Сагарда А. И., проф. Фр. Кс. Функ, История христианской церкви от времен апостольских до наших дней. В русском переводе со значительными изменениями, дополнениями и предисловием П. В. Гидулянова

ЖУРНАЛ «ХРИСТИАНСКОЕ ЧТЕНИЕ», СПБ., 1911, № 04

разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу

проф. А. И. Сагарда

Фр. Кс. Функ, История христианской церкви от времен апостольских до наших дней. В русском переводе со значительными изменениями, дополнениями и предисловием П. В. Гидулянова, ординарного профес. Императорского Московского университета. Москва 1911. Стр. VII+616. Цена 2 р. 50 к.

Покойный профессор Фр. Кс. Функ († 24 февр. н. с. 1907 г.) принадлежал к числу выдающихся работников на ниве церковно-исторического знания. Своими исследованиями в области истории Церкви он стяжал славу крупного ученого, беспристрастного в оценке фактов, осторожного в выводах, точного и ясного в изложении результатов изысканий. Задачей для своего прекрасного учебника по истории Церкви он ставил—дать в сжатой и доступной форме «ту сумму церковно-исторических познаний, какая необходима для каждого образованного богослова настоящего времени» 1). Достиг ли автор своей цепи и, если достиг,

 1) F. X. Funk, Lehrbuch der Kirchengeschichte. 5 Aufl. Paderborn 1907. S.V.

581

582

то в какой мере, лучшим ответом на эти вопросы может служить следующий факт: в течение двадцати с небольшим лет учебник проф. Функа по истории Церкви выдержал пять изданий и был переведен на французский и итальянский и в последнее время на английский языки. В настоящее время он вышел и в русском переводе. Этот факт не только можно, но и должно бы приветствовать, если бы русскому обществу дали перевод учебника проф. Функа, хотя с изменениями и дополнениями, но без искажений. К сожалению, этого не случилось. Ученый переводчик, ординарный профессор Московского университета, г-н Гидулянов, по-видимому, приложил все усилия к тому, чтобы доказать, что книга на немецком языке часто является для него «книгой за семью печатями», что история христианства, этот «фокус истории культуры» 2), может привлекать к себе не только «добрых меняльщиков», и с этой целью в одних местах исказил мысли проф. Функа до неузнаваемости, в других приписал ему ряд изумительнейших открытий.

Иным может показаться просто дерзким наше утверждение, что для ординарного профессора, который взялся за перевод немецкой книги, эта самая книга нередко является «китайской грамотой». Однако, смелость такого заявления весьма умеренного свойства. Оно покоится на твердом основании тех данных, которые г-н Гидулянов щедрой рукой рассыпал по всему своему переводу учебника проф. Функа. Из этих данных мы выберем только несколько, в которых богатство творческих сил ума г-на переводчика, его изобретательность в борьбе с немецким языком выступают с ясностью самоочевидной истины.

*) См. у г-на Гидулянова в его предисловии к переводу учебника проф. Функа, стр. III.

583

(За сильным подъемом, которого достигла церковная история в XVI веке, последовал довольно продолжительный застой. Долгое время ограничивались тем, что в извлечениях и компендиумах доводили до сведения более широких кругов результаты этих двух больших работ (Магдебургских центурий и Анналов Барония).

(В противном случае наше знание ограничивалось бы (только) именем Апостола (Иакова младшего), так как приведенное предание целиком относится к Иакову «брату Господню»).

(Действительно, христианство приобрело и таких последователей, в роде Иустина и Дионисия Александрийского, которые раньше тщетно, конечно, прилагали все усилия к тому, чтобы найти истину в философии).

584

(Продикиане, последователи некоего Продика, которые воображали, что они, как сыны Даря, выше закона, данного слугам).

Союз indem—это личный недруг И. В. Гидулянова, и последний, не замечая подвохов коварного врага, с чисто детской доверчивостью и трогательной наивностью пишет: «На сирмийском соборе в Паннонии в 351 году единосущие (ὁμοούσιος), по крайней мере, фактически было устранено, хотя (indem) означавшее ту же мысль слово в новом вероисповедании, так называемая первая сирмийская формула, никем не было принято» (122); «Доселе он (Амфилохий Иконийский) не нашел еще подлежащей оценки, хотя (indem) дошедшие под его именем гомилии признаны неподлинными» (197). Слово unter так походит на слово unser, что кто осудит г-на Гидулянова, если он, вместо «низший мир», скажет: «наш мир» (76). У нас сложился и упорно держится предрассудок, что das Leib значит тело. Оказывается, по П. В. Гидулянову, что das Leib обозначает любовь (78). Много подводных камней в беспредельном море немецкого языка, и ученый переводчик терпит крушение даже на маленьком denn, которое одной только буквой отличается от dann. Вот как переводит он, напр., известное место об Иисусе Христе у Иосифа Флавия.

