Как оппозиция ложной старины против нового, лучшего устройства русской церкви, введенного п. Никоном, собором 1667 года и Духовным Регламентом, раскол в старых церковных беспорядках находил для себя и начала жизни, силы, подкрепления и развития. Церковь русская, также как и общество гражданское, в XVII веке, под благотворным управлением патриархов, при попечении деятельных царей — Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, постепенно благоустроялась в управлении и в иерархии. Но, при этом благоустроении своем, она должна была еще бороться со многими старыми беспорядками. Недостатки эти, к прискорбию, были еще весьма значительны; ибо невозможно было вдруг исправить и искоренить того, что веками укоренилось. Между тем раскол, как начало противо-церковное, враждебное внутреннему благоустроенному порядку православной церкви, этими-то старыми недостатками и несовершенствами церковно-правительственного устройства и пользо-

— 328 —

вался для своего подкрепления, развития и распространения. Он извлекал для своего развития из современного состояния русской церкви не те животворные начала лучшей и совершеннейшей церковной жизни, каковы были, например, начала, вводившиеся в церковь русскую соборами 1654, 1655, 1667 годов, или какие изложены были в Духовном Регламенте: раскол все это отвергал, как противное ему новшество. Но он извлекал из тогдашней церковной жизни для своего подкрепления и развития одни беспорядочные, противо-церковные начала мнимой церковной старины — старых церковных беспорядков, и под влиянием их развивался. К сожалению, умножение в православной церкви таких неустройств, особенно в XVII веке, представляло для него атмосферу, во многих отношениях обильную необходимыми для его существования и развития средствами, просторную для его свободного и обширного распространения. По этой причине, он там преимущественно и искал себе убежища, силы и подкрепления, и там действительно находил все это, где сильнее преобладал старый церковный беспорядок над вновь водворявшимся во второй половине XVII и в начале XVIII века порядком. Рассмотрим беспристрастно все те старые недостатки и несовершенства внутреннего иерархического и духовно-правительственного быта русской церкви в XVII и первой половине XVIII века, под влиянием которых раскол развивался, возрастал и умножался.

В церковно-правительственном отношении, во-

— 329 —

первых, происхождению и распространению раскола при п. Никоне весьма много содействовало восстание вместе с расколоначальниками бояр против Никона, главного благоустроителя внутреннего порядка русской церкви в XVII веке, и низложение его ¹). Церковь русская никогда, кажется,

¹⁾Думаем, здесь не излишне будет сказать подробнее об этом, важном в делераскола, событии. Известно, что в XVII веке, когда, по мысли п. Филарета и по примеру гражданских приказов, учреждены были на патриаршем дворе духовные приказы, в них главными производителями духовных делпоставлены были гражданские чиновники: бояре, окольничие, думные, стольники, тиуны, стряпчие, боярские дети, дворяне, дьяки и подьячие. Таких чиновников в патриарших приказах, по сказанию Алеппского диакона Павла, находилось «великое множество». Нет сомнения, что при тогдашней обширности и многосложности делв патриаршей области и в епархиях, эти светские чиновники были весьма полезны и даже необходимы для облегчения многотрудного делопроизводства в духовных приказах. Но нельзя, по всей справедливости, не пожалеть о том, что они часто забывали свое настоящее назначение и преступали границы позволенного для них участия в делах церковного управления. До собора 1667 г., который, предположив, по возможности, искоренить в русской церкви все, что благоприятствовало усилению раскола, между прочим, обратил внимание и на этот предмет,—светский суд в патриарших приказах, кажется, совершенно преобладал над духовным. В самом высшем духовном приказе, в патриаршем Разряде, прежде патр. Никона не видно, чтобы был кто-нибудь из духовных лиц, кроме патриаршего боярина с дьяками и подьячими. См. грам. 1628, 1632 и 1633 г. А. Э. III, стр. 260, 284, 337. В самых патриарших грамотах до п. Никона боярам патриаршим усвоялась распорядительность, как бы совершенно равная с патриархом, или распорядительная власть патриарших бояр сопоставлялась с распорядительною властью самого патриарха: «а кто сторонние люди учнут бить челом того монастыря на игумена и на братию и на слуг, и на служебников и на крестьян, о суде нам патриарху или боярам нашим, и того монастыря игумен и братья и слуги и крестьяне учнут на них встрешно искать, и сторонние всякие люди отвечают тут же перед нашими бояры и перед приказными людьми». А. Э. III, № 178. Заве-

— 330 —

не имела столько нужды в единстве и согласии действий церковного и гражданского правительства, как при п. Никоне, когда она совершала весьма

дывание духовными делами в патриарших грамотах до п. Никона приписывается одним только боярам, о духовных властях не упоминается, как будто они вовсе не участвовали в духовных приказах. Так в 1628 г. исправляющими духовные дела в патриаршем Разряде показываются только: князь Андрей Васильев. Хилков, боярин Ив. Алексеев. Колтовский, да дьяки Ф. Рогозин и Гавр. Леонтьев. (А. Э. III, № 177): в 1632 г. тот же князь Хилков и те же дьяки, да еще боярин Семен Васильев. Колтовский. Так и в друг. патриарших приказах, напр. в дворцовом—заведывал делами дворецкий с дьяками. (А. Э. IV, № 304). — Патриаршие дворяне и дети боярские, заведовая в городах и уездах патриаршей области духовными делами и сбором церковной дани, так много производили беспорядков и бесчиния, что в 1675 г. соборным определением найдено было нужным постановить следующее: «в патриаршую епархию, в городы и уезды, управления ради церковнаго и всяких духовных дел и ради церковных даней и венечных пошлин и всяких патриарших сборов, патриаршие дворяне и детибоярские да не въезжают, для того, что великому государю царю Алексею Михайловичу и святейшему патриарху ведомо учинилось, что от владычных дворян и детей боярских объявилося всякое безчиние, ко освященному чину налоги и обругательство и убытки». (А. А. Э. IV, № 204, п. 4). Усилие бояр к преобладанию в духовных приказах, к независимому от высшей церковной власти управлению церквами и монастырями с особенною силою обнаружилось при п. Иосифе. В этовремя своеволие бояр в отношении к духовной власти возросло уже до такой степени, что они в начале царствования Алексея Михайловича вслух перешептывали: «николи де такого бесчестия не было, что ныне государь нас выдал митрополитом, что лучше де на новой земле за Сибирью пропасть, чем покориться какому-нибудь новгородскому митрополиту». (Письмо Алексея Михайловича к Никону. А. Аполлоса — житие Никона стр. 117 и 118). При слабом и удрученном старостью п. Иосифе, когда, по повелению царя Алексея Михайловича, составлена была комиссия для сочинения Уложения, стольники, стряпчие, дворяне Московские и городовые дети боярские подали государю челобитье об учреждении особого монастырского приказа с правом раз-

— 331 —

важное и даже, можно сказать, после принятия христианства, самое великое дело исправления церковного порядка и богослужебных книг и обрядов, и когда, между тем, против нее восстали противники церковного порядка и власти, ревновавшие за старый церковный беспорядок. К несчастью, в это-то самое время бояре монастырского Приказа, за одно со многими членами боярской думы, напрягали почти все усилия к тому, чтобы ограничить власть церковного правительства и низвергнуть п. Никона. Боярам, желавшим совершенной независимости от патриаршей власти, господства над духовенством и обладания церковными и монастырскими имениями, нужно было, во что бы то ни стало, низложить сильного защитника прав и величия высшей церковной власти, п. Никона, по примеру п. Филарета, беспощадно преследовавшего

сматривать жалобы на духовных и даже с правом полного заведывания монастырями и церквами сел монастырских. И князь Одоевский внес в Уложение 7 статей о монастырском приказе, который составлен был из бояр, дьяков и подьячих, и «ведал всего Московского государства всякий духовный чин, митрополиты и архиепископы, и епископы, и монастыри, и попы,— во всяких делах, и со властелинских, и с монастырских крестьян подати». Кошихин, гл. VII, ст. 24: «Монастырский приказ; а в нем сидит окольничей, да два дьяка. А ведомов том приказе всего Московского государства всякой духовный чин, митрополиты и архиепископы, и епископы, и монастыри, и попы, во всяких делах, и с властелинских, и с монастырских крестьян подати; и соберется техподатей в год более 20,000 рублев; а расход тем деньгам бывает куды понадобится, что и из иных приказов». Это весьма стеснило круг действийпатриаршего судного приказа или разряда, а при злоупотреблениях бояр, восставших против Никона, произвело жалкий беспорядок, который и был едва ли не главною причиной падения Никона и полного успеха раскола.

— 332 —

и обуздывавшего их своеволие, особенно противное канонам церковным вмешательство в дела чисто-духовного ведомства. Монастырский приказ служил для них в этом отношении лучшим орудием. Виновник учреждения монастырского Приказа, кн. Одоевский был личным врагом Никона; потом в 1660 году мы видим в монастырском Приказе окольничого Ивана Федоровича большего Стрешнева ¹); а это тоже, по всей вероятности, был враг Никона, как и прочие Стрешневы, Семен и Родион; в 1665 году в монастырском Приказе боярином был кн. Иван Андреевич Хилков ²); и этот боярин, когда был при дворе, также толпился около врагов Никона, а в 1669 году, за свою слабость и неисправность по гражданской службе, заслужил опалу царя Алексея Михайловича ³). Кроме того, между заведовавшими духовными делами в монастырском Приказе находились еще люди не совсем добросовестные, действовавшие не по правде и не по закону, как видно из «челобитной монастырского приказа подьячего Евтихея Алексеева на дьяка Ивана Калитина в неправых делах»⁴). Жаль, что нам неизвестен ближе и обстоятельнее личный состав монастырского Приказа. Но кто бы и каковы, впрочем, ни были бояре, дьяки и подьячие монастырского Приказа при п. Никоне, несомненно то, что образ мыслей и действий

¹) А. А. Э. IV, стр. 115.

²) Дворцов. разряды, т. III, стр. 604.

³) Ригельмана истор. о донских казак. стр. 60, в Чт. Моск. Общ.
Ист. и Древн. Росс. год. 2, № 3.

⁴) Акт. Ист. V, № 263, стр. 481.

— 333 —

монастырского приказа при Никоне, по причине злоупотреблений бояр, казался довольно опасным для внутреннего мира церкви русской, несообразным с духом древнего канонического устройства русской церкви, близким к протестантскому образу управления, который на западе почти в это же самое время утверждался германскими князьями, принимавшими протестантизм. Бояре монастырского приказа, действуя за одно с враждебными Никону боярами царской думы, которые, по словам умного современника Богдана Хмельницкого, «ничего путного Его Царскому Величеству не присоветывали», напротив еще, по словам другого очевидца врача Алексея Михайловича Коллинса, «самые добрые его намерения направляли ко злу» ¹); эти бояре «причиняли церковной власти всякия обиды, закона Божия не исполняли и в духовные дела и во святительские суды вступалися, церковными и монастырскими имениямираспоряжались, как хотели и делали всякия дела в монастырском приказе, а церковное правительство делали для себя орудием, патриарха заставляли служить себе» ²). Образ правления, похожий на протестантский ³). Никон, строгий, жаркий ревнитель прав русской церкви, видел такой порядок церковного управления не соответственным с древним каноническим устройством русской церкви, и потому не утерпел, с твердостью и энергией жаркого защитника прав церкви

¹) Чт. Моск. Общ. Ист. и Древн. Росс. № 1. ст. 13. И. Р. Ц. IV, стр. 41.

²) Собр. госуд. грам. IV стр. 128.

³) Слич. напр., у Альцога, ученика знаменитого Мёллера, в его
Universalgeschichte der christlichen Kirche II, s. 807 (Mainz, 1855).

— 334 —

восстал против монастырского приказа, восстал особенно против непомерного самоуправства бояр в не принадлежавшей им сфере церковного правления ¹). Но, к прискорбию, тем еще более

¹) Никон особенно сильно выразил свое неудовольствие против монастырского приказа в 26 и 27 возражении своем на 30 вопросов, предложенных боярином Борисом Сем. Стрешневым Паисию Лигариду (Слов. дух. пис. II, 139). Также говорил он против монастырского приказа боярам, посланным к нему в 1663 г. в Воскресенский монастырь для допросов, по поводу доноса стольника Романа Бабарыкина (Собр. гос. грам. IV, стр. 128). Татищев (в примеч. своих на судебник царя Ив. Васильевича), за ним Голиков (Деян. Петра В. ч. XIII, стр. 71, 144, 339), Берх (Царств. Алекс. Михаил. 1, 399 и д.) и некоторые другие выставляют Никона, как мятежника, весьма опасного для самодержавия, высокомерно восставшего против царской власти и хотевшего поколебать ее. Это нам кажется преувеличением, основанным на преувеличенном, неблагонамеренном суде врагов Никона—бояр, суде, к сожалению, еще доныне не раскрытом в настоящем свете. беспристрастные современники Никона все единогласно свидетельствуют, и мы это увидим в своем месте, чтобояре давно уже злобною ненавистью дышали к Никону, по многим причинам и между прочим, за то, что царь допустил Никона к боярской думе обуздывать произвол боярский, и дал ему право называться «Государем» и сам называл его «своим возлюбленником, собинным содружебником и другом». И вот по этой-то ненависти бояре взялись за козни, общим заговором задумали представить Никона в глазах царя преступником, злоумышляющим против самодержавной власти, и таким образом низвергнуть его. Для скорейшего достижения этой цели, они желали, как сами высказывались, и даже покушались убить Никона; но это не удалось. И потому лучшим признали постепенно чернить Никона в глазах царя, как противника царской власти, и на это употребили, по словам самого Никона, 9 лет. Боярин Стрешнев (Семен), злобный враг Никона, вместе с Паисием Лигаридом, обласканным боярами, сочинил 25 вопросов о власти царской, патриаршей и правилах, по коим патриарх может быть судим и низложен. Стольник Бабарыкин, подкупленный боярами чрез монастырский приказ, отдавший ему землю, купленную патриархом для воскресенского монастыря, наклеветал ца-

— 335 —

вооружил против себя бояр. «Бояре, скажем словами преосвященного Филарета, бояре чрез монастырский приказ мало-помалу стали делать рас-

рю на Никона, что будто он проклинал его царское величество в церкви и дома. Чрез такие-то и подобные козни образовался клеветливый, недобросовестный суд боярский о Никоне, как посягателе на права самодержавной власти! Самый верный суд истории о том, что сделал или высказал Никон предосудительного в отношении к самодержавной власти, должно приписать соборному определению, хотя и против этого Никон оправдывался. А в этом определении только сказано; «досаждал государю» (Слов, дух, писат. II, стр. 125). Но как досаждал? По беспристрастном и внимательном рассмотрении дела оказывается, что вся вина Никона в отношении к государю состояла в том, что он, по сильной вспыльчивости и горячности своего сердца, раздраженного самоуправством бояр, и по необыкновенно-пламенной, иногда уже слишком горячей ревности своей к правам церкви и к достоинству высшей церковной власти, сильно досадовал и гневался на царя за то, что он допустил бояр до такого необузданного самоуправства в делах церкви и государства. Гневнепростительный, потому что гневна кроткого государя; но гнев отчасти справедливый, благородный, потому что гнев пастыря, ревнующего за право церкви, беззаконно нарушаемое произволом бояр! Это — не гнев злобы высокомерной против государя, а невольная досада души сильной, пламенной, горячей, желавшей добра и злом уязвленной, Это — отнюдь не восстание подданного против государя, а недовольство «возлюбленника, собинного друга» государева тем, что козни бояр, вредные и церкви и государству, охладили к нему сердце царя — друга его, как сам царь называл себя в письмах своих к п. Никону. Здесь вполневысказалась слабость великой души Никона! Но и только. Как ни сильно Никон досадовал на царя за беззаконное самоуправство бояр, во он сам, как подданный, боялся гнева царского. Никон сам сознавался, что для него грозен, страшен гнев царя, хотя он несправедливо возбужден был боярами: «се вижу, писал он в письмек царю, на мя гнев твой умножен без правды, и того ради и соборов во св. церкви лишаемы. Аз же пришлец есмь на земли. И се ныне, понимая заповедь, дая место гневу, отхожу от места и града сего». Как ни сильно прогневали его бояре, он однако же был гораздо осмотрительнее, го-

— 336 —

поряжения не только мимо патриарха, но и с открытым намерением оскорблять Никона; от духовных имений переходили к духовным лицам, определяли священников и игумнов именем царя,

раздо более дорожил честью царя, чем враги его — бояре. Бояре некогда вслух роптали на царя и слов его не слушались, как сознавался сам Алексей Михайлович в письмек Никону; а Никон и в гневена царя сохранял к нему подобающее уважение. Так, когда царь послал кн. Трубецкого спросить Никона, — зачем он оставил церковь и удалился в Воскресенский монастырь, Никон отвечал, что ради спасения душевного ищет безмолвия, и смиренно в письмесвоем просил у царя прощения за скорый свой отъезд из Москвы. Еще прямее и искреннее высказал Никон свои верноподданнические чувства и благоговение к власти царя в 1663 г. и гнев только на бояр, когда, по проискам бояр, стольник Бабарыкин ложно донес царю, будто Никон проклинал его словами псалмов в церкви и дома, и когда от царя посланы были по сему случаю следователи. Никон отвечал на допрос посланных, что он точно, Июля 25 дня, на литургии, по заамвонной молитве, со всемсобором молебствовал и государеву жалованную грамоту прочитал всем, и под крест и под образ пресвятые Богородицы клал, а клятву износил на обидящего, на стольника Бабарыкина, а отнюдь не на великого государя, а за великого государя на эктениях Бога молил». На такой же, повторенный ему боярами, допрос, Никон клятвенно свидетельствовался: «буду я анафема, если относил псалом к царю!» Прибыв в Москву в 1664 г., в надежде увидеться и помириться с царем, Никон хотя и не допущен был к царю боярами, но сказал чрез кн. Одоевского, что принес мир и благословение великому государю и пастве. Гдеже высокомерное восстание Никона против самодержавной власти? И, кажется, никто кроме бояр и единомышленников их врагов Никона не думал, чтобы Никон имел виды, противные единодержавию. Сам царь Алексей Михайлович, несмотря на все клеветы бояр, до конца жизни своей пребыл внутренне благосклонным к Никону: посылал ему подарки, а перед смертью своею даже сам просил у него прощения и разрешения, называя его «отцом своим духовным. великим господином, святейшим Никоном, иерархом и блаженным пастырем». Сын Алексея Михайловича, царь Федор Алексеевич, когда уже не было козней

— 337 —

без всякого сношения с пастырем церкви. Никон показывал несправедливость в новом порядке дел; восточные патриархи впоследствии тоже самое говорили царю, и несчастный приказ был закрыт. Но мысли Никона выставляли то сомнительными, то несправедливыми потому, что предлагал их Никон; а резкие выражения, в каких отзывался о приказе Никон, только радовали бояр, врагов Никона, которые умели понять протестантский порядок правления, но не хотели знать порядка православной церкви. Мало-помалу бояре дошли уже до того, что стали открыто ру-

боярских против Никона, когда ненависть их и злоба успокоились и правда Никонова стала яснее, — еще более был расположен к Никону, и хотел даже снова возвести его на патриарший престол. Могло ли бы это быть, если бы Никон был опасен для самодержавной власти? Восточные патриархи, прислав в 1682 году разрешительные грамоты патр. Никону, причиною неудовольствия между патр. Никоном и царем признавали также не высокомерное восстание его против царской власти, но то, что он «человеческим некииммалодушием и гневомпобежден бысть, и оставль паству свою и патриаршеское достоинство презрев, далеко отшедши живе, не хотя возвратитись, которых ради вин явися тяжек и бесприятен бысть», и вполне признали его заслуги и законность образа мыслей. Наконец, такие просвещенные мужи, каковы епископ черниговский Лазарь Баранович, знаменитый ученый сотрудник Никона Епифаний Славеницкий, умный архимандрит полоцкий Игнатий Иовлевич и некоторые другие, не осмелились бы подать царю голос в защиту Никона, и царь не внял бы их голосу, если бы Никон в самом деле опасен был для самодержавия и вино вен в высокомерном восстании против царской власти. — Заметим наконец: если Никон и ошибся в своих отношениях к царю, то вся ошибка его — есть ошибка невольная, историческая: она развилась из не совсем верного постановления и понимания в древней России вопроса об отношении церкви к государству. Не из личного властолюбия Никона, а из его идеи звания патриаршего, идеи, исторически развившейся, проистекли и его отношения к боярам и неприятности с царем.

— 338 —

гаться над патриархом. Стрешнев столько был нагл, что назвал именем Никона свою собаку и ненависть к Никону доводил до открытого кощунства над благословением святительским» ¹). Явное и открытое неуважение и противление патриаршей власти придворные бояре начали выражать в грубых оскорблениях патриарших бояр и чиновников ²). Никон видел в этом несомненный знак общего заговора и восстания против него царских бояр, видел восстание боярского самоуправства против высшего церковного правительства, видел явное преступление клятвы, какую дали ему бояре торжественно в храме при избрании его в патриархи — «почитать его как архипастыря и отца и не препятствовать ему устроять церковные дела» ³),—и потому сам отказался от дел церковного управления. Таким образом, в церкви русской, в то самое время, когда возникли плевелы раскола и неразумные ревнители мнимой церковной старины уже начинали раздор с церковью, произошел бедственный разрыв между патриархом и боярами, возникла открытая борьба высшей церковной власти с боярским своеволием, и продолжалась целые 8 лет. И вот, во время этого-то жалкого раздора, раскол, поднятый другою, духовно-демократическою оппозицией прото-

1) Ист. Русс, цер. IV, стр. 40, 41.

2) Известно, как придворные бояре поступили с боярином Никона, княз. Димитрием во время встречи Теймураза. Дело с Теймуразом, царем Грузинским, имело не только государственный, но и церковный интерес, и потому Никону необходимо было участие в нем; однако ж патриарх, по ковам бояр, не допущен был к совещанию; да, кроме того, боярин его еще грубо оскорблен был боярами царскими.

³) Чтен. Моск. Общ. Ист. № 3, в ст. о Никоне.

— 339 —

попов и попов также лично против п. Никона, строгого в церковном суде и управлении духовенством, в это-то время раскол особенно усилился и распространился, приняв сторону боярской оппозиции против п. Никона, строгого ревнителя правды и законности, и в царской думе беспристрастно и открыто обличавшего несправедливости и злоупотребления бояр. Об этом впоследствии свидетельствовали сами бояре, когда должны были дать отчет народу, оставшемуся верным церкви и Никону, о причинах осуждения Никона. Они в свое оправдание перед народом, любившим Никона, так обвиняли его: «яко оставлением престола, сотвори церковь святую вдовствовати осьмь лет и 6 месяцев: в неже междупатpиаpшества время блазнишася его ради мнози, и явишася раскольницы и мятежницы православные Российския церкви, лестными ученми своими погубившии многия души»¹). Так говорили бояре, в

1) Древн. Российск. Вивлиоф. ч. III. 404. Также в Собран, гоеуд. грам. IV, № 63 стр. 182 — 185. Это объявление, из которого мы привели слова, признавши его решительно за боярское объявление, по справедливому мнению митроп. Платона (Цер. Ист. 2, 239), митроп. Евгения (Слов. дух. писат. 11, стр. 125) и преосвященного Филарета (Ист. Русс. Церк. IV, стр. 53), должно различать от определения, найденного митроп. Платоном в одной рукописи с именем соборного определения. «Это последнее, соборное определение, замечает митроп. Евгений, должно признать самым вернейшим для нас историческим свидетельством о винах Никона, но в нем Никон не обвиняется в том, яко бы удалением своим от престола открыл широкую дверь расколу и был виною его усиления». «Митр. Платон справедливо заметил, говорить преосвященный Филарет, что другое, найденное им пространное обвинение Никона (из которого мы привели слова и которое напечатано в Вивлиоф. и в Собр. Грам.), не было собственно опре-

— 340 —

свое оправдание пред народом тогда, когда они достигли уже своей цели — низложили Никона, и когда следовательно им более почти не нужна была помощь раскольнической партии. Но не так было на самом деле. Вовсе не Никон был виноват в том, что, во время восьмилетней борьбы

делением собора, а только манифестом гражданским. Причина последнему была в обстоятельствах. Народ уважал Никона, не смотря на происки бояр, и последние боялись — не сделалось бы волнения за Никона в народе. Посему-то когда после собора удалили Никона из Москвы, окружили его многочисленною стражею. По той же причине сочли нужным объясниться с народом о Никоне, как можно пространнее и резче. Самое содержание боярской грамоты показывает тоже. Ибо в ней к винам Никона отнесено немало такого, в чем Никон принес справедливое оправдание и в чем не мог его обвинить патриарший собор». Не выписываем этих обвинений боярских и оправданий Никона; об них в Слов. дух. пис. II, 125 — 128 и в Церк. Ист. Филар. IV, примеч. 86. Прибавим к этому, что пространное обвинение Никона, которое удаление его поставляет причиною распространения раскола, и которое мы признаем боярскою грамотою, по самому духу своему, только боярами и могло быть составлено: оно исполнено злобною ненавистью и бранью против Никона, совершенно недостойною патриаршего определения. Обвинение это как бы не находит даже и слов, какими бы очернить Никона пред народом, что свойственно было только злобе боярской, а не суду патриаршего собора. Оно приписывает, напр.. Никону глумление над святыней, ругательство над божественным, злодейство, коварство и лукавство, продерзость, священнокрадство и несытство, и к неправдам пригвожден и в хищениях упражнився, и мучительствами содержащеся и пр. Такое бранное обвинение патриарха недостойно патриаршего собора, и совершенно противоречить истинному суду о Никоне восточных патриархов, произнесенному в 1682 г. Патриархи прямо говорят, что Никон осужден «не вин ради каковых либо душевных и телесных», и называли его «столпом благочестия непоколебимым и божественных и священных канон оберегателем присноискуснейшим и отеческих догматов и повелений и преданий неизреченным ревнителем и заступником достойнейшим». Собр. гр. IV, стр. 425.

— 341 —

его с боярским самоуправством, особенно усилился и распространился раскол, а виноваты всего более сами бояре. Они, во-первых, стеснив чрез монастырский приказ деятельность патриаршего судного разряда, которому принадлежали дела по отношению к преступлениям против веры и к расколу, не дали Никону докончить его великое дело очищения церкви от плевел раскола, заставив его невольно отречься от церковного управления своим дерзким, грубым поруганием над патриаршим саном Никона, своими кознями и клеветами при дворе и своим недобросовестным преступлением добровольно, даже вопреки воли Никона, данной ему клятвы—не препятствовать ему исправлять церковные дела; во-вторых, положив главною целью низвергнуть Никона, беспощадного обличителя их в царской думе и в монастырском приказе, приняли сторону восставших против него протопопов и попов ¹). Раскольники, по крайней мере главные и опаснейшие из них, были уже, как мы видели, совершенно усмирены силою ума и воли Никона, пока он действовал единодушно с царем Алексеем Михайловичем: бояре опять дали им полную возможность действовать и распространять раскол. Так, по ходатайству бояр, возвращен был осужденный Никоном и сосланный в Сибирь главный протопоп — личный

1) Сюда вполне можно отнести отзыв современного Украинского летописца о боярах при Никоне: «аже жадной ереси по патриарху не показалось, только с ненависти тое учинили бояре, и после того великая стала мещанина на Москве». См. в Истор. Русск. Церк. пер. 4-й о Никоне.

