Нравственные недостатки русского общества XVII века заключали в себе начала, элементы, из которых организовался, сложился раскол. Какие же были орудия, силы и способы в самом расколе, послеокончательного отделения его от церкви, посредством которых он развился в такую сильную и многочисленную общину? Чтобы решить этот вопрос, обратимся теперь к истории самого раскола, проследим его собственное, внутреннее общинное развитие.

Главными орудиями образования и распространения раскола, очевидно, прежде всего были расколоучители. Это были люди, стоявшие во главе оппозиции, недовольной новым порядком вещей, люди, к которым примыкали все недовольные в том или другом отношении церковным и гражданским правительством, которые развивали и проводили в народе демократические идеи раскола. Если бы pacколоначальники не восстали и не возмутили народ, раскола в церкви русской, по всей вероятности, не было бы. По крайней мере не было бы раскола, как секты церковно-обрядовой, ревнующей только

— 218 —

о букве и мертвой обрядности ¹). Истинная церковная жизнь, все более и более развивавшаяся в церкви русской, и животворный светпросвещения, начавший озарять русский народ с половины XVII века, после вековой умственной тьмы, рано или поздно, может быть, еще оживили бы это мертвообрядовое направление большей части русского народа, особенно при такой деятельной и благотворной попечительности, какую оказывали п. Никон и некоторые другие наши архипастыри XVII века. Но, мятежное движение, произведенное первоначально расколоучителями в сфере собственно-церковной, скоро перенесено было ими в сферу гражданской, народной жизни, и во главе его стали являться и действовать уже, чисто в духе демократическом, возмутители народные, партизаны противогосударственные, каковы напр. Хованской, Стенька Разин, Денисовы и другие. Расколоучители стали являться из всех сословий и пошли проповедывать по России раскол по тем разным нравственным и народно-демократическим побуждениям, которые мы видели и еще увидим господствующими во внутренней жизни большей части русского народа XVII и первой половины XVIII века: расколоучители из духовенства — по своим религиозно-демократическим побуждениям и стремлениям, расколоучители из

1) Раскольники сами говорят; «не мы сами разлучение от церкви содеяхом, но преосвященный епископ Павел коломенский, собор отец соловецкия обители, священнии протопопи, пресвитери и прочии церковного причта, пустыннии иноцы, и прочии многочисленные крестиане всероссийского царствия, бывшии во времена Никона патриарха московского, иже в древле-церковнем благочестии устоявшии». Поморск. ответы отв. 102.

— 219 —

стрельцов и солдат —по своимстремлениям к старинной вольности и т. д. Общее начало было одно—противление, во имя старой веры, новому государственному порядку, демократическое недовольство церковным и гражданским правительством в разных отношениях, и преимущественно недовольство новым порядком и направлением внутренней жизни России, после исправлений Никона и преобразований Алексея Михайловича и Петра Великого. На сколько было справедливо это народное недовольство — это мы покажем в следующих главах нашего сочинения.

Со стороны расколоучителей, первою и непосредственною причиною быстрого распространения раскола почти по всей России была уже эта самая чрезвычайная многочисленность их, быстрое рассеяние с проповедью о расколе по всей России и постоянное, неусыпное проповедание раскола. Уже в продолжении 8 лет, пока п. Никон находился в удалении от дел церковных и церковь русская оставалась без патриарха, раскол успел распространиться в России почти повсюду. Суд над Никоном, осуждение и падение его в глазах людей нерассудительных и суеверных служили очевидным доказательством мнимой правоты раскола и неправды Никона. Расколоначальники торжествовали, и раскол быстро, успешно распространялся. Об этом свидетельствует современное «объявление о низложении п. Никона», где прямо сказано об удалении Никона от патриаршества: «яко оставлением престола сотвори церковь святую вдовствовати осьмь лет и шесть месяцев, в неже

— 220 —

между — патриаршества время блазнишася его ради мнози, и явишася раскольницы и мятежницы православно-российския церкве, лестными ученми своими многих души людей погубившии»¹). В какой мере справедливо это обвинение Никона, мы это увидим в следующем отделе; но то несомненно, что именно в этот период времени расколоучители успели рассеяться по всемкраям России и везде положить начало раскола. С 1667 года, когда раскол окончательно осужден и отсечен был от церкви на московском соборе, расколоучители еще более умножились, и с тех пор учение старообрядства непрерывно распространялось. «Овии крыяхуся, овии же покаявшеея, писал п. Иоаким, паки послежди своя учения рассеваша, и оттуду вся злоба сия урасте, из них же овии умроша, овии же и доселе пребывают»²). Открывшиеся в след за собором 1667 года бунты — соловецкий (1666 — 1677 г.) и стрелецкий (1682 г.), в которых принимали живейшее, почти главное участие раскольники, весьма благоприятствовали умножению расколоучителей и распространению раскола. Во время соловецкого бунта многие чернецы бежали из соловецкого монастыря в олонецкое поморье, и в нижегородские пределы и там основали раскольнические скиты. Семен Денисов, написавший «историю об отцех и страдальцех соловецких», восхвалив многих мятежных чернецов, рассеявшихся во время соловецкого бунта по северному поморью, заключает: ««прочии же отец соловецких, ови во

¹) Древн. Российск. Вивл. ч. III, 404.

²) А. И. V, стр. 340.

— 221 —

время раззорения по странам Российским во оземствия, овии же и прежде изшедше странствованием рассеяшася и идеже аще во градех и весех, аще в пустынных скитах многи на стези древле-благочестивых церковных законов навратиша»¹). Также возникший в 1682 г. стрелецкий бунт представлял благоприятное, удобное время для усиления и распространения раскола, «Тогда объявилися в стрельцах, пишет Матвеев в своих записках, многие раскольники, получа своему зломыслию удобное время, начали советывать: как бы им раскол свой паки вновь утвердить и православную церковь, их еретичеству противную, раззорить и правоверных побить. Того ради избрали они себе предводителем князя Хованского и в туже злополучную пору явившагося Никиту распопа, прозванием пустосвята, и чернецев неучев, бродяг и пьяниц»²). «Изверженный поп Никита пустосвят, пишет м. тобольский Игнатий, обрете время смущения на святую церковь, и начал паки яд свой изрыгати (он принес было покаяние, но лицемерное) и собрав себе поборников, некоторых чернцев, некую шестерицу, и прочих с ними: понеже в народе того лета зелное бяше колебание, о некиих вещех воинства, сиречь, безчиние в пешиих полцех»³). Пользуясь таким удобным случаем, или, как говорит Крекшин в своих записках «улуча своему зломыслию время», раскольники под предводительством Хованского и

¹) Ист. об отцех и страдальцех содовецк. ркп.

²) Записки Матвеева, изд. Сахаровым, стр. 38, Спб. 1841.

³) IIIпосл. стр. 148, 149, Правосл. Собесед. 1855 г. кн. 2.

— 222 —

Никиты пустосвята, «подговорили в свой совет мног народ, купцов и промышленников и чернь, и тако утвердили твердо в оном возмутительном народе раскол, что готовы на смерть и на вся мучения, и возжеся едва не весь народ»¹). Бунт стрелецкий был усмирен, но раскольники, как замечает Матвеев, «из сердец злобы своей отнюдь не искоренили» ²), А по свидетельству патр. Иоакима, «многие, по окончании бунта, разбежались» ³). Эти беглецы в пылу мятежного фанатизма и ожесточения, разумеется, в местах убежища не молчали, а еще с большею энергией продолжали проповедывать раскол. Вообще, пользуясь смутами во время суда над п. Никоном, во время соловецкого и стрелецкого бунтов, когда внимание церковного и гражданского правительства занято было главным образом восстановлением нарушенного мира и спокойствия, расколоучители повсюду в России ходили и проповедывали раскол. «Как пламень, при бурном ветре, по выражению протоиерея Иоаннова, всюду разливались они и яд своего нечестия сообщали: они рассыпались по

¹) Записки Крекшина, стр. 11, изд. Сахаровым. «Видя стрелецкую дерзость во всем и смущение в государстве, пишет Медведев, враги св. церкви раскольники, нарицаемые Капитоны, начаша на св. церковь ратовати, народ простой возмущати, присовокупиша лестными глаголании к тому своему начинанию многих служилых людей, грамоте не умеющих, к ним же и из посадских людей, нецыи неискусные, паче же и прельщенные присташа... Еще они раскольники такое дерзновение взяли, невежди, ничтоже знающии и грамоте не умеющии, по улицам и по площадям в царствующем граде Москве, яко некии проповедники ходяще, людей простых учили». Записки Медведева, стр. 17. 18.

²) Записки Матвеева, стр. 40.

³) Уветдуховный.

— 223 —

городам, куда кто мог и везде простой народ смущали и к своему единомыслию приводили»¹). Раскол так много обязан своим существованием и распространением расколоучителям, во второй половине XVII и в начале XVIII века его проповедывавшим, что последователи его доселе ублажают память этих расколоучителей, как своих апостолов, первоучителей, мучеников, отцов и страдальцев. Поморский историограф Андрей Денисов сохранил нам память главных деятелей беспоповщинского раскола. В 1755 году раскольник Иван Алексеев написал «историю о бегствующем священстве» и исчислил главных насадителей раскола поповщинской секты. Исчислим имена первых и главных сеятелей старообрядческого учения в разных краях России, как поповщинского, так и беспоповщинского, так как они были главными, непосредственными орудиями и виновниками распространения раскола.

В пределах владимирских, в уездах костромском, вязниковском и кинешемском проповедывал раскол известный уже нам самый первый расколоначальник Капитон. Он начал проповедывать раскол еще с тех пор, как вышли книги, изданные при патр. Иосифе известными единомышленниками его — протопопом Аввакумом, Стефаном Вонифатьевым, Иоанном Нероновым и другими их сообщниками, и проповедывал раскол более 2O лет. Он так много содействовал умножению и усилению раскольнического общества, что во 2-й половине XVII века и даже в

¹) Полн. истор. известие о раскольниках, ч. I, стр. 72.

— 224 —

начале XVIII последователи его составляли особую общину и назывались по его имени Капитонами ¹), Капитону ревностно помогали распространять раскол ученики его: Прохор, Вавила, родом иноземец, люторския веры, искусный в логике, философии и богословии, Леонид и другие ²). А один из последователей его, поселянин Подрешетников основал неподалеку от Костромы, в пределах кинешемских особое раскольническое общество ³). В самом посаде Вязниках с особенною ревностию насаждал раскол новопоставленный священник Симеон⁴). В Муроме при Оке свободно проповедывал раскол архимандрит спасского монастыря Антоний; —во Владимире залесском некто о. Иоанн, бывший наборщиком печатных книг при патр. Иосифе, и первый писарь в канцелярии города Владимира — Никита ⁵). — В пределах новгородских и псковских с большим успехом распространял раскол старец Варлаам, бывший протопоп псковского собора, а потом постригшийся в монашество в псковском печерском монастыре. «Он, по словам Денисова, странствовал с проповедью о расколе по многим местам, доходил до пределов велико-новгород-

¹) Денисов пишет о Капитоне; «тому мнози ученицы бяхую... Егда новин буря окружи церковь, смяте грады, поколеба села и веси: тогда сей Капитон всеясен проповедник благочестия и всеревностнейший обличитель Никоновых новшеств показуется, свободно древнее заступаше благочестие, свободно и новины потязаше». Вин. Росс. л. 135.

²) Там же, л. 141.

³) Игнат. III посл. стр. 112, 113. Правосл. Собесед.

⁴) Виногр. Росс. л. 150.

⁵) Там же, л. 155, об. 156, 158—172.

— 225 —

ских, был в самом Новгороде, и везде свободно старопечатных книг проповедывал догматы, и многих огласил, многих утвердил в своем учении»¹). Вместе сВарлаамом распространяли раскол в новгородском краю ученики его: Иоанн Дементьев, великолуцкий купец, который, «во граде и в селах и в весех и во всехпределах новгородских, по выражению поморского ритора, неленостно простираше слово»²); дворянин Димитрий, из рода Хвостовых, с двумя родными сестрами ³); Василий Лисицын, поселянин из села Крестецкого; Григорий, бывший казначей Антониева новгородского монастыря; Сампсон поповичь, сын священника крестецкого села Илии и брат его Кирилл ⁴); Лаврентий, купец, торговавший харчевыми припасами; Василий и Симеон псковские, Андрей и Ефимий, Евсевий Простой, по выражению Денисова, невежда в человеках, о. Иоасаф Чаплин и многие другие ⁵). В пределах олонецких и архангельских еще, кажется, более было расколоучителей: сначала там проповедывал еп. коломенский Павел, сосланный в монастырь Палеос-

¹) Там же л. 172 —174.

²) Там же л. 180 об. 181.

³) Там же л. 191, 194, 200, 202, 205.

⁴) Виногр. Росс.

5) О Лаврентии купце Денисов писал л. 199: «иже харчевыми припасами куплю деяше,... Аще и неучен бяше книгам, но книги в дому имея и отвсюду собираше человеки на кннгочтение и спасит. о словесех Божиих беседы». О Андрее и Ефимии л. 203 об. и 204: «не токмо сами древле-церковное православие крепце и благоревностно сохраняша, но и прочия соседы и окрестножители всежелательно и братолюбно научающа доброревностно советоваша, еже новин и Никоновых новоправлений весьма отбегати.

— 226 —

тровский: он по словам Денисова, ясным гласом свободно проповедывал ¹). Потом проповедывали раскол в северном поморье: Досифей, бывший игумен Никольского Беседовского монастыря, неподалеку от Тихвина, скитавшийся с проповедью о расколе по разным местам; в городе Олонце богатый купец Александр Гуттоев, и клирик Елеазар; в Каргополе безграмотный поселянин Леонтий, его дети Авраамий и Андрей в сообществе со многими другими; также Иоанн Иулианин ²), и особенно писарь прикупной палаты в городе, Козма Прокопьев ³), и многие другие. Кроме того, в олонецкой области распространяли раскол еще вышедшие из соловецкого монастыря иноки: Епифаний, Савватий, Герман, Иосиф, по прозванию Сухой, — диакон Игнатий и некоторые другие ⁴). Здесь же, в заонежском поморье скитался по пустыням с некоторою 6paтиeю бывший шумского погоста дьячок Данила Викулин, и повсюду проповедывал раскол «место от места переменяя», и наконец около 1694 года поселился с товарищами своими на Выге реке и здесь основал скит, известный под именем Данилова, поморского, выгорецкого, сделавшийся вскоре средоточием беспоповщины. Далее на севере, в соловецкой обители и ее окрестностях, распространяли раскол, кроме сосланных

¹) Денисов о Павле Колом.

²) Об Иулианин. л. 311 —319: ««свободным языком и устнами древлецерк. похваляше благочестие, аще на беседах, аще на торжищах, аще во граде или где случашеся, ясно разглагольствоваше.

³) Там же.

⁴) Истор. о отцех и страдальцех соловецких.

— 227 —

туда с князем Львовым, иеромонах Феоктист, старец Герасим Фирсов, старец Епифаний. В окрестностях соловецких бродили с проповедью о расколе соловецкие выходцы, каков напр. Иоанн, по прозванию Пахабный. В пределах архангельских, холмогорских, кандалашских распространяли раскол при п. Никоне старцы Сила, Алексей и Феодор: на проповедь их стекалось множество народа. Вообще в Белом Поморье расколоучителей было чрезвычайно много, и успех их проповеди был необыкновенный. Здесь уловлен был на несколько времени в сети раскола даже знаменитый Ломоносов ¹).

В пределах нижегородских распространяли раскол: монах Арсений, бежавший из осажденного царскими войсками соловецкого монастыря и, по прибытии в семеновский уезд, положивший начало в керженских лесах скиту шарпапскому; игумен Бизюковского монастыря Сергий Салтыков; постриженик того же монастыря монах Ефрем Потемкин, который, по словам отцов собора 1667 года, «многия христианы живя в пустыни в нижегородском и ветлужском уездах, на козлецких блатах, прельстил бяше и от церкви отлучил»²); иеромонах Авраамий из монастыря казанския Божия матери села Лыскова ³); того же имени старец, постриженник Иосифова волоколамского монастыря. Здесь же распространяли раскол: монах соловецкого монастыря Софонтий, бежавший оттуда

¹) Речь Погодина о Ломоносове, по случаю юбилея моск. универ.

²) Дополн. к Акт. Ист. V, стр. 452 — 453.

³) Дополн, к Акт. Ист. V, стр. 458.

— 228 —

во время осады и потом посвятившийся в попы, учение которого распространилось в скитах оленевском, ростовском, рахилином, фотиином и других; Онуфрий, преемник бежавшего из соловецкого монастыря Арсения, основавший скит близь города Семенова и деревни Хвостиновой и распространявший раскол с 1682 г., если еще не ранее, по 1735 год.

В южной украине России, вниз по Волге, по рекам Дону, Кубани, Медведице, за Астраханью, в глубокой степи, по рекам Сулак и Кум, близь Черкасов, также близь Тамбова и Козлова распространяли раскол, увлекая за собою целые шайки беглых и вольниц, преимущественно два старца: Иов, шляхетского рода, которого вывез с собою из плена п. Филарет, в качестве келейника и потом посвятил в иеромонахи, и Досифей, Тихвинский игумен, с двумя священниками Пафнутием и Феодосием, пришедший из северного поморья¹).

В пределах калужских, в городе Боровске особенно деятельно и успешно распространял раскол священник Полиевкт. «Егда Никоновых нововведенных догматов, повествует поморский ритор с обычным напыщенным преувеличением, многосмущенный мятеж Российскую колебати нача церковь, и архиереи и ереи преослабевше, трепетом объяти омрачишася: тогда дивный Божий священник стадо свое, яко добрый пастырь, всегдашними поученьми присно и всебодро утвержаше; да

¹) Полн. собр. зак. т. II, № 1310.

— 229 —

в древле-отеческом православии непоколебимо пребывают, да новопрозябших многосмущенных новин стрегутся. И не токмо до сих Полиевктова языка всекрасный умножается плод, но еще сугубо доброплодствует, и по смерти яко розга процветает: по того бо блаж. скончании, того стада овцы паки ревностию православия утвердившеся, по знавше глас доброго пастыря, ко иным пастырем чуждая и новая учащим последовати или прибегнути весьма не восхотевша» ¹). Были и многие другие расколоучители в калужских пределах, которые основали несколько скитов в калужских лесах.

В пределах черниговских, около Стародубских казачьих слобод, распространил раскол поп Козма, бежавший (после собора 1667 г.) из московской церкви Всех Святых, что на Кулишах, с 20 человеками²).

На востоке, в Сибири, распространяли учение старообрядства: Аввакум во время проезда своего в заточение за Байкал; лжечернец Иосиф Истомин, который, проезжая чрез сибирские города Верхотурье, Туринск и Тюмень, дорогою везде проповедывал свое ложное учение и везде успел увлечь многих простых людей, и сеял раскол в продолжении 24 лет; поп Домитиан, увлекавший народ из городов и сел в тюменские леса и горы; Яков Лепехин, бывший в Верхотурье служилым атаманом и преимущественно распространявший раскол в верхотурском уезде,

¹) Виногр. Росс. л. 131 — 133.

²) III посл. м. Игнатия, стр. 130, в Правосл. Собеседн, 1855 кн. 2.

— 230 —

и Василий Шапошников, сеявший плевелы раскола в тюменском уезде. «И не бысть места, прибавляет преосв. Игнатий тобольский, иде же бы арменоподражатель не вселился, и уже и жены скверные учаху, и девы видением, такожде и скверные блудодеицы».

