Тертуллиан О терпении

52

СТАТЬЯ ВОСЬМАЯ.

О ТЕРПЕНИИ (*).

I. Признаюсь пред Богом: слишком много должно быть во мне дерзости, что я осмеливаюсь писать о терпении, будучи не в состоянии лично представить на сей счет никакого доброго примера. Кто предприемлет хвалить какую-либо добродетель, тог должен бы прежде всего доказать, что сам исполняет ее, и таким образом уроки свои запечатлеть опытом, дабы после не постыдиться собственных слов, мало соответствующих делу. Дай Бог, чтобы по крайней мере подобный стыд научил меня вперед терпению! Впрочем, бывают известные добродетели, исполнения которых превосходит кажется силы человеческие. Нужна особая помощь божественной благодати, чтобы можно было их достигать и с пользою употреблять. Всякое добро происходит от единого Бога. Тот только и может добро сие сообщать другим, кто сам им обладает. А потому подобно больным, не перестающим выхвалять здоровье тогда, как наименее им пользуются, я надеюсь почерпать для себя некоторый род утешения от того, что буду беседовать о таком добре, которого к сожалению, в себе не имею.

(*) Сочинена около 217 года по Р. X.

53

Пожираемый всегда пламенем нетерпения, я должен беспрерывно воздыхать о моем исцелении, усердно молиться о нем и ничего не упускать к получению оного, а особливо, когда чувствую слабость свою, помышляя, что невозможно ни вере умножиться ни Христианскому учению укорениться, когда терпение не придет на помощь. Да и действительно терпение так неразлучно с обязанностями к Богу, что без него нельзя ни исполнять заповедей ни творить дел, благоприятных Богу. Даже и живущие во тьме идолопоклонства не могут удержаться, чтоб не приписать терпению славного имени верховной добродетели. Философы, по крайней мере те из них, которые считаются мудрейшими, столько уважают терпение, что, несмотря на различие их сект и мнений, все они вообще отдают справедливость сей добродетели. Они соединенными силами вступаются за нее, и привязываются к ней для прославления имени своего в свете: одним словом, они почитают себя потолику мудрыми, поколику терпеливы. Если же человеческая философия поставляет свою славу и честь в превознесении изящества сей добродетели: то не стыдно ли нам столь божественное сокровище предоставлять на произвол одному языческому мудрованию? И так оставим на сей раз в стороне сих горделивых мудрецов, которых недостаточествуюшая мудрость utкогда упразднится и уничтожится вместе со вселенною.

II. Что касается до нас: то мы имеем действительнейшее и прочнейшее побуждение употреблять терпение. Не тщеславие, не выказка, не циническое безумие, должны подвигать нас к сей добродетели. Верховное ни животворное правило небесного учения, представляя нам Бога за образец терпения, обязывает нас быть столько же терпеливыми, как и Сам

54

Он. Он допускает солнцу Своему освещать добрых и злых, позволяя тем и другим пользоваться одинаково выгодами годовых времен, стихиями и дарами природы. Будучи Богом, Он сносит терпеливо неблагодарность народов, не престающих хулить имя Его, обижать Его служителей, и простирающих дерзость свою до того, что они смеют покланяться творению рук своих. Он терпит распутство, скупость, неправду и другие постыдные бесчинства, вседневно умножающиеся в мире; терпит, говорю, бесчинства сие с такою благостью, что кажется как будто бы вредит чрез то Своему всемогуществу. Подлинно многие, смотря на сие, осмеливаются иногда сомневаться, существует ли Бог, потому что они не понимают, для чего Он столь медлителен в наказании преступления.

III. В сем состоит первоначальная картина терпения, которую сей божественный Учитель представляет нам как бы в перспективном отдалении, дабы мы взирали на нее, как на небесную добродетель. Но что сказать о Божеском терпении, проявившемся на земли между людьми, осязавшими Его так сказать перстами в лице Иисуса Христа? Сей человеко-Бог не отрекается пребывать скрытым в утробе Матери, где выжидает обыкновенного срока рождения; потом растет подобно другим людям. Пришедши в возраст, Он не старается быть узнанным; напротив того кажется Сам Себе оказывает несправедливость, допустив служителя Своего крестить Себя, и подвергши Себя искушению от диавола. Соделавшись из повелителя вселенной Учителем нашим для указания нам пути спасения, привыкши переносить погрешности людские, Он не проречет, ни возопишь, ниже услышит кто на распутиих гласа Его;

55

трости сокрушенны не преломит, и льна внемшася не угасит (Мат. XII, 19). Так-то долженствовало оправдаться предсказание пророка или паче свидетельство Самого Бога, удостоверяющего нас, что Он вселил дух Свой в Сына Своего с духом всецелого и всеобщего терпения (Исх. XLII, 1). Он не отвергает никого, кто хочет с Ним соединиться, не презирает ни чьего дома и стола, не гнушается ни грешниками, ни мытарями (Лук. XV, 1-4), не гневается на жителей Самарянского города, не хотевших Его принять, тогда как ученики Его, раздраженные наглостью сих жителей, требуют, чтоб огнь с небеси низшел на их город (Лук. IX, 54). Он исцеляет девять неблагодарных прокаженных (Лук. XVII, 17), протает Своим хулителям (Мат. XII, 32), умывает ноги Своим ученикам (Иоан. XIII, 5). Он терпел в сообществе Своем Иуду предателя и не хотел объявить имени его другим ученикам, кроме Иоанна (Иоан. ХИН, 22).

