Кирилл (Гундяев), патр. Слово за Божественной литургией в среду Светлой седмицы в храме Живоначальной Троицы в Хорошеве (26.04.2006)

СЛОВО ЗА БОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТУРГИЕЙ
В СРЕДУ СВЕТЛОЙ СЕДМИЦЫ
В ХРАМЕ ЖИВОНАЧАЛЬНОЙ ТРОИЦЫ В ХОРОШЕВЕ

26.04.2006

Христос Воскресе!

Мы произносим эти дивные слова, и в ответ на них из глубины сердец звучит: «Воистину Воскресе!», и не только в силу обычая, но потому, что каждый понимает: в этом утверждении — высочайший смысл человеческого бытия. Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша (1 Кор. 15, 14), — говорит апостол. Иначе неизвестно, существовал бы ныне вообще человеческий род — скорее всего, на очередном витке своего развития цивилизация могла бы сорваться в пропасть. Кажется, что это неминуемо должно было произойти в XX веке, но человечество продолжает свое историческое бытие, ибо нас осиявает свет Христова Воскресения.

В храмах в пасхальную ночь читаются слова Евангелия: И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5). Для некоторых людей это просто метафора, некий образ света, который, подобно электрическому прожектору, разгоняет тьму и дает возможность видеть в прежде непроглядном мраке. Но эти слова апостола Иоанна — не образ, но особая реальность бытия. И под светом подразумевается в первую очередь все то, что Христос принес миру: Его проповедь, Его учение, Его слово, основанную Им Церковь. Этот свет разрушает тьму, без него люди давно провалились бы в пропасть, они не знали бы, куда идти, не смогли бы отличать правду от лжи, добро от зла.

Многим кажется, что нет ничего проще различения добра и зла. Но уже сегодня в развитии цивилизации есть грозные предзнаменования того, что в человеческом сознании пропасть между добром и злом исчезает; люди связывают эти понятия со свободой человеческой личности и считают, что сам человек волен определять, что есть добро, а что — зло. Они полагают, будто автономная человеческая личность обладает для этого некими особыми способностями. Но в таком случае вместо различения добра и зла предлагается «плюрализм мнений», в рамках которого и добро, и зло, и праведность, и грех становятся равноценными и имеют равное право на существование.

Неспособность различать добро и зло — грозный предвестник последних дней. Когда человечество не сможет отличать правду

151

и благо от лжи и зла, придет конец миру сему: многие не поймут, что антихрист — это зло, они будут считать его добром, как уже ныне иные почитают добром грех, распутство, пьянство, убийство. Все то, что еще недавно порицалось общественной моралью, сегодня называется образом жизни. Разрушаются семьи, дети становятся сиротами при живых родителях только потому, что в обществе исчезает различие между добром и злом. Еще недавно семья была святыней, а теперь она — лишь один из «образов жизни» человека. Индустрия развлечений, телевидение, другие средства массовой информации стараются приучить нас к мысли, что нет разницы между добром и злом.

Когда же в обществе происходит нечто страшное, когда начинают убивать людей только потому, что у них другой цвет кожи, тогда общество, испугавшись, начинает искать панацею от этих бед. Нам предлагают «закрутить гайки»: ужесточить законы, сделать более эффективной работу спецслужб. Но как же можно раскрепощать зло в общенациональном, планетарном масштабе, как можно стирать различия между добром и злом, а потом лицемерно охать по поводу ксенофобии и национальной нетерпимости? Не может грех быть уделом лишь какой-то одной сферы общественного бытия. Если злу не противостоять, оно поглощает всё и вся. Вот почему пришествие в мир антихриста будет означать конец человеческой истории: зло может только губить, уничтожать и разрушать, но никогда не может спасать человека. Спасает человека Бог. Какой бы густой и страшной ни была тьма, пока сияет свет Воскресения — у нас есть способность различать добро и зло, ложь и правду.

Иногда, особенно в преддверии выборов, люди приходят в храм и спрашивают, за кого голосовать, как сделать правильный политический выбор? Но Церковь — не политическая партия, она никогда не будет указывать, за кого следует голосовать. Если человек живет по Господним заповедям, если светит для него свет Христов, никакая пропаганда не способна будет заглушить в нем голоса совести и способности отличать добро от зла. Ни политические лидеры, ни наука и техника не способны помочь людям в любых обстоятельствах видеть, что есть добро, а что есть зло; но свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Всякий раз, когда мы восклицаем: «Христос Воскресе!» и отвечаем: «Воистину Воскресе!», мы исповедуем веру в то, что Бог есть начало и конец, что Бог во Христе явил нам абсолютную правду.

152

С радостью мы видим, как сегодня Россия обращается ко Христу. Может быть, еще не все происходит так, как хотелось бы, но уже сейчас духовное возрождение становится мощным народным движением. И это противоречит выкладкам некоторых ангажированных социологов, которые заявляют о якобы минимальном православном присутствии в российском обществе. Мы силою и милостию Божиею — православный народ, и пока будет так, Россия будет способна отличать добро от зла не только в своей внутренней жизни, но и на международной арене, и всегда будет поддерживать добро и давать отпор злу.

Некоторые обвиняют нас в том, что у русских якобы есть какойто особый мессианизм. Это не так, но мы знаем, что, пока храним веру православную, — с нами Бог, нам ничего не страшно, пока мы в Церкви, ибо врата ада не одолеют ее (Мф. 16,18). На этом зиждется наше национальное самосознание.

Христос прошел через страшные истязания, Голгофскую смерть и воскрес. То же самое произошло и с нами как с народом — мы проходили через страдания, через смерть, но мы живы, ибо даже в самые тяжкие моменты исторических испытаний были люди, которые не отворачивались от Христа и хранили Его свет в своих сердцах. Наученные тяжким историческим опытом, вдохновленные возрождением, которое сегодня происходит в нашем Отечестве, будем хранить в сердцах наших свет Христов, передавать его ближним и дальним, передавать его грядущим поколениям, чтобы они через годы и столетия вместе с нами могли бы сказать: «Мы живы, ибо верим, что свет во тьме светит, и тьма не объяла его».