Кирилл (Гундяев), патр. Слово в Воронежском государственном университете после присвоения степени доктора honoris causa, 18. 09. 2011

СЛОВО В ВОРОНЕЖСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ
УНИВЕРСИТЕТЕ ПОСЛЕ ПРИСВОЕНИЯ СТЕПЕНИ
ДОКТОРА HONORIS CAUSA

18. 09. 2011

Уважаемый Алексей Васильевич¹! Ваше Высокопреосвященство²! Уважаемый Дмитрий Александрович³! Уважаемые члены Ученого совета! Уважаемые ректоры высших учебных заведений города Воронежа!

Прежде всего я хотел бы от всего сердца поблагодарить за то, что вы удостоили меня этой высокой чести. Как человек, начавший свой путь в академической среде и связывающий именно с ней лучшие годы своей жизни, я дорожу знаками внимания от научного сообщества, к которому отношусь с глубочайшим уважением. И сейчас, проводя внутрицерковные совещания, я нередко апеллирую к методологии, принятой

¹ Гордеев А. В., губернатор Воронежской области.

² Митр. Воронежский и Борисоглебский (ныне Воронежский и Лискинский) Сергий.

³ ЕндовицкийД. А., ректор Воронежского государственного университета.

129

в академической среде, которая позволяет посредством открытой научной дискуссии отсеивать субъективное, эмоциональное, наносное.

Нашей общественной дискуссии не хватает той внутренней дисциплины — дисциплины мысли и дисциплины слова, — которая присуща научному сообществу, где любая научная идея может быть оспорена, если у ее противника есть достаточно весомые аргументы. И именно тот факт, что взгляды любого участника академического собрания могут быть опровергнуты, и воспитывает дисциплину мысли и дисциплину слова, которые сегодня нередко отсутствуют в нашем общественном пространстве, — даже в рамках относительно «респектабельных» дискуссий, которые проводятся в ряде СМИ, в частности на телевидении, не говоря уже об Интернете. Сожалею, что многие люди, которые сегодня имеют возможность публично высказываться, не прошли через школу научного сообщества.

Высокая степень доктора honoris causa Воронежского университета является для меня особенно значимой наградой, — и не только ввиду моего глубокого уважения к науке и к людям, трудящимся в области науки и образования, но и потому, что благодаря этой награде я становлюсь сопричастником большого важного дела, которое совершается в стенах Воронежского государственного университета и в стенах высших учебных заведений города Воронежа. По традиции доктор, которого облачили в мантию и вручили диплом, должен что-то сказать. Не буду вас утомлять слишком долгим выступлением, но хотел бы поделиться с вами некоторыми мыслями, тревогами, соображениями и поговорить в первую очередь на тему образования.

Думаю, что существуют две общественные системы, деятельность которых жизненно необходима для страны и государства. Название обеих начинается на букву «о», и хотя кому-то может показаться странным, что я свожу воедино эти две сферы общественной жизни — а именно, оборону и образование, — позвольте мне развить этот тезис.

В наше время усиливается восприятие образования как некой рыночной услуги. За деньги, частные или государственные, предоставляется возможность получить образование, а потому учащиеся или их родители в зависимости от их желания могут приобретать или не приобретать эту услугу. Это так же странно, как если бы мы предоставили гражданам право — если они того захотят — нанимать воинов и приобретать на личные средства военную технику. Немыслимо, чтобы

130

оборона была частным делом граждан, иначе теряется сам смысл государства. Ведь государство есть общность людей, сформированная на основе некоего общественного договора, одним из важнейших пунктов которого является обеспечение безопасности. Точно так же и образование — это не частное дело людей, а сфера общественной жизни, от которой зависит существование общества и государства. Это «становой хребет» общества, и потому перевод образования исключительно в сферу предоставления рыночных услуг является, на мой взгляд, большой ошибкой.

Действительно, образование так же важно, как и оборона, и точно так же может быть только общенациональным делом. Образование готовит людей, способных работать в условиях современной наукоемкой экономики; без грамотного населения успешная экономика невозможна. Когда мы говорим о пресловутом человеческом факторе, мы, конечно, имеем в виду отсутствие не только внутренней дисциплины, культуры, нравственной ответственности, но и необходимых знаний, дисциплины труда.

