Кирилл (Гундяев), патр. Слово за Божественной литургией в день памяти перенесения честных мощей святителя Филиппа, митрополита Московского и всея Руси, чудотворца, в Патриаршем Успенском соборе Московского Кремля 16.07.2011

СЛОВО ЗА БОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТУРГИЕЙ
В ДЕНЬ ПАМЯТИ ПЕРЕНЕСЕНИЯ ЧЕСТНЫХ МОЩЕЙ
СВЯТИТЕЛЯ ФИЛИППА, МИТРОПОЛИТА МОСКОВСКОГО
И ВСЕЯ РУСИ, ЧУДОТВОРЦА, В ПАТРИАРШЕМ
УСПЕНСКОМ СОБОРЕ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ
16.07.2011

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня мы празднуем память святителя Филиппа, митрополита Московского, вспоминаем перенесение его мощей из Соловецкого монастыря во град Москву и поставление их в главном соборе Руси — Успенском соборе Московского Кремля.

Это перенесение состоялось по инициативе тогдашнего Новгородского митрополита Никона, который затем стал Патриархом Московским и всея Руси, и при поддержке государя Алексея Михайловича, который испытывал естественные угрызения совести за все, что произошло с митрополитом Филиппом, за грех своего прародителя государя Иоанна Васильевича, по приказу которого и был умерщвлен святитель Филипп — умерщвлен потому, что отказался благословить Иоанна Грозного после его очередного кровавого набега на свой народ, на мирных людей. Когда нетленные мощи святителя были перенесены сюда, в Успенский собор, их поставили посреди храма, государь Алексий Михайлович вложил в руку святителя покаянную грамоту и, стоя на коленях пред гробом, испросил прощения за своего предка и его злодеяния.

Мы вспоминаем святителя Филиппа как доброго пастыря, который душу свою положил за овцы. Именно поэтому в день его памяти читается Евангелие от Иоанна, где Господь говорит: Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит... волка и оставляет овец, и бежит; и приходит волк, и расхищает овец и губит их (Ин. 10, 11-13).

Действительно, подвиг святителя Филиппа не был политическим жестом, как воспринял это Иоанн Грозный, который решил, что святитель, отказавшись принародно благословить царя, тем самым поддержал несомненно существовавшую в ту пору оппозицию. Но святитель

597

Филипп не выражал политической позиции. Он не был сторонником тех, кто мечтал о низвержении Иоанна Грозного, и он не благословил царя не потому, что стремился тем самым ослабить его авторитет. Митрополит Филипп поступил именно как пастырь добрый, душу свою полагающий за овец. Ибо чем был для народа кровавый пример Иоанна Грозного? Если царь — в то время высший авторитет в народе — позволял себе страшные беззакония, то что же тогда должен был делать народ? Благословить такие поступки царя означало благословить беззаконие, ввести в великий соблазн, который несомненно погубил бы множество людей. И неизвестно, чем завершилась бы история Иоанна Грозного, если бы тогда митрополит Филипп прилюдно благословил запятнанные кровью руки государя! В какую кровавую пучину могла бы ввергнуться страна!

Что, собственно говоря, имел в виду Господь, говоря о пастыре добром, который душу свою полагает за овцы? В каком смысле пастырь должен полагать душу за овец? Душа — это синоним жизни. От какого волка пастырь должен ограждать овец? В обществе бывают разные конфликты, иногда кровавые, и, конечно, пастырь не может относиться ко всему этому безразлично. В первую очередь пастырь призван защищать человеческие души от соблазнов греха, от растления, от того самого «волка» — диавола, который проникает в сознание, сердце, душу человека, соблазняет его на грех, растлевает его душу, губит его для Царствия Небесного. Ведь именно такими были поступки Иоанна Грозного: он проливал кровь невинных и беззаконием своим растлевал души людей, давая пример того, как преступно и жестоко можно решать свои собственные проблемы.

Все то, что произошло в далеком XVI веке, показательно и для нас — в первую очередь, конечно, для пастырей. Но деяния Иоанна Грозного несопоставимы с тем, что происходит в современном мире: великое множество человеческих страданий и несправедливости, голод, болезни, войны, непонятно во имя чего ведущиеся, уничтожение огромного количества мирных, ни в чем не повинных людей. Разве это не соблазн? Разве все это не раскрепощает человеческую жестокость и готовность во имя своих интересов идти на все?

