Кирилл (Гундяев), патр. Интервью телеканалу «Россия», 21.09.2010

ИНТЕРВЬЮ ТЕЛЕКАНАЛУ «РОССИЯ»

21.09.2010

— Ваше Святейшество, Вы очень много путешествуете, и складывается впечатление, что Вы все время находитесь в пути, встречаясь с большим количеством самых разных людей. Что Вы выносите из этих поездок?

— Поездки являются очень важной частью служения Патриарха. Велика его ответственность за то, что происходит в Церкви, и, для того чтобы решения были правильными, соотнесенными с реальной жизнью, учитывающими реальное положение в Церкви и в обществе, нужно многое видеть своими глазами и слышать своими ушами.

Но если говорить о впечатлениях, то от Западной Украины до Дальнего Востока встречаешься с народом, в основе жизни которого лежат огромной силы духовные ценности, пришедшие к нам из общей традиции; и это формирует определенный костяк, определенную основу бытия. Речь идет действительно о единой православной

329

цивилизации: люди принадлежат к разным этносам, к разным культурам, а вот цивилизационный код — единый. И это особенно ясно выражается в том, как люди встречают проблемы.

Думаю, самая большая проблема и самый большой вопрос сегодня — как человек справляется с тем, что на современном языке мы называем «вызовами». Это то, что действует на нас как некий сильный раздражитель, то, что требует от нас принятия решений. И чаще всего это не просто технологические решения: поступить так, а не иначе, сделать одно или другое. Чаще всего ответ на эти вызовы предполагает нравственную составляющую. И я думаю, что огромной проблемой современного человека является его неспособность сопрягать ответы на вызовы современности со своей духовной и культурной основой.

Все это является большой задачей для Церкви. Когда мы говорим о воцерковлении народа, то имеем в виду не только то, чтобы люди знали, по каким праздникам нужно ходить в церковь. Мы говорим в первую очередь о том, чтобы человек обрел способность задействовать тот огромный духовный и культурный пласт, который в нем находится (причем часто в некоем «спящем» состоянии), особенно в моменты кризисов, стрессов, переживаний. Тогда межличностные отношения станут совершенно другими и из нашей жизни уйдет многое, что сегодня огорчает и вызывает озабоченность.

— Позвольте мне задать вопрос, очень актуальный для современного человека. Сейчас многие люди живут очень насыщенной и крайне непростой жизнью. И они часто спрашивают: ну для чего нам Церковь, для чего нам молитва — у нас нет на это времени? Что бы Вы ответили таким людям?

— В одной из молитв, которую православные христиане должны читать утром (должны, но многие, конечно, не читают из-за нехватки времени), содержатся поразительные слова: «Помози ми на всякое время, во всякой вещи, и избави мя от всякия мирския злыя вещи и диавольскаго поспешения». Вот эти слова «избавь меня, Господи, от диавольского поспешения» надо было бы над кроватью повесить, чтобы человек, вставая, сразу их прочитывал. Ведь проблема времени — это проблема нашего внутреннего состояния. Мы действительно постоянно куда-то устремляемся, у нас

330

катастрофически не хватает времени. Мы непрерывно что-то делаем, развиваем огромную энергию. Иногда бывает так, что человек энергично трудится всю жизнь или полжизни, а потом вдруг — просто под влиянием внешних обстоятельств — заболевает, выбивается из колеи, происходит срыв в карьере, как теперь говорят, и... «вынужденная остановка». И человек начинает задумываться: а что я сделал-то? Ну да, вроде квартиру сменил, машину поменял... А что я оставил после себя?.. Огромное количество усилий — это то самое диавольское поспешение, это бег на месте. И чтобы не попасть в это колесо, как белка, которая развивает в нем колоссальную скорость, но не передвигается в пространстве, мы должны научиться останавливаться. Молитва — это и есть способность остановиться. Когда вы обращаетесь к Богу, вы входите в совершенно иное измерение жизни. Вы словно с высоты птичьего полета смотрите на свою жизнь. Вы видите: Господи, Боже мой, да это все суета сует, ну не в этом главное... Молитва помогает человеку выстраивать жизненные приоритеты, приходить в состояние спокойствия, справляться со стрессом.

Ну а то, что времени не хватает молиться, — так у нас и к врачу не хватает времени сходить. С точки зрения современной медицины, чтобы поддерживать здоровье, нужно примерно раз в два-три месяца сдавать кровь. Тогда ученые анализируют показатели крови и могут медикаментозно корректировать состояние здоровья человека. Но ведь у нас никто так не поступает. У нас к врачу идут тогда, когда заболит, особенно когда уже сильно заболит. Вот так и в духовной жизни: на молитву времени не хватает, а когда становится невмоготу, бежим в храм. Это изъяны нашей жизни.

