Если патриарх Досифей принимал самое живое и деятельное участие во всей нашей церковной жизни, всегда готовый посоветывать, наставить, предостеречь, а при случае и обличить, если он горячо и непрестанно заботился о том, чтобы все в русской церкви совершалось правильно, по чину, без всяких перемен, в полном соответствии с существующими церковными правилами и постановлениями, в строгом духе православия, если он вообще являлся в отношении к русской церкви заботливым попечительным отцом, непрестанно пекущемся о судьбе, благосостоянии и процветании любимого детища; то не менее живое и деятельное

192 —

участие п. Досифей принимал и в судьбах русского государства, желая видеть его сильным, могучим и страшным для всех врагов. В качестве тайного политического агента Досифей служил России более сорока лет, служил ей верою и правдою, буквально не щадя живота своего, ничего не требуя от русского правительства за свою рискованную службу, считая службу интересам России службою всему православию, службою самому Богу.

Политическая служба Досифея России заключалась прежде всего в том, что он сообщал нужные сведения нашим константинопольским послам, давал им советы и наставления как им следует вести себя с турками в том или другом случае, пересылал их отписки в Россию, а им передавал бумаги, идущие к ним от русского правительства и т. под. ⁸⁷).

Первые сношения Досифея с русскими послами в Константинополе относятся еще к 1667 году, когда Досифей был кесарийским митрополитом. В статейном списке посла Нестерова между прочим рассказывается, что 11 ноября 1667 года, когда послы находились в Константинополе, к ним приходил тайно кесарийский митрополит Досифей (которого послы ошибочно называют Феодосием) и сказывал, что он только 10 числа приехал из Адрианополя, откуда султан выехал «для, потехи» к Филиппополю, а визирь с войском находится на о. Крите, осаждая Кандию, занятую венецианами, причем венециане побили у турок 30,000 людей. Да венециане ж заняли своими кораблями лиман, где стояли турецкие каторги, и, захватив эти каторги, сожгли их или потопили, причем побили людей больше 10,000, почему нынешний визирь опасается себе за это от султана казни. 16 февраля 1668 года к послу Нестерову явился грек. Мануил Иванов и от имени Досифея словесно, заявлял послу: «писал-де к нему (Досифею) из Царягорода в Адрианополь, филиппопольский митрополит

⁸⁷) См. грамоту Досифея государю от 20 июня 1704 года (прилож. № 10), где он сам определяет, чем и как служил он и Константинополе послу Толстому.

— 193 —

Гавриил: слышал де он в Царегороде, что запорожских черкас полковник Серко нынешние зимы приходил в Крым войною и раззоренье учинил не малое. И по указу де салтанову во Царегороде делают десять каторг и прибирают янычар вновь, а посылать де тех новоприборных янычар на тех каторгах на Черное море для обереганья от запорожских черкас, чтоб запорожские черкасы безвестно на Черное море не приходили и турский и крымским городам и уездам разоренья не чинили» ⁸⁸). Сам Досифей о своей службе послам Нестерову и Вахрамееву в 1706 году писал нашему константинопольскому послу Толстому следующее: «мы обретаемся в дому божественнейшаго слуги уже ныне сорок три лета, понеже, когда был архидиаконом у блаженнейшаго патриарха кир Нектария, писахом письмена к блаженные памяти к царю Алексею Михаиловичу и знал он, блаженные памяти, состояние наше. Тем же по сих сущу мне митрополиту кесарийскому, и присла ту блаженные памяти царю Алексею Михайловичу суды двух послов, патриархов ради антиохийского и александрийского, Афанасия Иоанновича, Иоанна Вахромеевича и приказал им, да имеют нас зде в прошении. Тем же поидох купно с ними во Адрианополь, яко порта тамо тогда бяше, и елика нас слушали послы, толико их службы бяху непорочны; имеюще же совет с некоторыми людьми и неслушающе нас, во еже управляти их, стался един турченин и происходатайствоваше им многая болезноглавления у порты» ⁸⁹). Нужно заметить однако, что в царском наказе послам Нестерову и Вахрамееву ни слова не говорится о том, чтобы они советовались с бывшим архидиаконом Иерусалимского патриарха кесарийским митрополитом Досифеем, и что статейные списки послов вовсе не говорят о том, чтобы Досифей был советчиком и руководителем послов и чтобы он оказывал им какие-либо особые услуги. Напротив, послы о всех греках вообще замечают, что они ни в чем не помогали им—послам, а

⁸⁸) Турецкие статейные списки № 10, лл. 67, 198 об.—199.

