Кирилл (Гундяев), патр. Церковь и школа не могут не быть союзниками, 1996

ЦЕРКОВЬ И ШКОЛА НЕ МОГУТ НЕ БЫТЬ СОЮЗНИКАМИ¹

1996

Сегодня очень важно определить модель взаимодействия Церкви и школы. Но перед тем как попытаться очертить контуры этой модели, нужно сделать несколько важных предварительных замечаний.

Ныне у многих складывается неправильное отношение к религиозной деятельности в школе. Спрашивают: «Зачем нам изучать Православие, если мы люди неверующие?» Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сделать пояснение: цель Церкви — воспитание нравственности и патриотизма, поэтому программа, над которой мы вместе работаем, также предполагает воспитание этих качеств.

Слово «патриотизм» стало у нас неким синонимом обскурантизма, ограниченности, узости — всего того, что противостоит прогрессу и демократии. Одной из наших задач является реабилитация патриотизма, — как самого понятия, так и чувства патриотизма. Я хотел бы несколько слов сказать об этом специально.

В нашей общественной жизни происходят события, которые показывают, что мы действительно сбились с дороги. Вячеслав Михайлович

¹ Смоленские епархиальные ведомости. 1996. № 3 (12). С. 28-31.

272

Петруленков¹ начал семинар с очень важного замечания. Он сказал, что у школы нет сегодня союзников, кроме Церкви. Откройте наши периодические издания, включите телевизор — всё работает на разрушение нравственных качеств.

Возникает вопрос: специально это делается или по невежеству? В нормальном обществе средства массовой информации не могут разрушать нравственности народа. Приведу хрестоматийный пример: когда гитлеровцы оккупировали территории, первое, что они делали, — распространяли порнографию, хотя ее распространение в Рейхе наказывалось лишением свободы.

Таким образом, это совершенно конкретная стратегия, когда нам внушают, что любовь к Родине — это пережиток старого. Почему в других странах нет такой пропаганды? Почему в целом ряде государств с опытом демократической жизни идеи патриотизма процветают?

Я располагаю данными исследования, проведенного в 35 школах Смоленска полковником запаса, кандидатом педагогических наук Киримовым. Из 567 выпускников, которые призывались, только 37% высказались в пользу службы в армии, причем 29 из 37% не исключали возможности, что они станут профессиональными военными, и только 8% ответили, что служба в армии — конституционный долг, норма жизни молодого человека.

Что же произойдет при такой ситуации в случае войны? Самым страшным уроком Чечни были не ошибки в нашей политике (хотя и в них дело тоже). Урок Чечни в том, что он показал нам всем, кто мы есть как народ, как общество, как государство. Я не берусь рассуждать о том, правильно или неправильно строила Москва свою политику в отношении Чечни, я не берусь оценивать действия наших военачальников. Я рассуждаю как простой человек: идут военные действия, гибнут тысячи людей... А какова реакция в обществе и средствах массовой информации? Поразительно, но такое впечатление, что газеты и журналы работают на разрушение нашей страны. Идет массовая пропаганда, которая призывает молодых людей уходить из армии. Вспомните Вторую мировую войну. То же самое делал Гитлер, когда разбрасывал листовки, призывая сложить оружие. И мы знаем, как на это ответил наш народ. А что сейчас происходит?

¹ Канд. пед. наук, профессор, заслуженный учитель РФ, ректор ГОУ ДПОС «Смоленский областной институт усовершенствования учителей».

273

Еще одна актуальная проблема сегодня — разделение нашего народа. Вы никогда не задумывались о том, что такое 25 миллионов русских, живущих вне границ своего национального государства, при том что внутри страны нас 150 миллионов? Нам говорят, что это русская диаспора, русское меньшинство. Получается, что русские — самый диаспоричный народ в мире, больше, чем армяне, греки и евреи, вместе взятые. 25 миллионов — это не диаспора, а нам предлагают от них отказаться, а им запрещают быть гражданами России. Происходит чудовищное историческое разделение русского народа.

Возник русский вопрос, как некогда возник немецкий. Мы разделенный народ — произошла трагедия. Много мы об этой трагедии говорим, слышим голоса возмущения, читаем в газетах? Трагедия, какой не было со времен войны! Мало того, и здесь, в России, этих людей не принимают, отталкивают. Что же с нами происходит? Кто говорит об этой беде? Только Церковь. Она никогда не будет вмешиваться в политику. Народ должен решать, кто и как будет управлять государством. Но дело Церкви — будить совесть народа.

