Кирилл (Гундяев), патр. К вопросу о реконструкции Кирилло-Мефодиевского перевода Священного Писания, 25.11.1980

К ВОПРОСУ О РЕКОНСТРУКЦИИ КИРИЛЛО-

МЕФОДИЕВСКОГО ПЕРЕВОДА СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ¹

25.11.1980

Чествуя память великих просветителей славянства и их ближайших учеников и сподвижников, мы прославляем их апостольскую ревность и самоотверженные труды, потому что плоды их трудов имеют для всех православных славян чрезвычайное и непреходящее значение. И главный результат деятельности святых Кирилла и Мефодия, святых Горазда, Наума, Ангелярия и Саввы, святого Климента Охридского, имя которого носит Духовная академия, в которой мы сегодня собрались, — это мы сами, это славянские Православные Церкви,

¹ Доклад, прочитанный 25.11.1980 г. на богословском симпозиуме в Софийской духовной академии, посвященном 1300-летию Болгарского государства; опубликовано в: Журнал Московской Патриархии. 1981. № 3. С. 49-54.

229

принявшие из их рук вероучение, церковное устройство и Священное Писание на славянском языке.

Цель настоящего выступления — суммировать наше понимание истории и современной ситуации в изучении славянской Библии, а также попытаться оценить возможные перспективы развития этой отрасли библейской науки и участия Церкви в этом процессе. Мы хотим привлечь общее внимание к проблемам, актуальность которых возрастает с каждым днем и которые, возможно, в самом ближайшем будущем потребуют энергичных усилий со стороны Церкви.

Научное основание славянской библеистики в Русской Православной Церкви было заложено в трудах протоиерея Александра Горского, ректора Московской духовной академии, и К. И. Невоструева¹. Выполненное ими в середине прошлого века «Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки» является фундаментальным трудом, сохраняющим и сегодня первостепенное значение. Успешно развили это начинание ученики Горского — архимандрит Амфилохий (Сергиевский)², продолживший описание и издание славянских рукописей, и проф. Г. А. Воскресенский³, оставивший

¹ Горский А. В., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отд. 1; Отд. 2, ч. 1-3; Отд. 3, ч. 1. М., 1855-1869; Отд. 3, ч. 2. — ЧОИДР, 1917, кн. 4. Невоструев К. И. Записка о переводе Евангелия на славянский язык//«Кирилло-Мефодиевский сборник». М., 1865. Его же. О составе Библии в древней России и о других предметах, изложенных в Описании Синодальной библиотеки и оспариваемых в некоторых на оное рецензиях. — Сб. ОРЯС, 1870, т. 7, прил. 6 и др. См. также Алексеев А. А. Александр Васильевич Горский (К столетию со дня смерти). — Старобългаристика (Palaeobulgarica). 1979. № 4. С. 34-41.

² Амфилохий, архим. Описание Воскресенской Новоиерусалимской библиотеки с приложением снимков со всех пергаментных рукописей. М., 1875 и др. Его многочисленные труды по изучению славянских рукописей Евангелия и Псалтири были удостоены Ломоносовской премии 1883 года.

³ Воскресенский Г. А. Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до XV в. Опыт исследования языка и текста славянского перевода Апостола по рукописям XII— XV веков. М., 1879. Его же. Древне-славянский Апостол. Вып. 1. Послание к Римлянам. С разночтениями по 51 рукописи Апостола ХII-ХШ вв. М., 1892. Вып. 2. Послание к Коринфянам 1-е. С разночтениями по 57 рукописям XII-XVIвв. М., 1906. Вып. 3-5. Послание к Коринфянам 2-е, к Галатам и Ефесянам. С разночтениями из 56 рукописей Апостола XII-XVIвеков. М., 1908. Его же. Евангелие от Марка по основным спискам четырех редакций рукописного славянского евангельского текста из ста восьмидесяти рукописей Евангелия XI-XVвв. М., 1894. Его же. Характеристические черты четырех редакций славянского перевода Евангелия от Марка. М., 1896.

