— Этот визит — событие из ряда вон выходящее. Так получилось, что за всю историю ни разу Патриарх Московский и всея Руси не ступал на Польскую землю, хотя будущие Патриархи в Польше бывали (и я в их числе), но в Патриаршем сане никто никогда Польшу не посещал. Этот факт придает визиту большое значение и погружает меня в совершенно особую атмосферу. Мне кажется, наступило время, когда надо сделать такой шаг.

После интронизации Патриарх, глава каждой Православной Церкви, по обычаю, наносит визиты в другие Православные Церкви. Вот и для меня, избранного в 2009 году, наступило время посетить моего собрата Митрополита Савву¹, который возглавляет Польскую Православную Церковь. Я буду счастлив совершить богослужения вместе с ним, вместе с православным епископатом, с верующим народом. Но я понимаю, что Польша — это католическая страна, она встроена в западную католическую культуру, абсолютное большинство поляков принадлежат к Католической Церкви. И эту поездку можно рассматривать и в более широком контексте православно-католических отношений.

— Значит, «Совместное послание народам России и Польши» — не главная цель, а лишь часть программы визита? Пли все-таки это послание о примирении польского и российского народов для Вас тоже важно?

— Думаю, это центральное событие с точки зрения отношений между Православной и Католической Церквами и контактов между нашими странами. Но я не хотел бы на периферию визита ставить духовно важное для меня событие — встречу с православными людьми в Польше.

¹ Митр. Варшавский и всея Польши.

583

— Можно ли сравнить это послание, в котором речь идет о примирении, с письмом¹ польских епископов к немецким в 1960-х годах? Повашему, это такой же перелом?

— Я не хотел бы сравнивать, потому что история все-таки несколько иная. Мне кажется очень важным, что за многовековую историю отношений наших стран было много скорбного, но было и радостное. Немало всего накопилось за эти столетия, и нередко соседи видели именно друг в друге причину всех бед.

Но возникает вопрос: а что дальше? Сегодня мир глобализируется, земной шар превращается в одну большую квартиру. И что же нам делать с этим багажом в то время, когда развиваются и будут развиваться экономические связи между нашими государствами? Ностальгировать по скорбям? Постоянно бередить раны и говорить о том, какие у нас ужасные соседи, и не иметь с ними дела? Думаю, настало время, когда все мы должны подумать о том, что необходимо сменить тональность отношений — не между нашими странами, а между народами. А для этого нужно произнести одно слово: «Прости». Прощение не является забвением, мы не вычеркиваем историю из памяти, но надеемся, что оно породит новый климат в обществе. Ученые и историки будут работать, не пытаясь использовать факты для дальнейшего разжигания ненависти, вражды, отчуждения, но станут в контексте примирения двух народов смотреть на наше сложное, драматическое прошлое.

— Я знаю, что общего взгляда на историю не удалось выработать в течение трехлетней работы над этим обращением, но думаете ли Вы, что Россия может сказать полякам «простите», а поляки готовы попросить о прощении россиян?

— Этот вопрос не столько ко мне, сколько к людям. Надо было бы провести социологический опрос. Но Вы можете спросить меня, как представителя Русской Православной Церкви, о том, какова в этом роль Церкви и почему мы входим в этот процесс? Отвечу так: а какая другая организация, какая иная сила способна на это, исходя из общих христианских ценностей, из единого текста Евангелия, из призывов Господа просить друг у друга прощения, чтобы Сам Бог нас простил? Кто еще может предложить этот смелый проект нашим народам?

¹18 ноября 1965 г. польские епископы подписали письмо немецким епископам со словами: «Прощаем и просим прощения»; ответное послание было направлено 5 декабря 1965 г.

584

— А Вы лично попросите поляков о прощении?

— Я подпишу документ, так же как его подпишет высокий представитель Католической Церкви. Речь идет о том, что взаимное прощение меняет духовную атмосферу, понижает градус отрицательных эмоций, меняет к лучшему эмоциональную составляющую двусторонних отношений. Дальнейшее будет зависеть и от Церквей, и от народов. Мне кажется, что начинания двух Церквей должны быть поддержаны простыми людьми, институтами гражданского общества, правительствами, представителями бизнеса, культуры, образования, науки. Обе стороны — это не столько исторические соседи, сколько две реальности, находившиеся в процессе постоянной диффузии, взаимного проникновения. Трудно прочертить какие-то границы между нашими странами, ибо они менялись каждое столетие по несколько раз, и поэтому у нас очень много общего. Действительно, есть единая историческая судьба, есть общее в нашем восприятии мира и человека в той ментальности, которую мы называем славянской.