Мы представили этот краткий перечень первых расколоучителей с тою целию, чтобы видеть, как неминуемо раскол должен был повсюду распространиться с чрезвычайным успехом уже вследствие того одного, что почти с самого начала его вдруг везде проповедывали многочисленные расколоучители, и проповедывали непрестанно. Мы перечислили еще только некоторых, более известных,—и то большею частью только первых расколоучителей; но сколько было неизвестных! Сам историограф раскольнический Денисов сознается, что он в своем Росс. Виногр. умолчал еще о весьма многих расколоучителях. Чрезвычайное умножение проповедников старообрядства и почти повсюдное рассеяние их с проповедью о расколе, естественно, как мы сказали, сопровождалось и сильным умножением и распространением по России раскола. Где не было расколоучителей, куда не проникала их проповедь, там, само собою разумеется, не могло быть и не было раскола. Но где появлялся хотя один расколоучитель, там очень легко мог распространяться и распространялся раскол. Надобно заметить и то, что успех первоначальной раскольнической проповеди весьма много зависел еще от того, что первые расколоучители распространяли свое учение с особенным фана-

— 231 —

тическим жаром и энтузиазмом. «Для распространения раскола они не щадили ни чести, ни имения, ни самой жизни»¹). Некоторые расколоучители с умилением, со слезами и с рыданием преподавали учение раскола и умоляли православных спасать свои души принятием его ²). Эта горячность, одушевленность и сила проповеди, соединенная с религиозным фанатизмом, который на первой поре во всяком сектанте или схизматике всегда бывает чрезвычайно пламенем, силен, неудержимо-стремителен, много содействовали успеху расколоучителей. Ложно-религиозное воодушевление, пылавшее фанатическою ревностью будто бы к древне-церковному благочестию, а в самом деле бывшее, по резкому, но характеристическому выражению православных пастырей русской церкви, боровшихся тогда с расколом, «шептанием сатаны, беснованием» ³), напыщенно-восторженный учительный, либо мнимо-исповеднический тон, который принимали на себя первые расколоучители, привлекали к ним внимание и сочувствие толпы, не умевшей различить духа истины от духов лестчих, воодушевления истинного, возвышенного, от воодушевления ложного, изуверного. Фанатическая горячность и ревность легко переливались, так сказать, от расколоучителей в восприимчивые, мягкие по природе своей сердца русских простолю-

1) Полн. истор. извест. о раскольн. ч. I, стр. 83.

2) Таков, напр. расколоучитель Иоанн Дементьев, купец великолуцкий, распространявший раскол в пределах новгородских. Дек. л. 180.

3) Дополн. к Акт. Истор. т. V, стр. 483. Пращица л. 2. III посл. Игнатия тобольского в Правосл. Собеседн. стр. 137 и др.

— 232 —

динов, особенно благочестивых, простодушно-набожных, но неразсудительных. «Таковым своим беснованием, говорил Питирим, епископ нижегородский о расколоучителях, велие в благочестивых соделали смущение и мятеж, паче же простейших и ненаученых множайших и в след себе до ада отведоша» ¹). Самосожигательство—естественный плод этой фанатической горячности. Далее, страсть к учительству, которая, по словам патр. Иоакима ²), и побуждала главным образом многих книжников, грамотеев быть расколоучителями, возжигала в проповедниках раскола огнь фанатической ревности—проповедывать, учить простой народ, а равносильная этой страсти жажда многих набожных простолюдинов послушать слово духовного утешения, назидания или душевного спасения в минуту глубоко-восчувствованной греховности, в глубокой старости, или во дни болезни, скорби, бедствия отверзали для их проповеди свободный вход в сердца людей набожных, простодушных, мягкосердечных. Русский грамотей, начетчик, книжник, выдающийся над толпой своими знаниями, своею мудростью, любит поучить других, сказать им что-либо от божественного; а русские простолюдины, с своей стороны, по своей мягкой, простодушной природе, по своей природной, простосердечной расположенности послушать на досуге «что-нибудь о божественном от писания», с удовольствием и с живым участием слушают их и потому всегда высоко ценят,

¹) Пращица л. 2 об. печ. 1725 г.

²) Слово благодарственное: во многих местах.

— 233 —

уважают тех людей, которые учат их «темных людей», называют их не иначе, как «учителями, законниками» ¹). Что удивительного, если расколоучители, особенно книжные, начитанные, даровитые, нравились простому народу, казались истинными учителями, радящими о его спасении. Они же, расколоучители, в фанатической ревности и горячности своей, предлагали свое учение, по-видимому, с самым горячим и искренним сочувствием к душевному спасению ближних, с глубокими вздохами сокрушения о греховности мира, часто со слезами умиления, почти всегда с старою церковною книгою в руках, говорили о предметах самых трогательных для простодушно-набожного сердца, глубоко потрясающих душу верующего, как-то: о наступлении последних времен, о близкой кончинемира, о пришествии антихриста, о приближении второго пришествия Христова, и страшном суде и т. п. Простолюдины, особенно благочестивые, простодушно-набожные, невольно умилялись, умягчались сердцем, как воск, от такой проповеди, и совращались в раскол. Резко, но выразительно сравнивали тогдашние пастыри русской церкви фанатическую горячность и ревность расколоучителей в уловлении православных в сети

1) Каким почетом пользовались в народе в ХVII веке люди книжные, знавшие писанное учение, это можно видетьотчасти из след. слов русской повести о горе и злосчастии, писан, в XVII в., если не ранее:

А что видят молодца люди добрые,

что горазд он креститися,

ведет он все по писаному учению,

емлют его люди добрые под руки,

садят его за дубовый стол и пр. (Совр. 1856 г. № 3 (Март.).

— 234 —

раскола с алчностью хищных зверей, жадно поглощающих свою добычу. Они, как «дивые звери», по словам отцов собора 1667 года, «пшеницу ненасытными зубами пожати и пожрати хотели» ¹). При такой горячности и энергической, неусыпной деятельности проповедников старообрядства мог ли не распространиться раскол» ²).

Кроме этого общего свойства — фанатической горячности, одушевленности и силы проповеди первых расколоучителей, мнoгиe из них имели большой успех в деле распространения раскола, по своим особенным, личным свойствам. Одни из них, например внушали к себе полное доверие своим высоким священным саном и авторитетом. Таков напр. был епископ коломенский Павел, которого Денисов с гордостью называет «священно-начальником своего доброго воинства, т. е. общества раскольнического, сравнивая его с Моисеем и Аароном. Он, когда был сослан в заточение в палеостровский монастырь в олонецком уезде, то, по словам Денисова, «тамо не малое время препроводил, и ясным гласом древле-церковного благочестия светлость свободно проповедывал» и, разумеется, его, как епископа, народ с благоговением и полным доверием слушал, и принимал его учение. Раскольники его авторитетом подтверждали свое учение о перекрещивании,

¹) Дополн. к Акт. Ист. V, стр. 446. Также III посл. Игнатия тобольского в Правосл. Собеседн. стр. 156 и др.

²) В северном поморьи, расколоучитель Васька Заяц в один день крестил до 77 человек. Многих насильно обратил в раскол. А. И. V, стр. 391, 392.

— 235 —

о совершении таинств людьми неосвященными, о непринятии от русской церкви никаких таинств и священнодействий, равно как и новопоставленных в ней священников ¹); а последователи поповской секты от него производили благословение своих беглых попов, и благословение это признавали непреходящим, непрерывно продолжающимся, всегда действенным ²). В одной раскольнической рукописи сказано даже, будто коломенский епископ Павел имел в Куроженской обители с бежавшими из соловецкого монастыря собор, на котором читаны были грамоты Макария 3-го, митроп. новгородского, Маркелла, епископа вологодского, и Александра, епископа вятского, «о том, что от велико-российской церкви точно должно отделиться, и что всех, отступающих от нее в старообрядство, должно перекрещивать». Не смотря на всю ложность ³) этого сказания, раскол однако же верит ему и в нем находит для себя подкрепление. Не меньшим почетом, по своему сану и званию, и след. доверием пользовались в народе и советники Павла епископа, бывшие справщики книг при патр. Иосифе, каковы: придворный протопоп и духовник царский Стефан Во-

¹) Сказание о страдании и скончании Павла колом. соч.раскольнич.

²) Напр. сочинитель истории о бетствующем священстве, о первом беглом попе, Софонтий, поставл. уже по исправл. книг, так говорить: «благословение происходить и поныне от правосл. прежде бывшего еписк. Павла коломенского, который бысть в заточении за правосл. христ. веру во дни гонения от Никона сослан. И так пречестнейшие отцы приняли оттого правосл. епископа благословение».

³) Истинно-древн. и ист. правосл. церковь Христова, ч. I, стр. 260, изд. 3.

— 236 —

нифатьев, протопоп Аввакум, протопоп Иоанн Неронов, протопоп Логгин, протопоп Даниил, попы Лазарь и Никита,—все протопопы ¹), да священники, и притом еще справщики книг. Справщики книг, как мы уже замечали, тогда считались в народе самыми высшими мудрецами, богословами, законниками. И потому можно себе представить, каким доверием пользовались в народе и какое влияние могли иметь на народ всеэти расколоучители. Раскольники называют их «мудрыми наставниками, благоговейными справщиками» ²). Вообще расколоучители — протопопы, священники, архимандриты, игумены не могли не иметь большего влияния на народ, потому что простой народ у нас искони отличался особенным доверием к духовным особам, к своим пастырям, особенно таким высокостепенным по сану пастырям, каковы протопопы, архимандриты, игумены. Когда протопоп Иоанн Неронов, один из самых энергических поборников раскола, убежал из заточения и явился в Москву: «христолюбцы, по словам жизнеописателя его, яко зеницу ока или яко отца Иоанна храняху, и в домех своих яко Божия ангела держаху и любезно в сладость послушаху; егда вниде в царствующей град Москву всеми духовными братиею в царствующем граде любезно приемлем, яко отец предпочитаем всеми» ³). Дру-

¹) Надобно заметить, что в прежние времена звание протопопа пользовалось особенным почетом. Доныне сохранилось в простом сельском народе мнение, что городской соборный протопоп даже не ниже будто архиерея.

²) Денисов, Виногр. Росс. № 23, и др.

³) Жизнеоп. Неронова — соч. раскольническое.

— 237 —

гиe расколоучители имели большой вес в народе по своей близости ко двору и по своим связям с высшими сановниками, князьями и боярами. Сами главные epecиapxи—протопопы Аввакум, Логгин, Даниил, попы Лазарь и Никита, по свидетельствуИгнатия, митр, тобольского, при натр. Иосифе «имяху дерзновение к самодержцем»¹). Аввакума ласкали князья и бояре²). Таков же был ученик Аввакумов, расколоучитель Исаия, дворецкий слуга боярина Салтыкова. «Сей, пишет Денисов, за множество разума и за доброе ревности двором всем, поместьями всеми господина своего обладание, любезный своему господину и присный советник бяше, и не сие токмо, но и самому царскому величеству за благоразумие познаваем бяше». Пользуясь таким влиянием, этот учитель старообрядства совратил в свою общину и своего господину и многих из своих родственников и близких, а управляя поместьями боярина Салтыкова полновластно, легко мог совращать в раскол и крестьян его. Когда его судили за упорство в старообрядстве гражданским судом, то, по словам Денисова, «многочеловечное множество слезоплачевно провожало его», и он, как исповедник старообрядства, ограждая сопровождавших его людей двуперстным крестом, умолял их «крепце и безбоязненно стояти в исповедуемом ими древне-церковном благочестии» ³). Таков был Спиридон,

¹) III посл. стр. 91. в Правосл. Собеседн. 1855 г. кн. 2.

²) О содействии многих придворных бояр раскольникам мы скажем подробнее в другом месте.

³) Виногр. Росс. л. 104—108.

— 238 —

архимандрит покровский, происходивший из боярского рода Потемкиных: «он, по словам Денисова, анепсея (помощника—покровителя) имяше в царских палатах водворяющася и сродники имяше многомогущия у монарха»¹). Такие проповедники старообрядческого учения, знавшиеся с князьями да боярами, чего не могли сделать, особенно когда враги п. Никона—бояре, имели нужду во врагах его; уже и сан первых расколоучителей, большею частью протопопов, архимандритов, игуменов, сам по себе внушал к ним доверие в простом народе, а содружество их с придворными князьями и боярами еще больше располагало в их пользу людей легкомысленных, особенно искательных.— Многие завлекали народ в старообрядческую общину своим богатством. Таков напр. был великолуцкий купец Иоанн Дементьев, ученик главного расколоучителя псковского и новгородского, протопопа Варлаама. Разъезжая по торговым делам по новгородскому краю, купец этот, по словам Денисова, «всебогатый, преизобильный плод усугубил не в тридесят токмо и шестдесят, но и во сто прозябаемый, яко и во граде и в селех и в весех и во всех пределех новгородских неленостно слово простираше. Откуду убо пребогато показа подвизание свое. Колики убо утверди в древле-православном стояти благочестии! Колики научи новопреданных блюстися догмат! И не простии токмо люди, но и честные и благородные персоны и фамильная и славная лица в древнем благоче-

¹) Там же л. 113.

— 239 —

стии всекрепко утверди быти»¹). Таков же был в Олонце богатый купец Александр Гуттоев, имением, по словам Денисова, изобильный ²), и многие другие. Такие богатые расколоучители могли весьма многих обольщать и преклонять к принятию своего учения одним своим богатством. Бедные люди, не имевшиe чем кормить и одевать свое семейство, иной раз поневоле соглашались на убеждения богатого расколоучителя, чтобы сходно, а может быть и даром, получить от него удовлетворение своих необходимых, насущных домашних потребностей. Равным образом и люди богатые, знатные и благородные иногда потому соглашались в образе мыслей с богатыми старообрядцами, чтобы прочнее были их взаимные связи, представлявшие много материальных выгод.—Были и такие расколоучители, которые уловляли в сетираскола своим гражданским, юридическим влиянием на народ. Таковы были особенно расколоучители из писарей, приказных — докладчиков, рассказчиков или стряпчих, дьяков, подьячих и т. п. Известно, какое большое, какое важное значение имели в народе все эти приказные люди в то время, когда грамотность между частными лицами была еще слишком мало распространена. Эти приказные люди, занимавшиеся деловодством, были в то время единственные деловые люди, которые имели возможность усвоить себе некоторые познания в зако-

1) Виногр. Росс. л. 180.

2) Когда он возвещал раскол, то, пишет Денисов, утверждахуся мнози в благочестии и сревноваху его усердно... Откуда слава о оного ревности происхождаше. л. 243.

— 240 —

нах, приобретали уменье сочинятьделовые бумаги и акты и ходить по делам в судах. Эта исключительность знания давала им значительные выгоды и преимущества: они приобрели решительное влияние на ход административных и судебных дел; они также пользовались большим почетом между частными лицами, которые ежечасно должны были прибегать к их познаниям и помощи. К сожалению, эти подкупные и хитрые законоискусники часто употребляли во зло свое влияние ¹). Вот таков именно был, например, расколоучитель Никита, писарь Владимирский. «Это пишет Денисов, в канцелярии града Владимира бяше первый от писарей, почтенный от граждан, почтенный от народа, почтенный от воевод искусен был зело, аще в народных, аще в гражданских аще в приказных обхождениях». Имея такую силу и пользуясь таким почетом в обществе, он с полною свободою и с большим успехом распространял весьма выгодный для него раскол. Денисов же пишет про него: что «он везде, есть ли в канцелярии есть ли в дому, есть ли на гражданстем позорищи, всюду всекрасно разглагольствоваше о предметах старообрядства. Глаголющу тому мнози честнии мужие, и изряднии купцы, и от простого народа сладостно послушаша, всеприлежно глаголемых внимаху, и яко самого доблего честна и премудра в гражданских советех имеяху, тако и словеса его и советы о древле-церковном благо-

1) Журн. мин. нар. просв. 1853 г. отд. II, о ходе законоведения в России — речь Станиславского, стр. 20 — 22.

— 241 —

честии честны и вожделенны вменяху»¹). С таким же успехом пользовался для распространения раскола своим юридическим или гражданскими влиянием на народ в городе Каргополе писарь прикупной палаты Козма Прокопьев: и он, по словам Денисова, «вся к себе народы паче магнита привлекал, понеже всем приходящим к нему сладок и полезен бяше советник и наставитель, коегождо нужды божественных и градских законов пресветлыми решая словесы. Откуду любим и честен всем познавашеся и бываше, яко воеводам, приказным и благородным, тако градожителям и селообитателям: понеже вси по премногу пользовахуся дивным того благоразумием» ²). Он тем более имел влияния, что был большой начетчик в старых церковных книгах. Таков же был приказный писарь Иоанн Красоулин, первый от писарей, из города Свияжска ³). Преимущественно же расколоучители обольщали простаков и невежд своим учительским высокомудрствованием, своею грамотностью и начитанностью в старых церковных книгах и рукописях. Эти расколоучители, проповедавшие раскол большею частью по страсти к учительству, по преимуществу были книжники, которые твердо стояли за букву старопечатных книг, и странствовали с пропо-

¹) Виногр. Росс. л. 158 об. 160.

²) Когда он ушел из Каргополя в деревню, сюда к нему, по словам Денисова, мнози стекахуся людие богатые разума сладости словес древа поучитися, ревнители тому показывахуся. Отсюду и слова далече исхождаше, яко до самого града Чаронды дойде и проч. л. 323, 324.

3) Там же л. 332.

— 242 —

ведию о расколе с книгами. Таков напр. был во Владимире Залесском о. Иоанн, бывший еще наборщиком печатного двора при п. Иосифе. Исправляя столь почетную в то время должность, он уже этим самым приобрел себе в народе, вместе с справщиками книг при п. Иосифе, известность ученого, знатока Божественных писаний, богослова. И потому, когда злобясь на то, что п. Никон устранил его от этой должности, поставив на место его ученого старца Арсения Грека, он пустился странствовать с проповедью о расколе: его весьма многие слушали с удовольствием и полным доверием, как мудреца, который уж непременно древле-церковную истину проповедует, потому что начитался старопечатных и рукописных книг на печатном дворе. «Понеже муж ведения довольна и книгочтения многа бяше, и яко древо многоплодно при спасительных источницех книжных напоен бяше, всюду благочестия древнего, т. е. раскола, семена сеяше, везде утверждаше православные в древнем благочестии незыблемо стояти. Откуду и слава постоянства его и учения в окрестные народы и до архиерейских седалищ происхождаше» ¹). Подобных книжников, начетчиков между расколоучителями было весьма много, и часто встречались между ними люди весьма умные, даровитые, наделенные богатым даром слова и способностью хорошо сочинять. Такие книжники, начетчики тем с большим успехом распространяли раскол, что они своею мудростью, начитанностью в

¹) Виногр. Росс. л. 156 об.

— 243 —

книгах ослепляли, изумляли простой народ. При тогдашнем отсутствии народного просвещения, при крайней малораспространенности грамотности ¹), всякой книжник, грамотей, как мы уже выше заметили, слыл в народе мудрецом, законником, оракулом, которому безмолвно внимали простаки и легковерные. А начетчик в книгах церковных, старопечатных, душеспасительных, учитель, читавший народу старинные церковные книги, по которым спаслись, как говорил он, предки и все святые русской церкви до патр. Никона, приобретал в народе безграничное доверие.— Многие расколоучители обольщали народ еще своею наружною святостью, своим строгим выполнением обрядовых правил церкви. В то время, когда живая вера и христианское благочестие у многих перешли в одну мертвую обрядность, внешность,— любили некоторые и «власы ростить, ризы черные носить, босыми ходить носить вериги», чтобы прослыть в народе за святых, благоговели пред пустынножителями, не разбирая того, истинные ли то были подвижники пустыни. Расколоучители большею частью принимали на себя именно такой вид святошей, лицемеров-пустынников, и обманывали простой народ своею мнимою святостью и своим наружным подвижничеством. Некоторые из них и действительно самообольщены были своею святостью: от того и являлись строгими ревнителями, проповедниками мертвообрядового благочестия. Таков напр. был уже неоднократно упомянутый

1) О чем будет еще сказано подробно в другом месте.