— 342 —

враг Никона Аввакум, «И егда в царствующий град прииде, пишет историограф раскольнический, князи и бояре тако любезно его прияша, яко ангела Божия, и самому царю возвестиша, ecu царския крове превысочайшия персоны, князи и бояре преизобильно того имением награждаху». По проискам бояр, чрез боярина Иродиона Стрешнева, ему даже предоставлено было право—о себе яко хощет, да содевает, т. е. право свободного распространения своих мыслей¹). При таком покровительстве боярском, чего не мог сделать исступленный расколоначальник Аввакум для успеха своей поповской оппозиция против патриарха? Он, упоенный боярскими ласками, подкрепленный их вельможным авторитетом, до того теперь был смел в деле раскола, что подал «чрез верных своих при дворе» просьбу самому царю, чтобы Никон враг его и братии его — прочих протопопов и попов раскольников — скорее был низложен ²). Бояре того же требовали. И Никон низложен: падение Никона, поборника истины, было вожделеннейшим торжеством раскола! В то время, как многочисленные князья и бояре ласкали Аввакума, кн. Хованский, который может быть, не мог еще простить Никону того, как он, во время поездки в 1652 году в соловецкий монастырь за мощами св. Филиппа митр. Всероссийского, заставлял его исполнять христианский долг говения ³), содержал у себя в доме

¹) Денисов, Виногр. Росс, л. 50 — 55.

²) Денисов, Виногр. Росс. л. 55.

³) Если только мы не ошибаемся, что это тот самый князь Иван Хованский.

— 343 —

Аввакума и его сообщников распоп¹), как уже было сказано нами выше. У стольника Салтыкова, как тоже мы видели, во дворе жили самые исступленные распространители суеверия: дворецкий и любимец Салтыкова Исаия, Авраамий, ученик Аввакума и другие ²). Расколоучитель Спиридон Потемкин, происходивший из боярского рода Потемкиных, имел между боярами сродники многомогущия у монарха, и эти-то сродники бояре защищали его от власти архиерейской, когда он распространял плевелы раскола ³). В числе ревностных покровительниц раскола были еще, как тоже мы выше сказали, некоторые придворные боярыни, духовные дщери протопопа Аввакума, из рода Морозовых, Соковниных, Урусовых ⁴), и с ними вместе, вероятно, сочувствовали и содействовали раскольникам из ненависти к Никону и сами бояре этих фамилий, особенно Морозовы ⁵). Таким образом ясно, что в продолжение восьмилетних козней бояр против Никона, раскольники помогали боярам, а бояре помогали раскольникам, и оттого раскол особенно в это время усилился и распространился. Участью, виновности бояр в делераскола при Никоне удивляться не должно. История русская, в XVI и XVII столетии, не раз обличает бояр в народных возмущениях и бун-

¹) Записки гр. Матвеева, стр. 38. Изд. Сахарова 1841 г.

²) Денисов, Виногр. Росс. гл. 7. л. 104, 105.

³) Он же и там же л. 113—116.

⁴) Там же гл. 8; о болярыне Феодосии Морозовой и княгине Евдо~
кии Урусовой с прочими см. выше л. 108—113.

⁵) Бояр из фамилии Морозовых, Урусовых, Соковниных при дворе тогда было много. См. Дв. разр. III, стр. 515—760.

— 344 —

тах, и именно тогда, когда у них были какие-либо замыслы, напр. хоть во времена самозванцев. При Никоне у бояр был один общий замысел низвергнуть Никона, строго преследовавшего их произвол и самоуправство в думе царской и. в делах церковных и нарушение обрядов православной церкви. Изыскивая чрез монастырский приказ все, что только могло служить к осуждению и низложению Никона, бояре не посовестились и из раскольников образовать себе партию, тем более, что многие фамилии их заражены были сами расколом. У бояр была борьба с высшею церковною. властью, борьба вельможной боярской гордости с авторитетом высшей церковной власти — патриарха. Следовательно, чтобы восторжествовать над Никоном, боярам нужно было образовать для себя партию церковную, которая бы восстала против власти Никона и против новоучреждаемого им церковного порядка. И вот, когда Никон приступил к исправлению книг и обрядов, они внушили простолюдинам, будто бы он подрывает православие, разрушает старый церковный порядок, старую веру. И те самые, которые почитали сокровищем книги, исправленные п. Иосифом, восстали против Никона, как против врага церкви. При Иосифе любили они нововведение; при Никоне объявили себя старообрядцами. Видно, что не своим умом они действовали, но увлекались внушениями наветников, и наветников—врагов Никона, каковы именно и были бояре. И недаром же расколоначальник Аввакум называл бояр, покровительствовавших расколу, верными своими,

— 345 —

Никодимами¹). Не напрасно историограф раскольнический так восхваляет «князей и боляр», которые были добрыми и преполезными клевретами Аввакума. Не напрасно, наконец, и самый достоверный историк раскола, современник и очевидец первоначальных смут его, Игнатий, митр. тобольский, заметил, говоря о начале раскола: «ксему же и от царева двора нецыи пристали» ²).

Во-вторых, в церковно-иерархическом отношении не мало благоприятствовал, как происхождению, так и распространению раскола примечаемый во многих частях церковного управления в XVII веке недостаток церковно-правительственного надзора. История отечественной церкви, замечая все неоцененные заслуги и благодеяния нашей иерархии в период патриарший, и вполне оценивая их, замечает также, к сожалению, и недостаток общего, единодушного и вполне внимательного попечения пастырей русских об удовлетворении общим тогдашним нуждам и потребностям русской церкви. А это и было, по свидетельству беспристрастных свидетелей-современников, одною из причин происхождения и распространения раскола. Царь Алексей Михайлович говорил на соборе 1667 г, пред лицом пастырей русской церкви: «враг завистный, спящим нам, им же Богом вручися страж ее, всея куколь душевредный ³). Отцы сего собора

¹) Письма Аввакума. Денисов, Вин. Росс. л. 55.

²) 3-е посл. в Правосл. Собеседн. 1855 г., кн. 2-я, стр. 108.

³) Допол. к Ак. Ист. т. V, стр. 445: это, очевидно, всего более
идет к пастырям церкви, главным стражам ее.

— 346 —

тоже прямо указывали, как на причину происхождения и распространения в русской церкви раскола, на то, что пастыри русские не имели общего, единодушного попечения о благочинии и порядке своей церкви, не собирались на соборы для совещания об общих нуждах и потребностях народно-церковной жизни, о поведении и исправлении духовенства. «Подобает, говорили они, якоже повелевают правила св. апостолов, и вси вселенстии и поместнии св. соборы, яко да в коейждо стране и епархии творити архиереом соборы дважды в лето, или нужды ради поединощи, церковных ради вещей исправления ¹). Обаче, за еже в здешних странах Великороссийского Государства не обыкоша архиереи собиратися часто и соборы творити и исправляти священническия распри и прочая, учинишася толики раскольники и мятежники и возмутиша во всем Государство, и многия души погибоша, и вмале было не весь народ прельстили и от православные веры возвратили к безместным делом и еретическим мудрованиям»²).

Особенно епархиальное управление русской церкви, в период распространения раскола, представляло много неустройства и недостатков, которые были очень благоприятны для успеха раскола. История отдает полную справедливость таким

1) Да и в самой церкви русск. в конце XV в. было правило, чтобы архиереи собирались к главному иерарху Российскому ежегодно для соборного рассуждения о делах церкви (А. И. т. 1, № 101). Но это правило не соблюдалось, равно как и правило, тоже издавна существовавшее, чтоб духовные лица по временам собирались к своему епархиальн. архиерею для совещания с ним (А. И. т. I. 1499 г.).

²) П. С. 3. т. I, стр. 700.

— 347 —

благопопечительным епархиальным архипастырям, каковы были наприм. во 2-й половине XVII столетия и отчасти в начале XVIII: Иона, митроп. ростовский и ярославский, Иона apxиeпиcк. вятский и великопермский, «имевший, по словам Любарского, такие свойства, какие пастырское звание и тогдашнее состояние как времени, так и новоучрежденной епархии от него требовали, и, хотя, кроме славяно-российской грамоты, ничему более неученый, однако к собранию хороших печатных и письменных книг, какие токмо сыскать тогда можно было, имевший усердное рачение, установивший такой изрядный в причте и чине монашеском порядок, который соблюдался и в XVIII веке и заслуживший общую любовь и память в народе вятском»; Афанасий холмогорский, Игнатий тобольский, святитель Димитрий ростовский, Питирим нижегородский, ревностно заботившиеся об обращении раскольников к православной церкви, в 1-й половине XVIII века; Иов новгородский, первый основатель в своей епархии духовных училищ и богоугодных заведений для призрения бедных и незаконно-рожденных детей; Маркелл псковский и изборский, потом казанский, «кроме ревности пастырской, по словам Любарского, весьма ученый, разговор умевший греческий, латинский и немецкий»; Иларион и Лука, архиепископы казанские, которых ревность о духовном просвещении и благочинии мы далее увидим, и многие другие архипастыри, незабвенные в истории русской церкви. С другой стороны, история свидетельствует также, что, в это время, были и такте архипастыри, которые, к

— 348 —

сожалению, мало заботились о спасении душ своей паствы и об удовлетворении самым важным потребностям своих епархий. Так в 1739 г. Императрица Анна Иоанновна жаловалась, как на закоренелый недостаток в епархиальном управлении, на то, что некоторые епархиальные архиереи «без продолжения времени не поставляли, где нужно было, священников, и сие важное и человеческому спасению потребное дело весьма забвению предавали, а между тем, люди без покаяния и без причастия св. таин помирали» ¹). Такая медленность в поставлении священников в праздные приходы, очевидно, была весьма благоприятна для распространения раскола. Если архипастыри долго не поставляли священников, где было нужно: то туда приходили раскольнические наставники и учители, или беглые раскольнические попы, — и совращали православных. С другой стороны, были в некоторых епархиях такие архипастыри, которые хотя и неленостно поставляли священников, куда нужно было, но посвящали иногда уже слишком много, сверх потребности. Так наприм. «в известии о Вятской епархии» преосвящ. Платона Любарского читаем про 3-го тамошнего архиепископа Дионисия, что ««как сам он, кроме российския грамоты, ничему не учен был, так и от епархиальных своих учености и дальней в чтении славяно-российских книг исправности не требовал; умеющие как-нибудь прочитать псалмы Давидовы, по его рассуждению, к произведению на все степени священства и в другие духовные чины

¹) П. С. 3. т. X, № 7734.

— 349 —

были достойными; исполнения правил благочиния, воздержания трезвости в подчиненных взыскивал не строго, а трудолюбия и рачения в приумножении оных по себе не оставил ни малейших знаков»¹). Отцы собора 1667 года также жаловались, что епархиальные архиереи не редко посвящали во священники без разбору людей всякого рода: «беглых из рабства, из крестьянства, без отпускных и без свидетельств»²). «Прежнее архиерейское слушание ставленников, говорит Посошков, вельми ми не понравилось; понеже архиерейские служителие у новоставленников приемлют дары, и, приняв дары, дадут емy затвердить по псалтири некоторые псалмы, и заложа дадут при архиерее тому ставленику прочести. Архиерей, видя твердо читающа псалтирь, возмнит якобы и во всяком чтении таков, благословит его в пресвитерство» ³). Это опять тоже для церкви вредно было, а для раскола, напротив, благоприятно. Малоспособные, безграмотные и недостойные священники и диаконы сами легко совращались в раскол, да и других за собою увлекали, а многие, безместные, как это мы увидим, часто потому одному принуждены были бежать в раскол, что были без места и не имели чем пропиты-

¹) Чт. M. Общ. Ист. и Др. Росс. гл. III, № 7, отд. IV, стр. 50. Любарский же говорит про вятского еписк. Александра, бывшего как известно, несколько времени в расколе, что он «знаков никаких трудолюбия и никаких по своей должности в Вятской епархии учреждений не оставил, и был мало учен славяно-российской грамоте, и ничему более не учен».

²) Допол. к Ак, Ист. стр. 490, V-го т.

³) Соч. Посошкова, стр. 18.

— 350 —

ваться. История свидетельствует еще, что некоторые архипастыри, вместо того, чтобы все свое внимание обращать на благоустроение своих епархий, иногда вмешивались в дела гражданской власти, и в то самое время, когда в их епархиях сильно распространялся раскол, заводили ссоры с гражданскими лицами. Так напр. было в нижегородской епархии в последнее десятилетие XVII века (около 1699 г.) ¹), т. е. в то самое время, когда здесь сильно распространял раскол известный расколоучитель здешнего края Онуфрий с многочисленными учениками. Подобное обстоятельство случилось и в нижегородской епархии, при Петре Великом, при apxиeп. Феодосии²), и это было в такое время, когда в новгородской епархии весьма сильно распространялась Федосеевщина, Такие соблазнительные для народа ссоры и тяжбы епархиальных архиереев с губернаторами в XVIII в. случались, к прискорбию, — весьма часто. Вспомним, наконец, еще то, что до Петра Великого епархиальные архиереи, кажется, вовсе не представляли никаких отчетов о состоянии своих епархий. Да и после того, как предписано было ³) представлять эти отчеты, они не всегда представлялись исправно и благовременно⁴). Оттого внутреннее состояние многих епархий, поведение в них духовенства, нравственный быт православных — все это было весьма мало известно, А для раскола

¹) Ист. Росс. Иерарх. ч. 1, стр. 167.

²) П. С. 3. VII, № 4717, стр. 473.

³) П. С. 3. X, № 7450.

⁴) П. С. 3. VI, № 3914.

— 351 —

как это было благоприятно! При неизвестности или малоизвестности внутреннего состояния епархий, он как червь, втайне язвил и подтачивал православную паству русской церкви. И тем успешнее он распространялся в таких епархиях, особенно в дальних уездах, где благочинные-старосты поповские, десятские священники, или их закащики не всегда также были добрые, благонамеренные и благопопечительные; напротив, почти всегда многое утаивали и не обращали надлежащего внимания на состояние своих благочиний или округов ¹). Архимандриты и игумены, которым, по силе определения стоглавого собора, также иногда поручалось наблюдение за приходскими церквами в городах и селах, часто не имели возможности смотреть за своими монастырями и вотчинами монастырскими, не только что за другими городскими и сельскими приходами²). Притом, бывали случаи, что архиманд-

1) О нерачительности благочинных в XVII в. свидетельствует, напр., то, что в 1605 г. тиун патриарший извещал п. Иова: «по государеву де и цареву и великого князя Бориса Федоровича всея Руси указу и но соборному уложению велено в поповской избе сидети старостам поповским для церковного всякого благочиния и попов и диаконов от всякого безчиния унимати, а старосты де и десятские поповские в избу не приходят и попов и диаконов от безчинства не унимают» (Времен. Моск. Общ. Ист. кн. XIV, смесь, стр. 24: Грамоты о учреждении поповских старост и церков. благочин. в Москве). Тоже можно видеть и из инструкции старостам поповским или благочинным смотрителям от п. московского Адриана. П. С. 3. т. II, № 1612. Неблагопопечительные благочинные тем чаще должны было встречаться, что выбор их в некоторых местах предоставлялся самим священникам из среды их же самих. П. С. 3., №1612, стр. 35—49.

2) А. А. Э. III, № 331. IV, №№ 19, 37, 121, 461, 163 — 165, 225, 253, 281, 311, 324, 326—328, 331, 335. А. И. IV, № 151, 178, 203; V, № 65, 171, 177, 244, стр. 112.

— 352 —

риты, вместе с светскими чиновниками-десятильниками архиерейскими, за взятки прикрывали раскольников. Так напр. когда донесли некоторые православные о хулах томского расколоучителя Васьки Шапошникова архимандриту тамошнего Алексеевского монастыря Варлааму и десятильнику сибирского митрополита, «некоему мирянину»: то архимандрит тот, говорит Игнатий митр. тобольский, призвав расколоучителя и вопросив, обретает его потаившася в ереси своей, якобы клеветная ему на ня возвещена быша, и моли его отпустити себе свободна, дав ему некий от сребрениц подарок: той же окаянный лжеархимандрит, яко сребролюбец сый, восприят подарование, и согласися с подобным себе десятильником отпустив его свободна, и возвестившим же на него пристрастиша, во еже к тому на него Ваську ничего же да поведают: се же сотвориша мздоимания ради ¹). Духовные фискалы, которые при Петре Великом посылались в епархии для исследования, нет ли где каких беспорядков, также, как сказано в духовном регламенте, «дружа своим благодетелям, или мзду емля, много утаивали²). Явно, что при таких благочинных раскол весьма удобно мог распространяться, легко мог пользоваться утайкой и покровительством.

В-третьих, в церковно-иерархическом отношении весьма много благоприятствовали распространению раскола — малочисленность и обширность

¹) См. 3-е посл. Игн. в Прав. Собесед. 1855 г. кн. 2, стр. 131, 132.

²) Полн. Соб. Зак. Дух. регл. ч. II, п. 17.

— 353 —

епархий, отсутствие епископских кафедр в таких местах, где они, по местным обстоятельствам, были совершенно необходимы¹). Раскол особенно свободно и успешно распространялся в самых больших епархиях, которые, по чрезмерной обширности своей, весьма неудобны были для епископских обозрений. И преимущественным поприщем его распространения здесь были отдаленнейшие, крайние пределы, которые почти совершенно лишены были епископского надзора, и в которых, по их обширности и отдаленности, следовало быть особым епархиям. Такова напр. была сибирская епархия и некоторые Великороссийские. Царь Феодор Алексеевич об этом так говорил собору 1681 года: «архиерейское вновь прибавление потребно и нужно, для того, что сибирская страна пространна и в ней множество народа Христа незнающего, такожде и иные грады от архиерейскаго пребывания имеют дальнее расстояние, и именно в сибирстей стране от столичного града той епархии до Даурских и Hepчинских и Албазинских острогов и до иных тем же подобных мест во едино лето, и в полтора, и в два едва преходят, и в тех дальних местах христианская вера не расширяется, развратники же святые церкви там умножаются²);

¹) При вступлении Никона на пaтpиap. престол, в Великороссийской церкви, кроме патриаршей области, считалось только 15 епархий, в коих было 4 митрополита, 9 архиепископов, 2 епископа. В 1656 г. учреждена была еще вятская епархия. Ист. Росс. Иер. ч. 1, стр. 33. После 1700 г. было 23 епархии.

²) Пределы тобольской епархии в XVII в. и в начале XVIII столетия простирались: на севере до Ледовитого моря, на востоке

— 354 —

да не токмо в такой дальней и пространной стране, но и в иных многих градех, именно в Путивле и в Севске, в Галиче, в Костроме и в иных многих местех, противники умножилися, за неимением себе возбранения, за расстоянием дальним, понеже в епархиях град от града и место от места имеют расстояния не малая» ¹). Города Путивль, Сеевск, Галич, Кострома и Нижний Новгород принадлежали к московской, патриаршей епархии, Эта eпapхия, после сибирской, была самая обширная: она заключала в себе в начале распространения раскола нынешние епархии—московскую (исключая коломенской области), костромскую, вятскую, нижегородскую, курскую и орловскую, некоторые приходы и целые уезды в епархиях —архангельской, владимирской, новгородской и тамбовской²). По описи 1702 года, в патриаршей епархии считалось 8750 церквей. Очевидно, что одному патриарху весьма трудно было усмотреть за всем в такой обширной епархии, тем более, что он, в тоже время, занят был делами всей русской церкви и управлением монастырями своей пaтpиap-

до Восточного океана, на юге до земель подвластных китайскому императору, т. е. до Даурии и Киргиз-кайсацких степей, а на западе до Урала, и далее его, внутрь европейской России, или до крепостей Бисерской и Ачинской, словом: тобольская епархия тогда простиралась на пространстве слишком 300,000 кв. миль, на пространстве нынешних 6 епархий: тобольской, иркутской; томской, значительной части камчатской, оренбургской и пермской, (Врем. Моск. Общ. Ист. кн. XX., статья священника Сулоцкого; «Филофей Лещинский, митрополит тобольский и сибирский»).

1) А. И. т. V, № 75, стр. 109, 110.

²) Снегирев. Пам. Моск. Древн., стр. 197, 198. П. С. 3. 1. № 201» Здесь подробно исчислены десятины, волости и города, входившие в состав патриарш. епархии с 1626 по 1656 г.

— 355 —

шей епархии, и многочисленными записными домовыми монастырями, рассеянными по разным епархиям, но изъятыми из ведомства и управления местных епархиальных архиереев. И потому неудивительно, если в московской епархии раскол весьма сильно распространялся и особенно в дальних ее пределах, владимирских, нижегородских, мезенских, холмогорских и архангельских. Причиною сильного распространения раскола в нижегородском краю, в настольной грамоте, данной в 1672 году первому митрополиту нижегородскому Филарету, прямо признается отсутствие в этой стране епископской кафедры, епископского надзора. Так читаем в этой грамоте: «таковые прелестники и развратники умножились наипаче в великом княжении низовския земли, в преименитом и начальнейшем тоя страны граде, именуемом в Нижнем Новгороде, с окрестными его грады и весьми. Не сущу бо тамо пастырю, оскудеша овцы от пищи сущия тамо, не имущия скотопажитного пропитания, сиречь духовный пищи, проповеди слова Божия, в насыщение душ христианского народа. Окрест же непрестанно наветующим злохищным волком и расторгнути стадо Христово велетщательно подвизающимся. Убо избранное стадо словесных овец начало малитися, волки же злохищные умножилися»¹). После патриаршей, московской епархии весьма обширная епархия была новгородская: она до 1682 года обнимала, без малого, нынешние епархии — с. петербургскую, олонецкую, архангельскую, некоторые уезды

¹) Древн. Росс. Вивлиоф. ч. XVIII, стр. 111—113.

— 356 —

и приходы из вологодской и других северо-восточных епархий. По описи 1702 года в ней считалось 1017 церквей¹). Следовательно, опять очень естественно, если и в новгородской епархии раскол нашел для себя большой простор. Не удивительно, что олонецкие и беломорские пределы, вообще все Поморье, вся обонежская пятина, до 1682 г. почти совершенно лишенные епископского надзора, сделались главным и самым сильным гнездом беспоповщины. Точно также было отчасти и в епархиях казанской и астраханской, которые обнимали тогда всю южную, заволжскую страну России ²). Монастыри и пустыни казанской епархии, в XVII и 1-й половине XVIII века, находились не только в отдаленных пределах казанской епархии, но и в пределах нынешней вятской епархии: в Елабуге, Сарапуле, Уржуме, в Кукарской Слободе, в Яранске, в Царевосанчурске; в пределах нынешней пермской губернии — в г. Осе, в пределах костромской губернии — в гор. Варнавине; в Нижнем Новгороде, в Василь-городе, в Самаре, в пределах нынешней симбирской губернии—в Сызрани и Кашмире. Отдаленнейшие из этих монастырей и пустыней, не подлежавшие ведомству местных архипастырей, оставались почти без всякого надзора:

¹) По чрезмерной обширности этой епархии, в ней в 1681 г, предполагалось дать митрополиту новгородскому 5 епископов, кафедры которых долженствовали быть: в Великих Луках, в Городце, в Холмогорах, на Олонце и на Ваге. П, С. 3. т. II, стр. 363.

²) Казанская епархия заключала в себе нынешние епархии казанскую, симбирскую и уфимскую; астраханская — астраханскую и саратовскую. П. С. 3. II, стр. 363.

— 357 —

иноки жили, как хотели, и бродили, куда хотели и нередко обращались в расколоучителей. Кроме обширности епархий, весьма важное неудобство в управлении ими заключалось еще в том, что часто пределы их были весьма перепутаны: не было точной писцовой разграниченности ¹). Отсюда нередко возникали между архиереями споры из-за пределов епархий и вмешательства одного архиерея в епархию другого. А духовенство пользовалось этими случаями, и не хотело повиноваться ни тому, ни другому из спорящих архиереев; даже в это время обнаруживало дух вольности и стремления к совершенному освобождению от суда, расправы и пошлин архиерейских. Так напр. в 1622 г., когда шли споры за границы епархий новгородского и вологодского архиереев, именно из-за уездов Двины, Каргополя, Холмогор, Турчасова, Ваги, которые исстари принадлежали новгородской архиепископии, — м. новгородский Макарий жаловался в челобитной к царю Михаилу Федоровичу, что «те де колмогорские и важские и каргопольские, и тех городов в уездех, по монастырям архимандриты и игумены, а по мирским храмам попы и диаконы и церковные причетники, и земские люди, его (митрополита) и его приказных людей и десятильников ни в чем не слушают и во всяких духовных делах под суд не даются и ставятся сильны, и духовных дел судными и всякими пошлинами те архимандриты и игумены и попы владеют и корыстыются

¹) См. напр. А. А. Э. т. IV, № 204, стр. 263. А. И. т. V, 243, 225.

— 358 —

сами меж себя, а в софейскую казну всяких наших пошлин не платят¹). Точно также в 1675 году, по неопределенности, по неразграниченности пределов рязанской и коломенской епархий, архиереи этих епархий спорили между собою о новопостроенном городе Богородицке в епифанском уезде, и священники этого города не подчинялись рязанскому митрополиту, хотя епифанский уезд причислен был к рязанской епархии²). Вообще надобно заметить, что недостаток епархий и епископского надзора, а также споры за границы епархий, дававшие простор вольности духовенства, столько благоприятствовали распространению раскола, что церковное и гражданское правительство наше во 2-й половине XVII столетия весьма заботилось, по возможности, устранить то и другое, чтобы воспрепятствовать распространению раскола. На этом основании, именно с целью воспрепятствовать распространению раскола, отцы собора 1667 г. назначили епископов для Холмогор, Томска, Енисейска, Устюга, Воронежа, Тамбова, Углича, Каргополя, Белоозера, Дмитрова, Ржева³). Потом в 1681 г. царь Феодор Алексеевич и патриарх Иоаким предлагали ввести степени между пастырями, с тем, чтобы в ведении 13 митрополитов было 25 архиепископов и епископов, именно 6 архиепископов и 19 епископов ⁴). Но к сожалению, в оба раза затруднения в содержании

¹) А. Э. т. III, стр. 171.

²) А. Ряз. края стр. 105.

³) П. Соб. Зак. т. I. № 412, 707 и 708.

⁴) П. С. 3. т. II, № 898.

