Тареев М. М. Киевский Покровский (Княгинин) монастырь

I.

Киевский Покровский (Княгинин) монастырь.

Начну историко-биографическими сведениями.

Предо мною Обзор деятельности больничных учреждений Императора Николая II при Киевском Покровском женском общежительном монастыре за I-е десятилетие (1893—1903). Составили врачи больницы. Киев 1905. Рецензент может усиленно рекомендовать вниманию читателей эту тщательно составленную и изящно изданную книгу. Она составлена из статей двух родов: а) биографического и общего содержания и б) специально-медицинского. К первому ряду относятся статьи: Проф. И. А. Сикорского О жизни и кончине ее Императорского Высочества Великой Княгини Александры Петровны, в иночестве Анастасии,—Д-ра Г. Г. Левицкого Ее Императорское Высочество Великая Княгиня Александра Петровна (инокиня Анастасия)—довольно обстоятельный биографический очерк,—Д-ра В. Ф. Бушуева H. В. Соломка (некролог) и Об участии монастырей в деле народного врачевания. Второй ряд составляют многочисленные статьи, имеющие предметами содержание больницы, комитет по управлению больничными и благотворительными учреждениями при монастыре, список врачей, работавших в больнице за первое десятилетие (из коих первым врачом больницы, много содействовавшим Августейшей Строительнице больницы при устройстве ее, был H. В. Соломка), цифровой отчет о деятельности больничных учреждений за 1900—1903 г. и, наконец, обзоры деятельности разных отделений больницы—терапевтического, детских болезней, гинекологического, хирургического и др. Последние статьи имеют значительный научно-медицинский интерес, но наше внимание главным образом останавливается

9

на статьях, изображающих благотворительную деятельность Великой Княгини. Нижеследующие биографические данные заимствованы преимущественно из статьи д-ра Г. Г. Левицкого. Кроме того существуют (и имеются у меня) следующие издания, впрочем достаточно использованные д-ром Левицким: Проф. Сикорский Кончина ее Императорского Высочества Великой Княгини Александры Петровны (в несколько измененном изложении статья вошла в Обзор), Проф. Подвысоцкий Участие монастырей в деле охранения народного здравия, Скворцов Памяти царственной Инокини Анастасии—издание журнала «Миссионерское Обозрение» и др.

Великая Княгиня Александра Петровна, Вдова Августейшего фельдмаршала Великого Князя Николая Николаевича (брата Императора Александра Николаевича), происходила из рода принцесс Ольденбургского дома и родилась в С.-Петербурге 2 мая 1838 года от брака принца Петра Георгиевича Ольденбургского и принцессы Терезии-Вильгельмины-Фридерики-Изабеллы-Шарлоты Нассауской. Уже отец Великой Княгини, Принц Петр Георгиевич, пользовался известностью широкого филантропа. В 1860 году ему вверено было управление всеми учреждениями Императрицы Марии. Его заботам и трудам принадлежит широкое развитие этого ведомства. По его личной инициативе и просвещенной заботливости возник целый ряд воспитательных и образовательных заведений. Заслуги его в этом направлении увековечены постановкой ему памятника на Литейном проспекте в С.-Петербурге в 1889 году, на котором надписано: «Просвещенному Благотворителю». Титул Императорского Высочества принцу Петру Георгиевичу Ольденбургскому пожалован был в 1845 году.

От брака принца с принцессой Терезией Нассауской родились 4 сына (Николай, Александр, Георгий, Константин) и з дочери: Александра (Екатерина и Терезия).

Дочь покойного великого гуманиста, Великая Княгиня с юных лет унаследовала от своего отца его взгляд и убеждения на то, в чем должна выражаться любовь к людям и помощь им. В юных уже годах она отдавала все свои «карманные» деньги на помощь бедным и больным детям. 

10

Вся первая половина ее филантропической деятельности протекла в Петербурге, где она обильно и широко распределяла свое состояние на различные гуманитарные цели. Но и помимо оказываемой ею материальной помощи делам и учреждениям, где только чувствовалась нужда в ней, она являлась деятельнейшей руководительницей в возникавших по ее инициативе, различных благотворительных учреждениях.

Вскоре после замужества ею основана в Галерной гавани Покровская община сестер милосердия, больница, клиническая амбулатория, лечебница, отделение для девочек— сирот младшего возраста, училище для образования фельдшериц, преобразованное ныне в образцовую женскую гимназию министерства народного просвещения. Кроме того, почившая Великая Княгиня по 1881 г. состояла председательницей совета детских приютов ведомства учреждений Императрицы Марии и, благодаря заботам ее, был составлен капитал, достигший в настоящее время двух миллионов рублей. На эти деньги содержатся 23 обширных и благоустроенных детских приюта, из коих 21 находятся в Петербурге, один в Царском селе и один в Петергофе. В них призреваются до пяти тысяч сирот.