Когда Он был предан врагам Своим и веден на жертву безгласен, не отверзая уст, яко агнец пред стригущим его (Ис. LIII, 7): тогда сей Царь небес, который мог бы одним словом призвать к Себе на помощь легионы Ангелов, не позволяет единому от сущих с Ним извлечь нож для защиты Его (Мат. XXVI, 51). Терпение Его получает как бы рану от нанесенной Малху раны. Вси приемшии нож, говорит Он, ножем погибнуть; и исцелив чудесно раба сего, мстит таким образом тому, кого не обижал. Я не говорю о смерти Его на кресте, потому что Он на сие пришел, однако ж нужно ли было, чтобы сия тяжкая смерть была предшествуема и сопровождаема столь многими страданиями? Конечно нет. Но Он хотел в качестве

56

жертвы упитаться и пресытиться плодами терпения, прежде нежели совершит оную. Ему плюют в лице, Ему ругаются, Его секут до крови, на Него надевают в насмешку багряную ризу, на главу Его возлагают терновый венец (Мат. XXVI, 67, XXVII, 29). Чудное равнодушие, неслыханное и неизменное мужество! Тот, кто восхотел скрыться под образом человеческим, ни в чем не подражает человеческому терпению. О вы, фарисеи! По сему одному знамению вы бы должны были познать своего Бога. Никакой обыкновенный человек не в состоянии показать такого терпения. Столько примеров кротости и воздержания, служащих по своему безмерному величию предлогом к неверию народов, должны были напротив того возбудить и укрепить веру нашу во Иисуса Христа, потому что ясно показывают нам, сколько по множеству страдании Его, столько и по мудрости Его поучений, что божественное терпение соделалось в Нем как бы естественным качеством, возвышающим сияние других Его доблестей.

IV. Если в мире добрые слуги соображаются со склонностями своих господ: то кольми паче мы обязаны изъявлять наше сообразие с волею Господа нашего. Мы действительно служители Бога живого, которого суды не ограничиваются временными наградами или казнями, по простираются на вечное наше счастье или несчастье. Чтоб избежать Его строгости или заслужить милосердие Его, нам надобно быть столько же скорыми Ему повиноваться, сколько Его угрозы сами по себе страшны и обеты вожделенны. Мы хотим, чтобы повиновались нам не только рабы и подчиненные наши, но и самые животные, в том уверении, что они сотворены для пользы нашей. Как же это? Твари, которых Бог подчинил воле нашей,

57

будут кротки и слушаться нашего голоса; а мы, преисполненные тщеславия, не станем повиноваться верховному Владыке, от которого совершенно зависим? Какая неблагодарность, какая несправедливость не воздавать Богу послушания, которого Бог позволил нам требовать от других! Но к чему столько рассуждать для убеждения нашего в том, что мы непременно должны подчиняться величию Божию? Не достаточно ли одного познания Бога, чтобы научить нас нашим к Нему обязанностям? Впрочем, да не подумает кто-либо, что сие отступление на счет повиновения, не важно для нашего предмета. Подчиненность есть для терпения. Нетерпеливый человек не может подчиняться, а терпеливый не может не подчиняться. Посему-то нельзя довольно восхвалить такой добродетели, которую Сам Господь, виновник и воздаятель всякой добродетели, прославил в Своем лице. Нет сомнения, что все желающие принадлежать Богу, должны всемерно стараться о приобретении того блага, которое есть благо Божие. Вот вкратце причины, долженствующие побуждать и приучать нас к терпению.

V. Не бесполезно, однако ж еще более побеседовать о предмете, имеющем столь необходимое отношение к нашей вере. Хотя обширные речи иногда и достойны порицания, но не там, где дело идет об исправлении нравов. Когда мы хотим основательно рассуждать о какой-либо добродетели: то весьма часто должны говорить о противоположном ей порок. Яснее бывает видно, чему следовать, когда известно, чего избегать должно. Рассмотрим, что такое есть нетерпение, не происходит ли оно от диавола, подобно как терпение происходит от Бога. Сим способом нам легко будет узнать, сколько

58

порок сей противен вере нашей. Что происходит от соперника Божия, то конечно, не может соединяться с Божиими делами: тут столько же противоположности в действиях, как и в причинах. Как Бог бесконечно благ, а диавол преисполнен злобы: то сие различие очевидно показывает, что один ничего не делает для другого. Что само по себе зло, то не может производить никакого добра; равным образом что добро, то не может производить никакого зла.

Я полагаю, что нетерпение берет начало свое действительно от диавола. Диавол произвел его на свет, будучи не в состоянии стерпеть, что человек, живой образ Божий, получил от Создателя власть над всеми земными вендами. Если бы он перенес терпеливо сие верховное определение: то не почувствовал бы от того никакой досады; не имея же досады, не позавидовал бы и счастью человека, которому подставил он пагубные свои сети единственно из зависти. Он сделался завистлив, потому что был раздосадовать; он подвергся досаде, потому что был нетерпелив. Не для чего разбирать, чем первоначально руководствовался сей ангел погибели, злобою ли или нетерпением. Известно, что злоба в нем родилась с нетерпением, или что нетерпение родилось в нем со злобою, и что потом обе сии страсти продолжали усиливаться в недрах своего отца. Таким образом диавол собственным опытом познал, сколько нетерпение способно побуждать ко греху. Зная, что первый грех должен войти в мир путем нетерпения, он избрал путь сей, чтобы сделать человека преступным. Следуя сим путем, сей хитрый змей является к Еве; и начав беседу, заразительным дыханием своим все-

59

ляет в нее яд нетерпения. Ева никогда бы не согрешила, если бы терпеливо покорилась последовавшему от Бога запрещению. Но не довольствуясь тем, что сама заразилась сим проклятым дыханием, она не может уже хранить молчания, и изнемогая под сим бременем, горит нетерпением говорить с Адамом, который с своей стороны не в состоянии противиться сему бурному потоку, и язва сия, сообщенная диаволом, распространилась во всем мире.