230

после себя отличающиеся большим богатством использованного материала исследования древнего перевода Апостола и Евангелия от Марка. Исключительно важное значение имели труды двух выдающихся библеистов: проф. Петербургской духовной академии И. Е. Евсеева¹ и проф. А. В. Михайлова². Исследования этих и других богословов и филологов-славистов сделали обозримым огромный фонд славянских библейских рукописей, выявили основные моменты их исторического бытия, определили в общих чертах типологический состав списков. Ими были выработаны принципы научного издания славянских библейских текстов и даны образцовые издания ряда библейских книг. Но эти исследования обнаружили также массу нерешенных проблем в истории славянской Библии и показали, что общепринятый в настоящее время текст сформировался в результате соединения множества стихийных или предпринимавшихся по частной инициативе и с самых разнообразных оригиналов разновременных исправлений и дополнений первоначального кирилло-мефодиевского перевода. Причем многие из этих исправлений нам и по сей день либо вообще неизвестны, либо характер их неясен, поскольку до конца XVI в. — до Острожской Библии 1580-1581 гг. — славянская Библия существовала в виде вариантного многообразия списков отдельных библейских книг. В Геннадиевской Библии (1499), представляющей собой первый свод библейских книг на славянском языке и послужившей основой для последующих изданий, была произведена масса новых справ перевода: сверки с немецкой, чешской Библией, новые переводы с латинского, возможно, чешского и немецкого языков. Остатки первоначального перевода в паримиях Триоди были погребены под исправлениями XVIII века³.

¹ Евсеев И. Е. Книга пророка Исаии в древнеславянском переводе. СПб., 1897. Его же. Книга пророка Даниила в древнеславянском переводе. Введение и тексты. М., 1905 и др.

² Михайлов А. В. Книга Бытия пророка Моисея в древнеславянском переводе. Варшава, 1900. Его же. Греческие и древнеславянские паримийники. Варшава, 1908. Его же. Опыт изучения текста Книги Бытия пророка Моисея в древнеславянском переводе. Ч. I. Паримийный текст. Варшава, 1912 и др.

³ См. Елубоковский Н. Славянская Библия // Сборник в честь проф. Л. Милетич. София, 1933. С. 333-349.

231

Призывая к самому глубокому изучению славянской Библии и выступая с критикой чисто языковедческого подхода к этой работе, И. Е. Евсеев подчеркивал, что реконструкция драгоценного достояния славянских Церквей — завета ее устроителей святых Кирилла и Мефодия, в котором мы имели твердо выкристаллизовавшееся, цельное понимание греческого текста Священного Писания, принятого в свое время Антиохийско-Константинопольской Церковью, является не только национальной славянской, но и общецерковной задачей¹. Славянская Библия имеет особое значение как более чем тысячелетний свидетель греческого текста, восстановление первозданного вида которого является насущной общехристианской потребностью.

Деятельность И. Е. Евсеева и А. В. Михайлова привела к учреждению 28 января 1915 года при Петроградской духовной академии Комиссии по научному изданию славянской Библии под председательством Преосвященного ректора Академии епископа Анастасия. В состав Комиссии вошли практически все исследователи древнерусской и древнеславянской письменности из духовных академий, из Академии наук и университетов России. В их числе — славные имена профессоров В. Н. Бенешевича, Г. А. Воскресенского, И. Е. Евсеева, А. В. Михайлова, М. Д. Муретова, М. Н. Скабаллановича, М. Н. Сперанского, Н. Л. Туницкого, академиков В. М. Петрина, А. И. Соболевского и А. А. Шахматова. Всего в первый год своей деятельности Комиссия насчитывала 62 члена, во второй — 67².

Несмотря на неблагоприятные условия военного времени, сделавшие недоступными многие рукописные хранилища, научная деятельность Комиссии продвигалась весьма успешно. Был подготовлен к изданию ряд важнейших списков Библии и отдельных библейских книг, а также указатель славянских библейских рукописей³. Это было началом подготовительного этапа, призванного предоставить материалы для работы участников Комиссии. Следующей своей задачей

¹ Евсеев И. Е. Рукописное предание славянской Библии//«Христианское чтение». Т. 235. Ч. 2. СПб., 1911. С. 648-649.

² Документы Библейской Комиссии // «Богословские труды». Сб. 14. М., 1975. С. 215.

³ Там же. С. 222.

232

Комиссия считала постепенную подготовку к изданию отдельных библейских книг по основным редакциям славянского перевода при возможно полном изучении всего рукописного материала. Так были определены задачи Комиссии при ее основании¹. Но, что для нас особенно важно, Комиссия выработала программу, а также теоретические принципы исследования и научного издания славянской Библии, которые до сих пор не потеряли своего значения и могут лечь в основу современных усилий в этой области.

