При Озии, царе иудейском и Иеровоаме II-м, царе израильском, народ Божий снова достиг до той высоты своего политического могущества, на какой он стоял при Давиде и Соломоне. Озия с своим прекрасно-вооруженным и отлично обученным войском разрушил крепости филистимлянские, победил аравийские племена, всецело подчинил своей власти идумеян, заставил аммонитян приносить ему дары. Прошедши до Элатского залива Чермного моря, он опять завоевал и обстроил приморский горок Элад, который некогда покорен был Давидом, но потом возвращен идумеянами. Он укрепил Иерусалим, поставил на стенах города башни с стрелометными и каменометными машинами. Для большей безопасности столицы устроил башни в пустыне, —образовал себе сильное и храброе войско в 307500 с 2,600 военачальников. Он распространил скотоводство, развел виноградники не горах, особенно в восточной части Иудеи, и всем этим до того прославился, что слава об Озии, царе иудейском, доходила даже до Египта (см. 2. Пар. 26, 1 —15). Иеровоам с своей стороны также не уступал могущественному царю братского народа. Продолжая победы отца своего Иоаса над сирианами, этими давними и в то время самыми опасными врагами Израиля, он проник в самую их страну, завоевал Дамаск и Эмаф; затем овладел страною при иорданскою до Мертвого мора, гак что власть свою простер от Эмафа и Дамаска до Мертвого моря; следовательно восстановил первоначальные границы десятиколенного царства Израильского (4 Цар. 14, 25). При нем царство Израилево стало на такую ступень внешней силы и величия, какой оно не достигало ни при одном из предшественников этого воинственного царя Оно обладало могущественными средствами (Oc I, 7 сн. Ам. 2, 14- 16),—безопасность его отвне ограждена была многими крепостями (Ос. 10, 15) При таком положении вещей, мысль о близком падении или

погибели Израиля с человеческой точки зрения должна была лежать в совершенном отдалении, тем более, что ассирияне в то время еще не выступали как сила, стремящаяся ко всемирному преобладанию. И действительно,—во время управления таких царей, каковы были Озия и Иеровоам, жители Сиона и Самарии в гордом самосознании своего могущества считали себя совершенно безопасными (Ам. 6, 1). Оба сильные в то время царства надеялись на крепость своих военных средств (6, 13) и думали только о том, чтобы чрез притеснение слабых умножать свое богатство и среди всякого рода беззаконий наслаждаться земными удовольствиями и радостями жизни (2, 6 — 8; 5, 11 12; 6, 46) После многих войн, разного рода переворотов и бедствий наступившее в царстве Израилевом мирное время, благодаря победам Иеровоама, как нельзя более способствовало быстрому возвышению благосостояния высших классов общества. В царстве воздвигнуто было множество пышных зданий, устройство и отделка которых отличались роскошными и изысканными удобствами (Ам. 3, 15). Богачи не довольствовались одним домом. Проводя жизнь, полную утонченности, изысканности, богатого материального довольства, беспечной веселости и многих других удобств, они летом жили в одном доме, а зимой в другом (Ам. 3, 18. 13). Внешняя жизнь народа приняла самые блестящие формы. Как в давно прошедшие времена, народ мог спокойно жить в своих палатках. Правда и в эти годы мира и довольства случались общественные бедствия, как напр. то великое землетрясение, о котором, как о событии свежем в памяти, помнили еще во времена пророка Захарии (Зах. 14, 5); при всем том народ не оставлял гордого покоя и среди роскошной жизни мало обращал внимания на такого рода общественные бедствия.

В такое-то время в Вефиль, главное место израильского образного, символико-идолопоклоннического служения Иегове, был послан Богом простой фекойский (¹) пастух, послан затем, чтобы возвестить беспечным грешникам близость Божественного суда и погибель царства. Уже само по себе появление в качестве Божьего проповедника в Израильском царстве лица, принадлежавшего по своему происхождению другому царству, должно было возбудить в израильтянах особенное внимание, как событие чрезвычайное; потому что со времени разделения царства до Амоса свя-

(¹) Город Фекое находился в Иудейской пустыне, в двухчасовом расстоянии к югу от Вифлеема.

5 —

щенные книги сообщают еще только один подобный же случай посольства Богом для проповеди особого лица из царства Иудейского в Израильское, случай, бывший при царе Иеровоаме 1 и описанный в 3-й кн. Цар., 13-й гл. Но это внимание должно было еще более усилиться, когда народ увидел пред собою мужа, который, как он сам о себе высказывал пред жрецом вефильским Амазией, «не был ни пророк, ни сын пророческий, но был пастух и возделывал сикоморы (7, 11), и который при всем том явился с грозным словом обличения и Божия суда, как чрезвычайный. Богом избранный пророк.

Вполне знакомый, не смотря на свое пастушеское занятие, с законом Моисея и историей своего народа, от природы одаренный замечательный ь ораторским талантом, в речи полной, по содержанию, богатства и глубины мыслей, а по форме—образов и сравнений, заимствованных из природы и сельской жизни, полной искусных антитез (противопоставлений) и сопоставлений, в речи живой и сильной, доходящей часто до чисто поэтического парения, изрекал он развращенным современникам Божии суды и предсказывал угрожающую народу завета погибель,—предсказывал в то время, когда, по человеческому, как мы сказали, суждению, невозможна была даже и вероятность предположения какой-либо опасности для царства: «Объявите на чертогах в Азоте (филистимский город), и на домах в земле Египетской, и скажите соберитесь на горы Самарии и посмотрите на великие беспорядки в ней, и на притеснения среди ее. Не умеют они поступать справедливо, говорит Иегова: обиду и грабительство копят в чертогах своих. Посему так говорит Иегова Господь: враг, и притом кругом земли; и вынесет из тебя богатство твое, и ограблены будут чертоги твои», (3, 9—12). Так говорил пророк к сильным людям царства, неправедно приобретавшим богатства своп. «Итак за то, что попираете нищего и берете у него хлеб в подарок, вы построили дома из тесанных камней, а жить не будете в них; разведете прекрасные виноградники, а вина из них не будете пить. Ибо я знаю, как велики преступления ваши, и многочисленны грехи ваши; как вы притесняете правого, берете взятки, и нищих низлагаете у врат суда» (5, 11. 12), грозно порицал пророк неправедных судей. Видя нечестие и бесстыдство жен самарийских, он угрожал им: «выслушайте слово сие, коровы васанские, которые на горе Самарийской! Вы, которые тесните бедных, давите нищих, говорите хозяину (мужу) своему: дай нам попить! Клянется Господь Иегова святостью своею, что вот идут на вас те дни, когда повлекут вас кольцами и детей ваших крюками

рыбачьими», (т. с выселят их из богатой и роскошной Самарии) 4, 12.

Недаром, как видно, носил свое имя пророк (Амос значит: бремя или тяготеющий). Его обличения действительно были тяжелым бременем для современников его, его предсказания тяготели как страшный гнев Божий: «Амос делает возмущение против тебя в доме израилевом, не может земля терпеть всех слов его; ибо так говорит Амос. Иеровоам умрет от меча, и Израиль из земли своей переселится». Так отзывался о грозных речах пророка пред царем Иеровоамом II главный жрец вефильского алтаря, употреблявший все усилия к тому, чтобы удалить из царства Израильского неумолимого обличителя и мрачного предсказателя.

Посланный Богом в Вефиль, чтобы пророчествовать Израилю, Амос не ограничивается в своем пророчествовании одним десятиколенным царством, но, подобно современнику своему, выступившему несколькими годами позднее ею на то же поприще пророческого служения, Осии, касается и царства Иудейского и даже окружавших народ завета и враждебно относившихся к нему языческих народов Его книга не есть простое собрание отдельных, в Вефиле произнесенных им проповедей, но есть по строгому плану расположенное и тесно связанное целое, состоящее из введения (I и II гл.) и двух частей, а именно простых пророческих речей (гл. III—VI) и видении с краткими объяснениями некоторых из них (гл. VII—IX).

Введение в книгу пророка гл. I и II.

Выходя из Иоилева изречения: «Иегова с Сиона возревет и из Иерусалима даст глас свой» (Иоил. 4, 16 слав 3, 16), пророк открывает всю книгу возвещением страшного суда Господня, имеющего совершиться над Дамаском, землею филистимлян, Тиром, Эдомом, Аммоном, Моавом, Иудою и наконец Израилем. Каждому из сих народов в однообразной форме: «за три преступления и за четвертое не отменю сего», угрожается разрушением царства и пленением народа и притом угрожается так, что гроза Господня, первоначально проявившись и разразившись над языческими народами, мимоходом коснется царства Иудейского и затем остановится для более продолжительных и разрушительных действий своих над народом Израильским, как это видно из того, что греховность Израиля пророк в рассматриваемом нами введении его книги, изображает очень подробно, между тем как угрозу суда высказывает столь обще, что ее можно считать толь-

— 7 —

ко предварительным возвещением, только вступлением в главную часть книги, где уже подробными чертами он рисует пред народом развращенным и беззаконным мрачно и грозно повисшую над ним погибель, угрожающую низринуться на него, если он покаянием не умилостивит грозного Судию. Помещение языческих народов, над которыми пророчество Амоса исполнилось частью чрез ассириян, разрушивших Дамаск и прекративших существование царства Сирийского (4 Ц. 16, 9), частью же и главным образом чрез халдеев, покоривших остальные, упоминаемые пророком народы (Иер. 47—49 гл., Иез. 25—28), помещение пред народом завета должно было убеждать и научать последнего, что если Бог жестоко наказывает язычников за их преступления против Него; то тем более жестоко накажет свой народ за его уклонение от Его завета В этом отношении имеет особенный смысл и помещение Иуды пред Израилем. Предсказываемая погибель Иуды за его нечестие должна была научать Израиля, что даже и обладание такими преимуществами, как храм Божий и престол Давида, одно само по себе не может освободить обладателя от заслуженного им наказания. Чего же после этого можно было ожидать Израилю, самовольно чрез отпадение от царства Иудейского лишившему себя тех преимуществ, коими владел Иуда?

«Слова Амоса, который был в числе пастухов фекойских, пророчески изреченные им о Израиле, во дни Озии, царя иудейского, и во дни Иеровоама, сына Иоасава, царя израильского, за два года до землетрясения» (1, 1). Так надписывает свою пророчественную книгу Амос. Чрез выражение: «и сказал», он соединяет эту надпись со всею остальною книгою вообще и в частности ближайшим образом со введением книги. Что же Амос— этот фекойский пастух пророчески изрек? Что же он сказал? «Иегова с Сиона гремит», сказал он, «из Иерусалима дает глас Свой»,—Иегова идет на суд и своим громовым голосом (поэтический образ, заимствованный из явления среди громов и молний Бога на Синае) возвещает народам о своем приближении. Буквально заимствуя указанное изречение из Иоиля (4. 16), пророк тем самым присоединяет свои пророчества к пророчествам своего предшественника и делает это не только с той целью, чтобы своим голосом подтвердить справедливость пророчеств Иоиля, сколько с тою целью, чтобы устрашить беспечных грешников, чтобы отнять у них ложную надежду, которая могла проявиться у них вследствие пророчеств Иоиля, возвещавших суд наказания всем врагам Израиля,—чтобы показать, что суд Божий

— 8 —

совершится не только над языческим миром, но и над самим Израилем, почему он далее и говорит: «и стонут селения пастушеские и глава Кармила сохнет», от грома Божия и гнева приходят в трепет и гибнут, поналяемые пламенем этого гнева, пастбища пастушеские и цветущая своими лесами, богатою растительностью, а отсюда изобилующая прекрасными пастбищами гора Кармил, лежащая при впадении потока Кисона в Средиземное море. Под тем и другим, свойственным пастушескому занятию пророка, образом он, индивидуализируя, изображает погубление гневом Божиим всей земли Израиля (1, 2).

Высказавши в этих вступительных словах тему для своих предсказаний, пророк прежде, чем приступить к более обстоятельному и выразительному раскрытию предстоящего суда царству Израильскому, признает нужным (а почему? об этом сказано выше) наперед предпослать изображение судной Божией грозы, имевшей разразиться над соседними, окружавшими Израиля народами, включай сюда и Иуду. Пророк начинает это изображение первоначально с народов, нисколько не родственных Израилю,— а именно с сириан, филистимлян и финикиян, и затем уже переходит к народам, родственным ему: к Эдону, Аммону, Моаву и наконец Иуде.

Арам Дамаск. «Так говорит Иегова». угрожает пророк: «за три преступления Дамаска и за четвертое не отменю сего», не отменю уже более, не отклоню тех наказаний, которые имею возвестить Дамаску за его множество преступлений. Эту, строгой арифметически определенности не требующую здесь, многочисленность преступлений, это, дошедшее до крайней степени своего проявления, нечестивое настроение пророк и обозначает выражением: «за три преступления и за четвертое». Что числа:; три и четыре пророк употребляет как здесь, так и ниже — в последующей своей речи, в этом именно смысле неопределенного множества преступлений, это несомненно видно из дальнейшего, более тесного определения беззаконий порицаемого народа. Если бы числа: три и четыре употребляемы были пророком в значении определенного количества преступлений, чо при теснейшем определении этих преступлений следовало бы ожидать подробного перечисления их, чего однако ж на самом деле нет. Теснейшее определение беззаконий порицаемого народа у пророка состоит только в том, что среди этих беззаконий выбирается одно беззаконие наиболее тяжелое и выставляется как образец, свидетельствующий о глубоком развращении, требующем суда наказания. Такого рода определение беззаконий и свидетельствует о неопределенном обозначении мно-

- 9 —

жества их числами три и четыре. Как главное преступление, по своей столице—Дамаску названного, царства Сирийского выставляется то, что народ этого царства, по жестоким военным обычаям того времени (ср. 2 Цар. 12, 31), губил жителей Галаада, жителей восточно-иорданских областей Израильского царства железными с зубчатыми колесами молотилами, употребляемыми при молотьбе хлеба. (²). Такого рода жестокость проявил Дамаск при завоевании восточно-иорданских областей чрез царя своего Азаила, когда царством Израильский и управлял Ииуй (4 Цар. 10, 32.33. сн. 13, 7) и должен неотвратимо подвергнуться определенному Богом наказанию Бог не отменит этого наказания именно «потому», говорит Он, «что они (жители царства Сирийского) Галаад давили железными молотилами». Какое же наказание Господь определил Дамаску? «Пошлю огонь», говорит Он, «на дом Азаила, и пожрет чертоги Бен-Гадада». Азаил—это убийца царя сирийского Бен-Гадада 1. Предвозвещение о достижении им царского владычества над Дамаском получил он от пророка Елисея. Тот же пророк предсказывал ему при этом предвозвещении и о тех жестокостях, какие он проявит относительно Израиля. «Города их», говорил Азаилу с плачем пророк, «истребишь огнем, юношей их поразишь мечем, младенцев их побьешь и беременных—лишишь плода» (4 Цар. 8, 7—15). Под Бен-Гададом здесь можно разуметь и Бен-Гадада I, задушенного во время болезни, при посредстве намоченного в воде одеяла, Азаилом, и Бен-Гадада II, сына и преемника на царстве Азаилова. Основание для такого понимания лежит в слове: дворцы, которое своим множественный числом дает повод к предположению не одного обладателя и созидателя их, а нескольких,—особенно в виду того, что при имени Азаила наименование чертогов его состоит в единственном числе, а не во множественном. Эти чертоги Азаила и Бен-Гадада, конечно, находились в столице Сирийского царства —Дамаске (ср. Иер. 49, 27). Погубление их, превращение в пепел предполагает само собою погубление и того города, в

(²) Молотило это род повозки, утвержденной на двух или трех брусьях, к брусьям приделывается несколько железных колес, зазубренных наподобие пилы и достаточно острых для того, чтобы резать солому. Эту повозку, на которой помещается возница, возят волы, мулы или ослы. Проезжая по пшенице, раскладенной на гумне, железные колеса режут солому и очищают зерно от шелухи (см. Очер. быта древн. евр. Зайцева, с. 28).

— 10 —

котором они находились, а отсюда погубление и всего царства, как это и раскрывается в дальнейшей речи пророка. «И сломаю», грозно говорит Господь, «затворы Дамаска», отдам город Дамаск, столицу царства, а с ней и другие города (потому что изображение всюду обособленное для большей выразительности речи, и то, чем угрожается одному месту, должно быть в равной мере относимо ко всем местам царства)—отдам во власть врага на разграбление и погубление, «и истреблю жителей с Тад-Авена и держащего жезл», и управителя, царя или наместника его «из Беф-Эдема Местоположение и Беф Эдема и Тал-Авена трудно с точностью определить. Ясно только, что—это были два наиболее после Дамаска знаменитые города в царстве, может быть даже царские резиденции наряду с Дамаском, главною столицею царства. Народ, живший в этих городах, а принимая во внимание индивидуализированное, обособленное изображение суда, народ, живший и в других городах царства, и князья, управлявшие этими городами,—словом и высшее и низшее сословия, подвергнувшись неприятельскому нашествию, будут истреблены врагами при завоевании последними городов царства, но истреблены не все;— некоторая часть уцелеет и будет отведена в плен: «и народ арамейский будет переселен в Кур», будет переселен в ту самую страну при реке—Кур, из которой он первоначально и переселился в Дамаск (см. Ам. 9, 7), будет переселен непременно, потому что это «говорит Иегова» (1, 3—5).

Пророчество не замедлило своим исполнением. Призванный Ахазом царем иудейским Тиглат-Нелесер (Феглафелассар), царь Ассирийский пошел на Дамаск, взял его, царство Сирийское уничтожил и жителей его переселил на Кур, согласно с предсказанием Амоса (см. 4 Дар. 16, 9). Под Куром здесь нужно разуметь не ту реку Кур, которая, вытекая из гор Кавказских, впадает в Каспийское море на юге русских закавказских владений, в области Ширван, а ту небольшую пустынную речку на юге от Тегерана, которая ныне на картах обозначается под именем Канж и по приблизительному расчету находится в 1500 верстах к северо-востоку от Дамаска, (см. историч. книги св. пис. В. Зав., перев. Гуляева—стр. 341, прим. на 4 Цар. 16, 9).