— 244 —

нами расколоучитель Капитон: он славою своего мнимого подвижничества, кажется, тысячи народу увлек в леса вязниковские. Таков же был один из московских расколоучителей, Киприян «юродивый». «Сей, повествует Денисов, толь святого и великого жития бяше, яко и самому монарху того знати, и за премногую добродетель зело любити. Многажды ездящу царю на царстей колеснице с царским дароношением, дивный Киприян, во единой ризе ходяй, прибег на колесницу востекая с царем ездяше, муж конечного бесстрастия и пророческого дарования исполнен». Когда патр. Никон стал издавать новоисправленные книги, тогда, по сказанию Денисова, этот юродивый будто бы смело востекал, при проезде государя, на его колесницу и умолял его твердо держать старообрядство. А как государь отвергал его неразумный советь, то он начал ходить по улицам Москвы, и по торжищам всюду свободным языком возвещая учение старообрядства и «дерзновенно новины Никоновы потязая» ¹). Можно понять, с каким легковерием простой народ слушал проповедь о расколе из уст такого, по-видимому, святого, Христа ради юродивого мужа, исполненного духа премудрости и прозорливости. Точно также когда поп Дометиан убежал из Тюмени в горы и леса; тогда, пишет Игнатий м. тобольский, «собрашася к нему мнози от поселян, еже есть слобожан, аки к пустыннику, и мужи и жены и дети, яко тысяща и семьсот» ²). «В пути некоем от града

¹) Виногр. Росс. л. 117.

²) III посл, м. Игнатия.

— 245 —

именуемого Вологда, в Каргополи, к морю, — пишете тот же историк раскола, - аки бы учитель некий, враг Божий, волхв и чародей промысли себе имя пустынника, — и неции поселяне из домов.своих изшедше последоваша ему, яко мняху его в добродетелях изрядна» ¹). Так внешность ослепляла умы и обольщала сердца людей, приковавших живой дух христианского благочестия к одной мертвой внешности, и так наружное подвижничество обольщало суеверных.

Вообще же, расколоучители потому весьма успешно проповедывали раскол, что всегда умели искусно действовать на умы и сердца слушателей и приспособляться к их умственному и нравственному, а иногда и к физическому состоянию. Хитрость, ловкость в обращении, находчивость и изобретательность в средствах, приспособительность к обстоятельствам места и времени и к нравственным потребностям тех лиц, которых они желали совратить в раскол, наконец необыкновенное терпение и неутомимость в проповеди,— вот характеристические и почти общие черты действования старообрядческих учителей на поприще распространения раскола. Патриарх Иоаким в таких резких выражениях изображает образ дeйcтвoвaния расколоучителей: «не престая прелестник, лукавый диавол чрез рабов своих лукавых человек, яко чрез некое ему орудие к его служению угодное, на св. церковь Божию ратовати, не спит, но присно яко лев рыкая ходить.

1) Там же.

— 246 —

Выну рабы своими и служители ему угодными церковными раскольники простый и их прелестей не могущий познати мног народ не точию в селех и во градех, но и в сем царствующем граде Москве, чрез их ложная и прелестная словеса и писания и многоковарная разная прельщения умышляет. Иже его послушницы лжеименнии христиане, и душ христианских губители, ходяще в селех и во градех, тайно по домом, являются человеком яко бы истинные христианы постниками великими, сокровища и сребра нестяжательными, хмельного пития не пиющими, мало спящими и много молящимися; а в них прелестницех, ни веры, ни любве, но все только лесть, лукавство и лицемерие: яко же таковых нелицемерный праведный Судия Христос Бог наш, во святом своем благовестии обличая, глаголет: Горе вам книжники, фарисеи и лицемери... Тако и они... Еще же мнози от них прелестников некоим человеком на вящшую прелесть и душ их погибель, яко бы за совесть, о своем трудолюбнем, великом жительстве проповедывают: но при том и о сем им извествуют: яко бы они от Бога в мир нарочно посланнии: ов глаголет послан чрез явление самого Бога, другий—чрез явление ангела; иный чрез иные святые, ради истины проповедания, и на спасение душ правоверных от новые веры: ее же в России несть и не было, но точию едина православно-христианская восточная, издревле приятая вера, яже и ныне во всякой целости крепце хранится. Нецыи же от них прелестников притворяющеся, во еже бы им неискусных удобно

— 247 —

уверити, и со многими слезами, и с великим воздыханием к ним глаголют: дабы они их, яко Божиих рабов посланных на спасение их душ, послушали, и глаголют им неискусным, яко аще не хощут они своих душ погубите, то дабы от святые соборные и апостольския церкве, в ней же и истинная есть древняя вера а не новая, отступили, и с нею имущею известное спасение, аки с неимущею того, не сообщалися, и таин святых, от Господа Бога на спасение душ христианских в ней установленных, и иереев не приимали. И на большую прелесть человеком и усумнение глаголют они бесовстии споспешницы: яко аще кто их в том ныне, яко бы от Бога посланных не послушает, и от церкве святые соборные и апостольския и от архиереев и иереев, церкви Божией покоряющихся, те тайны и иные святыни и благословение будет приимати: итого душа погибнет, и будет со антихристом вечно во огни мучитися. И то свое прелестное проповедание простому народу утверждают: чтобы он им в том, убояся от слышания их словес, конечно, верил, глаголюще: яко уже ныне в церкви правые веры нет, а вместо той правой веры в церкви ныне вера антихристова: и все в ней скверны, церкви не церкви, и тайны уже людем не суть на освещение, но на осквернение. И приводят неискусным на большее утверждение тоя своея прелести свидетельства от божественного писания, и от святых отец многая, все ложно: ово не в том разуме, в котором Дух Святый написал, полагают, ово точию слова начало емлют, ово сре-

— 248 —

дину, ово конец, ово на святое писание и на святых отец, яко бы тако писано, лгут. И всячески о том беспрестанно прелестницы тщатся, како бы им возмощи невинных людей прельстити. К тому же и се они окаянии прелестницы народу на злейшую прелесть поведуют: яко бы они и се все делают и правую веру старую проповедуют, не для славы или каковы либо своея от человек корысти, но ради себе за то от Бога милости, и народу ради душевного спасения: «тем же и беды, гонения и страдания они терпят. И то себе за великое спасение они прелестницы полагают: аще кто из них кого от святые соборные церкви от послушания како-нибудь, хотя волхвованиями, отторгнет, а непослушных им и смерти предати не сумневаются, и в грех того себе не вменяют, но паче во спасение. Инии же из них, яко бы злейшии дуси, никакими волхвами прельстивше невинные простые души, сжигати самих себе повелевают, и глаголют им таковую злоковарную лесть на их погибель: яко уже ныне антихрист в мире; друзии же глаголют, яко уже и царствует: инии глаголют яко вскоре имать правоверных рабов Христовых мучити. И простой народ, уверя им прелестником, душ христианских губителям, яко бы истинным Христовым рабом и вечного спасения им желателям, желающе себе со Христом и со всеми святыми вечное царствие небесное наследити, и надеющеся, что то им прелестницы говорят правду, их прелестников многоковарною лестию прелыцени бывше, тако яко же они губители душ их повелевают им, тако они и

— 249 —

творят, и мнози сами себе предают мучительней смерти добровольна. И не токмо таковые, и ина безчисленная они, губители душ христианских, на прелестное душ человеческих погубление непрестающе вымышляют, и яко словесы, тако и лестными писании, и многообразными волхвовании несмысленных прельщают» ¹). Или, вот как изображаешь образ действования расколоучителей в домах православных св. Димитрий ростовский: «во первых они усматривают домов нескудных, богатых: в убогия же и нищия домы ни входят... Еще же усматривают и лиц удобопреклоняемых к прелести их, каковы суть простолюдины, а наипаче пол женский. Таже, всельшеся в кой дом, являют благоговеинство велие, и словом и нравом показующеся быти Божия рабы, святи, праведни и преподобни. Приносят с собою свой хлеб, и ничтоже хотят вкусити от предлагаемых им снедей, дондеже прельстят на зловерие свое жителей дому того. Не вкушают убо брашен их, ово аки сквернами гнушающеся, ово же постничество свое являюще, и постятся до вечера, или чрез день и более, мало вкушающе от принесенного с собою хлеба. Продолжают молитву свою прилежную к Богу со умилением, да видими будут человеки... Предлагают чтение книжное, и оттого простирают учение свое, не да спасенному пути научают, но да на свое единомыслие прельстят. Беседуют же к слушающим их со вздыханием и умилением и слезами... Людие же, препрости суще,

¹) Слово благодарственное л. 64 — 80.

— 250 —

ни разумеюще их коварства, удивляются таковому оных житию, пощению, молитвам, кроткому нраву, и почитают их яко великих Божиих угодников, и отверстыми устами слушают учения их в сладость. Тогда они, углажден уже путь к человеческим невежествующим сердцам имуще, начинают своя еретическия всевати плевелы. И тако прельщают незлобные души, и от церкве Христовы отделяют я, в свое же зловерие приводят»¹).

Самое географическое положение тех мест, где особенно сильно распространяли свои мысли старообрядческие учители, представляло им
не мало удобств для успешного распространения и усиления старообрядческой общины. Они преимущественно распространяли свое учение в отдаленных окраинах России, в таких местах, где географические условия местности благоприятствовали успешному и беспрепятственному распространению их мыслей. В северном поморье, в пределах олонецких и каргопольских, беспрепятственному и успешному распространению раскола весьма много благоприятствовали частью лесистость, пустынность и малонаселенность этих мест, частью малодоступность их для правительственного надзора, частью торговые пути сообщения, которые из некоторых северных поморских городов и сел пролегали в южные и внутренние города России. Большие, непроходимые леса представляли самые удобные места для укрывательства и поселения расколоучителей и их многочисленных последователей: болота

1) Розыск стр. 559 — 560. 1847.

— 251 —

и озера ограждали их от городов, откуда им угрожала опасность. В обонежском поморье. погост от погоста отстоял большею частью весьма далеко, верст в 60 80 и даже во 100; между многими погостами простирались обширные, непроходимые леса, верст на 80, 90, 100 и более; селения также разбросаны были на далеком одно от другого расстоянии ¹). Расколоучители обыкновенно поселялись в этих лесах, и отсюда ходили в близлежащие православные села и погосты для уловления православных в свою общину. Так напр. в олонецком уезде расколоучитель Емельян Иванов собрал свое сборище «за озером Онегою, промеж челможского погоста и повенецкого рядку, на лесу, в пустых местах, от озера Онеги верстах в 30; и отсюда в 1687 г. многия христианския души от церкви Божия прельстил и отлучил»; а в 1689 году поучал народ расколу в толвуйском и иных погостах, и весьма многих прельстил и из домов, подговаривая, уводил в свое сборище²). Леса тем удобнее наполнялись раскольниками, что здесь и посланные от правительства сыщики не могли их отыскивать. Когда в 1689 году для сыска и поимки раскольников посланы были в олонецкий уезд, в заонежские по-

¹) Село тогда, и не в поморском краю только, обыкновенно состояло из весьма ограниченного числа дворов, а деревня, составлявшая большею частью отдельный жеребий, заключала в себе 1, 2, 3, и редко более 4 дворов. См. напр. Новгор. окдад. кн. времен. М. общ. ч. 1851, т. II, А. И. т. III, № 149. Доп. к А. И. Т I, № 160. О сельской общине в России Чичерина Русс. Вестн. кн. III, стр. 392.

2) А. И. V, № 151.

— 252 —

госты и волости, в кижскую половину, прапорщик Аникий Портновский да приказной избы подьячий Семен Ананьин с стрельцами: то ходя по лесу, с трудом сыскали в диких непроходимых лесах, у озер, от волости верст за 80, три пристанища, а людей в них никого не сыскали: все до их приходу разбежались по лесам»¹). Кроме того, в поморском краю и вообще в северо-восточной области благоприятствовали распространению раскола торговые и транспортные пути сообщения и съезды из всех городов московского государства. Так напр. в чарондском округе, где, по писцовым книгам 1624 года, было лесу и болота поверстного вдоль на 271 версту, поперег на 150 вер., след. было где укрыться расколоучителям и их последователям; кроме того в кортецкой волости искони была судовая пристань на Ухтоме р., «из поморск. городов приезд судовой и приход соляной изо всех усолей и сухим путем к морю изо всех городов московского государства к той судовой пристани приставали и приезжали, и многие товарные анбары по той пристани подле Ухтомы речки стояли, больше 100 анбаров, и для промыслов на той пристани стояли промышленных людей дворы»²⁾. След. в чарондский округ раскол легко мог быть занесен или выходцами из соловецкого монастыря, или из какого-либо поморского города, погоста или села, или даже из внутренних городов России. Поэтому неудивительно, что в чарондском

¹) Там же, стр. 256.

²) Москвит. 1854 г. № 8, стр. 158.

— 253 —

округе были многочисленные проповедники старообрядства, и молва о расколоучителях поморских, каргопольских доходила до Чаронды¹). Равным образом, и наоборот, из чарондского округа и из всего поморья с обратным торговым транспортом, с торговцами, возвращавшимися из кортецкой волости в разные города, расколоучители легко могли проникать и в другие города и села московского государства: даже между самыми купцами и их приказчиками могли быть расколоучители; ибо купцов — раскольников уже во второй половине XVII века было много, как это мы отчасти видели. В пределах владимирских, вологодских и ярославских также местные условия представляли раскольникам много удобства для распространения раскола. Вологодский край в XVI и XVII веках покрыт был большими дремучими лесами: здесь и ныне еще лесные и ненаселенные места простираются верст на 160, и более, и из всего пространства 35,113,680 десятин занято лесами 32,000,000 десятин. Селения в древней России здесь разбросаны были на весьма далеком расстоянии одно от другого. Следов. и здесь было где укрываться раскольникам, было куда уводить народ из городов и сел. — Во владимирском округе, за р. Клязьмой, в пределах вязниковских, где, как известно, жил и распространял раскол Капитон, в XVII веке и в начале XVIII, также тянулся большой, непроходимой лес на далеком протяжении, более чем

¹) Как говорить Денисов в своем Росс. Виноградн. в главе о чарондских учителях старой веры.

— 254 —

на 70 верст: и в этом-то лесу чернец Капитон устроил свою пустыню, и к нему стекалось бесчисленное множество беглецов, спасавшихся от преследования правительства. «Во оно время Никонова смущения, пишет Денисов, наипаче от градов и монастырей бегающе мнози иноцы и мирстии, в пустынях крыяхуся, в горах и в пропастях земных, откуду и оная пустыня паче жительми наполняшеся»¹). В пустыни, окруженной со всех сторон большим лесом, вдали от православных городов и сел, расколоучитель Капитон и его многочисленные последователи жили безопасно, удобно и привольно Худокачественность почвы вязниковского, ковровского и частью шуйскаго уездов владимирской губернии и также некоторых уездов ярославской была причиною происхождения в этом краю особенного класса торговцев, издавна известных офеней или ходебщиков, которые круглый год, также как и ныне, бродили с коробкой за спиною почти по всей России. В первой половине XVIII века очень часто было, что эти ходебщики, с одной стороны, сами где-нибудь во время странствования заражались расколом, с другой стороны, расколоучители представлялись такими офенями или ходебщиками, а иногда и действительно были ими, и таким образом странствовали по России с проповедью о расколе ²). Так напр. сочинитель «Исторического собрания о граде Суждале», ключарь Анания Федоров, в половине XVIII века писал о жителях дорогой деся-

¹) Виногр. Росс. л. 134, 135.

²) П. С. 3. т. X, № 9155.

— 255 —

тины суздальского уезда: «в той десятине обыватели, иные торговые, торг отездом и не токмо в разных местах России, но и за границею в Персии, в Польше и в поморских странах имеющии; другии же работные, сии есть коновалы, шерстобиты, от труда рук своих питающиеся, года по два и по три в домах своих не бывают, но по многим странам с пашпортами странствуют, люди беспечальны, но как о них на родине обносится, более упрямства в себе содержаще, и некоторые из них староверцы называющиеся, но самым делом суеверцы, и более в них вкореняется сие злочестие душевредное от времени до времени от странствования и от домов отлучения; странствующе бо по различным местам, как-то в Сибири, в Польше, в Вятке, и Керженце, где лжеучителей раскольнических не мало, с теми лжеучителями имеют сообщение, и в благочестии аки лист древесный колеблются» ¹). Эта же странническая, бродячая жизнь, круглый год, вероятно, была одною из причин того, что здесь именно, во владимирской, ярославской и частью костромской губерниях получила начало и особенно усилилась секта так называемых странников, которые в бродяжничестве полагают христианский спасительный подвиг. Кроме того распространению раскола в пределах ярославских, владимирских, а также и вологодских, весьма много мог способствовать чрезвычайный наплыв в эти края торгового и промышленного народонаселения; начиная с 1649

¹) Времен. Имп. Москов. Общ. Ист. кн. 22, стр. 102.

— 256 —

по 1684 год: вэтот период времени во множестве стекались сюда со всех сторон крестьяне помещичьи и вотчинные с отпускными и без отпускных, и «здесь всякими торговыми и рукодельными промыслы промышляли и торговали»¹). В городе Вологде в XVII в. была ярмарка; на эту ярмарку съезжались торговые люди с разными товарами из отдаленных городов и сел, не только северных, напр. Холмогор, Архангельска и подвинских сел реками Двиной и Сухоной, но даже и из южных, напр. из Воронежа ²). Этот наплыв из разных мест России торгового и промышленного народонаселения в таком краю, где раскол был в большой силе, представлял для расколоучителей обильную жатву, обширное поприще для распространения их учения и один из самых удобных способов для распространения его по разным городам и селам России. Весьма мог способствовать распространению раскола также торг, учрежденный в 1657 году близь Суздаля, где проповедывал раскол известный расколоучитель поп Никита пустосвят, в селе Коврове, на большой дороге из Суздаля в казанские города³). Расколоучители, которых в это время в северо-восточной России везде было множество, не могли не воспользоваться стечением на этот торг народа в такое время, когда они с

1) А. И. т. V, № 226.

2) Древн. Грам. Воронеж. губернии. Из Воронежа торговые люди отправлялись также для промыслов на Дон, где также, как мы видели, были расколоучители.

³) А. А. Э. т. IV, № 96.

— 257 —

жаром и всемерно старались распространять раскол. А по большой дороге из Суздаля в казанские города, вместе с торговым транспортом, или другим каким-либо способом, раскол весьма легко мог распространяться и в суздальском краю, и на пути в казанские города, и в казанских пределах, — и расколоучители, с одной стороны, владимирские и суздальские, с другой, нижегородские весьма удобно могли распространять раскол по этому пути. Посему неудивительно, что еще в XVII веке в поморских пределах мы встречаем расколоучителей из какого-либо казанского города, напр. из Свияжска, и наоборот, в Нижнем Новгороде и в Казани видим расколоучителей поморских или выходцев соловецких. На юге, и во-первых, в пределах нижегородских, кажется, еще более было географических удобств для укрывательства расколоучителей и распространения раскола. Здесь, особенно, в Заволжьи, в то время тянулись огромные, непроходимые леса. В обширных лесистых пространствах Заволжья, еще и ныне простирающихся верст на 150 в длину и верст на 100 в ширину, есть, как говорят, такие места, куда чрез трясины и болота еще никто никогда не пробирался. Здесь простирались глухие никем не посещаемые леса салавирские (в ардатов. и горбатов. уездах), отрасль знаменитых муромских лесов, леса поломские (в семенов. уезде), лысковские (в том же), керженские (в макарьев. уезде), каменские (там же), дорогучииские и ветлужские (на границах макарьев. и васильев, уездов), гнилицкие (балахнинск. уезда) и другие. В

— 258 —

этих лесах раскольники и нашли себе притон, и доселе еще гнездятся. По раскольническим преданиям, в царствование Алексея Михайловича прибыл в керженские леса соловецкий выходец монах Арсений и основал здесь на болотистом глухом месте скит шарпанский: от этого скита произошло множество новых скитов в заволжских лесах, в глухих, непроходимых лесах керженских, чернораменских салавирских, поломских, лысковских и других. Из этих лесов расколоучители пробирались в близь лежащие села, и множество народа увлекали в свои лесные обиталища: к ним туда укрывались всякого рода беглые, толпами стекавшиеся со всех концов; келлии находились «в великих болотах и топях, где и пешему ходить с нуждою: оттого сыскать никак невозможно было»¹). Раскольническия сказания о невидимых монастырях, населенных пустынниками, здесь оправдываются действительностью. Приливу и умножению раскольников в нижегородской области, а также успеху проповеди расколоучителей, много способствовали еще макарьевская ярмарка и географическое положение нижегородского края, находящегося на перепутье из внутренней России в восточные края и в Сибирь. На макарьевскую ярмарку в XVII веке «сезжались торговые люди в первых числах июля, а иные и ранее того, со всякими товарами и с деньгами со всего московского государства и иных государств иноземцы и торговали две недели²). Как

1) П. С. 3. т. XI, № 8175

²) А, А, Э. т, IV, № 157.