По мысли редактора издания проф. И. Е. Евсеева, каждая книга для обеспечения цельности и согласованности должна была быть поручена одному ученому. В крайнем случае число сотрудников, работающих над одной библейской книгой, могло определяться предполагаемым количеством редакций славянского текста с тем, однако, чтобы ответственность за сводку материала лежала на одном лице.

Предварительное издание важнейших списков каждой библейской книги должно было послужить основой для сводки вариантов, извлеченных из всей массы библейских (служебных, четьих, толковых), а также небиблейских рукописей: хронографов, Палеи, переводов святоотеческих творений, сборников, чтобы не оставить чего-либо существенного, почему-либо не сохранившегося в чисто библейских списках.

Давая детальные технические рекомендации, касавшиеся порядка подготовки текстов к изданию, И. Е. Евсеев категорически возражал против предлагавшегося Славянской комиссией Московского археологического общества механического сведения воедино всех рукописных вариантов без предварительного их изучения.

И. Е. Евсеев указывал, что «нужно изучить все доступные списки каждой книги, разбить их на естественные гнезда (изводы) — и в издании давать не нагромождение сырого материала, а исторически существовавшие изводы книги»². При определении редакций, кроме сопоставления славянского материала, важное значение имеет отыскание соответствующих греческих оригиналов — свидетелей первоначального вида и судьбы переводов.

¹ Там же. С. 214. ² Там же. С. 192.

233

Таким образом, громоздкая черновая работа должна послужить лишь основанием для распределения рукописей по редакциям. А множество отдельных чтений, которые окажутся второстепенными, несущественными в этом отношении, не только не должны присутствовать в академическом издании Библии, но могут быть исключены из рассмотрения уже в период предварительного обследования рукописей. «Для целей Комиссии, — писал И. Е. Евсеев, — будет иметь непререкаемое значение правило, что ценность списка определяет извод, а не значение извода определяется списком. Списки, стоящие за пределами ценных для извода, не имеют цены для издания Библии и не вносятся в издание, хотя могут быть использованы в сопутствующих изданию Библии материалах по славянскому библейскому тексту. При таком плане работ по изданию Библии не будет громоздкого чернового материала, его собирание не будет подавлять дух и энергию сотрудников, и вообще Библия не будет засорена ненужным, не относящимся к ней случайным материалом. При осуществлении такого плана не потребуется миллионной организации для выполнения черновой механической работы: вся она будет выполняться при скромных средствах немногими сотрудниками»¹. Здесь уместно заметить, что современная методика обследования каждого текста по максимуму списков (сотни и тысячи библейских рукописей) уже сегодня может быть значительно усовершенствована в результате применения электронно-вычислительной техники. Успешные опыты такого рода проводились еще в пятидесятые годы².

Однако планам Комиссии не суждено было осуществиться. Исторические условия не благоприятствовали ее работе, и Комиссия вскоре прекратила свое существование. В недавние годы проблемы славянской библеистики были плодотворно затронуты в работах Н. А. Мещерского и Л. П. Жуковской. Славянская библеистика в других славянских странах может назвать такие блестящие имена, как Иосиф Добровский, Павел Шафарик, Ватраслав Ягич, Ажура Даничич, Ватраслав Облак, Вацлав Вондрак, Йозеф Вайс, Йозеф Хамм, Карел Горалек, Йозеф Врана, но возможности ее весьма ограничены нехват-

¹ Там же. С. 201.

² Мещерский Н. А. Проблемы изучения славяно-русской переводной литературы XI-XVвв. ТОДРЛ. Т. XX. Л., 1964. С. 184.

234

кой рукописного материала, сосредоточенного, главным образом, в хранилищах СССР. Краткостью истории славянской библеистики объясняется то обстоятельство, почему мы имеем в общем-то не слишком значительные достижения в этой трудной области.

Практически к настоящему времени издано довольно большое число отдельных древних списков. Критические издания имеются для части Паримийника, Книги Бытия, Книги пророка Даниила, части малых пророков, Псалтири (по очень ограниченному числу списков), Евангелия от Марка, части Посланий апостола Павла. Исследованы Книги Исаии, Руфь, Есфирь, Апокалипсис, особенно много внимания уделялось Евангелию. Однако достаточно исследованными можно считать лишь такие небольшие библейские тексты, как Книга Есфирь¹ и Песнь песней².