Вот как нетерпение первой жены ввело в погибель первого человека, и как первый человек погиб равномерно от своего нетерпения, с одной стороны не покорясь терпеливо заповеди Божией, а с другой поддавшись подло искушению диавола. Вот происхождение греха и источник небесного суда против рода человеческого. Гнев Божий начался с того, с чего началось сделанное Ему человеком оскорбление, или лучше сказать, первая причина негодования Господня обнаружила первые признаки божественного Его терпения. Он удовольствовался изречением диаволу проклятия, и остановил дальнейший праведный гнев Свой даже и нa него.—Спрашивается: в каком преступлении можно бы было обвинить человека прежде преступления, оказанного им своим нетерпением? Он жил в невинности и так сказать в приязни с Богом: он обитал в раю. Но когда он пал от нетерпения: то перестал быть и угодным Богу, перестал иметь вкус и к небесным вещам. После того будучи изгнан от присутствия Божия, и заточен в сию юдоль плачевную, он легко допустил господствовать над собью нетерпению, которое сделалось в нем источпиком всех его преступлений против Создателя. Сия несчастная страсть, возбуждаемая диаволом, вскоре поро-

60

дила гнев, споспешествуемый злобою. Когда присуждены к смерти Адам и Ева, нетерпение научило сына их Каина совершить человекоубийство. Он не вытерпел что жертва его не была принята Богом, воспылал гневом против Авеля и умертвил его. А как он не мог его умертвить, не будучи увлечешь гневом, и не мог быть гневом увлечен, не будучи побужден к тому нетерпением: то очевидно, что исполненное им от гнева должно приписано быть причине, возбудившей в нем гнев. В сем состояла некоторым образом колыбель рождающегося нетерпения. Но какое было потом возрастание его? Оно было безмерно. Удивляться тут нечему. Если нетерпение породило первое преступление: то аз сего следует заключить, что оно, предшествуя всем другим страстям, есть как бы источное происхождение всех наших грехов, потому что все грехи истекают из недр его, подобно как многие ветви происходят от одного корня.

Мы объяснили это относительно первого человекоубийства, проистекшего непосредственно от гнева; по какие бы ни были в последствии к тому побуждения, всегда начальною причиною всякого убийства было и есть нетерпение. Из зависти ли или из сребролюбия исполняется сие преступление, нетерпение играет всегда тут главную ролю, не желая и не думая противиться ненависти или скупости. Вообще во всяком дурном деле участвует некоторый род нетерпения, потому что мы хотим как можно скорее совершить его. Любодеяние происходит от того, что мы не принимаем труда бороться долее с искушениями плоти. Если вы скажете, что одно из главных побуждений, заставляющих женщин торговать своею честью, есть сребролюбие: то я полагаю, что

61

сей преступный торг проистекает от постыдного и торопливого стремления к приобретению денег. Я упомянул здесь только о двух пороках, потому что они наиболее общи и преступны пред Богом. Но одним словом сказать, всякой грех происходит от нетерпения. Человек зол, потому что не хочет принять на себя труда быть добрым. Несносна бывает чистота для бесстыдного, честность для злодея, благочестие для нечестивца, спокойствие для наглеца. Мы становимся порочными, потому что не в состоянии долее соблюдать добродетели. И так нетерпение, будучи источником грехов, может ли не оскорблять несказанно Того, кто не может одобрять никакого греха?

Впрочем, известно, что нетерпение было главною причиною множества возмущении, в которые Израильтяне так часто вдавались против Господа. Да и в самом деле от чего сей неблагодарный народ, забыв всемогущую руку, избавившую его от жестокой Египетской неволи, потребовал от Аарона новых богов, которые бы вели их в обетованную землю? Отчего мужчины и женщины, простирая наглость свою до крайности, решились охотно пожертвовать зелотом своим для соделания публичного идола? Сия преступная дерзость происходила от нетерпения их, состоявшего в том, что Моисей долго беседовал с Богом, сколько, впрочем, беседа сия ни была необходима. Вотще пресыщались они чудесным образом манною, падавшею с неба в виде питательной росы. Вотще утоляли они жажду свою водою, извлеченною из камня. Недоверие их к Господу продолжалось. Трехдневная жажда их изнуряет: они не могут долее ее переносить. Сам Бог укоряет их за такое нетерпение. Вообще,

62

чтобы слишком не распространяться, все несчастья Иудейского народа происходили от недостатка терпения. За что умерщвляли они своих пророков? За то, что не могли переносить их наставлений. За что умертвили самого Иисуса Христа? За то, что не могли переносить Его присутствия. Они не были бы столько несчастны, если бы были боле терпеливы.

