Григорий Богослов, свт. Упреки неразумным движениям души.

Ночное привидение, менада — бедное сердце мое! Ночное привидение, менада, долго ли будешь ты гоняться за удовольствиями, заглядываясь на все тебя окружающее? Ужели не уцеломудришься? Ужели не угасишь огня, который воспламеняет в тебе незаконные пожелания? Ужели не возгнетешь в себе прирожденной тебе разумной силы, приняв в поборники раздражительную силу? Что сталось с тобой, душа моя? Для чего помыш-

116

ляешь о том, что несоответственно твоему достоинству? Или не знаешь, что тебе одной даны бразды и что ты должна управлять как бы колесницей, в которую впряжены три коня несходных свойств? Один конь благороден, другой бесчинен, третий кроток. И если ослабишь бразды буйному, он встает на дыбы, упрямится, приводит тебя в затруднение во время пути, кидаясь сам не зная куда; он присоединяет к себе и среднего коня, убеждает его быть с ним заодно, а коня благородного, как пленника, порабощает и увлекает против воли, хотя он и скорбит о совращении с пути. Но буйный конь, бесчинно, с самым бессмысленным стремлением, неудержимо несясь вниз, как с крутизны, нимало не смотрит вперед, не останавливает своего бега, пока не вринется во врата адовы, погубив и себя, и тебя, несчастная душа! А если бы ты рассуждала сообразно со своей природой, то с радостью бы предоставила весь путь благородному коню, который хорошо знает стезю, ведущую в горнее; ты и среднему коню строго бы внушила, чтобы он показывал свою рьяность где только должно и бежал заодно с конем умным; а коня бесчинного стала бы усмирять сильными бодцами, ни на минуту не послабляя узды. Тогда путь твой был бы радостен, добропорядочен, спокоен, беспечален, исполнен надежды. Ибо рассудок, как благородный конь, которому от природы дана сила брать верх, препобеждает и, непрестанно простираясь вперед, бестрепетно устремляя взор горе, минуя все здешние затруднения, не убавляет скорости своего бега, пока не достигает назначенного Богом жребия, спасая и себя, и тебя, блаженная душа!