Кирилл (Гундяев), патр. Слово по окончании уставного богослужения в понедельник первой седмицы Великого поста в Богородице-Рождественском ставропигиальном женском монастыре, 3.03.2014

СЛОВО ПО ОКОНЧАНИИ УСТАВНОГО БОГОСЛУЖЕНИЯ

В ПОНЕДЕЛЬНИК ПЕРВОЙ СЕДМИЦЫ ВЕЛИКОГО ПОСТА
В БОГОРОДИЦЕ-РОЖДЕСТВЕНСКОМ
СТАВРОПИГИАЛЬНОМ ЖЕНСКОМ МОНАСТЫРЕ

3.03.2014

Сердечно благодарю Вас, матушка¹, за добрые слова и за икону Христа Спасителя!

Всегда с радостью посещаю ставропигиальные монастыри в первую седмицу Великого поста. Так и в этом году мы начинаем пост с богослужения в древнем соборе Богородице-Рождественского монастыря города Москвы — обители, основанной через шесть лет после Куликовской битвы. Монастырь был создан матерью героя Куликовской битвы Владимира Андреевича Храброго, князя Серпуховского, которая приняла постриг с именем Марфа и почитается в этих стенах так же, как и жена князя Владимира Елена, получившая в схиме имя Евпраксия.

Монастырь был славен своими добрыми делами. Он хранил память о героях Куликовской битвы. Здесь совершалась непрестанная молитва об усопших, — собственно говоря, первыми насельницами монастыря были вдовы, матери, сестры погибших героев. Мы знаем, что

¹ Игумения Викторина (Перминова), настоятельница Богородице-Рождественского ставропигиального монастыря.

305

монастырь, несмотря на исторические трудности, благоукрашался и ко времени своего закрытия был самой большой обителью Москвы: здесь насчитывалось до 700 монахинь. Однако этот величественный монастырь, имевший особое духовное значение для жизни Москвы, был разорен, изничтожен, а многие его насельницы расстреляны. Быть может, именно благодаря их мученическому подвигу Богородице-Рождественский собор дивным образом стал первым храмом, который был открыт еще как приходской на монастырской территории в городе Москве. С тех пор началось возрождение монастыря, которое продолжается и сейчас, и обитель, несмотря на трудности и скорби, возрастает от силы в силу (Пс. 83,8). И я хотел бы поблагодарить Вас, матушка, и всех сестер за ваши труды, которые созидают благолепие монастырской жизни, так ярко проявленной и в сегодняшнем замечательном, благолепном уставном богослужении.

Мы начали поприще Святой Четыредесятницы, и каждый разумный христианин задает себе вопрос о том, что же нужно сделать в течение Великого поста, чтобы действительно измениться к лучшему, чтобы изменился наш образ мыслей, чтобы изменились наши чувства, чтобы воля наша окрепла к добродетели. Святые отцы, размышляя на эту тему, говорят, что непременным условием такого внутреннего духовного возрастания является самопознание.

Святому Симеону Новому Богослову принадлежат очень сильные слова: «Того, кто не познает самого себя, не может спасти Сам Всемогущий Бог». Это действительно пронзительные слова, которые должны достичь сознания каждого из нас. Если мы сами себя не познаём, если мы не разбираемся в самих себе, то даже Бог бессилен нам помочь, — не потому, что у Него нет сил, а потому, что, даровав человеку свободу, Он силой никого не принуждает к спасению. Это диавол силой влечет человека к соблазну и гибели, диавол способен силой отрывать людей от Бога — достаточно вспомнить историю Богородице-Рождественской обители. Разве не силой закрыли этот монастырь? Разве не силой пытались переубедить монахинь изменить образ жизни? Но Господь никого не принуждает силой.

«Познание самого себя есть средство очищения от грехов, особенно совершенных по недомыслию, по незнанию», — говорит Григорий Нисский. Действительно, многие грехи мы совершаем не из злой воли, а от незнания. Это особенно касается людей невоцерковленных — быть

306

может, верующих, желающих жить по воле Божией и по Божиему закону, но не имеющих навыка духовной жизни. Грехи нередко совершаются именно по незнанию, — каждый священник в своей исповедальной практике сталкивался с удивительным ответом кающегося на вопрос: «В чем грешен?» — «Ни в чем, батюшка, я не совершал никаких грехов». И происходит это потому, что люди не знают и не понимают, что такое грех, а незнание греха происходит от неспособности познавать самого себя.

