Шестов Л.И. Дерзновения и покорности

LII

Дерзновения и покорности. Человек в своей жизни переходит много раз от дерзновения к покорности. Но, под конец, обычно покоряется. История философии – если положиться на мнение историков – есть история смирения человека. Но точно ли история философских учений выразила собой

230

историю наших духовных борений? И вообще история культуры, как ее принято изображать, есть ли в самом деле итог всего человеческого делания, всех наших устремлений и достижений? Я думаю, нужно сказать: нет, не есть. Такие признания вырываются иной раз и у профессиональных историков, которые поправдивее. Философия истории Гегеля есть грубая и вредная фальсификация жизни. Его разумная действительность и не разумна, и не действительна. Дерзновение не случайный грех человека, а его великая правда. И люди, возвещавшие смирение, были по своим внутренним запросам наиболее дерзновенными людьми. Смирение для них было только способом, приемом борьбы за свое право. Оттого-то Платон и Аристотель победили. В стороне, как разбитые, оказались Протагор, пророк Исаия, ап. Павел из древних, Паскаль, Шекспир, Гейне и др. из новых. Но «история», наша история, считает без хозяина. Последний страшный суд не «здесь». Здесь одолели «идеи», «сознание вообще» и те люди, которые прославляли «общее» и провозглашали его богом. Но «там» – там дерзавшие и разбитые будут услышаны. Единственное возражение: никакого «там» – нет, есть только «здесь». И Бог только здесь, а не там. Это – возражение, не спорю. Hoc signo vinces, hoc signo vincunt et vincent et vincant.

231