⁸⁹) Турецкие дела 1706 г. св. 7, № 3, л. 120.

194 —

о Досифее упоминают только в двух случаях (указанных нами), причем послы не умеют даже правильно назвать его по имени т. е. называют его не Досифеем, а Феодосием.

Сношения Досифея с русскими послами в Турции раз, начавшись, не только уже более не прекращались до самой, смерти Досифея, но с течением времени становились все более тесными и интимными, так что со времени царствования Петра Досифей сделался наконец официальным, хотя и негласным советником и руководителем всех наших турецких послов, посредником во всех их сношениях с русским правительством, неутомимым собирателем всевозможных сведений, в каком-либо отношении полезных и нужных для послов.

Когда в 1681 году в Константинополь отправлены были послами окольничий Илья Иванович Чириков (который дорогою умер) и дьяк Прокофий Возницин, то патриарх. Иоаким обратился к Досифею с особою грамотою, в которой просил его: «ежели сей посол востребует от твоего святительства какова вспоможения, о чем он от. царского величества послан, слова потребного или доброго совета, ради любве Христовы, яко ведущий тамошния обычаи, ему помощь в том твори» ⁹⁰). Досифей охотно принял это предложение п. Иоакима и ревностно стал служить нашему константинопольскому послу. Вот что писал Возницын государю из Константинополя с посланным им в Москву подьячим Протопоповым: «а пред отпуском, государь, подьячего Тимофея Протопопова посылал я, холоп твой, переводчика Костянтина Христофорова к святейшему Иерусалимскому патриарху, а велел с ним поговорить и спросить ево о здешних ведомостях. И святейший патриарх с ним, Костянтином, приказывал ко мне, холопу твоему, что де турки зело желают, чтоб с вами, великим государем, иметь в миру утверждение, а хотят воевать сей весны венгерскую землю, только де идет к ним для договору цесарской посол, однакожде они маю с ними же-

⁹⁰) Рукоп. сборн. СПБ. библ. № 477, л. 17.

— 195 —

лательны миру, и какие б де ни есть с вашей, великого государя, стороны дела были, тебе в нынешнее время совершенство свое восприяли для того, чтоб им, туркам, то бремя с себя спять, и быть для венгерской войны безопасными.... А с еросалимским, государь, патриархом могу я, холоп твой, часто обсылатца, понеже учипил я, холоп твой, чрез везирского кегаю и чауш-баши, что с прежнего волоскаго двора, на котором я поставлен, переведен и поставлен ныне, против иеросалимскаго подворья, и для лучшаго с ним и с иными свиданья, поставил я, холоп твой, кречетников со птицы (которые посылались в подарок султану); тогда, государь, во время божественной службы и для досмотру птиц, мочно мне часто к нему посылать, также и ему ко мне о всем приказывать. А на том, государь, дворе будучи, того мне, холопу твоему, чинить было нельзя, потому что тогда и ныне никуды людем моим без караулу ходить не велят, и ко мне на двор никого не пускают, зело стерегут накрепко, чтоб никто ко мне не приходил». В письме из Константинополя «к отцу и благодетелю Ларивону Ивановичу» (думному дьяку посольского приказа) Возницин пишет: «тебе, государю, извещаю, что иеросалимский патриарх непрестанно ко мне присылает и истинно службу свою виликому государю во всем кажет, и против здешних вопросов как ответ учинить, в чем мочно, я ево спрашиваюсь, и он мне способы добрые и здравые дает. И есть ли, государь, кому велит Бог и дело великого государя здесь делать, должно ево во всем спрашиватись, понеже человек преразумной и Богу и великому государю нашему истинный слуга, а которые ему, великому государю, служат лестно, и от тех остерегает. Только я с ним не видался, потому что мне видится и говорить с ним нельзя, да и для того, что великого государя грамот и жалованья отдать ему не смею, а царегородской, государь, патриарх, боясь подозрения, ничем ко мне до сего времени не отозвался». С своей стороны и сам Досифей заявлял послу, что он готов служить государю и на будущее время. «Маия в 13 день (1682 г.), значится в «Статейном списке» Возницына,