За Дамаском в пророческом изображении следует земля филистимлян, которой в лице представителей ее,—ее главных городов: Газы, Азота, Аскалона и Екрона возвещается такая же погибель, какая возвещена и царству Сирийскому,—возвещается за то, что она принимала самое деятельное участие в продаже плен-

— 11 —

ных своих, именно сынов Израиля идумеянам, этим древним самым злобным врагам народа Божия. Как выше, так и здесь изображение всюду индивидуализированное; возвещаемое одному городу, в одинаковой мере и силе относится и к другим городам, вообще ко всей земле Филистимской. «Так говорит Иегова», возвещает угрозу пророк: «за три преступления Газы»—(города, являющегося здесь, как видно это из того, что в следующей речи суд наказания возвещается не одной Газе, а и другим городам земли Филистимской, представителем порицаемых злодеяний всей земли филистимской) «и за четвертое не отменю сего, потому что они отводили пленных в полном числе, чтобы предать идумеянам», — потому что они своих пленников, каких забирали в полном множестве, так что в земле нападения не оставалось как бы никого уцелевшего от плена, всех исключительно передавали идумеянам, не оставляя у себя никого. Разумеются здесь пленники—сыны израилевы, которых Филистимляне отводили из земли отечественной и продавали как рабов идумеянам Случай, который предносился пред взором Амоса при изображения им указанного злодеяния филистимлян, был без сомнения тот самый, о котором повествуется во 2 кн. Пар. 21, 16. 17, где говорятся, что «Иегова возбудил против Иорама (царя иудейского) дух филистимлян и арабов, которые были соседями эфиоплян. Они напали на Иудею, разорили се, и забрали все имущество, найденное в доме царя, его сыновей и жен, и не оставили ему ни одного сына, кроме Ахазии (Охозии), младшего сына его». Этот случай послужил поводом для Авдия к произнесению грозной пророчественной речи на Эдом; этот же случай послужил поводом Иоилю предвозвестить грозное мщение Божие финикианам и филистимлянам за совершенное ими опустошение земли народа богоизбранного и за продажу пленных ими сынов Иуды сынам Иавана (т. е. Грекам—Ионянам). Дело, конечно, происходило таким образом, что Филистимляне пленили, при нападении на царство Иудейское при царе Иораме, множество иудеев,—некоторую часть из них продавали Финикианам, которые в свою очередь перепродавали их грекам, а остальных продавали идумеянам. Пророк Иоиль упоминает только первый случаи, потому что, сообразно с целью своего пророчества, хотел наиболее ярко выставить рассеяние Иуды по разным и отдаленным странам (что и достигалось указанием на продажу пленников иудейских Филистимлянами чрез финикиян грекам) и будущее собрание их из всех земель их изгнания. Пророки, же Амос представляет последний случай и представляет также сообразно с целями своего пророчества. Ему

— 12 -

нужно было обозначить наиболее выдающимся злодеяние филистимлян. В продаже пленных иудеев, именно идумеянам, действительно наиболее, чем во всяком другом действии, проявилось злодейство порицаемого пророком народа; потому что идумеяне были древние враги, наиболее, чем всякий другой народ, заявившие свою ненависть, свою племенную враждебность к Израилю,— и продавать им неповинных пленников, это значит,—с намерением, достойным всякого порицания, злостно, без сострадательно отдавать этих несчастных пленников на мучение и на неизбежную погибель. В наказание за это филистимские города будут врагами сожжены и превращены в пепел, жители этих городов будут истреблены, и остаток филистимлян погибнет. «Пошлю огонь», говорит пророк от лица Иеговы, индивидуализируя, как замечено выше, изображение суда, т е. вместо общего предвозвещения всех родов казней всей вообще земле филистимской, для большей выразительности разделяя эти казни и распределяя их между отдельными городами земли филистимской, «на стену Газы и пожрет чертоги ее. И истреблю жителей Азота, и держащего жезл (скиптродержца, управителя —царя) из Аскалона и обращу руку мою на Екрон», — совершив своею грозно-простертою рукою суд над Газой, Азотом и Аскалоном, не успокоюсь, но снова обращу свою грозную, карающую десницу на землю Филистимскую и ближайшим образом на город земли этой Екрон. Затем, желая показать, что истребление и опустошение земли филистимской и городов ее будет полное, так что все, что только при первых судах Божиих над землею и городами ее избежит погибели, при последующих судах Иеговы погибнет, пророк от лица Божия присовокупляет: «и остаток филистимлян погибнет, говорит Господь Иегова». (1, 6—8).

При чтении только что изложенной угрозы пророка земле Филистимской, обращает на себя внимание неупоминание пророком между замечательными городами земли этой города Гефа. Неупоминание это объясняется не тем, что город Геф принадлежал царям иудейским, или был завоеван Озией, царем иудейским; ибо Озия не только Гефом овладел, но и Явной и Азотом и стены всех этих городов разрушил (2 Пар. 26, 6),—и при всем том пророк упоминает о городе Азоте, как городе Филистимском, которому предстоит суд Божия наказания, чего не могло бы быть, если бы пророк имел ввиду не упоминать и о тех городах, которые, как покоренные, принадлежали царям иудейским. Неупоминание это объясняется и не тем, что Геф был завоеван сирийцами (4 Цар. 12, 18); потому что указанное

—13 —

завладение городом со стороны сирийцев продолжалось недолго и Геф во времена пророка (ср. 6, 2) и еще позднее его (ср. Мих. 1. 10) был уже снова городом независимым и весьма замечательным. Но объясняется это тем простым основанием, что индивидуализированное изображение пророческое совершенно не требовало полного перечисления всех главных городов земли, особенно, когда заключительные слова угрозы: «и погибнет остаток филистимлян», предупредительно отстраняли мнение, что неупомянутый пророком Геф избежит угрожаемой другим городам печальной участи

Такую же участь, как и прежде упомянутым землям и народам, пророк возвещает и Тиру, или Финикии. «Так говорит Иегова», возвещает пророк: «за три преступления Тира и за четвертое не отменю сего—за то, что они пленников в полном числе передавали Едому и не помнили союза братского, пошлю огонь на стену Тира, и пожрет чертоги его». Таким образом из среды финикийских городов избирается пророком для возвещения грозного суда всей Финикийской земле только главный город ее— Тир. Как главное, особенно выдающееся своим нечестием, преступление Тира выставляется тоже самое, которое выставлено и в угрозе для земли Филистимской, с тем только различием, что Филистимляне порицаются пророком в отведения в плен сынов Израиля и передаче их в полном числе идумеянам, а Тир порицается не в пленении сынов Израиля, а передаче их только тем же шумеянам. Значит, Финикиане не сами забирали в плен сынов Израиля, которые здесь, как и выше (см 1, 6), разумеются под упоминаемыми пророком пленниками, а получали их от какого-либо другого народа, нападавшего на землю сих пленников и пленившего их, и по всей вероятности получали от Филистимиян же, разграбивших Иерусалим при Иораме царе, и от Сириан, когда цари сирийские Азаил и Бен-Гадад вели удачные для себя войны с Израилем (см. 4 Цар. 8, 12; сн. 2 Пар. 24, 23. 24; 4 Цар. 13, 1—3). С порицанием пророка не стоит в противоречии то обстоятельство, что Финикиане, но сказанию пр. Иоиля, пленников Иуды и Иерусалима, приобретенных ими именно при разграблении Иерусалима аравитянами и Филистимлянами при царе иудейском Иораме (2 Пар. 21, 16; 17), продавали сынам Иована (сн. Иоил 4, 4—6). Как народ торговый, имевшей торговлю самую широкую, финикиане, конечно, не в одну только войну при Иораме иудейском приобретали себе пленников из сынов Израиля, а и при всех других войнах, кончавшихся большим или меньшим пленением сынов Израиля, и приобретая

14 —

этих пленников, продавали их как сынам Иована, так и сынам Едома, а равно и многим другим народам, с которыми вели торговые сношения. Проявившееся в этой торговле финикиян пленниками из сынов Израиля преступление—тем тяжелее и достойнее наказания, что, ведя эту торговлю, совершая это преступление, Финикиане не помнили братского союза, не помнили тех дружественных отношений, в которых находился к ним Израиль,—не помнили тех союзов, которые заключены были Давидом и Соломоном с царем тирским (2 Цар. 5, 11; 3 Цар. 5, 15—24),—не помнили вообще того, что ни один царь ни израильский, ни иудейский не вели войны с Финикиянами (1, 9. 10).

От народов, чуждых Израилю, пророк переходит теперь к народам, по своему происхождению родственным ему, и прежде всего к Едому. Порицая Едома и угрожая ему, пророк выставляет на вид не отдельное какое-либо злодеяние Едома, как это он делал доселе при порицании других народов, а вообще постоянную, непримиримую на смерть ненависть, которую при всяком удобном случае проявлял Едом в отношении к Израилю. «Так говорит Иегова», грозно предвозвещает пророк: «за три преступления Едома и за четвертое не отменю сего, за то, что он гонит брата своего мечем, подавил чувство жалости в сердце своем», подавил всякое чувство сострадательной любви, «и гнев его вечно свирепствует и ярость свою постоянно хранит», ни когда не оставляет ее, напротив бережет ее как сокровище и при всяком удобном случае пускает ее в действие, «пошлю огонь», говорит Господь, «на Феман, и пожрет чертоги Боцры». (Иер. 49, 7. 20). Под Феманом (ср. 2, 2. 5) разумеется прежде всего страна Феманская, составлявшая северную область земли Идумейской, а потом, главный город этой страны. О Фемане упоминает пророк Иеремия, при изображении им гибели Едома, упоминает как о городе, известном своею мудростью. Место города Фемана путешественник Буркхардт указывает в теперешнем Маане, а Евсевий и Иероним в существовавшей в их время еще деревне Феман, находившейся в 5000 шагах от Петры (см. христ. чт. 1872 год. авг. стр. 594) Что же касается до Боцры, то это должен быть тоже замечательный город в земле Идумейской, и вероятно главный город ее (ср. Ис. 34, 6; 63. 1), лежавший к югу от Мертвого моря. На развалинах этого города существует ныне селение el Bu?cireh, расположенное в Жебале (см. comm. Keil IV. 177 и географ. карту Палест. приложен. при толков. еванг. арх. Мих. ч. I) (1, 11. 12). За Едомом следует другой родственный народ Израиля — Аммон. «Так говорит Иего-

— 15 —

ва», грозит ему пророк: «за три преступлении сынов аммоновых и за четвертое не отменю сего за то, что они рассекли беременных в Галааде, чтобы распространить пределы свои, разожгу огнь на стенах Габбы, и пожрет чертоги ее, среди тревоги в день брани, среди вихря в день бури. И пойдет царь их в плен, сам и вместе с ним князья его, говорит Иегова». Таким образом главным злодеянием Аммона выставляется рассечение беременных женщин в Галааде. Когда такого рода бесчеловечную жестокость аммонитяне проявили относительно жителей Галаада, т. е. израильтян, живших там, в восточно-иорданских странах, об этом в исторических книгах священного писания В. З. не упоминается. По всей вероятности, во время войн с Израилем Азаила, царя сирийского, аммонитяне, пользуясь удобным случаем, как это они делали и раньше во времена еще судей (см. Суд. 11), старались расширить свои владения, чрез присоединение к себе земель от реки Ариона до реки Явока (а Явок протекает в Галааде), земель, прежде принадлежавших Сигону, царю амморейскому, но при переходе евреев из Египта в землю обетованную отнятых у него и заселенных израильтянами (см. Суд. 11, 13, 21 22; Вт. 2, 24—36; Числ. 21, 23. 24). Оказывая притязательность на эти земли, как бы земли некогда им самим принадлежавшие и у них отнятые (ср. Суд. 11, 13), и стараясь овладеть ими, в чем и успели по пленении восточно-иорданских колен чрез ассириян (см Иер. 49, 1. 2), при этом аммонитяне, по слову пророка, бесчеловечно жестоко поступали с израильтянами, жителями тех земель, - они рассекали утробы беременных женщин и за это должны подвергнуться гневному суду Божию. Столица царства Аммонова Габба будет предана огню, царь Аммона и все князья его отведены будут в плен. Таким образом царство Аммона погибнет, и эта погибель случится «среди военной тревоги в день брани», т. е. случится тогда, когда неприятель при военных кликах приступом будет брать города и столицу царства Аммонова — Габбу. Погибель эта случится еще «среди вихря в день бури», погибель эта от неприятелей случится так быстро, как быстро бурный ветер, вихрем врываясь в ту или другую страну, на пути своем все крушит и губит в этой стране (1, 13—15).

Третий, родственный Израилю народ, которому угрожает пророк наказанием есть Моав. «Так говорит Иегова», возвещает пророк: «за три преступления Моава и за четвертое—не отменю сего за то, что он сжег кости царя идумейского в известь, пошлю огнь на Моава и пожрет чертоги Кериофа, и погибнет Моав сре-

— 16-

ди шума, среди военной тревоги, при звуке трубы, «трубы военной, призывающей войско к нападению». И истреблю у него (у Моава,— в земле Моавитской, в царстве Моавитском) судию (Евр. Schophet,—употреблено вместо melech —царь, владыка) и вместе с ним поражу всех князей его, говорит Иегова». Итак, главным преступлением Моава выставляется сожжение костей царя идумейского в известь, — порицается таким образом не умерщвление царя, а превращение в пепел костей уже мертвого тела царя идумейского, превращение при посредстве огня; порицается злое, полное ненависти стремление удовлетворить свою ярость и свое мщение поруганием над смертными остатками царя. Когда именно совершено было Моавом порицаемое пророком злое преступление, об этом в исторических книгах Ветхого Завета не упоминается. Так как пророк при поименованных им доселе народах упоминает только о тех злодействах, которые проявлены были этими народами относительно народа богоизбранного; то и при объяснении рассматриваемого нами злодеяния Моава следует под этим злодеянием разуметь такое, которое бы так, иди иначе касалось народа богоизбранного. В каком же случае злодеяние, проявленное против Эдома, могло касаться Израиля? Могло, конечно, касаться в том случае, если народ идумейский во время проявления над ним злодеяния был подвластным народу Божию; когда, следовательно, всякое оскорбление подданного касалось, хотя бы то и посредственно, и владыки его. Принимая это во внимание, мы можем с уверенностью принять то, что порицаемое пророком злодеяние Моава находится в тесной связи с рассказанной в 4-й кн. Цар., 3 гл. войною, которою Иорам, царь израильский и Иосафат, царь иудейский вместе с царем идумейским, в то время вассалом царя иудейского, вели против моавитян, возмутившихся против Иорама и не захотевших платить ему той дани, какую они платили отцу его Ахаву. Так как эта война была очень несчастна для моавитян, потому что войска их были истреблены почти совершенно, а земля совершенно опустошена войсками союзных царей, и только принесение царем моавитским своего старшего сына, наследника престола, на стенах городских в жертву, заставило израильтян возвратиться в свою землю; то, разумеется, моавитяне, оправившись от поражения, не опускали случая отомстить своим врагам, и вот предание, передаваемое Иеронимом что моавитяне вырыли из гробницы кости того царя Эдомского, который как вассал в то время царя иудейского, ходил войною против них, и вырывши, злодейски сожгли их и превратили таким образом в пепел, заслуживает полного вероятия и есть

— 17 —

конечно, то самое злодеяние, на которое указывает и пророк и которое должно было быть совершенно не долго спустя после указанной войны и не позднее, во всяком случае десяти лет после нее; так как чрез десять лет спустя Эдом сделался от Иуды уже независимым (4 Цар. 8, 29). В наказание за проявленное Моавом злодеяние против царя эдомского, Господь пошлет огонь самой опустошительной и истребительной войны, пошлет как на все царство Моавитское вообще, так и в частности на один (представленный для примера только) из главных городов царства,— а именно на Кериоф (сн. Иер. 48, 24) со всеми дворцами его (2, 1—3).

Исполнение грозного судного слова пророческого над перечисленными доселе народами и царствами совершено было, как замечено было выше, в самом начале речи, вавилонянами, которые действительно завладели всеми указанными царствами, и жителей этих царств выслали в свои страны (сн. Иер. 47—49 и Иер. 25—28).

Возвестивши грозный суд Божия наказания народам, окружавшим богоизбранный народ, сначала не родственным ему, а потом и родственным, пророк переходит затем к самому этому народу и, возвещая излияние суда Божия гнева над Иудою, тем самым пролегает себе как бы путь к раскрытию суда Божия наказания над десятиколенным Израилем, как главным предметом своих пророческих речей.

Как главное преступление Иуды выставляется пророком презрительное отношение к закону Бога своего и идущее рядом с этим презрением идолослужение народа. «Так говорит Иегова»,возвещает пророк: «за три преступления Иуды и за четвертое—не отменю сего—за то, что они презрели закон (Евр. Тора) Иеговы»,презрели всю совокупность наставлений и заповедей, какие Господь даровал своему народу, как единственное руководство для жизни, «и заповедей его», заповедей, как относящихся к обрядовому закону Иеговы, так равно и к нравственному закону его, «не хранили; и совратили их с пути лжебоги их», собственно: обманы их, или точнее слав. выражение: «суетная их»; то есть, совратили идолы, сами в себе не имеющие никакой реальности, никакого признака действительной жизненности и потому не могущие доставить людям того, чего от них они как от богов своих ожидают,—совратили те самые, вслед которых ходили отцы их», ходили все предки их, начиная с тех, которые, спасаемые и водимые Богом из Египта в землю Обетованную, на пути своем в пустынях идолопоклонничали (ср. 5, 25), и продолжая теми, которые во все времена жизни еврейского народа в земле обето-

18 —

ванной, за исключением разве времен Иисуса Навина, Самуила, Давида и отчасти Соломона, всё более и более укреплялись в идолослужении и наконец до того внедрили его в своей земле, что никакие усилия богобоязненных царей иудейских впоследствии не в состоянии были вполне искоренить его. В наказание за такое отношение народа к Богу и к идолам, «пошлю», угрожает Бог чрез пророка, «огнь на Иуду и пожрет чертоги Иерусалима» (2, 4. 5). Угроза Божия нашла исполнение в разрушении царства Иудина и сожжении Иерусалима с его храмом и дворцами Навуходоносором, царем вавилонским (сн. Иер. 52, 4—27; 4 Цар. 25, 1—21).

Наконец пророк обращается к главному предмету своих пророческих речей, к десятиколенному Израилю и в той же форме, в какой он возвещал всем выше поименованным народам суд Божий, возвещает тот же суд и этому народу с тем только различием, что гораздо подробнее, чем как это делал выше относительно других народов, раскрывает преступность Израиля. Он не довольствуется представлением одного только наиболее выдающегося преступления, как это доселе делал,—нет,—он прежде всего представляет относительно Израиля как главных основных, определяющих всю жизнь этого народа, четыре преступления. Первое преступление—это неправедное осуждение судьями невинных на суде, второе—это ненасытимая ничем страсть вообще к притеснению людей кротких, смиренных на земле, третье— это осквернение святого имени Иеговы чрез бесстыдное, плотское блудодеяние и наконец четвертое преступление это осквернение святилища чрез пьяные пиршества при нем.

