Иоанн Златоуст, свт. На святого Стефана. Spuria

На святого Стефана, I.

Славных борцов возвеличивает память о совершенных ими подвигах;  пусть и наше слово, насколько возможно, украшает их,  когда мы, прославляя их,  проповедуем об их преуспеяниях;  воспоминание об их добродетели (есть) достаточное воспитание нашего нрава. Итак,  сделаем, прежде всех открывшего ристалище благочестия, и, прежде всех начавшего упражнения борцов, - началом для похвал Владычных борцов. Его помазала благодать Духа, а научил борьбе небесный учре­дитель подвигов, - когда не телом он сражался, не руки простирал для состязания, но изощрял язык против воюющих руками. Итак,  посмотрим (на) борца, как он явился во всём подражателем Владыке;  у него были те же самые противники, дерзавшие и против него; спасительное страдание не насытило, однако, их кровожадности, но недавно пролившие Владычную кровь жаждут ещё крови, и совершившие Владычнее убийство,

434

одинаково думают против рабов. Итак,  представим себе в слове испытанного борца. И во внешних состязаниях, когда обсуждаются увенчиваемые, обычно вводят на борьбу избранных и лучших,  чтобы из состязающихся самый испытанный в отношении силы, был объявлен увенчанным. А здесь го­вори: самый первый из передовых борцов,  необоримая крепость благочестия, -  кто скажет всё это в отношении его, не погрешит, - он, по собственным трудам, сделался наставником подвизавшихся после него и, восхитив первым венец,  показал и последующим,  что враги, целящиеся только в тело, а оставляющее душу невредимою, легко одолимы, - потому что Он говорит: "И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить" (Mф. 10:28). Помня об этом божественном голосе,  умащающем его для борьбы, так борец приготовился к состязаниям,  и, языком поражая побивающих его тело камнями, он показался словами сильнее их ударов;  и принимал он телом раны от камней, а ещё сильнее словами поражал повергавших (камни), и возбуждал против себя борьбу, чтобы они приготовили для него торжественное шествие на небо весьма кратким. Подумай также о разности ударов: они забра­сывали тело камнями, а он целился в их сердца словами, доставляемыми ему Духом: никто не мог, говорится, "…противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил" (Деян. 6:10). О, язык самой звонкой трубы! О, несокрушимая душа, твёрже всякого алмаза! Он видел иудейский народ, скопившийся против борца, и смотрел как бы на некую тень, - так он презирал присутствующих, - и радовался, принимая телом тучи камней, - ему устраивалась из камней как бы некая башня, чтобы до­стигнуть чрез неё неба. Итак,  что может быть сильнее той разумной скалы? Что можно видеть твёрже этого столба Церкви? В его непоколебимости спасла вера; опираясь как бы на некоторую твердейшую опору, он оставался так невредимым,  когда по телу испещрялся ранами, по душе украшался твердостью и с самим небом соревновал собственною красотою. Как оно показывается весьма красивым,  расцвеченное хором звёзд,  так и тот дивный борец,  имея Владычный хитон,  украшался  ранами, как одевшийся в испещренные одежды, и радовался, нося на теле язвы Господа, как Владычные знаки. Не камни окружали борца, но, как бы некое высокое дерево, коренящееся в земле, - таким,  не сгибаясь, сохранял он себя, принимая метания камней и не падая. К нему может,  конечно, подходить то пророческое изречение, что "Праведник цветет, как пальма…" (Пс. 91:13). Его тело обагрялось и обливалось кровавыми по-