585

(«В то же время жил Иисус, муж мудрый [если только можно назвать Его мужем, ибо Он был] совершитель необыкновенных дел [учитель людей, с радостью принимавших истину]. Он привлек к себе многих иудеев, но также многих и из язычества. Он был Мессия (или: считался за Мессию). И когда Пилат, по доносу знатнейших у нас, осудил его на крест, то возлюбившие Его прежде не отреклись (от Него). [Ибо в третий день Он явился им опять живым, так как божественные пророки предсказали относительно Него и это и тысячу других чудесных явлений]. Род христиан, названных (так) по Нем, еще и доселе не прекратился»).

Слово Schwärmer (мечтатель) переводчик заставил превратиться в Schwarm (толпа). И никто не оценит этой его колоссальной работы; напротив, найдутся буквоеды, которых не удовлетворит и новейшее русское слово «дифферентеры» (514), представляющее почти буквальный перевод немецкого Dissenters.

От гимназиста 1-го класса можно и должно требовать, чтобы он различал единственное и множественное числа, но ученый переводчик стоит выше этих мелочей, и удивительно ли, что он заговорил о многих или, по крайней мере, нескольких «Священных Писаниях» (26), о нескольких «сочинениях Цельса», которые «могут быть отчасти восстановлены из опровергающего их сочинения Оригена» (45), превратил «надписи папы Дамаса» в «писание Дамаса» (86) и беседы Иоанна Златоуста о статуях в «проповедь о статуе» (194) и т. д.?

586

В бесславном бою с немецким языком г-н Гидулянов мог бы пострадать значительно меньше, если бы его хорошая осведомленность в церковной истории, отмеченная в 1907 г. † H. С. Суворовым 1), к 1911 г. не разрешилась рядом изумительных открытий, которые мы затрудняемся назвать собственным их именем. Но предоставим слово г-ну Гидулянову 2).

(Но еп. Александр (александрийский) выступил против него (т. е. учения Ария), как против своего рода евионитского монархианства).

(Последовательно уже простой диофизитизм казался им (родоначальникам монофизитства) нфсторианством, а при таком понимании новый спор был не избежен).

1) Из истории развития церковно-правительственной власти. Москва 1907. Стр. 28.

2) Оговариваемся, что и в дальнейшем мы коснемся только некоторых открытий г-на Гидулянова. так как не ставим своей задачей отмечать все недочеты его перевода, считая подобную работу совершенно бесцельной.

3) Любовь г-на Гидулянова к слову «голый» так велика, что он находит возможным говорить: о «голом незачете грехов» (512), о «голой естественной религии» (522) и т. д. В книге: «Восточные патриархи в период первых четырех вселенских соборов», г-н Гидулянов дает основание предполагать, что даже и δμοιος по его лексикону значит «голый» (321).

587

(Почитатель Оригена, он (Григорий Нисский) усвоил из его особых учений, по крайней мере, ἀποκατάστασις πάντων).

Но что значат эти и подобные открытия в области церковной истории в сравнении с теми откровениями, какие осенили переводчика, лишь только он вошел в соприкосновение со священной историей. На стр. 20 своего перевода г-н Гидулянов пишет: «Христос чрез 30 лет после чудесного Его рождения от Девы Марии со своими 12 избранными учениками отправился (откуда?) в Палестину» на 35 снова делает другое не менее удивительное открытие: «Соответствуя десяти карам фараона против Моисея, как прообразу христианских гонений», десятеричное исчисление гонений на христиан «имеет символический смысл, хотя и противоречит истории».

Г-н Гидулянов искупит отчастисвою вину пред русским обществом, если заявит печатно, что перевод учебника проф. Функа, этот тяжкий грех, взятый им на душу, сделан в минуты крайне тяжелого душевного состояния, в минуты полной растерянности. И читатель поверит. Даже более того: он сам укажет некоторые места в переводе, которые, как нельзя более лучше, подтвердят это заявление г-на Гидулянова. На стр. 393 читаем: «Раскол по последнему вопросу (о непорочном зачатии Приснодевы Марии) неоднократно приводил к столь ожесточенным спорам, что Сикст IV вынужден был выслушать взаимные обвинения обеих партий (Фомы Аквината и Дунс Скота) в ереси (1488). Здесь, между прочим, случайно открылось, что в начале X VI векав доминиканском монастыре в Берне были преданы смерти четыре монаха». Контекст речи оставляет вне всякого сомнения, что, по мнению г-на Гидулянова, в конце XV в. могли говорить о событиях, имеющих совершиться в начале XVI в., как давно случившихся уже. Смеем думать, что ни один человек, дающий себе отчет в том, что он говорит или пишет, не ста-

588

нет утверждать что-либо подобное. Или: «Одна книга (из сивиллиных) имеет лжехристианское, скорее еретическое, вернее, иудео-христианское происхождение» (98). Попытайтесь на основании данной фразы решить вопрос, какого же происхождения была эта злополучная сивиллина книга: христианского или «лжехристианского» 1). Или: «Безбрачие не являлось обязательным для духовенства. Кто уже женатым получал посвящение, тот мог продолжать его (т. е. безбрачие?) и в новом сане» (53). Или: «Ради своего учения о человеческой природе во Христе Аполлинарий порвал с церковью и этим именно обстоятельством можно объяснить потерю всех его работ. К нам дошли только некоторые его сочинения» (197). Или: «Как доказывают появившиеся в ХIV и ХV вв. многочисленные университеты, духовного подъема в это время нет» (394).