Наиболее простая часть работы связана с Ветхим Заветом (за исключением Псалтири). По подсчетам И. Е. Евсеева, из 4 300 рукописей, целиком или в отрывках содержащих ветхозаветные книги, до 3 500 списков приходится на Псалтирь и лишь около 800 представляют остальные книги Ветхого Завета³.

Самые сложные проблемы из всего материала ставят перед исследователями Псалтирь и Новый Завет. В отношении Нового Завета это объясняется следующими причинами: 1) большое число сохранившихся списков (по данным Археографической комиссии АН СССР, от XI-XIVвв. дошло свыше 500 списков Евангелия, если принять во внимание списки XV-XVIIвв., то — тысячи)⁴ и разбросанность их по

¹ Мещерский Н. А. К вопросу об изучении переводной письменности Киевского периода. — «Ученые записки Карело-финского пединститута». 1956. Т. II. Вып. 1. Его же. Издание текста древнерусского перевода книги Есфирь. — Dissertationesslaviсае, XIII. Szeged,1978.

² Алексеев А. А. Песнь песней в древней славяно-русской письменности. М., 1980. — Институт русского языка АН СССР. Предварительные публикации, вып. 133, 134. Его же. Песнь песней по русскому списку XVI в. в переводе с древнееврейского оригинала//«Палестинский сборник». Т. 27. Л., 1980.

³ Документы Библейской Комиссии//«Богословские труды». Сб. 14. С. 168-169. Более подробные данные см.: Евсеев И. Е. Рукописное предание славянской Библии (отдельная брошюра). СПб., 1911. С. 6, примечание. Его же. Записка о научном издании славянского перевода Библии и проект означенного издания. СПб., 1912. С. 17.

⁴ Предварительный список славяно-русских рукописей XI-XIVвв., хранящихся в СССР...//Археографический ежегодник за 1965 год. М., 1966. С. 177-272.

235

разным хранилищам; 2) колоссальное количество разночтений, оценка значения которых в настоящее время почти невозможна вследствие того, что не установлено отношение между списками. Бросается в глаза, однако, что, кроме тех разночтений, которые своим существованием обязаны ориентации на различные греческие списки и возникли в ходе исправления рукописей по доступным греческим спискам, существует большой ряд разночтений, для которых отсутствуют основания в греческих списках. Эти последние разночтения либо возникли самостоятельно на славянской почве, либо отражают чтения не дошедших до нас греческих списков; 3) большое разнообразие видов текста: сверхкраткий, краткий и полный апракосы¹, тетры² и толковые; 4) не установлено пока с достоверностью отношение этих видов текста между собой, вплоть до вопроса о последовательности их появления; 5) неизвестно, сколько и когда проводилось справ отдельных видов текста, но при этом очень многие древние списки носят на себе следы исправлений; 6) недостаточная изученность греческого лекционария VI-IXвв.

Новейшая славянская библеистика многим обязана трудам проф. Н. А. Мещерского, посвященным древним славянским переводам многих библейских и небиблейских книг. Здесь нужно прежде всего назвать его кандидатскую диссертацию³, в которой дано образцовое исследование славянского перевода Книги Есфирь. Н. А. Мещерскому удалось окончательно установить, что перевод Книги Есфирь был сделан в Киевской Руси не позднее XII века с еврейского масоретского оригинала, тогда как прежние исследователи предполагали либо греческий оригинал (А. И. Соболевский⁴), либо, соглашаясь признать

¹ Апракос (др.-греч. сотракто

² Тетр — обычное издание Четвероевангелия.

³ Мещерский Н. А. К вопросу об изучении переводной письменности Киевского периода//«Ученые записки Карело-финского пединститута». 1956. Т. II. Вып. 1. Его же. Издание текста древнерусского перевода книги Есфирь. — Dissertationesslavicae, XIII. Szeged,1978.

⁴ Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси. М., 1903. С. 433. 436.

236

еврейское происхождение оригинала (А. В. Горский, И. Е. Евсеев), относили перевод к гораздо более поздней эпохе.

Значительный вклад в славянскую новозаветную текстологию внесен в последнее время трудами Л. П. Жуковской¹, в которых разработанным ею методом лингво-текстологического анализа рассмотрено свыше 500 рукописей славянского Евангелия X — начала XV вв., находящихся в книгохранилищах СССР и Болгарии. Помимо общей типологии списков (то есть квалификации рукописей как книг определенного состава: тетр, краткий апракос, праздничный и полный апракос), исследовательницей была произведена типологическая классификация более 100 списков полных апракосов XII-XVвв. Так были выявлены и обоснованы:

1) два типа полного апракоса: Мирославов, представленный всего двумя южнославянскими рукописями, и Мстиславов, представленный более чем 150 древнерусскими рукописями и небольшим числом южнославянских;

2) два класса рукописей внутри Мстиславова типа: Мстиславов и Милятинский;

3) в Мстиславовом классе рукописей полного апракоса выявлено три вида рукописей с двумя подвидами внутри третьего вида.