Вот и ответ на вопрос, почему Церковь должна идти в школу. Не потому, что она хочет проповедовать свое учение, а потому что она обязана воспитывать людей, заставлять их задумываться над тем, что есть правда, а что есть ложь, что есть добро, а что — зло, что есть красота, а что — безобразие.

Но на пути нашего сотрудничества существует много преград, главным образом психологических, субъективных. У каждого из нас, воспитанных в атеистическом государстве, остались по крайней мере следы предрассудков по отношению к Церкви, сложился неверный стереотип. Нам говорили, что Церковь — символ невежества, отсталости, необразованности и бороться с религиозными предрассудками надо путем просвещения. Сейчас это в прошлом, но психологический фон остался. И для того чтобы сотрудничать правильно, спокойно и разумно, эту трудность нужно преодолеть.

Правда, есть и мировоззренческие проблемы. Я вспоминаю разговор с Николаем Ивановичем Рыжковым¹. Был 1990-й год, времена перестройки. Тогда впервые за все время советской власти представителей Церкви пригласили в Кремль на заседание Президиума Правительства

¹ См. примеч. на с. 188.

274

еще Союза ССР. Обсуждался вопрос о новом законодательстве. Меня пригласили выступить. Все сказанное мною было принято положительно, но в одном мы не сошлись — в вопросе отношений Церкви и школы. У них была твердая позиция: Церковь в школу прийти не должна. Я попросил разъяснить, почему же Церковь не должна прийти в школу. Ответ был таков: разве можно смешивать религиозное и научное мировоззрения? Тогда я понял, что мне не стоит отвечать на это замечание, мой собеседник меня не поймет. Сегодня я убеждаюсь в том, что эта проблема еще остается в повестке дня.

Возникают вопросы: как соединить научное и религиозное мировоззрения? Как не породить раскола в сознании существованием двух реальностей? Здесь я должен сказать следующее: не существует отдельно научного и религиозного мировоззрений. Так, в разговоре о научном мировоззрении всегда всплывает вопрос о том, где в нем место совести, эстетики, искусства, любви.

Все дело в том, что научное ви́дение мира является важной, фундаментальной частью человеческого мировоззрения, но помимо него это мировоззрение включает в себя такие понятия, как любовь, совесть, религия, искусство. Именно поэтому многие ученые были людьми глубокой веры. Я очень люблю цитировать высказывание Эйнштейна, — кто может быть более значимым символом теоретической науки XX века? Он сказал такие слова: «Моя религия есть глубоко прочувствованная уверенность в существовании Высшего Интеллекта, который открывается нам в доступном познанию мире». Значит, теорию относительности создал верующий человек... И такие примеры можно продолжать до бесконечности.

Другими словами, не может быть двух мировоззрений. И наша с вами задача — органично соединить эти два компонента, не оказывая мировоззренческого давления на личность ребенка. Дети должны сами выбрать, будут они верующими людьми или нет.

Приведу возможный вариант решения этой проблемы. На уроке естествознания, где говорится о происхождении человека, об эволюции, я рассказал бы детям о том, что дает нам современная наука, потому что они должны иметь научную картину мира. Но при этом я сделал бы пояснение, что существуют два понимания того, с чего все началось. Есть люди — и их очень много,— которые считают, что в начале всего стоит разумное начало. И это разумное начало называется Богом, Он есть

275

причина всего развития. Такие люди называются верующими. А есть другие, которые считают, что все произошло само и случайно, — такие люди называются атеистами. Сами выбирайте, кем вы хотите быть.

Дело в том, что Библия не является «учебником» естествознания. Образы и метафоры Библии учат нас только одному — каково отношение Бога к миру, но вовсе не тому, как именно мир произошел. На этот вопрос отвечает наука.

Если говорить о модели взаимодействия религиозного и научного компонентов, то в первую очередь нужно поставить эти компоненты в равные условия. Нужно деидеологизировать преподавание. К сожалению, оно и сейчас еще несет идеологическую нагрузку. Мне встречались программы по естествознанию, по истории религии, где можно было найти две версии происхождения мира и религии — научное и религиозное. Следовательно, преподавание научного атеизма продолжается. Такие вещи мы должны исключить. Мы должны дать детям целостное понимание развития Вселенной, уточнив, что есть религиозный подход к этой проблеме и научный. В этом случае сочетание двух компонентов будет гармоничным.