«Так говорит Иегова», порицает пророк: «за три преступления Израиля и за четвертое —не отменю сего—за то, что они за серебро продают праведного», за то, что судьи их, в следствие подкупа, человека, юридически совершенно правого, обвиняют на суде в преступлениях, взносимых на него обвинителем его, обвиняют из—за корыстных расчетов, из за серебра, или уже полученного ими от обвинителя, или же только в будущем, по совершении неправого дела, обещанного, и за то, что они продают «нищего за пару сандалий»,—и за то, что те же самые судьи нищего, бедного должника, не могущего заплатить своему кредитору самого ничтожного долга, ценностью не выше той самой незначительной ценности, какой стоит пара сандалий,—за такой незначительный долг присуждают, на основании закона (см. Лев 25, 39 ср. 4 Цар. 4, 1), к рабству этому самому кредитору. «Они, которые», с живостью взывает пророк, «так жадно желают земной пыли на голове бедных», которые так ненасытимо—страстно любят

— 19 -

видеть голову бедных людей покрытою землею или прахом, которые так ненасытимо—страстно любят повергать людей бедных в несчастья и бедствия, когда последние должны бывают в знак печали посыпать головы свои прахом (ср. Иов. 2. 12; 2 Цар. 1, 2), и которые «путь кротких удручают», которые кротким людям, смиренным и незнатным на их пути жизни подставляют разного рода препятствия и препоны, и чрез то самое доводят их до падения и гибели. «И сын с отцом своим», продолжает пророк изображение нечестия народа Израилева, «ходят к одной и той же девице», и отец и сын не только грешат, прелюбодействуя с разными блудницами - нет, они дозволяют себе еще больший грех, блудодействуя оба с одною и тою же блудницею, совершают таким образом грех подобный кровосмешению, наказываемому, по закону (Лев. 18, 7. 15; 20, 11), смертью, и совершают этот грех за тем, говорит Господь, «чтобы порочить», путем такого бесстыдного блудодеяния, в котором явно обнаруживается намеренное, сознательное, дерзкое, наглое презрение к заповедям Господним, «святое имя мое» (ср. Лев. 22, 32), «На взятых в залог одеждах», говорит далее пророк, «возлежат подле всякого жертвенника», вместо того, чтобы, как повелевает закон (Исх. 22. 26; Вт. 24, 12. 13), возвращать бедному до захождения солнца взятую у него в залог его единственную верхнюю одежду, состоявшую обыкновенно из большего четырех-угольного куска материи и служившую для бедняка вместе и ночлежным покрывалом, жестокие, безбожные ростовщики бесчеловечно удерживают у себя эти залоги бедняков и при пиршественных, жертвенных вечерях около жертвенников Господних, не боясь, следовательно, нисколько Господа, растягиваются всем телом и лежат беспечно на этих залогах, «и пьют вино осужденных», неправедно оштрафованных деньгами, пьют вино, купленное на неправедные штрафные деньги, пьют его в тех же пиршественных» жертвенных вечерях «в дому бога своего» во святилищах своих в Дане и Вефиле, где под идолопоклонническим символом тельцов совершали они незаконное служение Иегове, Богу своему (2, 6-8)

Такого рода поведение десятиколенного Израиля, такого рода презрительное, наглое отношение к заповедям Господними уже само по себе достойно всякого наказания, но наказание это является еще более неизбежным для народа, если принять во внимание то, что Израиль обязан своему Господу не только тем, что сделался народом самостоятельным, но и тем особенным в деле домостроительства спасения человечества призванием, которым Господь

— 20 —

отличил его от других народов. «А Я еще истребил пред ним», с упреком говорит Господь, «Аморрея, коего рост равнялся высоте кедров, и который был крепок, как дубы, и истребил Я плоды его вверху, и корни его внизу», совершенно, всецело уничтожил его вместе со пнем его и ветвями его (сн. Иез. 17. 9; Ос. 9, 16), «А Я еще вывел вас из земли Египетской и водил вас пустынею, чтобы дать в наследие землю Амморея» (2, 9. 10). Дважды повторенное выражение «а Я», придает особенную выразительность речи и служит к тому, чтобы яснее выставить противоположность между презрительным отношением Израиля к Богу с одной стороны и верностью Иеговы Израилю с другой. Как пример этой верности Божией своему народу Сам Господь указывает на две милости, благодаря которым народ Израилев сделался народом самостоятельным и независимым,—а именно указывает на истребление прежних жителей Ханаана и освобождение Израиля из Египта и ведение его в землю Обетованную чрез пустыни Аравийские. На эти же две милости в свое время указывал еще и Моисей народу в своих прощальных речах к нему, указывал с тою целью, чтобы возбудить народ этот к верному исполнению заповедей Божиих и к любви к Богу (Вт. 9, 1 — 6; 29, 1—8). В порядке указания Божиих милостей, милость, которая, по времени исполнения своего проявлена была народу позднее, поставлена здесь на первом месте, поставлена не потому, чтобы она была важнее милости, поставленной на втором месте, хотя и ранее проявленной, но потому, что пророк первоначально хотел показать то, что Иегова сделал ради Израиля, и потом уже то, что он сделал с самим Израилем,—и такой порядок принял для того, чтобы тем самым дать себе возможность в дальнейшей речи высказать не только то, что Господь сделал уже с Израилем, но и то, что Он продолжал делать для того же Израиля и в дальнейшие времена его существования уже в земле Обетованной. Истребление всех ханаанских племен земли Обетованной пред лицом Израиля пророк обозначает под образом истребления только одного племени Амморрейского потому, что племя это было самое сильное и могущественное между всеми другими племенами ханаанскими (ср. Быт. 15,16; Иис. Нав. 24, 15). Для того, чтобы показать, что не Израиль своею силою, а только всемогущий Бог был в силе всецело и совершенно истребить народ Ханаанский, пророк, как в свое время и соглядатаи израильские описывали (Числ. 13, 32. 33), описывает народ этот, как народ великорослый, наподобие кедров, и крепкий, на подобие дубов, как народ, следовательно, такой, побе-

— 21

дить который Израилю своими силами было невозможно. И если Израиль истребил этих великанов страшных, если он вошел во обладание даже землю их; то благодаря только содействию всемогущего покровителя своего, Иеговы—Бога, который не только ввел свой народ во владение Ханааном, но и далее продолжал являть себя своему народу как основатель и устроитель его духовного, благодатного спасения: «И сынов ваших», говорит Господь Израилю, «поставил в пророки, и юношей ваших в назореи. Разве этого не было, сыны израилевы? говорит Иегова». Пророчество и назорейство—это два благодатные Божии дары, которыми Израиль преимуществовал пред другими народами, чрез которые он выделялся между язычниками как народ Божий, как носитель благодатного, духовного спасения. Потому-то пророк и указывает только на эти дары, а не касается вместе с тем благословений, коими пользовались и язычники,—что только эти дары и были действительным залогом благодатного завета, заключенного между Богом и Израилем; и в презрении к этим дарам и злоупотреблении ими со стороны Израиля сильнее, чем в чем-либо другом, выражалась неблагодарность народа к Господу, неблагодарность за то особенное призвание, какого он благоволил удостоить Израиля преимущественно пред всеми другими народами. Наряду с пророками, возвещавшими народу определения и волю Иеговы, ставятся пророком назореи, потому что и назорейство, хотя было делом свободного избрания, свободного исполнения, принятого на себя обета со стороны человека, тем не менее, и оно также, как пророчество, было даром благодати Божией,— даром настолько, на сколько свободная решимость к принятию на себя этого обета вытекала из внутреннего возбуждения со стороны Божественного Духа и насколько исполнение этого обета вспомоществовалось содействующею силою того же Духа. Поэтому воздвижение силою Божией среди Израиля назореев не только должно было наглядно напоминать самому Израилю о цели его Божественного призвания и его назначения быть святым народом Иеговы, но должно было в тоже время показывать и то, как Господь своею силою содействует осуществлению этой цели, этого назначения. А народ вместо того, чтобы, взирая на образцы, воспламеняться ими и, укрепляясь в жизни чистой и праведной, с ревностью стремиться к исполнению своего назначения, доводит назореев до нарушения их обета, заставляя их пить вино, от которого они, как назореи, должны были воздерживаться, и истинным пророкам своим воспрещает пророчествовать, потому что слово Божие, возвещаемое этими пророками,—было слово обличения, угрозы и суда: сло-

— 22 -

во тяжелое, неудобоносимое для него (ср. 7, 10; Мих. 2, 6) «А вы» упрекает Израиля Бог, «назореев вином поите, и пророкам даете приказание говоря: не пророчествуйте» (2, 11. 12).

Такого рода презрительное и для Бога оскорбительное отношение к дарам Божией милости не может оставаться безнаказанным, и Господь действительно тяжело накажет свой неблагодарный народ. «Вот я придавлю вас», говорит Он ему, «как давит (почву, по которой едет) телега, наполненная снопами». Господь пошлет на свой народ тяжелую, губительную войну, от пагубного действия которой ни кто не избежит: «И не будет», говорит Господь, «спасения быстроногому»,—и он не убежит от погибели, «и сильный силы своей не напряжет, и храбрый не сохранит души своей»,—и крепкий и храбрый не в силах будут защищать себя от беды и жизни своей от погибели не спасут; «и стреляющий из лука не устоит и прыткий (ногами) не убежит, и сидящий на коне (всадник) не сохранит души (жизни) своей. И отважнейший духом из храбрых воинов побежит наг в тот день», побежит, оставив свою одежду, подобно евангельскому юноше (Мар. 14, 52), в руках врага, схватившего его, «говорит Иегова» (2, 13—16) Таким то грозным предвозвещением, заключающим в себе указание на погибель царства Израильского, пророк оканчивает свое вступление в книгу.

Первая часть книги пророка Амоса, пророчества об Израиле, гл. III—VI.

Остановившись в заключение вступления с грозным судом на Израильском народе, пророк в первой части своей книги, в длинном, чрез троекратно повторяющееся: «слушайте слово сие» (8, 1; 4, 1; 5, 1), на три члена разделенном, покаянном увещании выставляет пред лице народа, и в особенности пред лице сильных царства, неправду их и беззаконие и за это изрекает суд наказания, — изрекает таким образом, что в 3-й гл., в общих чертах, изображает грехи народа, каковы: обида, грабительство, нечестие, и за это угрожает сему народу нашествием на землю неприятеля, опустошением Самарии, истреблением жителей ее, разрушением жертвенников вефильских и великолепных зданий столицы; в 4-й гл., у беспечных грешников отнимает ложные опоры их упования на Вефиль, и Гадгалу, места их незаконного, внешнего, богопротивного служения Иегове, приводит им на память те карательные суды, которыми Господь прежде наказывал

— 23

их, каковы: бездождие, засуха, моровая язва, разрушения и опустошения неприятельские, и грозят наступающим уже новым судом, который будет совершен самим Господом-Судиею; в 5 и 6-й гл., оплакав падение дома Израилева, имеющее исполниться чрез угрожаемый в конце 4-й гл. суд Божий, он убедительно просит народ обращением к Господу, чистосердечным раскаянием, взысканием правосудия, добра и истины предотвратить грозу, висящую над его головою, угрожая в противном случае изгнанием народа из земли отцов и погибелью царства. Во всей этой речи Амос пророчествует главным образом против десятиколенного царства; но в то же время не только в самом начале речи (3, 1) он направляет свое слово ко всему двенадцатиколенному Израилю, которого Иегова вывел из Египта, но и плачевную последнюю песнь (6, 1) возглашает на роскошествующих в Сионе и беспечно живущих на горе Самарии, так что поэтому его пророчества вместе с Израильским народом одинаково касаются и народа Иудейского, которому выставляется на вид, что если он будет продолжать так же грешить, как грешит его родственник-сосед, то и его постигнет одинаковая с последним участь.

Первое отделение пророческого увещания, гл. III.

«Слушайте», начинает пророк свое полное обличения и угроз наказания увещание, «слово сие, которое Иегова изрек на вас, сыны израилевы, на все племена, которые вывел я из земли Египетской!» Слово Божие, изрекающее в вышеприведенном только — что изречении основную мысль всего последующего пророческого вещания, обращается ко всем двенадцати коленам израилевым, выведенным из земли Египетской, хотя в дальнейшей речи оно возвещает погибель главным образом только десятиколенному Израилю. Обращение ко всему Израилю в начале речи делается с тою целью, чтобы наперед показать Иуде, что и его постигнет такая же печальная участь, какая угрожает десятиколенному Израилю,—постигнет в том случае, если он не покается и не обратится к истинному Богу. А основная мысль грозного слова Иеговы та, что Божие избрание Израиля не только не обеспечивает этого народа, в случае его греховности, от наказания, но, напротив, еще более требует наказания всех проступков его, как такого народа, с которым Сам Господь благоволил вступить в особый завет, и который во имя этого завета должен более, чем всякий другой народ, поддерживать в себе чистоту и святость

— 24 —

жизни. Кто много получил, с того много и взыщется. Чем изобильнее изливаются Божии милости, чем грознее и тяжелее наказание для тех, которые за эти милости платят Господу невниманием и презрением. «Он (Господь) говорит: вас только познал я пред всеми племенами земли, но тому и взыскиваю с вас за все беззакония ваши». Знание, которым познал Иегова свой народ, разумеется, есть не теоретическое простое знание предмета, а знание действенное, охватывающее человека во всем его внутреннейшем существе и проявляющееся чрез дела Божией любви к человеку и промыслительного попечения о нем,—даже более этого, это знание равносильно избранию Богом народа в народ Божий, вступлению с Ним в благодатное, заветное общение и потому слова: «вас только Я познал пред всеми племенами земли»,— означают, что Господь избрал Израиля из всех народов в свой народ, вступил с ним в благодатный завет, сделал его носителем своего спасения и потому, что он удостоил Израиля столь высокого назначения и столь великих милостей, Оп я должен теперь взыскать на нем, наказать его за все его беззакония с тем, чтобы чрез это наказание очистить его от грязи греховной и сделать его сосудом святым, вполне достойным носить в себе столь великие Божии милости, каких он удостоен по своему избранию (3, 1 2).

Так как указанный очистительный суд предстоит всему народу богоизбранному; то и десятиколенный Израиль, как составляющий большую часть этого народа, должен подвергнуться тому же очистительному суду Божию, и пророк, во имя своей пророческой обязанности, должен возвестить ему это. Но пророк прежде, чем начать самое предвозвещение суда, считает нужным чрез целый ряд заимствованных из жизни уподоблений и сравнений обосновать и утвердить свое право и обязанность пророчествовать десятиколенному Израилю. Сделать это тем более нужно, что гордые и беспечные грешники Израиля открыто проявляли нежелание слушать грозные вещания пророка (см. 7, 10—17).

«Идут ли», говорит пророк, к какому-нибудь определенному месту, или в какое-нибудь определенное время «двое вместе, не согласившись прежде?» Отрицательный ответ: конечно нет,—сам собою вытекает. Теперь, переводя этот приточный пример на то, что он под собою содержит, мы получим такое значение этого изречения: два лица вместе идущие—это Бог и пророк. Амос, как пророк, идет в Самарию или Вефиль по согласию с Богом, или точнее, но приказанию Божию, чтобы возвещать там от имени Иеговы, пребывающего среди своего народа, грехов-

25 —

ному царству суд Божия наказания. Но Господь не стад бы угрожать судом, седи бы не имел пред собою народа, вполне созревшего для этого суда «Ревет ли», представляет в подтверждение этой мысли тоже приточный пример пророк, «старый лев в лесу, когда нет у него добычи?» Пример взят от привычки льва, который, имея пред собою добычу, лишенную уже всякой возможности убежать от него, прежде, чем растерзать и проглотить ее, издает наперед рев. Рядом с этим примером пророк ставит другой пример, усиливающий собою подразумеваемое под ними значение первого примера. «Молодой лев», говорит он, «подает ли голос свой из логовища своего, когда ничего не изловил», когда не имеет в своей власти никакой добычи? Значение обоих примеров таково: лев—это Бог, грозный и страшный каратель преступников воли Его, добыча—это греховный народ Израилев. Как лев ревет, когда имеет пред собою верную добычу, — и как молодой, но уже научившийся ловить, львёнок рычит, когда держит добычу в своих лапах; так и Бог грозно гремит судом; потому что не только пред собою, но и в своей власти уже имеет народ, созревший для суда наказания и потому близкий к погибели. В эту погибель народ сам себя вовлек. «Попадает ли птичка», говорит пророк, «в сеть на земле, где нет для нее никакого силка». Для того, чтобы поймать в сеть птичку, для этого должен быть поставлен силок, который бы мог ее, если она попадется в него, удержать и затем дать возможность заключить ее в сеть. В отношении к народу Израилеву силок означает греховность народа, а сеть—погибель народа. Грехи народа так же вовлекают этот народ в погибель, как силок вовлекает птичку в сеть. И Израиль не избежит этой погибели «Поднимают ли сеть с земли», говорит пророк, «без того, чтобы она ничего не поймала?» И может ли думать народ Израилев, эта летающая и прямо на сеть, на погибель натыкающаяся птичка, что он не будет пойман поднимающеюся на него и скоро приближающеюся к нему погибелью? Конечно, нет. Но Бог милостив. Он не хочет послать угрожающую, как бы уже расставленную и совсем для ловли приготовленную погибель вдруг, неожиданно; напротив, чрез пророка он благоволит предупредить свой народ касательно этой погибели, и потому слово пророка должно приводить народ этот в спасительный трепет. «Трубит ли труба в городе», еще говорит пророк, «и народ не встревожится?» Так, разумеется, не бывает, а бывает всегда противное, т. е. когда труба возвещает жителям города о внезапном приближении и нападении врага, тогда

— 26 —

жители эти выходят из своей беспечности и сердца их при этой грозной неожиданности наполняются страхом, Нo какое действие производит на Израиля грозное, возвещающее суд наказания слово пророка. Слушая это слово, Израиль не должен ли очнуться, не должен ли выйти из своей греховной беспечности, почувствовать в душе благоговейный страх пред грозным Судиею и своим чистосердечным раскаянием предупредить идущую от самого Господа гибель, как наказание народа за беззакония его. Ибо «бывает ли», говорит пророк, «беда в городе (здесь в Самарии, как столице Израильского царства, принимаемой притом вместо всего царства), которую бы Иегова не сделал? Но Господь», продолжает он, «Иегова ничего не делает, не открыв рабам своим пророкам тайны своей». Всякое свое определение, следовательно, и определение о предстоящем погублении царства десятиколенного Израиля, Господь, прежде приведении его в исполнение, наперед открывает пророкам, следовательно и Амосу, как своему пророку, открывает, разумеется, затем, что бы они, а в том числе и Амос, передавали получаемое ими откровение народу для предупреждения его от грозящих бед и для вразумления. И пророки, а между ними и Амос, не могут отказаться от возвещения народу определений грозного и страшного Иеговы. «Лев ревет», говорит пророк, «кто не содрогнется? Господь Иегова говорит», изрекает свое грозное, судное определение пророкам, «кто не будет пророчествовать?» (3, 3—8).

Таким путем умозаключений утвердивши свое и всех вообще пророков право и обязанность возвещать народу суд Иеговы, пророк затем переходит к возвещению уже самых определений Божиих касательно десятиколенного Израиля. Говорящим является сам Бог. Он требует от пророков, чтобы они обратились с воззванием на дворцы Азота, одного из главных городов Филистимской земли и на дворцы Египта и своим воззванием вызвали обитателей этих дворцов прийти в Самарию посмотреть на насилия и мерзости, совершающиеся во дворцах Самарии и затем представить свидетельство против Израиля. Призываются жители только чертогов Азота и Египта, а не целые народы: Филистимский и Египетский,—это потому, что только обитатели чертогов могли иметь правильное суждение о стремлениях и действиях, проявлявшихся во дворцах Самарии.

Призываются при том жители нечестивые, язычники; так напр., жители Азота принадлежали к числу тех необрезанных, которых Израиль считал безбожными язычниками, а жители Египта принадлежали к тому народу, неправду которого, жестокость и без-

— 27

законие Израиль сам досыта испытал на себе, когда находился в плену у этого народа. Если же эти нечестивые и беззаконные люди в качестве свидетелей призываются, чтобы смотреть на неправедные и беззаконные действия во дворцах Самарии; то, значит, эти действия по своему беззаконию и неправде превзошли всякую меру. «Объявите на чертогах в Азоте», приказывает Господь пророкам, сделайте слышным голос свой на этих чертогах, «и на дворцах в земле Египетской, и скажите (жителям этих чертогов и дворцов): соберитесь на горы Самарии», горы, окружающие столицу царства Израильского, Самарию (ибо Самария была построена как бы на возвышенной котловине, окруженной со всех сторон горами, точно-короною) «и посмотрите на великие беспорядки в ней, и на притеснения в ней», посмотрите на великое общественное смятение « расстройство в ней, где идет все верх дном, где всякий порядок и всякое право попираются насилием, где бедняки и слабые терпят жестокие обиды и притеснения от богатых и сильных людей. «Не знают они», разъясняет Господь нечестие жителей чертогов самарийских, «поступать справедливо, говорит Иегова»,—жители чертогов самарийских совершенно не знакомы с справедливостью, сроднились, значит, совершенно и вполне, только с неправдою; как драгоценные какие-нибудь сокровища, «обиду и грабительство копят в чертогах своих», и чрез то самое привлекают погибель царства Израильского. «Посему так говорит Господь Иегова», грозит пророк, обращаясь к Самарии: «враг и притом кругом земли», т. е. придет враг, охватит землю со всех сторон и завладеем ею, «и отнимет от тебя величие твое», лишит тебя всего, что только есть у тебя сильного, могущественного, прекрасного и славного, «и чертоги твои», в которых собраны обида и грабительство, т. е. собраны богатства, добытые путем обид и грабительства, «будут ограблены». При этом падении величия Самарии и разграблении дворцов ее только самое небольшое число из жителей ее сохранит жизнь свою и притом сохранит среди крайней нужды и бедствий. «Так говорит Иегова», возвещает пророк: «как пастух спасает из львиной пасти ноги две», таким образом спасает самую малую часть от целого животного, пожранного львом, «или край уха», что еще меньше: «так, — в такой же незначительной части, в самом незначительном количестве «спасены будут сыны Израилевы, сидящие в Самарии на боках ложа», на углах дивана, как удобнейших местах для приятного успокоения, «и на одрах дамасских». на диванах, обтянутых дорогою, искусно сотканною, белого цвета дамасскою материей и обложенным» слоновою костью

- 28 -

(cp. 6, 4). Но Божие наказание на этом не остановится. Не только богатые и беспечные жители Самарии будут погублены., не только падет величие Самарии и богатства чертогов ее будут и. разграблены, но и жертвенные алтари ее и дворцы ее будут превращены в груду развалин, а вместе с ними превратится в груду развалин и сама она. «Слушайте», обращается Господь к жителям чертогов Азота и Египта, призванным в качестве свидетелей осмотреть беззакония и нечестие во дворцах Самарии, слушайте то наказание, какое постигнет Самарию за виденные вами беззакония и нечестие в ней, «и засвидетельствуйте об этом дому Иакова», и против сынов Израиля будьте свидетелями справедливости постигающего их наказания, которое непременно совершится: ибо «говорит Господь Иегова, Бог воинств» говорит Бог, обладающий вполне силою, нужною для приведения своих слов в исполнение. Какое же наказание Господ пошлет на Самарию,—наказание, к выслушанию которого призываются язычники? «В тот день», раскрывает это наказание Господь, «как Я взгляну (с судом наказания) на преступления израилевы, взгляну (с тем же судом наказания) и на жертвенники вефильские», как главное, центральное место нечестивого служения тельцам, как центральный пункт нравственного и религиозного развращения десятиколенного Израиля. Господь поразит эти жертвенники «и сломятся роги жертвенника и упадут на землю». Поражение жертвенников повлечет за собою поражение других предметов. «И поражу», говорит Господь, «дом зимний и дом летний», поражу зимние и летние дворцы царей и знатных людей Самарии (сн. Иер. 86, 22), поражу так, что развалины одного дворца повалятся на развалины другого, «и погибнут дома из слоновой кости», погибнут дома, обложенные внутри слоновою костью (см. 3 Цар. 22, 39; Ис. 44, 9), «и исчезнут многие дома, —не только одни великолепные, по и простые, обыкновенные дома вообще до основания будут разрушены, «говорит Иегова» (3, 9—15).