— 196 —

были у дьяка у Пракофея святейшие патриархи: александрийский, да иеросалимский, и еросалимский говорил ему, Прокофею, в тайне, что б он великому государю донес: есть ли прилучитца о каких делех великому государю писать, и великий бы государь указал к нему писать без имяни ево. и граматы складывать малы и печатать какою малою печатью, чтоб того нихто не знал, а он де потомуж чинить станет и о всяких делех, о которых потребно, писать учнет. И дьяк Прокофей Возницын говорил ему, что он о всем том известно учинит, а он бы, святейший патриарх, по благочестию своему великому государю послужил и о делех, которые потребны и належат ведать великому государю, его царскому величеству, писал, а радение его у великого государя забвенно не будет» ⁹¹).

Во время пребывания в Турции посла Возницына в Константинополь отправлен был подьячий Тимофей Протопопов с государевою грамотою к султану. Протопопов виделся с Досифеем и имел с ним разговор, который он так передает в своем «Статейном списке»: «генваря в 1-й день подячий Тимофей Протопопов был у святые литоргии и на подворье у святейшаго Досифея патриарха иеросалимскаго, в церкви святого великомученника Георгия; а святейший патриарх во время божественные службы в той церкви был же и стоял на своем патриарше месте. И Тимофей, вошед в церковь, помолился святым иконам и, пошед к святейшему патриарху, поклонился по обычаю и принял у него благословение. И святейший патриарх велел стать Тимофею подле своего патриарша места с правой стороны, и спрашивал его о здоровье; а потом говорил с Тимофеем о строении московские восточные, соборные и апостольские церкви, и о украшении святых икон и о церковных сосудех я о иных московских поведениях. И по разговорех Тимофей говорил святейшему патриарху со упрощением, чтоб он, святейший патриарх,

⁹¹) Турецкие дела 1681 г., св. 22, № 4. Турецкие статейные списки № 21, л. 202.

— 197 —

яко истинный архиерей и пастырь св. Гроба, желая милости к себе великого государя нашего, его царского пресветлого величества, объявил ему, Тимофею: салтан турской и везирь с великим государем нашим, с его царским величеством, миру совершено-ль желают, и нет-ли у них каких иных замыслов, которые надлежат к разврату того миру, и не пойдут-ли обманом под Киев и малороссийские городы? А ему, Тимофею, ведомо учинилось, что салтан и везирь с великим государем нашим, его царским величеством, миру несовершенно желают и хотят итить нынешние весны войною под Киев, и готовят всякие воинские припасы тайно, а великого государя нашего, его царского величества посла, которой прислан в Царьгород для подтверждения того миру, хотят в Цареграде задержать, чтоб об тех их замыслех на Москве никакие ведомости не было.—И святейший патриарх говорил Тимофею: что он милости великого государя нашего, его царского пресветлого величества, всегда к себе желает, так же и он, святейший патриарх, ему, великому государю, его царскому величеству, добра желает как и себе и восточной церкви святой, и о том ему, Тимофею, объявляет: салтан турской и везирь с великим государем, его царским величеством, миру совершенного желают, и нынешних его царского величества послов приняли с великою честию и приходу их обрадовались для того, понеже они, бусурманы, до их посольского приходу в Царьгород были во всяком сумнительстве и опасны были от царского величества в том миру невоздержапия. А ныне де они желают крепко, чтоб им тот мир подтвердить вскоре, не испустя нынешнего зимнего времени, и чает де в подтверждении того миру учинитца все по желанию царского величества для того, что салтан и везирь нынешние весны хотят итти войною на венгры, которые под цесарем. А что де он, Тимфей, объявил ему, святейшему патриарху, что салтан и везирь хотят итти с нынешние весны войною под Киев, а царского величества послов в то время велят в Цареграде задержать, и салтан турской и везирь не только что нынешние весны пойдут войною под Киев,

