Образование Киевского Княжества

Вопрос об образовании одного княжения (Киевского) приводит нас к вопросу о варягах — руси, которым приписывается водворение на Руси политического единства и порядка.

Кто же были эти варяги—русь, покорившие сперва Новгород, а затем и Киев? Вопрос этот возник в русской историографии уже давно, но исследования за 150 лет настолько осложнили его, что и теперь разрешать его нужно очень осторожно.

Остановимся, прежде всего, на двух местах летописи, местах важных, которые в сущности, и породили варяжский вопрос: 1) летописец, перечисляя племена, жившие по берегам Балтийского моря, говорит: «По сему же морю Варяжскому (т. е. Балтийскому) седят Варязи, а соседи их: (Варязи) свеи, урмане (норвежцы) готе, русь, англяне...» Все это скандинавские племена и варяги поставлены среди них; о славянах же балтийских говорится в другом месте. 2) Далее в рассказе летописца о призвании князей читаем: «Идоша за море к варягам-руси, сице бо ся зваху тьи варязи-русь, яко се друзии зовутся свеи, друзии же англяне, урмане, друзии готе, тако и си». Таким образом, по словам летописи, из Варягов одни назывались русью, другие англянами, урманами и т. д., летописец, очевидно, думает, что варяго-руссы есть норманны. На основании этих и других показаний летописи стали

51

искать более точных сведений и увидали, что варягов знал не только наш летописец, но и греки. Слово «варяг» писалось с юсом и, стало быть, произносилось как «варенг». Такое слово встречается и у греческих писателей и служит совершенно определенным понятием. — У греков под именем Bapayjoi (варанги) разумелись наемные дружины северных людей, пришедших с острова Туле (в Британии) и служивших в Византии. С тем же значением северных дружин встречается слово Waeringer, (варанги), и у летописца средних веков; арабские писатели также знают варангов, как норманнов. Следовательно «варанги», представляют собой нечто вполне определенное в смысле этнографическом: сборную дружину норманнского происхождения. В последнее время удалось, как кажется, определить точно и родину варягов, т. е. страну Варангию. Удалось это, главным образом благодаря одному известию, найденному и напечатанному профессором Васильевским в его статье: «Советы и ответы Византийского боярина XI века». Этот византийский боярин, пересказывая известную скандинавскую сагу о Гаральде, прямо называет Гаральда сыном короля Варангии, а известно, что Гаральд был из Норвегии. Так отождествляются Норвегия и Варангия, норвежцы и варяги. Этот вывод очень важен в том отношении, что раньше была тенденция толковать слово варанги, как техническое название бродячего наемного войска (варяг—враг—хищник—бродячий); на основании такого понимания, Соловьев нашел возможным утверждать, что варяги не представляли отдельного племени, а только сбродную дружину и не могли иметь племенного влияния на славян.

И так варяги—норманны. Но этот вывод еще не решает так называемого «варяжского» вопроса, потому что не говорит нам, кто назывался именем русь. Летописец отождествил варягов и русь, теперь же ученые их различают и для этого имеют свои основания. У иностранных писателей русь не смешивается с варягами и делается известной раньше варягов. Древние арабские писатели не раз говорят о народе русь и жилища его помещают у Черного моря, на побережье которого указывают и город Русию. В соседстве с печенегами помещают русь в Черноморье и некоторые греческие писатели (Константин Багрянородный и Зонара). Два греческих жития (Стефана Сурожского и Георгия Амастридского), разработанные В. Г. Васильевским, удостоверяют присутствие народа русь на Черном море в начале IX века, стало быть, ранее призвания варягов в Новгороде. Ряд других известий также свидетельствует о том, что варяги и русь действуют отдельно друг от друга, что они не тождественны. Естественно было бы заключить отсюда, что имя руси принадлежало не варягам, а славянам и всегда обозначало то же, что оно значило  в ХII веке, т. е. Киевскую область с ее населением; есть однако известия, по которым считать с русь славянским племенным названием нельзя.

Первое из этих известий — знаменитые Бертинские летописи, составлявшиеся в Карловой монархии. В них говорится, что в 839

52

году цареградский император Феофил отправил послов к Людовику Благочестивому, а с ними людей: «Rhosvocаridicebant» — т. е. людей называвших себя россами, и посланных в Византию их царем, называемый Хаканом «гех illoaumChacanusvocabolo». Людовик спросил у них о цели их прихода, они отвечали, что желают вернуться к себе на родину через его, Людовика, землю. Людовик заподозрил их в шпионстве и сталь разузнавать, кто они и откуда. Оказалось, что они принадлежат к шведскому племени (eosgentisessesueonum). Таким образом, в 839 году Россов относят к шведскому племени, чему в то же время как будто противоречит имя их царя — «Chacanus» — Хакан, вызвавшее много различных толкований. Под этим именем одни разумеют германское, скандинавское имя «Гакон», другие же прямо переводят это «Chacanus» словом «Каган», разумея здесь хазарского хана, который назывался титулом «каган». Во всяком случае, известие Бертинских летописей, сбивает до сих пор все теории. Не лучше и следующее известие — писатель Х-го века Лиутпранд Кремонский говорит: «греки зовут Rushosтот народ, который мы зовем Nordmannos  — по месту жительства (apositioneloci)» и тут же перечисляет народы: «печенеги, хазарвы, руссы, которых мы зовем норманнами». Очевидно, автор окончательно запутался: вначале он говорит, что русь — это норманны потому, что они живут на севере, а вслед за тем помещает их с печенегами и хазарами на юге России.