Читатель пойдет дальше: он укажет, что для того состояния, в котором г-н Гидулянов работал над своим переводом, характерным является не только отрицание элементарных требований здравого человеческого смысла, но и нарушение основных законов родного языка. На стр. 59 читаем: «Евхаристическое торжество первоначально также совершалось вечером... Главные составные ее (т. е. «евхаристического торжества») части... Более подробно мы узнаем о ней (т. е. об «евхаристическом торжестве») от Иустина». Или: «Происхождение этих сочинений падает на время немногим более раннее, чем появление ее («этих сочинений») в истории» (203). Или: «Для этого института значило более желание испанского властелина, чем воля папы. Деятельность ее («института») в высокой степени партийно окрашена» (381). Или: «Турецкая опасность благоприятствовала дальнейшему росту протестантизма. Правда, некоторые беспокойства сулил им («протестантизму») заключенный» и т. д. (427).

Не можем не выразить крайнего своего изумления по поводу следующих строк предисловия г-на Гидулянова к его переводу: «При всех своих достоинствах Функ все же

1) Соответствующее место у проф. Функа (3. 100) читается так: Ein Buch (VI) verrät christlichen. hezw. häretischen, eines (VII) judenchristlichen Ursprung (Одна книга (VI) обнаруживает христианское, resp. еретическое, а другая (VII) иудео-христианское происхождение).

589

католик. Этого не следует забывать. Правда, он обладал большею широтой мысли, чем большинство его единоверцев, тем не менее, католическая закваска не могла не оказать влияния на его религиозное мировоззрение. Исправить этот недостаток, вытравить этот «папежский дух» 1) было уже моей задачей, как переводчика. Вторую главу первой части мне, например, пришлось целиком написать самому» (V). Напечатанные курсивом слова заключают в себе утверждение, что вторая глава первой части перевода г-на Гидулянова целиком составляет его литературную собственность. Исследуем. Вторая глава (стр. 47—56) первой части распадается на четыре параграфа: от 18—по 21 включительно. Из этих четырех параграфов один (§ 19) представляет собой буквальный 2) перевод соответствующего параграфа (19) учебника проф. Функа, из 49 строчек 21-го параграфа 81 строка представляет буквальный 3) перевод соответствующих строк §21 в учебнике Функа, и только 18-ый параграф, правда, довольно обширный (47—51), второй абзац 20-го параграфа и 18 строк 21-го принадлежат переводчику. Предоставляем читателю судить, правду-ли говорит г-н Гидулянов, когда заявляет: «вторую главу первой части мне пришлось целиком написать самому», или нет.

Свое предисловие к переводу г-н Гидулянов заканчивает такими словами: «Пусть же эта книга содействует тому, чтобы сделать более легким и более полезным изучение в наших школах церковной истории! Пусть она возбудит в изучающих эту науку интерес и, служа подготовкой, явится стимулом для дальнейших самостоятельных трудов в этой области» (VII). Если бы г-н Гиду-

1) Г-н Гидулянов пишет языком образным и метким, поэтому его перевод пестрит такими выражениями: «насупротив» (76), «семо и овамо» (186), «елико возможно» (203, 310, 377), «ничтоже сумняшеся» (237), «патриарх уперся на своем» (248), «папа Гонорий населна Фридриха II» (303) и т. д.

2) Конечно, с некоторыми свойственными г-ну Гидулянову вольностями: «новый союз» (т. е. Новый Завет), безбрачие женатых лиц, о которых мы выше говорили, и т. д.

3) Опять таки с обычными для г-на Гидулянова искажениями (не эти ли искажения г-н Гидулянов называет «изменениями»?): замечание св. Киприана приписано еретикам, св. Аверкий превращен в «Аберкия», а его эпитафия—в «надгробное слово» и т. д.

590

панов внимательно прочел свой перевод, он никогда не написал бы этих строк: они оказались бы излишними, как излишним оказалось бы и все предисловие. Для русской церковно-исторической науки и русского общества перевод г-на Гидулянова, до неузнаваемости исказившего прекрасный учебник проф. Функа, не только не нужен, но и положительно вреден.

Александр Сагарда.