— 259 —

ныне нижегородская ярмарка весьма способствует наплыву и умножению раскольников в нижегородской губернии и распространеию раскола по другим губерниям: так, без всякого сомнения в XVII веке макарьевская ярмарка, при большом стечении народа из разных областей и городов, благоприятствовала расколоучителям нижегородским распространять раскол, и способствовала распространению его по разным другим местам, вне нижегородской губернии. Кроме того «из Нижнего Новгорода ходили в Астрахань паузки, струги со всяким хлебным запасом и на те суда наймывались всякие рабочие люди, и из Астрахани шли вверх на судах, со учугом, с рыбою и с икрою, и со всякими рыбными обиходы и с солью»¹). На этих судах, иногда в числе рабочих, расколоучители нижегородские могли проникнуть в Саратов, в Астрахань и другие приволжские города и села, а с половины XVIII столетия раскольники сами приняли деятельное участие в этой меновой торговле Нижнего с Саратовом и Астраханью, и пользовались этим для распространения раскола. Южная, степная Украина Русского царства в ХVII веке представляла также широкое поприще не только для убежища и населения раскольников, но и для буйного разгула их мятежных стремлений и действий. Это была страна малонаселенная и пустынная; обширные степи ее служили притоном для беглых людей различного звания: холопей, солдат, казаков, бездомовных бобылей и вообще всех

1) П. С. 3. т. I, № 93.

— 260 —

так называемых в актах «гулящих людей», бродяг, которые там обыкновенно занимались разбоями и грабежами. «Около Саратова, — читаем в соловецком сборнике XVII века, в отрывке из чьего-то описания Поволжья, — пошла степь во все стороны, от Саратова на 200 верст до Камышенки речки; а над речкою стоит высокий острожек: тут стоит по 500 и по 700 стрельцов казанских пригородных с весны до осени; а как осенью пойдут с осенним астраханским товаром, тогда острожек сожгут: а тою речкою Камышенкою ходят на Дон, а ходу Камышенкою речкою 3 версты в степь, а там волоку 20 верст, казаки струги волочат, а там речка Илавла потекла в степь, и вышла в Дон»¹). По этому пути, отдельно и вместе с стрельцами и казаками, между которыми также много было раскольников, расколоучители пробирались из саратовских степей — одного из главнейших притонов беглых раскольников в XVII веке, на Дон, и там с большим успехом распространяли раскол. С Дона проникали в Воронеж и обратно. Здесь от Воронежа, по московским дорогам, в степях и по приточным местам, как и в других отдаленных окраинах России, также еще незначительно было народонаселение и не был водворен строгий государственный порядок, а господствовали еще остатки старого безнарядья, противогосударственного

1) Сборн. Солов, библ. № 905. Отрывок из какого-то путевого описания заволжского края, весьма интересный в географическом отношении; только к сожалению, неизвестно чье это описание. Рукоп. без начала.

— 261 —

своеволия. В этом краю и раскол принял характер по преимуществу буйный, мятежный, и нашел себе привольный, просторный притон в разбойничьих шайках, наполнявшихся от постоянного наплыва сюда всякого рода вольниц, не хотевших подчинитьсязаконному гражданскому порядку. В северо-западной России, раскол особенно распространился на Ветке, за границею, в польской области, в дачах польских панов. Здесь раскол совершенно свободно распространялся уже по тому одному, что Ветка тогда не принадлежала России. «Соседственная на малороссийских землях граница, говорит протоиерей Иоаннов, не токмо не препятствовала, но и весьма к тому способствовала. Малороссийские паны, ни мало не предвидя потери своей, наперерыв один перед другим старались беглецам нашим благоприятствовать, делать выгоды и отводить лучшую землю, дабы чрез то приманить их, в чаянии со временем сделаться над ними вечными владельцами»¹). В черниговских пределах раскол особенно сильно умножался в стародубских лесах, и также беглецами всякого рода. По лесам, по калужской и тульской дорогам, пробирались раскольники в Малороссию, в стародубские леса²). Действительно было где укрываться беглым, и было к чему бежать: стародубские леса, по свидетельству иностранцев, посещавших Россию в XVI веке, изобиловали горностаями, белками, куницами и медом. В новгородско-северском наместничестве находился дремучий лес, простиравшийся верст на 160 с лиш-

¹) Полн. истор. изв. о раскодьн. ч. III, стр. 18.

²) П. С 3. т. III, № 1053.

— 262 —

ком; следоват. раскольникам, любившим лесное уединение, можно было здесь укрываться. Наконец, о географических удобствах распространения раскола, на востоке, в Сибири, излишне и говорить: здесь был полный простор расколу.

Когда таким образом раскол распространился по всем краям России, вследствие неусыпной и энергической деятельности многочисленных расколоучителей, когда он сыскал для себя удобные в географическом отношении места и утвердился на них в многочисленных пустынях, скитах, монастырях и слободах: то почувствовал в себе еще больше сил и стремлений. Для его дальнейшего усиления, развития и распространения представились новые, внутренние, домашние средства и способы. Начало этого нового периода развития раскола приблизительно можно отнести к последнему десятилетию XVII столетия, когда на севере, в поморье, основан был беспоповщинский скит выгорецкий, на юге в нижегородских лесах поповщинский скит Онуфриев, в черниговских лесах старообрядческия слободы мглинского, новозыбковского и стародубского уездов. С этого времени раскол окончательно и явно получил характер церковно-гражданской общины, стремившейся не только отстоять свой образ мыслей, но и, если можно, сделать его господствующим во всей России. С этого времени в нем ясно обнаружилась внутренняя, самостоятельная общинная жизнь и последовательное, органическое развитие его чрез разветвление и разделение, посредством своих внутренних, весьма многоразличных сил, средств

— 263 —

и способов. Отторгшись от целого, всенародного, всеобъемлющего единства церкви, связуемого христианскою всепримиряющею любовью, и начавши свою особенную жизнь, в совершенной отрешенности от общей жизни русской церкви, раскольническая община, неизбежно скоро почувствовала и испытала в себе признаки разложения, разделения, оскудение внутреннего всецелого единства и умножение отдельных, разрозненных частей. Отчуждение раскола от церковной иерархии, отсутствие этого церковно-соединительного начала в недрах самой раскольнической общины, оскудение в последователях старообрядства истинного, разумно-сознательного знания христианства и истинной церковной жизни, вследствие всецелого, исключительного сосредоточения их на одной безжизненной, мертвой букве и обрядности, — вот прямые, естественные внутренние причины распадения раскола сначала на беспоповщину и беглопоповщину, а потом на многочисленные частные секты¹). А это постоянное внутреннее раз-

1) Ни одна секта не доказала собою так ясно, как доказала секта русских раскольников той истины, что ложь вводить с собою только раздор и разделения. Не прошло и 25 лет после 1665 года, как русский раскол раздробился на толки. Это и естественно. Опустив из внимания евангельское учение христианства, русское своеволие обратилось к одной внешности, к одним обрядам; а здесь, при недостатке уменья вникать в смысл обряда, мысли зрителя волнуются только впечатлениями случайными и влиянием чувства, и отсели один выбирает то, другой другое, один хвалит то, что другой бранить; разнообразие предметов, представляемых обрядностью, еще более умножает несходство в выборе предметов уважения. И. Р. Ц. IV, стр. 220. Протоиерей Иоаннов, сам бывший некогда в расколе, открывая по его словам, хаос разных сект раскольн. в чернорам. лесах и на Кержеце, замечает: «злоба и ожесточение ввергли их в

— 264 —

деление, распадение раскола на разные толки, как естественный плод и в тоже время новый, неиссякаемый источник внутренней борьбы, внутреннего несогласия и беспорядка, естественно, порождало и усиливало одну только борьбу, несогласие и раздор, именно борьбу и раздор с господствующею церковью, и след. еще более усиливало раскол, как это мы сейчас увидим. С другой стороны; общность главного первоначального стремления раскола — национального церковно-гражданского демократизма, была существенною причиною живучести и постоянного развития раскола в одну упорную русскую демократически-старообрядскую общину. Как одна определенная община, одушевляемая одним, общим недовольством новым порядком в России, движимая единодушным противлением церковной и государственной власти, раскол, не смотря на разрозненность своих частей, употреблял теперь все свои общинные силы и

cию бездну; а отвращение от власти церковной всему тому есть главною причиною». Ч. III, стр. 2. Замечательно суждение самих раскольников о причине раздоров и разделений в старообрядстве. Вот что пишет один из них: «сице убо явственно плоды расколов древлероссийских христиан испыташася. Несть убо того христианина, не обретается благоверна мужа, не сыщется благоговейные жены, которая бы с горестию не произносила вздохи свои о сей раздорной буре, и способствовать же кому и чемневозмогаемо учинися, Понеже несть ныне высочайших духовных властей, — несть спомогательных государей нашей истине, не имеется удобных мест. К сим же и устыла вся теплота к ревности благочестию и добродетелей и всех Российских христиан, только единым духом братоненавистных наполнилися тех сердца убо и не может во иных покоиться дух соединения»! О начале раздора Федосеева с выгорецким общежительством, и о причине того, чего ради оный бысть. Ркп. л. 60 и об.

— 265 —

средства к тому, чтобы еще более усилиться и умножиться и расширить круг своего господства. Получив постоянную оседлость, после первоначальной неустановленности и бурного, хаотического волнения и брожения, раскольники чрез это укрепление и сосредоточение по местам, в слободах, монастырях и пустынях, прюбрели свои собственные, домашние, так сказать, средства и способы к распространению раскола. Обратим же теперь внимание на эти способы.

Первым таким средством распространения раскола было уже самое построение и умножение в разных местах раскольнических пустыней, скитов, монастырей и слобод. Как на причину усиления и возрастания раскола, на умножение лесных скитов и монастырей указывал царь Федор Алексеевич отцам собора 1681 года. «Mнoгиe монахи, говорил он, мужеска пола и женска, нехотя быть у настоятелей своих под послушанием, отходят от монастырей и начинают жить в лесах, и помалу прибирают к себе таких же непослушников, и устрояют часовни, и служат молебны... и именуют те места пустынями, и в тех новоустроенных пустынях церковное пение отправляют не по исправным книгам, и для того приходят к ним многие люди и селятся близко их, и имеют их за страдальцев, и от того урастает на святую церковь противление»¹). И действительно, история распространения раскола показывает, как сильно способство-

¹) А. И. т. V, № 75, стр. 117.

— 266 —

вали распространению раскола устроявшиеся в лесах скиты и монастыри. Они имели какую-то особенную, могучую притягательную силу. Едва устроялся где-либо в глуши лесов раскольнический скит каким-либо расколоучителем, как тотчас же разносилась об нем молва по окрестностям, — и сотни, тысячи суеверных стремились в эти пустыни, думая обрести там успокоение или спасение своей души, а бродяги и гулящие люди, люди бездомовные, праздношатающиеся, не хотевшие трудиться, работать, служить обществу, каковых тогда было множество по всей России, рассчитывали найти здесь безопасный притон, даровую, готовую хлеб-соль. Лесные чащи наполнялись таким образом хижинами и шалашами таких отщепенцев. Поселялся где-либо в лесной пустыне расколоучитель-инок, старец с несколькими людьми, устроял небольшую часовню, заводил колокол». Жители окрестных мест слышали вдруг, в необитаемом дотоле месте, звон колокола, спешили на этот призывный звук, встречали старца, молящегося в чаще дебри, с участием внимали его рассказам о преследованиях, которым будто бы подвергалась вера праотцев, о пришествии антихриста, о близком конце миpa. Имена Никона и Никонианцев произносимы были с проклятиями, сетования об утрате православия сопровождались слезами, и простодушные поселяне с благоговением взирали на отшельника, потом возвращались к нему, чтобы слушать его поучения, приносили ему посильные дары, требуя за них только его благословения, и понемногу совращались в раскол. Иные поселя-

— 267 —

лись вокруг своего учителя, оставляя вместе с жилищами своими семейства, имущества, все обольщения житейския»¹). Так наполнялись народом во многих местах монастыри или скиты раскольнические, центры учений, направленных против православной церкви. Так, когда беглый дьячок Шумского погоста Данило Викулин основал первый беспоповщинский скит на Выге реке в олонецком уезде и разнеслась о нем молва по заонежскому поморью, к нему сначала набралось до 49 человек, потом начали стекаться целыми семействами мужи, жены и дети всякого возраста, и вскоре число отшельников возросло более 150, не считая около них живших еще в отшельничестве и других скитах. Вот сюда же поступает с отцом, матерью, братьями и сестрами знатный молодой человек, по имени Андрей Денисов²), происходивший из рода Новгородских князей Мышецких, которому с братом Семеном суждено было более четверти столетия быть самою могущественною опорою раскола и славою своею наполнить все раскольнические скиты, рассеянные во всехконцах России ³). Слава Даниловского скита еще более умножилась и распространилась по Обонежским окрестностям. Народу еще более стремилось сюда. Прошло 7 или 8 лет; в Даниловском скиту стало тесно. С 1703 года, по реке Выге и другим рекам и озерам, основалось уже множество других, частных скитов, державшихся учения Даниловского, где селились некоторые по

¹) Русский Вестник 1856 г. кн. 8 правление Царевны Софии.

²) Ему тогда было не более 17 лет.

³) Словарь Русск. светск. писателей м. Евгения о Денисове.

— 268 —

одиночке, другие целыми семействами, и устрояли часовни. В половине XVIII столетия Выгорецкий монастырь уже на одном собственном иждивении содержал до 2000 человек мужеского пола и более 2000 женского. Близь Волги, в нижегородских пределах, в керженских лесах поселился, как мы видели, выходец из Соловецкого монастыря, монах Арсений, и основал здесь в лесной чаще, на болотистом глухом месте скит шарпанский. Лишь только разнеслась молва в Семеновском уезде и по другим окрестностям, что в пустынной глуши, в глубокой чаще керженских лесов, живет подвижник, инок из знаменитого соловецкого монастыря, как тотчас же к нему потекли сотни, тысячи людей со всех сторои. Таким образом в 30 или 40 лет столько стеклось сюда народу, что вместо одного шарпанского монастыря в пределах нынешней нижегородской и сопредельной с нею костромской губернии появилось до 94 скитов, и большая часть из них произошла от первоначального, Арсениева скита. В начале XVIII столетия в одних нынешних балахнинском, семеновском и макарьевском уездах считалось около 30,000 раскольников, что составляет гораздо более трети тогдашнего общего населения; в 1719 году считалось раскольников в пределах нижегородской епархии уже 86,000 об. пола, след. на каждую тысячу жителей приходилось 283 раскольника. В Сибири лесные пустыни раскольнические увлекали из городов и сел также тысячи православных. В 1682 году верхотурский воевода Иларион Лопухин писал к краснопольскому при-

— 269 —

казчику: «в нынешнем-де в 191 г. (1683) ведомо ему в Тобольску учинилось, что выезжают из городов и из слобод многие всяких чинов люди, покиня дворы и животы свои, и скот и хлеб, на Тоболь в Утецкую слободу к слободчику Федьке иноземцеву, и заводится де пустыня такаяж, что и преж сего сбирывались вверх по Тоболу реке, на Березове речке на прелесть православным христианам»¹). Тоже самое было на Ветке и в стародубских лесах: на Ветке от одной или двух слобод произошло до 14-ти, а в Стародубьи до 17 слобод. Такое множество народа привлекали раскольнические монастыри, пустыни и слободы! И не только к себе они привлекали народ, но и заражали окружающие их православные города и села. И чем ближе находились города или села к раскольническим монастырям и пустыням, тем сильнее в них распространялся раскол. Так в олонецком уезде, в близлежащих к выгорецкому скиту деревнях, весьма многие дома и семейства наполнены были раскольниками. В пудожском и других погостах, гдев лесах находились раскольнические пристанища и пустыни, расколом заражены были весьма многие дома в деревнях и волостях: в деревне Строкиной раз заперлись раскольники в 4-х избах, в числе 800 человек, и, когда их начало отыскивать правительство, сожглись²). В деревне Коловской заражено было расколом до 15 домов, в Ножевской до 12-ти. В других до 10 или

¹) А. И. т. № , № 101, стр. 162.

²) А. И. № № 223, стр. 387.

— 270 —

больше, и между прочим дом старосты. В деревне Коловской расколоучитель Василий Емельянов с товарищем своим Ильею Федоровым в 1693 г. в Петров пост и после Петрова дня каждый день служил по найму в часовне Николая чудотворца вечерню, заутреню и часы, и крестьян «воровскому прелестному богомерзкому учению непрестанно учил» ¹). Когда надменный своею святостью Капитон поселился в пустыне, в лесах вязниковских, то «отсюду, повествует Денисов, град Вязники сияше пресветлого древнего благочестия догматами, т. е. старообрядством, отсюду ближния веси и села утверждахуся в отеческих законех непоколебимо пребывати и вся вязвиковския пределы древлеотеческого православия свет осияваше толико, елико во окрестные слуху о сем велегласно пронестися, и до самого царствующего града, до архиерейских седалищ» ²). Тоже было и в Малороссии вокруг раскольнических слобод, В 1728 г. в бывшем верховном тайном совете Гетман Апостол с старшинами и с полковыми представлял, что «раскольнического суеверия люди, в малой России не малыми слободами поселившиеся, ересей своих сеют плевелы и прелыцают народ малороссийский, — где между сущим православием такового суеверия не бывало» ³). Подобное распространение раскола из раскольнических селений, монастырей и пустыней в близлежащие православные города и села замечалось и в

¹) А. И. V № 223, стр. 387.

²) Виногр. Российск. № л. 136 об.

³) П. С 3. т, XI, стр. 398.

— 271 —

недавнее еще время. Так напр. чем ближе города и селения к иргизским монастырям, недавно бывшим раскольническими, тем более было в них раскольников, а чем отдаленнее, тем менее. В Волгске, ближайшем к Иргизу, находилось 5,123 раскольника, в Саратове 3,183, в Камышине 261, в Царицыне 46. Волгск от нижнеиргизского монастыря отстоит в 60 вер., Саратов во 197, Камышин в 376, Царицын в 562 верстах ¹). Отсюда, обратно, можно заключать и о прежнем, первоначальном распространении раскола по окрестностям раскольнических слобод, скитов и монастырей.