— Как глава Русской Православной Церкви, какие вопросы или недопонимания с Католической Церковью Вы уже считаете решенными, а какие еще остаются на повестке дня?

— Остается много теологических вопросов, которые пришли к нам из глубокой древности, со времен разделения христианства на Восточную и Западную Церкви. В рамках православно-католических отношений существует богословская комиссия. Но меня в первую очередь волнуют вопросы, которые являются злободневными для наших верующих.

Если вы остановите какого-нибудь благочестивого поляка на улице Варшавы или набожного православного в центре Москвы и спросите их о древних богословских вопросах, остающихся на повестке дня, насколько они важны для сегодняшней жизни, то вряд ли люди поймут, о чем идет речь. Не все знают историю, не все вникают в оттенки теологических споров.

Верующих волнует положение христианства в современном мире, сохранение нравственных ценностей. Сегодня происходит революционное переформатирование духовной жизни всей планеты. Есть ли там место христианству? Оно по-прежнему является солью земли и светом мира (Мф. 5,13-14) или уже давно задвинуто некими силами в чулан и за ним закрыта дверь? Может ли наш современник мотивировать свои

585

поступки в личной, семейной, общественной, политической, государственной жизни, опираясь на вечные ценности? Остается ли христианство реальной силой? Это самое главное.

В последние годы у нас проходили разного рода встречи, конференции, переговоры с католической стороной. Сегодня я могу сказать, что в отстаивании христианских ценностей и христианской культуры в Европе и во всем мире Православная и Католическая Церкви являются союзниками и во многом единомышленниками.

— Ваша встреча с Папой Римским может произойти?

— Весьма возможно¹.

— Но время определять еще рано?

— Да, еще рано.

— Если Ваше Святейшество позволит, то вот вопрос, касающийся Вашего визита в Польшу и отношений между поляками и россиянами. Что побудило Русскую Православную Цурковьучаствовать в этом политическом процессе примирения?

— Когда анализируешь историю, словосочетание «политический процесс» не очень соответствует тому, что мы хотим видеть в результате нашего визита. В каждую эпоху велась своя политика, а трудными отношения оставались почти всегда — и когда одна сторона ступала на историческую территорию другой, и когда жили в своих собственных границах.

Думаю, обращение Церкви к этой теме находится вне всякой политики. Если мы сейчас привяжем нашу совместную с Католической Церковью Польши инициативу к историческому контексту начала XX века, мы сделаем большую ошибку. Очень важно посмотреть на это с совсем иной точки зрения.

Я уже говорил о том, что примирение — это глубинный процесс, который нельзя подчинять исключительно прагматическим соображениям: давайте, мол, будем относиться друг к другу хорошо, чтобы улучшались экономические контакты, разрабатывались энергетические проекты. Кстати, такой подход тоже правомерен, он был в истории. Но для того чтобы закрыть сложную страницу двусторонних отношений, нужны другие усилия. Позвольте мне сказать, что человеческих

¹ Встреча Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с Папой Римским Франциском произошла 12 февраля 2016 г.

586

стараний мало. Мы, как верующие люди, должны привлечь силу Божию, крепко помолиться о примирении наших народов.

Мы должны сделать это искренне и сердечно. Обращение к польскому и русскому народам, которое, я надеюсь, будет подписано, станет тем историческим шагом, когда две Церкви, несущие ответственность за духовную жизнь людей, заявят о готовности простить грехи прошлого и призвать народы начать писать новую страницу истории — по возможности, писать начисто, чтобы не делать обидных помарок. Удастся это или нет, во многом будет зависеть от того, как люди воспримут такую инициативу. Церковь обладает способностью мобилизовать людей на молитву, и я глубоко убежден, что без силы Божией, без благодати, без помощи свыше нам не развязать сложных исторических узлов.

Еще раз хочу сказать, что совместное обращение — это первый шаг к тому, чтобы люди начали молиться об улучшении наших двусторонних отношений.

— Ваш личный опыт помогает в этом процессе? Для нас, поляков, важно, что Вы много лет служили на Смоленщине, — там находится Катынь¹, там произошла катастрофа² 2010 года...

— Конечно, это важный фактор, но я назвал бы еще один. Я много раз бывал в Польше, как председатель Отдела внешних церковных связей я занимался диалогом с другими Церквами, в том числе и с Католической Церковью в Польше. Я хорошо знаю духовную жизнь вашего народа, очень уважаю религиозную пассионарность поляков, и дай Бог, чтобы как можно дольше сохранялась эта внутренняя пружина, поддерживающая вас в самых трудных обстоятельствах.

