Кирилл (Гундяев), патр. Слово по окончании Божественной литургии в день памяти священномученика Илариона, архиепископа Верейского, в Сретенском ставропигиальном мужском монастыре,28. 12. 2015

СЛОВО ПО ОКОНЧАНИИ БОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТУРГИИ
В ДЕНЬ ПАМЯТИ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ИЛАРИОНА,
АРХИЕПИСКОПА ВЕРЕЙСКОГО, В СРЕТЕНСКОМ
СТАВРОПИГИАЛЬНОМ МУЖСКОМ МОНАСТЫРЕ

28. 12. 2015

Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства¹! Владыка Тихон²!

Хотел бы сердечно поблагодарить Вас за те материалы, которые Вы нашли и огласили³. Что-то из услышанного я знал, но не в той полноте и не столь систематически, как Вы сейчас представили. Речь идет о трудных годах, когда проверялась на верность Христу вся Церковь. Митрополиты, архиепископы, епископы, монахи, миряне — все проверялись. А ведь все эти люди прекрасно помнили другое время — время расцвета церковной жизни, время благополучия, когда Российская империя восходила к высшей точке своего развития и многим казалось, что все идет как нельзя лучше: строились храмы, развивалось образование, в Церкви начался замечательный предсоборный процесс, так что впервые стали обсуждаться важные богословские, канонические и практические вопросы. И все это в одночасье оборвалось, а Церковь стала самой угнетаемой общиной в России. Конечно, пострадали и богатые люди, но не все — многие успели уехать за границу, многие перешли на службу к новой власти. Ну, а в начале 1920-х годов была объявлена новая

¹ Митрополиты Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий, Томский и Асиновский Ростислав, Ижевский и Удмуртский Викторин; архиепп. СергиевоПосадский Феогност, Петергофский Амвросий; епп. Кронштадтский Назарий, Воскресенский Савва, Глазовский и Игринский Виктор, Сарапульский и Можгинский Антоний.

² Еп. Егорьевский, наместник Сретенского ставропигиального монастыря.

³ Наместник монастыря огласил письмо деда Святейшего Патриарха Кирилла — Василия Степановича Гундяева, написанное 3. 10. 1923 свягценномученику Илариону (Троицкому), и преподнес Его Святейшеству материалы архивного исследования.

526

экономическая политика, так что богатые снова стали богатыми. Вроде только что воевали с капиталистами, — а они снова появились. Но вот с Церковью та власть никогда не переставала бороться, и в то самое время, когда процветали новые капиталисты, святитель Тихон и направил свое послание, о котором сегодня нам напомнил епископ Тихон.

Святитель призвал сопротивляться волкам в овечьей шкуре, которые хотели разрушить единство Церкви, которые представляли ее как отсталую организацию, связанную с прошлым и, как писали обновленцы, не успевшую вскочить на последнюю подножку поезда революции. А ведь прошло совсем немного лет со времен той самой славы и силы, но вдруг все рухнуло. Тогда едва ли не все выступили против Церкви нашей, и, наверное, у нее — с человеческой точки зрения — не оставалось никаких шансов на выживание. Вернее, был только один шанс, одна причина, одна сила — это любовь Божия.

Как замечательно говорит в сегодняшнем чтении из Послания к Римлянам апостол Павел, ничто не может отлучить нас от любви Божией — ни жизнь, ни смерть. . . ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина (Рим. 8, 38-39). Что это за слова? Это не слова земного наблюдателя. С точки зрения земного опыта невозможно сказать: «жизнь и смерть». О настоящем еще можно сказать, но как же можно говорить о будущем? Но апостол Павел формулирует некое эсхатологическое ви́дение — то самое ви́дение земной и неземной реальности, которое существует вне нашей истории, но которым эта история проникнута.

Вот и мы, совершая Божественную литургию, вознося жертву о наших грехах и человеческих неведениях, совершаем действие, с одной стороны, физическое, зримое, укорененное во времени и пространстве, но, с другой стороны, это то самое великое благодарение Богу силой Святого Духа, вне всякого времени и пространства, которое Господь накануне Своего страдания завещал нам совершать, и, участвуя в Евхаристии, мы прикасаемся к Божиему Царству, к иному миру. Именно про эту Божественную любовь, которая превозмогает всякое физическое естество, всякую высоту и глубину, и говорит апостол Павел. И разве можно было более убедительно сказать об этом простым людям, подчеркивая, что даже самые серьезные физические преграды, будь то горы или бездны, не являются препятствием для любви Божией?