— 359 —

кафедр были причиною того, что новых епархий было открыто гораздо менее, чем признавали нужным ¹). И потому многие места, где не было кафедр епископских, и куда почти вовсе не простирался епископский надзор, по-прежнему оставались поприщем беспрепятственным и просторным для распространения раскола. Таким образом раскол свободно и беспрепятственно распространялся «за неимением возбранения себе», или за отсутствием епископского надзора: в нижегородских пределах до 1672 года, в холмогорском, важском, устюжском и тотемском, также в тамбовском и воронежском краю до 1682 года, во владимирском до 1742 года, в Галиче и Костроме до 1745 г., в словенских и херсонских пределах до 1775 г., в саратовском краю до 1799 года ²).

К сожалению, и те епархии, какие существовали во 2-й половине XVII и 1-й половине XVIII столетия, во время распространения раскола нередко оставались без архипастырей, «вдовствовали». Это вдовство иногда продолжалось довольно долгое время и также было благоприятно для распространения раскола. Здесь опять с сожалением должно вспомнить печальную участь п. Никона и последовавшее за нею 8-летнее вдовство русской церкви. «Яко оставлением престола сотвори церковь святую

¹) Только соборным определением 1675 г. определены были несколько точнее границы епархий новгородской, ростовской, коломенской и рязанской, также запрещено было вмешательство одного apxиepeя в дела епархии другого архиерея, и предписано было владеть церквами и приходами по писцовым книгам.

²) Истор. Росс. Иepap. ч, 1, стр. 22 — 25 и др.

— 360 —

вдовствовати 8 лет и 6 месяцев, как сказано в известном уже нам объявлении о винах Никона: ««в неже междупатриаршества время блазнишася его ради мнози, и явишася раскольницы и мятежницы православно-российския церкве, лестными ученми своими многих души людей погубившии» ¹). Во время 8-летнего вдовства церкви русской, по удалении Никона, раскол тем успешнее распространялся, что в это время и церковное и гражданское правительство занято было делом Никона, а делами патриаршими, скажем словами преосв. Филарета, «самовольно взялся управлять неспособный ими м. крутицкий Питирим» ²). Потом, когда раскол распространялся по разным епархиям, успех его здесь также нередко зависел от того, что в некоторых епархиях, во время его распространения, не было архипастырей, и потому некому было предостеречь православных от раскола. Так в карельской епархии, учрежденной в 1593 г., по смерти первого епископа Сильвестра, не было преемников более полстолетия; т. е. с 1616 по 1685 год. В вологодской епархии, во время самого сильного, первоначального распространения раскола, не было архипастыря в продолжение 9 лет, именно с 1656 г., когда скончался здешний архиепископ Маркелл, и до 1665 года ³). В тоже самое время, как открылся раскол в епархии рязанской и муромской, откуда произошел и куда за раскол сослан был Ни-

¹) Древн. Росс. Вивлиоф. ч. III, стр. 404.

²) Ист. Русс. Цер. преосв. Филар. (о Никоне прим. 86).

³) Ист. Росс. Иерархии ч. 1, стр. 186.

— 361 —

коном известный расколоучитель протоп. Логгин, не было архипастыря в продолжение 2 лет, по убиении тамошнего архиепископа Мисаила в Мордве за проповедь Евангелия. Не напрасно п. Никон, по этому случаю, сильно опасался, чтобы православные тамошние не заблудились и не повредились душевно. «Нынеже святейшая архиепископия, писал он в настольной грамоте м. Илариону, законного лишается пастыря и архиерея. Не мало убо попечение им смирение наше обрести тояжде предстательство и пастырский священный чин восприяти хотящего без предстателя пребыти и церковным ее службам нерадиве и всуе носитися и тамошним господином христоименитым людям душевно вредитися»¹). Епархия архангельская и холмогорская, в пределах которой раскол успел пустить глубокие корни еще тогда, когда здесь не было вовсе архипастырской кафедры, в 1702 г. лишилась своего первого архиепископа Афанасия, известного поборника православия, и после того оставалась без архипастыря до 1705 года ²); а в это время, надобно заметить, раскол здесь со дня на день возрастал и вообще так быстро и сильно размножился в северном поморье, что в следующем, 1706 году, возникла там еще новая, опаснейшая секта - Федосеевщина и быстро распространялась по всему северу³). В астраханской епархии в 1655 году apxиeп. Пахомий скончался в моровое поветрие, а новый apxиeп. Иосиф по-

¹) Грам. рязан. края, стр. 81.

²) Ист. Росс. Иерарх. ч. 1, стр. 193.

³) Полн. Истор. извест. о раскол. ч. 1.

— 362 —

ставлен был уже в 1663 г. т. е. чрез 8 лет ¹); между тем в это время раскольники проникли и сюда, и скоро до такой степени усилились в астраханском краю, что в 1671 г., вмешавшись в шайку буйных мятежников-казаков, также большею частью раскольников, произвели кровопролитный мятеж в Астрахани и умертвили самого apxиeп. Иосифа²). В новгородской епархии после 19-летнего епископствования здесь просвещенного и благопопечительного архипастыря Иова, скончавшегося в 1716 году, не было архипастыря в продолжение 5 лет, до 1721 года; между тем учители секты Федосеевской в это время непрестанно ходили по городам и селам с проповедью учения Федосеева. В 1721 г. на Новгородскую кафедру поступил apxиeп. Феодосий Яновский, но чрез 4 года этот архиепископ лишен был сана и послан в заточение в никольский корельский архангельский монастырь, в то самое время, когда весьма сильно распространялась в Новгородской епархии Федосеевщина. На его место поступил знаменитый Феофан Прокопович и управлял новгородскою паствою 10-ть лет, но после его смерти (в 1736 г.) в Новгороде опять целые 4 года не было местного архиерея³). Так. образом, в то время, как преемственный ряд православных архипастырей в новгородской епархии неоднократно пресекался в начале XVIII столетия, и иногда довольно на долгое время, Федо-

¹) Ист. Росс. Иepapx. 1, стр. 105.

²) Собр. госуд. грам. и указ. ч. IV.

³) Ист. Росс. Иеpapx. 1, 8. П. С. 3. VII, 4717, стр. 473.

— 363 —

сеевщина и другие толки беспоповщины здесь непрестанно продолжали умножаться и распространяться. В воронежской и елецкой епархии, по смерти apxиeп. Арсения в 1712 г. Июля 8 дня, новый архипастырь, м. Пахомий прибыл уже в 1714 г. Апреля 25 дня. А когда этот скончался в 1723 г. Сентября 23, новый прибыл опять чрез два года, в 1725 г. Октября 31; между тем и в этой епархии раскол также очень сильно распространялся, особенно между казаками Елецкими¹). В Сибири, в то самое время, как сослан был туда со всемсвоим семейством главный расколоучитель Аввакум, и рассеивал там плевелы раскола с 1656 — 1662 г., apхиeп. тобольский Симеон, в 1658 г., неизвестно за что, был под запрещением целый год, и не велено было ему служить даже литургии ²). Потом, в начале XVIII столетия, когда в Сибири раскол чрезвычайно сильно распространялся, не смотря даже на сильное противодействие архипастырей после кончины м. Игнатия, сочинителя 3 посланий против раскольников, в Тобольске архиерея не было более 2 лет ³). Вообще надобно заметить, что в то время, когда в церкви русской особен-

¹) Опис. жизн. и подвиг. Тихона, еп. ворон, и елецк. стр. 5, изд. 7. 1843.

²) Материалы для истории христианского просвещения Сибири: Ж. М. Н. Пр. за 1854 г., Февраль, стр. 30.

³) Там же, Март, стр. 40. Между тем, по причине даже такого. недолговременного отсутствия архипастыря, возникли здесь большие беспорядки. М. Филофей Лещинский, вскоре по прибытии в Сибирь (в 1702 г.), писал к Петру I в челобитной: «пришед в сибирския страны, в церквах Божиих усмотрях я великое нестроение». (Врем. М. Общ. Ис. кн. XX. о Филоф. Лещин.).

— 364 —

но сильно распространялся раскол, на беду, многие епархии нередко довольно долгое время оставались без пастырей, или имели таких, которые по дряхлости своей уже почти неспособны были управлять епархиями. «Во многих епархиях, доносил государю Петру I Ноября 20 д. 1718 г., м. рязанский Стефан, архиереев нет: в киевской, в новгородской, в тобольской, в смоленской, в коломенской, а престарелые на Устюжне, на Вятке, и от вдовствующих епархий присылают ко мне всякия дела с великою трудностью, дальнего ради расстояния и стужают мне, прося о решении дел, и я на тех делах помечаю: ждать своего архиерея, и ныне у них премногое множество накопилося дел, и ставленников и нестроений церковных много, и без архиереев пробыть у них невозможно»¹). Если таким образом в праздных епархиях, за небытием архипастырей, возникали во множестве всякого рода беспорядки: то очень естественно если и раскол, этот главный беспорядок русской церкви в то время, находил для себя во время совершенного отсутствия епископского надзора особенно беспрепятственный

1) П. С. 3. т. V, № 3239 2, 5. Кроме того, при Петре В. архиереи нередко должны были отлучаться из своих епархий и приезжать поочередно в Петербург, а некоторые и долго проживали в столице, управляя отсюда делами своей епархии. Понимая, как это неудобно и даже вредно для порядка церковного, м. рязанский Стефан так доносил об этом Петру I: «буде здесь в С. Петербурге жить вовсе, у каких дел быть, как епархию рязанскую в толиком расстоянии управлять, как запасы из такой дальности возить, кому епархию патриаршую и церковь соборную и духовные дела выдать, кому ставлеиникон обеих епархий ставить, кому школьные порядки вручить».

- 365 -

приют и простор: ибо расколоучителям легко было расхищать овец православного церковного стада, гд не было пастырей. Как легко и удобно было расколоучителям распространять раскол в тех епархиях, гд не было главных пастырей-блюстителей единоверия это можно видеть уже из того опасения, какое высказывали в это время патриархи в настольных грамотах, которые давали новым архиереям, поступавшим на праздные кафедры. Так напр. в настольной грамоте, данной п. Адрианом м. Стефану Яворскому, при поступлении его на кафедру рязанскую и муромскую, читаем: «сущая тамо церковь остася вдовственна, не имеющи свойственного пастыря, и люд пасущий тамо руководительства никоего же стяжевает. О сем мерность наша презельне потщавшися, да не похитится оная паства коим злого плевосеятельства вредом и пороку блазненну подпадет кроме пастыря» ¹).

Еще более благоприятствовала распространению раскола малочисленность храмов. По описи 1702 г. всеххрамов в Великороссийской церкви

1) Грам. ряз. края, стр. 162. Как скоро и сильно вкрадывались беспорядки, когда не было в церкви верховных пастырей; — блюстителей порядка, доказательством этого служат также слова из письма ц. Алекс. Михайловича к Никону, после смерти Иосифа: «Мати наша, соборная и апостольская церкви, вдовствует, зело слезно и вельми сетует по женихе своем, и как в нее войтить и посмотреть, и она, мати наша, как есть пустынная голубица пребывает, не имущи подружия: так же и она, не имый жениха своего, печалует; и все переменилось не токмо в церквах, но и во всем государстве, духовным делам зело рассуждения нет, и худо без пастыря детем жить». Аполлос, стр. 119.

— 366 —

считалось 12,076, а по ведомости 1739 г. 16,000 ¹). Нет сомнения, что этого числа церквей было бы вполнедостаточно для русской церкви во 2-й половине XVII века, когда всего русского народонаселения было не более 11,000,000, и в первой половине XVIII столетия, когда народонаселение возрасло до 15,000,000 ²), если бы только это число храмов распределено было правильно, сообразно с местными нуждами и обстоятельствами русской церкви. Потому что даже в настоящее время, когда православного народонаселения в России более 48,539,510, — церковь русская, кажется, довольствуется 35,838 храмами³). Но, к сожалению, в прежнее время, когда в России распространялся раскол, приходы по епархиям большею частью так неудобно были распределены, что во многих местах церквей или вовсе не было, или было крайне недостаточно, тогда как в других местах их было слишком много, так что правительство находило нужным ограничивать построение новых храмов. Недостаток храмов преимущественно заметен, опять, в тех местах, где особенно сильно распространялся раскол. Так, в поморском краю, в олонецком уезде, где, как известно, особенно сильно распространялась беспоповщина, и где утвердилось первое гнездо ее — выгорецкий скит, по писцовым книгам конца XVI столетия, было около 35 приходов ⁴). Между тем этот уезд

¹) П. С. 3. т. X, №° 7734.

2) Голиков. Деян. Петра В. т. XII, стр. 661.

³) Отчет обер-прок. св. синода за 1853 год.

⁴) Неволин «О пятинах и погостах новгородских. Прилож. VI: книга обонежския пятины, заонежския половины, письма Ондрея

— 367 —

обнимал кругом около 5895 верст ¹), по 1473 версты в каждую сторону. Следовательно, на каждый приход приходилось средним числом больше 672 кв. верст, по 168 верст с лишним в каждую сторону. Очевидно, что православным, жившим от своих приходов за 168 верст, приезжать в церковь было неудобно, а приходить совершенно невозможно. Если число посадских и уездных олонецких дворов 9984, показанное в выписке из окладной книги 1681 г. полное, что, впрочем, не вполне вероятно ²), то и в этом количестве дворов в олонецком уезде приходилось средним числом на 285 дворов, или на 1120 (если положить средним числом по 4 души в каждом дворе), по 1 церкви. Конечно, одной церкви на 285 дворов или для 1120 душ, может быть, и достаточно. Но надобно заметить, что тогда деревни в северном поморье, вообще, большею частью были не большие, состояли из 1, 2, редко 10 дворов, и разбросаны были по окрестностям погоста, или главного селения, где находилась приходская церковь, иногда на весьма

Васил. Плещеева и подьячего Семейки Кузьмина, 7091 (1501 — 1583 г.). В XVII стол. едва ли увеличилось это число храмов в олонецком уезде, после частых и опустошительных нападений на этот край поляков и шведов.

1) Полагая средним числом на каждый погост заонежск. пятины, по расчислению Неволина, по 1310 ^37/81 кв. верст. А всех погостов в олонецк. уезде, порасписанию 1649 г. считалось 18. След.на все 18 погост. приходилось около 23, 680 кв. верст.

²) А. А. Э. т. IV. №250, стр. 347. Здесь означено, кажется, только число окладных дворов, с которых следовали данные и оброчные и полоняничные деньги. Кроме того, надобно и то заметить, что писцы часто скрывали, не записывали некоторых дворов, как это мы увидим далее.

— 368 —

большое пространство ¹), а к погостскому приходу иногда причислялось 100, 150, даже 200 и более деревень ²). Кроме того, сообщения с главным селением или погостом, где была церковь, в олонецком краю для многих деревень, как и вообще во всем поморье, были крайне неудобные, по лесистости и болотистости тех мест. «Дороги с Олонца во все погосты, пешия и конные, как сказано в воеводской отписке 1649 г., зашли мхи, и озера и перевозы чрез озера многия, а тележных дорог нет»³). Точно также, игумен соловецкий Макарий писал около 1629 года митроп. новгородскому Kипpиaнy: «что живут на их монастырской земле на реке на Выге над порогом Воецким их (соловецкаго) монастыря крестьяне, а то место пришло впусте, от иных монастырских волостей, в которых церкви Божии есть, поудалело верст по 70 и по 80 и больши; а места пришли непроходимые зимою и летом, дороги и проезду никогда не живет, и многие крестьяне в

1) Неволина — О пятинах и погостах новгородских. И вообще на севере России населенность деревень была самая малая. Так напр. в 3-х уездах Вотской пятины — Ладожском, Ореховском и Карельском из 2710 деревень в 1419 деревнях было по 1 двору, а от 10 до 30 дворов только в 58 деревнях, от 30 же до 45 дворов только в 4-х селах, и наконец — только в двух селах свыше 50 дворов. Окладн. Новгород. книга в 11 и 12 кн. Времен. за 1852 г.

²) Напр. по писцовым книгам 7091 г. в воскресенском важском погосте олон. уезда было 202 деревни живущих, да 28 пустых, а в рождественском погосте на Олонце2 сельца, да 354 деревни живущих, да 22 деревни пустых, в мегорском погосте того же уезда 160 дер. и проч. А церкви, кроме главной погостской, находились в редких селах.

³) Дополн. к Акт. Ист. т. III, № 64, стр. 230. Неволин «О пятинах и погостах новгород.» Прилож. VI стр. 154.

— 369 —

болести без покаяния, и младенцы без крещения помирали, и не отпев, погребали, потому что вскоре священников для бездорожицы добыть немочно»¹). В некоторых погостах, напр. в пудожском, были «леса непроходимые» ²). Следоват. из некоторых дальних сел не только приходить пешком, но и приезжать в те погосты, где были приходские церкви, было неудобно. Потому весьма могло быть, что многие православные в олонецкой области весьма долго, а некоторые, может быть, даже и никогда не бывали в храмах. Между тем, когда в олонецких лесах, вблизи тех православных сел, которые далеко находились от своих приходских церквей, появились раскольнические монастыри и часовни, — православные этих сел, за неимением или отдаленностью своих православных храмов, стали входить в общение с раскольническими монастырями и часовнями, и таким образом чрезвычайно легко были совращаемы в раскол; другие же, долго не бывая в церквах, до того охладевали к церкви и православной вере, что сами охотно принимали раскол ³). Некоторые погосты, или церковные

¹) Сборн. apxиep. грам. Сол. монаст. ркп. Сол. библ. под № 20, 40.

²) А. И. т. V, стр. 256.

³) В главном олонецком погосте, рождественском, до 1649 г. не видно, чтобы была церковь; по крайней мере, в писцовой книге 1582 — 1583 г., здесь в государевой отчине, заключавшей в себе до 156 деревень живущих, означены пустые места церковные и сказано, что церкви позжены немцами. Неволина.—О патин, и погост, новгор. Прцлож. VI, стр. 154: «погост рождественский на Oлонце на уст. р. Олонца и на уст. р. Инемы. А на погосте от острова вверх р. по Олонце и по р. Инеме на правой стороне на матером берегу место церковное, что была церковь теплая Рождество Пречистые; да на остро-

— 370 —

приходы обнимали целую волость или стан ¹). Не лучше, даже, может быть, еще хуже было положение православных приходов во многих пого-

ву м. церковное, что была церковь теплая Николы чудотворца. А церкви пожгли немецкие люди в 87 году». В 1649 году (в этом же году на Олонце построен был город) был здесьодин приход при 2-х церквах, из коих одна Троицкая деревянная, клетцки, с 2 пределами сооружена была в 1649 г. в самом городе Олонце, другая,—во имя Одигитр. Пресв. Богородицы, находилась ниже города, усть речки Мегречи, на островке, в 200 саженях от города, (Доп. к Акт. Ист. т. III, № 64, стр. 228 и 230). Приход этот, как видно из отписки воеводы князя Федора Волконского, заключал в себе, по близости, до 800 дворов, (Доп. к А. И. III, № 64, стр. 230) в которых было, если не до 3,200 душ, полагая по 4 души на двор, то по крайней мере никак не менее 2,400 душ, если положить, по меньшей мере, по 3 души на двор. Именно, солдаты и крестьяне олонецкого погоста от гор. Олонца «сидели розными мелкими деревнями», в двестороны на протяжении 15 верст, а прочие стороны от 3 до 7 верст. (Доп. к А. И. т. III, стр. 230). Это были ближние прихожане олонецкой погостской церкви. Но кроме этого, за олонецким погостом числились еще «Алонецкого погоста выставки», в которых не видно, чтобы были особые церкви. А эти выставки, по отпискевоеводы кн. Волконского, «от города так удалили, что в случае повестки в осадное время поспеет ли кто в город, или нет, того ведать было немочно». След. онинаходились от олонецкой приходской церкви не близко. Эти выставки «Алонецкого погоста сидели по разным мелким озерам от города в верстах 70 и более». (Доп. к А. И. т. III, стр. 230, 231). По писцовой книге 1582 — 1583 г. в рождественском погосте на Олонце, в отчинегосударевой, где тогда не было ни одной церкви, было 156 деревень живущих, а с вотчиной владыки новгородского, гдебыло, кажется, 2 церкви, считалось 2 сельца, да 354 деревни живущих (О пят. и погост, новгор. прилож. VI, стр. 154). Из всехэтих показаний и соображений можно заключить, что и в самом олонецком погосте не все православные могли с полною удобностью и легкостью посещать храмы; потому что некоторые из них, особенно жители тех выставок, в которых не было своих особых церквей, жили

1) А. И. т, III, № 151: Обонежския пятины Выгозерского стану стану Егорьевскаго погосту». А, А. Э. т. III, № 293 и др.

— 371 —

стах других новгородских пятин. Некоторые погосты и церквей своих вовсе не имели, а между от других погостов, где были церкви и куда бы могли православные обращаться, за неимением своих приходов, отстояли иногда весьма далеко, верст за 60, за 100 и даже более. Таковы напр. были по писцовым книгам конца XVI столетия, в Вотской пятине: Заверяжье, Малая Лопца, также, вероятно, погосты Паозерский и Каргальский ¹). Если были погосты без церквей в конце XVI столетия: то, по всей вероятности, были

очень далеко от церквей олонецкого погоста, к которому они были причислены. А потому неудивительно, если и в Олонецком рождественском погосте некоторые православные, живя вдали от своих погостских церквей и не исполняя необходимых христианских треб, мало-помалу до того охладели к церкви, что, по внушению расколоучителей, отверглись от нее и уклонялись в раскол. Другой погост в олонецком уезде, Пудожской, во время происходивших в нем во 2-й половине XVII столетия мятежей раскольнических, тоже был с одним приходом, при 2 церквах, как видно из дела о Пудожских раскольниках (А. И. V, № 223). Между темв этом погосте, по крайней мере по писцовым книгам конца XVI столетия, считалось до 145 деревень живущих (О пят. и погост. Новгор. Прилож. VI, стр. 171 и 172), и отстоял от других соседних погостов довольно далеко: от Шальского в 28 верстах, от Водлоозерского в 60, от Челможского в 60 же (Доп. к Ак. Ист. т. III, № 64, стр. 231). В этом погосте сообщение дальних православных сел с погостскою церковью тем было труднее, что между некоторыми деревнями были, как сказано в Актах, «леса непроходимые». (А. И. т. V, стр. 256, также № 222), где и скрывались во 2-й половине XVII стол. раскольники, производившие грабежи в православных селах и где были их пристанища и часовни, Раскольнические наставники тем легче уловляли в свои пристанища правосл. Пудожских христиан, что в это время в пудожском погосте священники были беспечные.

¹) О пятинах и погостах новгор. стр. 96, 105.

— 372 —

такие погосты и в XVII столетии, во время распространения раскола. Кроме того, должно заметить и то, что во многих погостах в конце XVI столетия и в 1-й половине XVII храмы были «позжены немцами или литовскими людьми», как не редко замечается в писцовых книгах этого времени¹). Здесь нельзя не вспомнить еще следующего известия Авраамия Палицына, писавшего в начале XVII столетия о смутах междуцарствия: «тогда святые Божии церкви, говорит он, огнем истреблени быша, Бысть же тогда разорение свят. Божиим церквам и от самех православных, якоже капищам идольским прежде от великого Владимира, тогда на славу Божию, ныне же на утеху бесом с лютори злейшими того содеяша внуци их, мы и братия наша» ²). Если еще в начале XVII столетия были такие православные, которые уже до того охладели к храмам Божиим, что вместе с лютеранами разоряли их, и чрез то лишали церковного богослужения прочих православных: то удивительно ли, что такие православные, после разорения храмов Божиих, еще более охладели к православному церковному богослужению, и наконец дошли до того, что начали открыто ругаться над ним и над православными храмами,

1) Кроме того, надобно заметить еще, что тогда церкви строились большею частью деревянные; оттого они скоро ветшали и разваливались и часто сгорали,—о чем в писцовых книгах также весьма часто замечается. А постройка новых храмов часто долго не разрешалась правительством и не предпринималась за недостатком средств.

²) Палицин. Сказание об осаде Троицкой-Серг. лавры и о бывших потом в России мятежах, стр. 39, 40.

— 373 —

называя их не храмами, а стойлами и т. п. На юге России, преимущественно мало было храмов в заволжских пределах, опять именно в таком месте, где весьма сильно распространялся раскол. Здесь и теперь еще в некоторых местах, напр. в заволжской части нижегородской епархии, народ живет в небольших деревнях, заключающих в себе от одного до 10 дворов, большею же частью по 5 или по 6 дворов. От того к приходу причислено бывает иногда по 60, по 70 и даже по 80 деревень, и это замечается особенно там, где раскол более распространен В таких приходах деревни от церквей отстоят иногда на 20 и более верст, а в приходе считается иногда по 3, по 4 и даже по 5000 душ. Что же сказать о прежнем времени, когда здесь только что распространялся раскол? Тогда тем менее здесь было храмов, что крестьяне в то время только что селились в этих местах, во множестве переселяясь из дворцовых вотчин, из-под Москвы, из владимирских пределов и из других мест. Следовательно, пока эти переселенцы сами обзаводились домами на новых местах, они, конечно, не могли построить себе церквей в достаточном количестве. А помещики, к сожалению, заботясь больше об оброке и об умножении народонаселения в своих поместьях, не всегда заботились сооружать для новосельцов церкви. Настоятели же раскольнических скитов и монастырей неленостно приходили к ним и записывали их в свое согласие. В Казанский край, во 2-й половине XVII века, постоянно прибывали новые

— 374 —

переселенцы из Нижнего и других мести селились целыми деревнями подле казанских монастырей и пустыней ¹); а между тем эти бедные пустыни часто не имели чем построить и содержать даже в своих стенах церквей. Так напр. в 1689 г. архимандрит козмодемьянского спасо-юнгинского монастыря Мисаил бил челом царям Иоанну Алексеевичу и Петру Алексеевичу и царевне Софии Алексеевне, что «у них церкви стали ветхи и сгнили, а построить им новых церквей за скудость нечем, потому что от города стало в дальнем расстоянии, и к монастырю

1) Не указывая на изданные акты, мы приведем здесь следующее свидетельство о переселении крестьян в заволжские страны в нынешнюю Казанскую губернию из челобитной иноков Раифской пустыни Петру Великому, хранящейся в архиве этой пустыни: «дано к той Раифской пустыне (цар. Алексеем Михайловичем) для всяких потреб земли по Казанской дороге до Осиновой поляны до долгого боярака, а от долгого боярака к Волге реке до матерого кряжу, а матерым кряжем чрез Сумку речку вкруг до того же долгого бояраку и с новоросчисною землею, на которой поселились пришлые русские люди на ясаки, и учинены по меже грани и ямы и всякие познаки, и в тех де их межах и урочищах на отводной новоросчисной земле не в давних летех утесня их схожие русские люди исселилися дворами вновь, и монастырскую их землю распахивают». В 1670 г. иноки Раифской же пустыни писали царю Алексею Михайловичу: «по Зюрейской дороге новая пустошь над Камою рекою урочище свиные горы поросли диким лесом от устья Вятки реки по Каме реке до речки Костреевки, и от тое речки в гору прямо до Костреневского озера по татарския пустоши верхняя межа к Вятке реке по черемисские леса, по Мамашевския луга, а на том месте вновопоселились пришлые люди крестьяне на диком черном лесу, лес росчищали и распахивали». Таким образом образовались деревни: Свиные горы, село Костренеево с ясачными новокрещенными, деревня Яковлева и другие. А храмов во всехэтих новых селах не было (списки с актов из архива Раиф. пуст. находящ. в библ. Каз. Дух. Академии).

