Троицкий И. Г. Применение сравнительного метода к истории Ветхозаветных евреев

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Христианское чтение. 1885. №5-6. СПБ.

И. Г. Троицкий

Применение сравнительного метода к истории Ветхозаветных евреев.

Речь, произнесенная и. д. доцента И. Троицким пред защитой, 24 Февраля 1885 г., диссертации на степень магистра богословия под заглавием: «Религиозное, общественное и государственное состояние евреев во время судей».

История ветхозаветных евреев всегда обращала на себя особенное внимание христианского мира, как ученых представителей его, так и простой массы народа: для одних она представляла обширную и интересную область исследования, для других служила предметом назидательного чтения.

В текущем столетии, после того как за разработку этой истории взялись люди, с философскими тенденциями, стремившиеся не столько констатировать самые факты, сколько понять и объяснить их с точки зрения своего мировоззрения; с другой стороны, после того как изучение египетских, ассиро-вавилонских и других памятников западной Азии дало возможность расширить кругозор в изучении истории Палестины и Сирии, и, наконец, после того как обострившийся в Европе так называемый еврейский вопрос заставил ученых глубже вникнуть в древнейшую историю евреев, когда полагались основы их общественных и государственных воззрений: после всего этого еще больше оживился интерес к изучению ветхозаветной истории, явилось

705

— 706 —

несколько воззрений на ее характер и значение, увеличилось количество относящихся к ее области фактов, она стала в более близкие отношения к истории цивилизации и культуры. Но вместе с этим изменился и самый метод в разработке ее.

Всякий факт можно изучать двояким способом: или исследовать его сам по себе, во всех его деталях и свойствах, отдельно от прочих фактов; или же исследовать его в связи с другими подобными фактами, определяя при этом отношения между ними. Точно также при изучении истории целого народа, можно рассматривать данный народ как отдельную историческую особь, вне связи с подобными ему, но можно и поставить его в таковую связь и сообразно этому изучать его жизнь и развитие. Обращаясь к истории ветхозаветных евреев, мы находим, что в изучении ее христианскими учеными почти до конца 18-го столетия применялся первый способ, т. е. она излагалась безотносительно к истории других соседних народов; если последние иногда упоминались в ней, то совершенно случайно, в качестве внешних политических деятелей, а не рассматривались, как ее необходимый и постоянный интеграл. Не совершенной и поверхностной попыткой сопоставить эту историю с историей других древних народов является из 18-го века попытка Вольтера, имевшего некоторый прецедент в английских, деистах.

В текущем столетии, с одной стороны под влиянием философских тенденций в разработке истории, тенденций, всюду отыскивающих единое, под влиянием попыток найти и определить вечные и общие законы человеческой жизни и развития, с другой стороны под напором новых фактов из истории Сирии и Палестины, во множестве открываемых в древних памятниках Египта и Ассирии, западноевропейские ученые поставили историю древнейших евреев в тесную связь с историей народов западной Азии и северной Африки и стали излагать се методом преимущественно сравнительным. Таким именно методом

— 707 —

изложены труды некоторых очень важных западноевропейских ученых по ветхозаветной истории, как—Эвальда, Келера, Гретца, Шультца, Шрадера, Вигуру, Ренана, Гольдциера и др. С другой стороны под влиянием того же метода история древних евреев включена в системы всеобщей истории, как это находим в трудах Дункера, Масперо, Ранке, Эд. Мейера, Гоммеля. Такая широкая применимость сравнительного метода в разработке истории древних евреев со стороны западноевропейских ученых как либерального, так и консервативного направления указывает на большую пригодность его в данном отношении. И действительно, обращаясь к самой истории древнееврейского народа, к его отношению к другим народам, мы находим, что она для своего понимания требует постоянного сопоставления с историей других народов.