VI. Ко всему вышеприведенному прибавим еще и то, что терпение всегда предшествует и последует вере. Авраам верова Богу, и (вера) вменися ему в правду (Быт. XV, 6). Сей отец верующих терпением стяжал веру, когда повелено было ему принести в жертву сына своего: покорности такой требовал от него Бог не столько для испытания веры Авраамовой, сколько для показания заблаговременно образа Того, кто долженствовал покорен быть даже до смерти. Бог совершенно знал человека, почитаемого Им за праведника, и человек сей, получив безмолвно строгое повеление, данное ему для испытания покорности его, без сомнения привел бы его хладнокровно в действие, если бы то угодно было Господу. Не без причины осыпан он был благословениями: он поверил и остался верующим, потому что был терплив. Таким образом вера, увенчанная содействием терпения, распространившись поток по вселенной чрез Иисуса Христа, названного в священном Писании сыном Авраамовым (Мат. I, 1), поставила терпение, подружие свое, во главу закона и скрепила его как бы печатью, тем более, что добродетели сей прежде не доставало для правды и святости. Прежде воздаваемо было око за око, зуб за зуб, зло за зло: терпение не было еще известно всюду, потому что и вера также не была известна. Нетерпение пользовалось случаями, где закон не оста-

63

навливал его. Это было естественно: виновник и Учитель терпения еще не являлся. Но по пришествии Его все изменяется. Благодать веры основывается на терпении. Не позволено уже оскорблять: нельзя уже поступать гневно с ближним, не подвергаясь суду. Гнев воспрещен, озлобление изгнано, запальчивость укрощена, яд злословия лишен силы. Закон много приобрел от того, что Иисус Христос сказал: любите враги ваша, благословите клепущыя вы, молитея за творящих вам напасть и изгоняющые вы, да будете сынове Отца вашего, иже на небесех (Мат. V, 44, и 45). Вот какого Отца, Отца не земного, но небесного, приобретаем мы чрез терпение. В означенной главной заповеди заключается вся важность сей добродетели, потому что нам не позволено оскорблять ближнего даже и в насмешку.

VII. Если мы захотим пройти все другие предметы, возбуждающие нетерпение: то найдем на каждый из них приличную существу дела заповедь. Тронут ли ты потерею богатств своих? Господь тысящекратно повелевает тебе презирать мир, или лучше сказать научает тебя, как презирать временные блага, потому что нигде Сам Он не оказывает к ним ни малейшего уважения. Повсюду оправдывает Он бедных, повсюду осуждает богатства. Так-то, вселяя в нас отвращение к мирским благам, Он поучает нас терпению, и предписывает нам переносить уменьшение их безропотно. Как это? Вот как. С одной стороны, надобно нам отвлекать сердце свое от привязанности к богатству, а с другой ни во что ставить потерю его. Мы обязаны спокойно смотреть, когда кто лишает нас чести или даже и всего имущества, как такой вещи, которую запрещено нал любить. Дух

64

Святый объявил нам устами Апостола, что сребролюбие есть корень всех зол; по мы не должны полагать, чтобы сребролюбие его состояло только в желании овладеть благом ближнего нашего. Нет! Даже и то, что мы считаем своим, не есть наше. Мы ничего не имеем: все принадлежит Богу, которому и сами мы принадлежим. И так, когда случится нам что потерять, и мы переносим то с нетерпением: то чрез сие показываем, что мы не свободны еще от сребролюбия, потому что жалеем о том, что нам принадлежит. Огорчаться потерею того, что не наше, значит желать чужого. Кто, предпочитая благам небесным блага земные, падает под бременем несчастий, тот грешит прямо против Бога. Почему? Потому, что из любви к временным вещам он унижает душу свою, сотворенную единственно для благ небесных. Таким образом мы должны мужественно отрепаться от земных вещей, и непрестанно созерцать блага небесные. Пусть весь мир погибнет со своими благами: нам до того дела нет, лишь бы только богаты мы были терпением.

С другой стороны, я спрашиваю: кто с нетерпением переносит потерю имущества, похищенного у него, или другим каким образом отнятого, тот в состоянии ли сам лишить себя сего имущества, чтобы подать какую-либо милостыню? Кто не хочет, чтобы другие его оскорбляли, тот может ли иметь охоту оскорблять самого себя? Терпение в несчастий есть такое упражнение, посредством которого мы приучаемся уделять часть своего имущества другим. Кто не жалеет терять, тот не жалеет и давать. Как хотите вы, чтобы человек, имеющий две ризы, отдал одну из них бедному, когда он не располо-

65

жен уступать срачицы тому, кто отнял у него ризу (Лук. VI, 29)? Как можем мы приобрести друзей своими богатствами, когда сердце наше так к ним привязано, что потеря их делает нас неутешными? Мы столько несчастны, что в состоянии погибнуть вместе с их лишением. Но чего нам искать на земле, где некогда должны мы будем все потерять? Пусть будет уделом язычников предаваться нетерпению при несчастии, потому что они уважают более богатства, нежели душу свою. они доказывают то самым делом, когда из любви к приобретению подвергаются всем опасностям моря, потому что такая дерзость бывает иногда для них прибыльна. Для сего, из желания стяжать себе знатное имущество, они стараются вчинать такие тяжбы, которых и преступник побоялся бы защищать. Для сего во избежание бедности они нанимаются в работники к какому-либо наглому комедианту или грубому гладиатору. Для сего они устремляются на большие дороги, как хищные звери, чтоб обворовывать, грабить и умерщвлять проходящих. Что касается до нас Христиан: то мы, будучи обязаны следовать со всем другим правилам в сравнении с ними, должны жертвовать не душою деньгам, по деньгами душе, охотно давая, и теряя безропотно.