— 375 —

де у них никаких угодий и рыбных ховель нет». В 1695 г. и эти церкви «погорели без остатку», и архим. Мелетий бил челом ц. Петру Алексеевичу, «что крестьяне их оскудели и многие разбрелись врознь, и ныне де им святых церквей, икон и книг и всяких утварей построить нечем» ¹). В Свияжском писцовом перечневом списке 7159 (1651) года замечено, что после писцового перечневого списка 155 года (1647), следов. в 3 или 4 года, вновь населили пришлые крестьяне на монастырском поверстном лесу 3 деревни, в числе 382 душ одного мужеского пола: деревню. Курочкина на ключе — 180 душ, деревню Ломовку — 81 душа, деревню Гоголиху — 121 душа; все эти новонаселенные деревни оставались без церкви, да к ним еще примыкало до 20 старых починков и деревень также без церквей²). О недостатке храмов в Казанской епархии в 1719 г. доносил святейшему Синоду иером. Алексей, казначей Казанского митрополита и управитель духовных дел по отношению к обращению инородцев Казанской епархии: «новокрещенцы жительство имеют от церквей расстоянием верст по 20 и больше, и между иноверными, просят, чтобы в близости сел церкви вновь построить. Которые малолюдные новокрещенные деревни, в дальнем расстоянии от церквей, верст по 30 и больше, а за неудобным путем летним временем для кре-

¹) Списки с актов из архива спасо-юнгин. монастыря, принадлежащ. Каз. Дух. Академии.

²) Выписка из свияжских писцовых книг, находящаяся в числе других выписок из архивов казанск. монастырей и пустыней в библ. Каз. Дух. Академии.

— 376 —

шения и усопших погребения к церкви ездить им бывает весьма нужно, просят, чтобы для того построить в удобных местах в близости часовни»... ¹). При таком недостатке храмов во многих местах Казанской епархии, особенно в деревнях, вновь населенных пришлыми крестьянами во второй половине XVII и в начале XVIII века, неудивительно, что расколоучители успели здесь записать в свои скиты многих поселян: во многих деревнях казанских, таким образом населявшихся во второй половине XVII века беглыми и пришлыми из Нижнего Новгорода, из-под Москвы и из других мест, в числе выходцев приходили и селились и раскольники, бежавшие от православных храмов в места, где не было их. Точно также распространялся раскол в Саратовской губернии, на луговой стороне Волги по берегам реки большого Иргиза, после того как сюда прибыли в 1762 году раскольники из Польши. В то время и сюда также во множестве переселялись крестьяне из разных губерний, а храмов на новонаселенных местах не было. Православные, за неимением православных церквей, иногда, обращались для исправления необходимых христианских треб к раскольническим монастырям, иногда по внушению раскольнических настоятелей, а иногда даже и насильно были принуждаемы к тому раскольниками. Таким образом весьма многие совращались в раскол ²). Наконец, в третьей местности особенно сильного распро-

¹) Сведения о монаст. Каз. епархии, рукопись Каз. Дух. Акад.

²) Рукоп. о Саратов. раскольниках, л. 193, 394.

— 377 —

странения раскола, в Сибирской епархии, храмов, судя по обширному пространству, было также весьма недостаточно для православных, хотя, по числу тогдашней населенности Сибири, их, по-видимому, и довольно было. Именно, по описи 1702 года, в Сибирской епархии считалось 160 церквей ¹), а народонаселение православное к Июлю 1709 г. простиралось до 229,227 душ ²), исключая впрочем новокрещенных из туземных народов, которых, вероятно, было не менее 15-ти или 20,000 душ. Следовательно приходилось на 1432 души одних русских переселенцев по 1 церкви. Конечно, для такого числа душ одной церкви, может быть, и достаточно при сосредоточенном народонаселении. Но надобно заметить что в Сибири тогда народонаселение умножалось, а главное — рассеяно было на пространстве более 300,000 квадр. миль (2,100,000 кв. верт). Без всякого сомнения, многие приходы простирались на несколько сот верст ³); потому деревни от церквей часто отстояли чрезмерно далеко, и притом нередко отделялись от них лесами, озерами и большими реками. Если ныне есть еще в Сибири много таких приходов, в которых православные живут от церквей своих верст за 30, за 50 и даже за 100; то в XVII столетии такие приходы должны были еще чаще встречаться. Тогда православные русские

¹) Материалы для истор. христианск. просв. Сибири. Ж. М. Н. Пр. 1854 г. Март, отд. V, стр. 40.

²) Словцов, истор. обозрение Сибири, стр. 323, 1838 г.

³) Временник Моск. Общ. Ист. кн. XX свящ. Сулоцкого о Филофее Лещинском.

— 378 —

только что селились там, и селились малыми деревнями, в разных местах, смотря по удобству места для жительства. Оттого деревни были, большею частью, разрознены между собою, разбросаны на обширном протяжении привольной Сибирской земли. Очевидно, что во всех этих деревнях нельзя было вдруг построить церквей. К тому же, в то время, когда в тобольской епархии особенно сильно распространялся раскол, там многие церкви часто сгорали. Так в 1677 г. в Тобольске от молнии сгорели соборная церковь со всею утварью и 7 приходских церквей, да в знаменском монастыре 3 церкви. В 1680 г. в Тобольске же сгорела Вознесенская церковь и церковь Живоначальной Троицы. В 1681 г. в Абалацком селе сгорели от молнии две деревянные церкви ¹). В 1693 г. сгорела в Верхотурье соборная церковь Живоначальной Троицы ²). Иногда, по злобе, раскольники сжигали православные церкви. Так, в 1636 г. в 1-й день Пасхи, во время заутрени, в сель Каменке (тюменского уезда) сгорела Покровская церковь с людьми, и в тоже время старая, пустая церковь, от пороха, подложенного раскольниками. В том же году, 25 Апреля, вместе с гор. Тюменью сгорели от поджога раскольников 2 соборн. церкви, также церкви Илии Пророка, Спасская, Знаменская³). А на место сгоревших

¹) Материалы для истор. христиан. просв. Сибири. Ж. М. Н. Пр. 1854 г.

²) A. И. т. V, № 121..

³) Материалы для истор. христиан. просв. Сибири. Ж. М. Н. Просв.
1854 г. Февраль.

— 379 —

новые церкви иногда весьма долго не строились. До 1726 года и нельзя было построить церкви без разрешения высшего церковного Правительства, или даже самого царя. Только с этого года, св. Синод, видя крайнюю нужду скорейшего построения церквей во многих местах, разрешил: «просителям о построении церквей, обязывая их в надлежащем письменно с рукоприкладыванием, не отписываяся в св. Синод, о строении церквей давать позволение синодальной области в Духовной Дикастерии, а в епархиях архиереям, чтоб от нестроения, где конечная в том имеется нужда, и долговременно за письменною о позволении того пересылкой, во всяких церковных исправлениях по закону христианскому, в тех местах обывателями, никакой нужды не происходило» ¹). Между тем православные, живя долго без храмов и без церковного богослужения, невольно делались холодными к православной церкви и наконец отпадали от нея. Вообще, во всех тех местах, где православных церквей было весьма мало, или даже вовсе не было, а между тем вблизи находились раскольнические монастыри и часовни,— раскол весьма сильно распространялся. Расколоучители, коль скоро примечали, что где-нибудь нетцеркви, или она по какому-либо случаю упразднялась, тотчас являлись в таких приходах и действовали на народ. Православные, в которых еще не погасло чувство благочестия, не охладело желание ходить в церковь молиться Богу и испол-

¹) П. С. З. т. VII, № 4988.

— 380 —

нять необходимые христианские требы, за неимением вблизи православной церкви, охотно соглашались посещать хоть эти раскольнические монастыри и часовни. А там легко совращались и в раскол: часовенная или монастырская служба раскольников невольно завлекала их, пленяла простое, верующее сердце русских простолюдинов своим внешним, обрядовым благолепием, сладостью тихого старинного, столпового пения, иногда заунывного, проникнутого чувством покаянной грусти, и приятностью внятного, раздельного, несколько даже на распев совершаемого чтения. А те из православных, в которых не было чувства благочестия и совершенно охладело желание посещать храм Божий, охотно принимали раскол, потому что он поблажал лености ходить в церковь, и даже прямо учил не ходить в церковь.

Подобным образом раскол уловлял в свои сети многих православных и в тех приходах, где хотя храмы и были, но не было священников, или их было мало, не соразмерно с числом душ в приходе. Таких приходов в русской церкви, в XVII и в 1-й половине XVIII столетия, было не мало, и опять, к сожалению, они были в тех местах, где раскол особенно был развит, В писцовых книгах пятин и погостов новгородских многократно замечается, что там во многих погостах и часто «церкви стояли без пенья пусты, или дворы поповы были пусты»¹). Из актов исторических

¹) Так напр. в писцовой книге Обонежской пятины, заонежской половины 7091 г. (1583) читаем !: «погост Ондреевский Грузин-

— 381 —

видно также, что у некоторых церквей в пятинах новгородских, во время самого сильного распространения там раскола, не было священни-

ский, село Грузино, а в нем церкви Ондрей первозванный, каменная, да в пределе Покров пресв. Богородицы, стоят без пения пусты (Невол. О пят. новг. Прилож. VI, стр. 140); погост Васильевский на Волхове, на погостецеркви Bacилий Кесарейский стоит без пенья (стр. 147); погост Богоявленский на Сяси, а на погосте церковь Богоявление Господне стоит без пенья, в том же погостена Никольской земле Медвежицкого монастыря на р. на Сяси стоит церковь пресв. Богородицы без пенья (стр. 144); погост Рождественский на Сяси, Ладожской присуд (уезд), на погосте церковь Рождество Христово, другая церковь Рождество Иоанна Предтечи, стоят без пенья; погост Никольский на р. на Пшогже, а на погосте церковь Никола чудотворец, да па погосте же двор попов пуст, дьячка церковного (двор) пуст. (Времен. М. Общ. Ист. и Древн. Росс. кн. VI, стр. 58, 59): в Никольском же погосте на Пшогже на пороге церкви великия Христовы мученицы Парасковии деревянная стоит без пенья, да двор пуст попов, да двор дьячков пуст, да двор пономарев пусть (16. стр. 61), в Никольском же погосте на Пшогже в монастыре Середокоротном две деревянные церкви стояли пусты без пенья (ib. стр. 61); погост Кожельский, а на погосте церковь Егорей страстотерпец, да церковь теплая Покров пресвятые Богородицы, да церковь Живоначальная Троица стоят без пенья, да двенадцать дворов пусты церковного причету (стр. 69); погост Никольский на Явойме реке, а на погосте церковь деревянная Никола чудотворец, да другая церковь деревянная же с трапезою Бориса и Глеба стоят без пенья (стр. 75); погост Спасский на Шуго-озеро, а на погосте церковь Преображенья Спасова деревянная, да на погосте двор попов пуст, дьячка пуст (стр. 77); погост Егорьевский в Кайвушах, а на погостецерковь деревянная страстотерпца Христова Георгия, стоит без пенья, погост Михайловский в озерах, а на погостеМихайло Архангел без пенья, да на погосте ж дворы церковного причета пусты» (стр. 85). Равным образом из дозорных книг Деревской пятины 128 г. (1620), видно, что стояли без пенья: на погосте Лажинском два храма деревянные Борис и Глеб, на погосте Молвяжинском храм Егорей страстотерпец, на погосте Полиновском — Никола чудотворец, каменной». (О пятин. и погост. новгор. Прил. VIII). Если в конце ХVI и в 1-й половине XVII стол.

— 382 —

ков¹). «В погостах Вотской и Шелонской пятин, читаем в актах исторических, в близости границ Польши и Швеции, скудости ради иереев, церкви искореняются... тех градов архиереи в те зарубежные места иереев не поставляют, и оттого и достальные христиане, будучи за рубежом искореняются»²). И это, надобно заметить, было в том краю, где еще скрывались остатки древней ереси стригольников, предтечи мнимых старообрядцев беспоповщинской секты. В других епархиях, где также весьма сильно распространялся раскол, также во многих местах ощутителен был недостаток в священниках. В Москве и во многих других городах равно и в селах, многие приходы лишились священников в 1656 г., по случаю морового поветрия. «Мнози, писал тогда патр. Никон, за умаление иереев, ниже спутника доброго нашего, Пречистого Тела и Крови Христовы сподобишася»³): а в это же время, как известно, и раскол начал распространяться. Вологодский архиепископ Маркелл доносил царю в 1650 г., что в Капитоновской Княгининской пустыни Вологодского уезда 3 церкви, а

во многих погостах Новгородских церкви стояли пусты, без пенья, дворы попов были пусты, а православные жили без отцов духовных, без церковного богослужения и назидания: то, по всей вероятности, много было таких погостов в пятинах Новгор. и во 2-й половине XVII стол., когда там распространялся раскол, как это отчасти и показывают акты историч. Весьма жаль, что мы не имеем под руками самых писцовых книг, во всей их полноте. Особенно хорошо бы пересмотреть эти книги XVII столетия.

¹) А. И. т. V, № 244, стр. 451.

²) А. И. т. V, № 75, стр. 114.

³) Аполлоса, жит. п. Ник. стр. 129. Окружн. посл. п. Никона.

— 383 —

попа де черного втой пустыни нет, а братья у них многия помирают без даров и без покаяния, и те церкви стоят без пенья, впусте, десять лет» ¹). В XVII стол. священники еще часто высылались из своих приходов к суду к Москве, в приказы на патриарш двор»: здесь они, как сказано в соборном определении 1675 г., волочилися иногда долгое время, а «у приходских церквей, между тем, в городех и уездех, без священников происходило всякое церковное неисправление, а православные христиане оставались без всякого церковного просвещения» ²). В начале XVIII стол., в Ростовской епархии, по описи 1702 г., считалось 731 церковь, но приходы этих церквей, по числу душ, в них числившихся, были чрезвычайно неравномерны: священников было мало. «Некоторые иереи, жаловался св. Димитрий Ростовский, имели под собою многую душ человеческих паству, и не могли досмотрети всех»³). В 1711 г. бил челом м. Рязанскому и Муромскому Стефану кн. Василий Лукин, сын Долгоруков, «что де в его новоселебной вотчине в сельце Никольском в приходе у крестьян его приходского попа нет, и без приходского попа они крестьяне его бывают в великих нуждах по многое время, и о новой церкви Божией о строении ходить и радеть некому, потому что крестьянам такое дело не заобыкность» ⁴). В нижегородской епархии, с

¹) А. И. т. IV, № 37, стр. 127.

²) А. А. Э. IV, № 204, п. 6.

³) Древн. Росс. Вивлиоф. ч. XVII, стр. 83.

⁴) Грам. Рязан. края, стр. 167.

— 384 —

1736 по 1738 год, по случаю вызова духовных в нижегородские училища, при градских и уездных соборных и приходских церквах, оказалось в недостатке 3 протопопа, 135 попов, 187 диаконов, 972 дьячка и пономаря, всего 1297 священно-церковнослужителей. Недостаток этот определено было заменить 473 духовными воспитанниками,— окончившими учение и еще учившимися в школах; остальных 824 священно-церковнослужителей не доставало ¹). В указе св. Синода Ноября 23, 1725 г. сказано: «многия уездных церковных приходов деревни обретаются от церквей в дальном расстоянии, и одному священнику в надлежащих со священными потребами действовать и справиться весьма невозможно, а приходским людям конечная приключается нужда, и может быть, что некоторые и помирают без покаяния и без причастия» ²). В 1739 году Императрица Анна Иоанновна, в указе своем от 8 Января, писала св. Синоду: ««ныне де известно ее Императорскому Величеству есть, что не токмо учительных священников, но при многих церквах, а наипаче в уездах, и никаких нет, и многия церкви стоят праздны, понеже бывшия при церквах священники померли, а другие за вины и непорядочное житие отлучены, вместо которых надлежало тогда же архиереям, в епархиях своих выбрав, достойных определить без продолжения

¹) Времен. М. Общ. Ист. кн. XVII: 1738 г. Дек, 24 инструкция, данная по именному указу, из нижегород. архиерейской домовой консистории славяно-греко-грамматических шкод изучившимся ученикам

²) П. С. З. т. VII, № 4804.

— 385 —

времени, однако ж сие важное и человеческому спасению потребное дело весьма забвению предано, а между тем люди без покаяния и без причастия святых таин помирают, следственно того надлежит и тому быть, что в отдаленных от церквей местах люди принуждены жить без принятия от церкви брака, и тако многия души погибают напрасно» ¹). Если таким образом во многих приходах православные в то время, как между ними распространялся раскол, жили без пастырей, следовательно не только без поучения, но и без треб, и жили так иногда долгое время: то кто же мог предохранить их от раскола? И долго ли было при таком долговременном, а иногда может быть и постоянном житье православных без священников, долго ли было возникнуть беспоповщине? Мы видели выше, что в Княгининской пустыни братия 10 лет жили без священников, и церкви у них в продолжение этого времени стояли впусте, без пенья. Удивительно ли после этого, что в этой-то именно пустыни и получила свое начало беспоповщина от монаха Капитона, по имени которого сначала несколько времени и самый раскол назывался капитоновскою ересью, а раскольники — Капитоновыми, и именно в то самое время, как в этой пустыни 10 лет не было священников? От долговременного пребывания православных без священников, от привычки жить и обходиться в духовной жизни без попов был весьма недалекий

1) П. С. З. т. X, № 7734: между тем как в друг. местах иногда церкви были лишния. II. С. 3. т. V, 2985.

— 386 —

и легкий переход к совершенной беспоповщине, как это мы отчасти видели в предыдущем отделе.

Как недостаток священников в одних приходах особенно благоприятствовал происхождению и умножению беспоповщины: так излишек их в других приходах и множество священников безместных, бродячих и запрещенных особенно благоприятствовали умножению беглопоповщины. В XVII столетии и в 1-й половине XVIII штат священно-церковнослужителей при соборных и приходских церквах был весьма неопределенный. Часто в небольших приходах священников было много, от 3 до 6 и даже до 8, а в больших не более одного, а иногда и того не было. Так напр. во Владимирском уезде, в Ярополчевской волости у церквей попов было по 8, по 6, и по 4 и по 3, — и те ленились совершать Богослужение ¹). В 1711 г. поп Шатского уезда села Ласина Рязанской епархии Афанасий Михайлов при допросе сказывал, что в том приходе, где он служил, было только 15 дворов, а попов в них было 2, и «двум де им попам у такого малого приходу кормиться нечем» ²). В прибавлении к Духовному Регламенту читаем: «в России хотя не ставятся священники и диаконы просто (без назначения к какому-либо приходу), однако ж многие ставятся к единой церкви, свыше потребы, и многие, оставив свою церковь, в которой поставлены были, волочатся семо и овамо» ³).

¹) А. И. т. IV, № 326.

²) Грам. Ряз. края, стр. 168.

³) П. С. 3. т. VI, стр. 706.

— 387 —

Излишек священников часто происходил оттого, что при выборе и посвящении ставленников не обращали строгого внимания на достоинства ставленников и на нужды церквей. «Некоторые ставленники, как видно из грамоты м. новгородского Макария (1654 г.), приходили в архиерейский дом и пролыгались, а сказывали, что попа у церкви нет; а они скупали прихожан немногих, да архиерею о поставлении и били челом, и о том у них вражда многая бывает, а у того храму поп есть» ¹). Оттого много было священников недостойных: всякого рода люди облекались в священный сан: «Умножися, говорили отцы Собора 1667 г., беглых из рабства, из крестьянства, ставятся в попы и диаконы не священства ради, постригаются не духовного ради спасения, но не хотя в рабех и крестьяне в крестьянстве быть» ²). И в самом духовенстве, обыкновенно, священнослужительския места переходили по наследству от отцов к детям, а отцы между тем весьма мало заботились о должном приготовлении своих детей к священнослужению: они иногда «оставляли их, по словам отцов Собора 1667 г., наследниками мамоне, а церковь Христову корчемствовали» ³). «При

¹) А. А. Э. т. IV, № 331.

²) Дополн. к Акт. Ист. V, стр. 490. «Мнози, читаем в прибавлении к Духовн. Регламенту, в священнический чин вдираются не для чего иного, только для большей свободы и пропитания, а никакого званию своему должного искусства не имеют....» «Многие ставились в попы и в причет причислялись, бежа со службы» (П. С. 3. VI, стр. 699, 706).

³) Дополн. к Акт. Истор. V, стр. 473. — Отцы не учили своих детей: оттого дети их занимались воровством, чернокнижеством и другими неподобными делами. И. С. 3. т. I, № 291.

— 388 —

многих церквах, читаем в прибавлении к Духовному Регламенту, поп не припускает в церковники чужих, но своими сынами или сродниками место того служения занимает, иногда и вящше потребы, и не смотря, угодны ли суть и грамоте искуснии. Сие кроме иных благословных вин, и для того наипаче вредно есть, что тако удобнее попу неистовствовать, о служении и порядке не радеть, и раскольщиков покрывать» ¹). В царствование Петра Великого, многие посвящались во священники и диаконы для избежания военной службы. «Освященному Собору и Правительствующему Сенату ведомо учинилось, — читаем в указе 1711 года Апреля 25, — отнележе начася по указу Великого Государя, брать на службу Его Государеву людей молодых (в том числе и лишних детей духовного чина) к воинскому делу годных; и о том услышавше дьячки, пономари и сынове поповские и диаконские, различными коварными образами и лжесоставными челобитными, похищают себе чин священства и диаконства неправильно, и неправедно, овогда лет, подобающих таковому чину неимуще, овогда в прибыль в другие попы, либо в диаконы посвящающеся, которым умножением велие бывает несогласие, вражда и соблазн между священным чином»²). При таком множестве лишних священно-церковнослужителей, естественно, много было расстриг, запрещенных, безместных, беглых попов, диаконов и других церковных причетников, Все эти отверженные,

¹) П. С. 3. т. VI, стр. 701.

²) П. С. 3. т. IV, № 2352.

— 389 —

недостойные священники и диаконы, не имея приходов своих, бродили по городам и селам, или, как сказано в прибавлении к Духовному Регламенту, «оставив свою церковь, к которой поставлены были, волочилися семои овамо». Обычай некоторых мирян, особенно вельмож, держать у себя в домах священников, происшедший частью из суеверия, частью от вельможной гордости, весьма много также благоприятствовал умножению лишних и беглых священников. «Бывают же по многим дворам попы беглецы, порочнии и от архиереев своих запрещении, самозванцы; и иных же вдовы держат под образом потреб церковных не без подозрения, яково неоднократно явилось в духовных делах: от таковых попов, скрыто живущих по дворам, многая деются беззакония, браки бесправильныя венчаются и прочая» ¹). Если же так много было священников лишних, запрещенных, безместных, беглых: то удивительно ли после этого, что так сильно умножилась беглопоповщина? Все эти безместные, запрещенные, лишние священники, не находя себе мест в православных приходах, охотно бежали к раскольникам, которые принимали их с честью и платили им большие деньги. «Если бы не было

1) П. С 3. VI, стр. 705. Вообще должно заметить, что духовное сословие в XVII в. и в начале XVIII в. слишком умножилось. Как ни старался Петр В. сократить число его записью низших церковнослужителей в подушный оклад, в военную и гражданскую службу, размещением в служители архиерейских домов, в приказчики помещикам,—несмотря на то в 1739 г., после генеральной переписи, оказалось, что число лишних духовных, как сказано в указе, «не токмо не умалилось, но и прибыло слишком 57,000 человек». П. С. 3. X, № 7734.

— 390 —

беглых попов, скажем словами преосв. Игнатия Воронежского, не было бы и беглопоповщины».

Впрочем, многие священники, диаконы и причетники бежали от православной церкви в раскол от того, что в православных приходах им иногда было весьма тяжко жить. Они находились в слишком большой зависимости от мирских лиц, от светских чиновников архиерейских приказов, от гражданских областных управителей, иногда даже от своих прихожан. Особенно часто притесняли их архиерейские чиновники ¹). Так при поставлении их во священники и диаконы, подьячие казенного приказа и другие светские лица, принимавшие со ставленников пошлинные деньги, вместе «с ипподиаконами брали с

1) Духовенство давно начало тяготиться стеснением со стороны мирских лиц. Еще м. Киприан в послании своем к Псковичам писал (1359 г. Мая 12): «что есмь слышал, ажь в Пьскове миряне судят попов и казнят их в церковных вещах, ино то есть кроме хрестьянского закона» (А. И. т. I, № 9). Ту же мысль выразил позже и м. Фотий в послании своем в Святогорский монастырь, 1418 г. Июня 27 дня (ib, № 26). Калачова о Кормчей. Чт. М. Общ. Ист. и древн. Росс. г. III, № 3, стр. 97. В начале XVI столетия само низшее духовенство жаловалось на то, что оно подчинено полной воле светских лиц. Такова напр. жалоба Ростовского иерея Георгия (Ист. Русс. Цер. Филар. пер. Щ, 26). «Господа священноначальницы! не благословно надсматриваете за верными людьми... назираете церковь по царскому сану земного царя—боярами, дворецкими, недельщиками, подводщиками, для своих прибытков, а не по достоинству святительскому. Апостол пишет: служащие олтарю с олтарем соделяются. И вам достоит пасти церковь священниками благоразумными, а не мирским воинством». Соборы 1551 и 1667 г. старались прекратить стеснения духовных со стороны мирских лиц (А. И. т. I, № 155, стр. 272. П. С 3. т. I, № 412, стр. 672, 673 и 677. Калач. о Кормч. в Чт. Ист. стр. 98, 99), но они все-таки продолжались.

— 391 —

них сверх надлежащего большие денежные взятки, истязали их и доводили до крайнего раззорения» ¹). Поступали они в приход: здесь архиерейские чиновники, управлявшие в епархиях финансовою и полицейскою частью, с них строго взыскивали оброк ²), причем нередко поступали с ними весьма жестоко и несправедливо. Из соборного постановления 1675 г. видно, что «ко освященному чину часто объявлялось всякое безчиние, налоги, обругательство и убытки от архиерейских дворян и детей боярских» ³). Архиерейские сборщики дани часто «на попов и церковных причетников дань накладывали и венечные пошлины и всякие окладные и неокладные доходы сбирали с прибавкой, не против того, как дань накладывается и неокладные всякие денежные доходы сбирались святейшего патриарха в казенном приказе, и оттого неравенства церковному чину чинились убытки лишние» ⁴). Эти сборы и расправа, с

¹) П. С. 3. т. IX, стр. 503. О пошлинах со ставленников см. напр. А. И. 1, 276, 278; А. А. Э. 1, №№ 95, 103, 176, 233, 287, 382. Древн. Росс. Вивл. XV, 214, 215. См. также устав. грам. п. Адриана. Врем. Моск. Общ. Ист. кн. XI.