Выявлено также более дробное деление рукописей Мстиславова типа на семьи — до 20 семей. Принципиально важным для истории древнейшего периода славянского Евангелия явилось открытие не описывавшегося ранее в текстологическом отношении сверхкраткого (праздничного) апракоса. Следует отметить, что, несмотря на значительные успехи западной библейской текстологии, подобного исследования не было проведено до последнего времени учеными европейских стран и США даже по отношению к наиболее изучавшимся рукописям — греческим и латинским. В результате славянские рукописи в указанном отношении к настоящему времени оказались наиболее изученными. Текстологическая неразработанность греческого

¹ Жуковская Л. П. Типология рукописей древнерусского полного апракоса XI-XIV вв. в связи с лингвистическим изучением их//Памятники древнерусской письменности. Язык и текстология. М., 1968. Ее же. Текстология и язык древнейших славянских памятников. М., 1976. Ее же. Некоторые данные о группировке славянских рукописей полного апракоса XII-XIVвв.//«Палестинский сборник». Вып. 17 (80). Л., 1967. С. 176-184.

237

Евангелия и отсутствие необходимого материала греческих апракосов остается серьезным препятствием в дальнейшей работе. При сегодняшнем состоянии текстологического изучения греческих и даже славянских рукописей сопоставление с греческим сводным текстом, основанным на рукописях тетров, было бы актом формальным. «В наше время, — пишет Л. П. Жуковская, — становится абсолютно ясным, что: 1) для византийских рукописей Евангелия типологическая классификация совершенно необходима и 2), что для нас более важно, надлежит сопоставлять данные славянских рукописей X — XIV вв. только с такими же по составу и композиции текстов греческими рукописями, а не с критическим изданием греческого текста»¹.

По-прежнему остается нерешенным очень важный вопрос об объеме и составе первого перевода на славянский язык. Л. П. Жуковская приходит к выводу, что «вопрос об относительной и абсолютной хронологии изменения состава и последовательности текстов в старославянских апракосах имеет прямое отношение к группировке сохранившихся до нашего времени рукописей и отдельных частей в них»². Л. П. Жуковская, изучавшая объем и тип первоначального перевода Нового Завета, высказала предположение, что сверхкраткий (праздничный) апракос был первым переводом св. Кирилла³. Но поскольку сверхкраткий апракос, несмотря на малое количество списков, пока еще совершенно текстологически не изучен, та же исследовательница допускает, что он может оказаться или выборкой из полного апракоса, или даже не одной, а двумя или несколькими книгами разного содержания⁴.

Новейшие исследования показали, что «даже краткие апракосы XI в. на Руси не восходили к какому-то единому старославянскому источнику, но, имея неодинаковый набор и последовательность чтений, должны были восходить к разным источникам»⁵.

В самом общем виде современные представления о последовательности осуществления древних переводов выглядят следующим образом:

¹ Жуковская Л. П. Текстология и язык... С. 241.

² Там же. С. 220. ³ Там же. С. 252. ⁴ Там же. С. 241-242. ⁵ Там же. С. 259.

238

1) переводы святыми Кириллом и Мефодием Нового Завета, Псалтири и Паримийника и перевод св. Мефодием основной части Ветхого Завета, выполненные с Лукиановского текста;

2) в IX-Xвв., при царе Симеоне в Болгарии, были сделаны переводы четии и с толкованиями с Исихиевского текста, на основе начального Мефодиевского перевода, как наслоение на него¹;

3) восполнение недостающих текстов по Вульгате в XIII-XVвв. у хорватов-глаголитов (И. Е. Евсеев предполагал, что эти переводы были использованы при составлении Геннадиевской Библии²);

4) Тырновская и Ресавская справы по новым греческим текстам Лукиановского извода, которые были проведены в Болгарии в конце XIV века по почину патриарха Евфимия и в Сербии в правление деспота Стефана Высокого (1339-1427) в построенном им Ресавском монастыре. Отсутствие в научном употреблении строго установленных признаков этих изводов церковнославянских книг в значительной степени зависит от того, что подлинники этих изводов до нас либо не дошли, либо пока еще не признаны наукой таковыми³.