Как же человек познаёт себя? Василий Великий говорит о том, что невозможно увидеть самого себя обычным зрением, и даже ум наш медлит, когда рассматривает свои собственные недостатки, но становится проницательным при рассмотрении слабостей других. Ум наш проницателен и силен, когда мы всматриваемся в погрешности других людей, и медлит, по слову святителя, когда нужно разобраться в собственных грехах.

Значит, средством познания самого себя является человеческий ум, но не только он. Преподобный Никита Стифат учит нас в «Добротолюбии», что нужно делать для того, чтобы человек умом своим мог разобраться в собственной внутренней духовной жизни. Он говорит о двух очень важных условиях: первое — это отстраненность от повседневной суеты, второе — испытание своей совести.

Действительно, когда человек живет в суете, когда его сознание заполнено информацией из окружающего мира, которую он постоянно пытается осмыслить, когда он пытается ответить на какие-то вопросы, проистекающие из этой мирской суеты, тогда его внутренний взор уходит в сторону, вовне, подобно физическому зрению, которое, по словам того же Василия Великого, способно познавать только внешний мир, но не внутренний.

Мы лишаемся внутреннего зрения, когда фокус нашего внимания обращен вовне, особенно на повседневную суету. Ведь именно поэтому начиналось монашество в истории Церкви: люди, которые всерьез брались за свою духовную жизнь, за свое духовное воспитание, хорошо понимали, что сопричастность к каждодневным суетным делам не дает разуму возможности сосредоточиться. Наверное, это и каждый человек знает на собственном опыте, в том числе и, может быть, в первую очередь те, кто посещает храм Божий: как трудно бывает отвлечься от мирской суеты даже во время молитвы в храме, как мысли устремляются к дольнему, поглощая все сознание!

307

Поэтому преподобный Никита и говорит о необходимости отстраниться от повседневной суеты и испытать свою совесть. Здесь как раз и требуется ум, который имеет способность проанализировать то, что происходит в нашей жизни: наши мысли, наши намерения, наши дела. Именно умом человек познаёт самого себя. Для этого, конечно, необходим навык. Если просто размышлять о себе, можно сойти с ума и ничего доброго не получится. Размышления нужно всегда сочетать с молитвой, прося Господа открыть наши собственные тайны, нередко сокрытые от нас самих, гнездящиеся где-то глубоко в сознании или даже в подсознании. Силой Божией раскрываются перед нами наши собственные тайны, — только сердце и ум должны быть открыты навстречу такому испытанию совести: и никакой лжи, никакого самооправдания не может быть, когда мы размышляем о своей собственной жизни, о своих мыслях, о своих намерениях и о своих поступках.

А что же обретает человек в результате самопознания? Тот же Никита Стифат учит нас, что результатом является осмысление в первую очередь повседневности. Мы начинаем понимать суетность, никчемность всего того, что совершаем каждый день и чему, собственно говоря, отдаем все наше внимание и посвящаем все наши заботы. В этом повседневном мире существуют собственные «ценности», и они порабощают наше сознание. Иногда мы не видим никаких иных ценностей, кроме тех, которые должны обрести в наших повседневных трудах. Но самосозерцание и самоиспытание помогают понять всю их никчемность, по крайней мере, пред лицом вечности, пред лицом загробной жизни и даже пред лицом подлинных ценностей, существующих в этой жизни, таких как любовь, правда, справедливость, мир, чистота.

Обретая понимание того, что есть главное в жизни, мы становимся сильнее и одновременно смиреннее. По словам того же преподобного Никиты, одним из результатов самопознания и является обретение подлинного смирения. Если мы соотносим то, чем мы живем, чем мы дышим, на что направлены наше внимание, наша забота, с теми великими Божественными идеалами, которые начертаны и в нашей душе, и в Слове Божием, если мы соотносим наши повседневные заботы с достижением истинных ценностей человеческой жизни, то мы не можем не ужаснуться тому, как далеки мы от подлинных идеалов! Это осознание собственной слабости, невозможности жить по слову

308

Божиему и должно привести нас к чувству смирения и, как говорит тот же Преподобный, к слезам умиления.

Для кого-то может показаться странным, что слезы являются добродетелью. Но не всякие слезы: не те, которые являются результатом человеческой слабости, распущенности или просто нервной болезни, а слезы как следствие самопонимания, глубокого анализа того, что происходит в нашей жизни, осознания несоответствия своей жизни тем великим заповедям и законам, которые Бог начертал для всех нас.

Пусть дни Святой Четыредесятницы помогут нам разобраться в себе, иначе взглянуть на каждодневную суету, обрести понимание того, что есть подлинное и единое на потребу (Лк. 10,42). Именно эти задачи мы и должны решать в течение святых и спасительных дней Четыредесятницы. Аминь.