²) Известно, что тогда приходское духовенство, равно как и монастыри, платили архиерейский оброк 3 раза в год, — на Рождество Христово, Велик день и Николин день весенний. Поэтому приходские церкви разделялись на «тяглыя» и «нетяглыя», также и белое духовенство: упоминается напр. «тяглый поп». Оброк этот собирали особые архиерейские светские чиновники, служившие в духовном казенном приказе, каковы были до 1675 г. десятильники—дворяне и дети боярские. См. подробности в статье Лохвицкого: «очерк церковной администрации в древней России». Русс. Вестн. за 1857 г. кн. 2.

³) А. А. Э. т. IV, № 204.

⁴) А. И. т. V, № 172, стр. 303.

— 392 —

ними соединенная, были весьма тягостны для приходского духовенства, особенно в бедных приходах¹), а от него простирались и на прихожан и, конечно, поставляли его в неприязненное отношение к пастве. Тем более тягостны они были, что тогда сельские священно-церковно-служители во многих местах не имели ни особо отведенных пахотных земель, ни сенных покосов, ни других каких-либо угодий, равно не получали и руги от своих прихожан. Если кто-нибудь из духовных хотел заниматься землепашеством, то должен был платить с своих полей в казну пятую часть добытого хлеба²). Материальное обеспечение священно-церковно-служителей «церквей мирского поставленья» всегда находилось в большой зависимости от мира, от прихожан, с которыми они заключали «порядную» или контракт, пред которыми часто вынуждены бывали постыдно унижаться, чтобы получить деньги или ругу, и которые часто обидели их. Отсюда в корыстолюбивых священниках и причетниках развивалось стремление — переходить от одной церкви к другой, — искать более выгодного места, какое многие из них решались искать и в раскольнических скитах. Не обеспечиваемые в со-

¹) Бывали примеры, что архиерейских чиновников били и даже убивали.

²) П. С. 3. т. т. III, №1594, п. 23, № 1670, п. 14. Врем. Моск. Общ. Ист. и Древ. Росс. кн. XX. Ст. священ. Сулоцкого о Филoфeе; Лещинском.— Из царской грамоты Псковскому воеводе Петру Головину видим, что в Псковской епархии «посадские люди священников и диаконов у церквей держали и ружили собою, сколько хотели, малою ругою». А. И. V, № 172.

— 393 —

держании ни от своих прихожан, ни от правительства, священники часто должны были слишком погружаться в материальные хлопоты, чтобы приобретать содержание, а это часто отвлекало их от духовных обязанностей и обременяло их самих. «Жалованья Государева им нет, говорит умный Посошков, — от мира никакого подаянья им нетже, и чем им питаться — Бог весть: ничем они от пахотных мужиков не отменены: мужик за соху и поп за соху, мужик за косу и поп за косу, а церковь святая и духовная паства остается в стороне» ¹). Кроме того, еще вмешивались в дела духовного ведомства воеводы с товарищами, и также причиняли духовным обиды и притеснения, налагали на них, по своему произволу, «для своей корысти, большие сборы» ²). Случалось, что духовенство со всей епархии общим голосом, архимандриты и игумены с братией, строители и старцы с крестьянами, попы с причетниками принуждены были жаловаться на притеснения воевод и их товарищей своим епархиальным архиереям, а эти доносили царю³). Нередко священники жаловались даже на своих архиереев, — будто они отнимали у них венечные пошлины и доходы. Так, когда в 1618 году по челобитной Свияжского соборного протопопа Владимира с братией об отнятии у них венечных пошлин м. казанским Матфеем, произведен был сыск; то архимандрит Свияжского Богородицкого монастыря, все соборные стар-

¹) Соч. Посошкова о скудости и богатстве гл. L

²) А. А. Э. т. III; стр. 159.

³) А. А, Э. т. IV, № 176.

— 394 —

цы и иноки и белое духовенство в числе 13 священников и 4 диаконов, единогласно жаловались при исследовании дела: «то мы ведаем, что при прежних казанских архиепископех и митрополитех свияжской протопоп с братьею на собор венечную пошлину со всяких людей имал по Государеву указу, а казанские архиепископы и митрополиты в Свияжском свою венечную пошлину имали по Государеву ж указу со всяких людей, а у Свияжского протопопа с братьею их венечных пошлин не отимывали и не вступалися, и то мы ведаем, что в прошлом в 124 г, Матвей митрополит Казанский и Свияжский у соборные церкви и у протопопа Володимера с братьею их венечную пошлину, что они имали по Государеву указу, отнял, а велел сбирати на себя десятильнику своему в Свияжске» ¹). Такой же случай был в Пскове. Доводилось ли кому из священно- и церковнослужителей подвергаться суду, судебная расправа с ними была весьма тяжкая. Вспомним, что до Собора 1667 г. священников, диаконов и вообще всех духовных ««волочили в мирския судилища, и одни мирские люди судили освященного монашеского чина и всякого церковного причта» ²). Вспомним, что иногда сами воеводы, мимо Государевы жалованные грамоты, «сильно судили духовенство для своей корысти, и причиняли им

1) Список с наказу сыщику Нехорошему Губастому о годовой Свияжских соборян руге и о венечных деньгах, и подлинной обыск его сторонними людьми по сему наказу хранится в арх. Свияж. Рождеств. собора,

2) П. С. З. т. I, № 412, стр. 672.

— 395 —

убытки великие¹). Во время суда или тяжбы с боярами, окольничими, думными, стольниками, стряпчими и другими мирскими чиновниками, духовные терпели от них большие притеснения, обиды, протори и исторы. «Прежде сего времени, сказано в соборном определении 1675 г., при прежних Святейших Патриарсех бивали челом на Москве Святейшим Патриархом и имали зазывные грамоты с Патриаршего двора из Приказов боляре, и окольничие, и думные, и стольники, и стряпчие, и дворяне московские и жильцы, и всякого чину люди во всяких делех, по архимандритов, и по игуменов, и по строителей, и всякого монашеского и священнического чина, и по церковных причетников, к суду к Москве, в Приказы на Патриарший двор, и те люди всякого духовного чину по грамотам к суду к Москве высылалися, и волочася долгое время, проедалися и протори подымали с великими убытками, а челобитчики имывали грамоты в больших искех и многое время не искали, а иные многое время волоча чинивали сделкив малом в чем непротив иску, и оттого всякого духовного чина людям бывало утеснение великое, а душевредство, и убытки, и волокита напрасная» ²). Наконец, даже мужики, — посадские люди иногда обходились с священниками и причетниками «как с рабами, и священники говорить против них ничего не смели» ³). При такой стесненности низшего духовенства, удивительно ли,

¹) А. А. Э. т. III, № 130.

²) А. А. Э. т. IV, № 204, п. 6.

³) А, И. V, № 122.

— 396 —

что весьма многие священники, диаконы и причетники бежали из православных приходов к раскольникам? Удивительно ли, что так сильно умножилась беглопоповщина? Слишком большая зависимость низшего духовенства от архиерейских светских чиновников в отношении к суду и управлению, и от народа в отношении к материальным средствам жизни, тяжкая расправа от мирских судей в архиерейских приказах, в случае суда или тяжбы духовных; притеснения со стороны некоторых воевод, излишние налоги и сборы архиерейских сборщиков, дани, особенно тягостные для бедных тяглых попов и причетников, служивших в бедных приходах, —все это невольно иногда вынуждало некоторых церковнослужителей оставлять православную церковь и бежать в раскольнические скиты и монастыри.

С другой стороны, к уклонению православных в раскол, особенно в беспоповщину, и к упорству в расколе, к несчастью, иногда подавали поводмногие из служителей православной церкви тем, что не научали народа вере и благочестию. Многие православные священники почти вовсе не имели благотворного нравственного влияния на свою паству, и оттого их прихожане уклонялись в раскол. Чтобы предохранить православных от раскола и поддержать в них единомыслие в вере, — для этого нужно было, во-первых, постоянно поучать их истинам христианской веры, просвещать их мысли здравыми религиозными понятиями и познаниями, отучать их от суеверия и предрассудков. Умственное состояние православного

— 397 —

Русского народа в то время, когда в нем особенно сильно распространялся раскол, требовало особенного духовно-нравственного просвещения и руководства, требовало особенного поучения со стороны пастырей. Все лучшие, благомыслящие Русские людитого времени глубоко чувствовали и ясно выражали эту существенную нравственную потребность Русского народа ¹). Многие православные, по свидетельству п. Иоасафа I, «как гладные приходили

1) Особенно живо и глубоко чувствовали эту потребность нравственно-религиозного просвещения народа некоторые просвещенные архипастыри Русской церкви. Вполне постигая, как необходимо было для народа познание истин веры и благочестия, они умоляли православных читать или слушать слово Божие, а священникам внушали как можно прилежнее и чаще учить народ. Так напр. м. Ростовский Иона писал своей пастве и духовенству в 1652 г. в своем окружном послании: «молю любовь вашу украшайтесь духовного света образом; аще ли же обогатеете от Божественных словес поучением, не токмо безгрешны будете, но и паче прехвальни сотворите себе судбы. Люто есть еже отемнети не научением в Божественном писании... А вам бы со служебником нашего смирения, архимандритом и игуменом, протопопу н попом и диаконом, о том о всем, с Божиею помощию потщатись в своих духовных оградех, над своими стады, где кто нарекся пастырем: учили бы есте люди Божия, кто ни прилучится у церкви Божия, на всяк день с прилежанием. А как прилучится вам прочитать от Божественного Писания поучение, тогда б един почитал, а другой за ним толковал, или кто может чести, да и толкует сам, чтоб простым людем было что прияти от вас» (А. И, IV, № 62). М. Новгородский Иов писал в 1710 г. Февраля 23 к Римскому-Корсакову: «аз ничего иного желаю и прошу о сих точию, да будет у нас верному народу семя церковного согласия и плод Богоугодного богословия» (С. П. Б. Вед. 1855 г. №215). Были и между светскими такие умные люди, которые сильно желали христианского просвещения народа и, по возможности, заботились о нем. Таков напр. был великоименитый помещик Пермский Димитрий Строгонов, «зеленый благочестия рачитель, который бысть всем российским вельможам и многоименнымбогатинам ясное светило к благочестию,

— 398 —

в церковь Божию с жаждою духовного назидания и научения» ¹). Прихожане Московской церкви Иоанна Богослова, движимые этим благочестивым желанием познания истин веры и благочестия, принуждены были сами просить у Восточных Патриархов священников «учительных, могущих учить народ» ²). Простой народ с простосердечным доверием готов был принимать и слушать всякого учителя, приходившего к нему с словом Божиим и во имя Христово. Посошков от лица простого народа настоятельно высказывал Петру В. и просвещенному пастырю Стефану Яворскому, что для учения народа нужны священники просвещенные, классически образованные ³). Так ощутительна и настоятельна была потребность церковного духовно-назидательного учения народа в XVII веке и в первой половине XVIII, когда в церкви Русской распространялся раскол! К прискорбию, главные, ближайшие учители народа Русского, поставленные нарочито учить его истинам христианства, священники весьма мало удовлетворяли, или даже почти вовсе не удовлетворяли этой существенной духовной потребности православного народа. В то печальное

якоже годе слышати во все концы российския». Он-то убедил Пермского священника в городе Орле предлагать народу в церкви поучения воскресные и другия чрез весь год: «убеди мя, говорить этот священник, невежу сущего в церкви Божии люди учити, зело бо он любяше поучения Божественного закона слушати, аз же по его Богоумному изволению и любительному рачению начал проповедывать» и пр. (Опис. Рум. Муз. стр. 631).

¹) А. А. Э. т. III, № 264.

²) Ист. Росс. Иерарх. ч. I, стр. 240.

3) Сочин. Посошкова, изд. Погодиным, гл. I, о духовности и в конце: доношение Ивана Посошкова митропол. Стефану Яворскому,

— 399 —

время, когда повсюду ходили расколоучители с неумолчною проповедью о расколе многие православные священники, как сами не имели надлежащего богословского образования, так и паству свою оставляли в совершенном неведении истин веры. Живая проповедь церковная замолкла на севере России еще в XVI столетии. В XVII в. многие священники не только сами не составляли и не предлагали народу церковных поучений, но оставляли и те, которые положено было предлагать в храмах народу церковным уставом, На это так жаловался п. Иоасаф в 1636 году: «чтения, какие учинены прочитати на праздники учительные народом Евангелия и иные святых Апостол и святых отец писания, то все попы оставляют, а православным христианом того ничего не прочитают, а которым чести хотящим и они также возбраняют, рекуще позднаго ради времени: и таковые ради лености на воскресные дни и на праздники учительные Евангелия и святых Апостол и святых отец поучения и жития от ленивых священников на заутренях вотще оставляеми бывают, но приходящие бо людие православные христиане, исходяще от церкви Божия яко гладни, иже бо слова Божия прочитаемого и св. Апостол и св. отец поучения и жития не слышаще и заповедей Божиих и св. Апостол и св. отец предания недоумевающе творити; и видя то православные христиане в Церквах Божиих и в наставницех неисправление, и оттого им смущается ум и скудеет вера» ¹). Во 2-й

1) А. А. Э. т. III, № 264.

— 400 —

половине XVII столетия, благодаря попечениям великого Никона, начала, правда, возобновляться в некоторых местах проповедь церковная ¹). Так около 1684 года явился учительный священник в городке Орле, Пермской губернии, который по воскресным и праздничным дням сказывал в церкви поучения народу и составил ряд таких поучений под названием: «статир». Он свидетельствовал еще, что «слышал, яко в Poсcии по многих градех премудрии священницы от уст поучения читают, а не с книги, и людие зело любезно послушают их» ²). Но все эти полезные предначинания, к сожалению, были весьма недостаточны и далеко не повсеместны. Тогда как не многие благомыслящие священники постигали всю важность и необходимость живой проповеди, и, по возможности, старались преподавать народу истины веры и благочестия, большая часть священников оставались в совершенном безмолвии, и оставляли народ коснеть в неведении спасительных истин христианского учения, «мирским людем о благочинии и о укреплении христианского благопребывания не наказывали и ко всякому благому делу их не научали» ³). В том же самом городке Орле, когда вышеупомянутый священник начал сказывать церковные поучения, и некоторые неразумные прихожане стали роптать, — «откуда он неудобная вво-

¹) Пример церковной проповеди священникам подавали п. Никон, Епифаний Славеницкий и, особенно, Симеон Полоцкий и св. Димитрий Ростовский.

²) Опис. Рум. Муз. № CCCCXI, стр. 629—632.

³) А. И. т. IV, № 151, А. А. Э.. III, № 264.

— 401 —

дит», — собратия его священники, вместо того, чтобы поддерживать и защищать его истинное пастырское начинание, молчали и оставляли его одного бороться с невежеством¹). Свят, Димитрий Ростовский, видя в каком упадке было церковное поучение народа священниками, и как оттого в самом народе охладевала даже любовь и приемлемость к церковным поучениям, с глубокою горестью восклицал в одном из поучений своих; ««оле окаянному времени нашему, яко отнюдь пренебрежно сеяние слова Божия, весьма оставися слово Божие: сеятели не сеют, а земля не приемлет, иереи не брегут, а людие заблуждают; иереи не учат, а людие невежествуют; иереи слова Божия не проповедают, а людие не слушают, ниже слушати хотят» ²). При таком крайнем оскудении церковного учения и проповедывания народу слова Божия, долго ли было возникнуть и распространиться расколу? Православные священники не учили народа истинам веры и нравственности, не приводили его в познание истин учения церкви, — и вот он волновался всяким ветром учения, скитался во лжи человечестей, в коварстве козней льщения, и слушал всяких расколоучителей. Мы видели, что народ крайне нуждался в христианском просвещении, по крайней мере весьма многие православные чувствовали глубокую, потребность в церковном учении и назидании, весьма желали познания истин веры и благочестия, а между тем православные священники

¹) Востокова. опис. Румянц. Муз. стр. 632.

²) Сочин. св. Димитрия ч. II, стр. 389, 390.

— 402 —

не удовлетворяли этой благороднейшей, духовно-нравственной потребности их, даже иногда возбраняли «хотящим чести». Удивительно ли, что многие из этих православных, не получая желаемого назидания и наставления в истинах веры от своих настоящих учителей—священников, обращались к учителям и наставникам раскольническим? А хитрые, ловкие расколоучители, между которыми часто были люди весьма начитанные и даровитые, уже умели совратить таких в раскол, умели завлечь их своим обольстительным сладко-глаголанием. Православные священники не всегда прилежно посещали дома своих прихожан, чтобы не только в церкви, но и дома поучать их спасительным истинам веры и благочестия, а раскольнические наставники непрестанно ходили по домам и оглашали православных своею проповедью о расколе Люди преклонных лет, день ото дня все более и более приближавшиеся к гробу, больные, находившиеся на одре смертном, несчастные, удрученные каким-либо горем, бедствием, превратностями житейскими, тщетно ожидая посещения, утешения и назидания от своего пастыря-священника, охотно приглашали в свой дом раскольнического наставника и рады были его посещению и утешению: ибо в минуты тяжкого бедствия, глубокой скорби, или сильной болезни, душа благочестивого христианина жаждет, ищет, просит одного утешения, которое только и может удовлетворить ее духовной природе, именно утешения в слове Божием, в слове Христовом. История сказывает, что раскольнические наставники много душ уловили

— 403 —

в свои сети, именно в такие тяжкие минуты жизни. Наконец, многие православные священники вовсе не заботились увещевать, вразумлять словом истины заблудших в расколе чад своих и нисколько не имели живого, действенного нравственно-просветительного влияния на их умы и сердца, чтобы смягчить, просветить и обратить их к истине. А расколоучители между тем десятки, сотни, тысячи православных обольщали своим учением и совращали в раскол. Так напр. мы знаем, что на Демидовских заводах почти все рабочие заражены были расколом, а от чего? «От того, отвечает нам приказчик сих заводов Гладилов в своем докладе правительству, что по силе указа никакого увещания от духовных персон им не было; а ежели бы оные люди от духовнага чина, па силе указа, увещеваны были, тоб уповаемо было, многое бы число людей к познанию истинной веры возвратилось от того заблуждения, и спасение себе получили, и двойного платежа не платили б, к тому же де и толикого множественного числа людей, впадших в расколы, при тех заводах не уповаемо, ибо де из Сибирской Губернской Канцелярии в 727 г. Декабря 17 дня в контору раскольническую ответствовано, что при тех заводах раскольников нет, и так в краткое время оного множественного числа впасть в раскол не уповаемо быть» ¹). Посошков говорит: «От пресвитерского небрежения уже много нашего российского народа в погибельные ереси уклонилось:

1) П. С. 3, т. X, № 7663.

— 404 —

большая бо часть уклонилась в погибельный путь; в древнем же благочестии уже малая часть остается: ибо в Великом Новогороде едва и сотая часть обрящется ли древнего благочестия держащихся... А вся сия гибель чинится от пресвитеров: ибо не токмо от лютеран или от латинян ереси, но и от самого дурацкого раскола не знают чем оправити себя, и их бы обличить, и научить, как им жить, и от пропасти адския како им избыть, но и запретить крепко не разумеют, или не смеют или на пенязи склоняются, не брегут о сем... Аще бы попы, яко градские, тако и сельские, были разумительны, то никоими делы раскольником в простом народе множитися б было невозможно, и нимало возникнути было б им некако» ¹). — Во- вторых, чтобы предохранить православных от раскола, надобно было утверждать их в теснейшем общении и единении с церковью чрез Богослужение, чрез таинства и другие церковные средства; также заботиться о поддержании в них живой веры и благочестия и наблюдать за их нравственною жизнью. А священники, на которых лежало это высокое дело, к несчастью, большею частью не имели никакого попечения об этом. Многие из них совершенно не наблюдали за своими прихожанами, не знали и не старались узнавать их душевного состояния, не заботились об их христианской жизни; напротив, иногда даже еще сами потворствовали своим прихожанам жить противно духу православной церкви. Так п, Никон,

1) Соч. Посошкова, стр. 4—10.

— 405 —

когда еще был митрополитом Новгородским (именно в 1650 г.), жаловался царю Алексею Михайловичу, что «в Лопских погостах крестьяне межь собою женятся в роду и в племени, и в кумовстве, и в сватовстве и крестном братстве, а попы на них не извещают ему» ¹). Весьма многие священники нисколько не заботились о нравственно-христианском настроении и воспитании душ своих прихожан, о поддержании и утверждении в них христианской веры и доброй нравственности; не внушали им ходить по праздникам в церковь, в установленные посты говеть, очищать свою совесть и нравственность покаянием и исповедью, и приобщаться Св. Таин. Напротив, священники сами часто оставляли своих прихожан без Богослужения, опуская церковные службы даже по воскресеньям, по Господским и Богородичным праздникам, и не исправляли христианских треб. Так в 1659 г. «ведомо учинилось святейшему п. Иосифу, в Володимирском уезде, в Ярополческой волости, у церквей попов по осми, и по шести, и по четыре, и по три и по два, и что те попы на светлой неделе служат в одно Светлое Воскресенье, а в понедельник светлые недели и во всю неделю и во Владычны праздники и в Богородичны праздники службы не бывает» ²). В 1661 г. донесено было м. Новгородскому Макарию, что «на Тихфине на посаде и около Тихфина в нагорной десятине, в монастырех у игуменов и у строи-

¹) А. А. Э. IV, № 42, стр. 62.

²) А. А. Э. IV, № 326.

— 406 —

телей и у черных попов, а в погостех Георгиевском на Кожеле, в Дмитровском, в Капецком, в Спасском на Шизне, на Явосме в Озеревском, в Пашезерском, в Шюгозерском, в Лучиньском, в Волоцком, в Пелушском, в Койчушском, в Георгиевском на Паше, и тех погостов в выставках, у попов и у диаконов и у причетников церковных по праздникам Господьским и по воскресениям, для их лености, молебны не поются, а инде в те дни посвятым Божиим церквам и Божественные службы не бывает; и православные христиане по Господьским праздникам и по воскресениям к церкве Божии не приходят; во святые великие посты, в четыредесятницу, мужи и жены ко отцом своим духовным не приходят и Божественных и Пречистых таин Тела и Крови Христовы не причащаются, и отцы их духовные их православных христиан, а своих детей духовных ко всякому благому делу не поучают, и которые дети духовные не слушают, и они отцы духовные на них не пишут к нему, митрополиту» ¹). В 1672 г. дошло до сведения Новгородского же митрополита Питирима, что «на Ваге в Шенкурском остроге, во всех четырех четвертях, по монастырям игумены и строители и черные попы с братиею, а по погостам и по выставкам попы и драконы и церковные причетники по Господьским праздникам и на Государские ангелы и в воскресные дни молебнов не пели, а инде в те дни во-

1) А. И. т. IV, № 151.

— 407 —

все и Божественной службы не было, а православные христиане по Господским праздникам, и в воскресные дни к церкви не приходили, во святую четыредесятницу и в другие посты не постились, не приходили к отцам духовным на исповедь, не причащались Тела и Крови Христовой, а священники не поучали, и ко всякому благому делу не приводили» ¹). В 1685 г. Псковский архиеп. Маркелл, жалуясь царям Иоанну и Петру Алексеевичам на самоуправство и беспечность старост церковных—посадских людей, писал также, что в его епархии «у пияных попов на Господския праздники и на Государские ангелы многажды церкви стоят пусты без пенья» ²). Нравственное влияние сельского духовенства на народ тем было слабее, что сельские священнослужители, необеспеченные в материальной жизни, заняты были более житейскими хлопотами, чем попечением о пастве. «У нас сельские попы обременены земледельством, говорит Посошков, и того ради не тако пекутся о служении церковном, яко о пашне своей, а паства душевная уже в стороне стала быть, и того ради многое множество христиан православных

¹) А. А. Э. IV, № 188.

²) В начали XVIII в. св. Димитрий Ростовский жаловался: «еще же и сие вестно сотворися, яко нецыи от нерадивых не малую под собою паству душ человеческих имуще, не пекутся, акоже пещися подобает о спасении, и ленятся ходити к больным, еже исповедывати и причащати их, а наипаче к людям убогим и нищим не хотят ходити, токмо к больным ходят, а убогих и нищих презирают и многие нерадением их без исповеди и без причащения Божественных таин умирают». (Древн. Росс, Вивлиоф. ч. ХVII, стр. 82).

— 408 —

умирает без покаяния и без причащения Тела Христова; сельские бо пресвитеры люди самые простые: взростет он в деревне деревенския дела и смышляет... Ныне вси сельские попы, аще у коея церкви попа и два-три, то мало церковной службы у них бывает... даже на святой недели больше одной обедни не бывало... А у коих церквей по одному попу, то, чаю, и во весь год обеден десятка другого не отслужит: понеже аще пашни ему не пахать, то голодну быть; где было итти в церковь на словословие Божие, а поп с мужиками пойдет овины сушить; и где было обедню служить, а поп с причетники хлеб молотит, а православные христиане умирают ничем же oтменно от скота» ¹). Такое небрежение некоторых православных священников о совершении Богослужения в воскресные и праздничные дни, о говении, исповедании и причащении православных в четыредесятницу или в другие посты и об исполнении христианских треб, весьма вредно было для православных, невольно доводило их до отчуждения от церкви и склонности к расколу. Во все времена ничто так не поддерживало веры и благочестия в народе русском, особенно в простом народе, ничто так не прикрепляло его к церкви, как усердное хождение в воскресные, Господские, Богородичные и другие праздники в храмы к Богослужению и постоянное, живое участие в священнодействиях Богослужения. Но теперь, если в некоторых православных приходах не только в про-

1) Сочин. Посошкова стр. 25, 27, 28.

— 409 —

стые дни, но в праздники Господни и Богородичны и по воскресениям часто не было богослужения; если священники по лености, или по невоздержной жизни, или по другим каким-либо причинам не служили; то удивительно ли, что в таких приходах у православных чувство веры и благочестия мало-помалу охладевало, и наконец многие из них делались вовсе холодными к церкви. Посошков, глубоко понимавший нравственные потребности и дух русского народа, справедливо рассуждает о том, как вредно для нашего народа в нравственном отношении отчуждение от богослужения, от храмов. «Пресвитеров аще и много, говорить он, обаче не пекутся о том, они бы от таковые (раскольнической) погибели народ отвратити и на правый путь направити; но есть еще и такие пресвитеры, что и потакают им, и того ради церкви все уже запустили, и так было до нынешнего 723 года в церквах пусто, что и в недельный день человек двух - трех настоящих прихожан не обреталося. А ныне архиерейским указом, слава Богу, мало-помалу начинают ходить ко св. церкви. Где бывало человека по два-три в церкви, а ныне и десятка по два-три бывает по воскресным дням, а в большие праздники бывает и больше, и то страха ради, а не ради истинного обращения, И впредь аще подкрепления не будет, то вси по-прежнему ходить по церквам не будут; вельми бо в них вкоренилась раскольническая ересь. А вся сия гибель чинится от пресвитеров» ¹). По нерадению неблагопопечительных

¹) Сочин. Посошкова, стр. 10.

