Крещение Иоанново

КРЕЩЕНИЕ ИОАННОВО.

Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится.

(Лк. XII, 50).

Общественное служение Христа было предварено проповедью Иоанна Крестителя. Он проповедовал крещение покаяния для прощения грехов. Он говорил: «покайтесь, ибо приблизилось царство небесное». Он действовал, как предтеча Мессии, и называл Его своим πρώτοἀом (Иоан. I, 30). Его задачею было приготовить народ к принятию Мессии и Его царства. Он проповедовал крещение покаяния именно потому, что «приблизилось царство небесное». Наступление царства небесного и деятельность Мессии представлялись Иоанну Крестителю вместе и временем со- общения народу высших духовных даров, и временем грозного суда. «Я крещу вас в воде в покаяние,—говорил он народу,—но идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Мтф. III, и; Лк. III, 16), т.-е. Его дар будет животворным духом для одних и огнем, поддающим для других. Иоанн предвидел Мессию с лопатою в руках, которою вывевают хлеб: «лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым» (Мтф. III, 12; Лк. III, 17). Это сознание близости наступающего гнева Божия и народной слепоты, закрывающей смысл времени, придавали Иоанну необычайную суровость. «Вся речь его вселяет ужас». Он видел уже секиру при корне дерева, не приносящего плода; он уже чувствовал дыхание неугасимого пламени, в котором сгорает солома. Значение своей деятельности он полагал в том, чтобы спасти от этого пламени то, что еще способно к жизни. Единственное средство к спасению от грядущего суда он указывал в покаянии, в смиренном сознании человеческого недостоинства; он преимущественно вооружался против самодовольства, самоправедности и

179

национальной гордости иудеев; он называл порождениями ехидниными тех, которые думали избежать будущего гнева в надежде на свое происхождение от Авраама.

Пророческие представления Иоанна о царстве Мессии вполне соответствовали действительной деятельности Иисуса Христа и Его самосознанию. Иисус Христос начал Свою проповедь, подобно Иоанну, призывом к покаянию: «покайтесь, ибо приблизилось царство небесное» (Мтф. IV, 17; Мрк. I, 15). По Его сознанию, время Его, будучи для одних временем участия в брачном торжестве, было для других временем суда; Он говорил: «на суд пришел Я в мир сей» (Иоан. IX, 39); «ныне суд миру сему» (XII, 31).

Почему же наступление царства небесного было вместе временем суда? Какое основание в самосознании Христа имела неизбежность суда миру? Основание для неразрывной связи наступления царства Божия с действительностью суда миру дано в святости Божией. «Бог свят»—вот мысль, которая проникает весь Ветхий Завет. Святость Бога прежде всего выражает то свойство Его существа, по которому оно отдельно от мира, прежде мира, выше мира и противоположно мирской ограниченности и ничтожности; она выражает славу Бога, Его величие. Свят только Бог и то, что Ему принадлежит, что Ему посвящено, что выделено из ряда обыденных предметов на служение Ему 1). Принадлежать Богу может только выделенное из обыденной жизни; Бог в ней не вмещается. Посему явление Бога человеку угрожает ему смертью (напр. Суд. VI, 22 и др.). При этом слава Божия столь велика, что даже ангелы оказываются пред Ним с недостатками, тем более—«обитающие в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли» (Иов. IV, 19). Но Бог свободно обладает Своим естеством; в Нем снисхождение к твари преобладает над Его грозным величием: Он свят, но Он, святый, снисходит к человеку. «Ибо так говорит Высокий и Превоз-

1) Напр. Иезек. XLVIII, 14. 15. Святой (kadosch)—понятие религиозное, а не нравственное, ему противоположным является не понятие безнравственного, а понятие общеупотребительного, обыденного, общедоступного—греч. κοινάν, βέβηλον (Ам II, 7 ср. Евр. IX, 13).

