Григорий Чудотворец, еп. Неокесарийский, свт. О притворстве, на Иерем. IX. 8—26

2. О притворстве (на Иерем. IX. 8—26 4).

Ст. 8. Ближнему своему говорит мирное, а в себе имеет вражду и пр.

 Книжники и фарисеи народа иудейского не унаследовали бы от Спасителя многократного «горе», если бы не было в них лицемерия. Ибо в обличениях их грехов Господь не переставал по всякому поводу прежде всего говорить: горе вам, книжники и фарисеи лицемеры*), называя их гробами повапленными, которые снаружи кажутся людям красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты.

Ибо если мы сделаем для ближнего что-нибудь доброе

1) Пс. LXXXI, 6. 2) Иов. III, 7. 3) Иов. III, 8.

4) Напечатан у Joh. Pitra, Analecta sacra spicilegio solesmensi parata. T. 3. Parisiis 1883, p. 211—295.

5) Mф. XXIII, 27.

568

по нелицемерной любви, то мы услышим от Спасителя: поскольку вы сделали одному из этих братьев Моих меньших, сделали Мне 1). Таким же образом, как если мы показываем по отношению к брату что-нибудь дурное, обнаруживая при этом лукавое и гнусное лицемерие или какой бы то ни было другой грех, подобно тому мы согрешаем и в отношении к Богу. Итак, братие, лицемерие — нечто ужасное и враждебное; оно — сокрытое в сердце коварство для обмана тех, которые ведут себя просто, прельщает обладающих любовью, одно говоря устами, а другое имея в сердце.

Не хорошо высокомерие, заключающее в себе много тщеславия; ибо ясно, что всякое совершенное благо от Бога исходит 2), и оно не иначе может быть достигнуто человеком, как тогда только, когда действительно обнаруживается совершенная истинность сказанного, что хвалящийся чем-нибудь должен превозноситься только тем, что он разумеет и знает, что Господь сам творит милость и суд и правду 3), и что в этом—воля Божия. Ибо таковой человек угоден Божеству, и он всегда обладает постоянными и верными благами, если относит причину настоящих благ к истинному Виновнику, к Которому должно возводить причину и от Которого должно ожидать благ.

Каким образом Слово, наименовавши обрезанных, потом называет не иудеев только, не израильтян, не дом Иакова, и не самое употребительное собственное имя — Иуду, но включает с ними и египтян, и Эдома, и сыновей Аммона, и сыновей Моава, как всех необрезанных сердцем своим. Неужели Слово хочет сказать что-нибудь в таком роде, что сыны Израилевы, конечно, кажутся имеющими закон обрезания, но ничем не отличаются от остальных необрезанных народов, будучи и сами необрезанными в сердце своем, как необрезанные во зле? Неужели, говорю, Слово хочет сказать что-нибудь в таком роде, что сыны Иуды, конечно, имеют слово об обрезании и прочие изречения Божии, однако, ничем не отличаются от не имеющих закона Божия, Египта и Эдома, сыновей Аммона и сыновей Моава?

Неужели оно называет обрезанными всех вместе, не только израильтян и иудеев, но и остальные народы, как

1) Там же, XXV, 40. 2) Иак. I, 17. 3) Пс. XXXII, 5.

569

показывают и читаемые писания? Ибо всех оно назвало обрезанными и затем поставило Египет и Иуду и прочие народы. И как можно присоединиться к тому, чтобы всех их назвать обрезанными?

Если кто приведет на память [историю] от начала, то найдет, что все эти названные народы произошли от семени Авраама. Авраам был обрезан, будучи девяноста девяти лет, сам и его сыновья, Измаил и все мужи дома его, и домочадцы и купленные из чуждородных народов, — он обрезал их. Ибо все это дословно написано в книге Бытия 1). Но каким образом переводит обрезание на Египтян и на Эдома и на сынов Моава и на сынов Аммона? Обрезан был, как я сказал, Измаил, по закону, будучи тринадцатилетним, именно как сын Авраама от Агари, рабыни египтянки.