VIII. Впрочем мы в сей бедственной жизни подвержены величайшим испытаниям, и Евангелие велит нам иногда переносить срам и поношение, несмотря на наше к тому отвращение. Не уже ли же станем мы смертельно огорчаться легкими оскорблениями? Прочь от нас такая слабость! Не дай Бог, чтобы терпение наше, искушаемое вседневно тяжкими ударами, постыдным образом изнемогало от легких обид. Подвергшись поруганию, вспомни

66

о словах Спасителя: аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Мат. V, 39). Утоми наглость другого твоим терпением. Как бы ни унизительно и ни жестоко было получаемое тобою от противника твоего оскорбление, ты не должен на него сердиться: он тем тяжелее наказан за то будет Господом, потому что ты терпишь из любой к Нему. Нельзя тебе лучше отмстить врагу своему, как снося терпеливо дурные его с тобою поступки. Приведи себе на память слова Евангелия: егда рекут всяк зол глагол на вы лжуще, радуйтеся и веселитеся (Мат. V, 11 и 12). Сам Господь, сколь ни достоин всевозможного благословения, не избег поруганий на кресте. Последуем же подобному Учителю. Пускай мир нас проклинает, лишь бы Отец небесный нас благословлял. Если чувствительно оскорбляет меня злословие: то я должен буду или воздавать зло за зло, или, скрепя сердце, мучиться внутренне от нетерпения. Но когда я мстить стану обидой за обиду: то каким образом быть мае верным учеником Христовым? Господь предуведомил нас, что мы отдадим отчет за всякое пустое и бесполезное слово: какой же отчет отдадим за слова обидные и оскорбительные? Известно, что божественный наш Учитель повелевает нам сносить терпеливо от других всякое зло, под строжайшим запрещением воздавать зло за зло ближнему.

Рассмотрим с другой стороны приятность, приносимую терпением. Какие бы стрелы клевета или злоба ни изощряли против терпящей души, они останутся бессильны, ударяясь как бы о твердую каменную стену. Тщетно будут они напрягать лук: стрела или падет на землю или обратится стремительно на самого стрельца. Положим, что кто-либо тебя ос-

67

корбил, разумеется с тем намерением, дабы нанести тебе жестокий удар: для оскорбляющего ничего нет приятнее, как чтобы оскорбленный чувствовал от того боль. Но если случится, что ожидание его не исполнится по причине твоего терпения: то боль должна обратиться к врагу твоему, не успевшему пожать плода от своего намерения. Таким образом ты не только тут не будешь уязвлен (а и этого уже для тебя довольно); но еще будешь иметь удовольствие видеть, что ожидание его осталось тщетным, и что боль, которую он хотел тебе причинить, обратилась к нему самому. Вот приятные плоды терпения.

IX. Бывает нетерпение не извинительное, хотя сначала и кажется как бы законным: это случается, когда мы предаемся неумеренной печали, теряя кого-либо из ближних. В подобном случае, надобно вспомнить, какое утешительное самоотвержение преподает нам на сей счет Апостол: Не хощу вас, братие, говорит он, неведении, о умерших да не скорбите, яко же и прочии (язычники) не имущии упования (I. Сол. IV, 13). Увещание сие весьма рассудительно. Веря воскресению Христову, мы веруем, что и сами воскреснем, потому что Иисус Христос умер и воскрес именно за нас. Будучи таким образом удостоверены, что все некогда воскреснут, мы не должны ни огорчаться смертью ближних, ни изнемогать тут от скорби. За чем печалиться, когда вы знаете, что они не перестали жить? За чем предаваться нетерпению за то, что тот, кто непременно возвратится, удалился от вас на некоторое время? То, что вы именуете смертью, собственно не иное что есть, как путешествие: покойник должен возвратиться. Стало быть, отнюдь не следует оплакивать того, кто ото-

68

шел первый, а разве, можно пожалеть только о нем, как о человеке, который отправляется в трудную дорогу; но и сие сожаление должно быть умеряемо терпением. Да и подлинно, за чем слишком скорбеть об отшествии того, за кем скоро пойдем мы в след? Прибавьте к тому, что нетерпение в сем случае есть худое предзнаменование нашей надежды, и служит как бы укоризною вере нашей. Мы оскорбляем Иисуса Христа, когда о тех, кого призывает Он во Свое царствие, скорбим, как о людях, сожаления достойных. Если мы огорчаемся тем, что другие достигли уже цели своих желаний: то не показываем ли чрез сие, что сами не хотим того удостоиться?

X. другой сажный предмет нетерпения есть пристрастие к мщению для удовлетворения нашей гордости или злобы, гордости всегда суетной, злобы всегда преступной, особенно в том случае, когда они поставляют себя судьями в собственном деле, и произносят дерзкий приговор против ближнего. Гордость и злоба, воздавая зло за зло, воздают вдвое за то зло, которое сами получили: они мстят (это одно зло), и вместе оскорбляют (это другое зло). Мщение служит утешением только безумцам и варварам. Мудрец и Христианин считают его вообще за действие злобы. Какое различие, говорят они, между таким человеком, который нападает, и между таким, который, подвергшись нападению сам тоже делает! Различие только в том, что тот есть первый нападчик, а сей второй. Между тем оба они виновны пред тем Существом, которое судит и карает всякого злодея. Быть последним обидчиком не извинение: время и место не разделяют того, что соединено одним и тем же качеством.

69

Данное нам повеление не воздавать зла за зло, положительно. Какую честь воздадим мы Богу, когда станем себе, присваивать право защищать сами себя теми способами, какие нам будут угодны?

Мы, будучи черви зонные, исполненные слабостей и недостатков, любим осуждать служителей своих, осмеливающихся обнаруживать месть свою против других. Мы одобряем тех из них, которые, помня низость своего происхождения, свою покорность и уважение к господам, имеют нужду прибегать к нам, и доставляем им в сем случае иногда еще большее удовлетворение, нежели какое могли бы они сами получить. Не уже ли же подвергаемся мы какой опасности, вверив нужды наши Богу, верховному Властителю, Богу, столь справедливому в Своих судах, столь всемогущему в исполнении видов Своих? Напрасно будем мы Его почитать судиею, не признавая Его вместе и мстителем. Под сим последним именем мы должны принимать Его, когда Он говорит: приимет суд рука Моя, и воздам месть врагом (Второз. XXXII, 41), то есть, как бы сказал Он: положитесь на Меня в рассуждении причиненной вам обиды, и терпение ваше получит возмездие. Когда Господь наш говорит: не судите, да не судимы будете (Мат. VII, 1), не требует ли Он, чтобы мы имели терпение? О ком можно сказать, чтобы не судил других, как не о том, кто не старается себя защищать? Напротив того, кто сам судит и рядит, тот, хотя бы хотел и милость оказать, не избегнет упрека, что осудил кого-либо неосновательно, и тем самым присвоил себе так сказать честь, принадлежащую верховному Судии.