¹ Катынь — село в Смоленской области, получившее известность как место массового убийства польских пленных офицеров и советских граждан органами НКВД весной 1940 г. 26 ноября 2010 г. Госдума РФ приняла заявление «О Катынской трагедии и ее жертвах», в котором признала, что массовый расстрел польских граждан в Катыни был произведен согласно прямому указанию Сталина и других советских руководителей и является преступлением сталинского режима.

²10 апреля 2010 г. под Смоленском потерпел крушение самолет президента Польши Леха Качиньского, в условиях сильного тумана столкнувшись с деревьями, рухнув на землю и полностью разрушившись. Погибли все находившиеся на его борту 96 человек, в их числе президент Польши, его жена, а также известные польские политики, почти всё высшее военное командование и общественные и религиозные деятели, летевшие на траурные мероприятия в Катыни по случаю 70-летия Катынского расстрела.

587

То же самое можно сказать и о нашем народе. Не было бы ни русских, ни России без сильной внутренней духовной пружины. Мы, как и вы, сегодня переживаем непростое время из-за влияния многих факторов, разрушающих церковную, религиозную традицию. Дай Бог нам в этот ответственный период истории Европы и всего мира поддерживать более тесные отношения, чтобы взаимно обмениваться теми дарами, которые есть у каждого из нас.

— Насколько я понял, Вы хотите, чтобы Православная и Католическая Церкви боролись за эти ценности плечом к плечу?

— Очень надеюсь, что так и будет, у меня есть некое основание для этой надежды. Мы вместе работаем во многих международных организациях. Иногда, будучи в меньшинстве, мы отстаиваем близкие нам позиции, и я верю, что так будет продолжаться и впредь. Как я уже сегодня сказал, у Православной и Католической Церквей нет альтернативы — мы союзники в отстаивании высоких духовных принципов бытия человеческой цивилизации.

— Ваше Святейшество, Вы стоите во главе самой большой Поместной Православной Церкви мира. Скажите, пожалуйста, несколько слов о современной жизни вашей Церкви как в России, так и в других странах, входящих в ее каноническую территорию. Могли бы Вы назвать основные проблемы, которые стоят сегодня перед Православием?

— Русская Православная Церковь простирает свою юрисдикцию не только на Россию, Украину, Беларусь, Молдову, но и на те страны, где Православие не является религией большинства. Это бывшие среднеазиатские республики Советского Союза, страны Балтии. В каждой стране своя ситуация. Для католического сознания, для Католической Церкви, которая распространяет свою юрисдикцию на большое количество стран, хорошо понятно, что такое местные условия. Задача Церкви заключается в том, чтобы в таком контексте всегда быть актуальной, способной открывать людям слово Божие и делать его убедительным.

Но поговорим о некоторых общих проблемах, связанных с сегодняшней жизнью Русской Церкви. Прежде всего нужно сказать, что каток атеизма прокатился по Советскому Союзу, как ни по одной другой стране. Мы знаем, что ограничения религиозной свободы были и в Восточной Европе, в Польше. Но когда я первый раз в своей жизни в конце марта 1968 года оказался в вашей стране, то был просто поражен тем,

588

что монахини ходили по Варшаве в своих одеждах, что не было ни одного закрытого костела. Когда я спросил у человека, который меня сопровождал: «Эта церковь открыта или закрыта?», он улыбнулся: «У нас нет закрытых церквей».

В СССР все было иначе. Монахи не могли ходить в своих одеяниях. Абсолютное большинство храмов было закрыто или просто уничтожено. Жесткое влияние идеологии и административного ресурса на религиозную жизнь на протяжении четырех поколений принесло свои страшные плоды.

Трудно сказать, что стало бы с Русской Православной Церковью, если бы ситуация не изменилась. Сумели бы мы вообще сохранить веру в нашем народе еще на протяжении двух или трех десятилетий? Перелом 1980-х и 1990-х годов — критический момент в истории Русской Церкви.

— Последний момент?

— Это был, может быть, последний момент. Приведу вам пример из жизни Смоленской епархии. В 1984 году я был назначен в Смоленск. Власти запрещали мне как епископу ездить по приходам — я мог служить только в городе. Но я ослушался и поехал.