Слово Божие исполнилось в точности, когда в 9-й год царствования Осии, царя израильского, ассирияне вошли в царство Израильское, завладели столицею царства, Самарией, разрушили ее, богатства ее разграбили и жителей отвели в свои страны (4 Цар. 17, 5. 6).

Второе отделение пророческого увещания, гл. IV.

Закончивши первое отделение своего увещания возвещением погибели наибольшей части беспечно и роскошно живущих жите-

— 29 —

лей Самарии, — погибели долженствовавшей воспоследовать при разграблении и разрешении Самарии самой, пророк начинает второе отделение своего увещания возвещением погибели женим самарийским, так же беспечно, богато и роскошно проводившим свою жизнь, как и их мужья. Он сравнивает этих жен с хорошо откормленными и потому тучными и жирными коровами, пасшимися на богатой своими тучными пастбищами (см. Числ. 32), составлявшей северную часть восточно-иорданских владений Израиля, долине Васанской.

«Выслушайте», обращается пророк к роскошным и пышным женам самарийским, «слово сие вы, коровы васанские, которые на горе самарийской», которые живете на той горе, где построена Самария, собственно, значит, — живете в Самарии, «вы, которые тесните бедных, давите нищих, говорите хозяину своему: дай нам попить», вы, из которых—каждая в отдельности настойчиво, неотступно требует от своего мужа все больших и больших средств для своей роскошной жизни и тем самым часто заставляет его добывать эти сродства путем насилий и притеснений бедных и слабых людей Такого рода действия не могут оставаться ненаказанными. «Клянется», возвещает пророк праздным, неправедным и безбожным женам, «Господь Иегова своею святостью», не терпящею никакой неправды: «вот идут на вас дни, когда повлекут вас удами и последнее ваше», т. е. то, что от вас останется, «рыбачьими крюками». Вот наступают дни, когда враги поступят с женами самарийскими так же, как рыбаки с рыбою. Как рыбаки вытаскивают рыбу из сродной ей стихии воды; так точно и всех до одной развратных жен самарийских враги насильственно вытащат, или выведут из сродной женам среды, а именно из среды их праздной, богатой, и неправедной и развратной жизни в Самарии. Вытащенные отсюда «сквозь проломы», говорит пророк, «пойдете» сквозь те проломы, которые обыкновенно делаются неприятелей ь в стенах городских приосаде города и овладении им,—пойдете «каждая пред собою», т. е. прямо не сворачивая и не оглядываясь ни направо, ни налево, «и отброшены будете в Армон. (³) говорить Иегова» (4,1—3).

После этой, против богатых и развратных жен самарийских высказанной угрозы, речь снова возвращается ко всему Израилю.

(³) Слово только здесь встречающееся и потому трудно объяснимое и различию понимаемое. По всей вероятности это ость названии какой-нибудь области или страны, местоположение которой трудно определимо (Сочин. Keilub. d. w. proph. § 193).

30 —

В этой речи пророк изображает, как ревностно израильтяне посещали Вефиль. Галгал и Вирсавию— эти места священных воспоминаний, как чрезмерно усердно приносили они здесь жертвы и десятины, как гораздо охотнее старались делать больше в этом отношении, нежели меньше определенного законом, так что, напр. при благодарственных жертвах, при которых, по закону, повелевалось приносить на жертвенник для сожжения только пресные хлебы, смешанные с елеем, и пресные лепешки, помазанные елеем, они, кроме этих пресных хлебов, при носили еще на жертвенник и сожигали часть кислых хлебов, которые по закону хотя; и должны были приноситься к жертвеннику, но на жертвенник для сожжения не должны были быть возлагаемы, а, напротив, за исключением одного хлеба, достававшегося в удел священнику, кропящему кровью мирной жертвы, все должны были быть съедаемы приносящими при жертвенной трапезе после жертвоприношения (Лев. 7, Л—15). Далее пророк изображает еще то, как народ, чрезмерно ревнуя о надлежащем исполнением предписываемых законом дел благочестия, в тоже время проявлял крайнее непонимание и незнание существа этих дел, проявлял тем, что требовательно приглашал своих сочленов к приношению добровольных жертв, требовал, значит, приношения таких жертв, отличительная особенность которых в том и состояла, чтобы быть принесенными без всякого постороннего побуждения, исключительно по доброй воле приносящего (см. Лев 22, 18—20; Вт. 12. 6). С горькою иронией пророк предлагает неисправимому народу и на будущее время продолжать свое противо-божественное богопочтение, возвещая в тоже время, что такое богопочтение, как богопочтение только умножающее собою грехи народа, не предотвратит от этого народа идущего к нему Божия карательного суда. «Подите в Вефиль», горько—иронически предлагает пророк, «и продолжайте грешить», совершая здесь безбожное, символико-идолопоклонническое служение Иегове в образе тельца. Идите «в Галгал, умножайте, греховность» тем же, чем и в Вефиле (сн. 5, 5; Ос. 4, 15: 9, 15; 12, 12); «приносите но утрам жертвы свои», не установленные законом (Числ. 28. 3) утренние жертвы всесожжения, а сверх этих еще жертв другие, так сказать, сверхзаконные жертвы заклания; «в третий день десятины свои», приносите в третий день те десятины, которой по закону (Вт. 14, 28; 26, 12) должны были быть отделяемы в третий год и сохраняемы в жилищах каждого для приходящего левита, пришельца, сироты и вдовы. Это, так сказать, десятины вторые, кроме которых были еще десятины иные, которые могут быть наз-

— 31 —

ваны первыми, эти десятины, каждым ежегодно от всех своих плодов представляемые Господу (Вт. 14, 22. 23).

Приведенные выражения пророка о десятинах и жертвах не так впрочем, нужно понимать, что как будто бы израильтяне действительно каждое утро приносили особливые сверхзаконные жертвы и каждый третий день десятины. Пророк говорит гиперболически и говорит так для того, чтобы яснее представить особенное рвение Израиля к противобожествеиному богослужению. В его словах мысль заключается такая: хотя бы израильтяне каждое утро приносили особые жертвы и каждый третий день десятины; однако этим они только увеличивали бы свое удаление от истинного, живого Бога.

«И сожигайте», продолжает пророк свое горько-ироническое предложение народу, «квасное в жертву благодарственную», требовавшую для сожжения только пресных хлебов и лепешек, а не квасных, как замечено было и выше, «вызывайте добровольные пожертвования, объявляйте об этом», заставляйте, вопреки существу дела, приносить те жертвы, которых приношение должно вытекать не из постороннего принуждения, хотя бы то чисто морального, нравственного, а совершенно из личной доброй воли,— продолжайте совершать все вышесказанное; «ибо так», заключительно говорит пророк, «любите вы это, сыны израилевы, говорит Господь Иегова, «ибо очень сильна в вашем сердце ревность к такому богопочтению, какое вы совершаете (4, 4. 5).

И так Израиль—это народ, преданный всею душою своему богопротивному богопочтению. Не смотря на все предыдущие суды, которыми Господь по своей любви хотел образумить его, он остался верен своему богоотступничеству. «Хотя Я и произвел у вас», говорит Господь своим вероломным детям, «чистоту зубов (голод) во всех городах ваших, и скудость хлеба во всех местах ваших; но вы не обратились ко мне, говорит Иегова». Таким образом, первое наказание, которым Господь посетил свой народ, это был голод, предвозвещенный преступникам закона еще во Второзаконии (Вт. 28, 48, 57). Второе наказание, употребленное Богом для вразумления народа, состояло в удержании дождя или в засухе, следствием которой были неурожай хлеба и крайний недостаток воды,—наказание, тоже предсказанное в законе (Лев, 26, 19. 20; Вт. 28, 23). Господь не давал земле собственно позднего дождя, который падал за три месяца до жатвы, а именно падал во второй половине февраля и первой половине марта и быль существенно необходим для образования колосьев и налива зерна. Хотя жатва начиналась в южной Палестине в последней половине апреля, таким образом не более меся-

- 32

ца спустя после позднего дождя; но это было только по временам и не повсеместно; главная же, повсеместная жатва происходила в мае и июне. А что касается до северной Палестины, то там уборка хлеба происходила четырьмя неделями позднее, чем в южной Палестине, так что падание позднего дождя круглым числом для всей Палестины с полным нравом может быть определяемо временем: за три месяца до жатвы. Потому-то Господь далее и говорит так: «Я и не давал вам дождя за три месяца до жатвы»; и для того, чтобы яснее показать, что падение дождя и непадание его зависит вполне от всемогущей воли Его, Он далее продолжает: «на один город Я проливал дождь, а на другой город не проливал дождя; один участок был одожден, а другой участок, на котором не было дождя, засыхал». Следствием же этого было то, что жители мест, где дождя не падало, слабые, изнеможенные от жажды, вынуждены были ходить на далекие пространства, чтобы найти там необходимую для питья воду и при всем том жажды своей не могли удовлетворить в сытость, «два, три города», говорит, Господь Израилю, «приходили (собственно шатались, шли, шатаясь из стороны к сторону, вконец измученные и усталые от нестерпимой, продолжительной жажды) в один город, чтобы напиться воды, и не могли напиться; и, «несмотря на это случившееся во Израиле бедствие», вы не обратились ко Мне, говорит Иегова» (4, 6—8).

Невразумившиеся первыми двумя наказаниями Божиими, израильтяне должны были подвергнуться еще новому, более сильному испытательному, также в законе предуказанному, наказанию, а именно,— с одной стороны погублению полей знойным, палящим ветром, от которого все зеленеющие хлеба поражены были желтизной (сн. Вт. 28, 22), а с другой истреблению садов и виноградников, и смоковниц, и маслин саранчою (сн. Вт. 28, 39. 40. 42). Но и это наказание осталось бесплодным. «Я наказывал вас, говорит Господь, «палящим ветром и желтизной; множество садов ваших, и виноградников ваших, и смоковниц ваших, и маслин ваших саранча поела, и вы не обратились ко Мне, говорит Иегова». (4, 9).

Но и при таком, столь великом упорстве со стороны Израиля долготерпение Божие не дошло до своего истощения. Для вразумления народа посылалось и еще новое испытательное наказание, а именно, посылалась моровая язва и неприятельское страшное опустошение и истребление юношей и коней израилевых, истребление всей силы военной,— наказание, сильнейшее предшествующих наказаний и также предвозвещенное, в законе (Лев. 25, 25; Вт. 28,

60). Но и сильнейшее наказание не произвело во Израиле столь жеманного обращения ко Господу. «Я посылал на вас», продолжает Господь изображение наказаний, «моровую язву, как на Египет» (ср. Ис. 10. 2 г. 26). посылал такую же эпидемическую, страшную язву, какая бывает в Египте, «убивал мечем (во время напр. опустошительных и истребительных войн, веденных против Израиля с этою целью и помазанным на царство, по повелению Божию, царем сирийским Азаилол, см. 4 Цар. 8, 12; 13, 3. 7) юношей ваших вместе с добычею коней ваших», т. е. убивая неприятельским мечем юношей, составлявших самое крепкое и сильное войско у Израиля, убивал Господь в тоже время чрез тот же неприятельский меч и военных коней Израилевых (см. 4 Цар. 13, 7). От убитых коней и людей, составлявших военный стан израильский, поднимался смрад, как зловоние грехов народа, к самому носу этого народа, — и народ не обонял этого зловония, не вразумлялся Божиим наказанием, которое, так сказать, само собою бросалось в нос народу и давало о себе чувствовать как о наказании, посылаемом именно от Бога для вразумления богоотступного народа. «И поднимал», говорит Господь, «смрад от станов ваших к самому носу вашему, и вы не обратились ко Мне, говорит Иегова» (4, 10).

Наконец Господь прибегнул к еще более сильнейшему наказанию, а именно к приведению всего царства Израильского в состояние самого крайнего расстройства, к приведению его на край погибели, как чрез разорительные войны сирийских царей и особенно Азаила (см. 4 Цар. 13, 3. 7), оставившего у царя израильского Иоахаза народа не более пятидесяти всадников, десяти колесниц и десяти тысяч пеших, а все остальное народонаселение истребившего и превратившего в прах попираемый, так и чрез другие беды и несчастий, сделавшие дальнейшее в прочном виде существование царства невозможным. Но и это оказалось не действенным. «Я произвел у вас», говорит Господь, «разрушение, подобное разрушению в Содоме и Гоморре от Бога, и вы стали как головни, выхваченная из пожара», из постигшей вас погибели едва, едва спаслись, освободились между прочим и из-под власти жестокого притеснители, царя Сирийского (сч. 4 Цар. 13,5), но освободились пораженные уже в самых лучших своих силах, искалеченные, лишенные прочности и свежести состояния своего царства, «и не обратились ко Мне, говорит Иегова» (4, 11).

Таким образом Господь употреблял все меры испытательных наказаний, чтобы вразумить народ, чтобы пробудить в нем спасительное для него обращение ко Господу, но народ при всех

- 34 —

этих мерах Божия исправления упорно, кик скапано выше, пребывал и своем богоотчуждении. За то Господь идет теперь совершить окончательный суд над неисправимым народом «За то Я так поступлю с тобой», грозит он ему. Как именно Господь поступил со своим народом, в чем именно состоять будет Его суд над ним, этого Он не определяет, не определяет, вероятию, с тою премудрою целью, чтобы неизвестностью наступающего суда и в тоже время несомненностью близкого его наступления привести в больший трепет израильтян, так как всякая беда при ее неизвестности и в тоже время при несомненности своего наступления более устрашает всякого, долженствующего подпасть ей, чем беда известная и в таком виде ожидаемая. В виду приближающегося грозного суда народ должен приготовиться встретить Господа, своего судию, идущего судить его «Поелику же Я так поступлю с тобою», говорит Бог, «то будь готов сретать Бога твоего, Израиль!» А приготовление это может состоять ни в чем ином, как в истинном обновлении сердца своего, в чистосердечном раскаянии в своих грехах, в подчинении себя игу закона Господня и в полной готовности, оставивши прежнее нечестие, служить Богу праведно и истинно. Приготовление такое для народа тем более необходимо, что их Судия - Бог есть с одной стороны Бог всемогущий. Бог властитель вселенной, значит, есть такое существо, которое может поступать со всеми как ему только благоугодно, а с другой Он есть и истинный, совершеннейший сердцеведец, знающий не только внешние дела каждого человека, но и самые сокровенные мысли его и желания, скрыться от суда которого, значить, никто не может. «Ибо вот Он», говорит пророк, «образует горы и творить ветер, и сказывает человеку, что у неги на мысли, созидает утро, мрак (ночь) и попирает высоты земли, Иегова-Бог воинств имя Ему» (4, 12. 13).

Третье отделение пророческого увещания, гл. V и VI.

Окончивши предшествующее отделение возвещением окончательного суда Израилю, пророк начинает третье и вместе последнее отделение своего увещания плачевною песнею о предстоявшей народу богоизбранному несчастной судьбе, —песнею, выражающей в себе главную тему всего пророческого увещания, изложенного в 5 и 6-й главах. Третье отделение, значит, начинается с того, чем оканчивается второе.

«Слушайте слово сие», взывает пророк, «сию плачевную песнь, которую я произношу на вас, дом израилев!» Затем следует

— 35 —

самая песнь, выдающаяся такою и по своему особенному рифму и по особенной поэтической Форме. В этой песни израильский десятиколенный народ представляется под образом девы, представляется так с тою целью, чтобы чрез это яснее выразить кои траст между предшествовавшим состоянием народа с одной стороны и предстоящим с другой. Доселе народ был как дева, он не принадлежал никому, ни у какого другого народа не был под игом рабства; как народ Господень, как народ богоизбранный, он по своему высокому назначению и навсегда должен был пребывать в таком же состоянии неподчиненности, неподвластности языческим народам. А между тем отселе предстояло ему совершенно противоположное состояние. Изменивши своему высокому призванию, народ должен был лишиться своей самостоятельности, своей независимости; царство его долженствовало подпасть окончательному разрушению и сам он долженствовал идти на погибель, от которой его никто не мог спасти. Пораженная на смерть врагом «упала», оплакивает пророк, «не встанет уже дева израилева. Оставлена поверженная на земле своей, некому поднять ее. Ибо», разъясняет и обосновывает пророк содержание своей плачевной песни, «так говорит Господь Иегова: в городе, который выставлял тысячу, сотня останется, и который выставлял сотню, там останется десятеро дому Израилеву». (5, 1—3).

Таким образом, наибольшая часть народа израильского будет истреблена, и истреблена, конечно, врагом, останется самое незначительное меньшинство. Такую плачевную участь Израиль вполне заслужил; потому что делает совершенно противное тому, чего требует от него Господь. Бог требует от Израиля, чтобы он взыскал Иегову Бога своего, сделался верен Ему и от идолослужения отвратился (ст. 4- 6), а народ между тем правду превратил в неправду и совершает последнюю, не боясь Бога и суда Его (ст. 7—9). Такая неправедная жизнь народа необходимо требует наказания (ст. 10-12). «Ибо так говорит Иегова дому израилеву», возвещает пророк: «взыщите Меня и будете живы», почитайте Иегову так, как Он открыл в своем законе, и тогда получите истинную жизнь, обетованную праведникам. А Бог открыл в своем законе, чтобы Израиль обращался и приходил с своими жертвами, и добровольными приношениями, и десятинами, и возношениями рук, и обетами, и первенцами крупного и мелкого скота только к тому месту, которое изберет Сам Он, чтобы пребывать имени Его там (Вт. 12. 5. 6). Таковым местом Господь избрал Иерусалим, и именно в нем построенный храм

- 36-

Иегове, по воле самого же Иеговы (2 Цар. 7, 13; сн. 3 Цар. 8, 10 —53). Следовательно, служение Иегове, совершаемое во всяком ином месте, хотя бы это место и полно было соединенных с ним священных воспоминаний, было служением противозаконным. Противозаконность эта еще более увеличивалась, если в таковых, неизбранных Богом местах самое служение Иегове совершалось и не теми лицами, которых избрал Господь, а именно не потомками Левия, и кроме того еще совершаюсь под идолопоклонническими, символическими образами, вопреки прямой заповеди закона, запрещавшей делать символические изображения и воздавать им Божеское почтение (Ис. 20. 4). По этому служение Иегове под символом тельцов, совершавшееся в десятиколенном Израиле при посредстве левитов, избранных из среды народа, совершавшееся в местах, хотя и полных священными воспоминаниями, но не назначенных Богом для служения Себе, каковы: Кефиль (Быт. 28, 10—19), Галгал (4. 4: Ос. 4. 15), Вирсавия (Быт. 21, 33; 26, 24; 46, 1),—было служением противозаконным, и народ израилев, если хотел получить истинную жизнь, должен был оставить это служение. «И не обращайтесь, говорил Господь Израилю, «к Вефилю, и не ходите в Галгал, и в Вирсавию не путешествуйте, потому что Галгал», предупреждал Он, «в плен пойдет, и Вефиль будет ничто», и Вефиль весцело погибнет. Вирсавии угрозы не высказываются. потому что этот город находился в царстве Иудейском; между тем как пророк ближайшим образом занимается только, десятиколенным царством и ему главным образом возвещает погибель (5, 4. 5).