527

Почему же мы не всегда чувствуем любовь Божию в нашей жизни? Почему нам иногда кажется, что мы вообще не чувствуем Божиего присутствия в своей жизни и не знаем, что такое любовь Божия? Но мы знаем, что такое любовь человеческая, и знаем, что когда мы перестаем любить человека, то даже если он нам в любви изъясняется, его слова нас не трогают. . . Клянется жена неверному мужу: «Я люблю тебя», — а слова не трогают его. Плачет муж, стоя на коленях перед женой: «Я люблю тебя», — а ее сердце не откликается, и она уходит на страну далече. Любовь живет только тогда, когда два сердца, два существа соединяются. Вот и у любви Божией, которая не имеет никаких границ — ни глубины, ни высоты, ни жизни, ни смерти, ни настоящего, ни будущего, — есть только одно условие пребывания в нашей жизни: наша любовь. А если любви к Богу нет, то мы никогда не будем чувствовать и Божией любви, как бы часто мы в храм ни ходили и какие бы молитвы наизусть ни знали. Нет в сердце любви, — и любовь Божия нас не коснется.

Почему этот отрывок из Апостола мы читаем в день памяти священномучеников? Потому что этот отрывок все объясняет. Что означает смерть? Что значат застенки ГПУ, допросы какого-нибудь несчастного офицера, который считал себя всемогущим? Конечно, он мог вынуть пистолет и прямо в камере застрелить узника, он был вершителем судьбы. Но на самом деле что все это перед лицом вечности и любви Божией? И наши священномученики проходили с легкостью все испытания. Да, физически они страдали, но морально — никогда. Эта их сила и поколебала силу гонителей. И мой дед Василий Степанович, ставший потом отцом Василием, мне, ребенку, обо всем этом рассказывал. Он говорил, что никогда не имел страха в сердце, что его невозможно было испугать, хоть он и был на волосок от смерти, находясь вместе со святителем Кларионом в то же самое время на Соловках и пройдя через страшные испытания карцером на Секирной горе. Это испытание мало кто выдерживал, обычно люди умирали, а дед остался жив и, выйдя из тюрем, уже в 1955 году, почти 10 лет спустя после того, как принял сан мой отец, он был рукоположен вначале в сан диакона, а потом и священника и служил в далекой башкирской деревне до 1991 года. Я храню его заветы, его заповеди — для меня это был живой образ человека, который опытно знал, что такое любовь Божия.

528

И как важно всем нам прикасаться к опыту святых угодников! Сегодня мы пришли сюда, к мощам священномученика Илариона, замечательного человека, интеллектуала, богослова, ученого, бывшего ближайшим помощником патриарха Тихона. Его жизнь оборвалась в результате всех тех страшных испытаний, но, конечно, никакая смерть не оторвала его от любви Божией.

Любовь Божия — это великая сила, которую мы опознаём только тогда, когда сами любим Бога. А начинается любовь к Богу с малого — с молитвы, которую мы стараемся произносить не машинально, а вдумываясь в слова, с маленькой жертвы, которую мы приносим тем, кто нуждается, когда мы разделяем с нуждающимися свой достаток, когда совершаем для других добрые дела. В недрах этих поступков и вызревают семена любви к Богу.

Вот почему быть христианином означает не только ходить в храм и соблюдать посты, как и быть священником значит не только надеть рясу и совершать богослужения. И священник, и мирянин могут рассчитывать на любовь Божию лишь тогда, когда в их сердцах тоже возникнет любовь. А если любовь возникла, то она становится великой силой, которую не могут преодолеть ни высота, ни глубина, ни жизнь, ни смерть, ни настоящее, ни будущее. Пусть память о святителе священномученике Иларионе укрепит всех нас на пути подлинного и спасительного благочестия. Аминь.

529