Вопрос о составе первоначального кирилло-мефодиевского перевода также, видимо, может быть окончательно решен лишь на завершающем этапе работы. Резко негативное отношение науки к сообщениям Иоанна, Экзарха Болгарского, и Жития св. Мефодия о том, что св. Мефодий в последние месяцы своей жизни перевел «вся оуставьныя кънигы отъ елиньска языка, еже есть гръческъ, въ словеньскъ»⁴, получило обоснованное опровержение еще со стороны И. Е. Евсеева, определившего наиболее вероятный состав первоначальной славянской Библии именно в 60 канонических книг, в соответствии с каноном древней Константинопольской Церкви, закрепившимся ко времени святых братьев в Перечне св. Никифора, патриарха Константинопольского (806-815)⁵. К выводу о несправедливости

¹ Евсеев И. Е. Книга пророка Исаии... С. 74-78.

² Евсеев И. Е. Рукописное предание славянской Библии//«Христианское чтение». Т. 235. Ч. 2. С. 656.

³ Михайлов А. В. Опыт изучения текста Книги Бытия... С. CCLIX.

⁴ Ягич И. В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке//«Исследования по русскому языку». Т. I. СПб., 1885-1895. С. 320.

⁵ Евсеев И. Е. Рукописное предание славянской Библии//«Христианское чтение». Т. 235. Ч. 2. С. 654-655.

239

скептического отношения к этим древним свидетельствам постепенно приходят и современные светские исследователи славянской Библии¹.

Современные светские исследователи, работающие в области славянской библеистики, пока еще не ставят перед собой задач такого глобального масштаба, какие намеревалась решить Комиссия И. Е. Евсеева. Это объясняется не столько недостаточным уровнем современной науки, сколько отсутствием авторитетного организующего центра, который бы стремился к осуществлению подобной программы.

За исключением упомянутых фундаментальных исследований, большинство новых работ посвящено либо изучению истории старославянского языка на материале отдельных древних рукописей, либо эти работы представляют собой публикации и исследования некоторых особенно важных списков. В плане целостного изучения славянской Библии такие работы имеют лишь предварительный характер.

Однако, несмотря на отсутствие общей координации научной работы в этой области, мы видим, что славянская библеистика делает определенные успехи и при надлежащей организации дела в близком будущем может стать реальной возможность критического издания отдельных библейских книг или групп книг по всем или по основным спискам с установлением редакции текста.

В настоящее время для успешного продвижения вперед необходимо проведение следующих предварительных исследований:

1) изучение греческого лекционария VI-IXвв. по основным мировым хранилищам;

2) изучение хорватских глаголических лекционариев как свидетельств о кирилло-мефодиевском переводе;

3) изучение боснийской богомильской традиции Нового Завета как свидетельства о кирилло-мефодиевском переводе²;

4) исследование сверхкраткого апракоса в связи с предположением³ о том, что он представляет собой самый первый перевод святых Кирилла и Мефодия;

¹ См., например: Иванова Т. А. У истоков славянской письменности//«Культурное наследие Древней Руси». М., 1976. С. 27.

² См.: Grickat1.Divosovojevandelje. — Juznoslovenskifilolog, Beograd, 1961/1962. T. 25. S. 227-293.

³Жуковская Л. П. Текстология и язык... С. 252.

240

5) проверка гипотезы о вторичности полного апракоса и его восточнославянском (или южнославянском?) происхождении¹;

6) уяснение размеров и значения Тырновской (XIV в.) и Ресавской (XV в.) книжных справ;

7) критический разбор исследования Евангелия от Марка, предпринятого Г. А. Воскресенским, с учетом современных достижений греческой новозаветной текстологии;

8) изучение списков XV-XVIIвв. с тем, чтобы привлечь наиболее необходимые из них;

9) изучение венецианских печатных изданий Конгрегации пропаганды и их влияния на поздние греческие и славянские тексты;

10) важное значение может иметь изучение церковнославянских рукописей новгородского происхождения в связи с тем, что: а) Новгород не пережил татарского разорения; б) Новгород был знаком с древней глаголической традицией; в) позднейшее противостояние Новгорода и Москвы могло способствовать сохранению местных традиций².