Предупредивши народ касательно продолжения им идолопоклоннического богопочтения, пророк снова затем повторяет увещание к этому народу взыскать Иегову и чрез то приобрести жизнь, угрожая, в противном случае, беспощадным судом разгневанного Иеговы. «Взыщите; Иегову», увешивает он Израиля, «и будете живы; иначе он на дом Иосифа», на царство Израильское, названное по имени Иосифа, отца Ефремова и потому родоначальника Ефремова колена, составлявшего самое могущественное и самое многочисленное колено в царстве, «низойдет как огнь и пожрет его и некому будет потушить в Вефиле», и во всем царстве, обозначенном здесь под именем Вефиля, как центрального, средоточного пункта религиозного культа для всего царства, огонь суда Божия будет свирепствовать и никого не найдется, кто бы был в состоянии освободить царство от погибели, вырвать его из поедающего пламени гнева Божия (5, 6)

Чтобы предложенному увещанию придать более силы, пророк в

37 —

дальнейшей речи противопоставляет нравственное растление Израиля всемогуществу Иеговы, проявляющемуся в страшных судах над оставляющими надежду на Бога и полагающимися только на свою силу и крепость. По изображению пророка взыскать Иегову должны те, «которые превращают суд в полынь», которые вместо суда истинного, вместо справедливости везде проявляют только одну самую горькую, самую сильную несправедливость (ср. 6, 12) и которые «правду повергают на землю», попирают ее ногами, как нечто недостойное никакого внимания и уважения, как нечто презренное, отвратительное,—и так делают в то время, когда есть всемогущий Бог, «который сотворил плеяды» (созвездие в восточной части неба, в затылке тельца, сотворил эту кучу звезд, более 400, на пространстве поболее диска месяца в полнолуние, сгруппировавшихся, как цыплята около наседки, вокруг Алькионы, самой блестящей между ними звезды, сотворил) «и Ориона» (другое большое и великолепное созвездие, стоящее с плеядами в одной линии, заключающее в себе около 2000 звезд, восточными народами,— напр. сирийцами, арабами, халдеями представляемое как гигант, воюющий против Бога и за это закованный на небе, т. е. звездами, находящимися вокруг него, связанный как бы узами),—(⁴) есть Бог, который не только в создании светил и вообще всего мира проявляет свое всемогущество, но не перестает проявлять его и в управлении миром, «который тень смерти (см. Иов. 24, 17; 3, 5; 10, 21; 28, 3; 12, 22; 16, 16; Иер. 13, 16; Ис. 2) претворяет в утро и день потемняет ночью», т. е. который самое глубочайшее и самое мрачное и безнадежное, страдальческое, бедственное положение превращает в состояние самого отрадного, самого светлого счастья и спасения, и наоборот—состояние безмятежного, безболезненного, самого, но видимому, обеспеченного счастья изменяет в состояние самого глубокого, самого мрачного, как мрачная и глубокая ночь, несчастья, «который вызывает воду морскую и заливает лицо земли», который производит в странах суда своего страшные, подобные потоку, морские наводнения, «имя Его Иегова». Никакая твердыня, никакая крепость не может устоять против судных действий этого всемогущего Иеговы, «который сверкает гибелью над твердынею»,который с быстротой молнии посылает гибель на всякую твердыню, и гибель приходит на укрепление» (5. 7. 9).

(⁴) См. Иов 9, 9; 38, 31; толков. на кн. Иов Агафанг. стр. 82; Тр. киев. ак. 1772 г. мар. стр. 538—ст. арх. Филар. «происхождение книги Иова».

- 38 -

Итак, народ неправеден, а Бог всемогущ и в состоянии жестоко произвести свой суд над противниками воли своей. Отсюда прямое следствие то, что неправедный народ, оскорбляющий своею неправедностью Иегову, поступающий во всем против заповедей Иеговы и упорствующий в своем богоотступничестве, никак не освободится от суда Иеговы. В этом духе пророк и продолжает свою речь.

«Они не любят», говорить пророк, обосновывая свою угрозу новым, как бы повторительным, хотя и более подробным, изображением нравственного растления десятиколенного Израиля, «обличающего у врат суда», они не любят всякого, кто только пред судилищем осмеливается возвышать свой голос против несправедливых обвинений, «и гнушаются тем, кто говорит истину. Итак», грозит пророк от имени Иеговы народу и прежде всего судьям народа, «за то, что попираете нищего»; притесняете его на суде «и берете у него хлеб в подарок»,—и в правом деле оправдываете его только тогда, когда он вам за это заплатит, над вами за все это и исполнится та самая угроза, которою угрожал еще Моисей народу, если последний не будет исполнять заповедей Господа своего (Вт. 28, 30. 39). а именно: «вы построите дома из тесанных камней», вы устроите себе великолепные, роскошные жилища (ср. Ис. 9, 9), «а жить не будете в них; разведете прекрасные виноградники, а вина из них не будете пить», все это достанется в добычу врагу и частью будет погублено им, частью употреблено для себя. А почему так Господь поступят со своим народом? «Потому что Я знаю», говорит Он Израилю, «как велики преступления ваши и многочисленны грехи ваши. Притесни правого», вопреки заповеди закона, говорящей: «не берите выкупа за душу убийцы, который повинен смерти, но его должно предать смерти» (Числ. 35. 31). «взимая выкуп», освобождая чрез то самое убийц от заслуженной ими смертной казни, «и нищих (в тоже время) низлагают они», говорит Господь, «у врат суда», отнимают у них всякую правду. несправедливо обвиняют их, в их правых жалобах и тяжбах не дают им должного удовлетворения вопреки опять таки заповедям закона говорящего (Исх. 23, 6): «не суди превратно тяжбы ближнего твоего»; (Вт. 16, 19): «не извращай закона, не смотри на лица: и не бери даров». (5. 10— 12). «Оттого, - те. в связи с тем, что народ так полюбил зло, неправду и совершенно отвратился от добра и правды, в связи с тем, что они ненавидят обличающего в воротах и гнушаются тем, кто говорит правду (ст. 10), «умный», мудро, благоразумно по-

— 39

ступающий «безмолвствует», говорит пророк, т. о. но обличает, не вразумляет, не увещевает «в сие время; ибо злое время сие», ибо это время есть время крайнего нравственного растления народного, когда не помогут никакие вразумительные речи, никакие обличительные увещания (5, 13).

Но пророк любит свой народ, он искренно ревнует о спасении его и во имя этой неудержимой любви и ревности снова обращается к этому народу с требованием обращения на путь добра, хотя и сознает в тоже время, что требование это не принесет желаемых плодов, народ не вразумите» им и не отвратит грозящей ему гибели. «Ищите», увещательно обращается он к Израилю, «Добра, а не зла, чтобы вам быть живыми (см. ст. 4 и 6) и чтобы таким образом Иегова Бог воинств был с вами, как вы говорите». Чтобы иметь в себе жизнь истинную, для этого человек должен находиться в приискреннем, теснейшем общении с Богом. Эту истину Израиль понимал крайне внешним образом. Он думал, что достаточно только одной плотской принадлежности к ветхозаветному народу, достаточно быть потомком Авраама и Иакова (ср. Иоан. 8, 39), чтобы пребывать в общении с Богом и чрез то быть свободным от угрожаемого суда наказания и при всех своих беззакониях спокойно и самонадеянно говорить: «будем целы. Не с нами ли Иегова? Не придет на нас беда» (Иер. 7, 10; Мих. 3, 11). Попреки этому ложному самомнению народа, пророк говорит, что Иегова будет находиться в действительном в общении с народом только в том случае, если народ этот всецело оставит глубоко вкоренившееся в него зло и взыщет добро. Взыскание добра пророк определяет в дальнейшей речи как возлюбление добра и восстановление в суде правосудия: «возненавидьте зло и возлюбите добро», говорит он, «восстановите у врат (суда) правосудие; может быть Иегова Бог воинств помилует остаток иосифов», прибавляет он, уничтожая словами: «может быть» и «остаток иосифов» ложные надежды на свою безопасность среди угрожаемых бед Божия мщения. Масса грехов народа так велика, мера сго преступлений так переполнена, что нельзя рассчитывать ни на какое спасение от Божией наказующей правды:— и народ должен будет весь погибнуть, если только не вступится Божия милость чрезвычайная. Впрочем и в этом случае спасется разве малочисленный остаток народа, а масса народа все таки погибнет среди предстоявших грозных судов Божиих, имевших совершиться ближайшим образом чрез ассириян, разрушивших царство Израилево и жителей его переселивших в свои стороны (ср под. же прор.

— 40 -

об Иуде у Иоил. 3, 5; слав. 2 32; у Ис. 6. 13; 10. 21 — 23). «Посему», т. е. в виду того, что народ не исправим, что все увещания, обличения и угрозы остаются бесполезны, что народ неминуемо идет на погибель и неизбежно должен подвергнуться гневному суду Божию, «так говорит Иегова Бог воинств», продолжает пророк: «на всех площадях» городских, во всем царстве Израилевом «рыдание», вопль по умершим, «и на всех улицах будут говорить: увы, увы», и на всех улицах городских будет раздаваться тот же вопль П» погибшим смертью. И не только в городах будет раздаваться такой вопль, а и по селениям «и земледельцы позовут для сетования и для рыдания умеющих петь плачевные песни», и земледелец будет оплакивать погибших своих родственников и плакальщицы, занимавшиеся оплакиванием умерших, как ремеслом (см. Иер. 9, 16; Мф. 9, 23), будут повсюду петь плачевные песни. «И во всех виноградниках», в этих обычных местах радости и веселья (ср. Ис. 16, 10), «будет вой» Почему же—этот повсюдный плачь по умершим? «Потому, что Я пойду среди тебя, говорит Иегова».Господь в древние времена сказал Моисею: «Я в сию самую ночь пройду по земле Египетской, и поражу всякого первенца в земле Египетской» (Исх. 12, 12). Древнему Египту уподобился по своему нечестью Израиль, переставший, за свое упорное и постоянное противление воле Божией, быть народом завета. И вот как некогда Бог, проходя по земле Египетской, поражал первенцев египетских; так и теперь, проходя но земле Израилевой, поразит всех непокорных, нечестивых членов израильского народа (5, 14—17).

В дальнейшей речи пророка угроза, только что им высказанная, раскрывается подробно в двух воззваниях, обращенных к Израилю.

Воззвание первое (5, 18—27).

Выше (см. ст. 14) было замечено, что Израиль, на основании своей плотской принадлежности к народу завета, утверждался в надежде на спасение от всякой беды со стороны врагов (ст. 14) и был крепко убежден в непременном осуществлении таковых своих надежд и упований Успокаиваемые этими надеждами многие из сынов Израиля с нетерпением ожидали наступления того предсказанного прор. Иоилем (см. Иоил. 4 гл.; слав. 3) страшного дня Иеговы, в который Иегова совершит суд над всеми язычниками, а Израиля избавит от всякой беды, приведет его к

могуществу и владычеству над всеми народаи и увенчает его славою и честью. Но верны ли надежды, осуществились ли ожидания и ожидаемое принесет ли то, чего от него ожидают? У того же пророка Иоиля, пророчество которого возбуждало в сынах Израиля столь нетерпеливое ожидание дня Иеговы, есть другое пророчество (3, 5, слав, 2, 32), ожидавшими опускаемое из внимания,— пророчество, говорящее, что с наступлением предрекаемого пророком дня Иеговы получат спасение и прославление не все сыны израилевы, как по плоти принадлежавшие к народу завета, а только те, которые призовут имя Господне и которых призовет Сам Иегова, т. е., которых, как людей во всем верных Ему, Он назовет своими. Следовательно, одна плотская принадлежность к народу завета, при внутреннем полном богоотступничестве, не доставит в ожидаемый день Иеговы спасения, а причинит скорее погибель, как народу неблагодарному и беспримерно упорному относительно Иеговы, Бога своего. «Горе тем», взывает пророк, «которые желают дня Иеговы! На что вам», говорит он страстно желавшим скорейшего наступления этого дня, «этот день Иеговы? Он», разъясняет пророк, «тьма, а не свет», вместо ожидаемых от него спасения, славы, господства над народами, он принесет греховным сынам Израиля только одно несчастие и погибель и притом погибель неизбежную. Что погибель будет действительно неизбежна, это пророк раскрывает образно, «Это тоже», говорит он, «как если бы кто бежал от льва, и встретил бы его медведь; или пришел бы в дом, и оперся бы рукой о стену, и ужалила бы его змея», т. е. когда наступит ожидаемый день Иеговы, тогда неверный своему Господу Израиль будет подвергнут разным бедам,—если он избежит одной беды, то попадет в другую, освобождаясь от этой другой, впадет в третью, и т. дал,, доколе совсем не погибнет. «Точно», подтверждает еще раз для большей убедительности и выразительности речи пророк, «день Иеговы тьма, а не свет, мрак, от которого не будет света» (5, 18-20).

Не спасут Израиля от этой тьмы и мрака, от этих бед погибели наступающего судного дня совершаемые народом праздничные торжества в честь Иеговы и приносимые им Тому же Иегове жертвы. К праздникам народа и к торжественным всенародным собраниям в эти праздники — праздники великие, каковы: пасха, пятидесятница, кущей, день очищения Господь не питает никакого благоволения; потому что внешнее, бездушное богослужение не может поддерживать общения между Богом и народом, совершающим такое богослужение; Бог отвергает от Себя такой

— 42 —

народ, как народ недостойный Его милостей. «Я ненавижу»,говорит Господь, «Я презираю праздники ваши, и не чувствую благоухания в торжествах ваших. Ибо», обосновывает Он свои слова, «хотя приносите Мне всесожжения и приношения ваши», состоявшие из пшеничной луки, елея и Ливана, или же пресных хлебов и лепешек пресных, показанных елеем (Лев. 2), «они мне не угодны, и на благодарственные жертвы откормленного скота вашего», жертвы, состоявшие из приношения крупного или мелкого скота и при этом еще из пресных хлебов, смешанных с елеем, и пшеничной муки, напитанной елеем и квасного хлеба (см. Лев. 3 гл. и 7, 11—13), «не взираю» (ср. Ис. 1, 11—15). Итак, Бог потому отвергает праздники народа израильского, что приносимые этим народом и составлявшие главное содержание праздничных торжеств народа жертвы суть жертвы, противные Богу; так как бездушно, без всякого участия сердца приносятся десятиколенным Израилем, установившим у себя полный, сообразно с законом моисеевым, обрядовой культ богослужения и в чисто внешнем исполнении этого культа полагавшим все дело истинного богопочтения. На том же основании Господь отвергает, как дело омерзительное для Себя, как дело нетерпимое для своего слуха, пение и игру на инструментах, введенные в состав богослужения (см. 1 нар. 16, 40 - 42; 2.3, 3: 25 гл.) и сопровождавшие собою всякое собственно церковное жертвоприношение, в узаконенное время совершавшееся при храме, «Удали от Меня», говорит Он, отвратительной для слуха «шум песней твоих, и звуки арф ваших не хочу слышать». И вследствие того, что вполне лицемерное богослужение десятиколенного, пропитанного грехом Израиля производит в Господе отвращение, возбуждает гнев Божий на совершителей такого богопочтения,—праведный суд гнева Господня должен неминуемо и притом стремительно, в изобилии и на продолжительное время излиться на греховный и лицемерный народ, излиться как быстро—стремительный и не иссякающий поток: «да струится», говорит Господь, «суд как вода, и правосудие как поток не иссякающий» (5, 21—24).

Предвещаемому суду Божия наказания народ тем более должен подлежать, что он издревле проявлял свое безбожное настроение, свое отступничество от истинного Иеговы. «Приносили ли вы», говорит Господь, «жертвы (вообще всякого рода кровавые жертвы) и приношения (жертвы всякого рода бескровные). Мне в пустыне, в течение сорока лет, дом израилев?» Отрицательный ответ сам собою вытекает. Но не принося истинных жертв истинному Богу, не кланяясь Ему и не служа Ему верно, в то же

время «вы несили», говорить Он, «скинию царя (⁵) вашего и подножие (⁶) (греч. παστοφὸριον) изображений (кумиров) ваших, звезду богов ваших, которых вы сделали для себя».Подражая египтянам, у которых были в большом употреблении небольшие храмы, обыкновенно вызолоченные или посеребренные (см. подобн. же храмы, бывшие в Ефесе, в честь Артемиды Ефесской, Деян. ап. 19, 24) и разнообразно украшенные, предназначавшиеся для более удобного перенесения или перевозки их из одного места в другое вместе с поставляемыми в эти храмы небольшими идолами (см. Keil. comm. ub. d. zw. proph. S. 208), Израиль, только что вышедший из Египта, странствуя по пустыням, поделал у себя и носил с собою такие же храмы царя своего, или иначе, носил божницы кумиров своих. А царем этим, кумирами этими была у него звезда, которая была его богом и которой он, поэтому воздавал божеское почтение. Следовательно, нося с собою храмы царя своего и подножие изображений своих, Израиль собственно носил с собою звездное божество, в честь которого устроены были им небольшие, удобно переносимые храмы и божницы. Он не разлучался с этим божеством, и кланялся, значит, звездам, служил воинству небесному. Что действительно Израиль во время своего сорокалетнего, определенного Богом в наказание за противление воле Его, странствования по пустыне поступал так, как изображает пророк, что он действительно в массе своей, в большинстве народа своего отступал от своего Господа, не признавал Его владыкою своим и царем неба и земли, а звезду возвел в бога своего и небесное светило признавал царем небесным и всюду носился с ним, указание на это мы можем видеть в Пятикнижии моисеевом. В этом Пятикнижии, начиная с книги Исход, многократно и обстоятельно повествуется о тех многочисленных взрывах ропота, которые проявлял неверный народ против Бога своего при всяком лишении, испытываемом им во время странствования его по пустыням аравийским, при переходе из Египта в землю обетованную. Уже это одно само по себе свидетельствует ясно о

(⁵) В греч. перев., а отсюда в слав. скинию молохову, от неточного перевода евр. malkekem.

(⁶) Евр. Kyiunот kunсродн. с ken—основа, базис; в греч., а отсюда и в слав. ῤαιγώ, ρηφάν, ремфан— от смешения древнееврейских, сходных по способу писания букв: kur: v и р. (Keil. comm. ub. d. zw. proph. S. 208. 209).