Сколь многим несчастьям нетерпение подвергало мстительных людей? Сколько раз люди раскаивались,

70

что доставляли себе удовлетворение за обиду? Сколько раз упорное рвение преследовать соперника, производило более печали, нежели какой подавали к тому повод причины сего рвения? От чего это? От того, что когда мы предпринимаем что-либо по нетерпению: то не можем выполнить того без нетерпения. Обыкновенно что делается с запальчивостью, то или не достигает цели, или падает само собою, или уносится на воздух. Тогда если ты в состоянии мстить только слегка: то на сие досадуешь. Если же мщение твое простерлось до крайности: то тут выходишь ты из самого себя. Какой пользы можно ожидать от страсти, которой порывов не могу я умерить и самым воздаянием зла, сею страстью мне причиняемого? Но когда напротив того, успокою я себя терпением: то не буду же чувствовать никакой скорби; не чувствуя же скорби, не стану помышлять и о мщении.

XI. По рассмотрения главнейших предметов нетерпения, нужно ли распространяться на счет всего того, что может возбуждать страсть сию в обществе и в частности? Диавол простирает власть свою весьма далеко. Сей злой дух мечет стрелы свои во все стороны. Удары, им наносимые, язвят иногда легко, а иногда тяжко. Что тут делать? Вот что. Когда оскорбление противника твоего не велико: то малость его должна побудить тебя презреть оное; когда же оно велико: то важность его должна тебя заставить как можно скорее уклониться от него или так сказать стряхнуть его с себя. Когда обида умеренна, терпение тут почти не нужно; когда она сильна, употреби скорее терпение, чтоб изгладить ее. И так станем крепко вооружаться против нападений, злого духа станем мужественно сражаться, что-

71

бы восторжествовать великодушно над ухищрениями врага сего. Если случится нам иногда собственным неблагоразумием или проступками нашими навлечь на себя какие-либо беды: то тем не менее должны мы терпеливо сносить зло, самими нами себе причиненное. Если же нам покажется, что огорчение происходит от Бога: то кому должны мы быть покорнее, как не Богу? Он Сам благоволил предуведомить нас, что мы должны радоваться, когда Ему угодно нас испытывать: ихже аще люблю, говорит Он, обличаю и наказую (Апок. III, 19). Счастлив тот слуга, которого сам господин хочет исправить, которого благоволит наказывать, и не вводит в заблуждение, поблажая его погрешностям.

Таким образом мы всячески должны упражняться в терпении. Какие бы поводы к тому ни были, наше ли неблагоразумие, искушения ли диавола, или благотворные наказания Господа, во всяком случае возмездие за исполнение сей добродетели велико и клонится к нашему счастью. И подлинно, кого Иисус Христос именует блаженными, как не людей терпеливых? Блаженны, говорит Он, нищие духом, яко тех есть царствие небесное (Мат. V, 3). Никто не может быть нищим духом, кто не имеет смирения; никто не может быть смиренный, кто не имеет терпения, и кто не переносит терпеливо унижения. Блаженны плачущие: каким образом могут они взирать на предметы плача без терпения? Для сего-то обещано им и утешение. Блаженны кроткие: ясно, что нетерпеливые не имеют сего качества, Блаженны миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся. Думаете ли вы, что они ищут наслаждаться миром, будучи увлекаемы нетерпением? Наконец сказано: Радуйтеся и всселитеся, яко мзда ваша многа на небе-

72

сех. Тут радость обещается конечно не за нетерпение, потому что нельзя радоваться в несчастий, когда мы не поставим себя превыше несчастья; до чего без терпения достигнуть не возможно.

XII. Что касается до мира в любви между людьми: то полагаете ли вы, что человек, от природы нетерпеливый, может соблюсти драгоценный мир сей? Может ли он простить или отпустить вину брату своему, не говоря, до семи раз, но до седмидесяти крат седмерицею (Мат. XVIII, 22)? Заплатит ли заимодавцу долг свой тот, кто проводит его всячески перед судом, чтобы только не заплатить? Как отпустишь ты долги ближнему, с тем чтоб и твои долги были тебе отпущены, когда ты, забывши всякое терпение, ни о чем ином не помышляешь, как о нанесенной тебе обиде? Нет! Доколе сохраняешь ты в сердце своем мщение, нельзя тебе принести на алтарь такой жертвы, какая благоприятна Богу. Прежде всего надлежит тебе прибегнуть к терпению, чтобы примириться с братом твоим. Мы подвергаемся великой опасности, когда зайдет солнце во гневе нашем. Горе нам, если мы проводим дни, не терпните друг другу любовью (Ефес. IV, 2)!

