Кирилл (Гундяев), патр. Слово на встрече с общественностью Уральского федерального округа, 17.04.2010

СЛОВО НА ВСТРЕЧЕ С ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ
УРАЛЬСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА

17.04.2010

Я хотел бы сердечно приветствовать господина губернатора¹ и в его лице все руководство области и города, владыку Викентия², других иерархов³, которые приехали в Екатеринбург, и, конечно, всех вас, мои дорогие!

Радуюсь возможности встретиться с жителями Екатеринбурга и других уральских городов, с тем чтобы разделить с вами некоторые мысли, которые возникли у меня в первую очередь от самого факта посещения этих замечательных мест.

В нашей жизни огромное значение имеет преемство. Преемство — это механизм, это способ передачи информации, опыта, знаний, ценностей. Если разрушается преемство, это очень опасно для жизни предприятия, школы, города, страны. Я многие годы был ректором Духовной академии в Петербурге — как раз в то самое трудное время, когда была опасность потери преемства между старой, дореволюционной традицией и новой школой, потому что в результате пережитых трудных лет в Церкви не было представителей среднего поколения. Были либо старые люди, еще дореволюционной закалки, либо совсем молодые. И мы тогда остро чувствовали опасность разрушения преемственной связи и делали все для того, чтобы ее восстановить. Мне кажется, что такая проблема есть и во многих городах, особенно в новых. Нечто подобное существует и на предприятиях, особенно на новых предприятиях, где еще нет традиции.

Но, с другой стороны, все то, чем мы обладаем, весь интеллектуальный и культурный багаж передан нам по наследству. А мы должны обогатить все, что получили от предшествующих поколений, своим знанием, своим опытом и передать поколениям последующим. Так

¹ Мишарин А. С., в то время губернатор Свердловской области.

² Архиеп. Екатеринбургский и Верхотурский (ныне митр. Ташкентский и Узбекистанский).

³ Митр. Саранский и Мордовский (ныне Санкт-Петербургский и Ладожский) Варсонофий, архиепп. Тобольский и Тюменский (ныне митр.) Димитрий, Курганский и Шадринский (ныне митр. Петрозаводский и Карельский) Константин; еп. (ныне архиеп.) Солнечногорский Сергий.

27

и развивается человеческое общество, так развивается человеческая цивилизация. И когда в результате катаклизмов, политических или военных, эта преемственность разрывается, то последствия этого разрыва для страны, для народа — трагические.

Почему я стал говорить на тему преемства? Потому что эта тема очень важна для Урала. Усилиями замечательных людей именно здесь, в этой части России, был создан огромный экономический и научный потенциал. Взять сам город Екатеринбург: его основоположником является первый русский историк, предприниматель, экономист, географ, человек пытливого ума и большого мужества Василий Никитич Татищев. Все свои многие навыки, умения, все свои знания он соединял с глубокой верой, с ясными убеждениями. Он любил Бога, любил людей и любил свой народ. И сегодня мы с вами находимся в городе, который связывает свою историю с его именем.

Но XVIII век — очень непростой век для России. В это время она становится действительно великим государством, и для поддержания этого величия требовалась материально-техническая база. Уже в XVIII веке половина всего металла, который выплавлялся в России, была отсюда, из этих краев. А в XIX веке едва ли не весь военный и промышленный арсенал Российской империи переместился на Урал. XX век, отмеченный трагедией Великой Отечественной войны, еще в большей мере способствовал тому, что производство из центральных областей тогдашнего Советского Союза было перемещено на Урал, и здесь, соединившись с уже накопленным творческим и техническим потенциалом, содействовало огромному экономическому и техническому развитию этого региона.

С одной стороны, мне хотелось бы поговорить на тему преемства, а с другой — коснуться темы труда, ведь все, что произведено на этой земле, было произведено трудом, интеллектом людей. Вчера, встречаясь с работниками предприятия в Верхней Пышме, принадлежащего Уральской горно-металлургической компании, я начал разговор о труде — о чем еще говорить с людьми в цеху? Замечательная, на мой взгляд, была встреча. А сегодня я хотел бы эту тему продолжить, но, может быть, уже в несколько ином ракурсе.

Когда мы говорим о ценностях, о преемстве, о передаче ценностей от одного поколения к другому, мы не имеем в виду передачу абсолютно всего того, что принадлежит нашему поколению, и всего

28

того, что принадлежит прошлому. Ведь многие вещи мы не только не передаем будущим поколениям, но и сами не используем. Какие-то из этих вещей теряют всякий смысл, теряют свое предназначение, портятся, и мы их не реставрируем, а просто выбрасываем. Ведь следующее поколение — это не свалка, следующему поколению нужно передавать самое важное, без чего оно жить не сможет.

Долгое время у нас преобладало убеждение, что самое главное — это экономика. Я не буду много говорить о господствовавшей в советское время идеологии, но она включала такие понятия, как базисные ценности и надстроечные ценности, и к базисным ценностям относилась экономика. То есть утверждалось, что общественная экономическая формация — это базисная ценность, а все остальное — надстройка. Ну и что из этого следует? Если это базис, то он и должен передаваться из поколения в поколение, потому что без этого базиса нельзя дальше строить здание. Ведь если здание построили до 10-го этажа, а затем пришло другое поколение, то нельзя же фундамент менять — он должен остаться, и на этом фундаменте должно и дальше строиться здание человеческой цивилизации.

Мы теперь ясно понимаем, что то была огромная мировоззренческая ошибка и никакая экономическая формация не может быть базисом — она демонтируется самим временем, сменой эпох. Уже нет сегодня той формации, а народ-то наш существует. Ведь нельзя же сказать, что с 1992 года у нас новый народ, новая политическая общность, — это тот же самый народ.

Но если у народа исчезают базисные ценности, он перестает быть народом. Так, значит, не экономика является базисной ценностью. А что же? Базисной ценностью является то, к чему мы чаще всего относимся очень невнимательно, оценивая по остаточному принципу. Обычно для человека ценностью является то, что он может потрогать, увидеть, почувствовать, — то, что здесь, под рукой. Автомобиль — это ценность, стиральная машина — это ценность, телевизор — это ценность. За эти ценности мы деньги платим, мы страстно желаем иметь как можно больше этих ценностей. Но разве мы передадим следующему поколению наш автомобиль или нашу стиральную машину? Все это не имеет отношения к базисным ценностям. А вот то, что нельзя почувствовать, нельзя потрогать руками, но что принадлежит внутреннему миру человека, что формирует личность, — это и есть базисная

29

ценность. Базисная ценность — это матрица, формирующая национальное и личностное сознание человека, принадлежащего к определенному этносу или к определенной исторической общности людей.

Не хочу пускаться в какие-то академические рассуждения — мне хотелось бы, чтобы мысли, которые я стремлюсь сейчас выразить, были поняты всеми. Некоторые могут сказать: ну что же, в таком случае идеология также относится к базисным ценностям; и, наверное, кто-нибудь так и считает. Но история свидетельствует, что самые влиятельные идеологии не живут больше трех-четырех поколений людей. Назовите мне идеологию, которая прожила больше трех-четырех поколений людей, — за всю человеческую историю не было такой идеологии.

Идеология, принадлежа внутреннему миру человека, принадлежа его сознанию, захватывая его нравственные чувства, формирует его волевые установки — ведь так и было в нашей стране в недавнем прошлом, когда люди под влиянием идеологии выстраивали свою этику и политику. Но человечество не может сохранять идеологические установки на протяжении долгого времени, потому что жизнь меняется, а идеология апеллирует к сознанию человека. Сознание же изменяется в зависимости от образования, культуры, того контекста, в котором происходит общественное развитие.

К духовным базисным ценностям имеет прямое отношение религия. Я говорю об этом не потому, что я Патриарх, а потому, что таков тысячелетний опыт человечества. Почему религия относится к базисным ценностям? Потому что религия апеллирует не только к человеческому сознанию, но и к нравственному чувству человека, а нравственное чувство сформировано Божественным началом — никакими естественными причинами нельзя объяснить появление и существование универсальной человеческой нравственности.

Когда в эпоху Горбачева марксисты впервые заговорили об общечеловеческих ценностях, я сказал себе: «Эпоха марксизма закончилась», потому что марксизм отрицал как раз общечеловеческую нравственность. Марксизм признавал нравственность классовую (хорошо то, что хорошо для рабочего класса!) и отвергал универсальную мораль. А религия признаёт, что в природу человека — где бы он ни родился, где бы он ни жил, какое бы образование он ни получил — Самим Богом заложено понимание того, что убийство, обман,

30

воровство — грех. Грех — это то, что против нравственной природы человека. И религия апеллирует не к философским системам (к чему апеллируют идеологии), не к скоропреходящей моде на взгляды и убеждения, а к самой природе человека и влияет на эту природу, не разрушая нравственного начала, а сохраняя и поддерживая его.

Все это имеет самое непосредственное отношение к теме преемственности, потому что если преемственно передается нравственный идеал, если при помощи веры мы этот нравственный идеал ограждаем от разрушений, то мы следующему поколению передаем самое важное — матрицу, которая будет, включая в себя новые взгляды, убеждения, философию, открытия науки и техники, формировать того же самого человека, образ Божий. Не некоего киборга, не некое исчадие ада, у которого в голове перемешано добро со злом, а того человека, который именуется венцом творения.

Теперь от этой важной темы преемства базисных ценностей, нравственного начала я хотел бы перейти к теме труда. Сам Бог, поместив человека в Эдемский сад, повелел ему этот сад возделывать (Быт. 2,15). Значит, нельзя быть в раю, не работая. Какой из этого следует вывод? Замечательный вывод: если человек хочет быть счастлив без труда, он никогда счастливым не будет. Труд является непременным условием полноты человеческой жизни, в том числе и человеческого счастья. Но очень многое зависит от того, как мы относимся к труду и какие понятия вкладываем в определение труда. И каков у нас внутренний настрой, какова наша внутренняя матрица — таковы будут и результаты труда.

Кто-то может спросить: «При чем тут духовная, внутренняя жизнь и результаты труда? Результаты труда — это технологии, капиталы, теория развития, менеджмент». Как сказал один выдающийся западный экономист, никакого отношения к Православию не имеющий, межличностные отношения в трудовом коллективе определяют производительность в большей степени, чем уровень зарплаты. Ну а что такое межличностные отношения? Межличностные отношения — это действительно вопросы и проблемы, связанные с человеческим духом. Итак, внутренний настрой человека в значительной мере определяет результаты его труда.

Хорошо известна история, когда трем людям, которые отесывали камни, задали один и тот же вопрос: «Что вы делаете?» Первый

31

ответил: «Я отесываю камень». Второй: «Я зарабатываю на хлеб своей семье». А третий: «Я строю храм». Три человека отразили три совершенно разных подхода к тому, чем они занимаются, и сделали это на основании своего внутреннего состояния.

Какую позицию изложил первый работник? «Отесываю камень». А дальше можно продолжить: «А что делать, есть-то надо, вот я и отесываю камень». Он ничего не видит дальше этой операции, которая для него наверняка мучительна, трудна, может быть, даже бессмысленна. Но ситуация безвыходная: есть-то надо.

Когда работник делает то же самое, но думает о своей семье, то в этом труде уже присутствует его любовь к ближним. Ему очень трудно — так же палит солнце, хочется пить, и пыль идет от этого камня. Но он вспоминает жену, которая дает ему столько ласки, заботы, поддержки, радости, вспоминает детей своих, думает о том, что нужно купить ребенку, — и его труд преобразуется, он перестает быть тяжкой обязанностью. Это — способ участия человека в жизни других людей.

А что можно сказать о третьем человеке, который говорит: «Я строю храм»? Он понимает, что он не один строит храм, что вместе с ним работают плотники, каменщики, электрики, инженеры, дизайнеры, архитекторы... Но он также понимает, что участвует в великом деле созидания чего-то значительного, что нужно людям. Он так же утомляется от знойной погоды, ему так же тяжело дышать от каменной пыли, но у него совершенно другое отношение к труду.

Отчего такие разные ответы? Оттого, что базисные ценности этих людей оказались разными. Если второго и третьего объединяет нечто общее — социальное, общественное измерение труда, то первый остается в стороне. Для него труд — тяжкая обязанность. Это даже не вопрос мотивации, это, если хотите, философия труда: что мы вообще вкладываем в понятие труда, как мы воспринимаем себя в системе деловых, трудовых отношений с другими людьми.

Святой Василий Великий говорил: «Следует знать, что работающий работает не для того, чтобы трудом служить только своим потребностям, а для того, чтобы исполнить заповедь Господню». Бог повелел нам трудиться. А в одиночку мы сейчас трудиться не можем, мы трудимся сообща. Труд есть общее дело. Знаете, как «общее дело» переводится на греческий язык? Литургия. Когда мы совершаем Божественную литургию в храме, мы совершаем общее дело, и это

32

не случайное совпадение слов. Есть такое понятие: «литургия после литургии». Если мы свою трудовую деятельность воспринимаем как служение Богу и ближним, то общее дело в храме мы продолжаем каждый на своем рабочем месте. Все человеческое общество должно совершать литургию, в молитве обращаясь к Богу и своим трудом служа друг другу, взаимным потребностям, строительству Божиего храма величиной во всю человеческую цивилизацию. При таком подходе к труду у нас были бы совершенно иные трудовые отношения.

Теперь я хотел бы перейти к теме деловой этики. Это очень важная тема. Все это — и отношение к труду, и отношение друг к другу — выражается в конкретных поступках, конкретных делах. Те люди, которые имеют власть над другими, — начальники, собственники, руководители — несут колоссальную ответственность за общий труд. Если им кажется, что результатом труда должно быть получение прибыли, которую потом можно потратить на себя, то эти люди согрешают против Бога и против своих ближних. И никогда прибыль, полученная за счет труда другого человека и используемая только для себя и ради себя, не принесет счастья и благополучия. А почему? Потому что это против воли Божией, а против воли Божией живя и трудясь, нельзя стать счастливым человеком, это азбука жизни. Бог нас создал для такой жизни, которая соответствует Его законам, — при всем том, что мы свободны выполнять или не выполнять эти законы.

Мы же знаем, как бывает с богатыми: все есть, а жить тяжело, и радости никакой нет. Человек теряет радость даже от того, что он имеет, потому что выстроена неправильная система отношений. Любой человек — и богатый, и бедный — должен понимать: все то, чем мы владеем, — это дар Божий. Все в этом мире принадлежит Богу. А Бог избирает людей и в каком-то смысле проверяет их на подлинность, на честность. Он дает человеку деньги: используй их! И человек начинает использовать — себе, себе, себе, да еще и другим подножки подставлять: мол, я во главе буду, я всех скручу, цены подниму, буду монополистом. Люди стонут, экономика страдает, а у человека-то все равно радости нет.

Господь избирает всех нас. Как сказал мой знакомый муфтий: «Мы все — завхозы у Бога». Правильно сказал. Правда, один заведует большим хозяйством, другой — маленьким, но у каждого — хозяйство, которое Богу принадлежит. И чем выше человек во власти, чем

33

больше у него экономического могущества, чем больше у него подчиненных, тем больше его работа должна становиться служением. Меня иногда спрашивают, почему нет авторитета у светских руководителей. Да потому, что народ видит и чувствует потребительское отношение к себе со стороны этих руководителей. Народ для таких руководителей — просто масса, средство производства, и люди это чувствуют. Чем выше поднимается человек по служебной лестнице, тем больше он должен служить народу, отдавать себя. А если совсем высоко тебя Бог поднял, то твоя личная жизнь заканчивается. Все твои родные и близкие должны быть в одной упряжке, все должны нести этот крест служения. Личного больше нет! Ну а если хочешь иметь свободную личную жизнь, уходи с этой работы и занимайся тем, что не будет иметь отношение к судьбе тысяч людей. И если понятия «служение» и «ответственность» — в том виде, в котором я сейчас излагаю, проистекающие из нашей матрицы, из системы ценностей, которые передаются из поколения в поколение, которые сохраняются и воспитываются Церковью, — станут достоянием всех, кто несет ответственность за многих и многих, у нас изменятся и экономика, и политика.

А как же трудящийся человек? На нем тоже лежит огромная ответственность. Его ум, его руки производят ценности — те ценности, которые имеют отношение не только к нему, не только к его семье, но и к обществу. Иногда люди участвуют в создании таких ценностей, важность которых трудно себе даже представить. Утром за завтраком мы намазываем масло на кусок хлеба. Давайте посмотрим на этот кусочек и представим себе, сколько в него вложено человеческого труда — и землепашца, и ученого, и техника, и механизатора, и водителя, и, наконец, продавца. И все те, кто входят в эту цепочку, кто создают материальные ценности, должны ясно понимать, что они делают большое общее дело. А для того чтобы это дело было богоугодным и чтобы Бог не взыскал с тебя за плохое отношение к труду, к общему делу, ты должен хорошо и честно трудиться, не воровать, не нарушать дисциплину. И потому огромное значение имеет климат в трудовом коллективе. Если каждый за себя, каждый — рвач, каждый — несун, каждый — халтурщик, то что означают в совокупности эти отрицательные проявления человеческой натуры для всей экономики, для страны, для народа? Это разложение, это потеря ценностей,

34

это недееспособная экономика, это отсутствие всякой солидарности. Общество становится дряхлым, слабым, неспособным к мобилизации, потому что каждый привык обманывать другого.

Только что речь шла о важных категориях, а теперь давайте поговорим о категориях совсем простых. Люди в трудовом коллективе работают бок о бок, каждый несет ответственность за свой вклад, и наше участие в одном и том же деле может либо помогать людям осуществлять работу, либо очень осложнять ее. Когда мы сквернословим и грубим на рабочем месте, когда приходим пьяными, когда гадко относимся к представителям другого пола, мы оскверняем человеческие отношения, мы создаем условия, которые разрушают и производственный процесс, и нашу жизнь. Колоссальная ответственность возложена на руководителей, но огромная ответственность лежит и на простом человеке. Давайте научимся не сквернословить на рабочем месте, а разговаривать нормальным русским языком. Давайте скажем, что прийти на работу в нетрезвом виде — значит пойти против принципов человеческого общежития. И если мы таким образом будем строить наши рабочие отношения, если руководители всегда будут видеть в человеке, который трудится, предмет своей заботы, а не утилитарного использования — в экономическом плане, когда он у станка, и в политическом плане, когда он идет на выборы, — жизнь наша изменится. Если каждый руководитель будет заботиться о человеке, с которым работает, и если каждый, кто трудится, будет видеть эту заботу и отвечать на нее честным трудом, благоговейным отношением к труду, созиданием общего дела, служением этой общественной литургии, тогда другим станет наше Отечество, другим станет наш мир.

И последнее, о чем я хотел бы сказать (я уже говорил об этом в Верхней Пышме): каждый человек производит больше, чем ему нужно. Очень важно осознать, что каждый трудящийся производит больше, чем он потребляет, на этом строится все благополучие общества. Конечно, великое счастье быть здоровым и трудиться. Конечно, важно, чтобы были правильные условия труда, правильная система оплаты труда, правильная и гуманная система социальной поддержки трудящихся, — это все то, что мы должны обеспечивать как общество, как государство. Конечно, важны и дисциплина труда, и взаимные обязательства друг перед другом руководителей и простых

35

тружеников. Но ведь не все участвуют в трудовом процессе — в нем не участвуют дети, не участвуют старики, не участвуют инвалиды. И поэтому то, что мы производим в большем, нежели это нужно человеку, объеме, должно идти в том числе и на поддержание тех, кто не может участвовать в производственном процессе. Урал всегда был славен своими благотворителями — русскими промышленниками и купцами, которые, созидая могущество государства, одновременно делали очень много добрых дел — поддерживали сирот, инвалидов, вдов, всех тех, кто не мог сам себя прокормить. И это тоже заложено в нашей духовной матрице.

Иногда меня спрашивают: «А что Вы относите к ценностям нашего народа?» Я перечисляю многие из ценностей, которые считаю действительно очень значимыми для нашего национального самопонимания, и среди них упоминаю об очень важной ценности — способности жертвовать. Собственно говоря, именно жертвенность, способность отдать себя ради другого была главной причиной, почему мы выиграли Великую Отечественную войну. Сегодня в большинстве случаев этого не требуется делать, но мы должны помнить, особенно тогда, когда у нас появляется производственная прибыль или в личной жизни появляется достаток, что рядом с нами есть те, о ком нужно позаботиться, чтобы и они через наш труд и нашу любовь были включены в эту общественную литургию. Вот тогда из общества будут уходить такие явления, как зависть и политическая конфронтация, потому что все будут понимать, что наша совместная жизнь, наше общее служение Богу есть величайшая сила, которая объединяет наш народ.

Благодарю вас за внимание.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

— Ваше Святейшество, вопрос от ветеранов локальных войн и от казаков. Скоро наш народ будет праздновать 65-летие Победы в Великой Отечественной войне. Что значат лично для Вас эта дата и эта тема?

— Я уже начал говорить об этом величайшем событии в нашей истории. Наиболее важные события в истории всегда имеют трагическое измерение, потому что именно в моменты наибольшего напряжения и обнаруживается внутренняя суть человека. Когда мы живем

36

в расслаблении, в комфорте, мы легко можем обманывать друг друга, выдавать себя не за тех, кем являемся на самом деле, и нам все сходит с рук. Но в моменты общественных катаклизмов подобное не проходит.

Я совсем недавно разговаривал с людьми, которые хорошо знают, что такое авиация, и они рассказывали мне про фронтовых летчиков. То были удивительные люди: ведь всякий раз, когда они садились за штурвал самолета и взлетали, они были на волосок от смерти; то были люди, которые бросали вызов смерти. В их кругу не было «крутых», не было тех, кто надувал щеки, превращаясь в мыльный пузырь, а были просто герои.

Для меня победа в Великой Отечественной войне — это великое явление героизма всего нашего народа. Это значит, что добра у нас было больше, чем зла, правды больше, чем лжи, несмотря на сложнейшие политические обстоятельства жизни. Это значит, что все те катаклизмы, в том числе и идеологическое насилие, не сломили нас — мы остались способными на жертву, на подвиг. И именно этот человеческий фактор и был определяющим в нашей исторической победе.

Для меня каждый День Победы — это святой день. И не только потому, что Церковь в этот день призывает молиться о вождях и воинах, на поле брани жизни свои за Отечество отдавших, но еще и потому, что это памятник силе духа нашего народа.

— Ваше Святейшество, скажите, что Вы ожидаете от преподавания в школе нового предмета «Основы религиозной культуры и светской этики»?

— Когда мы говорим о сохранении матрицы, когда мы говорим о необходимости остаться самими собой, мы говорим о том, что имеет жизненно важное значение для всего нашего народа — особенно сегодня, в эпоху глобализации, когда стираются границы между государствами, когда происходит колоссальное взаимопроникновение культур. «Основы религиозной культуры и светской этики» помогают нам при всем многообразии подходов и мировоззренческих взглядов, в частности, и относительно того, есть Бог или нет, сформировать единую систему ценностей. Кстати, инициатором преподавания светской этики был ваш покорный слуга. Я с самого начала настаивал

37

на том, что неверующие люди тоже должны иметь возможность воспитывать своих детей в той же системе ценностей, в которой воспитываются люди верующие.

Но хочу сказать откровенно — я глубоко разочарован тем, как сегодня происходит выбор этого курса. Мне на стол ложится информация о том, как местные власти оказывают давление на директоров школ, чтобы те в свою очередь оказывали давление на родителей, которые избирали бы курс светской этики.

Не надо в очередной раз наступать на те же грабли. Нужно дать детям и родителям возможность свободного выбора. Никакого страха быть не должно, потому что, несмотря на наличие разных учебников, мы формируем одну систему ценностей. Но когда происходит насилие над убеждениями людей, когда родителей пугают даже на уровне директоров школ: мол, если ты изберешь Православие, то имей в виду... — вот это очень плохо.

И я рад, что мне задали такой вопрос, потому что на Урале эта проблема тоже существует.

— Ваше Святейшество, мы Вам очень признательны и благодарны за то, что Вы посетили наш город. Вы не впервые в Екатеринбурге, каковы Ваши впечатления от нашего города и Среднего Урала?

— О Среднем Урале пока не могу сказать, а о Екатеринбурге могу. Я был здесь последний раз пять лет тому назад. Конечно, город очень изменился, стал респектабельным, современным, с большим количеством комфортных высотных зданий; и инфраструктура города изменилась.

Но есть и такое, на что я смотрел с некоторым сожалением. Дело в том, что стеклянными небоскребами сейчас в мире никого не удивишь, и никто не едет в другую страну, чтобы посмотреть на новые здания, которые построены в Екатеринбурге, в Москве или в Санкт-Петербурге. Люди едут для того, чтобы познакомиться с культурой народа. Я с радостью заметил, что в центре Екатеринбурга сохранились некоторые старинные здания, даже деревянные. Я не знаю, в каком объеме сохранились эти старые постройки, но нужно делать все для того, чтобы сохранить наше культурное наследие, в том числе и архитектурное. Город становится современным, но нужно найти возможность сочетать архитектурные традиции России — старой

38

России — с этим новым, современным и столь необходимым для всех нас строительством.

Дай Бог, чтобы Екатеринбург, становясь все более и более процветающим городом с точки зрения современных требований к жилью, офисным площадям, спортивным сооружениям, бизнес-центрам, торговым центрам, одновременно сохранил бы и свое историческое лицо. Уверяю вас, что туристы будут приезжать в первую очередь для того, чтобы увидеть исторический облик города.

— Ваше Святейшество, добрый день. Мы молодая семья Тихоновых, и мы ожидаем появления на свет нашего первенца. Скажите, пожалуйста, а каким бы Вы хотели видеть современного молодого россиянина?

— Спасибо большое за этот вопрос. Мне казалось, что в течение сорока пяти минут я именно об этом и говорил. Дай Бог, чтобы современный россиянин сохранил свою духовную культурную традицию. Я имею в виду православную (мусульманскую, иудейскую, буддистскую) традицию, к которой принадлежат граждане нашей многонациональной страны.

Очень важно, чтобы в народе сохранилась совесть. Пока живет совесть — человек жив. Бессовестный человек не отличается от зверя. Поэтому я в первую очередь желаю и молюсь, чтобы, несмотря на множество искушений и соблазнов, которые обрушиваются на наших молодых людей, они сохранили свое нравственное начало, сохранили совесть, сохранили ту культурную и духовную традицию, в которой родились. И вместе с тем — чтобы они были способны решать те задачи, которые ставит перед ними современное постиндустриальное общество. Нужно быть современным человеком во всем: нужно владеть современной техникой и средствами связи, нужно уметь говорить на иностранных языках, нужно уметь водить машину, — это средства, без которых сегодня не проживешь.

Мы должны становиться современным, работоспособным, дисциплинированным обществом. Но, как я уже пытался в меру своих сил сформулировать, все это может обернуться трагическими последствиями, некой роботизацией человеческой личности, если мы разрушим то, что формирует нашу внутреннюю, духовную жизнь.

39