Во время русско-турецкой войны почившая Великая Княгиня на собственные средства организовала санитарный отряд.

В 1879 году почившая Великая Княгиня оставила Петербург, вследствие своей тяжелой и, казалось, неисцелимой болезни, и переехала на жительство в Киев, где ей суждено было обрести воскресение к новой жизни, всецело посвященной высоким подвигам искания правды вечной и трудам христианского благотворения. Здесь она достигла высших степеней душевной красоты и нашла свой идеал в служении Богу и ближнему.

Поселившись в Киеве и получив облегчение в своей тяжкой многолетней болезни, Великая Княгиня приступила к осуществлению своей великой мысли, созиданию живого монашества, живого монастыря. «Живое монашество—писала покойная Великая Княгиня—вот знамя, которое столь дорого моему сердцу и которому я уповаю служить до последнего издыхания... Никакие монашеские обеты и правила 

11

не мешают ближнего любить, как самого себя, служить болящим, питать неимущих, призревать сирых и убогих, обучать желающих, ибо монастыри будут иметь двойную силу и значение». В другой раз Великая Княгиня писала по тому же вопросу о монашестве: «Современное монашество должно иметь целью мирить мирян с монашеством. Исключительно созерцательная жизнь есть удел немногих особых избранников Божиих по особому промыслу Божию, а жить в келье, занимаясь рукоделием, дабы путем продажи этого труда кормить и одевать себя, не может привлечь никого. Общежитие единственная благоприятная община и та обитель достойна названия общежительного монастыря, где есть полное общение духа, кроме общей пищи и одеяния. Больничное дело было предусмотрено уставом Василия Великого. В св. уставе о больнице говорится. Монашки, опасающиеся, что путем больничного послушания они уклоняются от монашества, не понимают церковного устава, не понимают заповеди Христовой и не понимают того, что Господь во время Своего земного странствования так много заботился о болящих, а равно и св. апостолы. Когда мы сподобляемся приблизиться к болящему, то мы невидимо приближаемся ко Христу, и если при служении болящим храним на уме, в сердце и творим устами Иисусову молитву, то это—те живые четки, та идея, за которую радостно можно гореть на костре, за которую можно радостно принимать всякое поношение! Величайшая отрада сподобляться жить в св. обители, быть монахом и осуществлять дорогое, живое, любвеобильное монашество. Нужно вдуматься в этот тип монашества, дающий вечное радование на земли и на небеси»! Для покойной великой подвижницы живое монашество означало именно монашество любвеобильное, живой подвиг— подвиг любви. Согласно евангельскому слову, она не знала ничего выше любви. Своим «возлюбленным о Христе больничным сестрам» она писала впоследствии: «Душою я с вами и в этом нахожу большое утешение. Я несомненно уповаю, что вы вполне умеете ценить и благодарить Господа, что сподобляетесь служить болящим; любовь к страждущим приемлется Господом. Всякий ваш труд приближает вас к исконному душевному служению ради 

12

спасения души. Любовь—это высшая добродетель, и буду посильно молиться, чтобы эта добродетель приумножалась в душах ваших». В частности, старшей сестре хирургической больницы Великая Княгиня писала: «Благодари непрестанно Бога, поставившего тебя на такое послушание, где каждый с любовью поданный стакан воды приемлется Господом. В Св. Евангелии Господь постоянно проповедует о любви к ближнему. Он Сам показывал пример исцеления и служения болящим. Единственное на земле неотъемлемое счастие—это служение болящим, в какой бы форме оно ни проявлялось. Сестры, которые готовят кушанье, шьют, пекут, стирают для болящих, тоже благоугождают Господу... Трудись с любовью, трудись мужественно. Господь воздаст тебе сторицею! Все принимай с горячею любовью от руки Господа, тогда все будет на душе присное радование. Будешь себя забывать, жить для страждущих, ради страждущих»...

Такой высокий идеал монашеского подвижничества покойная Великая Княгиня носила в своей душе. Созданием Киевского общежительного монастыря с его многочисленными лечебными и благотворительными учреждениями Великая Княгиня свою заветную мысль привела в исполнение.

Лечебно-благотворительные учреждения Покровского монастыря в настоящее время имеют следующий вид: лечебница для приходящих больных, больница с двумя отделениями на 108 человек, при ней заразный барак на 12 мест и изоляционный на 5 мест, в общем 125 мест, и два приюта—один для неизлечимо больных, другой для слепых. Лечебница для приходящих больных в иные дни вмещает 400—500 приходящих больных, при чем не заметно ни тесноты, ни порчи воздуха. Знакомые с больничным делом у нас говорят, что эта лечебница «по своей обширности и благоустройству является единственной в России». Нужно заметить, что лечебница эта в случае нужды (войны или эпидемии) в несколько часов может быть обращена в образцовую больницу на 100 мест. Вообще о врачебных учреждениях Покровского монастыря бывшие в Киеве в 1896 и 1898 г. съезды врачей засвидетельствовали, что они составляют гордость не 

