Анастасий (Грибановский), арх. Письмо кн. Г. Н. Трубецкому от 4/17 авг. 1925 г.

4.

4/17 авг. 1925

Досточтимый и дорогой князь Григорий Николаевич!

Простите за замедление в ответе на Ваше последнее письмо: время от времени мне приходится выезжать из Иерусалима для посещения наших миссийских владений, рассеянных по всей Палестине, и тогда за мною невольно накопляются неуплаченные долги по переписке. Мои поездки почти всегда приурочены к местным праздникам, и тогда они получают двойной интерес и смысл.

Так, день прор. Илии — 20 июля мы праздновали в нашей церкви на горе Кармил, где в этот день бывает большой народный праздник со всеми характерными для востока особенностями. Завтра — накануне Преображения Господня выезжаю на Фавор, чтобы оттуда посетить наше чудное место в Магдале на берегу Тивериадского моря.

Каждый раз скорблю о том, что здесь так мало русских паломников — особенно из учащейся молодежи, для которой палестинские впечатления остались бы неизгладимыми на всю жизнь. Возвращаюсь, однако, к предмету нашей прежней беседы. Кажется, Вы не вполне уяснили себе мою мысль о необходимости удержать не только внутреннюю нравственную связь, но выраженное во внешних формах каноническое единство заграничных русских церквей: я не предлагаю ничего нового под этой формулой, но хотел бы сохранить уже существующий порядок наших иерархических отношений, установленных на последних двух епископских соборах в Карловцах.

Самое дорогое для меня в этом строе это соборное начало, на котором он утверждается в своей последней основе.

Вопрос о единстве представительства также имеет очень важное значение, особенно для сношений с Православным Востоком, на который теперь обращен взор всей верующей России и даже самих живоцерковников. Здесь я должен сказать с полным беспристрастием, что имя владыки Антония есть единственный авторитет, с которым здесь серьезно считаются.

Читали ли Вы его последнее «скорбное» послание к Константину VI? ⁶ Кто из нас решился бы выступить против Вселенского

235

Престола с такой силой дерзновения? При обострившейся теперь вновь борьбе с “живцами» нам придется постоянно апеллировать к древним апостольским кафедрам, а для них после кончины Свят. Патриарха нет такого органа Русской Церкви, которому они могли бы доверять безусловно, ибо митрополита Петра здесь никто не знает и самые его канонические полномочия нельзя еще назвать вполне признанными со стороны других Патриархов. Кто же будет осведомлять их о положении Православия в России и предстательствовать пред ними за страждущую Русскую Церковь? Конечно, для этого не нужно облекать митрополита Антония какими-либо новыми полномочиями: достаточно тех, какие он имеет уже теперь, как председатель Синода и как старейший и авторитетнейший иерарх из всех, находящихся за границей.

Ваши опасения, связаться с его принадлежностью к монархистам, имеют больше значения для нас, русских, чем для Православного Востока, ибо здесь все видят в восстановлении царской власти единственный залог возрождения России.

Конечно, ни в каком случае нельзя догматизировать от имени Церкви ту или другую форму правления, но владыка Антоний едва ли дойдет при всех своих симпатиях к монархизму до таких крайностей, особенно после уроков Карловацкого Собора. Во всяком случае, он не решится утверждать это как учение Церкви; ⁷ если же паче чаяния случилось бы что-нибудь подобное, то соборный голос всех епископов снова восстановит истину. Опыт наших предыдущих собраний уже показал, что наш председатель подчинялся соборным решениям даже тогда, когда внутренне не был вполне согласен с ними.

Усиливаться же провести полную аполитичность иерархов там, где они не выступают как официальные представители Церкви, едва ли необходимо и даже едва ли целесообразно в наше время, ибо это, с одной стороны, противоречит заветам нашей истории, а с другой незаметно может привести их к тому, к чему путем недолгой эволюции пришли «живоцерковники», т. е. к полному примирению и даже к союзу с советской властью. Известно, что они также начали с защиты принципа «аполитичности Церкви и духовенства».

Чистый аполитизм возможен только в аспекте вечности. В условиях реальной земной жизни он почти недостижим.

Что касается канонических полномочий, полученных владыкой Евлогием от Святейшего Патриарха, то они ясны только и

236

даже несомненны относительно западно-европейских церквей. Попытка толковать их расширительно встречает очень серьезные возражения со стороны остальных епископов, и владыка Евлогий проявил не только бескорыстие, но и большую мудрость в том, что не стал распространять своих претензий на единоличное управление всей Зарубежной Церковью.

Вот мысли, которыми я хотел на этот раз поделиться с Вами в ответ на высказанные Вами положения.

Да благословит Господь Вас и всю Вашу семью, которую душевно приветствую.

Глубокопочитающий Вас и преданный

Арх. Анастасий