180

несенный, вечно живущий. Святый имя Его: Я живу на высоте (небес) и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис. LVII, 15). Это соединение в Боге Его грозного естества с свободным снисхождением составляет тайну, открывшуюся в ветхозаветных отношениях Бога к человеку. Однако снисхождение Божие может покрывать только естественную немощь человека, но не покрывает его греха. В той самой степени, в какой открывается человеку истина преобладания в Боге Его снисхождения над Его грозным естеством, в какой человек освобождается от страха пред естественным величием Божиим, в той же самой степени ему уясняется несовместимость с присутствием Божиим его греха. Посему приближение Божие к человеку, по естественному снисхождению, несет суд его грехам. Посему Господь говорил сынам Израилевым: «только вас признал Я из всех племен земли; потому и взыщу с вас за все беззакония ваши» (Ам. III, 2). Впрочем, нельзя сказать, что никакой грех не покрывается снисхождением Божиим: нравственная нечистота, грехи против закона не составляют непреодолимого препятствия к союзу человека с Богом, если они приводят его к сознанию своего нравственного бессилия. Но грех в собственном смысле, желание человека в себе самом найти самоудовлетворение (Быт. III, 5), грех самодовольства, самоправедности безусловно исключает возможность общения человека с Богом. Поэтому призрение Божие на смиренных и сокрушенных духом и Его противление гордым составляют существенную черту в ветхозаветном откровении. Это вполне соответствует тому, что Иоанн Креститель обличал иудейскую национальную гордость и самоправедность. Как бы то ни было, в понятии божественной святости дано основание того, что приближение Бога к человеку необходимо несет ему суд. Приближение царства Божия неизбежно было временем суда для тех, к кому оно приближалось; дарование Духа Святого было вместе огненным крещением. Поскольку Христос сознавал в Себе истинную божественную жизнь, видел в Своей жизни откровение Божие людям, постольку Он непосредственно

181

сознавал наступление суда миру одновременно с Его явлением на общественное служение.

На проповедь Иоанна Крестителя, Иерусалим, и вся Иудея, и вся окрестность иорданская выходили к нему, и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои.

Когда же крестился весь народ (Лк. III, 21), тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну, креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его (Мтф. III, 13—15). Крестившись, Иисус тотчас вышел из воды и молился; в это время отверзлись Ему небеса, и Дух Святый сошел на Него и был Ему глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный, в Тебе Мое благоволение.

По каким побуждениям Христос пришел креститься от Иоанна? Трудность вопроса создается тем, что крещение Иоанново было крещением покаяния для оставления грехов, а Христос был безгрешен. Иоанн крещением приготовлял народ к принятию царства Мессии, а Иисус и был и сознавал Себя Мессией.

Легко видеть, что известные объяснения крещения Христова не дают ответа на поставленный вопрос. Обычно говорят, что Христос Своим примером хотел освятить крещение Иоанново. Но этого следовало бы ожидать прежде, чем «крестился весь народ». Обращаются также за разъяснением к слову «правда» в ответе Христа: Он крестился, чтобы исполнить правду. Но правда в общем смысле означает то, что должно быть по воле Божией; в этом случае правда является понятием слишком широким, чтобы в словах Христа можно было видеть определенный ответ на наш вопрос. В более тесном и определенном смысле правда (δικαιοσύνη) означает ветхозаветный закон, и в этом случае значение крещения Христа указывают в том, что Он «подчинился закону». Но, как известно, крещение Иоанново не было установлением ветхозаветного закона. Оно употреблялось Иоанном в качестве символа покаяния по особому указанию свыше (Иоан. I, 33), хотя в согласии с древними

182

пророчествами (напр. Иез. XXXVI, 25) и с обычаями времени.