13

только Киева, но и всей России. «Необыкновенная чистота, изящество, приветливый вид зданий и особый, не поддающийся описанию, привлекательный оттенок, лежащий на всем, произвел впечатление и оставил след, который никогда не изгладится из памяти посетителей». Один из этих врачей свои впечатления при осмотре их выразил в следующих авторитетных словах: «Я начал свой осмотр с лечебницы для приходящих, которая внутри расположена в виде прямоугольного креста: в правом, и левом крыле этого креста устроены кабинеты по всевозможным специальностям; каждый кабинет снабжен, всеми необходимыми принадлежностями по своей специальности; чистота, свет, воздух и, если угодно, роскошь не оставляют желать ничего лучшего. Осмотревши эту амбулаторию, для которой очевидно сделано все, что можно сделать по последнему слову науки и техники и, конечно, не жалея средств, я отправился в больницу для стационарных больных; эта больница представляет прекрасное двухэтажное здание, в котором помещается небольшая домашняя церковь, столовая для больных, две операционных залы, которые блещут чистотой, светом и изяществом обстановки и инструментов, и затем, то большие, то меньшие палаты для хирургических больных женщин и детей... Я в восторге от всего виденного,— я здесь видел нечто подобное тому, что видел в некоторых больницах в Берлине и новых клиниках в Москве».

О деятельности больничных учреждений Покровского монастыря могут свидетельствовать следующие цифровые данные из отчета за десятилетие с 1893—1903 г. Лечебница приняла 194. 993 больных, сделавших 466. 523 посещений; в больнице пользовалось 5020 человек; в. обоих приютах призревалось 123 человека; из аптеки выдано бесплатно 501,064 номеров лекарств.

И вся эта система благотворительности была создана энергией и трудами Великой Княгини, ближайшим сотрудником которой был названный уже H. В. Соломка.

Великой Княгине—говорит ее биограф, д-р Г. Г. Левицкий— желалось деятельной любви и своих идеалов, достигла она в Покровской обители, созданием и дея –

14

тельностью которой совершен первый трудный шаг на пути реального участия монастырей в деле охранения народного здравия. Этим шагом начинается новая эра в культурном значении монастырей на Руси. Учреждения, созданные великим духом Великой Княгини, будут безусловно иметь значение не только как осуществление высоких гуманитарных целей, но и памятной страницы в истории России. В чудном уголке Киева—Лукьяновке, на высоком живописном откосе Вознесенской горы, сплошь покрытом вековечными деревьями, скоро вырос целый городок Покровского монастыря, в русском стиле. Монастырь этот с каждым днем, каждым годом разрастался, устроялся, украшался и креп. Все здесь создавалось под личным наблюдением почившей Великой Княгини: все планы составлялись ею, счета по постройке и содержанию всех учреждений велись лично Великой Княгиней, здесь не было деревца, которое не было бы посажено по указанию ее, не было гвоздя, вбитого не по ее распоряжению, а часто и в ее присутствии. Выстроен собор, дома для монастырских сестер с помещением для навещавшей семьи ее Высочества, грандиозная больница, лечебница для приходящих больных, образцово-устроенная аптека, училище для девочек-сирот, приют для слепых, приют для неизлечимых хронически-больных женщин, бараки для заразных больных, анатомический покой для нужд больницы, прачечные, столовые и кухни для больницы и сестер монастыря, странноприимница, куда шел холодный и голодный и находил заботу, приют и ночлег. Великая мысль Царственной Труженицы возродилась здесь в реальную жизнь, полную энергии, любви, самосовершенствования, жизнь преисполненную труда и подвижничества, жизнь для сирых, больных и бездомных. И все это в тиши и глубочайшем смирении, все в стремлении к высшей красоте, к высшим идеалам, в стремлении к Богу. Среди поля вырос дивный, прекрасный, благоухающий цветок, на котором отрадно останавливались взоры и усталого больного путника и великих мира сего и людей науки. Возвышенная, всеобъемлющая любовь Великой Княгини одухотворяла, согревала и цветила новыми красками этот дивный цветок. Все здесь созидалось крайне 

15

быстро, энергично; буквально не было ни мгновения, когда бы живая деятельность Почившей замирала. Казалось, она спешила увидеть поскорее воплощение своих мыслей в реальную оболочку, она как бы чувствовала непродолжительность своей жизни и спешила с устроением монастырского городка. «Я боюсь не смерти, но боюсь не успеть сделать все то, что я должна еще сделать здесь на земле», часто говорила Великая Княгиня. И сколько прекрасных проектов и предначертаний она унесла с собой в могилу. Все особенные свои заботы и материнскую любовь почившая Великая Княгиня отдала больничным учреждениям. ее любовь и доверие к своей больнице были так велики, что операция, которой ей пришлось подвергнуться вскоре после устройства монастыря, была совершена благополучно в монастырской больнице; в той же больнице, в своем рабочем кабинете она и скончалась. Она жила больницей, жила в больнице, работала в больнице и умерла в больнице.. Участь завидная для истинного поборника науки и любви к ближнему...

