Виноградов В., протопр. Письмо епископу Иоанну (Шаховскому)

2

Ваше Преосвященство,

Глубокоуважаемый, дорогой и многодобрейший Владыка,

Вот уже около 10 дней, как я получил Ваше любезнейшее письмо, а пред этим — драгоценный для меня подарок — продовольственную посылку со вложением пары белья. Я глубоко тронут этим Вашим сердечным вниманием ко мне и "соучастием в моей скорби” (Фил. 4, 14) и хочу сказать со апостолом: ”Я получил все и избыточествую; я доволен, получив ... посланное Вами” и, не имея чем воздать Вам от себя, могу лишь выразить молитвенное пожелание: ”Бог мой (и Ваш) да восполнит всякую нужду Вашу”, ”да успокоит Вас во всех скорбях (Ваших) своим благодатным успокоением по богатству своему, в слове, Христом Иисусом”. И сколь же глубоко я рад, что нашел в Вас столь близко созвучную мне пастырскую душу, что когда я читаю Ваши печатные труды — эту исповедь Вашего пастырского сердца, мне кажется, что это то самое, что и я переживаю, но чего я не могу выразить в столь вдохновенных и можно сказать огненных словах, словах убеждения и вместе умирения.

252

Дорого мне, что Вы (можно сказать единственный) прозрели духом глубоко мученический характер того пути, по которому идет русская иерархия, русское иерейство в Советской России. Это вовсе не из-за заботы о своем личном самосохранении — архипастырей и пастырей, но путь жертвы честью своего имени пред людьми, чтобы иметь возможность спасать души русских людей всеми благодатными дарованиями Церкви, без которых бы уже давно одичала душа русского народа. Я часто говорю об этом м. Анастасию (он близок ко мне по воспоминаниям молодости — он был инспектором семинарии, когда я в ней учился); он не может не верить моим словам, но... и не может заставить себя с ними примириться. Ему, как и Вл. Виталию, хочется жить легендой о будто бы существующей в России многочисленной ”катакомбной” Церкви. Смею заверить, что это чистейшая фантазия отдельных ревнителей церковной правды не по разуму: желаемое они выдают за существующее.

Дело в том, что в существующих условиях советского режима, где, можно сказать, каждый десятый есть подневольный агент ГПУ, где каждый шаг и каждый уголок находится как бы под стеклом, никакая катакомбная церковь - невозможна. Существуют только, как одиночки, отдельные ревнители правды ”не по разуму”, старающиеся таким же одиночкам внушать дух оппозиции против иерархии, но массы народа, особенно тот вновь проявившийся слой глубоко [ ... ] верующих, им не внемлет, ибо он желает только молиться с своим приходским пастырем, совершенно не интересуясь высшей церковно-государственной политикой церковной иерархии.

Меня глубоко удивляет то, что всю вину за церковную примирительную с большевистской властью политику возлагают на покойного патриарха Сергия, и не хотят знать, что ведь это собственно политика самого патриарха Тихона в последний период его правления, именно после освобождения его из тюрьмы.

Бранят п. Сергия за то, например, что будто бы он ввел поминовение властей за богослужением. Но ведь это же совершенно неправда. Это поминовение установил именно п. Тихон тотчас после освобождения его из тюрьмы и установил не единолично, а со своим Временным Синодом, в котором всеми похваляемый

253

епископ (архиепископом он никогда не был) Иларион (Троицкий). А указы об этом по приходам рассылал именно я, как председатель Московского Епархиального Совета. П. Сергий только подтвердил (по требованию Сов. властей) распоряжение п. Тихона, сделанное при давлении е. Илариона (он мой товарищ по Академии). И вот п. Сергия за это бранят, а п. Тихона и е. Илариона — хвалят. И бросив грязью в п. Сергия, в утешение себе создают фантастический облик м. Петра, окружая его ореолом примерной твердости в отношении Сов. власти, несмотря на все "пытки”. Но увы — все это благочестивая фантазия. В действительности м. Петр был очень милый, добрый и простой и доступный человек, но крайне робкий и боязливый, дрожавший даже при одной мысли попасть в тюрьму, и никогда не дерзавший в чем-либо противоречить требованиям Сов. власти. И если он попал в тюрьму, то не за стойкость, а потому что при всем желании угодить Сов. власти так, чтобы его не трогали, сделать этого не сумел. И никаких пыток он никогда не претерпевал, а только долгие годы жил в отдаленной ссылке. В церковных канонах он мало разбирался и с ними не считался.

А ведь чтобы убедиться, что политика п. Сергия была продолжением политики п. Тихона, достаточно вспомнить два документа:

1. Обращение п. Тихона к Верховному Суду, ценою которого он получил освобождение из заключения;

2. Так называемое завещательное послание п. Тихона, опубликованное после его смерти.

Порицателям церковной политики п. Сергия настолько не нравится это послание, что они обозвали его подложным.

Но смею уверить, что оно было подписано п. Тихоном за несколько часов до его смерти и мне хорошо известно, как оно произошло и при каких обстоятельствах оно подписано. А в этом послании уже содержится все то, что повторил потом в своих посланиях м. Сергий! Это послание было напечатано между прочим в "Церковных Ведомостях”, издававшихся при м. Антонии при Карловацком Синоде. Найдите и посмотрите!

Я все собираюсь, но никак не могу собраться написать обо всем этом свои воспоминания.* Но до сих пор не было достаточно

*) Изданы в 1959 г. под заглавием ”О некоторых важнейших моментах последнего периода жизни и деятельности св. патриарха Тихона”.

254

побудительного мотива. А теперь, если Вы находите это несомненно нужным для печати, постараюсь начать эту работу (она у меня собственно уже была в набросках, но я должен был ее сжечь во время бегства). Только в данный момент препятствие в том, что на этих только днях я переведен из тихого Наухеймского прихода с его десятками в бурный приход с его, кажется, целой тысячью прихожан, православной гимназией и разными приходскими общественными организациями: дела тут, слава Богу, много и дела живого, интересного, о коем я в Наухейме сильно соскучился. В этом была и причина, что я целых 10 дней не мог собраться написать Вам ответ. Но все же постараюсь указанную работу начать и Вам по частям посылать.

Простите, что так неразборчиво пишу — едва урвал для сего время среди потока новых лиц, бумаг, забот, заседаний — здесь на новом месте служения.

Прошу не забывать меня в своих святительских молитвах.

Искренне любящий Вас во Христе, глубоко уважающий и от всей души благодарный.

Проф. протопресв. Василий Виноградов

255