— 198 —

и во время жития своего на московское государство никогда войною не пойдут для того, что московское государство от турского государства отстоит в дальнем расстоянии и стало за многими переправами; да и для того, что московское государство стало им страшно: как де салтан посылал везиря с турским войском под Чигирин, и того де войска пошло из Царяграда многое число, а из под Чигирина возвратилось в Царьгород самое малое число,— все во время гой войны побиты, а иные, идучи до Царя града, от ран и с голоду в дороге померли. Да и Чигиринскому де взятью турки не ради и в находку того себе ве ставят, только ради тому, что они от Чигирина отошли, а пришед из-под Чигирина, говорили: как-де турское государство и зачелось и с кем они в войне не были, а такой победы ни от ково на себя не видали, как от войск царского величества. Да у султана-ж де ныне происходит ссора со французским королем, и учинился ему с ево стороны великий убыток и страх для того, что нынешнего лета выходили на море в кораблях французские многие воинские люди, и многие турские каторги и корабли со многими пожитками разбили и разграбили, и стояли те корабли на море под Хиом. А нынешние весны хотят быть в Гирле, по-французски зовется Богаз, и хотят у султана просить статей многих, и чтоб отпустил к ним резидента их, а буде салтан и везирь по их воле не учинят, и они де хотят итти на турков войною, и салтан и везирь велели того их резидента держать в Цареграде за караулом с великим утеснением» ⁹²).

При возвращении Возницына из Турции в Москву, Досифей послал с ним грамоту государю, в которой между прочим писал: «великому послу вашего царствия в чем мы содействовали, сам он да свидетельствует. Но и он, Прокопий, как никто иной поборал и подвизался, что бы к благополучному концу привести повеление ваше. Разумный человек и честный, воистину почтил службу, ему врученную, хотя и немоществовал как человек. И Констан-

⁹³) Турецкие статейные списки № 22, л.л. 358 —364.

— 199 —

тин переводчик, как мы здесь узнали, рода честного и имеет жительство весьма православное и добродетельное, постоял во всякой службе вашей прилежно и вседушевно» ⁹³).

Таким образом за время пребывания в Турции посла Возницына между Досифеем и русским послом установились настолько близкие и прочные отношения, что Возницын не только получал от Досифея нужные ему сведения, но и спрашивался у него, как ему следует отвечать на те или другие запросы турецкого правительства. И так как Досифей всегда давал послу советы «добрые и здравые», и так как он вообще «человек преразумный и Богу и великому государю истинный слуга», «истинно службу свою великому государю во всем кажет», то Возницын рекомендует московскому посольскому приказу иметь Досифея в виду и на будущее время как надежного и полезного советчика и пособника во всем нашим турецким послам.

С 1686 года русские примкнули к лиге западных христианских государств, боровшихся с Турцией, и начали войну с турками известными походами на Крым. Война эта закончилась заключением в 1699 году, в Карловиче, двухлетнего перемирия. За все это время приезд наших послов в Турцию естественно прекратился, и только в 1699 году в Константинополь отправлен был думный дьяк Украинцев, для заключения с турками окончательного мира. С этого времени опять начинается на время прервавшаяся было служба Досифея нашим послам, причем она принимает все более широкий и энергичный характер, а русское правительство, с своей стороны, уже прямо наказывает своим турецким послам иметь с Досифеем постоянные и близкие сношения и руководствоваться его советами и указаниями. 33-я статья наказа, данного правительством послу Украинцеву между прочим говорит: «буде мир по данному ему, посланнику, указу великого государя не состоитца и ему, видевся с святейшим патриархом (Досифеем), говорить и советовать тайно о начинании войны у царскаго величества с турки, и какими образы то дело

⁹³) Греческие дела 7191 г. № 2. Собр. госуд. грам. и догов. IV, 420—421.

200 —

наилутчее действие свое показати может, и как возможна приступить к Дунаю и к Килии и народом христианским, которые в той войне обещаютца вспомогати, о чем многажды писал он, патриарх, и протчие к великому государю; и говорить о том довольно пространными разговоры и записывать у себя самому, и о том потому ж писать тайно, чтоб сего прочие не уведали» ⁹⁴). Согласно полученному от правительства наказу Украинцев, прибыв в Константинополь, хотел было немедленно лично повидаться с Досифеем, по тот «приказывал к послу тайно, чтоб он ни о чем к нему (Досифею) не отзывался и не присылал, чтоб тем в подозрение и в беду ево не ввести». Однако Досифей скоро нашел возможность вступить с послом в постоянные хотя и тайные сношения. Вскоре после своего приезда в Константинополь Украинцев уже пишет государю, что Досифей тайно прислал ему известие, что турки велели строить новых 10 кораблей, причем Украинцев замечает: «а про него, государь, святейшаго патриарха, слышу я здесь от иных, да и по ево пересылкам дознаваюсь, что он у турков в великом подозрении и не верят ему, и царегородской патриарх и Александр Маврокордат. ему не друзья; а за то не друзья, чают, что он, патриарх, обо всяких ведомостях имеет с тобою, государем, пересылки, и для того подозрения он, патриарх, и к церкви Божией не ходит притворяясь, будто в ногах у него подагра, однакож ко мне приказывал, что учнет он о ведомостях со мною пересыдатца, как возможно. А живет де он в Цареграде для того: ожидает того: укажешь-ли ты великий государь говорить турком о Гробе Господни, чтоб они греком отдали; и я, раб твой, приказывал тайно к нему, что буду я о том говорить, как мне твой великого государя указ повелевает» ⁹⁵).

