13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
Автор:Без автора
Доклад Совету Богословского Института комиссии по исследованию книги бывшего студента института Е. Ламперта в Православном Богословском Институте в Париже. Журнал "Православная мысль" №5
ПРИЛОЖЕНИЕ № 3.
Доклад Совету Богословского Института комиссии по исследованию книги бывшего студента института Е. Ламперта.
«The Divine Realm»
Комиссия, в составе прот. В. Зенковского, прот. Г. Флоровского и В. В. Вейдле, по поручению Совета Богословского Институа, должна была выяснить зависимость книги Е. Ламперта «The Divine Realm», Лондон, 1943, от трудов прот. С. Булгакова. Внимательное исследование книги Ламперта привело комиссию к следующему заключению.
Книга, выпущенная Е. Лампертом под заглавием
_______________
*) В эту сумму включены все частные поступления из Америки через П. Ф. Андерсона.
154
«The Divine Realm» не является оригинальным произведением: за исключением нескольких кратких глав, она представляет собой перевод ряда страниц из трудов прот. С. Булгакова. В основу своей книги Ламперт положил заимствования из трех книг о. С. Булгакова: 1. «Невеста Агнца» (опубликованной в 1945 году, но известной Ε. Ламперту в рукописи, которую о. Булгаков давал читать своим друзьям и ученикам, в том числе и Е. Ламперту); 2. «Свет Невечерний», Москва, 1917 г.; 3. (Статьи «Евхаристический Догмат») «Путь», №№ 20 и 21, 1930 год; иногда используется и «Агнец Божий». Никаких ссылок на эти заимствования в книге Ламперта не имеется.
Уже в предисловии первая часть стр. 6-ой представляет перевод из «Света Невечернего», стр. 77-ая, а первые строчки следующей страницы повторяют в краткой форме стр. 11-ую (предисловие к «Свету Невечернему»).
В части I-ой страницы от 11-ой до 49-ой представляют перевод — иногда с пропусками, иногда с мелкими добавлениями, иногда с редкими изменениями — из «Невесты Агнца» (стр. 7-53). Даже порядок глав не изменен у Ламперта, и текст о. С. Булгакова воспроизведен без всяких ссылок на него или цитат. Ближайшие десять страниц у Ламперта (стр. 50-59) взяты из «Света Невечернего» (стр. 179-186, 261, 265, 278) — частью в свободном переложении, частью с некоторыми·перестановками материала. Последняя глава этой части есть перевод (стр. 62-63) наполовину из «Невесты Агнца» (стр. 65-67), а наполовину из «Агнца Божия» (стр. 155-156). Последняя глава в тех же местах «Агнца Божия» и «Невесты Агнца» использована вместе на стр. 49; на стр. 15, которая связана с 11-12 «Невесты Агнца»: последние три строчки, как три первые строчки стр. 16, находят заимствование из «Света Невечернего» (стр. 181-182). Все такие мелкие заимствования, конечно, очень трудно установить, — возможно, что их есть и более. Что касается источника, стр. 67-71 (Additional Notes), мы не смогли его установить, хотя близость и здесь к идеям о. С. Булгакова бесспорна.
Во второй части стр. 73-87 находим перевод, реже в форме резюмирующего рассказа, из «Света Невечернего» стр. 238-254. Когда Ламперт больше резюмирует, чем переводит (как на стр. 78-79), он все же не упускает случая привести цитаты (подобно цитате из Эмпедокла на стр. 78, прим. 2), которые взяты из «Света Невечернего» (стр. 285, прим. 1). Стр. 89-90 у Ламперта — из статей о. С. Булгакова «Евхаристический Догмат» («Путь» № 21, стр. 22-24 и 29-30). Остальные главы этой же части переведены (при сохранении оригинального порядка) из «Света Невечернего» (стр. 287-296, с пропусками и стр. 353-354, 359-360, 368-371, 373, 379, 380, 388).