И немного спустя. И поселился, — говорит, — Измаил в пустыне, и сделался стрелком, и жил в пустыне. Привела же ему мать его египтянку в жену 2). Ради чего все это мною рассказывается? Ищу обрезанных в Египте, и ищу обрезанных в пустыне, — всех, которых записывает Слово. Итак, оказывается, что они были из рода Измаила, который поселился в пустыне, взял же жену египтянку, и я уже не колеблюсь, что это были иди те, которые в Египте были обрезаны, или те, лицо которых острижено и которые поселились в пустыне. Ибо естественно, что Измаил перенял отеческий закон Авраама, как происходящий от боголюбезного отца, и когда ушел из дома, то и сам делал, и потомкам своим передал то, что считал самым твердым для себя, как переданное от отца. Таким образом, конечно, возможно найти обрезанных египтян или населяющих пустыню. А как же и Эдом? Этот Эдом и сам происходит из семени Авраама. У Авраама был сын Измаил от Агари, был же и Исаак от Сарры. У Исаака же опять было два сына, именно Исав и Иаков. Иаков не взял жены из чужой крови, ни из хананеянок, так как отец позаботился об этом. Исав же взял в жену дочь Измаила, сестру Навеофа, как очевидно, взявши в жену двоюродную сестру по отцу, чуждую же по матери, и делается отцом многих сыновей. Первородным же его был Эдом, и меня под-

1) Быт. XVII, 23.  2) Быт. XXI, 30.

570

твердит священное слово, которое говорит: это — родство Исава отца Эдома 1). Итак, что сказано было немного раньше об Измаиле, именно, что он, принявши от отца закон об обрезании, передал его потомкам своим, это нам можно сказать и об Исаве, что он, будучи сыном Исаака, сына Авраама, закон, который получил от деда и от отца перешедший к нему, передал и детям и, может быть, сам обрезал Эдома. Неужели это не ясно?

А как же сыны Аммона и сыны Моава? Более трудолюбивые знают, что они—сыновья Лота, сына сестры Авраама.

И немного спустя. Итак, от Лота рожден был Аммон и Моав, каждый от его дочерей, когда дочери Лота, подумавши, что вся земля пустынна, таким образом хотели спасти род человеческий. Именно у старшей родился Моав, что значит «от отца», и у второй Аммон, что значит «сын рода». Все здесь сказанное убеждает, что нам уже не трудно согласиться, что все таким образом в священном слове названы обрезанными, когда сам Иеремия свидетельствует и о сынах Моава и о сынах Аммона, потому что и их он перечислил среди обрезанных.

И немного спустя. Если же нужно, чтобы нам сверх того была и какая-нибудь польза от сказанного, то правильно можно сказать так: много родов людей имеют наружный вид праведности и носят на себе некоторые следы закона Божия и некоторым образом притворяются и лицемерно заботятся о добродетели; однако такое произволение у нас только для видимости, притворства и обольщения, а в действительности мы совершенно не стремились искоренить из себя зло и поношение на Египет и на Идумеян.

Гл. X, 2. По путям язычников не учитесь.

Чему же должно учиться? Учитесь закону Божию, который говорит: да не будет у тебя других богов, кроме Меня,— боги, которые не сотворили неба и земли, да погибнут от лица земли и из-под небес 2).

3. На Евангелие Матфея, гл. VI, ст. 22. 23 3).

Светильник тела есть око. Итак, если око твое будет просто, то все тело твое будет

1) Быт. XXVIII, 9. 2) Исх. XX, 3; Иерем. X, 11.

3) Напечатал у Migne, PG., t. X. col. 1189.

571

светло. Если же око твое будет лукаво, то все тело твое будет темно.

Если же свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

Простой глаз есть нелицемерная любовь, посредством которой, когда тело освещается, не иначе обнаруживаются внутренние помышления, как чрез наружные части тела. Лука вый же глаз—притворная любовь, которая называется и лицемерием,—чрез нее все тело человека делается темным. Достойные тьмы дела [человек! помышляет внутри, чрез внешние же части обнаруживает такие слова, которые кажутся принадлежащими к свету. Ибо они на самом деле—волки, одетые в овечьи шкуры: они омывают только наружные части чаши и блюда, и не видят, что если не будет очищена внутренняя сторона их, то и наружная не может сделаться чистою. Посему, ясно обличая это, Спаситель говорит: если свет, который в тебе, тьма, то какова тьма? То-есть: если любовь, которая кажется тебе светом, вследствие скрытого в тебе лицемерия, есть дело достойное тьмы, то чем будут твои явные преступления? 1). И апостолы представлены как свет и глаза всего мира; поэтому Господь, возвещая, сказал им: если вы устоите и не подвигнетесь, будучи светом тела, то, вот, все тело мира просвещено; если же вы, будучи солью, потеряете силу, и будучи светом, помрачитесь, то какова тьма, которая есть мир?