И так Досифей, долженствовавший, по мысли нашего правительства, быть советником нашего посла, отказался лично с ним видеться и даже запретил ему, из опасе-

⁹⁴) Тур. дела 1699 г. св. 24 № 6. ⁹⁵) Ibid. № 7, л. 107 об,—108.

— 201 -

ния пред турками, подозревавшими его в сношениях с Москвой, обращаться к нему с какими-либо присылками, однако же обещал, как только будет возможно сообщать послу разные нужные для него вести. И Досифей сдержал свое обещание. Во все время пребывания Украинцева в Турции Досифей присылал ему всевозможные сведения, какие, только, по его мнению, были полезны и нужны для посла, или же обстоятельно отвечал на те запросы, с какими обращался к нему сам посол. Как обстоятельны, важны и разнообразны были сведения, доставляемые Досифеем нашему послу, можно судить по следующему примеру: 13 октября 1699 года, рассказывает «Статейный список» Украинцева, Досифей тайно прислал ему такой ответ «на ево Емельянов письменный вопрос»: «что не пускают (Украинцева) видетись с послами некоторые (т. е. гурки) до времени: так (таково) есть обыкновение у тех, у которых еще мир не совершен, а причина сему: чтоб не восприяли света к подлиннейшему разумению дел их.—Караван обретается на Белом море, генерал которого и капитан (нашею называют) именуется Мевзаморт, есть родом сербянин, отец ево потурченин. Царь ево имеет в великой чести за искуство ево в воинских делех, понеже есть остроумен и воспитан из детства на море.—На кораблях их обретается пушек: на иных по тридцати, на иных по сороку, а на иных по шестидесят, суть на которых обретаются и по осмидесять. На галерах салтанских обретается по четыре пушки, а на бейских по шести—суть и пушечки на вертлугах. Пушки корабельные суть ординарные, как и на христианских кораблях, однакож некоторые суть превеликие,-такие, каких и на воинских христианских кораблях не обретается. На воинских кораблях людей и по 400, и по 500, и по 600, и по 800 смотря по кораблю обретается. На каторгах царских на одному и по два чюрбачеев обретается с людьми их, а на бейских есть на некоторых по осмидесят, а на некоторых и по сту левентов. Кораблей или каторг и иных суден воинских не делают, потому что имеют довольно, понеже имеют в пристани приволочены,

— 202 -

которых обретается со сто. А сколько имели в Азове и на Белом море, которые все фуркаты и подобные им, — обретается их со сто пятьдесят, каторг обретается 30, кораблей 36, а корабли и галеры делают мастеры греки и турки, а наипаче большая часть суть полоняники. Ни на игумна (т. е. султана), ни на дьякона ево (т. е. визиря) не имеют ныне никакие вражды, и, хотя народ негодует на них за места, которые отдали христианам и учинили мир, однакож не умеют им ничего говорить. В деньгах имеют превеликую скудость, потому причина та, что отдали столько мест христианам и учинили мир, и не иная причина тому, токмо что денег не имели на расход; деньги сбирают с податей и с иных, которые имеюеуреченные, и емлют вся годы. С персами войны не имеют, но наипаче мир превеликий, однакож тамо все, в Вавилоне, суть некоторые арапы изменники, суть и турки некоторые с ними имеют обачесий (?) (турки) паши, которые есть тамо все соседи определенные и бьются с ними. Янычаны суть рассеяны в отчизнах своих, однакож сколько их зде во Цареграде—сберетца с десять тысяч; также и конница в отчизнах своих рассеяна, и когда их позовут, будет конницы с шесть тысяч; янычан, когда сберетца, есть с 20 тысяч, а больше никогда не могут быть, конницы бывает и 10,000; а когда имеют войну, могут поставить воинских людей сто и стодвадцать тысяч и больше, токмо денег не имеют. Жалованье янычарское во вся три месяца по 400 мешков, сиречь 200,000 левков, но понеже их здесь нет и суть рассеяны, якоже выше помянули есмы, дают на три месяца когда по сту петидесят и когда по двести мешков, и овогда больше и овогда меньше, потому что на всякие три месяца чинят переписку, понеже призывают ода-башей и спрашивают их сколько янычан обретается в Цареграде, и тем, которых найдут здесь, токмо дают, а не иным, однакож на службе всегда даетца жалованье, понеже все янычане притом обретаются. Коннице жалованье во вся три месяцы есть по двесте мешков, когда есть собраны.—Татар имели в чести и дружбе великой, понеже их потребовали, однакож от нынешняго

