Кирилл (Гундяев), патр. Слово по окончании Литургии Преждеосвященных Даров в пятницу первой седмицы Великого поста в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя г. Москвы, 22.03.2013

СЛОВО ПО ОКОНЧАНИИ ЛИТУРГИИ
ПРЕЖДЕОСВЯЩЕННЫХ ДАРОВ В ПЯТНИЦУ ПЕРВОЙ
СЕДМИЦЫ ВЕЛИКОГО ПОСТА В КАФЕДРАЛЬНОМ
СОБОРНОМ ХРАМЕ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ г. МОСКВЫ

22.03.2013

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Мы приближаемся к завершению первой седмицы Великого поста. Церковный Устав предписывает в эти дни продолжительные богослужения, наполненные чтением псалмов, молитвами, песнопениями, — всем тем, что призвано настроить человека на соответствующую «духовную волну», которая очень отличается от той, в которой мы привычно пребываем в течение всей своей жизни. Стоит выйти за пределы храма, как эта духовная волна может разбиться, потому что там другие волны, другие колебания, другая энергия. Для того чтобы мы могли сконцентрироваться на своей внутренней жизни, чтобы смогли проникнуть в суть самих себя, подвергнуть себя строгому анализу, самоиспытаниям, вычленить свои грехи, совершаемые как в делах, так и в словах и мыслях, чтобы мы могли понять, что происходит там, в глубине нашей души, нам необходима эта духовная волна, эти колебания Божественной энергии, которые передают нам в храме Божественную благодать и погружают нас в совершенно особую атмосферу, помогающую подумать о самом главном, хотя бы ненадолго отрешившись от мира.

Некоторые спрашивают: почему так длинны великопостные богослужения? Ответ прост: эти богослужения не длинны, они — мгновения

241

по сравнению с той жизнью, которой мы обычно живем, с той жизнью, в которой иные законы, другие энергии. И для того чтобы дать человеку духовное отдохновение, дать ему духовную поддержку, Церковь и погружает его в богослужения, которые продолжительнее обычных, но которые тем не менее являются такими быстротекущими и кратковременными по сравнению с тем временем, которое мы посвящаем не душе своей, а плоти.

В течение этой недели святые отцы, подвижники Церкви, чьи творения дошли до нашего времени из глубокой древности — из IV, V, VI веков, — учили нас Божественной мудрости, говорили нам о грехе и о пороках. Грех — это то, что совершилось в ангельском мире, когда приближенный к Богу ангел денница восхотел отдалиться от Бога, потому что от гордыни своей восхотел жить по своему собственному закону. А всякое отдаление от Бога, Который есть абсолютное Добро и абсолютная Любовь, означает приращение зла.

Зла не существовало изначально. Зло возникает тогда, когда мы отходим от Бога. Именно так возникло зло в ангельском мире: оно не пришло откуда-то со стороны, а по мере увеличения той дистанции, которая стала отделять денницу от Бога, в деннице становилось все меньше добра, любви, правды и все больше противоположного тому, чем являются и любовь, и добро, и правда. И наконец, восстав против Бога, бросив вызов Богу, отказавшись от Бога, денница стал сатаной, противником Бога.

Восстание против Бога, отказ от Богом определенного порядка жизни именуется грехом. Денница стал воплощением греха, он персонифицировал зло, стал его абсолютным выразителем и носителем. Мы знаем, что зло из ангельского мира перешло в род человеческий в виде греха непослушания, а затем грех, размножаясь, принес настолько большие беды человечеству, что в какой-то момент он полностью захватил весь человеческий род, кроме одной семьи — семьи праведного Ноя. И тогда Господь покарал людей потопом (Быт. 7,10-12).

Темное диавольское начало проявляет себя в различных пороках. Самый опасный из них — гордость, а также злоба и ложь, потому что в этих трех пороках обнаруживается вся природа и весь ужасный, губительный смысл греха. В других пороках есть только грани, отдельные стороны греха, а вся его полнота является в гордыне, в злобе и во лжи, потому что носителем абсолютной гордости, абсолютной

242

злобы и абсолютной лжи является диавол. Наверное, люди никогда не стали бы грешить, если бы увидели подлинное лицо греха. Мы все содрогнулись бы от ужаса! Это лицо греха являлось некоторым святым, подвижникам, потому что они были сильны, потому что они были способны увидеть его и не сойти с ума, не погибнуть; и они говорят, что лицо это ужасно.