Первым городом, который я посетил, был Рославль. Когда я вошел в храм, меня будто ударили ножом в сердце. Я увидел его в тяжелейшем состоянии: грязным, закопченным. В хоре пели три или четыре старушки и молились несколько пожилых женщин. Ни одного юного лица — я был самым молодым. В деревнях я видел еще более страшную картину: полуразрушенные храмы, в которых по воскресеньям собирались 10-15 бабушек.

Тогда я понял, что мы подошли к черте, что пройдет еще некоторое время и храмы будут совсем пустыми. Но Господь дал нам возможность, дойдя до края, начать отсчет новой исторической эпохи.

Я не буду говорить о том, что сегодня представляет собой Русская Церковь, — вы можете прочитать об этом в любом справочнике. Я могу сказать, что это Церковь большинства народа. Она оказывает духовное, нравственное влияние на жизнь общества. Но мы также сталкиваемся сегодня как с рудиментами атеистического сознания, так и с новыми вызовами, которые уже не берут начало в российской реальности, а занесены извне. Это идеи крайнего, радикального либерализма, которые исключают понятие греха из человеческих отношений и вводят идею

589

нравственного релятивизма — на наш взгляд, еще более опасного, чем воинствующий атеизм.

— В каком смысле более опасного?

— Атеизм — это открытый враг. Он предлагает неприемлемые для вас идеи, и есть выбор: либо сдаться, либо сопротивляться. Иногда более радикально: остаться в живых или умереть. Через этот выбор прошли мои родители, мой дед, огромное количество людей, принадлежащих к Церкви в России, в Советском Союзе.

Сейчас никто от вас не требует выбора жизни или смерти. Просто овладевают вашим сознанием, предлагая такие стереотипы мышления, которые якобы многими поддерживаются и истинность которых кажется непререкаемой. Но на самом деле это антицерковные, антихристианские идеи, несущие человеку духовную погибель. Когда мы видим нравственный упадок в жизни многих обществ, колоссальный кризис семьи, забвение заповедей, отсутствие понятия ответственности, это невольно наводит нас на грустные мысли. В России и на всем каноническом пространстве Русской Церкви мы сегодня сражаемся с двумя вызовами — рудиментарными влияниями эпохи атеизма и новой волной секуляризации и радикального либерализма. Дай Бог нам с ними справиться.

— Как Вы оцениваете церковно-государственные отношения в современной России?

— В России впервые за послереволюционную историю принцип отделения Церкви от государства, провозглашенный в результате октябрьской революции, осуществляется достаточно корректно. Это приводит к тому, что государство, власть и Церковь автономны друг от друга. Мы действительно не вмешиваемся в дела друг друга и дорожим своей суверенностью. Русская Церковь очень ценит свободу и независимость.

— Нет никаких проблем в этих отношениях?

— Если позволите, об этом чуть дальше. Как я однажды сказал, проблем нет только на кладбище, на что мой коллега ответил: «Вы ошибаетесь. На кладбищах в больших городах их огромное количество».

Есть автономия, но есть и общая повестка дня. Вопросы нравственности небезразличны для любого нормального государства. Невозможно до бесконечности регулировать человеческие отношения, улучшая законодательство, усиливая правоохранительные органы,

590

совершенствуя суд. Это может приносить положительный результат, но не остановит человека, который решил расстрелять зрителей в кинотеатре, не удерживает людей от других безумных действий, когда матери бросают детей, а дети идут и убивают своих родителей... Никакое, даже самое совершенное государственное законодательство и идеальная судебно-правовая система не гарантируют от страшных преступлений, потому что их источником является человек, его внутренняя жизнь, его сердце.

Любая разумная власть понимает прагматическое значение морали в общественных отношениях. Нравственный человек законопослушен даже в том случае, если он не знает законов. Вопросы, связанные с общественной нравственностью и проистекающие из них, такие как алкоголизм, наркомания, проституция, увеличение количества абортов (я могу долго перечислять), стоят сегодня на повестке дня церковно-государственных отношений.

Церковь сейчас самым активным образом включается в программы по преодолению алкоголизма, особенно в тех регионах России, где это актуально, и по реабилитации наркозависимых. Мы создаем приюты для молодых женщин, которые отказываются делать аборты. Существует большое количество социальных церковных программ, которые мы осуществляем как самостоятельно, так и во взаимодействии с теми или иными государственными учреждениями.

Но есть еще одно «крыло», на которое мы опираемся, — это гражданское общество, большое количество некоммерческих организаций, с которыми мы сотрудничаем, осуществляя собственную пастырскую повестку дня.

