Тареев М. М. Что некоторые считают победою (ответ проф. Богдашевскому)

V

ЧТО НЕКОТОРЫЕ СЧИТАЮТ ПОБЕДОЙ. (ОТВЕТ ПРОФ. БОГДАШЕВСКОМУ)

(Бог. Вестн. 1904 сент.).

В июне (04 г. Тр. К. Д. А. стр. 320) проф. Богдашевский пишет: «данное место ев. Иоанна (VIII, 44) есть единственное в Н. З. место, где один предикат (ψευστης) употреблен без члена, другой (ὁ πατὴρ) с членом, а потому требование, чтобы мы указали другие подобные примеры, является безусловно невыполнимым. Ведь могут же быть исключения в новозаветном языке»!...

177

Если бы г. Богдашевский с этого начал свою полемику, он не имел бы для нее материала. Ведь я с самого начала и утверждаю, что признать ψευστης и ὁ πατὴρ за предикаты одного предложения было бы вопреки правилу. В полемике я и добиваюсь от г. Богдашевского этого признания, и раз оно дано, я считаю полемику поконченною. Правда г. Богдашевский видит здесь исключение. Но ведь легко попять, что если признать принятый перевод за единственно верный, то нужно признать и грамматическое исключение; напротив, если подвергается сомнению этот перевод, если предлагается новый перевод, в котором по правилу ψευστης принимается за предикат, а ὁ πατὴρ за подлежащее, то какое же основание создавать исключение? Если можно объяснить по правилу, то не должно прибегать к исключению. Иначе какую угодно несообразность в переводе можно было бы оправдать придуманным ad hoc исключением.

На стр. 324 проф. Богдашевский пишет: «возможны два грамматически правильные перевода данного места: 1) «ибо он лжец и=даже (он) отец лжи»; и 2) «ибо он лжец и (лжец) отец его (или как и отец sicut et pater), т. е. демиург. Но последний перевод явно невозможен вследствие получаемой при нем мысли».

Итак, вопреки всей своей полемике г. Богдашевский признает правильным принимать ψεύστης за предикат и ὁ πατὴρ за подлежащее. Это почти все, что я желаю от г. Богдашевского, хотя он облекает свое признание в туман, скрывающий его отступление. Bo-1-х он продолжает признавать правильным и принятый перевод, о котором сам же пред тем сознался, что он противоречит правилу. Итак, нужно признать правильным только тот перевод, в котором принимается ψεύστηςза предикат, а ὁ πατὴρза подлежащее. Bo-2-х — хотя г. Богдашевский соглашается принять «лжец» за сказуемое и «отец его» за подлежащее, но подставляет к этому сказуемому новое подлежащее (он), а к этому подлежащему новое сказуемое (лжец), т. е. то же сказуемое, но лишь еще раз повторенное. Лишь бы не казаться уступающим!... Нет, лжец сказуемое при подлежащем отец его. В 3-х — г. Богдашевский признает правильным второй перевод

178

в связи с толкованием, которого я не предлагаю и ради которого он отвергает перевод. Но ведь я предлагаю иное толкование: я разумею под ὁ πατὴραὐτου не демиурга, а Бога. Конечно, в этом случае необходимо ὅτι переводить не «ибо», а «что», против чего нельзя сделать ни одного грамматического возражения.

Итак, грамматика новозаветного языка за меня. Также и древнеславянский перевод за меня. Это очевидно. Я предлагаю перевод: лжец (сказ.=лжив) и Отец (подл.) его (диавола, а не лжи, или ее). Древнеславянский перевод гласит: яко ложь (прилаг.) есть и отец (или даже господь) его (а не ее, не лжи).

Но вот прием, которым г. Богдашевский скрывает пред читателями своего журнала значение славянского перевода. Нужно заметить, что перевод союза ὅτι не может иметь исходного и самостоятельного значения, потому что охи может означать и «что» и «ибо». Как перевести союз, зависит от понимания всей фразы: если переводить «он лжец и отец лжи», то конечно «ибо»; также, если переводить «лжив истец его», но разуметь демиурга, то также требуется «ибо»; но если переводить «лжив и отец его», т. е. Бог, т. е. в этих словах видеть клевету диавола, тогда союз нужно перевести «что». Вот почему в своей первой статье (Б. В. 1903 окт.) я рассуждаю только о словах «лжец и отец его», и ни слова не говорю о союзе ὅτι, лишь переводя его чрез «что». Вот почему оценивая в первом ответе г. Богдашевскому (1904, май стр. 147. 148) славянский перевод, я рассуждаю исключительно о тех же словах, и только в конце рассуждения добавляю: «также непосредственно очевидно, что древние переводчики Ин. VIII, 44 не придавали союзу ὅτι кавзального значения». Т. е. если в славянском переводе «ложь»—прилаг., «отец его», а не ее, не лжи—подлежащее и притом относится, конечно, не к демиургу, а к Богу (даже «господь его»), то «яко»= что. Я считаю это неотразимым.... Что же делает г. Богдашевский? Он показывает вид, что рассуждение идет прежде всего и главным образом о переводе союза,—он пишет: «ни откуда не видно, что яко не имеет здесь кавзального значения.... Вся аргументация проф. Тареева разрывается, как паутина».... Нет, г. Богдашевский. Центр наших рассуждений, т. е. основа-

179

ние,—грамматическое изъяснение слов ψεύστης εστιν και ὁπατὴραυτου; во-вторых, я предлагаю свое богословское объяснение слов «отец его», относя их к Богу; отсюда, в-третьих, сам собою следует перевод союза...

Помимо славянского перевода, на моей стороне древнегреческие чтения (см. Б. В. 1904 июль-август): καὶ ὁ πατὴραὐτοῦ ψεύστης ἐστὶν. И в этом случае г. Богдашевский с своими приемами может затемнить вопрос. Он говорит так: «в приведенных (у меня) примерах греческие писатели называют или диавола отцом еретиков, или демиурга отцом диавола и союз ὅτι у них имеет кавзальное значение; след. эти чтения не подтверждают предлагаемого (мною) перевода». Но, г. Богдашевский, и в этом случае, как всегда и везде, единственным основанием перевода я принимаю грамматическое соотношение слов ψεύστης (сказ.) и ὁ πατὴρ(подл.) и только об этом одном говорю. Я писал (Б. В. июль-авг. стр. 592): «что для греческого слуха в сочетании ψεύστης καὶ ὁπατὴραὐτοῦ первое существительное, неотразимо звучало как сказуемое, а второе как подлежащее, это легко подтвердить. Так у Игн. Бог.» и т. д. Таким образом и здесь моя аргументация останется в полной силе.

Итак, г. Богдашевский уступил мне, признав, что правила греческого языка на моей стороне; на моей же стороне древнеславянские переводы и древнегреческие чтения. И при всем том проф. Богдашевский являет себя читателям Тр. К. Д. А. в виде победителя. Но разве так трудно отличить победу от полного поражения?

Моя полемика с проф. Богдашевским нашла себе совершенно неожиданный отголосок. Проф. Богдашевский дал тему для кандидатской работы: «Обозрение русской литературы по изучению Евангелия за последнее десятилетие». Студент при разработке этой темы натолкнулся на мою полемику с проф. Богдашевским и стал на мою сторону. Уж досталось же ему от рецензента проф. А Дмитриевского! См Журн. С. П. Д. А. за 1904—1905 г. стр. 341—349.