«Где двое или трое собраны во имя Мое...» О церковной молитве

«ГДЕ ДВОЕ ИЛИ ТРОЕ СОБРАНЫ ВО ИМЯ МОЕ...»

О церковной молитве

Цель жизни православного человека заключается в том, чтобы совершить обратное тому, что содеял Адам в начале человеческой истории. Если праотец разорвал общение с Богом, отказавшись от Него, ослушавшись Божиего закона и возжелав жить по своей воле, то наша задача — вернуться к спасительному общению с Господом и воссоединиться со своим Творцом. Если в основе греха Адама лежало непослушание воле Божией, Божиему замыслу о человеке, то в основание нашей жизни мы должны положить принятие воли Божией. Эту волю мы знаем, она дана нам в Божественном Откровении.

Божественное Откровение хранится в Церкви, в общине единомышленников, в которой живет и действует Святой Дух. Силой Святого Духа Слово Божие сохраняется в Церкви неповрежденно, и никакие обстоятельства времени, никакие человеческие мудрования не способны разрушить это Слово или исказить его. Но в Церкви мы не только узнаем волю Божию через Священное Писание. В Церкви мы вступаем в особое общение с Богом посредством молитвы. В Церкви нам дается возможность, соотнося свои поступки и мысли со Словом Божиим, видеть, насколько мы отклоняемся от истинного курса, насколько верно или неверно живем. И если мы понимаем, что поступаем или мыслим неправильно, то есть

117

не согласно Божиему закону, то у нас есть возможность с сердечным сокрушением раскаяться пред Богом в своих грехах и, выправив свой жизненный курс, продолжать движение по пути духовного совершенствования.

И еще нечто очень важное происходит в Церкви: мы не только научаемся слову Божиему, не только можем корректировать свою жизнь, направляя ее по верному пути, но силой Божественной мы становимся способными реально преодолевать грех. А поскольку грех есть единственное средостение между человеком и Богом, то, разрушая эту преграду, мы обретаем возможность войти в непосредственное общение с Богом, соединиться с Ним. О значении Церкви в деле духовного очищения человека святитель Тихон Задонский говорил так: «Что госпиталь для больных, то Святая Церковь для христиан, больных духовно... В Святую Церковь ради того входят больные духовно, чтобы исцелиться от душевных болезней и так спастись».

Известно, что современные средства медицины справляются со многими физическими недугами, но они не в состоянии вернуть человеку молодость и тем более не способны продлить жизнь настолько, насколько хотел бы того человек. Смертельно опасные духовные болезни, напротив, могут быть полностью исцелены, а душа способна обновиться так, как не может обновиться тело. Такое обновление и исцеление от грехов мы обретаем в Таинстве Церкви.

Воспоминание о Тайной Вечере, таинство Святой Евхаристии мы не случайно именуем Таинством Церкви. Не сегодня появилось это определение — оно появилось в святоотеческой древности, потому что Церковь призвана все то, что совершил Господь Иисус Христос, актуализировать, делать достоянием каждого последующего поколения. Подобно апостолам, мы, отделенные от события Тайной Вечери двумя тысячами

118

лет, молясь за Литургией, силой Святого Духа совершаем то, что совершил Господь Иисус Христос, учредив таинство Святой Евхаристии.

Святой апостол Павел назвал Церковь таинственным Телом Христовым (Еф. 1, 22-23). Нам трудно понять, что это означает, но ясно одно: сказанное — не просто образ. Тело Христово — не метафора, но реальность. Когда Церковь, община верующих людей, собирается вместе со своим епископом или священником и совершает таинство Тела и Крови Христовых, Святую Евхаристию, тогда она являет видимым образом то, что апостол Павел определил как Тело Христово. Потому и преподобный Симеон Новый Богослов именовал Евхаристию Таинством Церкви.

Мы — Церковь, когда мы вместе молимся и когда от единого Хлеба и от единой Чаши причащаемся подлинного Тела и подлинной Крови Христовых. В этот момент происходит нечто опять-таки непонятное человеческому уму: причащаясь от единого Хлеба и Чаши, мы входим друг с другом «во единаго Духа Святаго причастие», входим в нерасторжимое единство. Именно в этом Божественное обоснование единства Церкви, именно из этого факта проистекает осуждение всяких расколов, ересей, которые препятствуют людям участвовать в священной евхаристической трапезе. Тот, кто разделяет Тело Христово, разрушает Святую Евхаристию, идет против Бога, против Его заповедей, против всего того, что запечатлено мудростью святых отцов и кровью мучеников, — против единства Церкви Христовой.