— Во время пребывания в России ковчега с Поясом Богородицы осенью прошлого года поклониться святыне пришло огромное количество россиян. Поясков, освященных у святыни, было роздано около четырех миллионов. Как это характеризует современное российское общество?

— Как общество с очень высоким уровнем религиозности. Для того чтобы как можно больше человек могли поклониться Поясу Пресвятой Богородицы, мы отказались от идеи, чтобы люди прикасались к святыне, потому что тем самым они тормозили поток. Тогда ковчег с Поясом был поднят и верующие проходили под ним — так удалось пройти примерно четырем миллионам верующих за один месяц. С какой скорбью россияне провожали Пояс Пресвятой Богородицы! Пробудь он у нас еще

591

десять месяцев, то прошли бы сорок миллионов, и я не уверен, что поток людей со временем сократился бы.

Я действительно считаю, что российское общество и общества государств, в которых Русская Православная Церковь осуществляет свое служение, — это религиозное общество. Но я хотел бы отметить, что внутри него есть много проблем, главная из которых заключается в недостатке религиозного образования. К сожалению, очень часто человек, в ответ на социологический опрос утверждающий, что он православный, живет как неверующий. Поэтому на повестке дня Русской Церкви — работа в области катехизации, обучение религии, усиление пастырской деятельности, особенно среди молодежи.

— Это и катехизация в школах?

— Этот вопрос нам пока не удалось решить. Государство не пошло на то, чтобы допустить преподавание религиозных дисциплин в школе.

— Почему?

— Государство пошло по другому пути — оно согласилось с нашим компромиссным вариантом, когда мы предложили преподавать детям основы православной, мусульманской, буддистской, иудейской культур, а для тех, кто желает, — историю мировых религий¹. Мы также рекомендовали, чтобы школьники из нерелигиозных семей могли изучать светскую этику. Для чего это было сделано? Главные противники преподавания в школе катехизиса, религиозно ориентированных дисциплин говорили о том, что в условиях многорелигиозного и многонационального общества это приведет к конфликту. Мы убеждали их в обратном, поскольку проводили пилотные проекты во многих областях России и никаких столкновений и споров не было. Но переубедить нашу либеральную прессу, которая боролась с усердием, достойным иного применения, было невозможно. ПрезидентД. А. Медведев² пошел на компромисс, с которым мы согласились.

— Сегодня?

— Да.

¹ Учебный предмет «Основы православной культуры» (ОПК) был включен Министерством образования и науки РФ в школьную программу (4-й класс средней общеобразовательной школы) в качестве федерального образовательного компонента в рамках курса «Основы духовно-нравственной культуры народов России» — сначала экспериментально (с 1. 04. 2010 в некоторых регионах страны), а с 1. 09. 2012 — во всех регионах России.

² Президент Российской Федерации с 7 мая 2008 г. по 7 мая 2012 г.

592

— А завтра?

— Будем все вместе молиться, работать и смотреть, что происходит с нашим народом, насколько преподавание основ религиозной культуры сможет гуманизировать жизнь детей и родителей.

— Я хотел бы вернуться к совместной декларации, которую Вы послезавтра подпишете с епископом Михаликом¹. Какие чувства Вы испытываете по поводу этого документа?

— Я согласен со всем документом, он вызывает у меня чувство оптимизма. Ведь так много плохого было в отношениях между нашими странами и народами. И если в какой-то исторический момент при самом активном участии двух Церквей подписывается такой документ, то это значит, что у народов есть потенциал для построения замечательного общего будущего. Это не может вызывать никаких иных чувств, кроме удовлетворения и радости.

— Ау других епископов не было сомнений по поводу этого документа?

— У нас не было обсуждения в рамках всего епископата.

— В Польше было...

— Мы обсуждали его различными способами среди архиереев, окончательно этот документ будет представлен Архиерейскому Собору в начале февраля следующего года.

— Можно сказать, что подписать этот документ — Ваше личное решение?

— Нет, это решение согласовано с целой группой архиереев, которые принимают участие во внешних связях Русской Церкви. Мы также руководствовались и настроением людей, которое изучали. Я полагаю, что этот документ будет очень положительно воспринят нашим епископатом и верующим народом.

— С какой стороны пришла эта идея — из Польши или из России?

— На такие вопросы мы отвечаем так: это совместная инициатива.

¹ Архиеп. Юзеф Михалик († 2016), митр. Перемышльский, президент Конференции католических епископов Польши.

593

Страница сгенерирована за 0.22 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии