Кирилл (Гундяев), патр. Слово на торжественном заседании ученого совета Одесской национальной юридической академии после присвоения степени доктора honoris causa, 22. 07. 2010

СЛОВО НА ТОРЖЕСТВЕННОМ ЗАСЕДАНИИ УЧЕНОГО СОВЕТА ОДЕССКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ ПОСЛЕ ПРИСВОЕНИЯ СТЕПЕНИ ДОКТОРА

HONORIS CAUSA

22. 07. 2010

Уважаемый Сергей Васильевич¹! Уважаемые члены ученой корпорации!

Я хотел бы сердечно поблагодарить вас за высокую честь, которая мне оказана. Как человек, начавший свой путь служения Церкви в академической среде, я очень ценю внимание этой среды, потому что знаю, что в научных кругах строго оценивается человеческая мысль, в отличие от светского общества, где люди привыкли говорить на языке публицистики, на языке эмоций. В научной среде человек, использующий публицистический стиль, никогда не сможет склонить людей на свою сторону, потому что аудитория воспринимает информацию критически и, обладая навыком научного отношения к ней, способна отсеивать соблазны от сути и потому является, вероятно, наиболее критичной частью социума. И когда именно эта часть общества так высоко оценивает скромные усилия, которые я предпринимаю как Патриарх, это вызывает глубокое чувство благодарности и признательности, которое я хотел всем вам выразить.

А теперь позвольте мне кратко поделиться с вами некоторыми мыслями. Уверен, вы знаете, о чем я хочу сказать, но, может быть, какие-то акценты я поставлю не так, как это делает светская наука.

Совершенно очевидно, что человек отличается от всего живого в мире наличием нравственного начала, нравственного измерения жизни. Существует множество подходов к определению того, что есть нравственность. Но доминируют из них два: религиозный подход, который связывает нравственность с Божественным вмешательством в человеческую жизнь, и нерелигиозный подход, который обуславливает выявление нравственности социальными, экономическими, культурными и прочими факторами. Для меня этот нерелигиозный подход всегда был малоубедительным, ведь если бы действительно было так,

¹ Кивалов С. В., в то время президент Одесской национальной юридической академии.

426

то существовало бы много нравственных подходов, нравственных оценок, нравственных характеристик. У людей не было бы универсальных ценностей — тех, которые мы теперь называем общечеловеческими. Но если везде убийство считается грехом и преступлением, если повсюду ложь является грехом и преступлением, хотя и очень часто употребляется людьми, если обижать слабого — это грех и преступление, — то это свидетельствует о наличии совершенно объективного начала человеческой нравственности. Собственно говоря, получив в акте творения этот нравственный закон сердца, человек получил некоторую неписаную конституцию.

Удивительно, но ведь это неписаный закон! Где, на каком уровне сознания все это оформилось? И какой же силой обладает этот импульс, что не угасает на протяжении всей человеческой истории, в любом культурном, социальном, политическом и экономическом контексте! И для австралийских аборигенов, и для североамериканских янки, и для русских и украинцев — везде одна и та же система нравственных ценностей!

Когда первые люди согрешили, они стали преступниками, они нарушили закон, а изгнание из рая было первым судом, первым наказанием. И удивительно: Господь отлучает людей от общения с Ним как неспособных находиться в этом общении, но Он не лишает их нравственного закона, и люди понимают, что именно в этом нравственном законе, как на маленьком островке, осуществляется их спасение.

Эти нравственные принципы никем не написаны — до появления десяти заповедей Моисея они вообще нигде не были рационально сформулированы и сохранялись лишь на уровне чувств, на уровне того, что мы называем совестью, на внутреннем уровне. И именно для защиты нравственных ценностей как непременного условия выживания человеческой общины возникает право. Право есть способ защитить нравственные ценности. Я думаю, что вы все об этом хорошо знаете. Собственно, так и происходит: люди с уважением относятся к законам, когда эти законы соответствуют нравственным принципам, положенным Богом в основу человеческой жизни.

А что же происходит, когда законы не соответствуют нравственным критериям? Такое в истории бывало: расистские законы в Германии, законы апартеида в Южной Африке, большевистские классовые законы, сословные законы в якобинской Франции,— эти законы, кстати, часто принимались демократическим путем, с поправками на особенности

427

режима и времени. За них голосовали, они были выражением настроений общества, но сердцем люди не принимали их.

Я посещал Южную Африку еще во времена апартеида и был одним из первых граждан Советского Союза, который встретился с Нельсоном Манделой¹ после его освобождения. Мы заговорили тогда о законе, и я, как бы провоцируя его на некоторую откровенность, сказал: «Как же так — в Южно-Африканской Республике законы принимаются демократическим путем, а Вы выступаете против законов. Что же, Вы разрушаете систему права?» Я не помню, к сожалению, слов, которыми он выразил свою мысль, но она сводилась к следующему: тем хуже для закона, если он неправедный; несправедливый закон освобождает людей от его исполнения. «А что же является критерием справедливости?» — спросил я. И тогда этот человек мне сказал: «Нравственное чувство, совесть наша».

Я думаю, очень важно помнить: закон призван артикулировать нравственную идею, ограждать ее от эрозии и разрушения и воспитывать на основе нравственных принципов общество. Когда мы говорим о якобинцах, о Гитлере, о большевиках, нам кажется, что мы говорим о давно прошедшем времени. Но нечто аналогичное происходит сегодня, когда ложно понимаемые идеи индивидуальной свободы приводят к тому, что люди принимают законы, которые ставят на один уровень естественные брачные отношения и гомосексуальные связи... Растворяется, нивелируется, исчезает понятие греха: «нет такого понятия, а есть понятия выбора, плюрализма, множественности взглядов и подходов!»

Но если не будет понятия греха, если современное право разрушит нравственное начало, то как же тогда тот критерий, о котором говорил Мандела? Тогда любые законы примут — самые страшные и самые нечеловеческие законы! Все будет зависеть от того, сколько денег будет вложено в пропаганду этих законов и как будут работать масс-медиа, околпачивая людей. Таким образом, право должно стоять на защите нравственного чувства, нравственного состояния людей.

И последнее. Что делать, если закон вступает в противоречие с фундаментальными нравственными принципами? В Основах социальной

¹ Нельсон Ролилахла Мандела (1918-2013), 8-й Президент ЮАР (1994-1999), один из самых известных активистов в борьбе за права человека в период существования апартеида, за что 27 лет сидел в тюрьме. Лауреат Нобелевской премии мира 1993 г.

428

концепции Русской Православной Церкви сказано, что в случае, если закон или власть склоняют людей ко греху, христианин имеет право на гражданское неповиновение. Это не призыв к насилию, революции или открытому конфликту. Это призыв к внутренней свободе, это призыв сохранять нравственную свободу даже в том случае, если политическая система начинает склонять человека ко греху.

Я хотел бы затронуть еще очень важный вопрос о толковании законов. Вы как юристы прекрасно знаете, что закон требует толкования; каждый юрист, адвокат, судья — это авторитетный толкователь закона. А толковать законы можно по-разному, и личность судьи, адвоката, прокурора, следователя играет в этом огромную роль. Проблема криминала, коррупции существует и на Украине, и в России, и в других странах — на постсоветском пространстве это одна из самых страшных проблем, она тормозит общественное развитие. А коренится она в том, о чем мы сейчас говорили: если не «работает» совесть, то не работают никакие законы. Поэтому мне кажется, что нравственное воспитание судьи, адвоката, прокурора, следователя — каждого, кто имеет право толковать закон и кто действует на основании закона, — является задачей огромной важности.

Я хотел бы сердечно поблагодарить вас за то, что Одесская национальная юридическая академия сохраняет живую связь с Церковью,— здесь построен студенческий храм, придается большое значение нравственному и церковному воспитанию молодежи. Я хотел бы поддержать вас на этом пути и пожелать помощи Божией и успехов!

429