Покровский монастырь есть монастырь не по названию только, а в самом строгом смысле этого слова; обитающие в нем насельницы проводят монашескую жизнь по строгому студийскому уставу. Первый день новооткрытого Покровского монастыря начался совершением в 12 Ч; ночи полунощницы, собравшей множество молящихся. Сколь часто Великая Княгиня напоминала монастырским сестрам о подвиге любви к ближнему, столь же строго следила она и за их молитвенным подвигом. «Все эти живые четки, писала она о монахинях-послушницах, работают сильно и все и вся за св. послушание. В каждой больнице в 6 час. утра литургия, поют наши слепые 20 девиц... В больнице все строго-монашеское. Все в белом... Приготовление к массе операций — все делается и успевается, молитвенно окропляется водой, все тайно, твердо, убежденно и ничего напоказ». Другой раз, в письме к сестрам больницы, Великая Княгиня, восхваляя любовь, как высшую добродетель, вместе с тем призывает сестер к молитве: «Непрестанно творите Иисусову молитву: это — могущественная сила, все дурное поглощающая. При этом настроении вы всегда будете благодушны и счастливы». «Всякий шаг с 

16

молитвой на уме! писала она снова. — Имейте в сердце и уме великое орудие — Иисусову молитву». О соединении с подвигом «служения болящим» умной, сердечной и словесной молитвы Иисусовой писала Великая Княгиня и в другом письме — в отрывке, который мы уже приводили выше. Покойная Княгиня, как мы слышали от близко знавшей покойную сестры М., внимательно следила за совершением богослужения, сама писала расписание церковных служб. Однажды она сделала священнику строгий выговор; гнев ее быстро утих,—как это всегда с нею бывало,—и она смиренно сказала батюшке: «пожурите меня старуху». О глубоком религиозном настроении покойной Великой Княгини красноречиво говорит, ныне уже оконченный вчерне, величественный соборный храм во имя св. Николая, заложенный Великой Княгиней в 1896 г. в присутствии Их Величеств. Эскизный проект храма был составлен сыном Великой Княгини, Его Императорским Высочеством Великим Князем Петром Николаевичем. Своею обширностью храм этот превосходит все киевские храмы. Покойная Великая Княгиня, создавая храм, хотела, чтобы ее обитель не уступала другим монастырям богослужебным великолепием. Покровская обитель—монастырь, по богослужебно-молитвенному подвигу не уступающий другим (конечно лучшим) монастырям. Но она — не только монастырь в обычном смысле этого слова: в ней монастырь неразрывно связан с больницей, молитвенные подвиги с подвигов любви. Сестры обслуживают все лечебно-благотворительные учреждения, исполняя в них всякую посильную (женскую) работу, не гнушаясь грязной работы, не отступая ни пред какими трудами. Уход за больными это по преимуществу женское дело, требующее внимания, ласки, нежности; больничная сиделка заменяет детям мать, взрослым сестру или дочь. Союз женского монастыря с больницей, поэтому, представляется особенно естественным. Один очевидец говорит: «трогательно было видеть, то в одном углу, то в другом, стоящих на коленях молодых женщин над кроватками маленьких пациентов и кормящих их (во время обеда); тут как бы сказывалась не только женская, но и материнская нежность». 

17

Во главе сестер, в их святом деле, стояла сама покойная Великая Княгиня. Она стояла во главе сестер, потому что шла впереди их в их общем деле. И прежде всего, она была среди монахинь монахиня, имела монашеское пострижение, хотя это событие в жизни почившей оставалось тайной. Она подписывалась под своими письмами своим прежним именем: «грешная Александра», «грешная послушница Александра». Но в Киеве давно были убеждены в том, что она имеет другое имя. И действительно, духовное завещание ее, хранившееся в ризнице Киево-Софийского собора и вскрытое тотчас по ее смерти, подтвердило, что в инокинях ее высочество Анастасия. И она была инокиней не на словах только: она проводила простую аскетическую жизнь. Даже в дни праздничных торжеств обители, на которых присутствовали ее августейшие родственники, была та же монастырская скудная трапеза, без всяких напитков, та же простая утварь — деревянные ложки и чашки. Также близко участвовала Августейшая инокиня и в монастырской молитве. Пока позволяло ей здоровье, она присутствовала на всех ежедневных монастырских службах, при чем иногда сама читала шестопсалмие, часы, канон и пр. Но покойная Великая Княгиня участвовала не только в молитвенно-аскетическом подвиге сестер,—она. была инициатором и вдохновительницей и их подвигов на служение ближнему. Прежде всего она внесла в это дело свои капиталы, она была основательницей и строительницей монастырско-больничных учреждений. «Мы, писала покойная Великая Княгиня, скудны добродетелью, мы богаты материальными средствами, ибо я получаю огромные средства; стало быть, весьма естественно, что, как монахине, мне не нужно никаких затрат на пищу и одежду, т. е. минимально мало, и, стало быть, долг совести повелевает все отдать, что имею, к осуществлению своего идеала». Покойная подвижница поступала по этому долгу своей совести. Но она не откупалась от нищих и больных одною денежною подачкою, она не думала заменить подвиг материальною жертвою, сваливши труд на других, на монастырских сестер. Она была первою сестрою милосердия в устроенных ею лечебно-благотворительных учреждениях. Буду говорить словами проф.