В Церкви Божией Небесное соединяется с земным непостижимым для человеческого ума образом: хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Спасителя. Подобно тому как в Богочеловеческой Личности были соединены человеческая и Божественная природы Иисуса Христа, так в Церкви

119

сплетаются Божественное и человеческое, земное и Небесное, временное и вечное. Церковь — это не только человеческое сообщество, союз верных, — но это Богочеловеческий организм. И когда мы, наученные в Церкви слову Божиему, соединенные с Господом живой молитвой, очищенные сердечным покаянием, вкушаем Тело и Кровь Христовы, то разрушаются наши грехи, ибо мы причащаемся «во оставление грехов и в жизнь вечную». В этом Таинстве восстанавливается разрушенная Адамом связь с Творцом, и мы, немощные и слабые, входим в реальное общение с Богом, прикасаемся к Божественному Царству, где жизнь устрояется по Его благой воле и в соответствии с Его правдой.

Православное богослужение, молитвословие церковное — великая школа в овладении навыком молитвы. Все, что произносится и поется в храме, — это и есть молитва. О чем только не просит человек своего Господа! Мы открываем Ему самое сокровенное, просим исцелить наши душевные и телесные недуги, оградить от искушения, помочь в трудных жизненных обстоятельствах, в сложных отношениях с другими людьми. Мы говорим Богу обо всем, что является для нас важным и насущным. Когда мы приходим в храм Божий, то и здесь можно мысленно обращаться ко Господу своими словами, даже если в это время читаются псалмы или молитвы, поются церковные песнопения. Одно обращение к Богу не может помешать другому. Но совершенно очевидно, что невозможно на протяжении целых часов просить что-либо у Господа своими словами — таких слов просто не хватит.

Нужно стараться вслушиваться в слова песнопений, в тексты, которые читаются и произносятся в храме. Эти особые церковные молитвы есть не что иное, как разговор Церкви Божией со своим Главой, со Спасителем. В этом соборном обращении к Богу сосредоточена великая мудрость

120

тысячелетий, основанная на огромном духовном опыте многих поколений христиан. В словах церковной молитвы открывается смысл общения человека с Богом, поэтому нужно стараться концентрировать свое внимание на словах, произносимых за богослужением.

Храмовое богослужение все пронизано молитвой, в нем нет ни одного действия, ни одного слова, которое бы не было молитвой. Во время богослужений звучат дивные псалмы, дошедшие до нас из глубокой древности, из Ветхого Завета. Их творцами являлись такие боговдохновенные мужи, как царь и пророк Давид, и другие; имена некоторых из них до нас не дошли. Псалмы являют удивительный пример симфонии духовной поэзии и молитвы. В этих псалмах мы обращаемся к Богу с прошениями, раскаиваемся пред Ним в своих согрешениях, благодарим и восхваляем Его. Псалмы, как и каноны, и молитвословия, произносимые во время богослужений, научают человека молитве, помогают ему прочувствовать всю ее силу и глубину. У верующего, часто приходящего в храм Божий и внимательно относящегося ко всему, что происходит во время богослужения, вырабатывается устойчивый навык молитвы. Если мы следим за словами, произносимыми в храме, то волей-неволей учимся молитве, проникаемся ее духом, отмечаем для себя молитвы, наиболее соответствующие нашему духовному состоянию.

Конечно, мы не всегда способны воспринять эти слова во всей их полноте и глубине, ибо нередко плохо разбираем, особенно на слух, церковнославянский язык. Но ведь это не чуждый нам язык, это язык наших предков, близкий и нашему современному языку, и нашему сердцу, и нашей генетической памяти. Почти каждому из нас понимание общего содержания молитвы, ее смысла вполне доступно — и это самое

121

главное. И чем чаще мы будем посещать храм, тем более понятными для нашего ума и сердца станут тексты церковных молитвословий и богослужебных последований, открывая нам прежде сокрытые, новые и богатые смыслы.

Человек, участвующий в богослужениях, назидается не только умственно, воспринимая тексты молитвословий и псалмов, но и чувственно, созерцая прекрасные образы: святые иконы, дивную архитектуру храмов, священнические и епископские облачения. Находясь в храме, мы погружаемся в особый мир церковной эстетики, который создавался долгими столетиями, впитывая в себя высокий духовный строй подвижников, отцов, учителей, праведников Церкви. То же самое можно сказать и о церковной музыке, которая являет собой идеал гармонии и красоты. Сопровождая молитвословия, она благодатным образом воздействует на наш внутренний мир, преобразуя его.