Одною из главных причин, почему раскольнические скиты, монастыри и церкви привлекали к себе множество православных из простого народа, заключается в том, что в них необыкновенно строго соблюдалось внешнее церковно-обрядовое благочиние. «Главная причина, скажем словами преосвящ. Митр. Григория,—главная причина сохранения и распространения раскола в самом расколе состоит в строгом соблюдении в нем собственно внешности веры, что и почитается достаточным для спасения. А как соблюдение внешности веры не требует больших и тяжких пожертвований, особливо не требует глубокого наблюдения за состоянием души и за разными склонностями ее и плоти: то она очень внимательно везде и держится» ²). Выдавая себя за старую веру, за древне-церковное благо-

¹) Рукопись о Саратов. раскольниках библ. Каз. Дух. Акад.

²) Истинно-древняя и Истинно-православная церковь Христова. II стр. 311, 1855 г.

— 272 —

честие, твердо стоя за старые обряды и уставы, раскол всегда всемирно старался поддержать в своих скитах и монастырях весь блеск, всю внешность старинной церковной обрядности, чтобы доказать православным, что он действительно есть подлинная старая вера, подлинное старообрядство. Если православные входили в раскольнический монастырь, или в раскольническую часовню, моленную, в каком-либо богатом скиту,—их кругом поражало благолепие внешности. Они видели множество иноков, чинно одетых в древнее монашеское одеяние, с степенно-суровым видом, низко кланяющихся, выставляющихся вперед иноков-стариков, покрытых сединами, нередко уважаемых ими схимников, часто весьма приветливых, ласково разговорчивых. Если они ходили в раскольническую часовню или моленную во время богослужения, и особенно всенощного,—чувство благоговения обнимало их: пред ними открывался богатый иконостас, украшенный старинными, часто драгоценными иконами, десятки горящих ламп и сотни возженных свеч сияли, по выражению раскольников «как лице Божие»; в алтаре иерей или наставник действовал смиренно, стройно, степенно; на правом и на левом клиросах по десятку, по два и более громогласных певцов чинно, тихо, большею частью протяжно-заунывно пели церковные песни по старинному столповому напеву; сотни иноков по правую и по левую сторону стояли степенно, на вытяжку, все с четками в руках, дряхлые старцы впереди их с костылями, все в бородах; никто во время службы с места на место не переходил,

— 273 —

по сторонам и назад не оглядывался, друг с другом не разговаривал, тем более не смеялся, взор всех обращен был наиболее к земле. Чтецы читали не спешно, внятно, благоговейно. Служба совершалась по Иосифовскому уставу без малейшего опущения. Все общество молящихся крестилось один в один и в одно время, тихим, полным и неспешным двуперстным крестным знамением, с усиленным ударением на челе, на раменах и на чреслах, с возведением очей горе, поклоны или метания тоже клали один в один, и в одно время, стройно, чинно, правильно. Богослужение продолжалось 4 и 5 часов сряду. Что при виде такой благолепной церковно-богослужебной внешности должен был чувствовать в душе набожный, благочестивый русский простолюдин, и вообще наш простой народ, большего частью только в одних благочестивых обрядах и обычаях и выражающий свою веру и благочестие? Без сомнения, уважение, привязанность к старообрядству. Глубоко действовало на сердце благочестивых, набожных русских людей такое церковное благолепие старообрядческих часовен, и вот они охотно причислялись к монастырям и общинам раскольническим. Удивительно ли после этого, что когда на Ветке построена была новая, Покровская церковь и великолепно украшена по старинному, то народ со всех концов толпами устремился на Ветку. «На толикую убо славу новоосвященные церкви, пишет Иван Алексеев в истории о Ветке, вси народи со всех стран радости исполнишася, на нюже отвсюду приходяще людие, оставляху домы,

— 274 —

и в толикий путь труды приимаху. Господие честнии о зданиях вознерадиша, и госпожи честнии течаху на оное жительство; девы отхождаху родителей своих... Откуду безчисленными народы наполнися ветковское жительство, и аки град велик в населении тех явися»¹). Кроме благолепия часовенной обрядности, раскол многих обольщал еще наружностью благочестия и мнимою богоугодностью и спасительностью своею. Люди набожные, видя в раскольнических пустынях старцев отшельников, изможденных, по-видимому, подвигами и постом, исхудалых, бледных на вид, думали, что в скитах раскольнических господствует древний суровый, строгий дух истинного подвижничества и отшельничества, и, сокрушаясь о грехах своих, удалялись в них для подвигов поста и покаяния, В подтверждение этого замечательный случай рассказывает преосвященный Игнатий, митр, тобольский. «В пути некоем от града, именуемого Вологды, к Каргополе, к морю, говорить он, аки бы учитель некий, враг Божий, волхв и чародей, примысли себе пустынника имя. И нецыи поселяне, из домов своих изщедше, последоваша ему, яко мняху в добродетелех изрядному... некий же человек от града Вологды, отягчен сый многими грехи, и вшед в совесть свою каяшеся пред Богом: и положи обет Господеви Богу, во еже пожити в чистоте, и итти в пустынная места: яко да в безмолвии пожив, получит от Бога прощение грехов, Слышав же о оной пустыни, како у того

1) Полн. Истор. Извест. о раскольн. ч. III, стр. 8.

— 275 —

пустынника людие собравшеея живут, восхоте тамо поити. Пришедшу же ему ко оному, иже мняшеся пустынник быти, молит его, да повелит ему при себе жити в пустыни, якоже и прочим. Он же глагола ему: брате любимый, добре пришел еси бегая в пустыню: ныне бо убо на земли несть церкве Божия, вси бо уклонишася и непотребни быша: понеже бо в церквах поют и чтут по новому, а у нас еще здесь милость Божия покрывает, новости никакой не приемлем, и крестимся по преданию блаж. Феодорита: ты же добре сотворил еси, избежав от антихриста. Той же умиленный человек слышав cиe, рече ему: аз, честный отче, молю тя, да наставиши мя на путь спасения: и сего ради слышах житие твое по Бозе, приидох к святыни твоей по Бозе, во еже спастися. Отвещав же той пустынник: чадо, рече, доброе, подобает тебе прежде постом искуситися, да не яси, ниже пиеши дни некия, дондеже нам известит о тебе Господь Бог, и тогда тя приимем с радостию. Он же обещася вся поселенная им без сумнения творити, своего ради душевного спасения. Пустынник же повеле его ввести во внутреннюю едину от келлий своих храмину, яже бяше присовокуплена к келлии его, идеже сам живяше, и скверная своя мольбища творяше»¹). С другой стороны, раскольнические скиты, пустыни, монастыри и слободы льстили свободой в мирской жизни, давали полный простор буйному своеволию и чувственности, укрывали виновных от ответственности

1) III Посл. в Правосл. Собесед. стр. 116—118.

— 276 —

за разные преступления. «Держащиеся раскола, скажем словами митроп. Платона, еще в том нашли свои выгоды: строя сами себе служебные домы и выбирая беглых попов, и отрешая их по своему изволению и распоряжая всем, имели удовольствие в том, что они сделались самовластители по церковным делам, не завися ни от какого духовного правительства»¹). Многие бежали в раскольнические слободы, скиты и монастыри из шляхетства, или из знатного московского и других городов купечества, или из подрядчиков, забрав государственной казны в подряды большую сумму ²). Беглыми преступниками наполнены были скиты нижегородские, стародубские леса и Ветка. Раскол давал свободу и убежище от рекрутчины, как увидим еще в другом месте. Так в начале XVIII столетия (около 1723 г.) на одних заводах Демидова, бывших, можно сказать, гнездом и рассадником раскола для своего края, найдено было до 150 беглых рекрут ³). Во многих раскольнических монастырях раскол льстил и своим учением и своею жизнью даже грубому плотоугодию и чувственности, как это мы видели уже. Наконец, как сейчас увидим, присоединение к раскольническим слободам и монастырям, льстило корыстолюбию и доставляло разные материальные, житейские выгоды.

Во-вторых, самое разделение, распадение раскола на многочисленные секты, по-видимому, дол-

¹) Церковная История ч. II, стр. 238, С. П. 1823.

²) П. С. 3. т. XI. № 8845.

³) Историч. Обозр. Сибири Словцова, ч. I, стр. 394.

— 277 —

женствовали содействовать к ослаблению и упадку раскола, при разных благоприятных обстоятельствах, как мы заметили выше, усиливало раскол, способствовало его распространению. Разделившись сначала на две главные секты, поповщину и беспоповщину, раскольники как бы разделили между собою жребий распространения раскола по частям: поповщина преимущественно оселась, утвердилась и начала распространять свое учение на юго-востоке и юго-западе от Москвы, беспоповщина преимущественно на северо-востоке, рассылая, впрочем, в тоже время повсюду своих расколоучителей. Каждая часть раскола, каждая секта, наперерыв одна перед другою, усиливалась как можно более приобрести себе последователей, рассылала своих многочисленных проповедников, придумывала, где успешнее и удобнее можно было посеять и укоренить мнение беспоповщины, или мысли поповщинского учения, изобретала разные способы для уловления православных в свою общину. А когда и эти две главные секты распались на бесчисленное множество частных толков, усилия раскола—распространить свое господство еще более, увеличились, миссии раскольнические и расколоучители еще более умножились, происки, проделки раскольников еще более утончились и оразнообразились. По свидетельству одного из старообрядцев, обратившихся к православной церкви, всех толков, несогласных с православною церковью и между собою, в Русском государстве образовалось более 100: если положить на каждый толк по одному расколоучителю, то и тогда, при фанатической ревности раскольников, удобно

— 278 —

было весьма успешно и далеко распространить раскол. Но их приходилось на каждый толк не по одному, не по два, а по десятку и более. Дух соревнования и взаимной неприязненности побуждал каждый толк умножать свою общину, чтобы дать ей более нераздельности и прочности, а, если можно, и перевес над другими толками. Дух фанатизма, столь свойственный сектам всякого рода, особенно в начале их распространения а в наших раскольниках доходивший иногда до безумного, неукротимого исступления, возбуждал в каждом сектанте, особенно в начале распространения секты, какую - то особенно-энергическую, исступленную горячность, жажду, ревность—распространять свое учение ¹). От того каждый раскольнический толк или соглас, в начале своего существования, всегда имел особенно ревностных и многочисленных распространителей своего учения. Так, когда в 1706 году отделился от выгорецкого согласа федосеевский толк, учение этого последнего толка, распространяли 26 расколоучителей в одних нов-

¹) Ум русского сектанта, простолюдина, не имевшийтвердой точки опоры—положительных, точных знаний христианства, во тьме заблуждения, не управляемый авторитетом церковной власти, между тем, хотя безотчетно, смутно сознававший потребность истины, успокаивался на таких мыслях, какие сам выдумывал, в слепотезаблуждения принимая их за настоящую истину. А сердце, искавшее сочувствия, согласия в мыслях и верованиях с другими (ибо истина должна быть одна у всех), чувствовало потребность разделить с кем-либо возникшие в уме мысли. И вот сектант, в голове которого родилась новая мысль, казавшаяся ему подлинною искомою истиною, с жаром пускался распространять ату мысль. А желание учительства, желание стоять во главе последователей, очень естественное в сектантах-фанатиках, подстрекало, воспламеняло еще более огнь фанатич. ревности распространять свое новоизобретенное учение.

— 279 —

городских и псковских пределах ¹). По смерти Федосея, ученики его, по указу, получили для жительства место Ряпино, и жительство их, как говорит сочинитель статьи о начале раздора Федосеевцов с Выгорецким общежительством, «многолюдствомобоего пола распространено бысть»²). Или, когда один мужик выдумал христовщину, у него было, по словам св. Димитрия Ростовского, «12 лжеапостолов, иже ходяще по селам и деревням, проповедывали Христа, аки истинного, простым мужикам и бабам, и кого прельщали, приводили к нему на поклонение» ³). Обыкновенно сначала каждый новоизмышленный толк разширялся, распространялся в окружности своей, и везде главным образом действовал на простой народ. «Толки, — пишет святитель Димитрий Ростовский о разных мелких сектах русского раскола, —того ради зовутся, яко всяк в себе Божественная писания по своему злоумному мудрствованию толкует инако, несогласно инем, и во окрестных селех и деревнях толки своя распространяют, кождо своея веры людей препростых учаще, и к своим толкам преклоняюще» ⁴). Таким образом раскол посредством распадения на разные толки и учения только разветвлялся, делался многосложнее, а не ослабевал, и по мере разветвления, осложнения своего, все более и более увеличивался, разрастался чрез постепенное наращение и возрастание каж-

¹) Полн. Истор. Извест. о раскольн., ч. 17, стр. 2L

²) Рукоп. о начале раздора Федос. с Выгор. общежит. л. 66 об.

³) Розыск 1847 г. стр. 599.

⁴) Розыск, стр. 598.

— 280 —

дой отдельной ветви; от каждой ветви происходило несколько новых ветвей: эти ветви в свою очередь чрез постепенное наращение увеличивались, росли и пускали новые отростки: каждая ветвь стремилась одна другой шире, дальше раскинуться, и так далее. Новые сектанты, новые учители изыскивали и привлекали новых последователей, и произошло таким образом многоветвистое. многообъемлющее дерево раскола, которое, развившись из незначительного, небольшого семени, разрослось и распространило ветви свои по всей России. Верно, выразительно изобразил этот внутренний, органический способ развития и распространения раскола преосв. Феофилакт Тверской, представив исчисленные им 37 толков раскола под образом дерева, корень которого, по его словам, скрывается в начале всякого зла—древнем змие, и ветви которого все более и более умножались и расширялись, по мере развития самого дерева раскола. «Все сии плоды злобы,—заключает он свою перечень раскольнических толков,—противницы церкви Христовы, пепелом посыпанные злобы, израстоша от лета 666 до лета 725, и иных еще их много, что мужик—то вера, что баба—то устав: в нынешнее де время, приговаривая такую речь, овца овцу паси, сама себя овца паси» ¹).

Причина, почему самое внешнее распадение раскола, раздробление его на множество толков не препятствовало, а еще способствовало распростра-

¹) Облич. неправды раскольнич., последний лист. См. также на предыдущих листах рисунок, изображающий раскол в виде многоветвистого дерева.

— 281 —

нению раскола, заключается главным образом во внутренней, органической связи, общности всего раскола. Не смотря на всю раздробленность раскола, он составлял одно целое, органическое; его одушевляла и развивала одна сила, у него было одно коренное, исходное начало, только проявившееся в разнообразных видах. Это —общность вражды раскольнических сект к правительству и Церкви, которые он назвали Никонианскими, или растленными Никонианскою ересью. Этим-то внутренним, основным единством раскола скреплялась и держалась его общность, единичность, совокупность. И здесь-то, в этой внутренней общности раскола, заключается новая причина его быстрого, успешного распространения. С самого начала недовольные патр. Никоном протопопы и попы образовали союз, партию, называя себя «братиею, союзниками», будучи одушевлены одним духовно-демократическим чувством или стремлением—единодушною личною ненавистью к п. Никону. Общими силами, дружным единодушным заговором, при помощи сильных покровителей при дворе, стремились они свергнуть п. Никона; находясь в заточении, тайной перепиской поддерживали друг друга и поощряли на восстание и возмущение низшего духовенства и народа. И, благодаря неразрывному единодушию и общности своей ненависти к п. Никону, как нельзя более, успешно достигли своей цели: п. Никон, бывший камнем преткновения для них, уронен, низвергнут; первые расколоучители, пользуясь его падением, как мы видели, успели насадить всюду начатки раскольнического демократизма. Из

— 282 —

первоначальной, малочисленной партии раскольников в Москве мало-помалу образовалось к концу XVII века сильная, многолюдная община, составившаяся из чрезвычайной многочисленности приверженцев в разных городах и селах России. С увеличением раскольнической общины, в ней, увеличились, расширились и замыслы и стремления, осложнились и оразнообразились способы действия: личная вражда к Никону первых расколоучителей перешла в наследственную, общую вражду раскольнических сект к гражданскому Правительству и Церкви. Вновь устроились и еще более расширились связи с подкупными властями, при помощи хитрых происков и проделок, как это мы увидим. С увлечением в свои сетибогатых купцов, раскольническая община приобрела материальные средства, мало-помалу образовала свои капиталы, богатства. Так было уже в конце XVII столетия. Раскольники не остановились на этом; напротив продолжали еще более усиливать и распространять свою общину, употребляя все возможные меры, не щадя никаких находившихся у них под руками средств. Общность вражды раскольнических сект к православному Правительству и православной церкви связала всех вообще раскольников, не смотря на различие их толков, в одно братство, которое хотя и представлялось как будто бы распавшимся на части, но всегда единодушно стремилось к одной общей цели—к большему расширению, и если можно, к господству в России. От того чуть только представлялся какой-нибудь удобный случай расширить круг своей общины, увеличить ее, дать ей

— 283 —

силу и господство,—раскольники забывали различие сект и толков, собирались в один союз. Так было уже отчасти в конце XVII века в стрелецком бунте. Уже в течение первых 47 лет, по отделении или отсечении своем от церкви православной, старообрядческая община успела весьма сильно умножиться, увеличиться и окрепнуть, вследствие своей внутренней, постоянной самососредоточенности, благодаря общности всех своих демократических действий и стремлений. Но с 1714 года, когда издан был указ о записи всех раскольников в двойной оклад, с обеспечением их свободного гражданского существования, общине раскольников открылось еще больше возможности увеличиваться и возрастать ¹). Получив теперь оседлость, свободное, беспрепятственное гражданское бытие, раскольники для большего увеличения и усиления своей общины, начали устраивать и развивать свой внутренний торговый, коммерческий союз, начали своими происками, особенно при помощи своего богатства, еще более, чем прежде заводить связи с лицами чиновными, правительственными, вообще со всеми лицами, которые могли иметь и имели какое-нибудь влияние на раскол. Губернаторы, воеводы, начальники волостного правления — старосты и приказчики, как видно из жалоб и указов Правительства и как это мы увидим в главе о гражданском состоянии России в рассматриваемое время, были легко подкупаемы богатыми раскольниками, или ловко, искусно обманываемы хит-

1) Некоторые раскольники сами просили о записи их в раскол под двойной оклад, П. С. 3. т. VII, № 4981, и 5.

— 284 —

рыми предводителями раскола. Освобождение раскольников от разных общественных повинностей еще более способствовало увеличению и укреплению раскольнической общины в первой половине XVII века. «Хотя раскольники и положены были в двойной оклад,— сказано в указе 1738 г. Декабря 11, но от прочего всего освобождены; а купечество и крестьяне, сверх положенного на них подушного платежа, по нарядам рекрут, и лошадей и работников конных и пеших ставят и подводы под всякие казенные припасы дают, что им против раскольников весьма тягостно; иные же раскольники великие промыслы и торги имеют и богатятся и постоев в домах своих не содержат, потому что чрез те места полкам маршев и другим служилым людям проезда не бывает; и видя их такую льготу, многие купцы и крестьяне в их раскольнические жилища бегут и к их собраниям пристают, иные не для обучения их суеверия, но для того, что их оттуда в городовую службу и в рекруты не возьмут, и ничего иного, кроме двойного оклада, с них требовать не могут»¹). Пользуясь такими льготами, раскольники быстро обогащались. Скиты, расположенные в лесах олонецких, нижегородских и стародубских, вырубали леса, обрабатывали пашни, заводили многочисленный скот, строили мельницы, содержали рыбные ловли, вели торговлю ²). Богатые

¹) П. С. 3. т. X, № 7702.

²) Полн. Истор. Изв. о раскольн. А. И. т. V, № 151, стр. 256. Даже в незначительных лесных пристаннищах раскольников в пудожском погосте было значительное имущество, всякая рухлядь, и припасы, скот и хлеб. А. И. V, № 223.