Ответа на поставленный вопрос нужно искать в связи рассматриваемого события. Иоанн проповедовал крещение покаяния. «И крестились от него все в реке Иордане, исповедуя грехи свои». Символически, поскольку крещение Иоанново было символом покаяния, омовения грехов, вода Иордана была загрязнена омытыми в ней грехами. «Тогда приходит Иисус на Иордан к Иоанну креститься от него», будучи безгрешным. Если грешные люди омывали свои грехи в реке, то безгрешный после них крестился в той же реке, очевидно, для того, чтобы, тоже символически, оскверниться этою водою, т.-е. принять на себя омытые в ней грехи 1). Так и понял Иоанн крещение Иисуса Христа. Увидев, после крещения, идущего к нему Иисуса, Иоанн сказал: вот, агнец Божий, Который берет (на Себя) грех мира (Иоан. I, 29). Дело Иисуса Христа состояло, согласно пророчеству Исаии (LIII, 4), в том, что «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни». Эти слова пророка ев. Матфей вспоминает вслед за сообщением, что однажды ко Христу «привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом, и исцелил всех больных» (VIII, 16—17). Пророк и евангелист говорят и о том, что Иисус Христос снимал с людей греховные немощи и болезни, и о том, что Он тяжесть этих немощей брал на Себя. То и другое Христос совершил действительно. Но прежде чем выступить на такую деятельность, Христос символически принял на Себя в водах Иордана тяжесть людских грехов, изъявил пред Отцом Свое желание выступить на такое служение. Это

1) Хотя отсюда не следует, что после крещения Иисуса Христа Иоанн не должен был продолжать своей деятельности. Как вообще Христос совершил спасение людей не только живших до Него и в Его время, но и после Него; так в частности символически (и тем более, что символически) Он принял в крещении на Себя грехи не только успевших омыться до Него в водах Иордана, но и делавших это после. Конечно, поэтому и Своим ученикам Христос позволял крестить, разумеется, крещением Иоанна, тем более, что это имело значение для самих крещаемых. Но Сам Христос, по смыслу Своего отношения к крещению Иоанна, не мог крестить (Иоан. IV, 2).

183

таким образом было началом Его общественного служения, как это и замечает ев. Лука (III, 23). И в ответе Иисуса Христа Иоанну Крестителю ударение стоит не на слове «правду», а на слове «так». Что Иисусу Христу, равно как Иоанну, надлежало делать правду в широком смысле этого слова, это едва ли нужно было разъяснять Иоанну. Смысл слов Христа тот, что Он мог, что Ему было особенно удобно—исполнить всякую правду, всю божественную волю, только крестясь от Иоанна, т.-е. изъявив готовность принять на Себя грех мира, именно так. И сам Иоанн свое призвание, явить Иисуса Израилю, мог исполнить лишь крещением Его, лишь так.

Так надлежало Христу исполнить всю правду. Он нес в Себе суд миру, страшный суд, которого» никто не мог избежать своими силами. Но Он также знал, что воля Отца не была та, чтобы Он судил мир и погубил его, но была та, чтобы мир был спасен чрез Него, чтобы из данного Ему Отцом Он ничего не погубил, но всему тому дал вечную жизнь (Иоан. III, 17; VI, 39. 40). Видимое противоречие могло быть примирено только одним способом: надлежало, чтобы Христос не мир осудил, а князя мира сего; чтобы Он победил мир,—победил его князя в Своей собственной жизни; чтобы Он дал вечную жизнь всякому верующему в Него; чтобы был осужден только неверующий в Него. Способ состоял в том, чтобы Христос взял на Себя грех мира. Но каждый грех одного человека действует на другого, этому греху не причастного, чрез зло—страдания и смерть. Принять грех людей, чтобы осудить его и спасти людей, значит принять от грешных людей страдания и смерть; чтобы сделать людей причастниками той божественной жизни, которую Христос носил в Себе, чтобы даровать им эту жизнь. Ему надлежало «положить душу Свою»; чтобы прославить человеческую жизнь божественною славою. Ему надлежало взять на Себя ее уничижение, ее зло. Таков закон духовного рождения; такова тайна «прославления Сына человеческого». «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Иоан. ХII, 24).