Еще совсем молодым человеком я как-то участвовал (совершенно случайно) в дискуссии, связанной со строительством одного очень важного объекта в Москве, для возведения которого пригласили крупную иностранную строительную фирму. Дискуссия проходила уже постфактум, когда все было подписано, — участники просто отмечали это событие. И я оказался свидетелем разговора главного действующего лица с нашей стороны с главным действующим лицом с той стороны. Наш представитель говорит: «Все хорошо в этом контракте, но, конечно, мы дали маху — не надо было договариваться о том, чтобы и рабочие были с вашей стороны. Какая разница, кто шуруп вколачивает, — ваши или наши?» Представитель иностранной фирмы посмотрел внимательно и ответил: «Вся проблема в том, что ваши вколачивают, а наши — вворачивают».

Я говорю об этом не к тому, чтобы унизить наших работников и возвысить чужих. Я говорю лишь о том, что уровень трудовой дисциплины, уровень трудовой культуры, уровень знаний сегодня у нас не на той высоте, на какой должен находиться. Поэтому, ввиду отсутствия еще и нравственной ответственности, мы повсеместно сталкиваемся с проблемой человеческого фактора — и на воде, и в воздухе, и на земле, где происходят техногенные катастрофы.

131

Но, говоря о том, что образование призвано сегодня готовить специалистов, способных трудиться в условиях наукоемкой экономики, мы должны подчеркнуть также, что образование — это не только передача знаний. В конце концов, знания сегодня можно почерпнуть из Интернета без необходимости посещать учебные заведения. Объем доступной информации сейчас настолько огромный, что человек со способностями может самообразовываться весьма эффективно, — что, кстати, и происходит. А вот без чего в образовательном процессе невозможно обойтись, так это без формирования человеческой личности. Тот, кто получает информацию через Интернет или просто в библиотеке, лишен возможности контакта и диалога с учителем, который как экскурсовод ведет человека по чрезвычайно интересному, захватывающему дух пути овладения знаниями.

Это не значит, что преподаватель должен говорить обо всем. Кстати, наша прежняя советская система образования как раз и предполагала, что на лекциях нужно говорить именно обо всем, — и голова «раздувалась» от объема информации. На самом деле, как замечательно сказал отец Павел Флоренский, задача лектора, задача преподавателя заключается в том, чтобы проводить такую «экскурсию», обращая внимание на самое главное, способствуя не только накоплению человеком некоего багажа фактических знаний, но, что самое главное, пониманию им сути проблем, которые рассматриваются в ходе учебного процесса и предлагаются для усвоения учащимся.

Самым важным в образовательном процессе мне кажется передача некоего культурного кода, о котором Вы сказали сегодня, Дмитрий Александрович, и я Вам за это благодарен. Действительно, образование призвано передавать человеку знания предыдущих поколений, потому что, собственно говоря, все знание принадлежит прошлому. Образование есть вхождение в традицию (или, как говорим мы, церковные люди, в Предание), вхождение в прошлое и усвоение из него того существенно важного, что имеет значение для настоящего, ведь не все в прошлом имеет такое значение. Мы хорошо знаем по жизни в быту, что не все из прошлого следует хранить, — мусор-то мы выбрасываем. Ведь если бы человечество хранило абсолютно все, это было бы кошмаром: мы «задохнулись» бы от мусора, от ненужных вещей, от ненужных книг, от ненужных идей. Но есть нечто стержневое, чрезвычайно важное — то, что и называется культурным, духовным кодом нации и всего

132

человечества. А главным измерением, главной силой этого духовного кода является нравственность.

Почему так? Потому что если образование будет оторвано от нравственного измерения, то все может быть просто уничтожено или обращено во вред человеку, обществу, государству, всей человеческой цивилизации. Никаких истин я сейчас не открываю — об этом задумывались еще физики-теоретики, когда стало ясно, что удастся раскрепостить энергию атомного ядра. Уже тогда стали размышлять, к чему все это может привести и как направить невероятно успешный научно-технический прогресс в сторону благополучия, а не катастрофы. А ведь ничто, кроме нравственности, этого сделать не может! Мы знаем, что происходящее в тиши лабораторий, в сознании ученого, не регламентируется никакими законами, поэтому формирование нравственного начала у студентов очень важно — для поддержания нравственно устойчивого состояния научного сообщества, для обеспечения баланса между научным, техническим и нравственным прогрессом, для выживания всего рода человеческого.