Таким образом, определяя варягов, как скандинавов, мы не можем определить руси. По одним известиям русь — те же скандинавы, по другим — русь живет у Черного, а не Балтийского моря, в соседстве с хазарами и печенегами. Самый надежный материал для определения национальности Руси — остатки ее языка, очень скуден. Но на нем-то главным образом и держится так называемая норманнская школа. Она указывает, что собственные имена князей руси — норманнские: Рюрик (Hrurikr), Аскольд (Осколд, Hoskuldr), Трувор (Трувар, Торвард), Игорь (Ингвар), Олег, Ольга (Helgi, Helga; у Константина Багрянородного, наша Ольга называется «Elyа»), Рогволод (Рагнвальд), — все эти олова звучат по-германски. Названия Днепровских порогов у Константина Багрянородного приведены по-русски и по-славянски; имена русскиезвучат не по-славянски и объясняются из германских корней (Ессупи, Ульворси, Геландри, Ейфар, Варуфорос, Леанти, Струвун); напротив, те имена, которые Константин Багрянородный называет славянскими, действительно славянские (Островунипрах, Неясить, Вулнипрах, Веруци, Напрези). В последнее время некоторые представители норманнской школы, настаивая на различии руси и славян, ищут Руси не на скандинавском севере, а в остатках тех германских племен, которые жили в первые века нашей эры у Черного моря; так профессор Будилович находит возможным настаивать на готском происхождении Руси, а самое слово Русь или Рос производит от названия готского племени Hroth (произносится «Грос»).

53

Ценные исследования Васильевского давно идут в том же направлении, и от них можно ждать больших результатов.

В таком состоянии находится ныне варяго-русский вопрос (доступнейшее его изложение в труде датского ученого Вильгельма Томсена, русский перевод которого «Начало русского государства» издан отдельной книгой и в «Чтениях Московского Общества Истории и Древностей» за 1891 год, книга I.). Наиболее авторитетные силы нашей научной среды все держатся воззрений той норманнской школы, которая основана еще в XVIII веке Байером и совершенствовалась в трудах позднейших ученых (Шлецера, Погодина, Круга, Куника, Васильевского). Рядом с учением господствующим давно существовали и другие, из которых большую пользу для дела принесла так называемая славянская школа. Представители ее (начиная с Ломоносова, продолжая Венелиным и Морошкиным, далее Гедеоновым и, наконец, Иловайским) пытались доказать, что Русь всегда была славянской. Оспаривая все доводы школы норманнской, эта славянская школа заставила не раз пересматривать вопрос и привлекать к делу новые материалы. Книга Гедеонова «Варяги и Русь» (два тома. СПБ. 1876) заставляла многих норманнистов отказаться от смешения варягов и Руси и тем самым сослужила большую службу делу. Что касается до иных точек зрения на разбираемый вопрос, то о них можно упомянуть лишь для полноты обзора: Костомаров одно время настаивал на литовском происхождении руси, Щеглов — на происхождении финнском.

Знать положение варяго-русского вопроса для нас важно в одном отношении. Даже не решая вопроса, к какому племени принадлежали первые князья русские с их дружиной, мы должны признать, что частые известия летописи о варягах на руси указывают на сожительство славян с людьми чуждых, именно германских племен. Каковы же были отношения между ними, и сильно ли было влияние варягов на жизнь наших предков? Вопрос этот не раз поднимался и в настоящее время может считаться решенным в том смысле, что варяги прошли без воздействия на основные формы общественного быта наших предков-славян. Водворение варяжских князей в Новгороде, а затем в Киеве не принесло с собой ощутительного чуждого влияния на жизнь славян; и сами пришельцы, князья и их дружины подверглись на Руси быстрой славянизации.

Итак, вопрос о начале государства на Руси, связанный с вопросом о появлении чуждых князей, вызвал ряд изысканий, не позволяющих вполне верить той летописной легенде, которая повествует о пришествии в Новгород варяга Рюрика с родом по имени русь. Если с другой стороны, в Новгороде и осел посторонний славянам князь, то это был один из многих местных князей, и не с него следует начинать историю политической власти, подчинившей себе всю землю русских славян.