— 203 —

числа как станут их иметь, не знаем.—О москвичах чают, что имеют много войска, а не очюнь щрядны, как немецкие. О воинских делех и изготовлениях московского царя слышат, что имеет много, однакож иному верят, а иному не верят. О караване московском говорят они, яко понеже венецыаня, которые суть в войне искуснейшия, не могли приготовитца, а москвичи и наипаче, и что против кораблей их турских никоторое государство нестоит. О корабле московском, который пришел сюда, зело им за зло показалося, того ради и на капычи пашу, которой, ездил по московского посла, негодовали, что ненаговорил посла ехать сухим путем, но пустил его итить морем и дал познавать пути. Еще сей корабль, который пришел сюды, уверил их, что сколько кораблей имеют москвичи, и могут ввести в море. Аще познают они, что спустился, караван московской и как услышат, где он, там пошлют и свой, и где случитца, там будет битца. Однакож опасаются турки, чтоб не вышло каюков на моремного и не пошли бы в розные места Черного моря восточные и западные загоны, и будет от того причина, что не будут приходить в Царьград хлебные запасы, и будут препону иметь службы их восточные и западные и иные великие и многие и нечаянные зла могут случитися. от сего туркам, а наипаче смущения и мятежи и трудности, вовсячине. — Не чают они быть нигде себя слабыми, но надеютца, что на морском и на сухом путях суть сильны. Где знают они, что будет война, и опасаютца подлинно, где услышать и есть собрание, тамо текут битца; а буде где учинитца какое разделение войска, чтоб быть инде сбору на сухом пути, а инде каравану, инде каюкам, тогда конечно трудность следует.—Мир с венецыянами и с немцами есть подлинный, несумнительной.—На Белое море выходит на всякий год караван ради разбойников, которые приезжают из Италии и докучают островам, также и караблям, которые ходят из Египта и из иных мест и для сбору и гарача с христиан, которые живут на островах.—С венецианами мир хранить будут, покаместа сильны будут, обаче когда возмогут, его нару-

— 204 —

рушат, с которыми прежде всех христиан нарушат мир, понеже зело им досадно, что те у них взяли Морею, воторое сие и сами венециане знают. С москвичами конечно желают и хотят учинить мир, однакож на каких статьях и договорах,—незнаем, и когда будут разговор чинить с послом московским, тогда явитца. Однакож турки, что аще ли билися с четырьмя, сиречь, е немцами, поляками, венецианами и москвичами и против всех стояли, и ныне, буде станут битца с одним, зело удобно будет противитца.—В пушках больших сколько он ядро бывает во всякой и сколько он пороху,—ныне о св. Димитрии придет караван и писарь капитанский есть христианин и разумный и тогда спознает о том подробну ⁹⁶). Или, например, рассказывает «Статейный список» Украинцева: приказывал к нам он же патриарх: что призывал он к себе переводчика Мевзомортова капитан-паши, доброго и благоговейного мужа, и истязывал его и известился от него, что до сего числа никакого намерения нет у турков, чтоб итти кораблям салтанским на Черное море; а пять кораблей посылают ныне в Александрию с теми припасы, как он (патриарх) о том к нам наперед сего приказывал. А на Евфрате де реке сделано 70 шаек, на которые шайки посылают ныне на тех же кораблях 70 капитанов и по 30 человек на всякую шайку искусных воинов, а больше еще позовет потреба воинов, и тех велено взять из тамошних людей ⁹⁷).