Есть и другие субъективные причины, мешающие принять новые веяния. Существует опасение, что Церковь как некая идеологическая сила наступает на свободу совести. Но никаких опасений не должно быть! Церковь, основываясь на своем двухтысячелетием опыте, ясно понимает, что нельзя насильно заставить человека молиться, вступить в общение с Богом, принести покаяние. Если завтра будет издан закон о том, что каждый человек должен стать верующим, то первой против этого закона выступит Церковь. Когда Русская Православная Церковь была государственной и каждый чиновник один раз в год должен был исповедоваться и причащаться, то какая неприязнь к ней была в душах людей! Церковь получила тогда страшный урок и никогда не допустит, чтобы это повторилось. Только в свободе может самоопределиться человеческая личность. И этот принцип свободы самоопределения должен быть положен в основу нашего взаимодействия.

Далее я хотел бы остановиться на объективных трудностях, мешающих нам взаимодействовать. Первое — отсутствие модели сотрудничества. Это создает большие трудности. Но здесь есть и положительный момент — творческая сторона дела. Это одна из областей, в которой мы должны быть новаторами. Существует мировой опыт. Я уже имел

276

возможность сказать, как это сотрудничество происходит в Финляндии. Исторически сложилось так, что в этой стране существуют две государственные религии — лютеранская и православная. Все остальные религии зарегистрированы как частные общества. В том случае, если десять процентов школьников желают изучать ту или иную религиозную систему, государство включает предмет в сетку часов, оплачивая преподавание. Если меньше десяти процентов, тогда местная община верующих обязана финансировать преподавание религии и проводить религиозные занятия с группой детей, но не со всем классом. И нет никаких разногласий.

В нашей ситуации все гораздо проще. Нам навязывают принцип многоконфессиональности, говоря, что в России много религий. Но опросы социологов показывают, что 80% населения крещены в православной вере. Вот Америка — это многоконфессиональная страна. Германия — двухконфессиональная: проценты католиков и протестантов здесь почти равны. А мы — православные. Другой разговор, ходит человек в церковь или нет, но крещен-то он в православной вере. И если 80% детей хотят изучать религиозную дисциплину в православном изложении, то это их право должно быть учтено и, самое главное, подкреплено и финансово, и административно.

Сегодня мы должны попытаться создать модель взаимоотношений, творчески ответить на вызов времени. Еще раз назову составные части этой модели. Первым компонентом является взаимодействие научного и религиозного элементов в преподавании, второй принцип — свобода определения, то есть не может быть никакого насилия над личностью. И третье непременное условие — государственная поддержка реализации принципа свободы совести.

Говоря дальше об объективных трудностях, существующих в налаживании наших отношений, нужно сказать о безудержной пропаганде конфессионального плюрализма и равенства религий. Здесь я хотел бы обратить внимание на следующее. Когда мы работали над новым законом о свободе совести (это было еще в 1990-м году), то уже тогда столкнулись с этой проблемой. Русскую Православную Церковь стали равнять с «горсткой» сектантов. Тысячу лет Церковь создавала это государство, эту культуру; абсолютное большинство людей относят себя к православной вере, — и при этом равенство с группками иноземных миссионеров!

Мы за равноправие, за свободу, но мы против равенства религий. Никакого здесь равенства нет и быть не может! В Германии не стоит

277

вопрос о том, чтобы православные были равны с лютеранами, в Польше — с католиками. Почему же в России поднят вопрос о том, что Русская Православная Церковь должна быть уравнена с любыми заморскими миссионерскими организациями?

Мне кажется, что люди, активно выступающие против участия Церкви в общественной жизни, проповедующие лозунг равенства религий, допускают грубейшую ошибку. Ошибка заключается в том, что нельзя путать две реальности, два совершенно разных понятия — равенство и равноправие. Все религии должны иметь равные права, как равные права должны иметь все граждане страны. Если мы выделим какую-либо категорию по национальному, религиозному или имущественному признаку, мы потеряем принцип равноправия. Это есть фундаментальный демократический принцип.

Говоря о равенстве, хочу привести такой пример: можно ли сравнить последствия столкновения для груженого КАМАЗа и «Жигулей»? Нельзя. Разные реальности, хотя груженый КАМАЗ и «Жигули» имеют равные права с точки зрения правил уличного движения. Но если произошла авария, никакого равенства быть не может. Так вот, для 80% населения, принадлежащего Православной Церкви, это равенство оборачивается грубейшей дискриминацией.