Если же правда, как нами доказано, что терпение есть так сказать венец всех других добродетелей: то чему дивиться, что оно споспешествует к покаянию в тех случаях, где сие последнее потребно в помощь людям падшим? Таким образом когда две особы, соединенные браком, расстаются законно, чтобы некоторое время провести в целомудренном вдовстве: то терпение ожидает, желает, требует, чтобы покаяние доставило сим особам возможность взойти на путь спа-

73

сения. Каких благ оно им не приносит? Оно препятствует одной особе впасть в прелюбодеяние, а другую вместе с тем исправляет. Терпение представлено нам, как знамение спасительной помощи, в различных изречениях, произнесенных Иисусом-Христом в пример петицию терпеливого человека. Терпение доброго пастыря ищет и находит наконец погибшую овцу (Лук. XV, 4). Нетерпение вменило бы ни во что одну овцу; но терпение находит удовольствие искать ее и нести на раменах, снисходя с кротостью к проступку сей заблудшей овцы. Терпение заставляет нежного и чадолюбивого отца принять сына расточителя, угостить его и извинить перед нетерпеливым и раздраженным братом, погибший сын сей воскресает, потому что раскаялся: терпение спасает его, потому что помогло раскаянию (Лук. XV, 22 — 32).

В рассуждении любви, известно, что она есть как бы великое таинство нашей веры, как бы бесценное сокровище Религии нашей, как бы верховнейшая добродетель, о которой Апостол отзывается с пламенеющим жаром Духа Святого. Но добродетель сия сколь она ни изящна, не образуется ли так сказать в школе терпения? Любы долготерпит, любы не превозноситея, не гордится, ни бесчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла ближнему (1 Кор. XIII, 4 и 5), словом сказать, она ни малейшего места не дает нетерпению. Для сего-то прибавляет Апостол: любы вся любит, вся терпит, потому именно, что соблюдает терпение. Справедливо потом сказано: любы николи же отпадает. Другие вещи будут иметь конец: языки, науки", пророчества престанут, упразднится, уничтожатся. Останутся только вера, надежда, любы: вера,

74

то есть: несомненное ведение, сообщенное нам терпением Иисуса Христа; надежда, то есть, уверенность в славе, ожидаемой беспрерывным терпением человека; любы, то есть, сверхъестественная любовь, сопровождаемая терпением, соответственно заповедям Бога, верховного нашего Учителя-

XIII. Доселе мы говорили о терпения, поколику оно относится особенно к душе. Рассмотрим его теперь, поколику оно касается тела. Как Господь даровал телу нашему достаточные силы к исполнению сей чудной добродетели; то терпение и тут помогает нам приобретать богатство милостей Его. Дух, как бы руководитель наш, сообщает часть избытка своего сосуду, его вмещающему. Во-первых, скорби телесные суть очистительная жертва, примиряющая с нами Бога чрез смирение, когда плоть, довольствуясь немногим количеством хлеба и воды, приносит в дар Господу свою бедность и воздержание, когда присовокупляет к тому частые посты, и когда проводит дни в пепле и вретище. Во-вторых, терпение сего рода творит молитвы наши действительнейшими, и служит к отвращению от нас несчастий, об удалении которых мы молимся. оно отверзает уши Иисуса Христа Бога нашего, укрощает строгость судов Его, возбуждает Его милосердие. Так некогда гордый царь Навуходоносор, раздраживший Господа, принес великодушную и полезную жертву терпения смиренным и строгим покаянием семилетнего изгнания, во время которого жил со зверьми, удаленный от общества людей; и сею жестокою жертвою возвратил себе царство свое, а что еще важнее, сим очистительным удовлетворением приобрел снова милость Божию.

75

Сверх того, проходя другие более возвышенные и полезные степени терпения, мы найдем, что оно иного споспешествует самой святости посредством воздержания. Телесное терпение, о котором мы говорим, воздерживает вдову от любодеяния, и заставляет молодую особу хранит цвет своего девства, ставит выше других (духовного) скопца (Матф. XIX, 12). Доблесть души совершенствуется в теле, подобно как телесное терпение торжествует со славою во время гонения. Нужно ли бежать? Тело подвергается всем неудобствам бегства. Заключен ли кто в темнице? Тело обременяется цепями, тело страдает в пытках, тело лежит на жестком камне, тело видит день не иначе, как сквозь щель, пробитую в стене, тело гибнет тут нечувствительно от зловония и бедствия. Когда надобно явиться на поле сражения, чтоб испытать удачно силы свои против тиранов, когда нужно омыться вторым крещением, крещением кровью, переносящим нас внезапно от земли на небо: тогда ничто столько нас не поддерживает, как терпение телесное. Дух убо бодр, плоть же немощна (Матф. XXVI, 41), немощна без терпения, приносящего душе и телу несомненное спасение. Когда Господь говорит: плоть немощна, Он сими словами поучает нас тому, что ее укрепляет; учит именно иметь терпение, которое, как непоколебимый столп, поддерживает всю тягость мучений, употребляемых к погашению веры в Христианах или к испытанию их постоянства. Добродетель сия торжествует над бичами, огнем, пытками, над свирепством львов, над мечем палачей, над жестокостью казней. Она всегда доставляла победный венец пророкам, Апостолам, мученикам.