Как важны были для Украинцева сведения, сообщаемые ему Досифеем, видно из следующего: «октября в 22 день, пишет Украинцев, были мы у святейших царе-городского Калинника, а в 29 день у иеросалимскаго Досифея патриархов, и спрашивали их от великого государя о спасении, а о делех они с нами тогда ничего не говорили, потому что опасаютца турков. Да и мы их в том поберегли,

⁹⁶) Ibid. лл. 100-113.

⁹⁷) Ibid. л. 431. Подобного рода сведения Досифей доставлял послам много раз, см. лл. 164—169, 170—177, 179, 426—428 и др.

— 205 —

чтоб не навесть на них от турков никакого подозрения, потому что турки зело того стерегут, чтоб никто к нам не ходил и не о чем не разговаривал, и для того пристав и чюрбачеи и чаунии и яныче живут у нас на дворе безотходно и караул к нам приставлен крепкой, и двор нам дан от христианских жилищ далеко и в самом плохом переулке к Белому морю, и с чужеземными послами и разных государств всяких чинов с людьми видатца нам запрещают, хотя мы о том и выговариваем им и двора у них просим иного, который бы был близок к Галате, где живут иеросалимский патриарх и чужеземские послы разных государств и иноземцы, и они в том нам отказывают и отговариваютца непристойными отговоры» ⁹⁸). Очевидно наш посол жил в Константинополе как бы под арестом, не имея возможности ни с кем видиться и говорить и потому совсем не знал, что делается вокруг его. В этом случаи те разнообразные и обстоятельные сведения, какие обо всем доставлял ему Досифей, были для него в высшей степени важны, так как давали ему возможность знать современное положение дел в Турции и сообразно с этим так или иначе вести переговоры с турками.

Досифей не только доставлял посланникам те или другие сведения, но и давал, советы как им следует вести дела с турками, делал им при случае предостережения, разрешал их недоумения и вообще являлся во многих случаях их советчиком и руководителем, «Иеросалимский патриарх, в то время как мы у него были (29 окт. 1699 г.), рассказывает Украинцев, говорил нам тихо, чтоб мы с Салтановым тайных дел с секретарем с Александром Маврокордатом поступали ласково, а истины ему не открывали и ни в чем на него не полагались, потому что он во всем верной, служитель турскому государству. И мы ему за. то благодарствовали и сказали, что будем в том остерегатца и; поступать как нас Господь Бог наставит».— «Марта в 20 день (1700 г.), сообщает Украинцев, при-

⁹⁸) Ibid. л. 146.

— 206 —

называл к нам иеросалимский патриарх, чтоб мы в деле мирном от каварства и лукавства турского зело остерегались, потому что то у них древняя наука, что при договорех мирных с договаривающеюся страною о миру поступать лукаво и коварно. А о сем, что продолжают они время (т. е. затягивают переговоры, на что послы жаловались Досифею), разные люди разные говорят речи. А некоторой де ага визирской сказывал ему, патриарху, что будто ожидают они приезду польского посла потому: слышат-де они, что будто есть некоторая рознь между царским величеством и королем польским, и намеревают с тем послом польским говорить, любо возмогут причинить войну между ими поляками и царским величеством и так, чтоб мы, видя их соединенных с ноликами, купно и с татарами, убоялися и учинили мир, как они желают, и говорят, что будто того ради и хану приказали, чтоб он поволил жить буджацким татарам в старых их местех,—и сие розные люди говорят и мыслят» ⁹⁹). 15 июля (1700 г.) посланники были у Досифея и говорили ему: «вчерашнего дня от муфтия были они у галанского посла и он принял их с честию, только-де как он так и англинской сетуют о том, что в нынешнее мирное дело они не допущены и никакого в том деле царскому величеству вспоможения не учинили. И патриарх говорил: по истинне-де те послы англинской и голанской царскому величеству недоброхоты и надеетца на них никогда ни в чем невозможно. А какие де слова про царское величество говорил, будучи в Адрианополе, голанской посол, и о том скажет им, посланником, подлинно, есть-ли с ними увидитца, резидент мултянский Энакии, которой один только между христианами царскому величеству всякого добра желает, также и сам мултянской воевода есть во всем верный и желательный его царскому величеству. И тех де послов мало здесь любят, для того их в дело царского величества недопустили, а в Карловичах по нужде были, понеже сами к тому назвались; а по отъезде их посла-

⁹⁹) Ibid. л. л. 146 об., 431.