— 410 —

священников православные, не ходя в церковь, не исповедываясь во грехах своих, не приобщаясь Божественного Тела и Крови Христовой, чрез то неизбежно отчуждались от духа церкви Христовой, постепенно прерывали внутреннее теснейшее общение и живую связь с духовным телом Христовым - церковью, а чрез отчуждение от жизни церковной, особенно чрез лишение себя Божественной пищи, св. Тела и Крови Христовой, естественно, неизбежно доходили, наконец, до такого нравственно-духовного омертвения, что неминуемо отпадали от Тела Христова — церкви, как мертвые члены, не имевшие в себе жизни Христовой. «Многие, не радя о своем спасении, угождая же лености своей, — читаем в Сенатском указе 1737 года Апреля 16, не имея душеспасительного в себе дара, т. е. сообщения Тела и Крови Христовы, и впадающе в грехи различные, отходят в крайнее заблуждение и оттого же происходить склонность и раждается самое раскольнической прелести преумножение, а тому виною может быть не что иное, точию пастырей о паствах своих небрежение» ¹). «В 1693 году Августа 1 дня в олонецкой Приказной избе явился из пудожского погоста крестьянин раскольник Федор Алексеев и подал мирскую челобитную, за руками старосты пудожского погоста Семена Леонтьева раскольника же, и мирских людей, по имяном 212 человек, того же пудожского погоста на попов на Семена Петрова, да на Онтипа Михеева, а в той их челобитной, между прочим, написано: что они попы

1) П. С. 3. X, № 7226.

— 411 —

к ним мирским людям, к болящим, для исповеди и причащения не приходят и не исповедывают и не причащают, и многие де болящие и родильницы без покаяния и без причащения помирают; а как они мирские люди приходили их попов звать к родильницам молитвы давать, и они де попы их мирских людей не слушали, и забыв страх Божий пили и бражничали, и многия родильницы умирали без молитвы и без покаяния» ¹). Так жаловались прихожане пудожского погоста, где целые деревни заражены были расколом и где самые леса наполнены были раскольническими пристанищами. Как больно слышать подобные жалобы на пастырей от их же и по их же допущению заблудивших пасомых! Еще больнее, прискорбнее то, что некоторые священники не только не предотвращали своих прихожан от раскола ни церковными наставлениями, ни пастырским попечением о их духовно-нравственной жизни, но еще сами потворствовали расколу. «И ныне, — с тяжкою болезнью сердца жаловался св. Димитрий Ростовский, —суть мнози таковии, от них же нецыи попы оставивше церкви своя и домы, идут в раскольническия жилища: друзии же, аще и при церквах своих живут, и правоверными быти лицемерно сказуются: обаче с раскольники мудрствуют и согласуются оным, и прихожан своих, кии от раскольников прельщены, укрывают и потакают им» ²). «Попы некии, — читаем в при-

¹) А. И. т. V, № 223, стр. 384.

²) Розыск, ч. 2, гл. 16.

— 412 —

бавлении к Духовному Регламенту, — утаявая раскольников, притворяют, будто они больного сообщают св. тайнам наедине, дабы раскольник, таковым причастия притвором утаен был»¹). «Попы, накупленные от раскольников, сказано также в прав. 17, приемлют их младенцев к крещению, и не крестив отсылают» ²).

Некоторые пастыри православной церкви обходились с православными иногда жестоко, не по-отечески и не по-пастырски, и тем удаляли, отталкивали православных от себя и от церкви в раскол. Вместо того, чтобы с отеческою любовью и кротостью обращаться с своими прихожанами, и с пастырскою попечительностью и бескорыстною благожелательностью заботиться об их душевном благе, некоторые недостойные священники притесняли своих прихожан, обижали, оскорбляли их своею неблагопристойною притязательностью и излишнею, непомерною требовательностью, истязывали у своих прихожан большие платы за требы и только деньги брали, а треб не исполняли. Это весьма многих православных отчуждало от православной церкви и располагало их к принятию беспоповского раскола. По этой причине совратились в раскол многие жители пудожского погоста, как видно из дела о пудожских раскольниках. Вот какую жалобу они приносили на своих священников Семена Петрова и Онтипа Михеева в вышеупомянутой нами челобит-

¹) П. С. 3. т. IV, № 4022, п. 15.

²) П. С. 3. VI, № 409, п. 25, 26.

— 413 —

ной (если только верить их свидетельству): ««которых тела умерших мирские люди к церкви привозили, они попы с тех умерших имали по два и по три и по пяти рублев, а с иных де просили и пятнадцати рублев, а дать де было нечего, и те умерших тела лежат без погребения, а что молитву давали родильницам, и свадьбы венчали и младенцев крестили, и которые младенцы умирали, и они де попы имали от молитвы, и от венчания, и от крещенья, и от погребенья, все перед прежним вчетверо; а как мирские люди приходили их звать к родильницам молитвы давать, и они попы их мирских людей не слушали, и забыв страх Божий, пили и бражничали и многия родильницы умирали без молитвы и без покаяния; а ругу де они попы с них мирских людей емлют накладную перед прежним втрое, да как поп Семен тягался с пономарем с Иваном Матвеевым, и взял с мирских людей угрозами денег десять рублев» ¹). При такой неблагопристой-

¹) Подателя этой челобитной в олонецкой приказной избе расспрашивали стольник и воевода Леонтий Стрешнев и дьяк Иванов и в расспросе он сказал следующее: «в прошлом де 201 году (1693) по лету Божиим изволением, в их пудожском погосте учал скот пасть и люди умирать скорою смертию и для де исповеди людей и для причащения Христовых Таин попов Семена и Антипа пудожского погоста жители в домы призывали, и они де попы для исповеди и причащения Христовых Таин к темлюдям не приходили и не исповедывали и не причащали, а иных в землю не погребали, и таких де умерших тела есть не отпеты, а прошали де они попы за исповедь, и за причащение, и за отпевание и за погребение, с таких людей с человека по 15 рублев и меньши, а с иных людей имали за отпеванье с человека по пяти и по три и по два рубли; а умершего де крестьянина Матюшки Козмина у братьи его проси-

— 414 —

ной притязательности пудожских священников. не удивительно, что во 2-й половине XVII века в пудожском погосте весьма многие, совратившись в раскол, бежали в непроходимые пудожские леса, там устроили себе пристанища и оттуда делали нападения на православные церкви пудожского погоста и на самих священников, которыми были недовольны ¹). Если прихожане пудожского погоста во 2-й половине XVII века весьма недовольны были, между прочим, тем, что священники не отпевали у них умерших и за отпеванье требовали слишком большую плату, то не менее возбуждали против себя неудовольствия в своих прихожанах и те священники, которые брали с православных большие платы за поминовение их усопших родственников и ближних, а заупокойных служб и сорокоустов не исправляли. Так напр. читаем в Духовном Регламенте: «за сорокоусты великия цены попы домогаются, хотя бы их не прошено о том, но и сами они часто сорокоустов служить не думают, и насильно платы, будто пошлины, за смерть истязуют» ²). А в некоторых местах Ростовской епархии были даже такие недостойные священники, которые тщеславно превозносились пред прихожанами своим священством и с гордостью угрожали Богом данною им властью вязать и ре-

ли они попы за отпеванье 15 рублев, и он де Матюшка не отпеть, да ва отпеванье же де они попы взяли умершего Якимки Яковлева у братьи у Терешки да у Гришки Яковлевых пять рублев... у детей за отпеванье ж его Аврамки взяли три рубля».

¹) А. И. V, № 223, стр. 378 и дал.

²) П. С. 3. т. VI, стр. 706.

— 415 —

шить¹). Такой вовсе не свойственный пастырям церкви дух превозношения, гордости, корыстной и высокомерной требовательности, очевидно, весьма неблагоприятно действовал на дух православных и невольно заставлял их чуждаться таких священников, которые заражены были им. Прихожане боялись их, и лучше соглашались быть без священников, чем жить под руководством таких лжепастырей, и вот многие бежали от таких попов, нетерпимых и православною церковью, и причислялись к секте беспоповщинской.

Неблагопристойное поведение некоторых церковнослужителей и православных во время богослужения, и беспорядки в некоторых православных церквах еще более подавали повода к уклонению многих православных в раскол. Прискорбно читать в увещательных грамотах попечительных архипастырей жалобы, в коих они вопиют против господствовавших тогда в некоторых православных церквах беспорядков и злоупотреблений. Так п. Иосаф в памяти, данной в 1636 г. Tиyнy Манойлову и поповскому старосте, Никольскому попу Панкратию о прекращении в московских церквах разного рода без-

¹) Древн. Росс. Вивлиоф. ч. XVI, стр. 73. Св. Димитрий Ростовский жаловался: «доносится слух нашему о некиих попах неискусных и злонравных, иже детей своих духовных исповеданные грехи изъявляют, обличают и в прилучающихся между людьми беседах, егда бывают пьянии, хвастают тщеславно детьми духовными, сказующе, которые лица к ним на исповедь приходят. Егда же за что разгневаются на духовных детей, a6иe с укоризною поносят им, глаголюще: «ты мне духовный сын (илидухов. дочь), не веси ли, яко вем грехи твоя сия абие обличу тя пред всеми, и прочие безумные глаголы».

— 416 —

чинств и злоупотреблений, пишет: «ведомо убо великому господину, святейшему Иоасафу, патриарху московскому и всея Русии, от многих известися, что в царствующем граде Москве, иже бо суть в Китае, и в белом городe Каменном, и в Древяном, и в загородных местех, в соборных и приходскихь святых Божиих церквах чинится мятеж и соблазн и нарушение нашея святые и православные христианския непорочные веры, что во святых Божиих церквах зело поскору пение Божие, не по правилам св. апостол и св. отец, говорят голосов в пять и в шесть и болши, со всяким небрежением; а православные христиане, иже суть мирстии людие, приходяще ко святым Божиим церквам, стоят в церкве Божии с бесстрашием и со всяким небрежением и во время святого пения беседы творят неподобные с смехотворением, а божественные пения и св. апостол и св. отец предания, еже суть поучения, вотще презирающе и благочиновных священниц наказания, иже во святых Божиих церквах о благосостоянии поучения не приемлюще, но и паки же о том и самим священником поношающе и их укоряюще; а инии же бо священницы и сами суть беседующе, и безчинствующе, и мирския угодия творяще; а обедни служат без часов, только отпустом начинают; а во святые дни святого великого поста в них же должни суть православнии христиане, яко в жатвенное время с трудом великим и воздержанием плоды добродетельные собирати в житницу душевную, а в те великие дни службы церковные священницы со-

— 417 —

вершают зело по-скору, не по правилом, не по преданию св. отец, но по своему умышлению, и леностию и нерадением великим изнуряют время постное; а инии же бо суть, после обедни на светлой недели и вечерни отпевают, для своих пьянственных нравов и леностию содержащеся. Такожде и в воскресные дни, и во Владычни и Богородичны и в нарочитых святых праздники, заутрени священницы поют гораздо по позду и для поздого ради времени поют зело поскору же... и видя то православнии христиане иже в церквах Божиих и в наставницех неисправление и оттого им смущается ум и скудеет вера, потому что вожди ослепоша леностию и нерадением исправления церковная погасиша. А пономари по церквам молодые, без жон, да такожде по церквам поповы, купно же и мирских людей дети, во время святые службы во олтари безчинствуют; и во время же святого пения ходят по церквам шпыни, с бесстрашием, человек по десятку и больши, и от них в церквах великая смута и мятеж, и в церквах овогда бранятся, овогда и дерутся; а инии полагают пелены на блюдехи свечи и собирают, рекуще, на созидание церквам; инии же творятся малоумни, а потом их видят целоумных; а инии ходят в образе пустынническом и в одеждах черных и в веригах, растрепав власы; а инии во время святого пения в церквах ползают, писк творяще и велик соблазн полагают в иростых человецех» ¹). В 1646 г. разослан

¹) А. А. Э. т. III, № 26.

— 418 —

был по церквам окружный патриарший наказ духовному чину о соблюдении поста и церковного благочиния, и из него видим, что некоторые протопопы и попы начинали вечерни и заутрени без риз, а по церквам во время Божественного пения в вечернию и в заутреню и в литургию ходили иноки и прокураты с образами и с блюдьями и с пеленами и всяких чинов люди милостыни просили, и от их крику и писку православным христианом Божественного пенья и чтенья не слышно было, да тем в церкви Божии приходили аки разбойники с палками, а под теми палками у них были копейца железные, и бывала у них меж себя драка до крови и лая смрадная» ¹). Епархиальные архиереи также почти повсюду и постоянно вопияли против разных злоупотреблений и беспорядков в церквах. «В прошлых годех посыланы наши грамоты, — писал м, Ростовский Иона в Кирилло-белозерский монастырь в 1657 г. — нашея Ростовския митрополии в городы к протопопом и к попом и к диаконом, а в уезды по селам памяти, не по одно время, чтобы они попы и диаконы пели и говорили в церквах Божиих единогласно, и часы говорили перед обеднею..., и ныне нам ведомо учинилось, в нашей митрополии в городех и уездех по селам попы и диаконы заутрени говорят и поют поздно, и правило говорят в заутреннее пение, зашед в олтарь, не слышав церковного пения, и часы говорят после заутрени, не выходя из церкви, и не единогласно,

*) А. А. Э. т. IV, № 32.

— 419 —

и обедни начинают петьрано, на первом часу дни»¹). В 1661 г. Новгородский м. Макарий писал Тихвинского монастыря архимандриту Иосифу: «ведомо учинилось нам великому господину Преосвященному Макарию, Митрополиту Великого Новгорода и Великих Лук, что на Тихфине на посаде, и около Тихфина в Нагорной десятине, в монастырех у игуменов и у строителей и у черных попов, а в погостех в Георгиевском на Кожеле, в Дмитровском, в Капецком, в Спасском на Шизне, на Явосме в Озеревском, в Пашезерском, в Шюгозерском, в Лучаньском, в Волоцком, в Пелушском, в Койгушском, в Георгиевском на Паше, и тех погостов в выставках, у попов и у диаконов и у причетников церковных, по святым Божиим церквам, многое церковное неисправление: поют и говорят не единогласно; православные христиане в церковь пришед, во время святого пения в церквах стоят несмирно, меж собою говорят и смеются, и жены их в церковь приходят в белилах» ²). Из памяти, данной в 1672 г. Августа 11, по указу новгородского же м. Питирима верховажского стана пречистенским успенским попам Максиму Иванову и Федору Федорову и диакону Якову Иванову с причтом, об искоренении вкравшихся беспорядков по церковному благочинию, видно, что такое же точно «многое церковное неисправление было в церквах на Baге в шенкурском остроге и во всей важ-

¹) А. А. Э. т. IV, № 335.

²) А. И. т. IV, № 151.

— 420 —

ской десятине, во всех четырех четвертях»¹). В грамоте м. рязанского и муромского Павла, данной в 1683 г. архимандриту богословского и келарю солотчинского монастырей «о исправлении церковных благочинных дел и о согласии во священнослужении» читаем, что когда сей архипастырь объезжал свою епархию, то усмотрел «в рязанском округе в монастырях и в селах во святых Божиих церквах у архимандритов и у игуменов и у священников и у диаконов божественную службу и всякие церковные обряды и благолепие не состоящими с соборною и апостольскою церковью и с новоизданными московского государства книгами» ²). И не только архипастыри жаловались на такие беспорядки в церквах, но вместе с ними и благочестивые Государи. Так в 1651 г. сам царь Алексей Михайлович составил собор и особое «уложение о благочинии церковном, советовав с святейшим Иосифом, патриархом московским и всея Русии, и с митрополиты, и с архиепископы и с архимандриты, и со всем своим синклитом, что в его московском государстве, на Москве и в городех и уездех, в соборных церквах и в монастырях и в приходских церквах, ввелося от небрежения многогласное пение, поют и говорят голоса в два, и три, и в четыре»³). Из уложения этого собора видно, как, например, дьячки читали на вечернях и утренях псалмы, борзо, вдруг в несколько го-

¹) А. А. Э. IV, № 188.

²) Грам. Рязан. края, стр. 127.

³) А. А. Э. т. IV, № 327.

— 421 —

лосов, решительно без всякого внимания, и при чтении стояли неблагопристойно, лицом не к царским дверям, а назад, или на сторону, или, как певцы пели, псаломщики читали, диаконы говорили эктении, а священники—возгласы, не выслушивая и не дожидаясь друг друга, все в один голос. Коснея в закоренелой лености и помышляя только о своем телесном покое, нерадивые служители алтаря делили службу Божию на части, чтобы скорее кончить ее. В Духовном Регламенте читаем об этом следующее: «худый и вредный и весьма богопротивный обычай вшел службы церковные и молебны двоегласно и многогласно петь, так что утреня или вечерня на части разобрана, вдруг от многих поется и два или три молебна вдруг от многих певчих и чтецов совершаются. сие сделалось от лености клира, и вошло во обычай, и конечно должно есть перевести таковое богомоление» ¹). Нарушая устав и порядок церковного богослужения, недостойные священники и диаконы нередко дерзали совершать божественную литургию и прочие церковные службы в нетрезвом виде, и во время богослужения в алтаре производили всякого рода бесчиние и соблазн, ссорились, бранились сквернословно. Так в соборном ответе (1681 г.) на третье предложение царя Феодора Алексеевича читаем: «в нынешнее время многие попы и диаконы живут безчинно, упиваются безмерным пианством, и дерзают бесстрашием неизтрезвився служить божественную литургию и прочия церковныя

¹) П. С. 3. VI, стр. 320. Дух. Реглам.

— 422 —

службы, утрени, вечерни, молебны, панихиды, такожде и церковные тайны, св. крещение, миропомазание, и благословение брака, и исповедание, св. причащение, и над болящими елеосвящение, действуют пьяные, и от такого безчинного пианства в покаяние не приходят и не престают, и божественного писания не внимают, а архиерейския запрещения презирают»¹). Такие беспорядки господствовали в некоторых православных церквах в XVII веке и в начале XVIII, во время сильного распространения раскола в церкви русской, н так неблагоговейно вели себя многие церковнослужители и православные при церковном богослужении. Понятно, как возмутительно-прискорбно было для благочестивого чувства ищущих духовного назидания в дому Божием видеть такие бесчиния в храмах Божиих. В воскресение Христово, или в какой-либо Господский, либо Богородичный праздник шел напр. благочестивый простолюдин в храм Божий к литургии, с благочестивым настроением духа, с одним искренним желанием, затеплив свечу пред иконою, теплою молитвою помолиться Господу Богу, шел в церковь, истинно как в дом Божий, с полною верою, что там Сам Господь Бог присутствует. Как же больно было его сердцу, когда он на-

1) А. И. т. V, № 75, стр. 114. ««Болезную сердцем, писал св. Димитрий Ростовский в одном увещании к своим иереям, яко о некиих попах (по достоверному нам доношению) слышу, что по вчерашнем пьянствовании, не протрезвившися, не приуговившеся к служению, дерзают литургисати, еже людем есть на соблазны, а самем таковым иереям на погибель. Друзии же злонравии священницы в церкви и святом олтаре скаернословят, (матерно бранящеся), и творят дом Божий вертепом разбойников». Др. Рос. Вивлиоф. ч. XVII, стр. 103.

— 423 —

ходил здесьсовершенно не то, чего жаждала и ожидала его душа, когда, входя в храм Божий, он слышал здесьодно грубое пение святых песней литургии, пение, заглушавшее глубоко-поучительные и трогательные для души набожного христианина священнические возгласы, вещавшие иногда глаголы Христовы, глаголы слова Божия; слышал грубое, необыкновенно-поспешное, совершенно невнятное чтение Евангелия, апостола, блаженств, с пропусками; видел потом соблазнительные бесчинства церковнослужителей в алтаре и на клиросе; видел, как многие православные переходили с места на место, громко разговаривали, смеялись, а иногда вдруг врывались в церковь нищие, иноки и прокураты, бесчинно ходили по церкви с блюдьями и с пеленами, так что от их крику и писку православным христианам вовсе не слышно было божественного чтения и пения, и происходила между ними драка до крови и лая смрадная! При виде в храме Божием такого непристойного поведения неблагонравных церковнослужителей и православных, при виде богопротивного, святотатственного искажения, или сокращения ленивыми церковнослужителями Божественной литургии (или другого какого-либо Богослужения), смущалась душа этого богобоязненного простолюдина, и в другой раз в нем уже не было желания — идти в тот храм, где в прошедший праздник он видел одно пренебрежение святыни, превращение дома Божия в богопротивный вертеп. Между тем примечали это раскольнические наставники и приглашали его в свою моленную. И вот простосердечный поселянин шел

— 424 —

в раскольническую часовню, пленялся ее внешним благолепием, пленялся внешним благоговением предстоящих и молящихся, и охотно посещал раскольническую часовню в другой, третий, четвертый раз, и наконец совершенно уклонялся в раскол. Так совратились в раскол весьма многие из православных ¹).

Наконец, если мы обратим внимание на домашнее поведение православных священников, на образ жизни их в мире, между прихожанами: то здесь еще более увидим такого, что отталкивало многих православных от общения с православными священниками и побуждало принимать раскол беспоповщинский. Не сознавая ни достоинства священного сана, ни духовных обязанностей, не зная часто ни чести, ни стыда, коснея в грубых наклонностях, ничем не отличаясь от невежд поселян, — многие священно- и церковнослужители русские не стыдились публично, пред народом выставлять себя в самом грязном виде, и унижать самое священство. Такую напр. жалобу на священников приносили в XVII веке патриарху Иову: «садятся безместные попы и диаконы у Фроловского моста (в Москве) и безчинства чинят великия, межь себя бранятся и укоризны чинят скаредные и смехотворные, а иные межь себя играют и борются и кулачки бьются; а которые наймуются обедни служить и они с своею братьею, с

1) Не удивительно после этого и то, что, как свидетельствовали отцы собора 1667 г. «во многих от народа мнение вниде, яко ересьми многими и антихристовою скверною осквернены православные церкви, чины и таинства, и последования церковная». Допол. к А. И. V, стр. 484.

— 425 —

которыми бранилися, не простясь Божию литургию служили» ¹). Такой публичный соблазн производило столичное, московское духовенство не только в XVII в., но и в течение почти всего XVIIIстолетия, пока не обратил на него внимание митрополит московский Платон. Прискорбно читать в актах исторических многочисленные жалобы на то, как весьма мнoгиe священники необузданно предавались невоздержанию «чревоугодию своему последовали, пьяные бродили по улицам валялись в кабаках ²); по улицам бродя, бесчинно шумели, ложились спать на дороге, на обедах у своих прихожан ссорились «по мужичью истязали в домах их подчиванья, в гостях являлись сильны и храбры к питью ³), кощунствовали, церкви Божии продавали и корчемствовали ⁴), дрались, убивали друг друга и впадали во всякие другие уголовные преступления⁵). Нельзя также без прискорбия вспомнить, как иногда провинившиеся священники в XVII веке, по зазывным грамотам всякого чина людей, высылались из их приходов на суд в Москву, в Приказы на пат-

¹) Памятн. Моск. Древн. ч. II, стр. 335.

²) А. И. IV, № 62, стр. 176; № 151 V, № 186. —А. А. Э. III, № 264; IV, № 328.

³) П. С. 3. VI, стр. 707.

⁴) Дополн. к А. И. V, стр. 462, 473.

⁵) В церковных приказах много было дел о самых мрачных, недостойных поступках духовенства. Так напр. думный разрядный дьяк В. Г. Семеонов писал к кн. Вас. Вас. Голицыну: «в розряд ни откуды вестовых писем нет. Только есть отписка с Коширы о чудесах попа Савы, и тое отписку для ведома послал к тебе Государю моему. А в ответь кн. Голицын: отписку о Саве попе посылаю к тебе и ты пошли об указе стой отписки на патриарш двор память, чтоб указ ему учинили за то воровство на патриарше дворе». Врем. М. Ист. Общ. кн. 4, стр. 65.

— 426 —

pиapший двор, и здесь влачили их из палаты в палату, из одного суда в другой иногда долгое время ¹). Какое впечатление производили на православных такие священники, что об них говорили их прихожане! Или: мог ли народ любить и уважать таких священнослужителей, которые вместо того, чтобы водворять между своими прихожанами мир, любовь и согласие, как свойственно духовным отцам и пастырям, что сами заводили с своим причтом и прихожанами ссоры, тяжбы и даже драки доходившие до резни²). Не смягчили, не улучшили нравов духовенства и государственные меры XVIII века: ни реформы Петра Великого, ни постоянные заботы Правительства о разборе, переписи и распределении по церквам священно- и церковнослужителей, ни отнятие у них недвижимых имений, ни жестокие телесные наказания, ни схоластические училища и семинарии XVIII века. Напротив, в XVIII веке духовенство подверглось еще большей деморализации, сделалось раболепным, обратилось в касту, почти приравнялось к подлому народу³), как тогда говорили, унизилось пред аристократизмом XVIII века, на который тогда изливались милости и привилегии, отнимаемые у духовенства, и, в чувстве этого самоунижения и раболепства пред обществом, при отсутствии средств

¹) А. А. Э. IV, № 204, п. 6.

²) Допол. к А. И. т. II, № 70. А. И. V, стр. 384. См. также один из любопыт. документ. церкви св. Филиппа в Новгороде С. Петерб. Ведомост. 1856 г. №93. Указ Бориса Федоровича: о ссоре попов с прихожанами и об обидах их прихожанам. Или: Акт. Юрид. № 70.

³) П. С. 3. т. XVIII, № 12909, XXIV, 17, 624.

— 427 —

и сил подняться на высоту общественного положения, стало нравственно слабеть, упадать, закоснело в бессознательности своего общественного назначения, и, свыкшись с худым мнением об нем общества, особенно высших классов, свыклось и с грубым образом жизни, и часто без зазрения совести стало позволять себе бесчиния всякого рода. Эта деморализация духовенства в XVIII веке, особенно в первой половине его, до того дошла, что после этого уже и гуманные меры, какие Правительство мало-по-малу стало употреблять для исправления и улучшения нравственного быта духовенства и восстановления его общественного положения к концу XVIII века, оказывались почти недействительными. Так в указе 1772 г Ноября 19 читаем: «Святейший Правительствующий Синод, имея рассуждение, что указами его 1767 г. Мая 21 (Июня 7) и 1780 года Мая 13 (20) в духовных командах не велено чинить священникам, иеромонахам, протодиаконам, иеродиаконам и диаконам никаких телесных наказаний по тому резону, дабы они чрез то не могли терять должного по характеру своему от общества почтения, и не было бы от того пастве их соблазна и причины к презрению, и исправлять бы их приличными духовными трудами и отрешением от дохода и от прихода по рассмотрению. Каковое Св. Синода к священнослужителям снисхождение и уважение сана их и подавало Св. Синоду надежду, что священнослужители, тому соответствуя, будут вести себя исправнее, сходственно с должностью их пастырскою. Но при всем том из дел в Святейшем Синоде усма-

— 428 —

тривается, что некоторые священнослужители ведут себя непорядочно, а особливо пьянствуя, во многие впадают бесчиния, и тем на чин духовный наводят нарекание, а пастве своей бывают не примером добрым, но одним соблазном»¹). При таком нравственном состоянии и общественном положении духовенства русской церкви, когда в ней распространялась секта старообрядцев, возмущавших народ против духовенства, как же мог не распространяться раскол, особенно безпоповщинский! Могли ли эти священники, пред всеми чернившие свое поведение самыми мрачными делами, заслужить уважение от всех своих прихожан? Очевидно, нет! Православные, которые желали видеть в своих пастырях живой образ благочестивой христианской жизни, желали учиться из их примера всему нравственно-доброму и благоприличному, невольно чуждались таких неблагонравных пастырей, даже гнушались ими, с презрением отвращались от них и уклонялись в беспоповщину. А расколоучители беспоповщинские еще более поддерживали и распространяли в народе предубеждение против таких неблагонравных священников, а из-за них и против всего православного священства: они ходили по православным приходам, и, на основании какого-нибудь мнимого Ипполитова предсказания, распространяли в народе нелепую молву, — будто все уже православные священники возлюбили тьму, будто они суть яко волцы, а молитвы их суть мерзость пред Богом». «Та-

1) П. С. 3. т. XIX, № 13, 905.