18

И. А. Сикорского. Покойная Великая Княгиня, пишет проф. Сикорский, отдала все свои обширные миллионные средства на благое дело, довольствуясь монастырским столом и скромной одеждой сестры милосердия. Но не в материальных щедротах сказалось величие ее души. Она совершила большее. Она решилась отдать личные свои силы на служение страждущим и показать на деле возможность практического осуществления новой мысли, созревшей в ее уме и сердце. Со своим крайне слабым здоровьем и телесными немощами, она вознамерилась совершить дело новое и на нашей памяти невиданное—связать больницу и монастырь в одно учреждение. Для этого понадобилась твердая, непреклонная решимость, необходим был не только личный почин, но и личный пример, чтобы показать на деле и воочию осуществимость того, что казалось для многих неосуществимым и невозможным! Она лично стала на службу страждущим людям с тою любовью и тем величайшим нравственным напряжением, которое можно назвать исключительным и беспримерным. ее дело и ее личная служба этому делу произвели глубокое впечатление на врачей и членов VI Пироговского съезда в Киеве в 1896 году. В стенах Покровского монастыря врачи посетители увидели истинную благотворительность и не могли не отдать дань уважения подвигам Женщины, которая в своем лице довела служение святому делу до поэтического одушевления и художественной высоты; впечатление оказалось тем более сильным, что посетитель, ждавший встретить земной блеск, не увидел другого величия, кроме величия нравственного. Осмотрев больничные учреждения, члены съезда убедились, что заботливость об удобствах больного, о расширении врачебной помощи, до самых утонченных усовершенствованных способов, по-видимому, не знает границы. Но наблюдателей поразили не эти материальные щедроты, а более всего этот редкий пример беззаветной преданности делу и долгу, какой показала Великая Княгиня, и в особенности ее неутомимое служение ближнему во всех ролях, начиная от роли крупнейшего жертвователя до роли сестры милосердия, сиделки, матери; и все это так просто, так радостно! «Кто захотел бы воочию увидеть истинное счастье, доставляемое служением 

19

идее, говорили члены съезда, тот может видеть его в Покровском монастыре»...

Целые годы, продолжает проф. Сикорский, проведены Великой Княгиней среди больных в полном значении слова: она жила в одной из больничных палат, в постоянном непосредственном соприкосновении с больными так, как живут фельдшерицы и сиделки. Здесь Великая Княгиня проводила дни и ночи в таких условиях и при такой обстановке, что эту жизнь необходимо признать непрерывным подвигом. Дверь ее комнаты не закрывалась для того, чтобы и в ночное время она могла слышать стоны и жалобы больных и идти к ним на помощь. По ее собственным словам, тишина и покой будили ее, так как она боялась пропустить минуту необходимой помощи страждущим. Эта святая боязнь отгоняла сон от ее очей. Только спокойствие больных давало и ей немногие минуты покоя. Ко всем трудным больным она вставала по нескольку раз в течение ночи, и этим нередко лишала себя и того, наименьшего отдыха, который необходим для поддержания здоровья и сил. Из ее рук больные получали лекарства, из ее уст они постоянно слышали слова ободрения, утешения и сострадания. Простые люди и особенно дети так ценили ее доброту и ласковость и так верили в помощь, подаваемую ее руками, что желали принимать лекарство непременно из ее собственных рук. Она всегда радостно исполняла этот нередко тяжелый долг. При всех хирургических операциях Великая Княгиня лично присутствовала и помогала, как опытный помощник, своей умелой и твердой рукой. Всех больных, которым предстояли тяжелые операции, она собственными руками омывала, чтобы обеспечить необходимую чистоту и зависящий от того успех операции, не полагаясь в этом случае на других.—Кто знаком с больничной жизнью, кто проводил часы среди стонов и человеческих страданий, тот поймет силу подвига Великой Княгини. Нося в себе самой давний недуг, пережив две тяжелые операции, страдая одышкой и часто задыхаясь, великая труженица не думала о себе, не заботилась о своем собственном здоровье и вся отдалась избранному ею высокому служению. Самые тяжелые обязанности она несла с полною ответственностью, 