Немедленно после того, как Христос крещением в

184

воде выразил пред Отцом Небесным Свое желание принять крещение смерти 1), Он был наречен от Отца возлюбленным Сыном (ср. Иоан. X, 17), и Дух Святый нисшел на Него. Какое значение имеет это нисшествие Духа на рожденного от Духа? Если внутренне-божественная, духовно-вечная жизнь Иисуса Христа была в Нем от самого рождения, то, конечно, нисшествие на Него Духа в крещении не было началом Его внутренне-божественного достоинства, как думали некоторые из древних еретиков, и не относилось собственно к Его духовно-вечной жизни, но было началом Его видимой временной славы, ее внешне-телесного обнаружения, было началом Его вдохновенности, телесной прославленности и, преимущественно, чудотворной силы. В крещении, по словам апостола, «Бог Духом Святым помазал Иисуса из Назарета, и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом; потому что Бог был с Ним» (Деян. X, 37. 38). В частности, сила духа, полученная Христом в крещении (Лк. IV, 1. 14), обнаруживалась в Его вдохновенности: Он громко возглашает к народу и иудеям (Иоан. VII, 28. 37; ХII, 44; Лк. VIII, 8. 15), к замершим—отроковице (Лк. VIII, 54), Лазарю (Иоан. XI, 43); Он вдохновенно радуется (Лк. X, 21) или негодуют (Мк. X, 14), смотрит с гневом (III, 5 ср. 34; X, 23. 27; Мтф. XIX, 26; Лк. XX, 17); Он учит с силою и властью (Мтф. VII, 29; Мрк. I, 22; Лк. IV, 32), с властью и силою повелевает духам нечистым (Мрк. I, 27; Лк. IV, 36); снедаемый ревностью по доме Божием очищает иерусалимский храм; о Нем думают, что Он выходит из Себя (Мрк. ИII, 21) и бесчинствует (Иоан. X, 20). Затем сила духа обнаруживается в Его телесной славе, которая ощутимо наполняет Его тело: из Него исходила сила, исцелявшая всех, так что народ искал прикасаться к Нему (Лк. VI, 19; Мтф. XIV, 36), Он Сам в Себе чувствовал исходившую из Него силу (Мрк. V, 30; Лк. VIII, 46); Он обладал необычайною силою духа над телом, как это показал Его сорокадневный пост; сила духа придавала Его телу особые свойства, как это видно из событий хождения по воде (Мтф. XIV, 25 пар.), на горе преображения (Мтф.

1) Лк. XII, 49 50; Мтф. XX, 22; Мрк. X, 38.

185

ХVII, 2 пар.), событий в Назарете и описанных у ев. Иоанна VII—X 1). Особенно же сила Христа обнаруживалась в исцелениях Христа, которые были многочисленны (ср. Лк. V) 17).

Какое значение сила Духа, дарованная Христу в крещении и обнаруживавшаяся в Его телесной славе и преимущественно в Его чудотворениях, имела в деле Христа и в какой связи она была с событием крещения Христа? Общий ответ на этот вопрос дает апостол Петр, который всю жизнь Иисуса Христа представляет в такой последовательности: крещение, помазание силою Духа, благотворение исцелений и смерть (Деян. X, 37—39). Когда Христос крещением в воде выразил готовность принять крещение смерти. Ему была дарована сила Духа, чтобы чрез чудотворения привести Его к смерти.

Вникая же в дело ближе, мы видим, что внешняя слава Христа прежде всего была победою царства Божия над миром, его воплощением в мире. Если царствие Божие действительно пришло в мир, то оно должно проявиться