непрочно» привязанности странствовавшего по пустыням Израиля к своему Богу, о неверии в Него, как Бога всемогущего, единого только истинного. Но кроме этого, в тех же книгах находятся ясные следы идолослужения народного, совершаемого им во время его странствования. Так напр. в книге Левит заповедуется Израилю, чтобы он жертвы свои приносил только истинному Богу а не приносил впредь своим идолам, за которыми блудно ходит он (см Лев. 17,7); а в книге Второзакония Моисей предупреждает народ, чтобы он, увидев солнце, луну и звезды, все воинство небесное, не прельстился и не поклонился им и не служил им (Втор. 4, 19). Такое предупреждение ведет к заключению, что Моисей в современном ему отношении народа к Богу и светилам небесным находил достаточный повод к этому предупреждению, и тем скорее народ мог впасть в такое именно идолослужение, т. е. обожание светил небесных, что он, выходя из Египта, уносил с собою и в себе многие привычки, многие языческие, идолопоклоннические нравы и обычаи народа египетского, что он и засвидетельствовал, заставив Аарона при Синае, во время пребывания Моисея на горе, слить себе для поклонения тельца, образец которого он видел в Египте. А в Египте поклонение светилам небесным составляло самый древний и самый распространенный образ богопочтения. Главные божества, боготворимые в Египте, — это были: Озирис, бог солнца, и Изида, богиня луны. К этим же египетским божествам светил небесных, без сомнения, принадлежало и то звездное божество, которое носили с собою по пустыни сыны израилевы. Таким образом народ с давних пор заявлял свое богоотступничество; с течением времени он не только не оставлял его, но все более и более укреплялся в нем, как об этом свидетельствует современное Амосу нравственно-растленное состояние десятиколенного Израиля. Поэтому народ современный Амосу, как народ, не только не оставивший богоотступничества отцов своих, но еще более усиливший его, должен подвергнуться суду жестоко оскорбленного Иеговы. «Итак», возвещает в заключение пророк, «переселю вас далее Дамаска (далеко за пределы Дамаска), говорит Иегова—имя Его Бог воинств», прибавляет он, утверждая этим, что Господь силен привести свое определение в исполнение (5,25—27).

Второе воззвание, гл. 6.

Во втором воззвании пророк обращается к беспечным главам как Сиона, так и Самарии, таким образом обращается к гла-

— 45 —

вам всего ветхозаветного Израиля·, потому что все они заражены были одним и тем же нравственным растлением. Впрочем, и здесь, как и выше, пророк по преимуществу все-таки останавливается на десятиколенном Израиле и главах его. Этим главам, которые не верили в осуществимость Божия суда над ними и которые, будучи вполне довольны своим положением, среди богатства проводили время в праздной беспечности и распутстве (6, 1—6), он возвещает погибель, разрушение всего царства (6, 7-11), погибель за их всецело греховное поправление и при этом самоуверенное упование на свою силу и могущество (6, 12—14).

«Горе», взывает пророк, «беззаботным на Сионе и беспечно живущим на горе Самарии, начальникам (собственно мужам известным по имени, мужам именитым, евр. nekübec (⁷), сн. Числ 1, 17), первого из народов», первенца между народами, народа избранного и выделенного на служение себе Богом из среды всех остальных народов (ср. Исх. 19, 5), горе тем князьям, «к которым ходит», определяет теснее пророк отношение глав народа к обществу израилеву «дом израилев», ходит именно затем, чтобы от них, как своих глав получать должные. руководственные в жизни распоряжения. Называя глав народа именем, усвоенным первоначально главам колен израилевых, современным Моисею, и ставя их в такие же отношения к обществу, в каких стояли во времена Моисея к своему современному обществу указанные начальники колен, облеченные властью, вместе с Моисеем и Ароном, управлять народом, пророк тем самым хочет показать, что порицаемые им беспечные владыки народа, как потомки древних владык, во главе которых стояли Моисей и Аарон, обязаны во всем подражать этим величественным образцам, из древних лучших времен светящимся, как достойные всякого подражания проявители истинно теократического направления. Чтобы еще ярче выставить высокое призвание нерадивых глав дома израилева, пророк показывает в дальнейшей речи своей, что народ, над которым они поставлены главами, может быть действительно назван первенцем Божиим, избранным из среды всех народов, так как по своему благосостоянию и

(⁷) Наименование это заимствовано из кн. Чис. 1, 17, где говорится, что Моисей и Аарон для перечисления всего народа взяли по одному человеку из каждого колена, и именно взяли избранных мужей общества, начальников колен отцов своих, глав тысяч израилевых, взяли тех, которые названы поименно:

— 46 —

и величию не уступает самым могущественным и самым цветущим языческим царствам, цветущее и могущественное состояние которых пророк изображает в таковом же состоянии городов этих царств. «Подите», говорит он беспечным главам народа, «в Калне» (см. Ис. 10, 9; Быт. Н), 10),—город в земле Сениаарской или Вавилонской, расположенный при Тигре, насупротив Селевкии, позднее называемый Ктезифоном, «и посмотрите, — и оттуда пройдите в великий Емаф», столичный город Смарийского царства, Емаф расположенный при реке Оронте (см. Быт. 10, 18; Числ. 34, 8). Отсюда, из северо-восточных стран в отношении к Палестине пророк приглашает глав сойти в страны юго-западные: «и сойдите» говорит он им, «в Геф Филистимский», один из пяти главных городов филистимской земли. «Лучше ли они», вопрошает он тех же глав, «держав сих», превосходят ли указанные города, или собственно царства, где города сии находятся, по своему внешнему благосостоянию царства Иудейское и Израильское? «или пределы их обширнее ли пределов ваших?» Вопросы поставлены так, что отрицательный ответ выражается в них сам собою. А если так, если весь Израиль, как народ избранный, пребывает под особым покровительством Иеговы, и главы и рода израилева, во имя своего звания и положения, обязаны поддерживать сие покровительство Иеговы, своим примером и деятельностью поддерживать высокое достоинство народа, как народа избранного Богом на служение себе, обязаны «вы, которые», говорит пророк, «злосчастный день считаете далеким, а седалище неправосудия приближаете», которые, проводя время в праздной, беспечности, недостойной своего высокого звания и положения развратной жизни, и водворяя у себя на постоянное царствование, на постоянное среди себя и прочное существование неправду, насилие, в тоже время полагаете, что суд Божий наказания далек от своего исполнения над вами, что он вовсе не придет на вас. Пребывая в такой неправде и пагубной беспечности, совершенно позабыв и о Боге и о суде Его, они «возлежать», говорить пророк. «на одрах слоновой кости», на одрах обложенных слоновою костью, «и роскошествуют», с чувством беззаботной и сладостной плотской неги «располагаются (собственно растягиваются) на ложах своих», располагаются за тем, чтобы пресыщаться жирным мясом лучших ягнят и тучных телят: «и едят ягнят» (отборных), как выражается пророк, «из стада и откормленных телят из хлева». Такое чувственное, плотское наслаждение усиливают они пением и музыкальной игрой, изобретая при этом новые роды пения и игры. «Подпевают», говорит пророк

- 47 —

«под звук арф; как Давид, вымышляют себе орудия музыкальные», вместе с игрою на этих орудиях. Как Давид изобретал музыкальные инструменты и игру на них в честь Бога своего, который на небе, так и эти порочные князья вымышляют инструменты с игрою на них и пением под звуки их в честь бога своего, который у них естьчрево. Затем, в книге Числ гл. 7 повествуется, что начальники израилевы, соправители Моисея и Аарона, главы семейств израилевых, начальники колен, заведовавшие исчислением народа, для освящения жертвенника в день помазания его, между другими дарами представили каждый пред жертвенник по одной серебряной чаше, каковые употреблялись при скинии, а потом при храме как для собирания жертвенной крови кропления, так и для жертвенного возлиянии на жертвенник. Не таковое назначение дают подобным чашам начальники, порицаемые Амосом. Во время своих пиршеств, сопровождаемых музыкой и пением, они «пьют», говорить пророк «вино из жертвенных чаш», пьют вино из таких же чаш, какие употребляются при жертвоприношениях, и довершают свою неудержимую преданность веселью и ликованию тем, что в знак торжества своего и радостного времени «отличными мастями мажутся и не скорбят о падении Иосифа»,—предаваясь неумеренному, постоянному веселию, нисколько не помнят о том, что скоро наступит конец этому веселью, что царство десятиколенного Израиля, названное здесь, как, и выше (5,6) именем Иосифа, в близком будущем погибнет (6, 1. 6).

Во время этой погибели, главы народа, как именно главы, но только главы по своему разврату, пойдут в плен во главе пленников «За то», грозит пророк, т. е. за то, что начальники израилевы беспечно, невоздержно, среди постоянных пиршеств проводят свою жизнь и ни мало не помышляют о предстоящем всему Израилю суде Иеговы, «ныне», т. е. когда угрожаемый суд уже наступает, «пойдут они в плен между первыми пленниками, и минет ликование роскошных», ликование тех, которые пиршествуют, со всеми нежащими плоть удобствами, расположившись на роскошных ложах своих (см. ст. 4) Эту угрозу в дальнейшей речи своей пророк раскрывает подробнее. Для того, чтобы пред беспечными, беззаботными владыками израилева народа сильнее отпечатлеть ужасающую угрозу суда Иеговы, пророк начинает свое раскрытие этого суда с возвещения того, что Иегова поклялся самим собою и своею святостью (ср. 4, 2) в том, что повременно совершит свой суд над беспечными, развратными грешниками. «Поклялся», говорит пророк, «Господь Иегова самим

— 48-

собою». А в чем Иегова поклялся, это пророк раскрывает таким образом: «Глаголет Иегова, Бог воинств: Я ненавижу гордость Иакова», ненавижу все то, чем десятиколенный (питому что о нем главным образом речь) Израиль гордится, ненавижу как действительные, так и воображаемые им только, мнимые силу, могущество, богатство, благосостояние и пр., «и чертоги его», — богатые дворцы его гуляк—богачей и чувственных, недеятельных вельмож «презираю и предам город и все, что наполняет его, и предам т. е. Самарию на овладение им, все города на разорение и всех жителей его на совершенное погубление. И что жители действительно все будут погублены, это пророк выражает так: «и если останется десять человек в каком-либо доме», т, е. останется самое большое, какое только возможно, число жителей в одном доме; «то и сии умрут. И возьмет его» (каждого из умерших), раскрывается также мысль о всеобщем погублены, «родственник его и погребатель его», собственно сожигатель. У евреев не было в обычае сжигать тела умерших. Если же здесь погребатели умерших называются сожителями: то этим указывается на такую многочисленную массу мертвых тел (ср. 8 3), что погребать их не будет возможности и в предупреждение заражения воздуха явится необходимость сжигать эти тела. Родственник по правам родства своего обязанный позаботиться о погребении умершего, долженствующий быть его погребателем или сожителем, возьмет тело умершего затем, чтобы вынести его из дому для погребения, или как выражается пророк, «чтобы вынести кости (мертвое тело, ср. Исх. 13, 19, 4 Цар. 14, 21) из дому, и скажет тому, кто внутри дома: есть ли у тебя еще кто?» Погребатель, принимая мертвые тела из дому, будет спрашивать последнего человека, уцелейшего еще от смерти и ради сохранения своей жизни запрятавшегося в самые внутреннейшие части дома, будет спрашивать о том: не уцелел ли еще кто-нибудь кроме него в доме от смерти? И на это «тот скажет: нет». На такой ответ вопрошаемого погребатель отзовется повелением молчать: «и он скажет: молчи, ибо не время поминать имя Иеговы», ибо время настолько пагубно и страшно, что у целейшим от смерти крайне опасно произносить имя Иеговы, чтобы этим упоминанием имени Божия не напомнить Богу о себе, не навести грозных очей Его на себя и не подвергнуться наряду с другими смерти или от меча, или от других язв, неизбежных при осаде города врагом и овладении им, каковая осада и каковое завладение и должны неминуемо и скоро наступить. «Ибо вот Иегова повелевает», дает уже врагу приказание совершить суд над

Израилем; и враг этот разрушит окончательно все дома города Самарии: «и большой дом будет обращен в развалины и малый в щепки» (6, 7—11).

При своем извращении всякой правды главы народа израилева не отвратят этого грозного идущего суда тем, что обманчиво надеются только на свою силу. «Бегают ли кони по скалам», представляет пророк одно уподобление, «и орут ли там», представляет он другое, «на волах», что вы суд превратили в отраву и плод правды в полынь»?! (ср. 5. 7). Совершенно извращая суд, вместо беспристрастного, истинного, чистого соблюдения во всем правосудия производя всюду убивающую невинных, бедных и слабых людей неправду, главы народа как будто бы считают делом естественным и вполне возможным, что кони легко и удобно могут бегать по скалам и скалистую почву можно пахать на волах; или говоря не образами, а самим делом,—главы народа думают, что при полнил превращении правды в неправду возможно спасение Израиля. Но как кони не могут свободно бегать по скалам и как скалистая почва не годится для пашни; так и превращение правды в неправду не годнися для получения спасения, и потому главы народные, попирающие во всем правду, никак не могут рассчитывай на это спасение, не могут рассчитывать те самые, «которые восхищаются не делом», восхищаются тем, чего на самом деле вовсе не существует, восхищаются своею воображаемою, вполне мнимою силою, «которые говорят: своею силою приобретем мы себе рога», т. е. своими собственными силами дадим мы победоносный отпор (рог—символ силы, крепости, - см. Вт. 33, 17 и др.) всякому врагу, какой только явится в нашу землю, и сами собой утвердим свое могущество и крепость как народа непобедимого. «Ибо», грозно возвещает пророк этим самонадеянным и неправедным представителям Израиля, «вот Я против вас, дом израилев, говорит Иегова, Бог воинств, воздвигаю народ (Ассириян) и будет теснить вас (по всему вашему царству) от самого входа в Емаф (северная граница Израилева царства, Чис. 31. 8) до потока пустынного» (ср. 4 Цар. 14, 25), до южной пограничной реки, отделявшей владения Моава от владений Эдома, и ныне известной под именем el Alisy (6, 12—14). Этим грозным возвещением пророк и заканчивает свое покаянное к народу увещание.

— 50 —

Вторая часть книги прор. Амоса, гл. VII—IX. (Пророческие видения).

Вторая часть книги пророка Амоса содержит в себе пять видений, которые, так сказать, закрепляют собою содержание предшествующей части, которые должны быть рассматриваемы не как простые только образы, представляющие в постепенно более и более угрожающем виде приближавшийся суд Господень, а тем более не как произвольно вымышленные пророком поэтические картины изображаемых им мыслей, но как действительные, духом святым показанные пророческие созерцания. Первые четыре видения как своею вступительною формулою (они начинаются словами: «такое видение представил мне Господь Иегова», между тем как пятое видение начинается так: «видел я Господа, стоящего на жертвеннике») обособляются от последнего, пятого видения, так и по содержанию отличаются от него тем, что отображают в себе многие карательные суды, которые частью уже совершились над Израилем, частью еще долженствовали только совершиться; тогда как последнее видение возвещает об одном только предстоявшем в то время падении ветхозаветной теократии и кроме того возвещает еще о долженствовавшем за падением воспоследовать восстановлении падшего царства Божия на земле и его конечном прославлении, чего нет в первых четырех видениях. Что же касается в частности этих четырех видений, то и они в свою очередь также отделяются одни от других, а именно: первые два видения (7, 1—6) чрез то, что в них по молитве пророка, обещается Богом помилование Израилю, отделяются от третьего и четвертого видений (7, 7—9 и 8, 1 — 3), где в этом помиловании положительно отказывается; и таким образом образуют две пары, которые и по содержанию и по цели отличаются одна от другой. Это различие имеет особенное значение при определении смысла и исторического исполнения видений; оно указывает на то, что первые два видения обозначают все суды Божии вообще; тогда как третье и четвертое видения угрожают Израилю погибелью только в ближайшем будущем,—тою погибелью, окончательное наступление и осуществление которой, вместе с ее последствиями относительно Божественного плана домостроительства нашего спасения, предизображается в пятом видении.

Суды Господни в первом видении изображаются под образом саранчи, поевшей траву.

«Такое видение», говорит пророк, «представил мне Господь Иегова: вот Он произвел саранчу, при начале появления отавы;

— 51 —

и вот появилась отава после покоса царского. И когда она села траву на земле, я сказал: Господи Иегова, прости; как устоять Иакову? ибо он мал. И отменил сие Иегова, не будет сего, сказал Иегова» (7, 1—3). Для определения смысла сего видения важно здесь обозначение времени, «при начале появления отавы», и именно—«отавы после покоса царского». Этого обозначения нельзя понимать внешним образом, т. е. так, что будто бы здесь разумеется действительный покос травы для царского скота; потому что о каком-либо праве израильского царя косить раннюю луговую траву со всей земли своего царства для содержания своих лошадей и мулов (3 Цар. 18, 5), так чтобы подданным для содержания их скота оставлялась одна отава только, ничего не известно. Кроме того, при таком внешнем понимании прибавка: «после покоса царского»—решительно уничтожала бы значение видения: потому что, если бы саранча появилась тогда, когда царь нужное для него количество травы накосил уже, и, появившись, пожрала восходящую после покоса отаву: то это несчастие коснулось бы только народа, тогда как царь был бы изъят из него, что явно противоречит смыслу как сего, так и следующих видений. По этому, соответственно идее видения, обозначение времени надобно понимать духовным образом. Царь, совершивший покос ранней травы, есть Иегова, покос травы обозначает собою те карательные суды, которые и Господь уже совершал над Израилем. Вырастание, после покоса травы, отавы есть образ проглянувшего после судов счастья, это есть утренняя заря, наступившая в Израильском царстве после глубокого мрака. Но в это время появилась саранча и поела всю траву на земле,—не отаву, но злаки, растения полевые, как это видно из 2 и 3 ст., где говорится, что когда саранча съела уже всю траву на земле, тогда только пророк обращается к Богу с молитвою, и Господь обещает помилование. Но по истреблении отавы молитва пророка слишком поздно явилась бы, напротив, после истребления полевых растений нужно было страшиться еще истребления отавы и это — то истребление пророк i предотвращает молитвою.

Второе видение угрожает более страшным судом «Такое видение», говорит пророк, «представил мне Господь Иегова: вот призывает Господь Иегова (огонь, чтобы) судиться огнем, и стал огнь поедать великую бездну и поел часть. И сказал я: Господи Иегова! оставь, как устоять Иакову? ибо он мал. Отменил Иегова и сие: и сего не будет, сказал Господь Иегова» (7, 4—6). Огонь, пожирающий великую бездну, есть не земной — вещественный огонь, но огонь божественного гнева, образ разрушительного су-

— 52 —

да Божия. Бездна великая (или бездонный океан— Быт. 7, 11; Ис. 51, 10), которую пожрал огонь, в свою очередь есть не море естественное, но образ языческого мира,—это есть великое море народов в их восстании против царства Божия, против Иеговы, Господа и Каря мира. Такой образ часто употребляется в священном писании, где весь боговраждебный, языческий мир представляется именно под образом бурного волнующегося моря (Пс. 45, 3; 92, 3 и 4), а отдельные царства под образом рек, Египетское царство под образом Нила (Иер. 46, 7), Ассирийское —под образом быстро текущего Тигра, Вавилонское—под образом извилистого Евфрата (Ис. 27, 1).

После того, как упал на великую бездну народов огонь от Господа и пожрал ее, тот же огонь начал поедать часть (chelek) т. е. наследственный удел Иеговы,— Израиля (Вт. 32, 9). Тогда пророк обратился к Богу с молитвою о помиловании народа, иначе последний мог весь сгореть в огне,—и Господь дает в ответ на молитву пророка обещание: «не будет сего», говорит Он ему и тем самым показывает, что Израиль, в следствии обетования Божия, данного на молитву пророка, будет спасен как головня, выхваченная из пламени (4, 11).

Как уже выше сказано, оба представленные видения носят универсальный характер. Покос царский означает псе карательные суды, которые Господь совершил над Израилем до наступления счастливых времен Иеровоама II-го, когда выступил с своею пророческою деятельностью Амос. Опустошение саранчи—это образ судов, которые в то время еще предстояли израильскому народу и которые должны были довести своим истребительным действием этот народ до малого остатка, имевшего быть спасенным по молитве таких благочестивых людей, как пророк Амос Такой же характер, охватывающий собою все прошедшее в известном роде и будущее, имеет и видение огня, с тем только отличением что это видение вместе с судами над Израилем обозначает суды, имевшие совершиться и над языческим миром,—π окончательного исполнения своего достигнет это видение в уничтожении на земле всего боговраждебного, в уничтожении, именующем воспоследовать тогда, когда Господь придет в огне судиться со всякою плотью (Ис. 66, 15. 16) и когда сгорит земля и все дела на ней, в день суда и погибели нечестивых человеков (2 Петр 3,10—13) Но прекращение обоего рода судов в следствие молитвы пророка научает тому, что эти суды должны произвести не всецелое уничтожение народа Божия, а только очищение его и истребление в среде его грешников, священный же остаток народа Божия ради спа-

— 53 -

сающей Божественной благодати должен будет остаться,—и дом несчастий и грозных судов Иеговы ради избранных сократятся (Мф 24, 22).