— 429 —

ким лжеумствованием своим, говорит св. Димитрий Ростовский, в его епархии от пустынь брынских волцы исходящии овцы Христовы прельщали и похищали» ¹).

Были, впрочем, важные причины, почему духовенство в XVIII веке до такой степени было деморализовано, что не имело почти никакого нравственного влияния на народ, и даже отталкивало от себя многих православных в раскол. Мы не будем раскрывать того, как в XVIII веке духовенство непомерно подчинено было светской власти, как, при Остермане и Бироне, «не щадили духовных персон, жестоким и нестерпимым мучениям и экзекуциям подвергали» ²), или, выражаясь словами одного современника, «священников и монахов, как мушек давили»; как священнослужителей наказывали жестокими побоями, плетьми и кнутом ³); как «в губерниях губернаторы, а в городах воеводы духовных персон били, тиранили, и увечили, или издавались над ними» ⁴); как «помещики священно- и церковнослужителей не только побоями, но и наказанием на теле оскорбляли, а обиженные иные от светских команд удовлетворения не получали, а другие по причине своего неимущества от судного по форме процесса отрицались» ⁵); как в первой половине XVIII века и даже долго во второй, священники, «по силе поли-

¹) Розыск, стр. 233, 234, 259.

²) П. С 3. т. XI, № 8506, XVII, 12, 618.

³) П. С. 3. т. XVIII, № 12, 303, XXIV, 17, 624. Священников наказывали смертною казнью не за уголовные преступления, IV, № 1860.

⁴) П. С. 3. т. XII, № 9079, XIV, 10, 750. XV, 10, 988.

⁵) П. С, 3. т. XVIII, № 13, 286.

— 430 —

цемейстерской инструкции должны были дневать и ночевать в съезжих дворах, являться к офицерам в дома для работ и посылок, ходить на караулы к рогаткам и на пожары»¹); как священно-церковно-служители, не получая жалованья, лишались и помещиками положенной Правительством пропорции земли и претерпевали нищету, а между тем долго должны были еще нести повинности постоялые, рекрутские, госпитальные, подможные для полковых попов ²) и проч. Не раскрывая всех этих важных причин нравственного ослабления и несостоятельности духовенства удержать, спасти народ от раскола, мы обратим внимание на внутреннюю причину — на способы и систему воспитания и просвещения духовенства нашего, в период распространения раскола. Известно, что училищ духовных, также как и светских, от начала XVI столетия и до половины XVII в., в Великой России вовсе не было. Пастыри народа, избравшиеся в древней России из людей всех состояний, и всего чаще из крестьян, а не редко и из холопов, большею частью сами почти совершенно лишены были просвещения, или имели весьма скудное образование, как это мы видели. Приготовление к священному служению было самое недостаточное, особенно до п. Никона. Отцы, желавшие посвятить детей своих во священники или диаконы на свое место, обыкновенно, или сами учили их грамоте, или нанимали для сего особых, так называемых, «мастеров»;

¹) П. С. 3. т. IX, № 6957, XI, № 8546.

²) XVIII,12, 925, XX,14, 377 XIII, 9314, X, 7169.

— 431 —

а отцы эти и мастера, как справедливо заметили еще пастыри Стоглавого собора часто и сами «мало умели, и силы в Божественном Писании не знали» ¹). И все ученье, все приготовление к священству состояло только лишь в том, чтобы уметь читать церковные книги и писать. Лучшие, просвещеннейшие архипастыри русской церкви давно начали чувствовать всю недостаточность такого приготовления пастырей и необходимость духовных училищ для образования просвещенных, учительных священнослужителей²). Но только с 30-х годов XVII века начали появляться в северо-восточной России духовные училища, и то в одной только Москве: и, до падения патр. Никона, их было не более двух ³). Притом, какие это были училища? Чемувнихучили? СправедливоесвидетельстводаетОлеарий: «Les Moscovites, говоритон, n’apprennent dans leurs écoles qu’à lire et à écrire en leur langue, et ils n’en apprennent point d’autre; mais depuis quelques années on a établi une ecole publique à Moscou, du consentement du Patriarche, où l’on enseigne le grec et le latin⁴). «Итак, уменье читать и писать по-славянски, и греческий и латинский язык — вот все, что на первый раз изучали весьма немногие воспитанники первых московских училищ. А по уда-

¹) Стогл. гл. 25.

²) Известно, как глубоко сознавал необходимость училищ Геннадий, архиепископ новгородский, и как настоятельно побуждал митр. Симона просить Государей московских, чтоб велели училища устроить для образования ставленников.

³) См. «о духовных училищах в Москве в XVII столетии» в прибавл. к тв. св. отц. год 3 кн. 2.

⁴) Voyages du Adam Olearius, traduils par Vicquefort. 1727, p. 333.

— 432 —

лении п. Никона от церковно-просветительной деятельности, и эти училища пали. Между тем, при отсутствии духовных училищ, рассадников в народе истинного церковного учения и при недостатке священников учительных, просвещенных, раскол все более и более усиливался. Отсутствие училищ, по свидетельству просвещенных современников, было одною из главнейших причин происхождения и распространения раскола. Бывший в Москве (с 1660 г.) Паисий Лигарид, митр. Газский, получивший образование в Греческой Коллегии в Риме, занимаясь, по поручению царя Алексея Михайловича, опровержением известной челобитной Соловецкой, в заключении своего обширного труда обратил внимание на причины смятений, производимых в Российской церкви расколом и на средства к уврачеванию сего недуга, и вот что выразил: «исках и аз корене сего духовного недуга, происходящего ныне в сем христоименитом царстве, и тщахся обрести, откуду бы сие ересей наводнение истекало и возрастало, на толику нашу общую пагубу? Напоследок, умом обращая обретох из двою истекшее, си еже есть: от лишения и неимения народных училищ, такожде от скудости и недостаточества святые книгохранительницы» ¹). Восточные патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский, приходившие в Москву в 1666 г. для устроения дел русской церкви (в слове предложенном от лица их в день Рождества Христова) также с особенною настоятельностью призы-

¹) Прибавл. к твор. св. отц. г. III кн. 2, стр. 160.

— 433 —

вали пастырей церкви Русской к устроению духовных училищ для образования просвещенных и учительных священников, и в учреждении духовных училищ полагали надежду искоренения раскола и залог торжества истины. «Видим—говорили они, —яко во мнозех от вас не имеет премудрость места, идеже главу приклонити. Сотворитеся делатели в винограде Христове, искореняюще терние, и куколь душевредный извергающе. Можете бо от плевел очистити гумно, аще точию восхощете, за неже бо имеете всяко благополучение и довольство изобильное в руках ваших. Сотворите вам вместо сокровища тленного, души божественные сокровиществовав. Обещаем бо яко сии не малую пользу сотворят вашим монастырем и епархиям и митрополиям, егда спудеи и питомцы, паче и паче растуще в премудрости, достигнут высшей премудрости, спасающе себе и прочия» ¹). Чрез 19 лет, действительно, в Москве основана была учеными Греками братьями Лихудами знаменитая славяно-греко-латинская академия. Но очевидно, что в конце XVII в. и в 1-й половине XVIII одной Московской академии было весьма недостаточно для того, чтобы приготовить учительных, просвещенных пастырей на всю церковь русскую, более чем для 12,000 церквей, распространить в народе русском свет истинного учения церкви и рассеять заблуждения и предрассудки, посееваемые расколом. Притом, и круг наук, какие тогда пре-

1) Прибавл. к твор. св. от. стр. 163 — 165.

— 434 —

подавались в московской академии, далеко не соответствовал потребностям духовного и народного просвещения. Ибо до 1701 г. обучение в московской славяно-греко-латинской академии ограничивалось преподаванием грамматики, пиитики (на греч. языке), риторики и философии (на греч. и латин. язык.), а богословия самого главного и самого необходимого в духовном образовании предмета, еще не было.

С наступлением XVIII столетия, когда пастыри русской церкви, при виде большего и большего усиления и распространения раскола, еще глубже и живее восчувствовали потребность духовного образования, начали появляться духовные училища и вне Москвы, в других епархиях, при архиерейских домах ¹). В 1721 г. Духовным Регламентом вменено было в обязанность каждому епархиальному архиерею иметь при доме своем школу для обучения детей, в надежду священства ²), предначертаны были правила для духовных семинарий и положено было заводить семинарии по епархиям. С этого времени, действительно, начали мало-помалу появляться в разных городах при

¹) Так около 1700 г. основаны были славяно-латинские духовные школы в Чернигове. В 1706 г., в то время, когда в Новгород. епархии раскол до такой степени усилился, что возникла (в этом году) новая секта Федосеевцов, митр. новгор. Иов, вызвав из заточения греков Лихудов к себе в Новгород, завел при помощи их, при apxиepeйcк. доме две школы, одну греко-славянскую, другую латинскую, а потом и в разных других местах своей епархии основал до 14 училищ. В тоже время св. Димитрий Ростовский заводил духовные училища в своей епархии.

²) Дух. Регл, ч. II, (об епископах) п. 9, 10 и дал.

— 435 —

архиерейских домах духовные училища и семинарии. Но устроение этих епархиальных духовно-учебных заведений, частью по недостатку средств, а частью и по недостатку усердия, шло весьма медленно, так что часто выходили подтвердительные указы об учреждении духовных училищ и семинарий. «Хотя об учреждении семинарий многие указы из Святейшего Синода в епархии посланы были, — читаем в Синодскомуказе, данном 8 Февраля 1739 года, — однако рачение в некиих местах является быть не токмо слабое, но почти и мало нет; а чего ради такое небрежение чинится, неизвестно, что все относится наипаче на главную духовную команду, а тому виновные, хотя то и явственно видят, обаче толь отважно и нечувственно пребывают, как бы собственного их долга в том нимало не зависит»¹). Только некоторые, весьма немногие из епархиальных архипастырей первой половины XVIII века незабвенны своим попечением об учреждении семинарий и училищ, о приискании способов для обучения духовного юно-

¹) Больших трудов стоило собирать духовных детей в училища: родители весьма неохотно отдавали их, роптали на учителей, на великий кошт по содержанию своих. детей, также на покупку книг, на пропитание своих детей, далеко от домов их учившихся. Многие церковнослужители не отдавали своих детей в училища духовные, а отдавали их в подьячие по канцеляриям и в другие чины. Ученики постоянно разбегались. «Из губерний и провинций рапортами объявили, сказано в. указе 1726 г. Окт. 31, что в школах при архиерейских домах и монастырях сначала было учеников в присылке па 1722 год 1389, из того числа выучено 93 человека, затем оставшие едва не все синодальной команды бежали». (П. С. 3. т. VII, № 4975).

— 436 —

шества¹). Но, с другой стороны, были такие архипастыри, которые замедляли устройство семинарий и училищ и даже не сочувствовали учреждению их, распускали по домам учеников, собранных их

¹) Так apxиeп. казанский Иларион (1732—1735 г.), по словам Любарского, заложив каменную семинарию в Казани, требовал в 1732 г. из киевской академии людей, способных для заведения в своей епархии училищ: по этому требованию прибыл в Казань просвещенный Вениамин, впоследствии бывший архиепископом казанским, воспитанник киевской академии, изучивший там богословские науки, языки греческий, латинский и польский и математику; и с 1733 г. по 1746 год, по словам Любарского, «обучал духовных детей в Казани, производя учеников по порядку из самого низшего класса до богословии с изрядным успехом, трудился усердно, обучая между тем греческому языку и некоторым частям математики, а в учрежденные дни, как ученикам, так и народу публично толковал катихизис и сказывал проповеди». Приведем слова Любарского о другом, еще более незабвенном архипастыре казанском Луке (1738—1755 г.), воспитаннике киевской академии, бывшем учителе в московской академии: «при сем преосвященном, говорит Любарский, построена на зачатом при преосвященном Иларионе Рогалевском фундаменте каменная семинария о двух апартаментах, учреждена не малая библиотека, и снабжена многими знатных авторов разноязычными, а особливо латинскими книгами: им же построены не без усилия в татарской слободе при церкви Захарии и Елисаветы школы деревянные новокрещенских учеников. В семинарии своей учредил он хороший порядок, снабдив оную изрядными и разумными учителями, кои кроме обыкновенного на славяно-латинском диалекте преподавания, обучали другим языкам и нужнейшим частям математики; щедротою и рачением своим до такого училища свои довел цветущего состояния, что как киевским, так и московским нимало не уступали». (Истор. казан. иерарх.—Любарского ркп. казан. библ.). В вятской епархии ревностно заботился об учреждении семинарии и распространении духовного просвещения просвещенный еп. Лаврентий Горка (1733 — 1737 г.), воспитанник киевской академии: «он первый, говорит Любарский, вызвав из киевской академии учителя именем Михаила Евстафеева Финитского, завел славяно-латинские училища, в кои способных священно- и церковнослужительских детей набирал почти не безусильно, к искоренению прежнего суеверия и

— 437 —

предшественниками — заботливыми архипастырями. Так наприм. беспристрастный и правдивый историк казанской и вятской иерархии архимандрит Платон Любарский говорит об архиепископе казанском Гаврииле (1735 — 1738 г.): «сказывают об нем, что как к содержанию семинарии и ученых людей, так и к строению по введенному в нынешнее время размеру всяких в епархии своей зданий не имел склонности, почему и все до него таким образом заведенное уничтожить велел, хотя бы то и великой суммы стоило, вменяя в добродетель все прежде в России небывалое истреблять без остатку» ¹). Такие архипастыри, неблаговолившие учреждению семинарий, были в XVIII веке и в других епархиях: но не будем упоминать имена их. — Между тем недостаток в священниках учительных, просвещенных так был ощутителен; необходимость церковного на-

грубости, омерзения к наукам и к вкоренению истинного благочестия, вежливости и просвещения такое прилагал старание, что само первоначально, почти ежедневно посещал училища, поощрял, обнадеживал учеников, учреждал для них в облегчение скуки разные забавы, выгоды и преимущества, выписывал состоящую из весьма полезных и знатных авторов книг библиотеку; неученых и по крайней мере чтением книг непросветившихся, какого б они звания ни были, чина и состояния, гнушался, обхождения с ними не имел; таковых из своих подчиненных не только в священство и на другие степени, но ниже даже в причт церковный не производил; свящ. писание, историю, хронологию к хорошее чиноположение публично сам изъяснял, ревностно желая влиять просвещение». (Жизн. преосвящ. архиереев вятских и велико-пермских, Плат. Любарского. Ркп. Каз. Д. Академ.).

1) Истор. Казан. Иерарх. Ркп. Каз. Дух. Акад. В делах казанской семинарии есть дело о роспуске учеников apxиeп. казанск. Гавриилом.

— 438 —

учения народа, при сильном умножении раскола, так была настоятельна, что для удовлетворения этой потребности в 1739 году нужно было прибегнуть к следующей мере: «понеже того долго ждать,—сказано в синодском указе 1739 г. Генваря 16,—доколе семинарии по всем епархиям заведены и в доброе состояние приведены будут, а между тем впредь, чтобы церкви не опустошить, а и недостойных попов, чтобы по-прежнему не наставить: и того ради имеет Синодво все епархии к архиереям из учительных священников или из иеромонахов по 1 или по 2 учителями определить с надлежащим жалованьем, выбрав из вышних наук и чтоб были добродетельного сами жития; должность же их в том состоит, чтоб они ставленников и прочих поповских и диаконских и причетнических детей с крайним прилежанием обучали, приводя к совершенному познанию должности священнической, выбирая из священного писания, також и из вселенских соборов и прочая, что должен священник знать, и как имеет правильно по своему званию поступать, однако ж притом имеет Синоди о том наиприлежнейшее и ревностное попечение иметь, дабы во всех епархиях впредь неотменно настоящия учреждены были семинарии»¹). Со второй четверти XVIII века, в некоторых епархиях мало-помалу учреждались духовные училища и семинарии. С 1721 г. по 1765 г. основано было до 28 духовно-учебных заведений,

¹) П. С. 3. т. X, № 7734.

— 439 —

и в них в 1765 году считалось около 6,000 учеников¹); в 1784 г. число семинаристов возросло до 11,329 человек ²). Но внутреннее устройство духовных семинарий и училищ и система духовного образования были самые беспорядочные: во многих из них со всей епархии было не больше 20 или 30 учеников; в других учеников было много, но не было способных учителей; в некоторых, за недостатком учителей и содержания, а иногда и по нерадению епархиального начальства, для избежание хлопот, учеников распускали по домам. В ученье господствовала схоластика и латынь. Весь курс ученья большею частью ограничивался букварем, славянской, латинской и греческой грамматиками, да какими-нибудь латинскими, риторическими и пиитическими экзерцициями и оккупациями de loco, depane, decalceis и т.п.; в немногих семинариях присовокуплялось еще к этому объяснение блаженств, десятословия, седьми таинств церкви, да часослов, псалтырь и нотное пение. Ученики проходили «по степеням» инфиму или информаторию, фару, грамматику, синтаксиму, с которыми иногда соединялась еще арифметика и наконец—риторику и пиитику; «затверживали наизусть буквари, толкование грамматики, орфографии, этимологии, просодии и восемь частей грамматики, склонения и спряжения». Знание латинского языка, во всехдуховных семинариях и училищах считалось первою необходимостью, а богословие, составляющее первую и существенную потребность в образовании

¹) Истор. Росс. Иерарх. ч. 1, стр. 448.

²) П. С. 3. т. XVIII, № 15,978.

— 440 —

пастырей церкви, во многих семинариях вовсе не было преподаваемо. Недостаточность, односторонность такого училищного образования духовных детей, готовившихся быть пастырями и учителями народными, сознавали лучшие архипастыри XVIII в. «Нынешнее учение,— говорит просвещенный архиепископ казанский Лука,—далее риторики не происходит, а необходимая нужда требует, а паче тем, которые впредь из оных школьников в священный чин но достоинству производимы быть могут, дабы оные в науках высших школ философии и богословии довольное обучение имели, а без оного те школьники достаточного совершенства в своем учении иметь и в состоянии быть не могут преподать слово Божие с надлежащим успехом» ¹). И в тех семинариях, где с половины XVIII века введено было в курс преподавания богословие, приняты были за норму схоластические системы западных богословов средних веков, которые возбудили там против себя справедливую реакцию в XV и XVI веках, а у нас утвердились и дали схоластическое направление нашему духовному образованно. Все эти наши богословскиесистемы XVIII века, commentariis et disputationibus scholasticis illustratae, didactico-polemice per theoremata et quaestiones expositae, disputationibus theologicis speculative et controverse illustratae, in varios tractatus et paragraphos divisae и т. п.,— почти нисколько не раскрывали духовным воспитанникам —

¹) Донесение apxиeп. каз. Луки в кабинет Имп. Анны Иоанновны в 1739 г. Список с подлин. в библ. Каз. Академ.

— 441 —

будущим пастырям народа высокого учения христианства, как живого и действенного слова Божия, для живого и действенного преподавания народу, а только давали юным умам одностороннее холодно-рассудочное, безжизненное, утонченно-схоластическое направление, убийственное для живой богословской мысли и живого нравственного христианского чувства. Своими почти бесчисленными, до мелочности утонченными квестионами. вроде, напр. таких: где сотворены ангелы? могут ли они приводить в движение себя и другие тела? сколь великое по объему место может занимать ангел? в чем состоит сущность света славы в будущей жизни? и т. п. вопросами, наши богословские системы XVIII в. только отвлекали мысли воспитанников от прямого и нравственно-назидательного и умственно-просветительного учения христианства — самого существенного в богословии, и доводили их до мелочности в мышлении. Своими схоластическими рубриками догматов, параграфами, этими сухими схоластическими богословскими силлогизмами, диспутациями, пунктами, вопросами, да пустыми латинскими терминами, вроде например: ubicatio, entitas, quidditas, tuturitio, aseitas, essentia Dei physica et metaphisica и т.п., — богословские системы прошедшего столетия только затемняли и обременяли юные умы. Наконец, своими полемическими диспутациями и контроверзиями, тезисами и антитезисами, по справедливому замечанию Феофана Прокоповича, питали в учениках дух пустого любопрения и поселяли в них ложную уверенность в приобретении мудрости ¹). «Разныя

1) Epist. Theoph. Procopov. Mosq. 1776, Epist. VI, p. 21.

— 442 —

системы богословские, — справедливо также говорил митроп. Платон,— ныне в школах преподаваемые пахнут школою и мудрованием человеческим; а богословие Христово, по Павлову учению, состоит не в препретельных словесех, но в явлении силы и духа»¹). При таком направлении воспитания в духовных училищах и семинариях XVIII в., могли ли из них выходить пастыри церкви, с полным нравственно-действенным и духовно-просветительным влиянием на народ. Очевидно, нет. Императрица Екатерина Великая вполнесправедливо изобразила несовершенство и недостаточность духовных семинарий и училищ XVIII века для духовного и народного просвещения: «хотя до сего времени в некоторых епархиях и заведены школы и семинарии, писала она в инструкции, данной 29 Ноября 1762 г. комиссии о церковных имениях: но оные своими учреждениями весьма различествуют от того установления, которое предписано в Духовном Регламенте. Премудрый Государь, дед наш, Император Петр Великий, по согласию со всем духовенством, тако написал в Духовном Регламенте: разуметь де надобно о управлении церкви, когда нет света учения, то нельзя быть и церкве доброму поведению и нельзя не быть и нестроению и многим смеха достойным суевериям, еще же и раздорам и пребезумным ересям. А мы еще к тому дополняем, когда нет доброго учреждения к воспитанию и приготовлению

1) Жизнь моск. митроп, Платона — соч. Снегирева, Москва 1856 г. стр. 52.

— 443 —

молодых людей, из которых бы ко всем церквам добрые пастыри и учители определяемы были, то и ныне в простом народе никакого руководства к отвращению от пагубных дел, нет исправления нравов и доброго сожития в обществе... По сиe время архиерейския семинарии состоят в весьма малом числе достойных и надежных учеников, в худом учреждении для наук и в бедном содержании семинаристы нынешние, обыкновенно в некоторых местах обучаются латинскому и греческому языку от неискусных учителей, не знают иных учений, как только самые школьные и первые основания латинского языка, не обучаются ни наук философских и нравоучительных, не знают истории церковной, ни гражданской, ниже положения круга земного и мест, на которых в рассуждении других народов, живут. Набираются они в семинарии от отцов и матерей больше неволею и содержатся без разбора, способные с тупыми и негодными, а иногда прибираются по голосам, дабы певческую повседневную должность отправляли, которая их и от того малого учения иногда отводит, невзирая на то, что науки требуют человека по выбору способного, и себе одним во все дни и часы жития своего преданного и посвященнаго» ¹). — При таком состоянии духовного просвещения в России в XVIII веке, неудивительно, что священники не имели столько нравственного и просветительного влияния на народ, чтоб просвещать его светом истины и

1) П. С. З. т. XVI, стр. 121.

— 444 —

разсеевать заблуждения раскола. Неудивительно, что некоторые священники не только не в состоянии были отвергнуть нелепых мнений раскола, но и сами сдавались на доводы расколоучителей. Так напр. в 1736 г. тайн. совет. Татищев, производивший перепись раскольников в сибир. заводах Демидова, доносил правительству, что на частных заводах Демидовых и Осокиных «раскол произошел и сильно умножился от незнания законов; учителей, кои бы их, раскольников, проживавших на этих заводах, исправить могли, не достает, но которые и есть попы, те непорядными поступки своими их паче отгоняют, или сами не умея лжи той рассудить, согласуют и тайно утверждают», и потому просил, «чтобы прислать туда хотя одного священника искусного, чтоб учением мог от суеверия отвратить и на путь истины наставить, поучая как в церкви старых, так в школах младенцев, дабы от младенчества безумию не допускать вкореняться»¹).

В заключение скажем несколько слов о церковной литературе русской XVII века, об отношении ее к народным понятиям и народной литературе. И здесь мы примечаем предварительный разлад, раздвоение между книжной церковной литературою и рукописной—народной литературой, разлад, который также не остался без влияния на развитие раскола. Главный недостаток нашей древней духовной литературы, как мы уже прежде заме-

1) П. С. 3. т. X, № 7663. Так было в Сибири, в тобольской епархии. См. ст. свящ. Сулоцкого во Времен. кн. XX о Филофее Лещинском, митр. сибир. и тобольск.

— 445 —

тили, составляет почти совершенное отсутствие богословского догматического изложения учения христианского и народо-поучительных, катихизических книг, в то время особенно необходимых для сельского духовенства и народа. Учение о церкви, о таинствах, о священстве, составляющее камень преткновения для раскола, народу почти совершенно было неизвестно и никогда не было преподаваемо в церквах. Народ крайне нуждался в назидательных книгах. «Мнози от благочестивых, говорил Варлаам Ясинский, с воздыханием желаху, дабы когда сподобитися таких книг свойственным с славяно-российским языком православно и достоверно изданных дождати» ¹). Чрезвычайно мало было в Великороссии даже самых главных книг духовного христианского просвещения — книг священного писания; между тем, по словам Епифания Славеницкого, «были в Велицей России ищущиея и хотящие имети я» ²). Творения св. отцов, которые могли бы в достаточной мере сообщать народу истины христианские, в XVII веке, как мы видели выше, священниками не читались в церквах, хотя и положены были уставные чтения из них. Московский книгопечатный двор при п. Иосифе стал было издавать и распространять учительные книги по церквам, как напр. малый катихизис, кириллову книгу и другия. Но эти книги изданы были расколоучителями, искажены были их заблуждениями, и, вместе с истинным учением церкви, распространили учение раскольническое. Во второй половине

¹) Предисл. к библии 1663 г. в Солов. библ. № 197.

²) Описан. книг Царского стр.