В третьей части, глава «Metabolism» (стр. 125-129), находим перевод из «Евхаристического Догмата» («Путь», № 20, стр.
155
3-6, № 21 стр. 5-8, № 20 стр. 25-26). Первый параграф на стр. 110-ой взят из «Света Невечернего», стр. 63, а на стр. 136-137 заимствования взяты из «Света Невечернего», стр. 408-410. Мы не смогли установить источника остальной части книги: во всяком случае, теория таинств, изложенная здесь, бесспорно принадлежит о. Булгакову.
После этой общей сводки результатов нашего исследования книги Ламперта приведем несколько примеров сравнительного сопоставления соответственных мест у о. С. Булгакова и Ламперта. Вот текст о. С. Булгакова «Невеста Агнца», стр. 8:
«В христианском разумении соотношения, существующего между Богом и миром, прежде всего следует исключить два полярно-противоположных воззрения: пантеистический или атеистический монизм, с одной стороны, и дуалистическое понимание творения, с другой. Согласно монистическому учению, мир сам себе довлеет и понятен сам из себя. В глубине своей имманентности он осуществляет полноту самого себя, содержа сокровенные корни своего бытия. Субстанция мира есть единственная и последняя его основа. Как бы мы ни понимали ее — материалистически или как мировое вещество — материю или энергию, или же спиритуалистически — как духовную монаду или систему монад, общей для всех видов монизма остается эта самозамкнутость и самодовлеемость мира и его в этом смысле абсолютность».
Текст Ламперта (перевод) стр. 11:
«Отношение между Богом и миром толковалось с двух противоположных точек зрения: пантеистического или атеистического монизма или дуалистического понимания мира. Согласно первому, мир самодостаточен и может быть понят из его собственной природы·и имеет в себе скрытые корни своего бытия. Субстанция мира есть его единственное и последнее основание. Как бы мы ни понимали ее — материалистически, как космическую субстанцию — материю или энергию, или спиритуалистически, как духовную монаду или систему монад, — общей чертой всех форм монизма остается идея, что мир самостоятелен в своем бытии и, в конце концов, поэтому является абсолютным».
2. На стр. 24-ой «Невесты Агнца» о. С. Булгаков начинает свои критические замечания о богословии Фомы Аквината следующим образом:
Текст о. Сергия:
«В богословии Аквината соединяются и переплетаются разные мотивы: аристотелизм и платонизм, августинизм и схоластическая догматика. Поэтому точная характеристика этого сложного учения едва ли возможна. В зависимости от того, на каком из элементов делается ударение, система томизма окрашивается в ту или иную преобладающую краску. Богословие Фомы Аквивата есть не столько синтез, сколько встреча разных, не всегда соединимых влияний».
У Ламперта, на стр. 29, глава под названием: «Западное богословие Св. Фомы Аквината» имеет такое примечание:
156
«Я хотел бы подчеркнуть, что мои критические замечания не имеют в виду нападать на него — они выдвинуты в целях дискуссии и со всем уважением к великому деятелю западного богословия». То, что следует дальше на 10-ой стр., списано с «Невесты Агнца» со всеми ссылками и цитатами, приведенными у о. Сергия. Вот начало этого параграфа:
«В богословии Св. Фомы Аквината различные течения мысли встречаются и переплетаются одно с другим: аристотелизм и платонизм, августинизм, схоластика и учение Дионисия и догмат об откровении. Поэтому трудно дать точную характеристику этой сложной и архитектонически мощной системы. В зависимости от того, подчеркивается один или другой из указанных выше элементов, система окрашивается в тот или иной доминирующий оттенок. Богословие Св. Фомы поэтому не столько синтез, сколько встреча различных и не всегда однородных тенденций».