20

не полагаясь на других. ее пример производил глубокое впечатление на окружающих. Трогательно было видеть Великую Княгиню перед началом какой-либо тяжелой операции,—что случалось почти ежедневно в больнице Покровского монастыря. В эту минуту она мысленно переживала и чувствовала всю предстоящую опасность и всю ответственность не только за исход операции, но и за самую жизнь человека. Великая Княгиня с глубочайшим, но нередко неприметным для окружающих, чувством волнения творила благоговейно крестное знамение и после этого спокойно, с твердостью духа и редким уменьем, помогала оператору, ободряя и вдохновляя сестер. Свои труды, сопровождавшиеся непрерывным напряжением сил, бессонными ночами и тревогами, Великая Княгиня несла с радостью и считала себя, среди этой очень тяжелой жизни, «счастливейшей в мире». И таковою она была на самом деле: неустанный труд служения ближнему, личное участие ко всем, кому она могла облегчить физические или нравственные страдания, и нескончаемые заботы о дальнейшем расширении созданных ею благотворительных учреждений —все это давало ей такую полноту жизни, что она, поистине, познала счастье на земле! ее бодрый и радостный вид укреплял и ободрял окружающих...

Письма покойной Великой Княгини, писанные ею к различным лицам, причастным к больничной деятельности, когда ей приходилось отсутствовать—большею частью из Ниццы, где она проживала после операции,—эти письма показывают, как сильно покойная Великая Княгиня любила свое дело. В разных письмах она писала: «Не дождусь я счастливого часа возвращения во святую нашу обитель... Не могу выразить словами моих чувств радования, когда я представляю себе близость возвращения в дорогую св. обитель! Радость узреть всех вас, дорогих сестер, болящих, слепых, убогих, всех деточек!.. Все близко моему сердцу—писала Великая Княгиня по получении письма от одной из сестер с обстоятельным описанием состояния больницы—все близко моему сердцу, всякое дыхание моих дорогих больных для меня интересно. Радуюсь, что в их здоровье есть некоторое улучшение... Не до-

21

ждусь писем... Душою я всегда с вами всеми, тело лишь мое в Ницце»...

Так Великая Княгиня жила, работала и чувствовала до дня своей кончины...

_________

В течение нескольких дней мы осматривали Киев—мы видели его во всем его церковно-историческом величии: поклонились многочисленным святыням Киево-печерской лавры, с высокого балкона гостеприимной лаврской гостиницы любовались «купелью русского народа» — чудным Днепром и при бледном сиянии тихой луны и в страшную грозу, какой не запомнят старожилы; пред нами прошел целый ряд древних и новых храмов и церковных памятников—Аскольдова могила, собор Андреевский, Десятинная церковь, соборы Софийский, новый Владимирский, памятник св. Владимиру с его чудным электрическим крестом, другие древние монастыри... Впечатление было громадно, пред нами воскресала родная история, пред нами проходили судьбы русской церкви, тысячи паломников свидетельствовали, что эта история еще не кончилась, что пульс христианской жизни русского народа бьется сильно. Волна церковной истории невольно охватывала сердце и наполняла его религиозным восторгом. Последним пунктом наших наблюдений был намечен Покровский-Княгинин монастырь. Мы подошли к нему уже в приподнятом религиозном настроении, с сердцем жаждущим видеть живой человеческий подвиг, расцветший на этом церковно-историческом древе. Уже обращено внимание на то, что «этот яркий светоч благочестия и иноческого подвижничества в царственной семье возгорелся в эпоху благодатного обновления русской национальной мысли, —в благодетельное царствование Александра III, когда Россия превозмогла сбросить с себя тлетворные (?) духовные путы Запада и решительно поворотила на свой исконный путь церковно-исторических идеалов национальной жизни и мысли». И не прибегая к тенденциозной окраске факта, можно сказать, что покойная Княгиня любила православие. В письме к одному церковно-общественному деятелю мы находим следующие высоко-знаменательные слова Великой 

22

Княгини: «Все, о чем я пишу, старо, но и не нужно новшеств, напротив—возвращение ко временам Феодора Студита!.. Усердно прошу писать мне—все, что касается св. Церкви; люблю ее как душу»... Идеалы покойной Великой Княгини были истинно-церковные, идеалы!

Когда мы проходили садом, заполняющим все пространство между зданиями Покровского монастыря, первое, что остановило на себе наше внимание, был большой надмогильный крест, с надписью на нем: ее Императорское Высочество Августейшая строительница Благоверная Государыня Великая Княгиня Александра Петровна, во инокинях Анастасия, скончалась 13 апреля 1900 года на 62 году.

