13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
Автор:Соловьев Владимир Сергеевич
Соловьев В.С. Из Московской губернии. Письмо в редакцию «Вестника Европы» (1897)
Из Московской губернии.
Письмо в редакцию «Вестника Европы».
1897.
Я только что вынулся ш Московской губернии, где был в трех различных местностях. Вернулся я с тревожным чувством, которое охотно бы признал преувеличенным... Лет семь тому назад такие авторитетные лица, как А. С. Ермолов (ныне министр земледелия и государственных имуществ) и профессор геологии Докучаев, сообщили в особых книгах ряд фактов и соображений, доказывающих, что в Европейской России, преимущественно в ее срединной и юго-восточных частях, — уже долгое время совершается естественный (но искусственно облегчаемый) процесс медленного и неравномерного, но постоянного изменения почвенных, а в связи с ними и атмосферических условий в смысле приближения этих стран к типу средне-азиатских пустынь. Одновременно с этими авторитетными указаниями появлялось в периодической печати множество сообщений из губерний Астраханской, Саратовской, Воронежской, Харьковской, области Донской и т. д., подтверждавших яркими частными примерами существование этого зловещего процесса. Сообщалось, между прочим, что вследствие истребления лесов за среднею и нижнею Волгою открылся простор для юго-восточных ветров, несущих мелкий песок, который постепенно засыпает речки и отнимает ежегодно у культуры тысячи десятин земли. Грозное значение таких явлений было подчеркнуто бедствием 1891 г., вызвавшим тревогу в обществе и чрезвычайные меры правительства. Вслед затем несколько дождливых лет быстро заставили почти всех забыть грозный во-
385
прос, выдвинутый в книгах А. С. Ермолова и проф. Докучаева. Их заключения, казалось, были опровергнуты наглядным образом. Подмосковные дачники ходили с зонтиками и промачивали обувь в лужах, — какое же тут высыхание почвы. Но успокоиться можно было только по недоразумению. Ведь дело шло не о таком простом перевороте, который может закончиться в несколько лет, а о сложном процессе, продолжающемся многие десятилетия, при чем частные остановки и возвращения назад не изменяют его общего направления и рокового исхода.
Нынешнее лето опять напомнило печальную действительность. — Хотя такого бедствия, как в 1891 г., пока не предвидится, но характер лета в средней России — чисто туркестанский. А главное, становится очевидным, что процесс изменения почвы подвинулся вперед. Одна из местностей, где я был (Звенигородского уезда), всегда отличалась своей сыростью и обилием болот, — теперь от них не осталось и следа; а между тем никакой местной и случайной причины для такой перемены не было, — никаких значительных порубок леса по соседству и никакого искусственного осушения болот не производилось, а характер почвы изменился. То же самое пришлось наблюдать и в Бронницком, и в Московском уездах, а по сообщениям в печати видно, что Московская губерния не составляет тут никакого исключения. Припомнилось мне и прочитанное этою весною в «Новом Времени» указание, что обнаруженная по всенародной переписи прибыл населения падает главным образом на окраины и на города, а в средней России прибыль сравнительно незначительна, в некоторых же губерниях оказалась даже убыль сельского населения. Звенигородский обыватель, с которым я беседовал, угрюмо заметил: «Понятное дело! Жрать нечего, и уходят».
Погулявши по прежним болотам, как по суху, мы проходили мимо небольшого здания специальной наружности. — Хлебный магазин. И тут я узнал кое-что новое и поучительное. За последние годы обычаем установился следующий способ пользования этим учреждением. — Все хозяева обязаны каждый год (не голодный, разумеется) всыпать в магазин по одной мере зерна — мере доброй, т. е. «горой», сверх краев. По истечении года каждый получает свою меру, но только обыкновенной величины, без этих прибавок, остающихся в магазине и составляющих в совокуп-
386
ности для данного сельского общества около двадцати мер. Это раздается на обсеменение тем бедным хозяевам, которые почему-либо не могли ничего собрать с своего участка. — Что же, способ хороший, заметил я. — «Да, но нужно знать, под каким условием дается помощь: через год общественный должник обязан вернуть втрое большее количество зерна, т. р. он получает ссуду за двести процентов годовых. Мужики здесь — мерзавцы!» — заключил мой собеседник и кстати помянул нелегким словом пресловутую нашу национальную «общественность» и «хоровое начало».
А мне вспомнились другие мужики. Из той же средней России пришли они на юг, разжились честным трудом, усердно занимались сверх того и божественными предметами, и вдруг, услыхавши о предстоящей всенародной переписи, порешили, во избежание антихристовых соблазнов и для спасения души, закопаться живыми в землю, — что и исполнили в количестве 25 душ. Только один последний, закапывавший других и долженствовавший сам утопиться, был накрыт властями и подлежит уголовному суду.
«Что мерзавцы» во всяком сословии делают мерзости, это может казаться естественным; но почему же люди исключительной героической силы духа делают у нас мерзости несравненно худшия? Неужели между скотоподобием и адским изуверством нет третьяго, истинно-человеческого пути для русского мужика? Неужели Россия обречена на нравственную засуху, как и на физическую?...
387
Страница сгенерирована за 0.13 секунд !
© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.