3. У о. С. Булгакова в «Свете Невечернем», стр. 238-ая, читаем:
«Античная философия, хотя и умела подсмотреть НИЧТО, как скрытую основу бытия, но оставалась бессильной перед задачей объяснить, каким образом ничто становится χώρα или οὐκ ὄν превращается в μὴ ὄν иначе говоря, как возникает мир явлений. И это потому, что здесь в этом вопросе достигается ПРЕДЕЛ философии, кончается область логического выведения начал. Здесь логический hiatus или чудо, предельное событие, которое философии нельзя изъяснить, а можно только констатировать, истолковывая его последствия. Каким образом вообще возникает мир, т. е. это смешение бытия и небытия, каким образом вообще создается бытие и сверхбытийственные семена бытия погружаются в ничто? Перед этой проблемой в естественном и законном бессилии останавливалась античная философия, как останавливается и всякая «чистая философия», заведомо не занимающаяся мифологизированием. Платон в «Тимее...».
У Ламперта вторая часть книги, стр. 73-ья, начинается так: «Хотя древняя философия имела глубокую интуицию «НИЧТО», как скрытой основы бытия, но она оставалась бессильной, чтобы понять, как «ничто» становится «нечто», οὐκ ὅν превращается в μή ὂν, иными словами, как возникает мир явлений. Это объясняется тем, что здесь мы достигаем последнего предела дискурсивного мышления, предела логической дедукции начал. Перед нами логический hiatus, чудо, предельное событие, которое не может быть объяснено, а может быть только установлено и может быть анализировано в своих последствиях. Как возникает мир, этот синтез бытия и небытия? Как семена бытия погружаются в пустоту (ничто)? Древняя мысль остановилась в недоумении пред лицом этой загадочной проблемы, как должна сделать и всякая «чистая философия», которая сознательно не применяет здесь мифологического творчества. Платон в «Тимее...».
157
4. Ламперт никогда не упускает случая воспроизвести интересные замечания о. С. Булгакова, даже если они и не необходимы для развития мысли. Так, на стр. 105-ой, переводя пассаж из «Света Невечернего», стр. 371-ая, Ламперт делает примечание 2-ое, переписывая примечание 1-ое о. С. Булгакова в «Свете Невечернем», страница 368-ая:
Вот текст о. С. Булгакова:
«Невольно напрашивается на сопоставление с Федоровским «проектом общего дела» эсхатологическая мечта Скрябина о создании мистерии, вернее о художественной подготовке такого мистериального действа, которое должно положить конец этому эону и явиться гранью между двумя космическими периодами. При всей утопичности его стремления, лучше всего обличенной его безвременной смертью, этот замысел, воодушевляющий все его художественное творчество, не есть простая фантазия, он есть СИМПТОМ, полный глубокого значения, ибо свидетельствует о появлении новых эонов, предвестий и предчувствий в современной душе — и, прежде всего, в русской душе, как наиболее раскрытой будущему и особенно чуткой к знамениям конца».
Вот текст Ламперта (в тексте и Ламперта говорится о Соловьеве и Федорове):
«Подобные же искания и беспокойства характерны, например, для русского композитора Скрябина, который мечтал о создании эсхатологической симфонии или, точнее, о прелюдии к музыкальной мистической драме, которая должна была бы положить конец настоящему эону и явиться местом встречи двух космических эпох. При всем утопическом характере стремлений Скрябина, таинственно подчеркнутом его трагическим концом, эта мысль (попытка), одушевлявшая все его художественное творчество, не есть чистая фантазия и воображение, но СИМПТОМ, полный глубокого значения. Он свидетельствует о появлении нового зова, новых пророчеств и предвещаний в человеческой душе и, быть может, больше всего в русском духе, как наиболее открытом к «грядущему» и особенно чутком к знамениям Апокалипсиса».
5. Наш последний пример особенно яркая и значительная часть в рассуждении (в «Евхаристическом Догмате», «(Путь, № 20, стр. 4). У Ламперта — стр. 126.