Несопоставимо со временами Иоанна Грозного и то, что происходит сегодня в духовной жизни человека. Какие огромные силы работают на то, чтобы растлить душу, растлить разум, чтобы смешать

598

добро со злом, исключить из человеческого сознания понятие греха! И мы видим, что это удается, — достаточно посмотреть наши телевизионные дискуссии, особенно касающиеся вопросов нравственности. Кажется уже удивительным, когда кто-то оценивает ту или иную ситуацию с точки зрения морали, тем более с христианской точки зрения, — такой человек выглядит как белая ворона. И все то, что происходит, ведет к выработке неких стандартов жизни, неких стереотипов мысли, которые позволяют людям принимать грех без всяких угрызений совести.

А что же пастыри? Ведь они должны выйти навстречу «волку», который нападает на паству (как и полагается по законам борьбы), и защитить души людей. С благодарением Богу можем сказать, что Церковь наша сегодня делает это мужественно и смело. Если бы пастыри поддерживали все то, что происходит, если бы они скромно молчали, то в глазах тех самых «волков» они были бы современными, продвинутыми, открытыми людьми. Если же они обличают грех, они становятся людьми старомодными, отставшими от жизни, консерваторами...

Мы видим, что сегодня происходит в нашем обществе, в частности в средствах массовой информации. Перед Церковью стоит выбор — точно такой же, какой стоял перед митрополитом Филиппом: может быть, благословить все это, чтобы не ссориться с «волками»? может, скромно отвернуться? может быть, сделать вид, что ничего не происходит? а может, где-то даже и поддержать? Что уж говорить, — современные люди не такие, как те, которые жили прежде, — у них другие требования, другие идеалы... «Зачем же мешать им раскрепощать свою собственную природу так, как они сами того хотят?»...

Возможно, митрополит Филипп остался бы на кафедре, продолжал быть митрополитом Московским и носить священные ризы. Но каково тогда было бы его место в тогдашней жизни Руси и в истории Церкви нашей?..

И сегодня перед каждым пастырем стоит та же дилемма — благословлять или не дать благословения, промолчать или сказать правду. Но если Церковь умолкнет, кто же тогда будет говорить? О проблемах у нас говорят только тогда, когда приводят страшные статистические данные о преступности, о коррупции, о разрушенных семьях, — тогда мы еще способны удивляться, иногда даже ужасаться. Но почему

599

же все это происходит? И Церковь говорит: надо смотреть в корень; никакими полумерами мы не решим задач, которые перед нами стоят; мы не изменим человека к лучшему, если забудем, что такое грех, и если откажемся от борьбы с ним. В конце концов, то служение, которое несет Церковь, несмотря на поношения и скорби, исполнено внутренней радости и силы, потому что это служение митрополита Филиппа, это служение святых мучеников и исповедников Российских, а именно на крови мучеников созидалась Церковь.

Обращаясь сегодня к нашим священникам, я призываю их быть дерзновенными, сильными в вере, мужественными и одновременно добрыми пастырями. Пастырь добрый полагает душу свою за овец... Мы не должны быть просто участниками общественной дискуссии, не должны участвовать в публичной полемике недостойным для христианина образом, выступать со злыми глазами, буквально вцепляясь противнику в горло. Со смирением и в простоте сердца мы должны нести свое свидетельство и нашему обществу, и всему миру. Некоторым может показаться, что это заранее проигрышная позиция, позиция слабого. Но это не позиция слабого — это следование за Христом, ибо Он спас род человеческий не силой власти и не силой человеческого могущества, но крестом и любовью. Именно на крест взошел в этом храме святитель Филипп, память которого мы совершаем сегодня. И только исполненная крестоношения и любви миссия Церкви в современном мире и способна изменить людей к лучшему и открыть многим дверь Царствия Небесного.

Молитвами святителя Филиппа, митрополита Московского, память которого ныне совершаем, да укрепит Господь пастырей Церкви в неленостном, дерзновенном и смиренном служении спасению рода человеческого. Аминь.

600