Анастасий (Грибановский), арх. Письмо кн. Г. Н. Трубецкому от 10/23 апр.

1.

10/23 апр., Келия

Глубокочтимый князь Григорий Николаевич!

Христос Воскресе!

Вы, конечно, очень удивитесь, если узнаете, что послал Вам свое пасхальное приветствие из-под Чанака-Кале, вокруг которого так недавно еще вращались вопросы войны и мира: здесь тоже есть часть моей паствы в мире рабочих дружин, служащих у англичан в этом укрепленном ими и до сих пор зорко охраняемом районе.

Я приехал навестить своих рассеянных овец и помочь им устроить свою церковную жизнь.

О. С. Н. Булгаков сегодня должен был выехать из Константинополя, напрасно прождавши здесь своего сына. Впрочем, и жена его едва успела оправиться от болезни ноги, которая тоже препятствовала им выехать ранее. Мы долго говорили с ним о будущем издании. Будучи согласны издавна (не только в этом пункте) почти во всем, мы расходимся только во взгляде на католический вопрос. ¹ Я нахожу, что сейчас трактовать о соединении церквей в смысле и направлении В. С. Соловьева крайне опасно (я беру только фактическую сторону вопроса и не касаюсь принципиальной, которая также требует самого серьезного внимания к себе): это значит сразу восстановить против себя всю зарубежную и коренную Русь, совершенно единодушную в отношении к католичеству, как известной системе отношений ко всему остальному христианскому и особенно к нашему православному миру. Сергей Николаевич подходит к этому большому вопросу с академической точки зрения, но теперь не такое время и не такая обстановка, чтобы мы могли обсуждать этот предмет с отвлеченных научных высот: слишком близко он соприкасается с жизненными интересами момента; и простое благоразумие требует или совсем не касаться его, или подходить к нему прежде всего с реальной стороны. Я не думаю, однако, чтобы затруднения в этом пункте могли бы удерживать нас от осуществления самой идеи, столь давно лелеемой нами. Какое неисчерпаемое богатство другого материала,

227

самого живого и жизненного и чрезвычайно важного и глубокого по содержанию! Мы живем среди такой напряженной борьбы идей и культурных течений, что только отмечать их значит уже оказывать большую услугу не только для теперешних, но и грядущих поколений. Именно находясь в рассеянии и соприкасаясь почти со всем столь глубоко потрясенным миром, мы можем быть эклектиками в лучшем смысле этого слова и подняться на вершину того вселенского православия и истинного всечеловечесгва, которые предрекал для России Достоевский. Современники, как известно, не ценят величия событий, в которых они участвуют. Обратите внимание хотя бы на последнее воззвание архиеп. Кентерберийского, подписанное и католическим архиепископом в Англии и даже великим раввином! Разве это не есть новое историческое значение нашего страшного и вместе чрезвычайно интересного времени — времени глубоких потрясений и великих свершений.

Было бы грешно и стыдно проходить безмолвно мимо таких явлений, не осветив их и не введя их в сознание русских людей, слишком подавленных сменой впечатлений и потому часто не в меру равнодушных к ним. Предстоящее наше совещание в Карловнах, на котором надеюсь встретиться с Вами, облегчит нам, конечно, разрешение этой задачи.

Очень грустно только одно, что Карловны получили роковое значение и приобретут себе навсегда негативную память в истории после суда над св. Патриархом. ²

Засим простите и да хранит Вас Воскресший Господь! Не поставьте мне в вину, что так поздно отвечаю Вам; на будущее время надеюсь иметь больше досугов и потому быть исправнее в переписке.

С глубоким уважением.

Ваш усердный слуга

Арх. Анастасий

Завтра надеюсь возвратиться в Царьград.

228