμένω τοῖς καλοῦσιν ὑμῖν προσδραμεῖν, εἰτα καὶ τὸν θειότατον αὐτοκράτορα ἐκμειλίξάσθαιοὐ γὰρ ὡς αὐτογνὡμων καὶ ἀτελὴς ἀπειθῶ... ὅμως ὑφ’ ὧν εἴρηκα βιαίως ἐπέχομαι. Οὐ παύομαι μέντοι καὶ δεῦρο καθημενος τοῦ δεῖσθαι τοῦ ἀγαθοῦ θεοῦ ὑμᾶς ἡγεμόνας γενέσθαι πρὸς τοῖς ἅλλοις καλοῖς καὶ τῆς ἐπὶ τὸ Βυζάντιον ἐπανόδου ἢ καθόδου τῆς Μεγαλοπόλεως δίκαιον γὰρ τοὺς ἐπὶ τῆς ἀλλοδαπής συναγαγόντας αὐτὴν καὶ ἐπαναγαγεῖν οἴκαδε...

вами утешение. Из таковых соображений составился первый узел, который удерживает меня и взывает: «несчастный, не шевелись!» Второе же обстоятельство — это присущие старости немощи, которые в соединении с моими собственными и общественными бедствиями не только не позволяют мне пуститься в отдаленный путь, но даже оставить свой дом. Посему умоляю тебя извинить меня, что не могу прибыть на ваш зов, и объяснить божественному императору, что я не самовольно и не без причины оказываю неповиновение, но вследствие тех обстоятельств, о которых сказал. И здесь оставаясь, не перестаю, однако, просить милость Божию, чтобы она дозволяла вам совершить и другие лучшие дела, и особенно возвратить столицу в Византию. Ибо справедливо, чтобы те же возвратили ее в отчизну, которые устрояют ее на чужбине.