1) Именно назаретяне свергли Христа с вершины горы, но Он, прошедши посреди их, удалился (Лк. IV, 29, 30) невредимо. Так понимает указанное место Ефрем Сирин. (Ср. Богосл. Вестн. 1897 r., апр. стр. 92—105). Равным образом и у ев. Иоанна VII — X Христос неоднократно становится невидимым для слушателей, как это решительно утверждает Иоанн Златоустый, говоря, что Христос «мог присутствовать и не быть видимым». В вопросе об этих событиях трудно достигнуть ясного и определенного понимания. Именно трудно решить вопрос, что в этих событиях может быть названо объективными свойствами и действиями Христа и что объясняется субъективными переживаниями зрителей и слушателей, трудно провести границу между объективною стороною этих явлений и субъективностью впечатлений. Впрочем нет нужды становиться в этом вопросе на почву философски-гносеологическую, так как общий символический характер этих явлений делает совершенно безразличным их объективный или субъективный характер. Однако можно решительно утверждать, что в основе этих событий, как и чудотворно-делительной силы Христа, лежит вдохновенность Христа, хотя мы не можем представить себе пределов этой вдохновенности. Мы не желаем сходить с религиозно-исторической точки зрения,—и было бы странно, требовать философской .ясности в таких вопросах. С религиозно-исторической точки зрения нужно признать несомненным, что Христос был пневматиком и что Его пневматическая воодушевленность началась с события Его крещения на Иордане.

186

в действительной власти духа над природою, в преображении тела, в освобождении души от всяких духов злобы, в уничтожении болезней, в победе над смертью. Иначе царство Божие было бы пустым призраком. Так и смотрел Христос на силу Духа. «Если Я Духом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас царствие Божие. Или как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного и тогда расхитит дом его» (Мтф. ХII, 28. 29 пар.)? Но вместе с тем царство Божие по существу своему есть царство не от мира сего (Иоан. ХVIII, 36), оно не приходит приметным образом, оно внутри человека (Лк. ХVII,20. 21). Но в таком случае действительная победа царства Божия над миром не состоит собственно во внешней славе. Конечно, царство Божие, становясь действительным на земле, должно дать духу силу над природою, уничтожить злострадания и победить смерть; но победа над смертью дается не в бессмертии человека, а в его воскресении по смерти; свобода духа от оков плоти и злостраданий дается неотъемлемо сынам воскресения. «Сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут; ибо они равны ангелам, и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения» (Лк. XX, 35. 36 пар). Посему волю Отца Христос видел в том, чтобы из всего данного Ему Отцом ничего не погубить, но все то воскресить в последний день (Иоан. VI, 39), при чем предполагается, что к воскресению в последний день способен лишь тот, кто, видя Сына и веруя в Него, имеет жизнь вечную (ст. 40). Посему ближайшим делом Христа и было дать людям, верующим в Него, жизнь вечную, которую человек действительно может иметь в этой временной жизни, при наличности ее злостраданий, и которая, составляя внутреннее достояние верующего во Христа, невидимо приготовляет его тело и душу к всецело духовной жизни по воскресении. Посему, далее, свидетельством действительного наступления царства Христова служила не сама по себе Его духовная сила, а вера человека в Него, признание со стороны людей в Его силе именно Духа Божия. Он не сказал: «если Я изгоняю бесов», но: «если Я Духом Бо-

187

жиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас царствие Божие», тогда как иудеи в Его духовной силе, в  Его чудесах, видели силу злого духа. А если так, то внешняя слава Христа была временною. Его духовная сила и . Его чудотворения имели значение символа духовных благ, были не чем иным, как знамениями (Иоан. II, 11; IV, 54 и мн. др.). Он с прискорбием говорил: «вы ищете Меня не потому, что видели чудеса (знамения), но потому, что ели хлеб и насытились» (VI, 26) и далее. Так смотрят на чудеса Иисуса Христа св. отцы. «Христос, по словам Ефрема Сирина, питал иудеев наслаждением преходящего хлеба и вина, дабы привести их к усладе животворящего Своего тела и крови». И вот в этом-то значении знамений чудеса Христа приготовили Ему смерть со стороны тех, которые видели в них самодовлеющую действительность, которые хотели «малое время порадоваться при свете» Иоанна и Христа, старались о пище тленной, а не о пище, пребывающей в жизнь вечную....