— 446 —

XVII века, когда раскол вынуждал пастырей церкви обращать особенное внимание на народное учение и необходимость поучения народа глубже сознана была, пастыри церкви начали издавать полемические сочинения против раскола. Но горячие споры, почти одинаково раздражительные с той и другой стороны, только раздражали фанатические головы расколоучителей. Спокойного, тихого увещания, поучения, убеждения, прямого, положительного изложения истины, от незнания которой и проистекали ложные религиозные убеждения расколоучителей,— такого изложения истины, которое бы, не раздражая расколоучителей за мелочные их убеждения и понятия, в самом корне подрывало их убеждения, не было. Не было у народа твердых, верных руководств для познания истины, и не было систематического, церковно-правительственного издания и распространения общепоучительных духовных книг. Редко, и то случайно, попадались дельные, поучительные книги в некоторые церкви и к некоторым частным лицам. Так во 2-й половине XVII века проповеди Симеона Полоцкого и учительное Евангелие Кирилла Транквиллиона попались пермскому священнику в городе Орле, и он стал, по словам его, «многотрудием составляти на каяждо недельная Евангелия беседы с нравоучением, ово в мысли сограждал, ово же писал на малые тетрадки и на свитки, вельми приседе князе Кирилла Транквиллиона, многа же словеса от поучений его устно навык и зело любезно читал; и нецыи жители, —прибавляет он,— в дому ее имеша читающе». Но такие книги были

— 447—

даже еще и не по понятиям народа. «Обед душевный и вечеря душевная люботрудного и мудрого мужа отца Симиона Полоцкого слог, говорить тот же священник, и тая простейшим людем за высоту словес тяжка бысть слышати и грубым разумом невнимательна, а Божественного Златоуста беседы его и нравоучение на Евангелие и на Павлова послания и на деяния святых апостол зело неразумительно, не точию слышащим, но и чтущим, вельми бо препрости страны сея жители, в ней же ми обитати, не точию от мирян, но и от священник, иностранным языком та Златоустого писания нарицаху» ¹). Очевидно, простому народу нужно было простое, удобопонятное катихизическое изложение истин веры и нравственности. За отсутствием таких книг, народные грамотники, книжники только и читали старые рукописные сборники. И эти сборники всего более были распространены в народе. Но что заключалось в них? — За исключением немногих отрывков из творений святых отцов, и то большею частью в искаженном переводе, и разных церковно-исторических статей, также не всегда верных, в рукописных сборниках XVI и XVII века большею частью заключались такие статьи, которые или благоприятствовали развитию раскола, или целиком впоследствиивошли в состав учения его. При совершенном отсутствии богословского, догматического учения, рукописные сборники XVI и XVII веков во-первых наполнены были статейками обрядового содер-

1) Описан. Рум. Муз. стр. 632.

— 448 —

жания, в которых ревность об обрядах доходить до мелочности, даже в ущерб истинной вере и христианской мысли. Наприм. мы весьма часто встречаем в сборниках XVI и XVII века статейки вроде следующих: 1., подробные правила о том, что есть в тот или другой день того или другого поста; 2., наставление о том, чтоб св. воду Богоявления соблюдати честнее самих пречистых св. таин, чтобы если уканет или пролиется,— место то изжещи углием горящим, или истесать и в воду вметать, или, если на ризу уканет, ризу изрезать¹) и проч.; 3., или причту о кадиле, еже како подобает кадити пред Богом ²), и разные мелочные обрядовые истолкования. При постоянном чтении таких статеек, естественно, должна была развиваться в Русских людях XVI и XVII века такая нерассудительная, мелочная ревность об обрядах, какая выразилась в расколе. Да и самые мнения раскольнические, еще задолго до открытия раскола, уже изучались, усвоялись русскими людьми, как догматы веры: потому что они занесены были уже в сборники того времени ³). Кроме обрядовых статеек рукописная, народная литература особенно наводнена была так называемыми «отреченными книгами». Не имея истинных книг, грамотные люди брались за эти книги. Эти книги еще более отчуждали понятия и дух простых грамотников от истинного учения. Вот какие ложные, апокрифические книги тогда распро-

¹) Сборн. Сол. библ. № 813, и. 542.

²) Опис. Рум. Муз. стр. 521.

³) См. напр. опис. Pyм. Муз. Стр. 521, 569, 707.

— 449 —

странялись в народе, по сборнику Соловецкой библиотеки XVII века: «сставлении мирстии псалмы, грядите вси вернии, другие грядите кресту твоему в друждешуся на земли, Адам, о Еносе, что был на пятом небеси, и исписал 300 книг, Ламеховы книгы, патриарси, Сифова молитва, Адамль завет, Моисиев завет, Асенеф, Елдад, Молдад, Соломани псалмы, Ильино обавление, Исаино видение, Иаковля повесть, апостольстии обходи, что приходили к граду, обретоша человека орюща волы и просиша хлеба, он же иде в град хлеба ради, апостоли же без него взоравше ниву и насеявше, и прииде с хлебы и обрете пшеницу зрелу; Варнавино послание, Петрово обавление, Павлово деяние лжею складено, Павлово обавление, Евангелие от Варнавы, Евангелие от Фомы, Иорахманех, Зосимохожение, паралипомены что орла слали в Вавилон с грамотою к Еремию пророку. Суть же и ина многа от лжесловесник сложена, еже есть cиe, Ивана богослова вспросы еже на Елеонстей горе, Аврама праотца вспросы, того же Ивана богослова вспросы к Господу, еже рече к нему Господь: слыши праведный Иване Варфоломеевы вспросы к Богородицы, како роди Христа. Епистолья о неделе, О древе крестнем лжею списано, что Христа в попы ставили, и что Христос плугом орал, еже Еремия поп болгарский изолгал, быль в навех наверзилошкому; Петрово житие в пустыни 52 лета, и хожение Петрово по вознесении Господни, что Христа отрочатем продавал и архистратиха Михаила крести, и что рабы по суху ходили; Детьство Христово, хождение Богородици по мукам; о

— 450 —

Адамове лбе, что седмь церкв в нем седело; Павлово хожение по мукам, имена ангелом, о службе таин Христов что опоздят служити обедню, врата небесная затворяются, и ангели попа кленут; и еже с Христом диаволе прение, о пустыннице о Maкapиe римстем, что три черньци нашли его, что двадесять поприщ от него рай; о Соломане цари и о китоврасе притчи, басни и кощуны все лгано, не бывал китоврск на земли, но еллиньсти философи ввели; Авгарево послание на шеи носят неразумнии; о двоюнадесяти иаковличах глаголемая лествица. Суть же и о мученицех словеса криво складена, а не тако, яко же истинна их писана в чтениех и в минеях и в пролозех, — Георгиево мучение, рекше от Дадиана царя мучен, Никитино мучение, нарицающе его сына Максим — янова царева, иже бе сам мучил, все же то лгано, вся же суть та прилог обличает; и Евпатиево мучение, что седьмыжди умре и оживе, Климента анкирьского мучение, и инехмногих; единою убо вси святии спасени умроша, по многих муках, ли мечем посечени, ли копием прободени, ли ножем заклани, ли огнем сожжени, ту конец прияша; многаж и иная сложена чтения ложная, Давидови песни, Софониино обавление, о Василие кесарийском, и о Иване златоусте, и о Григорие богослове, вопросы и ответы о всем лгано; о всей твари чтение, кур стоит в мори, 300 ангел солнце воротят; о двоюнадесяти пятницах спор Тарсея жидовина с Елферием; слово Мефодия епископа паторимского, от начатка и до кончины, в нем же писан Мунт сын Ноев, и три лета земли го-

— 451 —

рети, что запечатани цари Александром царем Макидонскым; Гог и Магог, и Исак сон виде столп посреди двора, архангел Михаил Аврама возносил на небо, и дал ему видети что деют и судил им, но лгано суть не бывало того; и канунов много лживых, и молитвы составливая лживые от трясавицы, Еремия попа болгарского басни, глаголет бо окаанный, седящу святому отцу Сисению на горе синайстей, и виде седмь жон исходящи от моря и ангела Сихаила именует, и иная изыдоша седмь ангел, седмь свещь держаще, седмь ножев острящи; карастар о (70) имян, Богу все то еретици списали. Суть же между божественными писании ложная писания насеена от еретик, на пакость невеждам, попом и дияконом лстивые соборники сельскыи, худыи манаканунци по молитвеником у неразсудных попов; лживые молитвы о трясавицах, о нежитех и о недузех, и грамоты трясавскые пишут на просфирах и на яблоцех болести ради, все убо то невежди деют, и держат у себя от отец и прадед, и в том безумнии гинут. А се есть мудрование тех, ими же себе отлучают о Бога, и приводят к бесовом в пагубу и погибают: книга Мартолой рекше остролог, остроумия, землемерия, чаровник в них же суть, 12, вся главизны стихи двоюнадесяти опрометных лиц зверин и птичь, еже есть тело свое хранит мертво, и летает орлом, и ястребом, и враном, и дятлом, и совою, рыщут лютым зверем, и вепрем диким, и волком, летает змием, рысью и медведем, есть громник, моленник, месяц окружится, ко-

— 452 —

лядник, метания, мысленик, сонник, волховник, волхвующе птицами, и зверьми, еже есть се, стенотреск, ухозвон, вранограй, куроклик окомиг, огнь-бучит, пес-выет мышеписк, мышь поръты-изгрызет, жаба вокоче, кошка вокоче, мышца подражат, сон страшен, слепца-стряцет, изгорит нечто, огнь пищит, искра из огня, кошка мявкает, падет человек, свеща угаснет, конь ржет, вал на вал, птичник различных птиц, пчела, рыбы, трава шумит, древо, с древу лист щумит, сорока пощекочет, дятел, жона, волк выет, гость приедет, стенощелк, полатничик, волхвованиа разноличная, —путник книг и в них же есть писано о стречах и коби всяческая еретическая о часех о злых и о добрых, еже есть Богом отречено, днех о лунных, что в первый день луны небесного месяца Адам создан бысть еретики написано, а не в первый день луны сотвори Господь Бог Адама; понеже сотвори Бог солнце и месяц и звезды небесныа, Адама сотвори Бог в пятый день; како хощеши навегласе в един день рождение адамле с луною исповедати, почто неразумне веруеши еретическым лжам, а оставя Божие писание, на лжу убо писаше всю, дний луны. Також и прочая коби, еже суть книги еретическая, звездочтец, звезд, и другий звездочтец, ему же имя стоднец, в них же безумнии людие верующе волхвуют, ищуще днии рождений своих, саном получения, урока-жития, и бедных напастей, и различных смертей, и казней, и в службах и в куплях и в ремеслех, ищут своим безумием, а оставя Божию помощь, и призыват бесов на помощь, а неве-

— 453 —

дуще Божиих судеб» ¹). Одно перечисление этих книг, которые распространялись в народе в XVI и XVII в. в толстых сборниках, уже достаточно показывает, какой мрак невежества, суеверий и заблуждений распространялся в нашем народе в то время, Для примера выпишем еще несколько строк из апокрифической «беседы трех святителей Григория Богослова, Ивана Златоуста и Василия Великаго»: «Григорий рече; кто первее Бога нарече? — Иван рече: сатана, иже свержен бысть с небеси, преже создания адамля за гордость наречеся сатана дьявол. Василий рече: что есть высота небесная, широта земная, глубина морская? И рече: Петр приник виде ризы едины лежаща и сударь иже бе на главе его, не с ризами лежит, но особь свит на едином месте. Г. рече: сударь бе два плата служебные на блюде, а ризы его верхние небо и преисподняя, везде стоит яко риза стихарь шестого неба его, а пояс —железное столпие около великого моря, на нем же земля плавает, а патрахиль вход и исход, а под поясом земля: толстота ее яко от востока и до запада, и повеле его Господень ангел согнати пену морскую и сотворити землю на трех китех великих, на тридцати малых китех заляжет тридцать окол морских, а душа их третия часть райския воня, идут рыбы на ту воню и тем сыты бывают, а глубина жь того моря великого 5 ротог, толщина как земля толста, дно же под тем морем великим ровно к железному столпию, того же моря дно стоит на семи

1) Сборн. Солов. библ. № 913.

— 454 —

тысящех столпех: туто же есть и адово жилище, туто жь и антихристь связан... того моря столпие стоит на огне неугасимом, под тем огнем тутожь есть денница, яже прежь солнца сотворена, и ту есть людие крилаты, летают яко паутина мыслию, а смерти нету им: то же иного ничего, но воздух Божий и свет держить, то ти есть звезда яко риза. В. рече: где первее Бог бысть, иже не бе света? И. рече: три комары на небесех, в тех комарех агнецем туто есть сударь, а свету нет конца. Г. Протолкуй ми Троицу. И. рече: в тех комарех Отец и Сын и Святый Дух свет есть, а другий свет огнь есть. В. рече: от чего суть ангели сотворени? Г. рече: от Духа Господня, от света и от огня. И. рече: от чего солнце сотворено есть? В. рече: от нутренния ризы Господни. Г. рече: от чего луна сотворена бысть? В. рече: от аера и от Престола Господня и от воздуха. В. рече: еста ангел громная еленскии (sic) старец Перун. Нахор есть жидовин; а два еста ангела молниина... В. рече: посла Господь ангела и взя единою на востоце а, на западе д, на севере а, на юге м: то есть адам», и проч. ¹). Такие догматические и космогонические понятия распространялись в нашем народе из ложных книг. Заметим, что большую часть таких понятий освящает раскол, и в простом народе и доныне передаются такие сказания — о происхождении мира и человека. Вообще, читая в сборниках XVI и XVII века разные рассказы и толкования русских грамотников

¹) Сборн. Солов. библ. № 925.

— 455 —

старой России, читая напр. эти апокрифические повести о том, как изгнанная из рая Евва по случаю впадения Адама в чревную болезнь, рассказывает пред 6000 домодчадцев о падении своем и о похождениях, по изгнании из рая, или разговоры Адама со Христом», или «Христа с Иосифом благообразным», или Иоанна Феолога с Авраамом «о кончине лета и живота», или эти «толкования о Исусех, и повести о 12 пятницах» и т. п., или эти мистические загадки и «притчи толкованныя», в форме которых большею частью излагается вся сумма знаний древних наших грамотников, эти чрезвычайно-произвольные мистические толкования библейских текстов, событий и даже лиц¹), мы выносим из всего этого самую грустную мысль: как скудно, даже во многих отношениях неверно было христианское умственное развитие нашего простого народа в древней России, как мало он знал истинное учение христианства, и подлинные сказания св. писания, и как между тем много усвоил понятий ложных, превратных. Например, в сборниках XVII века почти постоянно встречаем толкования вроде следующих: «вопрос: что есть милоть Илиина? Толк: не пощаде Авраам сына своего Исаака, хотя заклати Богу на жертву, и взем нож от Авраама и сына его Исаака и вдаде ему овен вместо сына его Исаака: то есть милоть Илиина. Вопрос: что есть внук рече бабе положи мя у себе, и рече ему баба, како тя положу у себе, ты ми отец. Толк: внук

¹) Сборн. Сол. библ. №№ 861, 889, 923 и др.

— 456 —

есть Христос, а баба земля».¹). Или еще вопрос: «егда распятся Господь, и Иосиф снем со Креста тело Христово и ко гробу несоша, что ему глаголаше Христос? Толк: Христос рече: Иосифу, пой Святый Боже»²). В этих толкованных притчах, которыми исполнены Сборники XVII века, часто встречаются самые нелепые мысли, напр. вроде следующей: «Афродита Пирсянина богородицино подобие» и т.п. ³). Множество было вопросов самых пустых, мелочных, которые излагались в тогдашней народной письменности. Например, силы ума испытывали такими загадками: «аще творишися мудр, скажи ми слову сему силу: неродивыйся умре, а родивыйся не умре. умерший не истле, Moиceй в торзе, Павел в Делвах, Соломон на войну пошел, Давид ся женит, Адам в сватех; река среди моря течет, живот во огни скачет, ад от смерти погибл, а смерть от дьявола, а дьявол без вести попран бысть; река под землею, среди моря крест, верху горы град, воссия солнце, на горе мертвии воссташа, а живи падоша, ядоми от ядомаго». Или: «тело ли есть в образе, или образ в теле? Толк: образ в теле. Паки: премудрость ли есть в челе, или душа в мудрости. Т.: мудрость есть в души» и т. п.⁴).

¹) Сборн. Солов. библ. № 925, л. 169.

²) Сборн. № 923.

³) Сборн. Сол. библ. № 925, л, 105.

⁴) Там же. Зато,—заметим мимоходом,—часто встречаются в сбори. XVI и XVII в. «притчи толкованныя», нелишенные поэзии. Напр. следующие: «Стоит гора на дву холмех, среды горы кладязь глубок, на верху горы лежат два камени самоцветные, а над ними два лютые льва. Толк: Гора—человек на двух ногах стоить, а камение очи ясные, а львы лютые—брови черныя,

— 457 —

Не говорим уже об особом разряде суеверных статей в древнерусской народной литературе: это целый цикл произведений, вроде чародейского травника или зелейника и т. п. Любимая форма загадки, вопросов, в которых русские книжники древнего времени большею частью излагали свои богословские понятия, есть как бы еще самый первый, младенческий лепет в богословско-христианском учении, выражение той умственной жажды, той пытливости, с какою они искали, желали духовного просвещения полного, разумного, всестороннего, истинного знания. И, не находя его истинных источников, творили свой мир идей, почерпая часто их из ложных книг. И удивительно ли, что при таком наплыве в умственной жизни нашего народа в XVII в. всех суеверий и заблуждений,

а кладязь гортань и чрево». В.: «Стоит древо злато, а па нем листвие златое, под тем древом стоит лоханя; прилетает голубь, листвицие щиплет, да мечет в лоханю: лоханя не полна и листвие не убывает. Т.: древо злато—небо, а листвие люди, а голубь—смерть, а лоханя земля». «Стоит град, а в граде гора стоит на четырех холмех, а верху горы поле чистое, а на поле цветы прекрасные, а около их пчелы ярые. Толк: Град—— изба, а гора—стол, а поле—скатерть, а цветы—яди различные, а пчелы—люди». Или: «в теплом царстве стоит пещера каменная, а в пещере лютый змий лежит, а как бывает в царстве том стужа, змий роскручинится, и начнет у него изо рта пламень огненный исходити, и из ушей—кудряв дым метатися, а из очей—искры сыплются. Толк: теплое царство изба, а пещера каменная печь кирпичная, а земля—дрова горят изутри до вечера. Вопрос: Сеятели два, десять жателей, угобзися нива исотвори три коблы. Толк: 4 Евангелиста, 12 Апостол, три коблы—Троица, Отец, и Сын и Святый Дух». Или еще: «ряб попищит, зовет дети, их же не родил. Толк: во второе Христово пришествие вострубят ангели, и восстанут мертвии от гробов». (Сборн. Сол. библ. № 923).

— 458 —

какими наводняли Россию эти ложные книги; удивительно ли, что вся эта мгла, весь этот хаос суеверий и заблуждений, когда начал озарять Россию первый луч просвещения скопились в одну темную массу и выразились в расколе? В нем всецело сохранился и утвердился тот ложно-библейский, или частнее, ложно-апокалипсический мистицизм, который господствовал в рукописной духовной литературе русской XVII в., особенно в статьях апокрифических. Мысль об антихристе, о кончине миpa, о страшном суде в сборниках XVII века почти также часто встречается, как и в сочинениях раскольнических, и большею частью почти совершенно в таком же виде, как и у раскольников. Раскол только довел ее до окончательного развития, и дал ей особенное направление, первоначальный источник которого, как мы видели, также заключался в религиозном духе XVI и XVII в. Русские книжники XVII в., также как и раскольники, находили эту мысль в таких местах св. писания, где она вовсе не заключалась. Напр. в сборнике начала XVII века читаем такое толкование текстов: «вопрос: престол его на земли повержен, и умалил еси дни времени его, и облиял еси его студом. Толк: егда будет антихристово царство три лета, а три лета яко три месяцы, а три месяцыаки три недели, а три недели аки три дни а три дни аки три часа... Вопрос: окропиши мя иссопом и очищуся, омыеши мя и паче снега убелюся. Толк: егда земля начнет горети и выгорит 1000 лакоть в глубину, и не будет гор, и будут четыре ветры сошлет

— 459 —

Бог: восток, север, юг, запад, и развеют всю скверну на земли, и будет земля чиста, яко девица нескверная, и убелится яко трапеза и возопиет земля к Богу» и проч.¹). Подобные толкования текстов и самые мысли точь-в-точь повторяются в раскольнических рукописях. В другом сборнике находим длинное мистико-пророчественное изображение последних времен и царства антихристова. Здесь сначала предсказываются различные беззаконные царствования пред пришествием антихриста, в том числе царствование жены блудницы, при которой будет господствовать разврат в высшей степени, богохульство, иконоборство и всегрехи; потом предсказывается явление от Бога архистратига Михаила, который «посечет эту львицу серпом, обернет аки жерновом, ударит скипетром и тако погрузит ее в глубину морскую». За тем родится антихрист от черницы: «черница девою седе в келлии своей, услыша потку (птицу) поющу во граде своем тако, яко ни ум человечь не имет, не смыслит: она ж уклонит оконца, хощет узрети потки тоя, поткажь возлетев зашибется в лице черницы тоя, в том часе зачнется сын пагубы, антисотона». «Тогда царь Михаил воздвигнет руки на небо, и воздаст царство христианское Богу и Отцу... Тогда обличится сын погибели, родивыйся от племени Данова, по пророчеству Иакова патриарха, иже рече: видех змия, имающа коня за пяту, седе конь на ногу заднюю... Что есть конь? Последний день,., тогда антихрист

¹) Сборн. Сол. библ. № 913.

— 460 —

начнет храпати... сядет в церкви, яко Бог, человек сый от колена Данова: будет же царства ему три лета, а три лета аки три месяцы, а три месяцы аки три недели» и проч. ¹). Подобные мистико-апокалипсические толкования о последних временах миpa, о пришествии и царстве антихриста, часто встречающиеся в сборниках соловецких XVI и XVII в., читавшиеся тогда с живым увлечением, с трепетным ожиданием предсказываемых последних времен, без сомнения, не мало благоприятствовали развитию раскольнической мысли об антихристе, развитию того ложно-апокалипсического направления, или мистического символизма, который лежит в основании раскольнического мировоззрения. Наконец, в рукописной литературе XVII века, задолго до появления раскола, распространялись и другие суеверные понятия раскола, наприм. «о бесовской и проклятой табаке». Так в сборнике Соловецкой библиотеки под № 925 расказывается несколько чудес, случившихся будто бы в 1641 году, как сам Всемилостивый Спас и Пречистая Богородица явились разным северно-поморским сельским женщинам и велели «росписи росписывать и рассылать по всем городам и по погостам и по волостям, чтобы православные христиане отнюдь табаки не пили; а будет станут пить табаку, за их непослушание будет на землю камение много испущено огненное» и проч. ²).

Таким образом в самой рукописной литера-
туре русской XVII века которая всего более была

¹) Сборн. Сол. библ. № 889.

²) Сборн. Сол. библ. № 925, гл. 35—45.

— 461 —

доступна народу, заключались элементы для развития раскола. Отчужденность, отрешенность народной духовной литературы от живого, истинного учения церкви, отсутствие богословского, догматико-теологического элемента, преобладание обрядовых вопросов, и наконец развитие раскольнических идей, вот недостатки рукописной, народной литературы XVI и XVII века, благоприятствовавшие развитию раскола!

В XVIII веке, когда ясно обнаружились недостатки старой церковной литературы и односторонность чисто внешне-обрядового направления христианской жизни народа, глубоко сознана была необходимость издания поучительных, нравственно-догматических книг для распространения в народе возвышенных, нравственных и догматических истин христианства. В Духовном Регламенте положено было следующее: «Понеже мало есть, противо толикого Российския церкве многонародия, таковых пресвитерей, которые бы наизуст могли проповедать догматы и законы Священного Писания: то всеконечная нужда есть имети некиякраткия и простым человекам уразумительные и ясные книжицы, в которых заключится все, что к народному наставлению довольно есть; и тые книжицы прочитовать по частям в недельные и праздничные дни в церкви пред народом. А хотя и есть таковых книг довольное число, сия есть, Омология или Исповедание Православное, також и некиих великих учителей святых толковательные беседы и слова нравоучительныя; обаче се есть неудобное всему, наипаче простому народу учение. Ибо книга

— 462 —

Исповедания Православного не малая есть, и для того в памяти простых человек неудобь вмещаема и писано не просторечно, и для того простым не вельми внятна. Також и книги великих учителей, Златоустого, Феофилакта и прочих писаны суть еллинским языком, и в том токмо языке внятны суть, а перевод их славянский стал темен и с трудностию разумеется от человек и обученных, а простым невежам отнюдь непостизаемый есть. И сверх того толковательные беседы учительския много имеют высоких богословских таин; тако же и не мало сказуют, что тогда сказовать подобало по приклонности разных народов, и по обстоятельству оных времен, чего ныне невежливый человек к пользе своей употребить не умеет. А простому народу внушать часто подобает то, что самое есть всем обще, и всякому собственно, по своему званию должное... И таковое приходит рассуждение, аще бы ведали вси самые главнейшия веры нашея догматы, и кое есть устроенное от Бога спасения нашего смотрения; и аще бы ведали заповеди Божия еже уклонитися от зла и творити благое: то довольное бы им было наставление. (А если бы кто и при таковом ведении развращен пребыл)... И того ради нужно есть сочинить три книжицы небольшия. Первую о главнейших спасительных догматах Веры нашея, тако ж и о заповедях Божиих, в Десятослови заключенных. Вторую о собственных всякого чина должностях. Третию таковую, в которой собранные будут с разных святых учителей ясные проповеди, как о главнейших догматах, так и наипаче о гре-

— 463 —

хах и добродетелях и собственно о должностях всякого чина. Первая и вторая книжица иметьбудет доводы своя от самого священного писания, но внятные всем и краткия. Третия ж от святых отец то сеж, что в первой и во второй поучающая. Чтение же книжиц оных таковым порядком пойдет изрядно. В день воскресный или праздничный на утрени прочесть часть малую от первой, а в другой ряд часть от второй книжицы, а в тот же день по обедни прочесть слово от третей книжицы о том же самом, о чем чтение было и на утрени. И такое единое и тоеже учение, слышанное на утрени и подтвержденное на обедни может лучше в памяти слышащих затвердиться. А так вся оные чтомые части разделить, чтоб все три книжицы могли быть прочтены в четверть года. Ибо тако услышит народ вся нужная своя наставления четырежды в год, и возможет слышанная добре памятовать»¹). К сожалению, духовная литература русская XVIII века, чуждая живого, ясного; общенародного изложения христианского учения, пропитанная схоластицизмом, облеченная в грубые и тяжелые формы латыни, особенно нетерпимой нашим народом, особенно старообрядцами, была почти нисколько недоступна для народа. И потому он оставался с преданиями своей заветной, старинной рукописной литературы.

1) П. С. 3. т. VI, стр. 321 — 322.

Страница сгенерирована за 0.29 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com