Флоренский П., свящ. Время и Рок

ХХ. — ВРЕМЯ И РОК (к стр. 193)

       Существование во времени по существу своему есть умирание,—медленное, но неуклонное, наступление Смерти. Жизнь во времени есть неизбежное покорение себя Хищнице. Жизнь и умирание—одно. А Смерть—ничто иное, как более напряженное, более эффектное, более обращающее на себя внимание Время. Смерть—это мгновенное время, а Время—длительная смерть. Рок, тяготеющий над каждым, не есть что-то внешнее для жизни; нельзя думать, будто идет-идет, укрепляясь и нарастая нить жизни, и вдруг ее, случайно, разрезает ножницами смерти злая парка Атропос. Черная Смерть не извне налетает на светлую Жизнь, но сама жизнь в недрах своих таит неумолимо-растущее ядро смерти. Живя—умираем, умирая — живем. умирание есть условие жизни, как низкая температура холодильника—условие работоспособности локомобиля. Колыбель—потому и колыбель, т. е. почка жизни, а не просто малая кровать, что она же—и гроб. Не бывает настоящего без прошедшего; не бывает жизни без смерти. Смерть завита в акт Рождения, и рождаемое—тленно. Потому человек и зовется в Зенд-Авесте Кайомортсом, т.е. «Жизнью смертною». Рождение и Смерть—полюс одного,—Жизни ли, Умирания ли,—называй каждый как ему слаще—, а точнее сказать—рока или Времени. И это единое Время, этот рок состоит опять таки из полярно-соединенных

530

Рождения-Смерти, и так—все далее и далее, до последних элементов жизни, т. е. до наименьших проявлений жизнедеятельности 876).

       Подобно сему, нельзя отделить в намагниченной полоске полюс северный от южного; и, двигаясь от первого, где «северность» напряженнейшая, мы переходим незаметно ко второму, где наибольшая «южность». Но разломим полосу—и, как каждая из половин будет о двух концах, так точно каждая из них получит полюс и северный и южный, и напряженность всех их будет одинаковая и—ослабленная. Сломим пополам половины—и опять то же. Так, ослабевая по мере увеличения числа частей, магнитная сила обнаружится во множестве полюсов северных и южных, но всегда парно-неразлучных; и нет конца этой сопряженности полюсов кусочков-магнитиков.

        Точно также и Время, как бы ни делили его, всегда остается временем 877), т. е. вереницею, рядом, движением: оно всегда имеет начало и конец, прошедшее и будущее, возникновение и прекращение, рождение и смерть. И жизнь, связанная со Временем, по существу своему такова же и не может не быть таковою.

        Рок, тяготеющий над нами, есть Время. Самое слово «рок» имеет смысл темпоральный. У некоторых славянских племен оно прямо обозначает «год», «лето», т. е. двенадцать месяцев 878); подобное же значение этого слова можно найти в русском языке южных и западных губерний 879).

       На чешском языке, среди прочих значений, оно имеет и значение «определенного времени», «срока», затем, «времени вообще» и в особенности «часа» 880). Точно также русское «с-рок» сохранило темпоральное значение своей основы «рок»; в древнем же языке «рок» прямо обозначало «определенное время», «срок», «год», «возраст» и, затем уже,—«судьба» 881).

       «Рок», «роковой» происходит от «рещи», т. е. означает нечто изреченное или изрекаемое; по своему ко-

531

ренному значению, Рок—это изречение. В чешском языке слово rok даже прямо означает речь, слово, a затем—обручение,—сговор 882). Точно также, и слово «судьба» связывается с понятием суда, присуждения; по Мнклошичу 883) темою *san-dha- обясняется греческое σον-τί-βη-μι, т. е. соединять, назначать по взаимному договору. От того же корня √dhā происходит и греческое θέ-μι(δ)-ς—право, закон, справедливость.