Сознание человека устроено так, что постоянно следить за словами молитвы невозможно. Сил человеческих и памяти не хватает, чтобы цепко держать в ней каждую молитву, — так уж устроены люди, — мы ослабеваем. Но потому служба и продолжается не один час, чтобы снова и снова возвращать нас к молитвенным текстам, побуждая сосредоточивать свое внимание на их восприятии и понимании. А в чем же тогда смысл наших долгих стояний в храме?

Но даже если мыслью мы отходим от молитвы по немощи своей, то все равно находясь в храме, в благодатной атмосфере молитвы других людей, находимся под постоянным воздействием Божественной благодати. В храме совершается общая, соборная молитва, когда все наши немощные силы складываются и умножаются. Эта всеобщая молитвенная стихия способна захватить все наше существо и, подобно мощному лифту, вознести его ввысь, причем общая подъемная

122

сила будет несоизмеримо больше той, которую мы вкладываем в наши частные молитвы.

Вот почему молитва в храме имеет особый смысл, значение и силу, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18, 20).

Вспомним евангельский рассказ (Ин. 2, 12-22) о том, как Господь в начале Своего общественного служения изгнал торгующих из Иерусалимского храма — и не только торгующих, но и животных, которых продавали для принесения в жертву. Взяв бечеву, Господь изгнал людей, торгующих и меняющих деньги (Ин. 2, 15), и сказал: Дом Мой домом молитвы наречется (Мк. 11,17; Мф. 21, 13).

Какое отношение имеют наши труды по благоустройству церквей и монастырей к изгнанию нечестивцев из древнего Иерусалимского храма? По всей вероятности, и то и другое связано с восприятием великого закона, который Бог положил в основание бытия всего космоса. Господу было угодно, чтобы все мироздание зиждилось на законе гармонии.

А гармония — это сочетание элементов, даже разнородных, в некое единое целое, которое несет в себе подлинную, Божественную красоту. Если же гармония нарушается, значит, зло побеждает добро. Вот почему наш замечательный писатель Ф. М. Достоевский и сказал, что красота спасет мир, — имея в виду не красоту человеческих лиц или одежд, а тот Божественный закон гармонии, который спасает мир тем, что являет собой некий видимый эталон Божественной красоты.

И где, как не в храме, должна являться эта красота? Где, как не в храме, все должно быть гармонично? И если мы видим храмы, изуродованные либо безбожием, либо человеческой глупостью, то как это ранит наши сердца! Мы понимаем, что в доме Божием не может не быть красоты, и потому забота о внешней красоте церквей и монастырей проистекает

123

не от какого-то эстетства, лишенного духовного основания, а от потребности созерцать Божественную красоту как проявление всемирного закона гармонии.

Но закон этот выражается не только во внешней красоте храмов, их главное украшение — не стены, даже гениально расписанные, и не иконостасы, блистающие своей красотой, а народ, молящаяся община.

И когда молящаяся община вносит в богослужение и вообще в атмосферу храма нечто недопустимое, как то: посторонние разговоры, невежливое отношение друг к другу, когда мы, оказавшись в тесноте, начинаем «бороться за свое жизненное пространство», толкая стоящих рядом, то это также становится нарушением Божественного закона гармонии, некой хулой на Бога.

Вот почему святой Василий Великий и говорит, что дом молитвы нельзя превращать в место пустых бесед. А ведь иногда так и бывает: как только умолкают песнопения и чтец начинает читать псалмы, так тут же возникают разговоры, особенно под большие праздники, когда собираются люди, давно друг друга не видевшие. Вот эти разговоры и разрушают гармонию храма Божия.

Все это до некоторой степени напоминает то, что происходило в Иерусалимском храме. Там несчастные животные и звон монет также разрушали гармонию храма, и потому Господь изгнал торгующих из него. Ибо, действительно, не мог мириться Спаситель с тем, что дом Божий несет на себе печать человеческого беспорядка.

Вот почему всякий раз, входя в храм, мы должны ясно сознавать, что входим в особое место поклонения Богу, где мы реально соприкасаемся с Божественной благодатью, где все должно быть прекрасно, способствовать возвышению души.

124

Да поможет Господь каждому входящему в храм Божий осознать величие и святость этого места и не разрушать Божественного замысла о гармоничном устроении мира и особенно о гармоничном устроении дома молитвы пустыми словами, неподобающим поведением, тем более своими злыми мыслями. В храме мы должны изгонять из своего сознания всякое зло, чтобы предстоять Господу в простоте сердечной и готовности принять Его Божественную благодать.

125