По положению своей страны древние евреи находились в самом пекле древне-исторического востока. Как известно, главными центрами как политической, так и культурной жизни древнего мира служили Вавилон и Египет, из которых около одного сосредоточивались народы Азии, около другого — народы Африки. Между этими центрами или, вернее, сосредоточивавшимися около них народами очень рано установились живые и постоянные сношения, имевшие то характер мирного обмена идей и произведений, то характер бурной борьбы из-за гегемонии над народами Азии и Африки. Вавилонский и египетский миры, подобно их рекам, всегда были обращены один к другому и как бы желали слиться между собою, но их отделяло большое сирийское плоскогорье. На нем-то и должно было произойти слияние двух различных исторических течений; центральным же пунктом такого слияния, вследствие геологических и гидрографических особенностей западной Азии, являлась Палестина. Путь из Кархемыша или Типсака к Египту и обратно всегда был один и тот же, между Ливаном и Антиливаном, причем нельзя было миновать Палестины, так что она была и торговым,

— 708

и военным трактом из одного мира в другой. Такое положение Палестины делало из нее арену, на которой сталкивались народы различной культуры, различных идей и верований,— событиями и судьбой которой должен был интересоваться более или менее весь окружавший ее исторический мир. Вследствие такого положения Палестина являлась нервным узлом, получавшим импульсы из многих мест человеческого целого, и с другой стороны — способным рефлектировать на различные части этого целого. Из такого положения Палестины становится понятным, почему Промысл Божий избрал именно этот небольшой клочок земной поверхности для своего особенного проявления: в древне-историческом мире не было места, откуда эхо громов Синая распространялось бы так широко и звучало бы так явственно, как гора Сион, не было места, с которого крест Христов виден был бы столь явственно, как гора Голгофа.

Но с другой стороны, такое положение Палестины определяло характер культурной и политической жизни евреев, ее обитателей. Сталкиваясь постоянно со множеством различных народностей, они перенимали от последних их язык, обычаи и произведения культуры. Положение евреев среди общечеловеческого рынка древней истории создало из них нацию космополитическую по преимуществу, каковой они остаются в течение всей своей истории, и обусловливало также то явление, что евреи, подавленные чуждым влиянием, не выработали самостоятельной материальной культуры, а жили заимствованиями от других. Что же касается политических отношений, то выгодное положение Палестины, как в торговом, так и военном отношении, делало ее яблоком раздора для других государств: поэтому ее политическая история сплетается весьма крепко с политической историей как соседних народов, так равно и народов, достигавших всемирного политического значения. История Палестины представляет панораму, в которой последовательно сменяются типы разных культур и рас, начиная с троглодитов хореев

— 709 —

и оканчивая культурными греками и римлянами. Здесь вы можете ясно видеть, как различные народности всплывают в общем течении исторической жизни и как они снова погружаются в его волны. Но эта смена народов,—их появление и исчезновение в исторических волнах, — необходимо отражалось на состоянии еврейской нации, находившейся в самой средине исторического круговорота. Политическая жизнь евреев всецело обусловливалась политическими стремлениями и притязательностью являвшихся народов. Наблюдая ее, мы видим, как здесь отражается влияние хеттеев, финикиян, арамейцев, моавитян, филистимлян, идумеев, египтян, ассиро-вавилонцев, персов, греков и римлян. Таковой характер политической и культурной жизни древних евреев не только располагает, но даже обязывает всякого исследователя этой жизни обращать полное внимание на историю и культуру народов, смежных с Палестиной, тел более—живших в ней самой, и сопоставлять их с историей и культурой евреев. Только при таком сопоставлении возможно надлежащее понимание как отдельных явлений этой истории и культуры, так и всей совокупности их; в противном же случае, здесь многое' является случайным и непонятным. С другой стороны, лишь при сопоставлении древне-еврейской истории с историей других народов, ясно видно различие и сходство в тех факторах, которые воздействовали на ту и другую историю: во-первых становятся более определенными черты еврейского гения, к уяснению которых между прочим стремится историческая наука; во-вторых, делается более заметным присутствие в еврейской истории сверхъестественного фактора, откровения, признание реальности которого является обязательным для всякого историка, не желающего закрывать своих глаз пред фактами истории или извращать их непосредственный смысл. Исторический же материал, нужный для такого сопоставления, благодаря исследованиям памятников Египта, Ассирии и Сирии, представляется в значитель-

— 710-

ном количестве и делает такое сопоставление вполне возможным. Здесь, в египетских и ассирийских памятниках, находится много данных для истории западной Азии и в частности Палестины,—относящихся к тем древним временам, о которых говорят исторические книги евреев,—каковые данные, к утешению всякого, верующего в достоверность священных книг, свидетельствуют большею частью согласно с ними.