Еще одна задача Церкви — помогать людям понять значение молитвы. Это не просто ритуал, это не языческие действия — это прежде всего способность правильно ориентировать свою жизнь, это методология жизни. Поэтому религия для современного человека необходима как воздух. А ведь дальше этого диавольского поспешения будет еще больше. Всякое новшество, на которое я взираю, начиная с мобильного телефона, убеждает меня в том, что любое новое технологическое внедрение в человеческую жизнь сокращает время — увеличивает возможности и сокращает время. Поэтому религиозный фактор является очень важным в условиях интенсивного

331

научно-технического развития и подчинения жизни тем законам, которые в результате этого развития формулируются.

— Но ведь некоторые люди, выросшие в советское и постсоветское время, воспринимают Церковь как нечто устаревшее, из другого мира. Можно ли таких людей научить молитве, можно их призвать в Церковь?

— Призывает Господь. Конечно, дело священника — расположить человека, помочь понять. Не знаю, может быть, и наша с вами простая беседа кому-то что-то поможет понять. Бога буду благодарить за это. А кто-то, может быть, скажет: ну, послушали, и ладно. Но чаще всего Бог нас призывает, каждого по-своему. Кого-то в легком дуновении ветра: что-то прикоснулось к тебе и ты почувствовал, а кого-то — в громе и молнии.

Когда с нами что-то происходит, особенно неприятное, люди воспринимают это как нечто очень плохое, неправильное в своей жизни. На самом деле даже на болезни, на скорби нужно смотреть как на Божие вразумление. Ну вот, например, крутится такой преуспевающий человек, он или она, все вроде получается, времени нет ни на что — какая там молитва, все подчинено достижению сиюминутных целей... И вдруг какое-то обстоятельство, некий такой «звоночек» — и человек остановился. Иногда эти звоночки меняют всю жизнь. Современному человеку очень важно понять, что обращение к Богу — это всегда участие Бога в его жизни. Это некий сигнал, на который мы можем ответить или не ответить. Дай Бог, чтобы как можно больше наших современников умели распознавать эти сигналы, выделяя их из шумов нашего шумного времени.

— А может ли человек, воспитанный в атеизме, стать верующим?

— Вы знаете, идеологический атеизм, если он человеком воспринят серьезно, несет в себе такое огромное количество мировоззренческих вызовов, что беспокойный человек — в хорошем смысле слова, то есть критически относящийся к состоянию своего ума, своих взглядов, — непременно дойдет до идеи Бога.

В 2005 году я посетил Дальний Восток и встретился с одним местным государственным деятелем (не буду называть его имя), который был атеистом и постоянно говорил о своем атеизме. Чем больше

332

я с ним беседовал, тем больше убеждался в том, что рано или поздно этот человек станет верующим, потому что такая заточенность на тему религии и атеизма уже свидетельствует об отсутствии безразличия.

И наша интеллигенция, которая так мощно повлияла на развитие религиозной идеи в стране, тоже ведь вышла из атеизма — через муки, через страдания, через тяжелую внутреннюю работу, читая, сопоставляя... Да и сегодня многие так к Богу приходят. Поэтому я не вижу здесь ничего невероятного: если человек неверующий, тем более неверующий в бытовом смысле (кто у нас вообще о каких-то идеях думает, когда живем в условиях диавольского поспешения — и книжку почитать некогда!), то и у него в жизни появится множество обстоятельств, когда придется подумать о Небе, о вечном.

Бог призывает любого человека. Самое страшное, чтобы верующий не стал практически атеистом, — вот о чем Патриарх очень сильно молится.

— Ваше Святейшество, но есть и другая сторона. Часть людей — слава Богу, их немного — говорят, что Русская Православная Церковь не отвечает запросам современного мира, и ищут ответы на свои духовные ожидания в нетрадиционных для нашей страны религиях, оккультных силах, движениях. Что бы Вы могли сказать таким людям?

— Вообще увлечение различного рода вероучениями, которые появляются как грибы после дождя, представляет собой очень специфический феномен, в основе которого лежит в первую очередь религиозная и, простите меня, культурная безграмотность. Например, когда какой-то заезжий миссионер предлагает свое учение, подавая его как истинное, как спасающее, а чаще всего как единственно спасающее, нужно просто задать себе вопрос: а когда это учение появилось? Это либо XXI век, либо XX, либо XIX. Но от Господа Иисуса Христа до момента, когда основателя этого учения «осенило», прошло девятнадцать веков! И что, все это время никто не спасался? Ничего не происходило в духовной жизни? Конечно, спасались, и в жизни духовной многое происходило. Стало быть, перед тем, как слушать и отдавать свое сердце и разум заезжему миссионеру, который сказал тебе, что он истина в последней инстанции, удосужься хотя бы что-то

333

почитать — историю Церкви, историю культуры, историю своей страны, и ты увидишь огромное количество святых, подвижников, людей, озаренных Духом Божиим, которые донесли до нас нашу веру. И все это идет от святых апостолов!