И величественный образ Подвижницы-благотворительницы наполнил наши души, всколыхнул в наших сердцах глубокие чувства... Великая Княгиня, оставившая царственною высоту для скромной аскетической жизни подвижницы-инокини, до конца сохранила смирение. В последния минуты своей жизни, при тяжелых физических страданиях, она сделала все распоряжения о своем погребении, могиле, отпевании и даже о поминовенном столе. Простой: сосновый, некрашенный гроб был уже готов около десяти лет назад. Воля Царственной Инокини была та, чтобы ее погребли непосредственно в земле, без сводов, на месте, ею давно предназначенном—против алтаря монастырского храма (рядом с Августейшей внучкой, дочерью Великого Князя Петра Николаевича). При погребении, согласно той же воле покойной, не было ни речей, ни венков; отпевание совершено по иноческому чину; простой деревянный крест—единственный надмогильный памятник. И невольно припоминались нам глубоко-прочувствованные слова описателя кончины ее Императорского Высочества: «Скромная могила сокрыла от нашего взора ее физические черты, и тем с большей силой восстает пред нами ее нравственный облик во всем его величии. Народной святыней станет ее скромная могила потому, что Она сослужила великую службу русскому народу! Земной поклон принесет Ей Киев и возвеличит ее память, потому что Она создала Киеву новую славу, избрав его местом своей жизни и дел! Преклонится пред Нею русская женщина, 

23

как пред идеальным образом Милосердной Сестры русского народа! Своей жизнью, своими делами, своею близостью к простому народу усопшая Великая Княгиня скрепила русский народ с Царем и Царствующим Домом— скрепила тою новою прочною нитью, которая соткана из самых возвышенных душевных качеств, из любви к народу и милосердия к страждущим. Велики ее заслуги в этом деле. Земной поклон ей от всех живых!»

С глубоким чувством поклонились и мы праху Великой Женщины.

И пошли видеть свидетелей ее великих дел.

Пред нами одно за другим выплывали из-за густоты сада монастырские больничные здания. Мы видели их, удивлялись обширности этого благотворительного учреждения, восторгались их поразительною чистотой, обилием света... Но что говорить о том, что уже достаточно описано и оценено людьми компетентными, что засвидетельствовано статистическими данными.

С наибольшим вниманием мы осмотрели хирургическую больницу, где нас встретила сестра Магдалина—старшая сестра хирургической больницы, интеллигентная, в высшей степени любезная, преданная своему делу. Она пребывает в монастыре двадцать девятый год и двенадцатый год заведует больницей. Она—ближайшая сотрудница и воспитанница Великой Княгини, о которой не может говорить без слез... Мы осмотрели палаты, операционные залы, больничную церковь, столовую. В столовой обращает на себя внимание мраморная доска с начертанными на ней словами: «Их Императорские Величества Государь Император Николай Александрович и Государыня Императрица Александра Феодоровна осчастливили больницу своим посещением 1896 года 21 августа». Его Величеству Государю Императору благоугодно было сделать щедрое пожертвование на расширение больницы и именно на это пожертвование было воздвигнуто в 1897—1898 г.—рядом с хирургической больницей—новое здание терапевтической больницы Императора Николая II. Тогда же, в 1896 году, в присутствии Их Величеств, был заложен и новый соборный храм во имя Святителя Николая. Это уже показывает, на сколько Их Величества остались довольны лечебно-благо-

24

творительными учреждениями Покровского монастыря. Впоследствии, по смерти Великой Княгини, Его Величество Государь Император еще раз выказал участие благотворительному делу покойной Великой Княгини. Все хозяйство больницы (и монастыря), при жизни Великой Княгини, велось лично ею, без всякой табели и нормировки. По смерти ее, вопрос о содержании лечебно-благотворительных учреждений Покровского монастыря остался совершенно открытым. На содержание их в течение 9 месяцев 1900 года Государю Императору угодно было повелеть отпустить из сумм Министерства Двора и Уделов 57 тыс. руб., а также 64 тыс. руб. для уплаты за приобретенный Почившей Августейшей Строительницей участок усадебной земли, прилегающей к обители. Дальнейшее содержание медицинских и благотворительных учреждений при монастыре навсегда было упрочено Высочайше утвержденным ежегодным отпуском из Государственного Казначейства 80 тыс. руб. (с 1-го января 1901 года). Все это служит достаточным основанием того, почему больничные учреждения при Киевском Покровском женском общежительном монастыре носят имя Императора Николая II. Все это в свою очередь достаточно показывает, почему посещение Их Императорских Величеств в 1896 г. 21 августа было счастьем для Покровской обители.

Но из всех помещений хирургической больницы преимущественное наше внимание к себе приковала комната ее Высочества Великой Княгини, в которой протекли ее подвиги. Комната находится рядом с церковью. Она не велика и в ней все сохранилось так, как было при покойной Великой Княгине. Здесь веет ее великий дух, здесь на всем видны следы ее великих дум и великого сердца. Все, что известно о подвиге этой Царственной Женщины, наполняет душу паломника, при вступлении его в эту подвижническую келью, религиозным благоговением. Здесь горела христианская деятельная любовь ярким пламенем, здесь в тиши и скромности совершалось истинно-христианское делание, которое названо в евангелии «единым на потребу», здесь жила христианская душа полною духовною жизнью, жизнью веры и единой любви к Богу и ближнему,—здесь жила та, которая сказала: «Мне 

25

не долго остается жить, но я свои старческие силы всецело желаю отдать на служение Господу и ближнему моему». Печать этого единого подвига служения Богу и ближнему лежит здесь на каждой вещи, во всех углах.