— 285 —

раскольники, с одной стороны, чтобы задобрить Правительство мнимым усердием своим к общественному благу, а главное—чтобы обеспечить свое положение и свои материальные выгоды и усилить свою общину, занялись городскою и заводскою промышленностью. На многих заводах промышленники и их приказчики были один раскольники. В 1736 году тайный советник Татищев доносил Правительству о старообрядцах на уральских заводах: «что раскольников де в тех местах умножилось, а наипаче, что на партикулярных заводах Демидовых и Осокиных приказчики едва не все, да и сами промышленники некоторые раскольники, и ежели оных выслать, то конечно им заводов содержать некем и в заводах ее Императорского Величествабудет не без вреда; ибо там при многих мануфактурах, яко жестяной, проволочной, стальной, укладной, и почитай всехарчами и прочими потребностями торгуют Олончане, Туляне и Керженцы... Уведомился же он, что у Демидова в лесу есть пустыня, и где корень оного суеверия находится»¹). С 1762 года раскольнической общине еще более представилось удобства для развития и усиления. В это время изданы были постановления: 1) о вызове раскольников из-за границы, и об отмене указа Петра Великого о бородах и указном платье²); 2) об уничтожении раскольнической конторы, причем повелено выдать раскольников в общих

¹) П. С, 3. т. X, № 7663, стр. 625.

²) Ук. 1762 г. Окт. 11 и Дек. 14, 1763 Янв. 20.

— 286 —

присутственных местах¹); 3) об уничтожении двойного оклада, который платили раскольники ²); о даровании раскольникам права судебного свидетельства ³); 5) о дозволении выбирать их в «должности ⁴). Эта гражданская свобода, дарованная раскольникам Екатериной II, сильно способствовала увеличению числа раскольников, а вместе с тем и увеличению раскольнической общины, особенно в нижегородской и саратовской губерниях и в новороссийском крае. В нижегородской, например, губернии с этого времени раскольники начали устрояться в городах и слободах, при судоходных реках Оке и Волге и по торговым дорогам, и мало-помалу прибрали в свои руки местную издельную промышленность и торговлю. Начались торговые сношения раскольников нижегородских с губерниями саратовскою, астраханскою, симбирскою, костромскою, владимирскою, ярославскою, калужскою, смоленскою, с Сибирью и многими отдаленными краями России. Таким образом богачи раскольнические еще более начали богатеть, союз коммерческий между ними еще более расширился и крепче завязался, а с тем вместе еще удобнее, чем прежде, стало опутывать разными происками и подкупами гражданское начальство и духовенство⁵). Так знаменитый предводитель рас-

¹) Маниф. 1763 Дек. 15.

²) Ук. 1782 г. Нояб. 8.

³) Ук. 1769 г. Февр. 17.

⁴) Ук. 1785 Окт. 12.

⁵) Разумеется тех в гражданском начальстве и духовенстве, для которых частные, личные выгоды были дороже общественного благосостояния и порядка.

— 287 —

кольников федосеевской секты, московской купец Илья Алексеев Ковылин, как известно, имел большие кирпичные заводы в окрестностях столицы, поставлял кирпич в Москву на многие постройки, и чрез это вошел в обширное знакомство с людьми почетными, начальствующими. Товарищем его был тоже известный раскольник — богатый купец Федор Зенков, который завел первые суконные фабрики в Москве: он помогал Ковылину денежными средствами. Оба они были самыми ревностными и сильными помощниками раскола и, при посредстве своих обширных, сильных связей, весьма успешно содействовали к усилению старообрядческой общины. С ними заодно действовал третий московский купец Петр Юрьев, хотя он был толка поповщинского, а те — беспоповщины. При частых своих поездках в Петербург умел Ковылин и здесь привлечь к себе зажиточных посредников и купцов, чтоб умножить общие силы для пользы раскола. Записные раскольники из купечества умножились в весьма многих городах, особенно в тех краях, где раскол преимущественно утвердился ¹). Так образовалась и постепенно усилилась раскольническая община.

Образование и усиление старообрядческой общины во время существования раскола в высшей степени способствовало распространению его. Во-первых в высшей степени способствовало распространению раскола это общее, дружное, совокупное сосредоточение

¹) II. С. 3. т. VIII, № 6149.

— 288 —

в общине всех материальных и нравственных сил для поддержания и распространителя раскола. Не смотря на все различие сект, раскольники, как мы выше заметили, всегда единодушно и общими силами старались как можно более распространять и поддерживать раскол. Более сильная и многолюдная секта в раскольнической общине делилась своими средствами и способами для поддержания и распространения слабейшей, малочисленной секты. Нуждалась ли какая-либо секта в вожде, учителе и проповеднике раскола, или в церковных книгах, иноках, сосудах, или в другом чем-либо, к ней с радостью присылали их прочие толки. Так в Выговской пустыни, школа искусных писцов распространяла раскольнические книги для пользования всех сект и для распространения раскола; школа певцов снабжала ими раскольнические часовни и молитвенные дома; школа живописцев приготовляла иконы старинного изображения и снабжала проповедников раскола, какого бы они толка ни были, разными раскольническими книгами, картинами для удобнейшего прельщения простого народа. Такими же средствами для распространения и усиления раскола снабжал раскольников разных сект московский купец Ковылин. Выгорецкий монастырь дал устав московскому Преображенскому кладбищу, не смотря на всю неприязненность взаимных отношений между выгорецкими раскольниками и федосеевцами. Представитель выгорецких, поморских скитов, Андрей Денисов, во время частых, почти постоянных странствований своих по России, был едва ли не во всех местах жительства расколь-

— 289 —

ников и в монастырях поповщинских и беспоповщинских, и везде имел авторитет, поддерживал раскол, давал способы для поддержания и распространения его. Будучи представителем беспоповщины, он составил для керженских раскольников — последователей беглопоповщины ответы для состязания с епископом нижегородским Питиримом. Для большего распространения раскола, раскольники всех сект привозили иногда на ярмарки предметы, относящиеся к расколу, как напр. старые книги, лубочные картины и т. п. и тут продавали. Угрожала ли какому-нибудь сектанту старообрядческой общины опасность, раскольники друг друга укрывали, утаивали. Богатые, или зажиточные из них содержали у себя в домах постоялые дворы для раскольнических. странников. Таковы, напр. были в олонецком поморье некто Иерофей и жена его Евдокия: «дом их, по словам Денисова, был открыт всех пришельцам близким и дальним, соседям и незнаемым, убогим и странникам» ¹). Таков же был, при жизни Андрея Денисова, в Москве купец Ковуров: к нему иногда издалека приходили раскольнические странники—старцы, иногда в один раз человек по 20 и более, и он принимал последователей всех сект²). Подобное взаимное вспомоществование раскольников, очевидно, не могло не способствовать усилению и умножению раскола. Еще более содействовало укреплению и умножению его взаимное вспомоществование старо-

¹) Виногр. Росс. л. 282.

²) Рукоп. о начале раздора Федосеев. с Выгорецк. общежит. и о причине того, чего ради оныйбысть л. 70 об. 11.

— 290 —

обрядцев способами материальными—деньгами, имуществом. Как ни различны были между собою раскольнические толки и секты, не смотря на то, последователи их весьма охотно, дружно помогали друг другу деньгами, милостынею, и т. п, Когда в 1735 году полковник Сытин рассеял Ветковское гнездо раскольников,—раскольники восточной России общею помощью чрез год или два помогли снова распространить раскол на Ветке. «Российские суеверы», говорит протоиерей Иоаннов,— «слепо привязанные к Ветковцам своею любовью, из всех мест беглецам сим, яко гонения претерпевшим, великое подаяние и милостыню присылали, чем больше новых своевольных к населению Ветки приучили... Вседневные присылки денег из всех мест на милостыню богомолам сим умножили их доходы, а своевольство и безопасность рождали в них прихоти и пороки» ¹). Таким образом, в следствие радушного содействия Великорусских старообрядцев, Ветка, совсем было опустевшая, снова сделалась и убежищем и рассадником раскола: в ней скоро набралось раскольников до 20,000, и в том числе одних монахов до 1,200, кроме непостриженных бельцов и послушников. Когда Ветковцы задумали иметь своего архиерея, чтобы еще более упрочить, усилить, увеличить раскольническую общину, московские купцы — староверы и в этом случае опять с радостью помогали их такому предприятию. Весьма многих из православных увлекала в расколе зажиточность членов раскольни-

¹) Полн. истор. изв. о расскол. ч. III.

— 291 —

ческого общества. Богачи раскольники, захватившие в свои руки, особенно со второй половины XVIII столетия, многие отрасли торговли и промышленности и завладевшие торговлею и предметами местной промышленной производительности, чрез то держали в своих руках значительную часть местного народонаселения. Бедные крестьяне, поставленные в такую неизбежную зависимость от торговых раскольников, иногда по неволе принимали раскол, чтобы не лишиться средств безбедного существования: они или нанимались к богатым раскольникам в работники, или продавали им свои произведения, и чтобы в том и другом случае пользоваться выгодами, одинаковыми с раскольниками, всегда предпочитаемыми у них православным, соглашались на раскол. Так московские и около-московские фабрики сделались училищами и рассадниками раскола. Так уральские железные заводы, где как мы видели, сами промышленники и особенно их приказчики почти все были раскольники, распространяли раскол между приходившими сюда со всех сторон рабочими ¹). В нижегородской губернии, горбатовские прядильни, приречное судостроение по Волге и Оке и другие промыслы также представляли много удобств для распространения раскола. А сильное заражение расколом наро-

1) П. С. 3. т. X, №7663. Слыша, что богатые промышленные раскольники на заводах уральских, пермских и других дорого платят рабочим из раскольников, многие из православных приходили туда даже из дальних мест, из внутренних губерний России и нанимались в рабочие, и здесь заражались расколом П. С. 3. т. VIII, № 4699.

— 292 —

да в каждом нижегородском уезде, отличающемся многочисленностью раскольников, объясняется, между прочим, тем, что предметы тамошней производительности, с усилением раскола, начали скупаться для оптовой торговли раскольниками. Наконец общинное сосредоточение, братство, общинная связь раскола тем еще способствовали его развитию, что если когда-либо случались какие-нибудь невзгоды, неудачи в делах раскола, раскольники общими силами устраняли их. На это у них всегда было верное средство: подкуп, протекция, запасная сумма, а в последнее время особый оброк, назначаемый для полиции. Таким образом раскол неоднократно устранял благотворные действия миссионеров и правительства, и продолжал распространяться.

Здесь нужно правду сказать, что при большой свободе и обеспеченности труда, при большем развитии общинного кредита у раскольников и по другим причинам, почти везде в России лучшее и даже богатое гражданское состояние более замечается в старообрядческих общежительствах, чем в православных селениях. Это преимущественное сосредоточение у них богатства и материального благосостояния сильно склоняло и доныне склоняет православный народ к вступлению в их общину. Куда мы не взглянем, почти везде раскольники с полов. XVIII века занимают лучшие места. Так, замкнувшись еще в к. XVII века и в начал. XVIII в олонецкой губернии, в Выгорецком скиту, они мало-помалу распространили отсюда свои владения далеко во все стороны, и доныне пользуются всякими хорошими угодьями; по

— 293 —

их земле протекают реки, судоходный Выг и сплавная Лекса, с разными ручьями; эти реки и несколько озер снабжают их достаточно рыбою. Около даниловского общежительства издавна находятся три прекрасно-обработанные поля, посевом каждое, по показанию жителей, от 60 до 80 четв. Тут же видны и обширные луга. Около Лексинского также большое хозяйство, хотя поля больше песчаны, и у каждого другого, менее значительного жительства, называемого скитом, каких устроено около 10 в разных местах, обрабатываются также обширные поля, которые в урожайные годы приносят много хлеба не только для самих старообрядцев, но и для продажи. Впрочем и в неурожаи они легче других олонецких жителей достают хлеб, имея капитал, свою пристань при заливе онежского озера, свои суда и хорошие дороги. Скотоводство, по показанию, простирается у них в рогатом скоте до 300 голов и в лошадях до 100. Небольшие заводы, кирпичный, кожевенный, лесопильный и мучная мельница обеспечивают все хозяйственные нужды общежителей¹). Во владимирской губернии старообрядцы также еще с первой половины XVIII века, живя в промышленных местах, стали богатеть и богатством своим завлекали других в раскол. На примере, о старообрядцах города Шуи вышеупомянутый составитель истор. собрания о граде Суздале говорить: «город Шуя не весьма велик, только жительми доволен, купечество торгом славно, а наипаче заводами мыльными, которых заводов есть

¹) Опыт опис. олонец. губернии— Бергштрессера. С.П.Б. 1838 г. стр. 49.

— 294 —

довольно. Обыватели некоторые в вере не весьма тверды, но многие из них держатся раскольнических обычаев, двуперстного сложения, старопечатных неисправных книг и прочих суеверных мнений. Того ради несколько и в двойном числятся окладе и погребаются близь города в роще без церковного пения» ¹). В нижегородской губернии до 20-тых годов XVIII в. раскольники занимали лучшие для промышленности и торговли места, в числе 86,000 душ. Потом, хотя и уменьшилось это число до 5,000 душ, вследствие употребленных против них мер правительства и особенно епископа нижегородского Питирима, но со второй половины XVIII в. они опять заняли лучшие торговые и промышленные места нижегородской губернии. Заняв, по обеим сторонам, берега Волги, на пространстве 265 верст, и берега Оки, на пространстве 170 верст, в числе более 46,000 душ,—раскольники завладели судоходством по этим рекам, местною торговлею и издельной промышленностью, каковы: судостроение, деланье посуды, прядение льна и т. п., и важнейшими пунктами нижегородской торговли и промышленности, каковы: Городец в Балахнинском уезде, главнейшая пристань верхового нижегородского судоходства по Волге, откуда вверх по Волге отправляются хлеб и другие запасы, а вниз разные лесные изделья, куда раскольники саратовские зимою привозят огромный запас соленой рыбы для местного потребления и дальнейшего развоза по разным верхне-волжским губерниям, где, одним словом, в. значительно развита торговая и промышленная деятельность; Горбатов, тор-

¹) Времен. кн. 22 стр. 111.

— 295 —

говый уездный город с прядильными заводами; знаменитые торговые и промышленные села Павлово, Лысково и другие. Кроме того, раскольники заняли все главнейшие торговые дороги, идущия по нижегородской губернии в окружные губернии: по торговым дорогам их ныне живет более 64,000 душ. — Жители великорусских старообрядческих слобод мглинского, новозыбковского и стародубского уездов черниговской губернии, известные под именем слобожан, поселившиеся там еще в конце XVII века, также знамениты своею промышленностью и торговлею. Они завели у себя в посаде Клинцах до 22 суконных, шерстяных и льняных фабрик, из которых семь действуют парами. Они же ведут торг пенькой и разным прасольским товаром, который отпускают даже за границу, и который собирают по всей Украине и новороссийскому краю. Способ их торговли исстари был преимущественно прасольский. У одного хозяина обыкновенно ходят по России с товаром до 100 и более коробейников или коробочников. Слободские прасола ходят далее всех, в земли войска азовского и черноморского, до самой кавказской-линии, откуда, между прочим, привозят щетину и заячьи и русачьи шкуры. Слободские старообрядцы принимают деятельное участие в украинских ярмарках, каковы: кролевецкая в черниговской губернии, крещенская в харьковской, маслянская и вознесенская в Ромне, полтавской губернии и другие ¹). Так почти

¹) Украинские ярмарки — статья И. Аксакова в Русской беседе за 1858 г. II. ч. I. стр. 147.

— 296 —

во всех местах России раскольники издавна, особенно с половины XVIII века, деятельно занимались торговлею и промышленностью и, сравнительно, были большею частью зажиточнее и богаче православных. Это-то весьма многих старообрядцев и удерживает в расколе и православных побуждает обращаться в раскол. Раскольники сами говорят: «Держащиеся старой веры живут гораздо богатее держащихся веры новой, а это показывает, что Бог благословляет не новую, а старую веру»¹). Весьма много способствовало также распространению раскола предводительство сильных по своему влиянию на простой народ вождей или «заводчиков» раскольнической общины ²). Не имея высшего церковно-соединительного начала, законной иерархической власти, раскольническая община, взамен того, весьма сильно возрастала, усиливалась и увеличивалась под влиянием этих вождей раскольнической - оппозиции. Не много можно насчитать в XVII и XVIII веке сильных, замечательных заводчиков раскола, но зато некоторые из них чрезвычайно много сделали для усиления и распространения раскола. Уже при п. Никоне некоторые из придворных бояр и боярынь, сделавшись жаркими учениками и последователями раскольников, стали во главе раскола, и, своим влиянием при Дворе оказывая значительную помощь ему, с

¹) Истинно-древняя и истинно-православная церковь ч. И ст. 277.

²) П. С 3. II, стр. 943. Под предводителями раскола мы разумеем одни светские лица, управлявшие раскольническими общинами.

— 297 —

большею силою содействовали его распространению. Таков напр. был вышеупомянутый нами боярин Салтыков, один из ближайших советников, или как называет его раскольнический историограф Денисов, «сигклитик царя Алексея Михайловича». Он столько был смел, что даже в присутствии самого царя торжественно защищал двуперстный крест. Во дворе своем он держал самых жарких защитников и распространителей раскола, каковы: вышеупомянутый нами дворецкий и любимец Салтыкова Исаия, Авраамий, ученик Аввакума и другие ¹). Этот боярин и некоторые другие «верные» Аввакуму придворные вельможи столько силы имели при дворе, что сумели представить на несколько времени дело Аввакума правым, возвратили его из ссылки и даже снискали к нему благорасположение и ласковость кроткого царя. А это-то и помогло в начале распространению раскола. Под полным покровительством боярина Салтыкова и других «верных своих» при Дворе, протопоп Аввакум и другие расколоучители довольно долго находились в Москве и, как мы видели, весьма деятельно распространяли раскол и успели распространить его. Они тем смелее и успешнее проповедывали раскол, что в тоже время им покровительствовали некоторые, также сильные при дворе, боярыни. Таковы были ревностные ученицы Аввакума, Авраамия, Лазаря и Никиты-Пустосвята боярыни: Феодосия Морозова, вдова известного боярина Глеба Морозова урожденная Соковнина, сест-

¹) Виногр. Русс. л. 105 об.

— 298 —

pa ее Екатерина, княгиня Евдокия Урусова, Марья Данилова, также родная тетка царицы Натальи Кириловны Евдокия, жена думного дворянина Федора Полуевктовича Нарышкина. О первой Денисов пишет: «что она была великая в ревности благочестия, великая в сигклитиях, яже богатством премногим тако кипящая, яко крестьян до 8,000, двора до 400 слуг имущи; славою толь премногою сияющи, яко кравчая царския державы бяше и повседневно в царских дворех бывающи, присно водворяшеся в доме монаршестем» ¹). Понятно, что такая знатная суеверная ревнительница раскола употребляла в пользу его и свое богатство. «Cия вдова, —пишет преосв. Игнатий, м. тобольский, тако возбесне, яко никого же почиташе, ниже самого того святейшего патриарха: бе же тогда святейший патриарх Кир Иоаким»^а). Отсюда видно, что боярыня Морозова была ревностною покровительницею раскола не только при п. Никоне, но и при п. Иоакиме, а может быть даже и до самого стрелецкого бунта, когда явился новый предводитель раскола — князь Хованский. Покровительствуя и содействуя таким образом расколу, первые сильные предводители раскола, придворные бояре и боярыни, успели сделать в пользу его, в 1-х то, что, при содействии других придворных князей и бояр — нераскольников, но тоже врагов Никона ³), свергли и удалили последнего, и таким образом устранили самого сильного поборника православия, который почти один только и мог в то

¹) Денисов. Виногр. Росс. с 108—113.

²) III поcл. в Правосл. Собесед. стр. 136.

³) О которых мы еще будем иметь случай сказать подробнее.

— 299 —

время пресечь раскол; во 2-х то, что возвратили в Москву расколоучителей, развеянных Никоном, для нового распространения раскола, и таким образом с новою силою восстановили, возобновили совсем было уже пресеченный п. Никоном раскол. В течение 8 или 9 лет, до собора 1667 года, вследствие такого содействия придворных бояр и боярынь, раскол быстро развился в сильную многочисленную общину.