Я знаю, что к Православной Церкви люди относятся по-разному, но это та Церковь, которая продолжается от святых апостолов. На каждом епископе лежала рука его предшественника. Таким образом можно мысленно прочертить линию от святых апостолов до, допустим, меня (если я буду говорить о себе), назвав всех епископов по именам. Один передает другому веру, Предание, идущее от Самого Господа, наказывая сохранять эту веру, не подвергать ее эрозии, хранить в чистоте. Даже внешне рукоположение епископа другими несколькими епископами (как это полагается) является символом верности передачи Божественного Предания.

Никого не хочу критиковать — не мое это дело. Я просто болею за тех людей, которые идут по ложному пути. Иногда это связано просто с обманом и нечестностью, с желанием материально заработать на простодушных людях. Но есть еще один, если хотите, социальный момент, общественно опасный: религиозный плюрализм, религиозная раздробленность создают новые линии разделения внутри общества. Раньше бывало так: богатый и бедный, правый и левый приходили в храм и становились одним народом; и в этой единой вере единого народа был колоссальный потенциал единства, солидарности, соработничества. Но если еще и через духовную жизнь общества проходят разделяющие линии, часто сопровождаемые очень резкими конфликтами, то что тогда у людей остается? Вот почему Церковь настаивает на необходимости хранить православную веру и как действительно спасающую силу, и как духовный фундамент и прочную основу национальной жизни.

— Ваше Святейшество, социальные проблемы очень сильно ударили по коренным народам Севера. Скажите, пожалуйста, каким образом Русская Православная Церковь выражает свою позицию по отношению к коренным народам Севера и к их защите?

— Православная Церковь хранит в своей истории, в своем Предании замечательные имена святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. В каком-то смысле мы Церковь Кирилла и Мефодия. Они

334

вышли из просвещенного греко-римского мира и пошли с проповедью к славянам. А кто такие были славяне? Варвары, люди, говорившие на непонятном языке, люди второго сорта. И к ним пришли просвещенные мужи, принесли им свет Христовой истины и совершили очень важное дело: они стали говорить с этими варварами на их языке, они создали славянскую азбуку, славянскую грамматику и перевели на этот язык Слово Божие. Эта традиция глубоко живет в нашей Церкви, для нас все народы равны, среди них нет варваров. И ко всем народам нужно обращать свою проповедь, свое слово, желательно используя при этом их язык, их культуру.

Если же от церковной темы перейти к более практическим вещам, то можно отметить, что природа Севера очень хрупка, ее очень легко погубить, ведь это не мощные вековые дубы и не стометровые сосны — это травинки, лишайник, кустарники, мхи. Их так легко вытоптать, изрубить, уничтожить, и кто знает, вырастут они потом или не вырастут, ведь холодно и погода совсем не располагает к тому, чтобы природа расцветала. Вот точно так же и северные народы — это хрупкие народы, очень подверженные отрицательным воздействиям современной цивилизации. Я благодарю Бога за то, что во время этого путешествия имел возможность близко увидеть жизнь этих народов. И мне кажется, что для их сохранения, для того чтобы они жили комфортно, мы должны научиться двум вещам. Во-первых, не навязывать свой образ жизни тем людям, которые веками жили иначе, — к сожалению, в советское время так и делалось. И другое, что нужно делать, это помогать им заниматься тем, чем они привыкли и любят заниматься. А для этого необходимо сохранение природы, сохранение экосистемы, в которой живут северные народы, нужно предоставить им возможность заниматься традиционными промыслами, ловить рыбу, охотиться, сбывать продукцию, получая за это хорошие деньги, чтобы люди чувствовали свою вовлеченность, свою нужность и одновременно значимость, потому что хорошая зарплата — это эквивалент значимости.

При всем этом важно заботиться и о здравоохранении, о более комфортных, чем сейчас, условиях жизни. Сюда должно входить, конечно, и развитие транспортной инфраструктуры. Человек, живущий на Крайнем Севере или где-то в Корякии, не должен взирать на окружающий мир, как жители Москвы взирают на космос, — любое

335

передвижение должно быть для него вполне реальным. Очень важно озаботиться не только транспортной инфраструктурой, но и энергетикой, созданием достойных условий жизни, особенно в поселках, чтобы малые народы, живя на своей земле, прославляли Господа и были счастливы. Ну а Церковь должна обращаться к этим людям, неся слово истины, укрепляя нравственные основы жизни, содействуя тому, чтобы люди были способны бороться с такими соблазнами, как алкоголизм, наркомания, — с тем, что сильно разрушает жизнь людей. Нам есть чем заниматься. Это добрая, созидательная работа, и я очень надеюсь, что Церковь, как и государство, будет активно работать для того, чтобы жизнь этих людей менялась к лучшему.

336