Мы уже видели, что племенной быт славян постепенно переходил

54

в быт волостной: город делался центром для окружающих его общин, приобретал влияние и власть над ними. Городские веча и их старейшины («старцы градские») были первой политической властью у славян, и рядом с ней существовала по местам (в городах и у племен) власть князей, имевших значение только в одном городе, у одного племени. Так возникло много маленьких политических миров, которые в IX веке были частью подчинены чуждой власти: славяне южные платили дань хазарам, северные были завоеваны варягами, бравшими с Новгорода дань. Если верить летописи, Новгород раньше сверг чужую власть и создал свою в лице добровольно принятых князей из тех же варягов. Затем новгородские князья освободили от хазар и южную Русь, объединив славян под своей властью. Так создалось у русских славян одно государство с центром в Киеве.

Что образование единого Киевского княжения произошло именно так, доказывается следующей подробностью похода Олега, новгородского, князя на Киев. Олег, отправляясь из Новгорода, занимает Смоленск и только; но со Смоленском подчинились ему и все кривичи, которые тянулись к этому городу, следовательно, город в данном случае увлек с собой и часть племени. Завоевав затем Киев, Олег этим самым подчинил себе часть полян и древлян. Очевидно отсюда, что племенной быт изменяется в быт городской раньше, чем в Киеве появились князья. Изучая этот городской быт, бывший первой стадией политической жизни наших предков, мы подмечаем в нем признаки определенной власти: мы видим в городах каких-то старейшин. Это, как называет летопись, «старцы градские», происхождение и власть которых до сих пор толкуются различно: и теперь еще не выяснено, представляют ли они выборную власть, созданную общиной, или же вообще людей высшего общественного класса. Школа родового быта этих старцев градских, понимала, как родовладык, в силу своего физического старейшинства пользовавшихся властью. Некоторые историки-юристы в старцах видели земских бояр, то есть городскую знать, высокое положение которой основывалось на ее крупном землевладении (Владимирский-Буданов). Профессор Ключевский этих старцев понимал, как крупнейших представителей торгово-промышленного класса, державших в своих руках главный капитал страны, это так называемая торговая аристократия. Как ни понимать происхождение этих старцев, ясно одно, что в данном случае мы имеем дело с высшим классом докняжеского общества.

Рядом со старшинами, в городах древней Руси стоит вече, то есть, собрание полноправных граждан города, домохозяев, глав семей (не выделенные сыновья на вече ходить, кажется, не могли). Желая пояснить функции вечевых собраний, летописец говорит, что горожане «сходятся на вече, как на думу, и на чем порешат старшие города, на том станут и пригороды». Это подтверждает отчасти мнение, что вече имело не только хозяйственно-экономическое значение для своего города, но и политическое для всей волости.

55

Иногда политические функции вече разделяло с князьями, появлявшимися в городах. Такими местными князьями были Аскольд и Дир в Киеве, Рогволод в Полоцке, Мал у древлян. Так обнаруживается с большей ясностью первая стадия политического быта славян, которую застала при своем правлении норманнская династия Рюрика, давшая начало второму стадию — княжению Киевскому.

Происхождение этой династии в общих чертах таково. В VIII—IX-м веках весь север Европы делается жертвой нормандских военных шаек, которые под предводительством «витязей» и «князей» нападали на туземцев и организовали свои государства. Нападая на берега Западной Европы, они появляются на великом водном «пути из Варяг в Греки» и оседают в северных славянских городах. Эти князья и витязи представляют из себя на первых порах вооруженных искателей приключений, охраняющих за известную плату города и волостные границы (такой характер их деятельности был замечен давно, еще Шлецером). Один из этих князей, наиболее сильный, не ограничился владением одной своей волости, а стал покорять себе другие и, мало-помалу, соединил под своей властью все восточные славянские племена. Так постепенно составилось Киевское княжество, не из одного города, но из всех городов, лежащих по Днепру. Такова была вторая форма политической жизни древней России.

Посмотрим, что рассказывает об этом летописец. Он передает нам, что первоначально славяне были в постоянной борьбе друг с другом и вот, наскучив этими внутренними раздорами и неурядицами, они отправили к варягам (к Варяжскому племени—русь) послов со знаменитой фразой: «земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; да поидете княжити и володеть нами». И пришли три брата «с роде своими, пояша по сесе всю русь», то есть три брата со всем племенем русь переселились к славянам. Старший из них — Рюрик срубил себе город Ладогу и т. д. (Разбирая эту легенду, историки напали на чрезвычайно схожее с ней сказание английского летописца - Видукинда,что бритты отправили к англосаксам своих послов, почти с теми же словами: «Теггаmlatametspatiosametomnium rerumcopiarefertam». Вот почему сложился взгляд, понимающий это предание летописи, как эпический, а не исторический рассказ.

Когда умер Рюрик, власть перешла в руки чрезвычайно энергичного и талантливого князя,— Олега. Олег недолго пробыл на севере, он спустился по великому водному пути, покорил все племена, на нем жившие, и успел счастливо, без особенных усилий, завладеть Киевом, а владение Киевом было чрезвычайно важно в том отношении, что Киевский князь держал в своих руках главный узел торговых сношений с греками.

Так образовалось Киевское княжество, объединившее политически большую часть племен русских славян.

56