Критические издания славянских текстов Священного Писания, во-первых, приведут в известность реальный исторический текст Священного Писания у славян, единство которого на протяжении многовекового периода его рукописного существования проявлялось в форме вариантного многообразия отдельных чтений. Во-вторых, это будет вкладом в изучение греческой рукописной традиции Священного Писания, свидетельством которой в константинопольской (литургической) редакции является славянская традиция.

Критические издания библейских книг по мере подготовки отдельных текстов позволят практически поставить вопрос о реконструкции протографов (славянских оригиналов) каждой из них. Особую важность, естественно, будет представлять реконструкция кирилло-мефодиевских протографов для чтения Нового Завета, Псалтири, паримийных частей Ветхого Завета. Кроме мефодиевского четиего перевода основной части Священного Писания, историческое

¹ Жуковская Л. П. Новые данные об оригиналах русской рукописи 1092 г.//«Источниковедение и история русского языка». М., 1964. С. 84-113.

² См.: Никольский П. К. «Повесть временных лет» как источник для истории начального периода русской письменности и культуры//Сб. ОРЯС АН СССР. Т. 2. Вып. 1. Л., 1930.

241

свидетельство о котором содержит XV глава Жития св. Мефодия, известны библейские переводы и последующего времени: в Болгарии X в., на Руси XI-XIIвв., в Сербии XV в. (это были, в основном, переводы текстов с толкованиями), так что решение вопроса о том, какие именно из библейских книг, когда и где были переведены, целиком и полностью зависит от успешной реконструкции протографов.

На основе критических изданий и реконструкции протографов возможно установление истории той или другой книги на протяжении ее существования у славян, чем будет достоверно определено значение национальной традиции текстов Священного Писания.

Еще со времени архиепископа Новгородского Геннадия были оставлены без внимания многие переводы святых Кирилла и Мефодия и заменены новыми, весьма неравноценными как по языку, так и по качеству воспроизведения смысла библейских подлинников, что отметили уже А. В. Горский и К. И. Невоструев¹.

При издании же Елизаветинской Библии 1751 года, насколько известно, основной упор был сделан на чтении греческих критических изданий с привлечением в ряде случаев масоретской традиции, что привело к созданию церковнославянского текста, отличного от текстов Священного Писания, употреблявшихся Русской Православной Церковью и другими национальными славянскими Церквами в предшествовавшие столетия.

Мы должны хорошо сознавать существующую в области изучения славянской Библии ситуацию и перспективы ее развития, потому что Церковь никоим образом не может считать изучение ее священного достояния чисто филологической задачей. Решение же ряда вопросов славянской библеистики вообще невозможно без участия богословов-экзегетов, патрологов и историков Церкви. Представляется естественным, чтобы именно Церковь стала объединяющим и направляющим центром в осуществлении такого огромного и прежде всего церковного дела, как научное издание славянского текста Священного Писания.

В настоящее время славянская библеистика, как кажется, не располагает большими научными силами, чем те, какие в прошлом имел возможность объединить И. Е. Евсеев в Библейской комиссии. Это обстоятельство следует особо принять во внимание в связи

¹ Горский А. В., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей... Отд. I. С. 80-97.

242

с предположением И. Е. Евсеева о том, что для осуществления всего научного издания славянской Библии потребуется 60 лет¹. Поэтому сегодня, как и в 1915 году, нельзя рассчитывать на быстрый и легкий успех. Однако, учитывая поступательное развитие славистики, достижения в других областях знания и возросшие возможности международной координации научной работы, можно с достаточным основанием говорить об оптимистической перспективе реализации идей Библейской комиссии в наше время. Понятно, что в связи с этим предстоит решить огромное количество больших и малых вопросов организационного и научного характера. И в этой связи следует сказать о вопросах первостепенной важности, каковыми являются, во-первых, вопрос консолидации в славянских странах всех научных сил, как церковных, так и светских, и, во-вторых, вопрос о подготовке квалифицированных специалистов в области древнеболгарского (старославянского) языка и церковнославянского языка (в его болгарском, русском и сербском изводах), а также в области славянской библейской текстологии. Желательно, чтобы Православные Церкви в славянских странах заняли свое место в этом процессе. Без преувеличения можно сказать, что от своевременного решения перечисленных вопросов будет зависеть судьба всего предприятия, если, конечно, все, кто заинтересован в нем, ответят на основной вопрос о готовности приступить к его осуществлению.