Прошло 15 лет после собора 1667 года, раскол нашел для себя новую опору, нового вождя в лице предводителя стрелецкого бунта князя Хованского. Стрельцы, представители старого полу-гражданского быта древней Руси, предводительствуемые князем Хованским, представителем старого противогосударственного начала боярщины ¹), во имя старины церковной, под знаменем раскола, подняли бунт. И раскольники, тоже ратовавшие за старину церковную и вместе гражданскую, с фанатическим буйством стали в ряды мятежных стрельцов, под знаменем Никиты Пустосвята, в надежде водворить в России мнимое старообрядство. Князь Хованский явился главным вождем, предводителем, заводчиком раскольнического движения. Он тем смелее поддерживал раскол, темсильнее утверждал, усиливал его, что подстрекаем был к тому честолюбивыми замыслами царевны Софии, которая сама, как положительно можно сказать, покровительствовала расколу из сво-

¹) См. соч. Павлова: историч. знач. Царств. Бориса Годунова и соч. Медовикова — о значении царствован. Алексея Михайловича.

— 300 —

их честолюбивых видов¹). О помощи расколу князя Хованского Матвеев пишет: «содержал он князь Хованский тайно у себя капитонского еретического раскола старых раскольников Аввакума, бывшего протопопа казанского собора Пресвятые Богородицы, что в Китае городе в Москве»²). Другой современник, Медведев, пишет: «помогаше в то время тем раскольникам, бывый в Стрелецком Приказе боярин, князь Иван Хованский. Отступники надеялись на него князя Ивана, яко на крепкого им в том помощника» ³). Без всякого сомнения эта помощь расколу князя Хованского не осталась без действия. По его наущению, в пылу мятежного духа, расколоучители везде стали с новою энергией и фанатизмом возмущать народ против Правительства и Церкви. Он оживил, с новою силою возбудил и утвердил в расколе дух злобы против православной церкви и православного правительства; а этот дух неукротимой злобы дал новую силу и крепость расколу, и всегда был самым сильным побуждением для него — во что бы то ни стало твердо стоять на своем, стремиться вперед, все более и более распространять свою силу и господство. Внутреннее усиление раскола, усиление его основного начала, злобы против православной церкви и православного правительства, естественно способствовало и внешнему усилению и распространению раскола.

¹) Русс. Вестн. 1886 г. № 7, о царевне Софии

²) Записки Медведева, стр.

³) Записки Медведева, стр.

— 301 —

Прошло еще 10, или немного более лет, после стрелецкого бунта, в северном поморье, в выгорецком скиту явились двое еще более сильных предводителей раскола. Это — два брата Андрей и Семен Денисовы, происходившие, как мы выше уже сказали, из рода князей новгородских, Мышецких. Эти предводители раскола более 40 лет подвизались для пользы и распространения раскола. И никто столько не сделал для него в конце XVII в. и в начале XVIII в., никто столько не содействовал его усилению и распространению, как эти два знаменитые вожди раскола. Оба они одарены были от природы богатыми способностями, проницательным умом и хорошим даром слова, и приобрели прилежною начитанностью книг довольно обширные сведения в древностях Российской церкви. Во время странствований своих по России, они разными хитростями успели даже приобрести некоторые научные познания: Андрей, под видомкупца, «грамматическому и риторическому разуму учился» частью в киевских школах, частью в Москве; Семен также «грамматику, риторику, пиитику и часть философии довольно изучил». Кроме того, при своих дарованиях, от частых сношений с людьми в разных местах России, они приобрели много житейской опытности, хитрости, изворотливости. И все это—и способности и все способы, какие находили, Денисовы употребляли в пользу раскола, для поддержания и распространения своего общества. Они содействовали распространению раскола и своим словом и делом и разными хитрыми происками, и для большего успеха прибрали себе многочисленных деятельных

— 302 —

и ловких помощников¹). Андрей Денисов странствовал с проповедью о расколе не по одному поморскому краю, но и по всей России восточной и западной: в одних местах он вновь насаждал раскол, в других поддерживал, укреплял его. всюду собирал подаяния в пользу Выгорецких скитов, закупал старые книги, досматривал старые иконы, кресты, мощи и их перстосложения в доказательство раскола. И таким образом бесчисленное множество душ уловлял в свою секту, и сам обогащался, и расколу, особенно беспоповщинскому, доставлял прочные силы и средства для дальнейшего существования и распространения. Странствуя по России, Андрей Денисов везде знакомился с богатыми купцами раскольниками, поощрял их способствовать об-

1) В одном местеистории Выговской обители исчислены следующие пособники настоятелей Данила Викулина, Андрея и Семена Денисовых: «предреченным настоятелем пособствоваху в общежительстве благоревностнии мужии: Исакий, Ефимий, Захарий Стефанов, Леонтий Феодосиев, Трифон Петров, Гавриил и Ники— фор Семеновы, Лука Федоров, Яков Повенецкий, Иван Германов, Марк Феофилов, Михаил Иавлов; да иноцы: Пафнутий Колской, Прокопай Нижегородский, Серапион Русской, Феодосий Устюжский; Антоний, Симеон и Гавриил; сии три старцы от самых первых лет пришедшии, двое с Тылвуйского села, а третий с Фоймогубы, и Давид и Иосифпоморския пустынножители... И в скитах же духовному сему правлению сильнии бяху помощницы иноцы: Сергий помянованный, и Серапион Московский, Варлаам и Павел Торжевский и Питирим помянованный; и бельцы Петр Ануфриев, Иосифи Иван Давыдовы Тих— винцы, Леонид Чертопорожской инок, дворянин ЕвстафийЯковлев, и Ладоженин, Мосей Иванов Толвуйский, Даниил Иванов, Семен Ефремов, Олончанин Захарий Мефодиев с сыном Титом, Иван Анкидинов, Симон Иовлев, Иван Белоустов, Гавриил Ефремов с братиями, Михаил Шелехов, Иван Дмитриев Сумлянин в Ладожском ските, инок Феодосий».

— 303 —

щей пользе раскола, обуздывал, пресекал по возможности самый раздор и несогласия между различными сектами, чтобы разрозненность и борьба не довели их до отпадения от раскола, давал советы своим братиям, особенно когда дело касалось общих выгод раскола. «Некогда отцу Андрею Дионисовичу пpиеxaвшy в царствующий град Москву, ради некиих орудий,—пишет сочинитель раскольнического сказания о начала раздора Федосеевцев с Выгорецким общежительством, и вставшу в Красном селе, бяше с ним и согласуяй и весьма говеяй к нему купец прозванием Ковуров, к нему же из Старой Руси приеха Евстрат Федосеев с двадесятию стариками и со оным Ковуровым не нача общатися, за то, что он единствен б со отцем Андреем. Отец же великодушный вопрошаше оного, что обществует ли с ним Евстрат, он же объяви Евстратово, приехавши с ним на общество. Андрей же рече ему: аще он не общается и ты с ним не общайся, аще ли в том неразньствует, и ты неразньствуй. Сицевый бяше,—заключает сочинитель сказания, — в богомудром отце кафолич. церкви учителе кафолический дух, таковое великодушное творяше к раздорствующим снисхождение» ¹). Никто, кажется, так ловко не умел обольщать простаков и обращать в раскол, никто так не управлял толпами простаков, как Андрей Денисов с своим братом Семеном. Изобретательность их на способы обеспечения, укрепления и распространения раскола—изумительна. Андрей Дени-

1) О начале раздора Федосеев. с Выгор. общежит. по причине того, чего ради оной бысть. ркп. д, 70. об. 71.

— 304 —

сов, кажется, внимательно следил за всем в государстве и умел вкрадываться, можно сказать, в самые темные мысли и побуждения людей, стоящих во главе государства. Почти можно положительно сказать, что он угадал честолюбивые стремления царевны Софии, и умел сблизиться с нею, чтобы, при помощи раскольнической общины, служить ее видам и чрез то еще более усилить, умножить раскол. Протоиерей Иоаннов, хорошо знавший тайны раскольнические, говорит, что Андрей Денисов имел даже переписку с царевною Софией, и что письма ее сохранились в целости у Выгорецких раскольников, и раскольники хвалятся ими¹). Весьма вероятно поэтому, что Денисов чрез эту переписку уполномочен был царевною поддерживать и распространять раскол, в видах ее политических замыслов. Не даром он так свободно странствовал по России. В 1703 году, в бытность Петра Великого в Олонецких железных заводов, Денисовы успели хитрыми происками своими выхлопотать себе у Государя указ свободно отправлять свое богослужение в выговской пустыни. Следствием этой льготы было то, что по р. Выге и другим рекам и озерам в короткое время появилось несколько новых частных скитов. В том же 1703 г. выговские раскольники причислены были к рабочим на новозаводившихся тогда повенецких железных заводах под ведомством олонецких петровских. Денисовы употребили все меры, чтобы, если не свергнуть совершенно, то по крайней мере облег-

1) Полн. истор. изв. о раскольниках.

— 305 —

чить иго, положенное на поморцев, и им удалось это, как нельзя лучше. Во время переписи чиновники разными проделками почтенных скитников до того были напуганы, что «капитан Герасимов от страха не смеяше никуда с монастыря в скиты ездити». И скиты остались без переписи, а в монастыре записаны были те, которых хотели записать Денисовы. Следствием этой проделки было то, что бродяги еще охотнее стали стекаться к Денисовым и записываться в число раскольников, где им льготно было жить. Прошло три года, и этих бродяг столько набралось в выговские скиты, что для поселения их нужна стала земля. Денисовы и тут опять успели было обмануть Правительство: на их имя утверждена была покупка земли в каргопольском уезде на 16 верст во все стороны, и уже заготовлялся лес для постройки скитов на новой земле. По этому случаю, кажется, в первый раз постигла было неудача хитрых предводителей беспоповщинского раскола. Но ненадолго: через 4 года Денисовы обработали и это дело. Немец Гейманг, заведовавший заводами, отправил нарочного к Петру 1 с великолепною похвалою бродягам, и Государь приказал прекратить дело. В 1722 г. Святейший Синод послал в олонецкие петрозаводские заводы для увещания раскольников иеромонаха Неофита, с инструкцией в 17 пунктах. Хитрые Денисовы, хорошо знавшие, что разговоры керженских раскольников с епископом нижегородским Питиримом сильно потрясли раскол, и что других следствий нельзя ожидать, если кто-нибудь из поморцев допущен

— 306 —

будет до беседы с Неофитом, не допустили своих подчиненных к собеседованию с посланным к ним миссионером, а вместо того написали от себя, с общего совета своих братий, ответы на 106 вопросов Неофита ¹). И эти ответы, пущенные с того времени в народ, послужили, как мы увидим, еще новым орудием к уловлению простаков в сетираскола и у самих раскольников сделались как бы классическою книгою, так же как и многие другие сочиненные ими и их учениками расколоучительные тетрадки, рассылавшийся к единомышленникам по всей России. Кроме того, как мы и выше имели уже случай заметить, они заботились об умножении и улучшении способов для распространения раскола по всей России и снабжали ими всераскольнические толки: образовали в Выговском монастыре школу искусных писцов для списывания и распространения раскольнических книг, школу певцов для снабжения ими раскольнических часовен и молитвенных домов, школу иконописцев для приготовления икон в раскольническом духе. Во время странствования по России, посредством покупки и обмена и чрез подарки они насбирали в свои скиты в короткое время множество старых рукописных книг, летописей, икон, крестов напрестольных, Евангелий старинных с надписями лет, богатой утвари, «каким, по замечанию протоиерея Иоаннова, не можно инде быть, как в знаменитых местах, из коих иные были сделаны царями, иные иждивением знатных, благочестивых

1) И. Р. Ц. пер. V, стр. 140, 141.

— 307 —

бояр» ¹). Наружным видом и блеском таких вещей и ложными притом рассказами, будто бы оные вещи ныне в Великороссийской церкви не почитаются и вовсе отвержены, всякого новоприходящего невежду легко прельщали, и в свою пагубу приводили. «Поелику же скит их, скажем словами митрополита Евгения, имел по своему умствованию искусных живописцев, книгописцев, писцов, певцов, знатоков древнего устава церковного и богатое собрание старых, письменных и печатных, церковных, учительных и исторических книг, летописей, старинных икон, церковных утварей, и прочих древностей, похищенных и выкупленных из разных мест, то гнездо сие было так сказать, главным рассадником раскола»²). Так способствовали обеспечению, усилению и умножению раскола поморские предводители Денисовы, и особенно Андрей Денисов, и столько сделали они в пользу раскола! Недаром раскольники безмерно ублажают и восхваляют память их, особенно Андрея Денисова ³).

¹) Полн. Истор. изв. о раскольн.

²) Митр. Евгения словарь светск. писат. об Андрее Денисове.

³) Они сравнивают его с Иоанном Златоустом и т. п. Приведем
здесь следующее раскольническое стихотворение, под заглавием;
«Стихи воспоминательны о киновиарсе выгорецкаго общежительства
Андрее Денисиевиче»:

Европа ты славнейшая,

Мужа сего изнесшая,

В Российском царстве хранящи,

Возрастивши его млада

В пределе Олонца града

Рождшася в селе посадском,

В славном рядке Повенецком,

Иже дом оставль юностне,

Шед в пустыню ревностне,

Вселися в ней младолетен,

Сый седминадесятилетен.

Тогда, тогда проявися,

Пустыня выговска открыся,

Во всю бо Русь произыде

И концы ее обыде,

Еже и мног народ собра

— 308 —

Таковы были известные нам вожди, предводители или заводчики раскольнической общины в XVII в. и в первой половине XVIII. Сознаем, что мы весьма недостаточно, далеко не вполне изобразили проделки и уловки этих управителей раскола. Но и из нашего краткого очерка можно отчасти видеть, как неизбежно община раскольническая должна была возрастать и усиливаться в конце XVII века и в начале XVIII, когда ею всегда управляли люди ловкие, искусные, сильные, всю свою жизнь, все свои средства и умственные и материальные посвящавшие на пользу раскола. Недаром раскольники, не хотевшие подчиниться никакой законной власти, охотно предавались на волю этих предводителей раскола. Они составляли душу раскольнической партии. Их управление и неусыпная, энергическая заботливость об успехах раскола были весьма полезны для раскольнической общины. Хитрые, ловкие, необыкновенно изворотливые, пронырливые, весьма опытные в житейских делах, они часто, подобно иезуитам, изыскивали все возмож-

Зря в себе пастыря добра,

От всех Богом предъизбранна

И во всех им одаренна.

Сего отца пречестного,

Учителя всеблагого,

Поморию пресладчайша,

Выгорецким же дражайша

Горы и холмы в ней чистил,

Храмы молитве там ставил,

Киновии две согради,

Аки красны вертограды,

Многия скорби, многи беды,

Сперва подя многолетны:

Глад, наготу с нищетою

Во всем и всего скудотою,

Сего ради во страны ходя,

Христолюбцев сонмы водя,

В пустыни населяя,

В древней вере наставляя,

Тем же везде объявися

Учительством уяснися

По всем краям пронесеся,

Во всякий слух внесеся,

И в царских устнех вещаем,

И в синодских обношаем,

Яко церковный рачитель

Староверцев всех учитель ¹).

¹). Ркп. библ. Каз. Дух. Акад.

— 309 —

ные способы к расширению своей власти и к увеличению своей общины, и умели находить их: не щадили для сего своего богатства, заводили связи с другими богатыми раскольниками, связи с людьми чиновными; всячески разузнавали дела гражданские, происками, ласкательством и т. п. средствами снискивали себе расположение лиц, имеющих власть. И таким образом, то подкупами и ласкательством, то хитрыми уловками и обманом, то лицемерием и пронырством, то другими какими-либо происками распространяли раскол и усиливали свою общину.

Не менее действительным способом распространения раскола были раскольнические миссии, особенно усилившиеся в конце XVII и в течение XVIII столетия, когда раскольники, с основанием скитов, пустыней и слобод, получили оседлость. Первые расколоучители, которых раскольники называют своими апостолами, святыми отцами и страдальцами, в начале XVIII столетия почти все уже перемерли, и только не многие доживали еще остаток дней своих. По следам их теперь ходили по всей России с проповедью о расколе раскольнические миссионеры, наставники и учители. Главными исходными пунктами раскольнических миссий были: выгорецкий монастырь, московские монастыри —Рогожский и преображенский, керженские скиты, иргизскиe монастыри, Ветка и стародубские слободы. Все эти раскольнические общежительства служили как бы пропагандой, откуда в бесчисленном множестве выходили расколоучители и странствовали по разным городам, селам и деревням с пропо-

— 310 —

ведью о расколе. В выговском скиту сам Андрей Денисов, который в свою очередь с Семеном также странствовал по России с проповедью о расколе, образовал для распространения раскола нарочитых многочисленных миссионеров, раскрыв им учение раскола во всей подробности, до самых последних оснований. И эти миссионеры, особенно некто Трифон Петров, Мануил Петров, и иконники Даниил и Никифор Самсоновы, по примеру своих наставников, странствовали по разным местам с проповедью о расколе, и насадили семена своей секты во многих городах России. Из выгорецкого монастыря особенно много выходило раскольнических проповедников в XVIII столетии. «Из того монастыря, — писал в половине XVIII столетия обратившийся к православию выговский историк Алексей Родионов,—всегда выходи и доныне выходят лжепророки и лжеапостолы, преобразующеся в апостолов Христовых, учаще яже не подобает, скверного ради прибытка». Первый из таковых учителей был сам строитель того монастыря Даниил Викулин, бывший шумского погоста церковный дьячок; он «ходя по погостам и волостям, все домы развратил учением бесовским, весь олонецкий уезд уловил и поглотил и много богатства собрал»¹). В сенатском указе 1745 г., данном вместе с синодским, читаем: «чрез принесенные святейшему правительствующему синоду представления оказуется, что раскольников из выгорецкого называемого ими

¹) Ист. Росс. иерарх. ч. III, стр. 623 о выгор. монастыре. См. также о сем монастыре у протоиерея Иоаннова.

— 311 —

Данилова и из других скитов будто бы для промыслов и пpoкopмлeния в разные места не мало распустили, с данными от старост паспортами, из которых один пойман, и при осмотре явились у него в сумке раскольнические книжицы и тетрадки, и раскольническое причастие, и ножницы со стриженными волосами, да в доме крестьянском сыскали панагию с причастием, и притом устав их, как они по раскольнически причащают; а по следствию то причастие получено из раскольнического жилища, из оного Данилова скита, и вышедшие де из погостов обыватели в раскол, из домов своих бежали в недавних годах, и приняты нынешними содержателями раскольническими»¹). Из Керженских скитов еще в конце XVII в. ходили миссионеры с проповедью раскола по нынешним губерниям нижегородской, пермской, оренбургской и другим восточным губерниям, и здесь распространили свой раскол, от чего раскольников в этом краю доныне называют «керженцами, кержаками». Из Брынских лесов также выходили многие раскольнические миссионеры. «Якоже змий во aпoкaлипcии виденный, говорит Димитрий Ростовский, хоботом своим отторже третию часть звезд небесных и повержеся на землю, так и брынская пустыня, как хвосты свои распростирает, посылая учители во грады и веси, отторгает от церковного неба, яко звезды, души людей православных, и повергает в свою пропасть»²). Еще более, кажется, высылала мис-

¹) П. С. 3. т. XII, № 9155.

²) Розыск. стр. 69.