435

токами, непрерывно принимая волны камней, тем более делаясь твердым,  как камень, верою. Он смотрел на небесного учре­дителя подвигов,  простирающего Свою руку к Своим борцам и влекущего их на небо, где сохраняются награды за подвиги, где бывает объявление венцов, и восклицал, может быть, подобно Павлу: "…я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух" (1Кор. 9:26); меня поражают, и я раню словами. Вспомните, говорит, ваших отцов, побивавших пророков камнями: "кого", - говорит, - "из пророков не гнали отцы ваши" (Деян. 7:52)? Вы, поревновав безумию их - наследники злого наследования; и вы, как ваши отцы; вы приняли отеческую запятнанность убийством. Это слова венца Церквей, таковы против врагов стрелы увенчанного; и как кто-нибудь поднимает пламень в лесу, так и первомученик ещё больше раздражал против себя безумие тех. Он видел желаемого, и желал созерцаемого, и говорил,  может быть, им нечто такое: вы целитесь во внешнюю одежду, и на тело мечете камни; но вы, по-видимому, забыли, что именно моё желание исполняете вы. Я и сам,  даже раньше Павла, спешу снять с себя внешнего человека, чтобы достигнуть неба обнажённою душою и, переправившись чрез воздушное море, царствовать вместе с Владыкою. Только это плавание не имеет кораблекрушения, это путешествие по морю спасает плывущих без бури; мой корабль безопасно плывёт; у меня есть небесный кормчий, направляющий Своим мыслимым рулём. Обагрите мне тело ранами; отцы ваши, как и вы, оба­грили также кровью хитон Иосифа. Им постоянно надлежит говорить себе сказанное мучеником. Вы подражали им,  оставившим вам злое наследство; но и они, продав Иосифа, оши­блись в надежде, - и (вы), побивая камнями телесный храм,  выстроите твёрдый храм,  ещё прекраснее; (это) помогает мне видеть преддверие его; он утверждается от земли до неба. Та­ковы слова, приличные для Стефана, выступившего на подвиг раньше избранных апостолов, и достигшего цели мученичества быстрым течением,  подвизавшегося на земле,  и объявленного победителем на небе, - того, который побеждал врагов,  шумно говорящих,  а за бросающих камни молился, и в этом под­ражая Владыке,  и говорил учредителю подвигов: "Господи Иисусе! приими дух мой" (Деян. 7:59). Закончен,  гово­рит,  мой подвиг;  прими на небе увенчанного, прими борца, Судья подвигов;  стремлюсь к венцу, и спешу получить свою награду за подвиг здесь. Настолько усладил нас первому­ченик,  явившийся отличным и в слове,  и борьбе,  -  (он) вершина мучеников,  венец Церквей, - когда спешил придти

436

к Владыке, и последовал зовущему на небе тем божественным голосом: "…где Я, там и слуга Мой будет" (Ин. 12:26). "О горнем помышляйте…", - говорит (апостол), - "…где Христос сидит одесную Бога" (Кол. 3:2, 1). Он желал того царского престола, стремился к тем наградам небесного призвания, желал тех царских даров, распределяемых небесным Царём между собственными Его подвижниками. Итак, какого слова может быть достаточно, чтобы, по достоинству, словом возве­личить такого и так великого борца, проповедуемого его делами, и оставившего, как бы столб, неисчерпаемую память о своих собственных преуспеяниях? Поревнуем его любви, будем подражать его добродетели, чтобы и нам насладиться сохраняемых венцов, благодатью единородного Сына Божия, с Которым Отцу слава, со Святым Духом,  ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

На святого Стефана, II.

Внешние, желая плести венки для мужей, стараются собирать розы, лилии и остальные цветы земли; таков закон сплетателей земных венков. А мы, приготовляя венок блаженному Стефану, пожнём духовные цветы у самого Стефана, чтобы сплести на голову Стефана венок благодатей. Блаженный Стефан есть луг,  исполненный всякого  благоухания, орошаемый кровью Христа, помазуемый Святым Духом и облагоухающий всё собою. Вот память Стефана, и всё исполнено освящения: небо, принимая дух, - земля, принимая в себя тело, - воздух и все вместе исполнены мира благоухания. А мы имеем в нём  ходатая за нас,  красоту Церкви, борца благочестия, Христова ученика, обличение иудеев, вождя мучеников, заступника вдов, кормильца голодающих, помощника изнуряемых рабо­тою, стража святого Христова города, венец прекрасных диаконов,  столб Церкви, украшение мучеников, похвалу вселенной, основание Церкви; (он) - страж наших душ, - он молился за преследующих и защищал побивающих камнями, и потому прославил своё лицо ангельской благодатью: "И все", - говорится, - "сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лице его, как лице Ангела" (Деян. 6:15). Увенчаем теперь борца Стефана, первоборца Христова, и усыплем (его) цветами слов. Итак, он был украшением хора апостолов, и считался между учениками благочестия; кротостью  превосходил всех людей и был выдающимся человеколюбцем;