Но если показать хотя бы часть этого страшного лица людям, то кто совершал бы грех? Кто впадал бы в гордыню? Кто исходил бы злобой? Кто говорил бы ложь?! Но так уж получилось, что именно пороки постепенно вошли в культуру человеческого общения, и настало время, когда пороки не только не порицаются, но и умело пропагандируются. Спросите у человека непросвещенного: что такое гордость? Вряд ли он скажет, что это плохо. Он скажет, что гордость — это человеческое достоинство, это независимость, это сила, это свобода. Откуда же эти совершенно не соответствующие гордыне объяснения? Они из той «культуры», которая, несомненно, формировалась не без воздействия темных сил, — мы знаем, как нередко литература, кинематограф создают ложные, лживые, опасные образы «добродетельной» гордыни.

А на самом деле гордость порождает такие пороки, как гнев и зависть. Гордый человек, помещая себя в центр бытия, всегда видит других только на его периферии. Он отчужден от других, ведь на самом деле гордость — это одиночество, это разрыв отношений с другими. Кто будет любить, кто будет общаться с человеком, исполненным гнева, или же с тем, кто постоянно осуждает других? Гордость — не добродетель, не положительная характеристика некоего героя, а проявление греха, которое приводит человека к одиночеству, к отчуждению от других, к конфликтам. И сколько таких конфликтов и сколько страданий — и в личной, и в семейной, и в общественной, и в государственной жизни, и в жизни народов земли!

Ну, а что сказать о злобе — другом пороке, который обнаруживает в полной мере природу греха? Разве можно жить рядом со злым человеком? Разве можно злого человека романтизировать, превращать в героя? А ведь сегодня именно это и происходит: с экранов телевидения и кинематографа, со страниц низкопробных книг в сознание людей проникает образ злого, но «положительного» героя. Такого не было почти никогда, но ныне мы входим в эпоху, когда добро и зло смешиваются в сознании

243

людей и зло романтизируется. И недаром появляются поклонники зла — так называемые сатанисты. Некоторые считают этих людей сумасшедшими. Наверное, они действительно больны, хотя и не психической болезнью, потому что погружение в пучину зла не может оставить человека здоровым.

Ну, а ложь, к которой все так привыкли, которую используют все от мала до велика, от сильных до самых слабых, которая считается одним из допустимых средств достижения поставленных целей? Ложь разрушает здоровую ткань человеческих отношений, ибо провоцирует встречную реакцию — недоверие, которое может перерастать в агрессивность. Ложь действительно разламывает, разбивает на осколки человеческую общность.

Как бы ни старались ныне те, кто несет зло, романтизировать грех, сделать его привлекательным, у нас есть внутреннее «противоядие», которое мы называем совестью, — нравственное чувство, вложенное Богом в нашу природу. Именно это чувство, несмотря на поток лживой пропаганды, дает нам возможность определить, где добро, а где зло, где свет, а где тьма. Нельзя сказать, что мы всегда делаем правильный выбор в пользу добра и света, — иногда в нашем сознании происходит смешение понятий, и тогда сложно бывает нащупать путеводную нить. Но время Великого поста дает нам возможность духовно сконцентрироваться, подумать о самом главном, отличить грех от праведности. Мы слушаем великие назидания, которые пришли к нам из древности, — но они вечны, потому что обращены к самой природе человека, которая не меняется со столетиями и тысячелетиями. Это та же самая природа, и мы откликаемся на дивные слова учителей Церкви, понимая, что в них — жизненная правда.

Грех есть болезнь — так об этом говорят все святые отцы, писавшие на эту тему. Грех — это отклонение от нормы, это ненормальность, это действительно болезнь, болезнь духовная, которая нередко перетекает и в болезнь физическую. А время Великого поста — это время освобождения от болезни, время исцеления. Это некий духовный санаторий, в который мы входим, имея надежду на выздоровление, на освежение своих чувств, на обновление своих мыслей, на укрепление нашей веры. И да поможет нам Господь спасительно провести дни Святой Четыредесятницы! Аминь.

244