Сознавая научную пригодность и пользу сравнительного метода и с другой стороны имея под руками пригодный исторический материал, я применил этот метод к изучению взятой мною для исследования эпохи судей израильских. Нужно заметить, что в этом случае я уже имел за собой некоторые прецеденты в нашей русской литературе. Научная польза сравнительного метода в применении к ветхозаветной истории сознавалась отцом библейской истории в нашем отечестве, как науки, приснопамятным московским святителем Филаретом. Его история ветхозаветной церкви, которая, кажется, никогда не утратит своего научного значения, разделена на периоды. После обозрения каждого периода, ученый автор всегда помещает краткое обозрение событий, современных данному периоду в языческой истории, а также—свидетельства о библейских событиях, сохранившиеся у других народов. К такому же методу нередко прибегает митрополит Филарет в своих знаменитых записках на книгу Бытия. Обращаясь к труду другого также весьма почтенного русского богослова, священной истории протоиерея Богословского, мы в самом изложении истории не находим применения сравнительного метода, но встречаем его в изложении библейской хронологии, где параллельно с событиями еврейской истории упоминаются наиболее крупные события, современные в языческом мире. Но если эти русские ученые применяют сравнительный метод в довольно ограниченной степени, то причиной такого явления должно считать главным образом недостаток в самом

— 711 —

историческом материале, которым они могли располагать, так как в то время, когда они писали свои труды, еще почти не было разработано содержание египетских и ассирийских памятников. Более последовательное применение сравнительного метода к изучению библейской истории находим уже в позднейших трудах, каковы суть: Религии древнего мира в их отношении к христианству, епископа Хрисанфа; статьи моего многоуважаемого учителя, проф. Д. А. Хвольсона, и сочинение проф. историко-филологического института г. Астафьева: Древности вавилоно-ассирийския по новейшим открытиям; Священная летопись, Властова; статья г. Стафилевского: Ассирийские клинообразные надписи и их значение для истории народа еврейского; Критическое исследование проф. Ф. Г. Елеонского: История израильского народа в Египте; статья проф. Ив. Ст. Якимова: Опыты соглашения библейских свидетельств с показаниями памятников клинообразного письма и статьи А. И. Лопухина: Библия и научные открытия в Египте. Кроме того, очевидно под влиянием того же метода история древних евреев включена в систему древней истории в недавно, в 1883 году, вышедшем учебнике древней истории проф. од. университета г. Трачевского. Таким образом относительно применения сравнительного метода мой труд является далеко не первым в нашей литературе и имеет за собой много прецедентов. Но в смысле последовательности такого применения и применения именно ко взятой мною эпохе он является первой попыткой в своем роде. Насколько мог, я старался сопоставить и связать историю евреев того времени с историей других народов и на основании такого сопоставления — понять и объяснить религиозную и политическую жизнь евреев. При этом я не вдавался в полемику и разбор существующих на западе различных мнений по поводу рассматриваемых предметов; так как подобный разбор и полемика, с точки зрения нашей русской богословской науки, имеющей свои традиции и идеалы и

— 712 —

преследующей также свои цели, представлялись мне бесполезным ученым донкихотством. Смотря так на дело, я держался в изложении, так сказать, прямолинейного направления, и старался пользоваться не мнениями, а фактами.

В заключение своей речи считаю долгом высказать свою глубокую благодарность академическому совету, который дал мне средства к напечатанию сочинения, и многоуважаемому проф. И. Ст. Якимову, который снабжал меня книгами, когда я писал сочинение.

Иван Троицкий.