437

он терзался не так своими трудами, как чужими, нужду ближнего считал собственною, и исцелял страдание, присущее дру­гому, как присущее самому. Во время первой проповеди слова, когда вера роскошно цвела, и богатые тотчас слагали с себя бремя денег,  а бедные получали этот излишек,  -  Стефан был домоправителем такого прекрасного согласия и порядка, и в нём бедность имела заступника и помощника, а богатый руководителя. На нём почивала сила Духа, и для благодати этот человек был собственным домом. Воспоём и мы, возлюбленные, с первомучеником Стефаном,  награждающего венцами, святую и единосущную Троицу, так как Ей прилична слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

На святого Стефана, III.

Многи и удивительны победные знаки блаженного Стефана; и даже смерть не отвлекла его от благочестивого соратничества. При жизни, он боролся с иудеями, - также и по смерти воору­жается против еретиков,  имея непреодолимым оружием веру Троицы. И смотри (на) тогдашние полчища врагов, и изумись мужеству воина. Александрийцы врывались, либертинцы стреляли, киликияне и асийцы вели осаду, схватывали в синедрион,  нани­мали лжесвидетелей, приготовляли груды камней, - как львы, скрежетали против него зубами; однако, этот воин побеждал,  вооружившись мудростью и духом,  ослепляя смотрящих светом своего образа, и обессиливая богоборцев словами. Но видел ли ты толпы своих врагов? Смотри также (на) божественную помощь: Он открыл своды неба, показывая борцу награды за подвиг; лицо украшалось ангельским видом; тучи камней он отражал от себя тучами слов; одни бросали, другие но­сили и давали Стефану венец. Смотри и (на) теперешнее, и увидишь сродство победных знаков. Тогда защищал издававший голос с креста, и теперь Стефан - венец Церкви: он первый попрал жало смерти. В царских дворцах венец: его ввела в чертог Царица и Дева; у начальников венец: (странноприимство его) сделало отцом сына странноприимного царя; в нищелюбии венец: он был богат для вдов и сирот, и верный домоправитель; против иудеев венец: он обличил синагогу, прелюбодействовавшую с идолами; против еретиков венец: он заградил уста богоборных,  восклицая: велик Господь наш. Велик: не подлежит мере языка; велик:

438

превосходит воображение мысли; велик: особенность Его боже­ственной природы - неописуемость; велик:  безначально воссиял из недр Отчих;  велик: бесстрастно родился, как Слово; велик: божественное рождение не разделило сущности; велик: на Престоле сидит,  и не был повергнут на подножие; велик: каков корень, такова и ветвь; велик: видевший Сына видел Отца; велик: нет ничего в Троице неравного; велик: возродил водою многих;  велик: будучи видим, не стареется; ве­лик: не имел малого Отца. Итак,  велик Господь Сын,  хотя бы для соседей не казался (таким). Сын (есть) Вседержитель: всё произошло чрез Него; Сын - безначальный Царь: Царь наш прежде века; Сын - единосущный Отцу: "Я от Бога исшел и пришел…" (Ин. 8:42); Сын -  свет истинный: "Я свет миру" (ст. 12). Зачем мне много говорить? Воплотив­шийся от Девы Сын Божий, и пасущий Церковь, как свидетельствует пророк, говоря: да "посетит Господь Саваоф стадо Свое" (Зах. 10:3), (есть) Бог и Вседержитель; Ему слава и держава, с Отцом и Святым Духом,  ныне и присно, и во веки веков. Аминь.