Следующие два видения, как сказано, указывают просто на суды, имевшие совершиться над Израилем в ближайшей будущности.

«Такое видение представил мне», говорит пророк, «Господь Иегова: вот Господь стоит на стене, обделанной но отвесу, и в руке его свинцовый отвес. И сказал мне Иегова: что ты, Амос, видишь? Я отвечал: свинцовый отвес. И сказал Господь: вот Я поднял отвес среди народа моего—Израиля, и уже не прощу ему. и будут опустошены высоты исааковы (т. е. израилевы, так как Исаак употребляется здесь вместо Иакова и в одинаковом значении с Израилем, и именно для обозначения десяти колен израилевых) и разорены святилища израилевы (в Вефиле, Дане— 3 Цар. 12,29 и Галгалах Ам. 4, 4). и восстану на дом иеровоамов с мечем» (7, 7—9). В этом видении показывается пророку погибель десятиколенного царства. Стена, обделанная по отвесу, служит образом царства Божия во Израиле, как некоего здания, правильно и прочно устроенного. Поднятие отвеса в среде народа указывает на разрушение (ср. 4 Цар. 21, 13; Ис. 34, 11) этого царства. Разрушение святилищ десяти—коленного Израиля и низвержение царской у него власти, представленное под образом погубления династии царствовавшего в то время царя, говорят о прекращении самостоятельного существования царства, как это видно из дальнейшей речи пророка, где повествуется, что предсказанное пророком в третьем видении погубление царского дома иеровоамова, и вместе с тем и все предшествующие грозные предсказания пророка возбудили гнев Амазии, верховного жреца при вефильском святилище, где стоял золотой телец. Разгневанный жрец, желая выжить из Вефиля мрачного пророка, послал против него обвинение к царю в том, что пророк этот своими речами производит возмущение против самого царя и при том производит возмущение это в доме Израилевом, в самом царстве израилевом и именно в главном, средоточном религиозном пункте царства—в Вефиле. Возмущение пророк производит тем, что предсказывает смерть Иеровоама (или точнее дома иеровоамова) от меча и вместе с тем возвещает переселение Израиля из своей земли в земно чужую. «И посиял», повествует пророк, «Амасия, священник вефильский к Иеровоаму, царю израилеву, сказать: Амос делает возмущение против тебя в доме израилевом: не может земля терпеть всех

— 54

слов его; ибо», по замечанию пророка обосновывал обвинение свое Амазия», так говорит Амос: Иеровоам умрет от меча, и Израиль из земли своей переселится». Первое обвинение, касающееся смерти царя, основывалось на следующих словах пророка, произнесенных им от лица Божия в заключение третьего видения и ближайшим образом побудивших разгневанного жреца обратиться с жалобою к царю: «и восстану на дом иеровоамов с мечем» (ст. 9). Эти слова пророка верховный вефильский жрец несколько видоизменяет, ставя вместо «дом иеровоамов» самого Иеровоама, как главу этого дома, видоизменяет, конечно, с тою целью, чтобы обвинение свое против пророка в глазах царя Иеровоама II сделать более сильным. Второе обвинение против пророка, касающееся уже не царя, а пленении десятиколенного Израиля, основывалось не только на предсказании пророка в третьем же видении, —предсказании погибели святилищ и царского дома во Израиле, в чем прикровенно выражалось предвещание падения всего царства и переселения жителей его, но и на прямо пророком от лица Божия высказанной следующей угрозе: «переселю вас далее Дамаска, говорит Иегова» (5, 27).

Но напрасны были старания жреца обвинить пророка пред царем. Из пророческого повествования не видно, чтобы Иеровоам II обратил внимание на обвинительное донесение Амасии. По всей вероятности он не признавал пророческой деятельности Амоса на столько вредною и опасною для себя и своего царства, на сколько таковою представлял ее Амасия. Не достигши чрез царя того, чего домогался, т. е., изгнания пророка из Вефиля. верховный жрец вефильский стал сам пытаться удалить тягостного и опасного для себя и своего дела (служения тельцу) проповедника истинного Бога и грозного обличителя идолопоклоннического, символико-образного служения Иегове. «И сказал», повествует далее пророк. «Амасия Амосу: прозорливец! Поди себе, беги в землю иудину», от угрожающего тебе оказания спасайся бегством в свое отечественное царство, царство Иудейское, «и там кормись, и там пророчествуй» и там—как в своем отечестве можешь беспрепятственно удовлетворять своему призванию пророчествовать и пророчеством, как ремеслом, добывать себе прокормление,—«в Вефиле же не пророчествуй, потому чти он святыня царя», святыня, которую основал царь , поставив нам золотого тельца (3 Цар. 12, 28), —«это дом царства», это царский город, как главное, средоточное место царем обоснованного культа для всего десятиколенного Израиля,—и пророчествовать в таком месте, вполне принадлежащем царю, пророчествовать против царя же ни-

— 55 —

кто не должен дерзать. На такого рода предложение вефильского жреца пророк отвечал, что если он пророчествует в Вефиле, то пророчествует вовсе не по своему личному призванию, вовсе не по своей профессии, ни тем более по ремеслу, как представляет это Амазия. «И отвечал Амос», читаем в книге этого пророка, «и сказал Амазии: я не пророк (по своему личному призванию, по своей профессии), и не сын пророческий», не воспитанник школ пророческих, образовавший себя там для прохождения пророческого служения, «но (по своему призванию) я пастух, и возделывал (или точнее-собирал для пропитания себя) сикоморы», —и как пастух я получал себе пропитание не от пророчествования, как ремесла какого-нибудь, а от сикомор, собирая плоды этого низшего рода смоковниц, который в изобилии рос на равнинах Иудеи и доставлял своими плодами пищу беднякам. «Но Иегова взял меня от стада овец, и сказал мне Иегова: поди, пророчествуй народу моему Израилю». Таким образом, пророк пророчествует в Вефиле по особенному призванию и посольству Иеговы, и потому, кто препятствует ему пророчествовать, кто восстает против такой его деятельности, тот восстает против самого Иеговы и за это восстание должен подвергнуться наказанию со стороны Иеговы. «И так выслушай слова Иеговы», грозно обращается пророк к жрецу вефильскому: «ты говоришь: не пророчествуй на Израиля, и не кропи», не изливай в изобилии, как дождь, пророчеств своих (ср. Мих. 2, 6; Иез. 21, 2; Вт. 32, 2) «на дом исааков (на дом Израилев, см. ст. 9). За сие так говорит Иегова: жена твоя в городе соблудит», т. е. будет обесчещена врагами, имевшими завладеть городом; «сыновья твои, дочери твои от меча (неприятельского) падут, и земля твоя веревкой будет разделена» именно между новыми обладателями ее, «а ты умрешь в земле нечистой», в земле языческой, куда будешь отведен пленником вместе со всем народом Израилевым «и Израиль будет переселен из земли своей» (7, 10—17), переселен будет потому, что вполне уже созрел для суда Божия наказания, каковая созрелость и раскрывается в следующем четвертом видении.

В четвертом видении созрелость Израиля для окончательного, предуказанного в предшедствующем видении, суда над ним Господь показывает под образом корзины со спелыми плодами. «Такое видение», говорит пророк, «представил мне Господь Иегова: вот корзина с плодами зрелыми. И сказал Он мне: что ты, Амос, видишь? И сказал: корзину с плодами зрелыми. И сказал мне Иегова: приспел конец народу моему Израилю; Я уже

— 56 —

не прощу ему. И застонут песни чертогов в тот день, говорит Господь Иегова», т. е. на место песней радости и веселья всюду будут раздаваться стоны и рыдание. Отчего же так? Оттого. что «трупов—(будет) множество», говорит пророк, «на всяком месте Он (Господь) поверг их; молчание!» (см. Соф. 1, 7; Авв. 2, 20) т. е., пред грозным и страшным судом всемогущего Иеговы должна умолкнуть всяка плоть и с молчаливою покорностью переносить праведно постигающее ее наказание Божие; в противном случай гнев Божий может еще более разгореться и наказание будет беспощаднее (8, 1—3).

С наложенным видением пророк соединяет свое последнее увещание к богатым и сильным людям земли, убеждая их, под угрозою страшного суда, принять к сердцу значение высказанного им видения пророческого поставить свои беззаконные дела. «Выслушайте сие», взывает он, «жаждущие прибытка от бедных и погибели страдальцев земли», выслушайте те, которые, во имя своей неудержимой жажды к прибыткам, готовы постоянно вести свою убийственную для бедных торговлю и потому тяготитесь днями праздничными, каковы напр.: новомесячие и суббота, когда всякая торговля воспрещалась (см. Числ. 28, 11; 4 Цар. 4, 23), «которые говорите: когда пройдет новомесячие? и откроем продажу; и когда пройдет суббота? и выставим хлеб; ефу (мера сыпучих тел, вмещавшая около 70 фунтов, см. Ос. 3 гл.) сделаем поменьше, а сикль (сикль быль двойной:—священный и гражданский; гражданский по ценности своей был вдвое меньше священного. Здесь разумеется сикль гражданский,—см. Ос. 3 гл.) увеличим», т. е. уменьшая меру, в тоже время возвысим цену на хлеб, «н будем кривить весами неверными; будем покупать нищих за серебро и бедного за сандалии, и мякину от хлеба пустим в продажу». Продавая по неверной, уменьшенной мере и в тоже время по цепе возвышенной хлеб, да и хлеб-то притом еще дрянной—мякину, торговцы чрез то самое доводят бедных людей до такой крайней нищеты, что бедняк становится в необходимости или сам себя запродать богачу, чтобы не умереть с голоду (см. Лев. 25, 39), или будучи не в состоянии заплатить своему кредитору таких ничтожных денег, каких стоит пара сандалий, но закону судом быть отданным в рабство этому кредитору (см. Ам. 2, 6). Такие дела не могут остаться без наказания. «Клянется Иегова», говорит пророк, «величием Иакова», клянется Иегова Самим Собою, своею душою (см. 6, 8), своею святостью (4, 2),—ибо Он Сам один только и есть истинный предмет величия и славы для Израиля,—клянется в том, что не

— 57 —

навсегда же будет оставлять ненаказанными противных святости Его дел во Израиле, что мера долготерпения Его исполнена и суд наказания скоро откроется. «Во век (навсегда) не забуду», говорит Он, «всех дел их», скоро воздам, скоро отмщу им за все дела их. Мщение Божие будет так страшно, что вся земля обратится от него в свое как бы первоначальное, хаотическое состояние; она придет в колебательное, или волнообразное, на подобие бурных, высоко до неба воздымающихся и вслед затем низко, до самой бездны опускающихся волн морских, движение; и все жители на ней повержены будут в самую глубокую печаль. «Не восколеблется ли», говорит пророк, изображая ужас мщения Божия, «земля за это? и не восплачутся ли все живущие на ней? И поднимется вся она (весь земной шар) как Нил, и взволнуется и опустится, как Нил Египетский» во время бурного разлития своего по всей стране египетской. «И будет в тот день, говорит Господь Иегова», продолжает пророк изображение действий грозного суда Божия на природу и на людей и в частности на Израиля, «солнцу повелю закатиться в полдень и покрою тьмой землю в день светлый», совершу свои частные суды над людьми в то время, когда эти люди, наслаждаясь земным счастьем, совершенно не ожидают таких судов, и закончу эти частные суды одним всеобщим последним судом, долженствующим прийти в то время, когда мир того и не ожидает (см. Мф. 24, 37—41) а когда самое солнце земное среди дня закатится и дневной свет внезапно заменится тьмой. Одним из предвестников этого всеобщего, последнего суда должен быть и суд, предстоящий Израилю. Когда этот суд над Израилем войдет в свою силу; тогда «праздники ваши», говорит Господь сему народу, «обращу в сетование, и все песни ваши в плачевную песнь, чресла всех обложу власяницею (траурною одеждою) и на всех головах волоса будут острижены» (в знак печали, ср. Ос. 3, 24), плач народа будет так же горек, как плач по умершем единственном сыне. «Произведу у ней плач», говорит Господь, «как по единственном (ср. Иер. 6, 26; Зах. 12, 10); и конец ее», конец печали, конец плача— «как день горести», ((окончится плач не утешением, а горестью же. Это значит, что суд Божия наказания не скоро прейдет над Израилем, а остановится на нем на продолжительное время (8.4—10)

Горечь суда Господня особенно усилится оттого, что Господь отнимет от Израиля в то время свое просветительное и животворное слово откровенное. «Се идут дни», говорит Господь,

— 58 —

«когда Я на землю пошлю голод; не хлеба будут алкать, не воды жаждать, но того, чтобы слышать слово Иеговы». Эта жажда слышания слова Божия будет возбуждена в народе, конечно долженствовавшими постигнуть его бедствиями. Приведенные этими бедствиями к сознанию своих грехов, сыны Израилевы, не хотевшие прежде внимать словам Божиим, изрекаемым чрез пророков, теперь будут страстно желать этих слов Божиих. «и будут бродить от моря до моря», не от Мертвого до Средиземного и наоборот, а от одного конца земли, где море до другого конца земли, где также море, т. е. будут бродить от одного края земли до другого (Зах. 9, 10; Пс. 71, 8), «и от севера до востока» (сокращенная форма выражения вместо полной: от севера к югу и от запада к востоку т. е. по всем странам земли) «будут скитаться, чтобы найти слово Иеговы, и не найдут в тот день», продолжает пророк изображение мучительного состояния Израиля от оскудения среди него слова Божия, «прекрасные девицы и юноши будут истаивать от жажды» будет истаивать, будет гибнуть от жажды слышания слова Божия самая цветущая и крепкая часть народа (что же после этого сказать о людях слабых здоровьем и силами!)—будут гибнуть «клянущиеся (теперь) соблазном самарийским», т. е. клянущиеся золотым тельцом вефильским, как главным божеством Самарийского, или Израильского царства, «и говорящие (в своих клятвах): жив бог твой (золотой телец твой). Дан, и жив путь в Вирсавию (выражение: «путь в Вирсавию» употреблено вместо: культ вирсавийский, или вера вирсавийская. Культ вирсавийский состоял в таком же символико-образном служении Иегове, как это было и в Вефиле и Дане (см. 5, 5). Все таковые люди, долженствующие во время суда Господня за противление воле Господней подвергнуться жажде слышания слова Божия», падут и уже не восстанут», заключает пророк (8, 11 —14)

Исполнение изложенной угрозы Бокия наказания началось с разрушением Израильского царства и переселением десяти колен в Ассирию и продолжается до сих пор относительно той части израильского народа, которая все еще ожидает обещанного Моисеем Мессию—пророка и среди этих напрасных, томительных ожиданий не хочет слушать евангелия о пришедшем Мессии— Христе.

Доселе рассмотренные нами видения между прочим указывали, что над Израилем в скором будущем должен совершиться суд Божий, что это дело уже решенное в Божием совете и что народ вполне созрел для этого суда. Пятое и вместе пос-

— 59 —

леднее видение указывав самый способ совершения суда Божия. «Видел я Господа», говорит пророк, «стоящего на жертвеннике, и сказать Он: ударь в вершину столбов, чтобы потряслись пороги, и обрушь это на голову всех их, а остальное после них Я мечом сражу. Не убежит у них побежавший, и не спасется у них спасающийся» (9, 1). Как в начале своей книги пророк представляет Господа судящим все народы из Иерусалима; так и здесь в конце книги у него является Господь изрекающим свои определения о судьбе Израиля из Иерусалима же, и именно с алтаря всесожжения во дворе храма иерусалимского. Что здесь подразумевается этот алтарь, а не алтарь вефильский, это видно из того прежде всего, что пророк, касаясь Вефиля, говорит о многих жертвенниках вефильских, а не об одном (3, 14), и кроме жертвенников упоминает еще о высотах и святилищах Израилевых (7, 9), а в 8, 14 он наряду со святилищем вефильским ставит святилище даново. Значит пророк в десятиколенном царстве не видел никакого жертвенника особенного, жертвенника по преимуществу, а знал только, что в этом царстве существует много жертвенников, одинаково неприятных Богу; тогда как здесь чрез то уже самое, что он не придает собственного имени алтарю.— показывает, что он имеет в виду алтарь преимущественный, общеизвестный, - алтарь, выдающийся из всех алтарей, каков и был жертвенный алтарь во храме иерусалимском, — этом святилище всего израильского народа, к которому принадлежали и десять колен, не смотря на свое отпадение от дома давидова. Доколе Господь посылал к сим коленам своих пророков; дотоле и считал их за членов народа завета, дотоле и храм иерусалимский был для них богоустановленным святилищем и престолом Иеговы, откуда исходят Божии благословения и наказания. И тем более надобно под жертвенником разуметь жертвенный алтарь иерусалимский, что пророк во всей своей последней речи, как это видно из ее содержания, особенно же из ст. 8 — 10 и находящегося в конце сей 9-й гл. благодатного обетования, обращается не только к Израильскому царству, но и к Иудейскому, т. е., собственно к народу завета. А у народа завет жертвенный алтарь был алтарь во дворе храма иерусалимского. Разуметь под упоминаемым в 9, 1 алтарем алтарь вефильский препятствует еще и то обстоятельство, что на алтаре стоит Сам Господь. Трудно предполагать, чтобы Господь освятил твоим присутствием алтарь, посвященный тельцу, или Богу в образе тельца.

— 60 —

Созерцая Господа, стоящего на жертвеннике, пророк созерцает весь народ избранный стоящим около храма, куда собран был этот народ Господом, как судиею, чтобы погубить его. Пророк слышит приказание Господа ударить в вершину столбов, т. е. тех двух медных столбов, которые стояли около притвора храма, из которых один назывался Иахин (стоящий прямо), а другой Боаз (легкий—см. 3 Цар. 7, 21), —и обломки храма обрушить на главы народа. Кто должен был исполнить приказание Иеговы, пророк этого не говорит; но без сомнения исполнитель есть тот же ангел, который поражал народ Божий при Давиде за то, что этот царь вздумал сосчитать народ своего царства (2 Цар. 24, 15), который пред стенами Иерусалима истребил войско Сеннахирима (4 Цар. 19, 35), который умертвил первенцев египетских (Исх. 12, 13. 23) и который в видении Иезекииля (9, 2. 7) является совершителем вместе с шестью другими ангелами суда Божия над Иерусалимом. Удар в вершину столбов, чтобы потряслись пороги и все это обрушилось, т. е. и столбы и пороги, на голову народа, надобно понимать не архитектонически, но риторически; потому что при архитектоническом понимании невозможно во 1-х то, чтобы от удара столбов, отдельно стоявших от здания храмового, разрушился самый храм, а во 2-х невозможно, чтобы разрушившиеся нижние пороги храма обрушились на голову стоявшего народа. В рассматриваемом месте называются только отдельные части целого, называются с тем, чтобы выразить мысль, что здание должно быть потрясено и разрушено от вершины до основания его. Впрочем, приказание это касается собственно не разрушения храма, — нет; оно должно быть понимаемо символически. Храм есть символ царства Божия, которое Господь основал во Израиле, и как видимый центр этого царства называется здесь вместо него самого. В храме, как месте обитания имени Иеговы, месте присутствия благодати Божией безбожный народ видел неразрушимый залог арочного существования царства. Чрез возвещение, что храм будет разрушен, эта опора ложного доверия у народа отнимается. Разрушение храма отображает собою разрушение в храме олицетворенного царства Божия, с падением которого во Израиле должен пасть, разумеется, также и земной храм. Переходим к дальнейшим словам пророка. Наказание, имевшее начаться разрушением храма, будет всеобщее; никто из спасшихся при этом разрушении нигде не скроется от смерти. Чтобы яснее изобразить невозможность избежания кем-либо предстоящей погибели, пророк до чрезмерности расширяет пространственные

-61

рамки убежищ прежде всего вниз—в глубину земли и вверх — на небо, поставляя пограничными линиями этих ранок такие пределы, которые недоступны для бегства людей, и в тоже время показывая, что все пространства, находящиеся внутри указанных пограничных приделов, не исключая и самых пределов, принадлежат к области вездеприсутствия Божия и потому люди, ищущие себе спасения от суда Господня, не могут рассчитывать найти себе спасение от этого суда в пространствах этих. «Хотя бы они», говорит Господь устами пророка, «зарылись в преисподнюю, оттуда рука моя возмет их; и хотя бы взошли на небо, оттуда низведу их». Не в состояния будучи найти себе убежище внутри земли, или вне поверхности ее, беглецы от гнева Божия не найдут себе искомого убежища и на самой земле. «И хотя бы притаились на верху Кармила», хотя бы убежали на самую пограничную линию своего царства (Кармил был крайнею западною границею Израильского царства) и здесь взобрались на самую высоко поднимающуюся над морем и но всей вероятности в древности покрытую лесом верхушку Кармила, «и там», говорит Господь, «найду и возьму их».