Преподаватель — еще раз хочу подчеркнуть — не продавец, который предлагает купить у него некоторые знания. Это наставник, который помогает молодым найти свой путь в жизни. Мы привыкли к словосочетанию «путь в жизни» и воспринимаем его как некую метафору. Но это ни в коем случае не метафора, — наш успех в делах каждого дня, месяца, года определяется тем, какие цели в жизни мы для себя определяем.

Нередко человек, особенно молодой, не задумывается о своих или общественных ценностях, целях и принципах. Под давлением других людей или обстоятельств, под влиянием примера он каким-то образом определяет направление своей жизни. Кто-то учится, потому что этого требует семья; кто-то работает, чтобы прокормиться, а вечером, вымотанный, приходит домой, усаживается перед телевизором, нередко открывает бутылочку и таким образом снимает стресс. Но жизнь, построенная таким образом, едва ли принесет обильные плоды и самому человеку, и обществу. Если у человека нет целей, то он их и не добьется.

Но можно строить свою жизнь по-другому: с самого начала определить свои ценности, исходя из них — цели, исходя из целей — действия. Вот такая парадигма: «ценности — цели — действия». Если мы вырываем из этой триады хоть одно звено, рушится логика жизни. Невозможно определить цели вне ценностной системы координат. Невозможно

133

достигать целей, бездействуя. Другими словами, ценности, цели и действия есть триада, в границах которой и развивается человеческая личность.

Но и здесь человека может ожидать ловушка. Неправильное определение ценностей, ложные приоритеты могут побудить человека к сверх-усилиям, которые в итоге окажутся бесплодными. Разве не перемалывался человеческий ресурс в течение XX века, в том числе и в нашей стране, ради достижения ложных целей, — потому что ложные ценности формировали ложное целеполагание?

Сегодня мы нередко сталкиваемся с представлениями, согласно которым личный успех измеряется деньгами и известностью. Уже стало хрестоматийным ссылаться на журнал «Forbes», который публикует список богатых людей. Для многих попадание в этот список является единственной целью и главной ценностью, и как страдают люди, когда редакция журнала перемещает их вдруг вниз по непонятной для всех нас шкале!

Какие же ценности являются подлинными? Кто-то рассматривает саму постановку этого вопроса бессмысленной. Для определенного мировоззрения, которое, кстати, сегодня господствует — не в наших с вами сердцах и умах, но в масс-медиа, в публицистике, в информационном пространстве, — обязательных ценностей не существует, а есть только частные предпочтения тех или иных людей, тех или иных групп. Это мировоззрение все активнее заявляет о себе как о единственно приемлемом в современном мире и все чаще восстает против традиционного морального закона, якобы стесняющего человеческую свободу и препятствующего человеческому счастью. Оно сводится к выводу о том, что каждый человек автономен, он — «альфа и омега», начало и конец, он сам определяет ценности и цели, что нет никакого объективного критерия, в соответствии с которым можно было бы определить, прав он или нет, — потому что вся правда, мол, в самом человеке.

Когда я полемизирую с представителями такого рода философии, я постоянно отсылаю своих оппонентов к системе научного поиска. Ведь в научном сообществе невозможно любую абракадабру выдавать за истину — тебя тут же поправят: подойдут с мелом к доске, напишут формулу и докажут, что ты не прав, что твоя абракадабра не может быть истиной. В естественных науках есть определенный критерий истины, и он помогает развивать науку. Есть понятие доказательства. И хотя, как

134

вы знаете, некоторые ученые и философы ставят под сомнение саму возможность доказательств, возможность объективной научной истины, тем не менее сегодня весь научно-технический прогресс и обеспечивается способностью людей оперировать объективной научной истиной.