Недалеко от двери, налево, в углу, стоит недлинная кушетка с незатейливой подушкой, пред нею на полу туфли, рядом с нею небольшой круглый столик. Это, говорила нам, охваченная горячим потоком воспоминаний, сестра Магдалина, это—место, где покойная Матушка спала. Обыкновенно спала сидя. У нее были больные ноги. Едва ли она когда ложилась. Голову склоняла на этот столик, ничего не стлала, только ноги закутывала одеялом. И как спала! Двери открыты и она прислушивалась к тому, что происходило в палатах. Едва только дежурная на звонок больной приходила не ту же минуту, являлась уже покойная матушка и делала, что было нужно. Даже дежурила по ночам.

Налево у стены книжный шкаф. Это те немногие книги из богатой библиотеки покойной Великой Княгини, которые были для нее настольными. Мы прочитали на корешках имена свв. Димитрия Ростовского, Иоанна Златоустого, Макария Египетского, Василия Великого и т. д.

Направо, в переднем углу, икона: пред этою иконою покойная Великая Княгиня, возвращаясь к себе в келью после больничных трудов, имела обыкновение молиться, произнося вслух: «благодарю Тебя, Господи, что Ты удостоил меня послужить больным».

Пред иконой аналой, на котором большое славянское богослужебное евангелие. Почти весь текст подчеркнут или красным или синим карандашом.

Что скрывается под этими пометками, трудно сказать; но во всяком случае здесь мы видим указание на внимательное чтение этой священной книги.

Впереди аналоя в стене оконце в церковь, а пред ним кресло: здесь покойная Великая Княгиня внимала богослужению, когда силы не позволяли ей стоять в храме.

На одном из столов, заполненных разного рода вещами, обращает на себя внимание псалтирь; может быть снятая с аналоя: псалтирь примечательна тем, что внут-

26

ренняя обложка заполнена многими изречениями, начертанными собственною рукою покойной Великой Княгини: «Аще Господь восхощет и живи будем.—Разум убо кичит, а любы созидает.—В скорби призвал мя еси и избавих тя.—Темже, братие моя возлюбленная, тверди бывайте непоступни, избыточествующе в деле Господни всегда, ведяще, яко труд ваш несть тощ пред Господем.—Не надейтеся на князи и на сыны человеческие.—Аз бо язвы Господа Иисуса на теле моем ношу» и т. д. Зная религиозные воззрения покойной Великой Княгини, ее взгляд на первенствующее значение любви, ее смирение, ее болезненность, мы легко можем понять, почему ее взоры прилежно останавливались на этих изречениях. Мы как бы прочитываем летопись ее душевной жизни, подслушиваем ее беседу с Богом, ее молитвенные вздохи.

На столе же мы видим большую разграфленную тетрадь, в которую покойная Великая Княгиня собственноручно вписывала вновь прибывавших в ее больницу. Всякая, вновь поступающая больная, как бы вступала в семью, ее уже не считали чужою, ее считали своею, родною. Великая Княгиня старалась узнать не только болезнь, но и душу больной, ее психику. Особенно она любила простой народ, удрученных не только болезнью, но и горем, бедностью. По ее настояниям часто не отказывали таким больным, у которых роковой исход не мог уже быть задержан ни хирургией, ни терапией, — оставляли их в больнице, чтобы по крайней мере доставить им на последние дни относительные удобства, дать им внешний покой. «Если бы можно было, я бы весь мир обняла любовью», часто повторяла Великая Княгиня. В ее шкафе хранились лакомства и вина для больных. И она обыкновенно сама несет больной то рюмку портвейна, то чаю с ромом, то детям лакомств.

Мы посмотрели на последнюю исписанную страницу записной тетради: 1900 г. 26 марта. Воскресенье. № 145 Influenza Дарья Немая 3 отд. — 232 Tubercul. art. cub. Грисюкова.—№ 228 Sarcoma mam. Ерохина.

Это был последний день деятельности покойной Великой Княгини. 26 марта она слегла в постель и уже не поднималась до смерти, последовавшей 13 апреля. Богослужение страстных дней и Светлой Пасхи она уже вы-

27

слушивала, лежа в своей келии. Плащаница вокруг церкви обносилась чрез келью Великой Княгини и, для лобзания, была поднята на ее голову. Лежа, ее Высочество смотрела на огни пасхальной иллюминации, устроенной под непосредственным руководством Великого Князя Николая Николаевича. Святую Пасху Покойная встретила в кругу своих Августейших родственников. Скончалась она на 2-й день Пасхи.