За горою, лежащею на берегу Средиземного моря, лежит самое море. Если гора не даст убежища беглецам от суда Божия: то может быть море предоставит им это убежище? но и этого не будет. «И хотя бы скрылись от очей моих», говорит Господь, «на дно моря, и там повелю змею (морскому чудовищу), чтобы он уязвил их». Даже шествие в плен, когда опасности смерти от меча неприятельского обыкновенно уже не бывает, для сынов Израиля будет сопровождаться погибелью их от меча вражеского «И хотя они пойдут в плен пред врагами своими», говорит Господь, «и там (во время пленного шествия этого) повелю мечу, чтобы он убил их. И обращу на них», заключает Он свою страшную угрозу, «око мое на зло, а не на добро», обращу на Израиля, как бы так говорит Господь, свое преимущественное внимание, но не с тою целью, чтобы, не в пример прочим народам, защищать его как свой избранный народ, спасать его и благодетельствовать ему, а с тою, чтобы тоже не в пример прочим, тоже как свои избранный, но не верный народ жестоко, примерным образом, наказать его (9, 2—4).

«И» обратит Свой гневный взор на Израиля Тот, который есть «Господь», прибавляет с своей стороны для усиления угрозы Божией пророк (см. 4, 13; 5, 6), «Иегова воинств, который коснется земли, и она растает», который только что проявить

— 62 —

свой судный, страшный гнев на земле (Пс. 35 7), только-что чрез всемирных завоевателей, этих исполнителей воли своей, начнет совершать свой суд на земле, как земля эта тотчас же приходит в расстройство: царства, существующие на ней, падают, города разрушаются, богатые растительностью, плодоносные местности, возделанные поля, обработанные сады и виноградинки приходят в пустынное состояние, «и все живущие на ней стонут», пораженные судом Господним, «и вся она поднимается как Нил и опускается как Нил Египетский», и вся она приходит как бы в колебательное движение, вся она волнуется на подобие бурного моря, или на подобие во время своего разлития волнующейся как море реки Нила (см. 8, 8). Обратит на Израиля свой гневный взор Тот «который на небе (из облаков) устояет свои горние чертоги (ср. пс. 101, 3),—и свод свой (небесную твердь, небо),— над землею утвердил Он его; который вызывает воду морскую и заливает ею лице земли», который, царственно восседая на небе в своих из облаков составленных чертогах, владеет силою отворять небесные окна и разверзать все источники великой бездны, владеет силою посылать из облаков небесных на землю продолжительные, прошеные дожди и заставлять все источники вод выходить из своих берегов и затоплять собою всю поверхность суши (см. Быт. 7, 10 — 12); или, говоря без образов (так как речь здесь образная),—который владеет силою вызывать многочисленные, как море, массы воинственных народов и этими народами наводнять земли грозного суда своего (ср. Ис. 8, 7. 8), «имя Его Иегова» (9, 5. 6). Таковыми-то массами воинственных народов Господь и наводнит теперь землю народа израилева, — наводнит потому, что Израиль, вследствие своего упорного и продолжительного удаления от истинного Бога, стал также далек и чужд этому Богу, как далеки и чужды Ему языческие народы,—и по своей нравственной нечистоте он стал так же черен (см Иер. 13, 23), как по своему наружному виду, по своей коже черны язычествующие сыны Кунги сыны хамовы, обитатели Африки и ближайшим образом Эфиопии (см. Быт. 10, 6 и Зак. на кн. Быт. М. Ф.). «Не наравне ли с сынами Куша и вы у Меня, сыны израилевы, говорит Господь?» Самое выведение народа из земли египетской, свидетельствовавшее об избрании Израиля в народ Божий и служившее в этом отношении ручательством за то, что Господь не отвергнет своего народа не дасть его во власть врага, теперь, когда народ, вследствие своего уклонения от Бога, перестал быть народом Божиим и в отношении к Богу стал как

— 63 -

язычник,—потеряло свое богоизбранное значение, оно стало подобно обыкновенному выведению, какое испытывали на себе и языческие народы. По этому Израиль теперь уже никак не может смотреть на себя как на народ богоизбранный и в этом избрании Божием полагать для себя надежду и успокоение от всякой опасности. «Не равно ли вывел Я», говорит Господь, «Израиля из земли египетской, как Филистимлян из Кафтора (местности, в настоящее время с несомненною точностью еще неопределенной, но полагаемой новейшими учеными в прибрежье дельты реки Нила—см. Comm. Keil, ub. d. proph. Ier. 47, 4) и Арамеян из Кура» (см. 1, 5). Оба означенные народы избираются из среды всех языческих народов и вместо них всех приводятся как пример, —Филистимляне потому, что, как необрезанные, находились в особенном презрении у Израиля, а Арамеяне потому, что выше пророком предвозвещено было им переселение в тот же Кур, откуда они выселились в Сирию. Сопоставляя с такими народами Израиля, Господь тем самым показывал с одной стороны глубокое падение своего народа, полное по его духовному настроению уподобление его так презираемому им необрезанному народу и Филистимскому; а с другой такое же выселение его из своей земли, какое было предсказано и Араму (9, 7).

Сопоставлением Израиля с языческими народами отнявши у нечестивых членов его всякую надежду на спасение, пророк в дальнейшей речи своей раскрывает прямо, без образов, туже угрозу, какая была высказана им в начале этой главы под образами (9, 1). Угроза направляется, как и в предшествующих речах, против всего Израиля, с преимущественным в тоже время отношением к десятиколенному Израилю. «Се очи Иеговы», грозно возвещает пророк, «на царство беззаконное». Господь свой гневный взор обратил против беззаконного царства Израилева и потому Израиль должен бесследно погибнуть, как угрожал народу в свое время и Моисей (Вт. 6, 15): «и истреблю его с лица земли», говорит Господь. Но не весь должен погибнуть Израиль. Насколько он греховен, он должен весь уничтожиться. Но в среде греховной массы народной, в силу Божия избрания, всегда пребывало святое семя избранных Божиих (см. Ис. 6, 13), которое никогда не уничтожалось и из которого долженствовал образоваться новый святой народ, воссоздаться новое Господне царство на земле. Поэтому народ завета весь, во всей своей всецелости не погибнет: «кодом Иакова не вовсе истреблю, говорит Иегова. Ибо вот Я повелю», обосновывает Он свои слова, «и просею дом Израилев между

64 —

всеми народами гак, как просеваются зерна в решете, и ни одно зерно не упадет на землю». Как для просеивания зерен, для очищения от соломы, от пыли и всякого рода нечистоты рассыпают их в решете и в нем просевают, причем солома вылетает, уносимая ветром, а пыль и всякая нечистота падает на землю, так что в решете остаются одни только зерна; так и для просеяния Израиля, для очищения его от всякого рода нечестивых членов его Господь рассыплет его в среде языческих народов, как в решете каком-нибудь, и чрез этих народов просеет свой народ, причем уцелеют только люди праведные, люди преданные Богу, а все люди нечистые, все беспечные и самонадеянные грешники, все богоотступники погибнут. «От меча умрут», говорит Господь, «все грешники из народа моего, которые говорят: не настигнет нас и не сретит беда» (9. 6— 10).

Предвозвещенное рассеяние Израиля по народам для очистительного просеяния его среди и чрез этих народов совершилось относительно царства Израильского чрез ассириян, разрешивших это царство и жителей его переселивших в свои страны, а относительно царства Иудейского первоначально чрез вавилонян, также разрушивших это царство и жителей его переселивших в свои страны, а потом чрез римлян, самое же просеяние ветхозаветного народа продолжается доселе, при чем одни из членов этого народа, вступающие в Церковь Христову, оказываются чрез то самое истинными зернами, носящими в себе жизнь, а другие, упорствующие в своем ожесточении против Мессии, остаются пустою, безжизненною соломою или никуда негодной пылью и в таком состоянии гибнут.

Итак, дом израилев будет рассеян Господом по всем народам. Нечестивые члены дома должны в этом рассеянии погибнуть; но народ завета, но царство Господне, Церковь Божия на земле, не должны уничтожаться. Пророк очами веры созерцает то блаженное время, когда уничтоженный дом Давидов в лице своего великого потомка восстановится не только в прежнем, но еще и в большем величии; потому что к царству сего потомка будут принадлежать не только иудеи и израильтяне, но и все язычники, на которых будет наречено имя Божие. «В тот день», т. е. когда суд над домом Израилевым придет в свою силу, когда он совершится, утешает пророк, «восставлю скинию Давидов падшую и заделаю щели у ней, и обрушившееся в ней исправлю, и устрою ее, как в древние дни; чтобы они (т. е. восстановляемое царство давидово, принимаемое здесь как собра-

ние многих членов во едино) наследовали остатки Эдома, и все народы, на которых будет призвано имя мое, говорить Иегова, творящий сие». Восстановление Израиля совершится в то время, когда род Давидов будет жить не во дворце каком-либо, а в бедной, падшей скинии, т. е., когда не род Давидов, а царская власть этого рода прекратится и самое царство падет, так как падшая скиния отображает собою падение царства собственно, а не приведение Дивидовой династии в низкое состояние, как это представляется в сродном обетовании Ис. 11, 1. Восстановление будет состоять в том, что щели в палатке будут заделаны и все обрушившееся исправлено, т. е. народ Божий, разделенный на два царства и впоследствии еще более ослабленный, доведенный, наконец до окончательного лишения своего самостоятельного существования, некогда снова соединится в один народ, под властью одного царя Давида (Ос. 2, 2; 3, 5; Иезек. 37, 22), при котором разрушенное царство получит новую силу, устроится и расширится «как в древние дни» (2 Цар. 7, 11. 12. 16), т. е. дни власти Давида и Соломона. Эти дни называются древними для того, чтобы показать, «то между тем временем и предсказываемым восстановлением лежит очень длинный промежуток времени. Царство давидово восстановится с тою целью, чтобы наследовать остатки Эдома (см. 1, 12) и все народы, на которых будет призвано имя Иеговы. Причина, почему упоминается с именем только Эдом, тогда как в начале своей книги Амос вместе с Эдомом возвещает поименно суд и другим народам, которых покорил под свою власть Давид и которые, с разделением царства, освободились от власти рода давидова, заключается в особенно враждебном отношении этого народа к народу Божию, несмотря на их взаимное родство И этот-то народ, ненавидевший Израиля, в своем остатке, спасенном среди судов, о которых предсказывал ему Амос в 1-й гл., вместе со всеми народами, на которых будет призвано имя Иеговы, т. с которым Бог возвестил Себя как их Бог и Спаситель (Ис. 63, 19; Иер. 14, 9) и которых Он отделит себе, как народ освященный, принадлежащий Ему (Вт. 28, 9—10),—будет принят в восстановленное царство Давида, в мессианское царство, как гражданин этого царства, имеющий права на все благословения Божии, которые ниспосылаются Богом безраздельно всем членам сего царства. Так объясняет это обетование ап. Иаков (см. Деян. 15, 14—20); между тем как он заимствует отсюда доказательство в подтверждение того, что уверовавшие в Бога язычники, на которых он призрел первоначально, чтобы из

— 66

нихсоставить народ во имя свое, т. е., налить на них дары Св. Духа, должны быть принимаемы в царство Божие без обрезания, как обряда, не имеющего значения при этом принятии (11.11. 12). С восстановлением царства и его разрушением во-вне чрез принятие в него всех народов пророк соединяет внутреннее прославление сего царства. «Се идут дни, говорит Иегова, когда оратай встретится со жнецом», когда одни будут еще только приготовлять землю для посева семян, как, уже другие будут собирать созревшую жатву (так быстро будет расти хлеб!), «и (когда) гнетущий грозой (встретится) с сеющим семена», т. е. когда выжимание виноградных ягод, вследствие чрезвычайно-изобильного урожая винограда, будет продолжаться вплоть до самого посева семян, «и (когда, наконец) из гор польются сладкие соки, и все холмы от них размокнут (ср. Иоил. 4, 18; слав 3, 18). И возвращу из плена народ мой, Израиля, и построят опустевшие города, и будут жить; разведут сады, и будут есть плоды из них. И насажу их земле их и не будут уже извергаемы из земли своей, которую Я дам им, говорит Иегова Бог твой» (9, 13 15). Таким образом, в новоустановленном царстве Божием народ будет наслаждаться тем благословенным, непрерывным плодородием земли, какое еще Моисей обещал народу в случае его верности Божию завету. «Молотьба хлеба», говорил он ему, «будет достигать у вас собирания винограда, собирание винограда будет достигать посева и будете есть хлеб свои досыта, и будите жить на земле вашей безопасно» (Лев 26, 5). Возвещаемое в 14 ст. возвращение Израиля из плена указывает собственно не на возвращение из плена, так как оно немыслимо после того возобладания со стороны Израиля народами, о котором говорилось выше, а только на изменение состояния несчастья и страдания в состояние счастья и спасения. Мысль 14 ст. в соединении со ст. 13 такая: как земля израилева, т. е., область восстановленного царства Давидова не подвергнется более угрожаемому нечестивым людям проклятию засухи и худородия; но, напротив, получит благословение величайшего плодородия; так равно и народ, т. е. члены этого царства, не будет уже более посещен никаким бедствием, никаким карательным судом; но, напротив, среди ничем ненарушимого мира будет наслаждаться благословенными плодами земли. Насаждение Израиля в его земле указывает не на новое водворение народа в своей земле, но только на прочное и продолжительное обоснование и утверждение его в ней. Господь свой спасенный народ насадит как сад, деревья которого не будут вырваны ни-

— 67 —

когда; но напротив пустят глубокие корни в землю, процветут и принесут плоды, т. е. народ израильский с восстановлением падшей скинии давидовой не подвергнется более никакой ссылке в плен к иноземным народам, но будет вечно обитать в земле, данной ему Богом в наследие (см. 2 Цар. 7, 10). Исполнения этого обетования надобно искать не в возвращении народа завета из плена в Палестину при Зоровавиле и Ездре, ибо, что возвращение вовсе не было насаждением Израиля в земле на вечное обитание в ней, а равно не было восстановлением и падшей скиния давидовой; не должно также исполнение обетования переносить совершенно на будущие времена и полагать его в имеющем некогда воспоследовать обращении иудеев к своему Богу и Спасителю Иисусу Христу, ибо земля израилева и Израиль здесь, как и у Иоиля (4, 18, Слав. 3, 18), суть образы царства Божия духовного и общества Господня новозаветного. Восстановление падшей скинии давидовой началось с явлением на земле Спасителя и с обоснованием чрез Него и Его апостолов христианского общества; а с принятием язычников в царство Христово, или Церковь Его получило свое начало возобладание Израиля над Эдомом и всеми остальными народами, которым Господь открывает свое имя. Дальнейшее созидание и упрочение этого царства продолжается чрез столетия существования христианской Церкви и будет приведено к концу в то время, когда войдет в царство полнота язычников и когда неверующий Израиль обратится ко Христу, согласно слову апостола (Рим. 11, 25. 26). Земля, по которой будут течь реки Божия благословения, есть не Палестина, но область христианской Церкви, или вся земля. насколько она делается участницею в благословенных благах христианства. Народ, который будет населять эту землю, есть христианское общество, насколько оно носит в себе живую веру и приносит плоды этой веры. Предсказываемое пророком блаженное время теперь видимо, конечно, в малой мере: потому что общество христианское не настолько еще проникнуто духом Божиим, чтобы могло образовать собою святой народ. Оно гораздо скорее в настоящем своем виде подобно Израилю, которого Господь должен очистить посредством судов. Это очищение окончится всеобщим судом над всеми народами при втором, пришествии Спасителя. Тогда только, именно после этого окончательного суда земля сделается обетованным Ханааном, где Господь во всем своем славном величии будет обитать среди своего освященного и блаженствующего народа.

Такое заключение книги вполне соответствует ее началу. Как

все народы, восстающие против царства Божия; так равно и Иуда и Израиль за свою неправедность и богоотступничество должны подвергнуться суду, с чем вместе самое царство, очищенное от своих огарин, возвысится к славе и придет в полноту своего совершенства. Но как заключение книги указывает на вступление ее в 1-й и 2 гл., так точно и видения второй части стоят в тесном соотношении с речами цервой, выставляя содержание сих речей в знаменательных символах. Совершенно ясно напр. выступает параллель между пятым видением с одной стороны и плачевною песнью первых стихов 5-й гл. с другой; точно также нельзя не узнать в предметном отношении тесной связи между первым и вторым видением с одной стороны и перечислением в 4-й гл. уже совершившихся над Израилем судов Божиих с другой; между тем как третье и четвертое видения выставляют пред глазами народа непреложность того самого суда, которым угрожается в 3—6 гл. беспечным и роскошествующим грешникам.

Таким образом, вступление и две части книги пророка Амоса находятся между собою в самом тесном и связном соотношении, причем последняя часть получает во вступлении правильную и полную округленность своего содержания, а в первой части необходимые предуготовительные и разъяснительные подробности его. Принимая во внимание такое тесное соотношение всех частей книги и столь зависимое положение последней части ее, должно полагать, что вся эта книга во всех своих частях представляет письменно самим пророком, но возвращении его в свое отечество, изложенное главное и существенное содержание всего им устно произнесенного в Вефиле.

Нет возможности точным образом определить как время вступления Амоса в пророческую деятельность, так и продолжение оной. По собственному сказанию пророка, он пророчествовал во дни Озии, царя иудейского и Иеровоама, сына Иоасова, царя израильского, т. е. в продолжении их 26-ти летнего одновременного царствования, от 810—783 г. до Р. Хр. Другое определение пророка: «за два года до землетрясения» (1, 1)—не даст никакого хронологического данного; так как время этого землетрясения неизвестно, в исторических книгах св. пис. о нем не упоминается. Но это может быть только то страшное землетрясение при Озии, которое еще после плена вавилонского жило в памяти народа, так что Захария мог напоминать этому народу о бегстве, бывшем во время сего землетрясения (Зах. 14, 5). Так как Амос время сего землетрясения точнее не определяет; то ясно,

— 69 -

что чрез упоминание о нем он хотел не обозначить время своего вступления в деятельность пророческою, ими же время издания своей книги, но указать только на внутреннюю снизь этого события с своим пророческим посланничеством. По учению писания, когда Господь приближается для суда над народами, то земля трясется. Землетрясение, два года спустя после выступления Амоса в качестве пророка поколебавшее Иерусалим, было предвестником того суда, которым пророк угрожал обоим царствам народа завета, а равно и окружным языческим народам, — было некоторым вещественным со стороны Господа проявлением того, что он осуществит слово своего раба. А указание со стороны пророка на это Божественное знамение было напоминанием Израилю принять к сердцу слово Божие, возвещаемое чрез пророка, и чрез то предотвратить грозу, предзнаменуемую землетрясением.

(Из Ряз. Епар. Вед. 1874 г.).

Страница сгенерирована за 0.2 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com