Но если это принято в мире науки, почему этого не должно быть в общественной жизни? Почему здесь могут господствовать любые, даже самые чудовищные взгляды и убеждения? Либеральный подход требует только одного: не нарушайте закон, не наступайте на пятки друг другу, а что у вас внутри, какую нравственную истину вы исповедуете или отрицаете, — ваше личное дело. Это глубочайшее заблуждение, которое исподволь проникло в человеческую цивилизацию со времен эпохи Просвещения. Тогда тема свободы казалась очень притягательной, но сегодня мы видим, к чему пришел род человеческий, к чему приходит человеческая цивилизация: она сама в себя заложила некий код самоуничтожения, — потому что нет объективного критерия добра и зла, нет объективного понимания истины. На деле такой взгляд не может принести ничего, кроме несчастья, — и отдельным людям, и обществу в целом. Я хотел бы процитировать слова замечательного английского писателя Клайва Льюиса: «Первое, что необходимо для того, чтобы оценить любое создание — от штопора до собора, — это понимание того, зачем оно было создано и в чем его предназначение. Это верно и в отношении человека. Мы сломаем любой инструмент, любую машину, если попробуем использовать ее не для того, для чего она была замыслена. И мы точно так же разрушим человеческую жизнь, если откажемся следовать подлинному замыслу о ней»¹.

Действительно, корень многих наших проблем в том, что в нашем обществе оказалось размытым и во многом утраченным то, что в любой цивилизации считалось абсолютно необходимым, а именно — стремление познать объективную нравственную истину и жить в соответствии с ней. Скажите, пожалуйста, могла бы развиваться наша классическая литература, воспитавшая целые поколения людей, если бы не было опоры на объективную нравственную истину? Как могли бы писать Тургенев, Толстой, Достоевский и даже наши советские авторы, если бы не было объективного понятия истины? Если бы предательство не воспринималось как зло, измена не воспринималась как зло, воровство не воспринималось как зло?.. Но если каждый человек содержит

¹ Льюис К. С. Предисловие к «Потерянному раю».

135

критерий истины в самом себе, то что мы можем доказать людям? Мы скажем: плохо заключать гомосексуальные «браки», плохо устраивать финансовые пирамиды, а нам ответят: это с вашей точки зрения плохо, а с моей — хорошо. Но если мы даем человеку возможность заявлять, что он — «альфа и омега» и никакого объективного критерия нравственности не существует, то мы закладываем «атомную бомбу» под само существование человеческой цивилизации.

Даже в нехристианских культурах существуют представления об объективном моральном законе, который не нами установлен, но который мы обязаны познать и в соответствии с которым обязаны жить. Почему так? Да потому, что Бог заложил в природу человека этот объективный нравственный закон, который мы опознаем в голосе совести. Что бы мы ни говорили, кто бы нас ни учил, но, сделав плохое, мы слышим этот голос, если только мы свою совесть не сожгли (1 Тим. 4,2) или не пропили. Традиционный нравственный религиозный закон полностью соотносится с этим природным нравственным законом; а если бы этого не было — храмы были бы пусты, никто бы проповедь не слушал и религией не интересовался. Религия отображает естественный нравственный закон, вложенный Богом в человеческую природу. Следование этому закону всегда понималось не только как долг, но и как необходимое условие достойной и счастливой жизни. Именно так был сформирован образ положительного героя, в том числе и в нашей русской классической и советской литературе. Положительный герой — это носитель объективных нравственных ценностей, которого мы сегодня практически не видим ни на экранах телевизоров, ни в литературе. Но сейчас нам необходимо вернуться к этой вековечной мудрости.

И в заключение позвольте мне процитировать — поскольку я выступаю в Воронеже — Ивана Саввича Никитина¹, который написал замечательные строки о Божием Промысле, о присутствии Бога в окружающем нас мире:

Присутствие непостижимой силы

Таинственно скрывается во всем:

Есть мысль и жизнь в безмолвии ночном,

И в блеске дня, и в тишине могилы,

В движении бесчисленных миров,

В торжественном покое океана,

¹ Никитин И. С. (1824-1861), поэт, уроженец г. Воронежа.

136

И в сумраке задумчивых лесов,

И в ужасе степного урагана,

В дыхании прохладном ветерка,

И в шелесте листов перед зарею,

И в красоте пустынного цветка,

И в ручейке, текущем под горою.

Дай нам Бог сохранить то, чему мы научены. Дай нам Бог мудрости и силы быть стойкими, чтобы в ответ на искушения, в том числе и интеллектуальные, не терять то, на чем только и может основываться жизнь общества и государства. Благодарю вас за внимание.