А как интерпретируется идея равенства по отношению к работе в школе? «Если в школу пришла Русская Православная Церковь, то и другие религии нужно впустить!» Но православный священник пришел к 80% детей, а к кому придет представитель Муна¹, если в классе нет ни одного его последователя? Его в школу никто не приглашал, а нас приглашают. Разве можно принципом равенства прикрывать духовную агрессию и дискриминацию Русской Православной Церкви?

Стоит задуматься, случайно ли эти идеи пропагандируются? На мой взгляд, здесь налицо политическая стратегия. Когда нам сейчас говорят, что все религии равны, я вспоминаю крики о национальном самоопределении, которые впоследствии привели к географическому развалу государства, и ставлю перед собой вопрос: а не хотят ли разделить нас духовно? Мы знаем, к чему привело разделение государства, мы знаем о тех страданиях, через которые прошли люди. И я глубоко убежден, что если нас еще и по конфессиональному признаку разделить,

¹ Мун Сон Мён, южнокорейский религиозный деятель, основатель и лидер нового религиозного движения «Церковь объединения».

278

то последствия могут быть ужасными. Религиозные столкновения весьма опасны, так как религиозные чувства и эмоции самые сильные.

Мы за тысячелетие не раздробились по религиозному признаку и сегодня, как никогда, должны охранять свое единство. На этом настаивает Русская Православная Церковь. Да, самоопределение. Да, одинаковые права, но включая при этом и право на защиту наших национальных культурных и религиозных интересов.

В этой связи упомяну об опасном случае с сектой Аум Сенрикё¹. Церковь постоянно говорит о том, что надо принять закон, ограничивающий деятельность различных сект на территории России. Нам возражают, что это противоречит принципам демократического государства. Но это не так. Мы должны законодательно ограничить деятельность такого рода организаций, потому что они очень часто несут с собой разрушительный импульс. К сожалению, такого закона сейчас нет. Мы пытаемся внести поправку в новый закон, но нам приходится сталкиваться с огромными трудностями².

Сегодня у школы нет союзника, кроме Церкви. Церковь — союзник школы в том, чтобы сохранить наше Отечество, нравственность русского народа. Мы не можем не быть союзниками. И мы не должны забывать, что у нашего сотрудничества множество противников. Мы живем в трудное время. Если раньше политические деятели открыто формулировали свои цели, то сегодня они прикрываются красивыми лозунгами. Но я думаю, это не помешает нам построить систему взаимодействия.

Теперь я хотел бы сказать об отношениях Церкви и системы народного образования на Смоленщине. Сегодня в области работают 50 педагогов, получивших специальную подготовку для преподавания религии. Два раза в год в городе проводятся семинары для преподавателей предмета «Основы православной культуры и нравственности». Этот предмет изучается в 2П школах города, трех вузах, четырех средних учебных заведениях, в школах Вязьмы, Демидова, Велижа,

¹Аум Синрикё — экстремистская тоталитарная секта, возникшая в Японии в 1987 г. и получившая всемирную известность в 1995 г. после совершения ее приверженцами газовой атаки в токийском метро; в настоящее время причислена к числу террористических организаций и запрещена в России, Евросоюзе, США и многих других странах.

² 26. 09. 1997 на смену Закону РСФСР от 25. 10. 1990 «О свободе вероисповеданий» был принят Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» № 125-ФЗ.

279

Гагарина. В Смоленске перед началом изучения этого факультативного курса были опрошены около трех тысяч детей, из них 98% положительно отнеслись к введению этого предмета.

Методисты отдела религиозного образования и катехизации Смоленской епархии проводили однодневные семинары с учителями в Велиже, Ярцеве, Починке, Демидове, Рудне. Идет комплектация библиотечных фондов православной литературой, в 39 школах оборудованы специальные кабинеты. По проведенным опросам можно судить о положительном отношении к занятиям.

Несмотря на такое положение дел, перед нами стоят огромные задачи по созданию той модели взаимодействия, контуры которой мы пытались сегодня очертить.

В заключение я хотел бы сказать, что такие семинары, как сегодняшний, необходимы. Это важные вехи на пути выработки модели взаимодействия Церкви и системы народного образования. Без такого взаимодействия мы потеряем поколение молодежи. А в условиях, в которых живет наше государство, такая потеря может привести к самым страшным последствиям в общественной, политической, культурной сферах. Дай Бог, чтобы в этот ответственный период истории мы протянули друг другу руки и вместе трудились во благо нашего Отечества, ради счастья и благополучия нашего народа!