— 312 —

сионеров в Россию для проповеди раскола Ветка, которая почти вся наполнена была людьми беглыми, след. привыкшими к странничеству и бродяжничеству. «Прелести ее, говорить протоиерей Иоаннов, от часу более распространялись повсюду, так что самые отдаленные города, уезды и селения России не избежали заразы ее. Беглецы, черные попы: Иов, Игнатий, Варсонофий, Макарий муромский, Иосиф Боровской, Иван из Белева, Димитрий из Мурома, и белые: Василий, Мардарий Донской, Лаврентий, в пострижении Лазарь, Иоаким, в монашестве Иаков, и другие волокиты—монахи и монахини от Ветки рассыпались повсюду и простой народ везде развращали, и по всем местам от Ветковской церкви таинство причащения разносили, так что купля сия главным промыслом у сих бродяг учинилась. Грамотные чернецы и черницы отъезжали часто в Россию, развозили от церкви своей тайну причащения, просфоры, благословленные хлебы, и освященную воду, — чем везде простаков обольщали. К сему еще простые монахи и старухи черницы тайну исповеди и причащения везде по городам и деревням под видом нужды отправляли, и оное таинство на смертный случай всякому мужу и жене оставляли. Сии же самые бродяги в мирских домах новорожденным молитвы чистительные давали, младенцев крестили, и умерших по ночам отпевали. Таким всякую святыню от Ветковской церкви разнося, с довольною добычею на Ветку возвращались» ¹). Вообще надобно

1) Полн. Ист. Изв. о раскольн. ч. III, стр. 16 и др.

— 313 —

сказать, что раскольнические проповедники и учители всегда бродили по России в бесчисленном множестве, особенно в конце XVII столетия и в начале XVIII. В городах, селах и деревнях «являлись раскольнические чернецы, и жили в мирских домах, и христиан от православной веры своим злохитрством и учением отвращали» ¹). Всего более миссионеры раскольнические ходили по деревням, и «людей, которые в совершенных и в малых летах, перекрещивали»²). Они, как видно из синодского указа 1722 г. Апреля 3 дня, «тайно содержались по домам, раскольническим и лживым своим учением прельщали простой народ, с великою святей церкви тщетою, и пред такими прельщенными и прельщающимися показывали себя мудрыми, и в знании и толковании священного писания довольными, весьма невежди суще»³). Раскольнические учители были двух родов: явные и потаенные ⁴). Чтобы свободнее и безопаснее странствовать по городам и селам с проповедью о расколе, хитрые раскольнические миссионеры принимали на себя различные личины: иногда ходили под образом нищих, с котомкой на спине, в которой между подаянием часто скрывались раскольнические книги и тетрадки; иногда принимали вид странников, богомольцев; иногда странствовали, как офени или ходебщики с ящиками на спине, в которых также не редко скрывались ра-

¹) П. С. 3. т. III, № 1612 стр. 410.

²) А. А. Э. т. IV, № 284, п. 4.

³) П. С. 3. т. VI, № 3225.

⁴) Там же. № 3870, п. 10.

— 314 —

сколоучительные книжки и тетрадки. Скрытно, незаметно вкрадывались в деревню и обольщали простой народ: «якоже нетопири, пишет св. Димитрий Ростовский, от света дневного по щелям, сице они в тайных местех от нас хоронящеся, учат или паче рещи прельщают простой народ» ¹). Притворяясь таким образом, они входили в дома православных простолюдинов и при всяком удобном случае предлагали слово учения в духе раскола. Чтобы сильнее и успешнее действовать на сердца своих слушателей, особенно безграмотных и поселян, они, по примеру первых расколоучителей, употребляли разные хитрости: особенно часто указывали в подтверждение своих слов на старинные церковные книги, тетради и картины. «Простии же и малоумеющии божественных писаний, чтению же и истинному разумению, говорит преосв. Игнатий тобольский, видяще яко в печатных книгах показуют им, мняху истину быти, не ведуще их арменского еретичества, но тако просту веру емлюще, яко не злобиви суще»²). Проповедь странствующих миссионеров раскольнических так много способствовала умножению и распространению раскола, что архипастыри наши в XVIII веке особенно настаивали на поимку и искоренение расколоучителей, как главных виновников умножения раскола. Так напр. святейший синод докладывал государю Петру I в 1721 г. Ноября 19: «к поимке раскольнических учителей,

¹) Розыск, стр. 100.

²) 3 посл. в Правосл. Собесед. за 1855 г. кн. стр. 158.

— 315 —

которые ходя тайно по домам, а инде и долговременное пребывание имея, раскольническую свою прелесть размножают, и простонародных от церквей отвращают, потребен зело видится такой указ, дабы посылаемых от духовного правительства и от раскольных дел людям, к выимке оных чинено было беспрепятственное послушание, и не требовалися бы светскими послушные от командиров их указы... И ежели к поимке оных лжеучителей такой вольности синоду дано не будет: то не токмо оных изыскать и искоренить будет неудобно, но и вящше под укрывательством и защищением без боязни приумножатся, и многих к своей прелести привращать могут, что будет с великою святей церкви тщетою: ибо по ведомостям из Москвы, такое оных раскольников значится размножение, что в некоторых приходах и никого, кроме раскольников не обретается, но все позаписке под двойным окладом явствуются в раскольщиках» ¹).

Равным образом весьма много способствовало распространению раскола умножение раскольнической письменности и распространение в народ разных раскольнических книг и сочинений. Едва только открылся раскол в Москве, как тотчас же расколоучители начали писать и распространять в народе различные сочинения и послания, посредством которых, с одной стороны, рассеивали в народе свои заблуждения, с другой— возбуждали ненависть к патриарху Никону и пра-

1) П. С. З. т. VI, № 3854, докл. 13.

— 316 —

вославной церкви. «Мнози невежди не точию от простых, но и от освященных, говорили отцы собора 1667 года, ови устно, ови же письменно, возмутиша многих души неутвержденных, глаголюще и пишуще, яко же им возшепта сатана» ¹). Протопоп Аввакум написал несколькопосланий и статей, исполненных самого жалкого невежества и самой злобной ненависти к п. Никону ²). Сочинения его имели большой успех³). И не только при п. Никоне сочинения его были в ходу и способствовали распространению раскола, но и после него. С 1682 г. по 1735 год, по причине распространения в нижегородской губернии Аввакумовых писем, основалось здесь даже несколько новых скитов поповщинских. Именно старец Онуфрий, преемник беглого соловецкого монаха Арсения, как-то случайно получил от другого старца Сергия некоторые догматические письма Аввакумовы. Перечитывая их со всем своим братством, Онуфрий увлекся мыслями Аввакума, и других за собою увлек и распространил это Аввакумово учение не только близь города Семенова и деревни Хвостиновой, где устроен был особый скит онуфриевский, но и в скитах шарпанском, голендухином, оленевском и других. Точно также учение Аввакума, распространявшееся посредством его сочинений, произвело особую секту, известную под именем Аввакумовщины. Сочинения Аввакума тем более имели успех, что особенно приходи-

¹) Дополн. к Акт. Ист. V. стр. 483.

²) Сборник сочин. его в библ. Каз. Дух. Акад.

³) Доп. к Акт. Ист. т. V, стр. 448.

— 317 —

лись по вкусу простому народу: написаны были простонародным мужицким и отчасти шутливым языком. Кроме Аввакума, при п. Никоне рассеивали мысли раскола посредством писания и многая другие лица: диакон Феодор рассылал послания о правой вере и об антихристе; монах Феоктист сочинил слово об антихристе; большую известность в народе получила книга о правой вере московского архимандрита Спиридона (1665 г.) с полемикою на поправки в церковных книгах. Попы Лазарь и Никита прислали из своих приходов, один в 30, другой в 70 пунктах, челобитные, также излагавшия учение раскола. Все эти сочинения, пущенные в народ ходили по рукам, читались, а некоторые из них даже были изучаемы всеми, ревностно принимавшими раскол, как книги символические. Когда раскол проник в соловецкий монастырь, тамошние предводители его, келарь Азарий и черный поп Геронтий написали от себя челобитную, в которой также подробно изложили мысли раскола, и один экземпляр послали к царю, а несколько экземпляров пустили в народ. И эта челобитная впоследствии далеко распространилась и сделалась у раскольников символическою книгою. В XVIII стол. соловецкая челобитная распространилась даже в южной России, особенно в елисаветградских и бахмутских слободах, и служила здесь основанием раскола ¹). Везде, где только появлялись грамотные расколоучители, они не только устно проповедывали раскол,

1) Истина соловец. обители, на первых страницах.

— 318 —

но и для большего успеха распространяли свои писания. «Не точию в селех и во градех, говорить п. Иоаким, но и в самом царствующем граде Москвечрез их ложная и прелестная словеса и писания простый и их прелести не могущий познати мног народ прельщали, яко словесы, тако и злолукавными лестными писании»¹). В концеХVII столетияи в начале XVIII раскольническая письменность так умножилась и сделалась столь верным способом распространения раскола, что у раскольников открылась даже своя книжная продажа, образовались свои книжные лавки и библиотеки, особенно в выгорецком скиту, где жили два знаменитых раскольнических писателя, Андрей и Семен Денисовы. Уже в 1681 году, когда в Ноябре месяце созван был собор русских пастырей в Москве, благочестивый царь Федор Алексеевич обратил внимание отцов сего собора на распространение и продажу раскольнических сочинений, как на одну из причин усиления и рас пространения раскола. «В Москве всяких чинов люди, — говорил он собору, — пишут в тетрадях, и на местах и в столбцах выписки, именуя из книг божественнаго писания, и продают у спасских врат и в иных местьх, и в тех письмах на преданные святей церкви книги является многая лож; а простолюдины, не ведая истинного писания, приемлют себе за истину и в том согрешают, паче же выростает из того на святую церковь противление» ²). Особенно в

¹) Слово благодарств. № 65, 80 и др.

²) А. И. т. V.

— 319 —

XVIII веке начала сильно умножаться и распространяться раскольническая письменность, направленная в защиту раскола и против православной церкви. Из сочинений беспоповщинской секты этого времени особенно имели большое влияние на распространение и утверждение раскольнических мыслей сочинения выгорецких писателей — братьев Денисовых, и из них преимущественно ответы поморские. С 1722 года главные лжеучители выгорецких скитов, как читаем в одном указе 1740 года, похваляя свои «ответы, в народ пустили, и оными малоразсудных колеблют, и к своей прелести развращают»¹). Сочинения Денисовых, по своему тону и направлению, не могли не иметь сильного влияния на необразованных, особенно неразсудительных и легкомысленных читателей. Напыщенно-восторженный тон, цветистая, образная, иногда действительно не лишенная некоторой красоты и изящности речь, чрезвычайно ловкая подделка и обилие хитросплетенных доказательств — все это сильно действовало на умы и сердца нерассудительных читателей. Читая, например, в «российском винограде», или в «истории отцев и страдальцев соловецких» напыщенно-восторженное, хитросплетенное описание мнимых подвигов и чудес расколоучителей, которые в этих сочинениях не иначе называются, как священномучениками, всечестными страдальцами, святыми отцами и т. п., полуграмотный, легковерный и неразсудительный простолюдин ве-

¹) П. С. 3. т. XII, № 9046.

— 320 —

рил таким басням так же, как четьям-минеям, или старинным соборникам, торжественникам, где в старину обыкновенно помещались жития святых: ибо хитрый и, надобно сказать, весьма даровитый сочинитель этих раскольнических историй умел подделаться во внешнем их виде под тон четий-миней, старинных соборников иторжественников, только от себя прибавил несколько учености и риторических прикрас. Другого рода раскольнические сочинения, распространявшиеся в народе особенно в XVIII столетии, направлены были главным образом против правительства не только церковного, но и гражданского. Так напр. в 1701 году раскольник Талицкой, «ради возмущения людем, писал письма плевельные и ложные о пришествии антихристове с великою злобою и бунтовским коварством, каковому его учению многие последовали» ¹). «Многия являются подметные письма, писал Петр Великий в именном указе Генваря 25, 1715 г.,—в которых большая часть воровских и раскольнических вымышлений, которыми под видом добродетели яде свой изливают» ²). И подобные сочинения раскольнические также сильно действовали на народ. Известно, что в народе русском в то время, особенно при Петре Великом, множество было недовольных гражданскими и церковными преобразованиями, какие производило Правительство. Многие до того одержимы были духом злобного негодования

¹) П. С. 3. т. VI, стр. 495.

²) П. С. 3. т. V, № 2877.

— 321 —

на Правительство за нарушение старины, что осмеливались на дерзкие, мятежнические поступки. Раскольники с своей стороны еще более поддерживали, возбуждали этот мятежный дух своими противо-правительственными сочинениями, и таким образом усиливали и умножали раскол ¹).

Не мало способствовало распространению раскола также рожденье и воспитание детей в расколе, усыновление и запись в раскол под двойной оклад детей бедных, сирот бесприютных. Чрез постоянное нарождение и воспитание в расколе детей, община раскольническая естественно все более и более приобретала себе новых членов: ибо постоянно нарождалось и воспитывалось в расколе молодое поколение. Равным образом и усыновление и запись в раскол под двойной оклад чужих детей бедных, несостоятельных православных родителей также естественно способствовали умножению раскольнической общины. Это в XVIII веке между раскольниками так было обычно, что церковное и гражданское правительство находилось вынужденным неоднократно издавать против этого запретительные указы²). «Ныне, — читаем в указе, данном по сему случаю в 1732 году, в докладных от раскольнической конторы пунктах показано, что у раскольников имеются многия в расколе дети малолетные, которые записаны ими

1) Раскольнические книги так сильно распространялись и так вредны были дли народа, что в 1724 году указом Свят. Синод. предписано было духовным управителям объявлять раскольнич. рукописные книги, П. С. 3. VII № 4578.

²) Таковы напр. указы 1722 года Мая 15, 1728 Июля 14.

— 322 —

под платеж окладу, в бывшем приказе церковных дел в 720 году, из которых де в Москве в контору раскольническую сыскан был малых лужников Федора Никитина пасынок Иван Иванов, и показал от роду себе 16 лет, а расколу научен и записан в двойной платеж обще от оного вотчима своего, с братьями своими и сестрою в малых летах, которым де от роду ныне одному 14, другому 13, сестре 15 лет» ¹).

Наконец весьма много способствовало распространению раскола бегство и бродяжничество раскольничество из одного места в другое. Бегство и скитальчество раскольников особенно сильно было во второй половине XVII века и долго не прекращалось в XVIII столетии. Беглыми иноками соловецкими, как мы уже и выше видели, раскол насажден был по всему северному поморью и даже в странах волжских. «Егда воинство осадити и разорити киновию готовляшеся, пишет Денисов, тогда от отец киновийских обще соборным советом мнози на брег моря отехавше иноцы и бельцы, по пустыням поселишася: и яко авраамле семя многоплодни, и многожительни и во благочестии древле-церковном и житии отечестем крепкожительни показашася, и не токмо пустыни, дебри и блата, но и окрест прилежащии грады и веси благочестия светом научивше и просветивше, сторичен плод принесоша» ²), Когда в Москве (по-

¹) П. С. 3. т, VIII, № 6149.

²) История о отцех и страдальцех соловецких.

— 323 —

сле бунта 1682 года) последовала законная расправа с буйными, мятежными стрельцами и раскольниками; то, как замечает п. Иоаким, «мужики грубии и воры мятежники расбегошася». «Многие раскольники притворством своим и лукавым обращением выманивались и уходя из монастырей, куда были сосланы за упорство в расколе, в иные места, чинили противности горше перваго» ¹). В 1684 и 1685 годах «из разных волостей и погостов разных помещиков крестьяне и бобыли в расколе бежали, безвестно, за свейский рубеж» ²). «Многие раскольники, читаем в сенатском указе 1722 года, не хотя себя объявить, кроются, и переходя живут по городам и селам и деревням, где им сколько тем укрывательством прожить возможно. И для того укрывательства наймуют земли и дворцы и прочия жилища, дабы познаваемы не были; и такими способы не точию от двойного оклада отбывают, но и лживым раскольнической прелести учением некоторых простого народа людей приводят к подобному себе заблуждению» ³). Особенно, одною из главных причин размножения раскола в пределах заволжских, уральских и в Сибири было именно бегство туда раскольников. Сюда бежали раскольники со всех сторон: из Москвы, из соловецкого монастыря, Поморья, Твери, Ярославля, Новгорода и других мест. В Сибирь особенно во множестве пробирались раскольники после 1682 и 1683 годов,

¹) А. А. Э. т. IV, № 284.

²) А. И. т. V, № 127, стр. 220.

³) П. С. 3. т, VI, № 4052.

— 324 —

чрез пределы верхотурского и тобольского уездов. В указе 1722 года Октября 15 сказано, что, по свидетельству епископа нижегородского Питирима, раскольники описные и неописные бегут и селятся в сибирских городах ¹). Дорога, по которой раскольники пробирались в Сибирь и за Урал, через степь, до сих пор слывет «сироткою». Из Великороссии раскол занесен был беглыми раскольниками в Малороссию. «Когда в Великороссии елико день, толико умножишася на староверцы гонения,— пишет сочинитель истории о бегствующем священстве, — тогда многия народы, оставляюще своя природные места, сродники и други, течаху в стародубскую область и тамо пустыни поселяюще: откуду населися Белый кладязь, и Синий, Замшнево, Шеломы слободы»²). Из стародубских лесов и из Великороссии раскольники бежали на Ветку, и там расплодили раскол. Это было в правление Софии, когда стародубскому полковнику приказано было беглых раскольников в Стародубьи обращать к православию. «Таковому указу разгласившуся, повествует историк беглопоповщинский, ревнители древних преданий бегу яшася, по разным местам разльяшася. Гонению в Великороссии на староверцы належащу, мнози оставляюще своя отечества, течаху во оная на Ветке прославляемая места, изволяюще странствие, оземствование, паче утешения своих мест со отступлением, и сицевыми народы пустая места и зверопаственная населяхуся, и вместо дерев людей ум-

¹) П. С. 3. т. VI, № 4109.

²) История о бегствующем священстве л. 7.

— 325 —

ножение показася, трава и терния растущия в вертограды и садовия обратишася, гради втории показашася населением человек, ими же населишася Косецкая, Романово, Леонтиево» ¹). Когда старцы Иов и Досифей посеялиплевелы раскола по реке Дону, то отсюда он чрез бегство и бродяжничество раскольников распространился по р. Куме, Сулаке, Кубани и Аграхани и проник даже за границу, в Крым. Из 100 станиц донских казаков, большая часть которых заражена была расколом в конце XVII столетия, по случаю разных политических движений, целые станицы раскольников, разбежавшись в разные стороны образовали целые раскольнические общины, которые еще более умножились в числе от наплыва беглецов из внутри России, Так между гребенскими казаками, по р. Тереку, в большой и малой Кабарде, в урочищах Голого Гребня, в ущелье Павловом, при гребне и ущелье Кошлаковом и при Пимоновом Дубе распространяли раскол старообрядцы, бежавшие с Дону в 1688 и 1698 г. Когда казачий атаман Некрасов, с товарищами своими, Гаврилом чернецом, Иваном Драным, Козьмою и Савельем Вориновыми, набрав на Дону воров и разграбя селения. около Царицына, Дмитриевска и Саратова, ушел с оными на Кубань, отдавшись в подданство Крымское в 1708 году, — то раскольники толпами побежали туда из России и с Дону, из голубинской, чирской и других станиц и иных разных мест, и поселились целыми сло-

1) Там же, л. 8 об.

— 326 —

бодами между станиц казачьих ¹). Так везде разносили и распространяли раскол беглые раскольники.

Таково было, в главных чертах, внутреннее развитие раскольнической общины. Как, впрочем, ни разнообразны и ни сильны были внутренние средства и способы развития раскольнической общины, но она кажется, не усилилась бы, не развилась бы в огромных размерах, если бы в самом православном обществе не было обстоятельств и условий, благоприятствовавших ее развитию. Рассмотрим теперь, что благоприятствовало развитию раскола в самом православном обществе, во-первых, в состоянии церковного благочиния и управления, во-вторых, в гражданском состоянии России.

¹) См. Истор. о донских казаках в Чтен. Моск. Общ. Истор.

Страница сгенерирована за 0.26 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com