У о. С. Булгакова:
«Идея преложения таким образом содержит в себе антиномию, которая представляет закон тожества, однако, его не только не упраздняя, но даже утверждая: преложение есть тожество различного или различие тожественного. Оно не есть превращение с поглощением одного другим, но есть единство и вместе противостояние обоих, чудо антиномическое. И это выражено прямо в словах Господних: «Сие (т. е. хлеб ) есть тело Мое» и «Сие (τ. е. вино) есть кровь Моя». Сие (хотя и в среднем роде τουτο) есть обозначение предлежащих хлеба и вина, как вещей или предметов, доступных чувственному вос-
158
приятию, а не просто словесный указательный жест в отношении к телу и крови. «Сие есть тело Мое» и «Сие есть кровь Моя» есть формула антиномии, тожество различного и различение тожественного, преложение, как отожествления in actu, а не неподвижное тожество, при котором разные вещи остаются в своей разности и обособлении, чуждые всякого отожествления. Чудо антиномии, преложение, состоит в том, что нечто есть то, что оно не есть, и не есть то, что оно есть».
У Ламперта:
«Идея «метаболизма» (т. е. преложения даров), с другой стороны, содержит в себе антиномию, которая преодолевает закон тожества, не разрушая его, однако. Метаболизм означает тожество различного или различие тожественного — истинное антиномическое чудо. Это метко выражено в словах нашего Господа на прощальной вечери: «Сие (т. е. хлеб) есть тело Мое» и «Сие (т. е. вино) есть кровь Моя». «Сие (хотя и в среднем роде τουτο) означает хлеб и вино, как известные элементы, доступные нашему эмпирическому восприятию: это не одна часть чего-либо, отличного от хлеба (или вина), данного нам, и не есть просто словесный указательный жест в отношении к телу и крови. «Сие есть тело Мое» и «Сие есть кровь Моя» есть формула антиномии: тожество различного и различие тожественного. Это есть отожествление in actu, различных вещей, — отожествление, отличное от статического тожества, где различные вещи не могут быть отожествлены, не переставая быть тем, что они есть. Чудо сакраментального метаболизма лежит в том, что нечто есть то, что оно не есть, и не есть то, что оно есть».
Около 80-ти процентов, не меньше, текста книги взято, таким образом, из творений о. С. Булгакова. Ламперт, конечно, знал, что английские критики не могли бы прочесть книг его русского учителя, — и особенно ни «Невесты Агнца», каковая книга еще не была напечатана, ни «Света Невечернего» — книги, хотя известной, но слишком редкой, чтобы быть найденной в публичных библиотеках вне России. Тем не менее, он пытался сделать его претензии на независимость более правдоподобными с помощью разных мелких ухищрений, — например, подставляя постоянно разные иные слова, вместо термина о. Сергия «София», или с помощью примечаний, подобных тому, какое мы находим на стр. 89-ой: «Разбор софиологических выводов, вытекающих из данного вопроса, лежит вне моей темы». (Тут же Ламперт указывает на английскую книгу о. Сергия Тhе Wisdom of God) — хотя то, что читатель в действительности находит всюду в книге, есть именно софиология, и ничто иное.
Единственное указание плагиатора на его жертву находится на стр. 27-ой, где о. Булгаков упоминается, как выдающийся софиолог. В прим. 7-ом на этой странице мы читаем: «Я не буду излагать софиологической системы». То же примечание (уже на стр. 28-ой) заключает в себе такие строки: «Не отожествляя себя всецело ни с одним русским софиологом, я сознаю себя во многом обязанным им, в ча-
159
стности о. С. Булгакову, — и больше всего в общем Leitmotiv и в том вдохновении, которое лежит в его основе».
Мы видели, чем в действительности является этот «лейтмотив» и это «вдохновение».
Подписано: Прот. В. Зеньковский,
прот. Г. Флоровский, В. В. Вейдле.
160
Страница сгенерирована за 0.09 секунд !© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.