XIV. Укрепленный силою терпения, Исаия был

76

претерт пилою, и не переставал хвалить Господа среди столь ужасной муки. Стефан, побиваемый камнями, молится о прощении своих врагов. Многострадальный Иов считает себя счастливым, что в жестокой борьбе своей должен употребить все усилия терпения своего к преодолению нападении ада. Ничто не может поколебать его. Стада его похищаются, гумны сгорают, дети гибнут под развалинами храмины, тело покрыто множеством язв. Удары сии действительно тяжки. Но вотще диавол истощает всю свою ярость к одолению Иова. Сей терпеливый человек остается непоколебим, полагая все свое упование на Бога. При таком множестве злополучий он не упускает из виду Господа. Мужество его преодолевает все, дабы подать нам торжественный пример терпения, и научить нас, что при страданиях души или тела ни лишение земных благ, ни потеря ближних, ни другие подобные скорби, не должны доводить нас до отчаяния. Какое славное торжество! Сам Бог в лице Иова как бы одерживает знаменитую победу над диаволом, сим гордым врагом божественной Его славы. Иов, получая вести одну другой печальнее, довольствуется одним тем, что говорит: яко Господеви изволися, тако и бысть: утомленный докуками жены своей, отвечает ей только сими словами: вскую яко едина от безумных жен возглаголала еси? Какое зрелище! Какое веселие для самого Бога, если смею так изъясниться! Диавол издыхает от ярости, когда сей знаменитый несчастливец, сидя на гноище, с непостижимым спокойствием острогает крепом гнои свой, покрывающий все части тела сто (Иов. I, 21. II, 8 и 10). Так оружием и щитом веры притупляет он стрелы духа искусителя. Так обретает

77

он слова телесное здравие, и получает вдвойне все потерянные им блага. Если бы он пожелал даже иметь прежних детей: то и те были бы ему возвращены; но он предпочел насладиться сею радостью в великий день вечности, твердо надеясь на обет Божий касательно всеобщего воскресения. Он восхотел перенести терпеливо потерю сию, сколь она ни горька была, дабы и впредь не провождать жизни без терпения.

XV. И так справедливо, что мы ничего потерять не можем, соблюдая сию добродетель, и что сам Бог служить тому верною порукою. Если ты предашь в руки Его причиненную тебе обиду, сделанный тебе вред, чувствуемую тобою скорбь, претерпенную тобою смерть: то Он отмстит, восстановит, исцелит, воскресит тебя. Чудная польза от терпения, когда Бог делается распределителем наших казней и наград! Мы не должны тому удивляться. Терпение ограждает и укрепляет все добродетели, благоприятнейшие Господу. Терпение служит к соблюдению заповедей Его. Терпение усиливает веру, восстановляет мир, вспомоществует любви, учит смирению, возбуждает покаяние, прилагает печать к, грустному исповеданию грехов, руководствует плотью, управляет духом. Терпение воздерживает злословие, истребляет корень соблазнов, препятствует хищничеству, торжествует над искушениями, венчает мученичество. Терпение доставляет утешение бедному, делает богатого умеренным и воздержным, поддерживает слабого, ободряет сильного, веселит верного, привлекает язычника к вере, творит раба приятным господину и господина приятным рабу. Терпение служит укреплением жен и славою мужей. Оно любезно в дитяти, достойно почтения в

78

юноше, удивительно в старике, восхитительно во всяком возрасте, во всяком поле, во всяком звании.

Хотите ли еще посмотреть на портрет, на вид, на убор так сказать терпения? Оно имеет лице кроткое и спокойное, чело веселое и светлое, не омраченное ни гневом ни печалью, брови, никогда не нахмуренные, и глаза, всегда потупленные не от стыда, по от скромности. Уста его запечатлены так сказать ненарушимою печатью молчания. Гнев его подобен гневу людей, не чувствующих за собою никакой вины. Если терпение помавает иногда головою, то это знак презрения его к диаволу; если усмехается, то делает это из омерзения к сему духу искусителю. Одеяние его так чисто и опрятно, что на нем никогда не видно ни пятна, ни пыли. Терпение сидит на престоле Господа своего, его тихий и кроткий дух никогда не сопровождается трусами и бурями, но всегда бывает ясен, светел, чист, подобен гласу хлада тонка, как видел Илия (3 Цар. XIX, 12). Где Бог, там и терпение им руководимое. Когда Дух Святый нисходит в сердца наши, то вместе с Ним нисходит и терпение, неразлучное Его подружие. Когда мы примем его с Духом Святым: то сей последний пребудет в нас навсегда. Он не может оставаться в сердцах наших без сего возлюбленного и верного подружия своего. В удалении от терпения мы всегда подвержены будем смятению. Мы не в состоянии противиться нападениям врага, если лишим себя сего орудия, необходимого для их отражения.

XVI. Таково практическое правило сей небесной добродетели, предлагаемой нам Христианством, и, как небо от земли, отличающейся от того ложного и хвастливого терпения, которое составляет всю

79

доблесть язычников; ибо как в сем, так и во всяком другом случае, диавол пытается быть соперником Божиим. Сей завистливый дух хочет также и своим служителям внушать известный род терпения, которое равнялось бы терпению Христианскому. Нельзя не сознаться, что между сими двумя терпениями есть некоторое соотношение: одно столько же злое, сколько другое доброе. Примечательны следующие роды внушаемого диаволом терпения, например: иногда оно покарает власти жен мужей, продавших себя им за богатое приданое, или производящих гнусный торг их честью; в другое время оно под личиною ложной дружбы старается оказывать низкие и трудные услуги, чтобы получить наследство от бездетного человека; в иных случаях подвергает оно подлого блюдолиза множеству обид и насмешек для того, чтобы быть на каком-либо обеде, покупаемом им своею вольностью и честью. Вот какие роды терпения имеют язычники. Они дают имя столь священной добродетели упражнениям унизительным и презренным. Какое безумие! Будучи готовы все переносить от сильного соперника, от богатого человека, от гордого вельможи, они не знают одной только науки, науки переносить что-либо от Бога. Но оставим сих несчастных страдальцев земли, которых терпение будет подвергнуто на том свете жестокому огню пожирающего пламени. Что касается до нас: то мы должны не только иметь, но и возлюбить терпение Божие, терпение Иисуса Христа. Воздадим Господу нашему то, что позаимствовали мы от Него. Предложим Ему в жертву терпение души нашей и тела нашего, потому что веруем в воскресение души и тела.