В латинском языке—как раз то же самое. Fatum,—Судьба, Рок—, происходит от fa-to-r или, в более обычной форме, for, fatus sum, fari, т. е. от корня fa (санскритское bha), опять таки обозначающего «говорить». Fatum—опять таки нечто изреченное 884).—В каком же смысле Fatum может быть назван Изречением?—По римскому верованию, боги,—а среди них Юпитер в особенности—, устанавливают своими речениями, открывающими людям их волю и называемыми fatum или Fata,—устанавливают участь людскую: что бог сказал, то и есть участь, fatum, как отдельного человека, так и целых народов, городов и т. д. 885) Так, «vох enim Jovis fatum est—глас Юпитера есть рок» 886); «fatum esse quidquid Juppiter dixerit—рок есть все то, что бы ни изрек Юпитер» 887). Таким образом, «fatum autem dicunt esse quidquid dii fantur, quidquid Juppiter fatur—роком называют все то, что изрекают боги, что изрекает Юпитер» 888). Затем, fatum, по обычному для римской мысли приему 889), олицетворяется и рассматривается как особое божество, как Fatum. Далее, полнота божественных определений символизируется образом Тria Fata, приравниваемых греческим Τρισσαί Τοχαί 890). Наконец, при дальнейшем процессе олицетворения, средний род заменяется более личным мужеским или женским, и Fatum, под влиянием греческой религии, становится Fatus или Fata.

Намогильные написи упоминают «Fatus meus» и «Fatus suus», т. е. Fatus рассматривается как божественное существо, имеющееся у каждого отдельного человека и ру-

532

ководящее его судьбой. Fatus такого рода напоминает древне-римского гения, этого идеального двойника отдельных явлений и индивидуумов; тогда Fata, быть может, соответствовала бы юноне, т. е. женскому гению 891).

Римское Fatum, как и наше «Рок», сплетается с идеей времени. Как и Время, Fata ведут участь в твердо определенном порядке, так что можно говорить o «fatorum ordo» 892) и о «fatorum series» 893); как необратимо и невозвращаемо вспять Время, «irreparabile Tempus» Поэта, так —и Fata: что они определили, то не может быть взято обратно 894). Fata изречены по рождении человека, ибо  они намечают его участь, ибо  они—Fata scribunda. Fata одаряют людей духовными дарами и определяют ему число лет его жизни; они устанавливают конец его жизни, в особенности же конец преждевременный — от них. Как и Время, Fata неумолимо-могучи; они—насильники, они— «violenta Fata» 895); «Nil prosunt lacrimae nec possunt Fata moveri— ничуть не помогают слезы, и не могут быть тронуты Судьбы»,—так гласит одна напись; они — «crudelia Fata», они убивают и грабят. Fata—божества смерти 896) Но, если так, то чем же Fata отличаются от Времени?—Ничем. И в самом деле, в многочисленных нагробных написях слова «Fatum», «Fata» (—множественное число среднего рода—) и «Fatus» употребляются как явные синонимы словам «aetas» и «tempus»;

«Noli dolere, amica, eventum meum, properavit Aetas: hoc dedit Fatus mihi—Не скорби, подруга, об исходе моем: Век поспешил, вот что даровал мне Рок»,

гласит одна напись; илн:

«Hunc Fatus suus pressit, vixit annis XII—Сего пригнел Рок его, он жил 12 лет».

Или еще:

«Noli dolere, mamma, faciendum fuit, properavit Aetas, Fatus quod voluit meus; noli dolere, mater, factui meo, hoc Tempus voluit, hoc fuit Tempus meus—Нe cкoрби, мама, дoлжнo былo cлучитьcя, Вeк пocпeшил, этoгo хoтeл мoй рoк; нe cкoрби, мать, o мoeй кoнчинe, этoгo хoтeлo Врeмя, этo былo мoe Врeмя» 897),

533

где Tempus очевидно заменяет Fatus, — что и доказывает их равно-значимость.

Или, наконец:

«Nolite dolere eventum meum, properavit Aetas: hoc dedit Fatum mihi — Не скорбите об исходе моем, Век поспешил: вот что даровал мне Рок» 898).

534