207 —

ничьем отсюду совершенно они будут в пренебрежении: — а польской де посол дел своих ничего здесь не сделал» ¹⁰⁰). Когда посланники собирались возвратиться домой, то турецкое правительство стало просить их, чтобы они оставили в Константинополе кого-нибудь из членов своего посольства. Так как послы не имели на этот предмет никакой инструкции от правительства и к тому же не понимали цели этой небывалой просьбы турок, то и обратились к Досифею с заявлением, что «желают от него, святейшаго патриарха, о том благого совета, как им в том поступить». Досифей объяснил послам, почему именно турки желают оставления в Константинополе одного из членов русского посольства и посоветывал им исполнить просьбу турок. Тогда посланники заявили, что в виду нужды, «а пачеж по совету его святейшаго патриарха оставляют в Константинополе одного дворянина (Семена Лаврецкого) и с ним подьячого (Григорья) и били челом, чтоб он, святейший патриарх, во всяких нуждах и требованиях ево не оставил и был к нему милостив, якоже к ним посланником». Досифей говорил послам, что «Семену в желаниях ево всякое вспоможение чинить ему будет, только де он, Семен, в чем ему прилучитца, советывал с ним, святейшим патриархом, и поступал по ево приказу». «И посланники сказали, что он без ево совету ничего собою делать не будет, и такое ево патриаршеское милостивое обещание великому государю, его царскому величеству, они, посланники, донесут». С своей стороны послы в инструкции Лаврецкому говорили: «да ему ж, Семену и Григорью, проведывать о состоянии и поведении здешнем и о всяких ведомостях и, проведав подлинно, к великому государю писать к Москве в государственной Посольской приказ, и те свои письма, для посылке к Москве, относить и отдавать тайно святейшему Досифею патриарху иеросалимскаму» ¹⁰¹).

Чрез кого и как велись тайные обсылки между нашими

¹⁰⁰) Турецкие статейные списки № 27, д. 1184.

¹⁰¹) Ibid. лл. 1233—1234, 1255 об.

— 208 —

послами и Досифеем, это видно из следующей записки константинопольских расходов посла Украинцева: «октября в 27 день святейшаго иеросалимскаго патриарха архимандриту Макарию на милостыню и что присылал ево святейший патриарх с письмом о разных ведомостях, о которых довелось к великому государю писать к Москве, дана пара соболей двухсот рублевого сорока. Да сербянину старцу Григорию, который присылан был от него, святейшаго патриарха, к посланником со всякими ж ведомостями по часту, дана пара соболей двухсот рублевого ж сорока.— Октября в 28 день ко святейшему Досифею патриарху иеросалимскаму великого государя жалованья на милостыню и чтоб в делех великого государя чинил он посланником вспоможение и подавал пристойные свои советы и всякие уведомления, послано с переводчиком, с Андреем Ботвинкиным, да подьячим Лаврентьем Протопоповым, сорок соболей в 300 рублей, да два косяка камки лаудану, мех белий 5 рублей с полтиною. Ноября в 28 день ко святейшему иеросалимскому Досифею патриарху с переводчиком Андреем Ботвинкиным за ведомости послано ж две пары соболей: одна в 40, другая в 30 рублев. Племянником ево патриаршим, архимандритам Неофиту и Нектарию, на милостыню и за всякие радения и вспоможения и за ведомости посланником в делех царского величества дяди их, святейшаго иеросалимскаго патриарха, дано по паре соболей: Неофиту в 25 рублев, Нектарию в 20 Рублев. Июня 22 «мултянскаго господаря резиденту Енакию гречанину, по приказу святейшаго патриарха иеросалимскаго, за ведомости, которые он доносил ему, патриарху, а он, святейший патриарх, давал о том ведать посланником, дано три пары соболей трехсот рублевого сорока. Ноября в 11 день сербанину иеромонаху Григорию за ведомости дано 10 левков. Ноября в 28 день иеромонаху Григорию сербянину, с которым присылал к посланником иеросалимский патриарх о ведомостях письма, да и для того, что он по вся дни приходит к посланником на двор от патриарха для проведывания, дано 6 левков. Генваря в 29 день гречанину Марке Христофорову, присланному тайно с ведомостями

209

от святейшаго иеросалимскаго Досифея патриарха, дано 2 левка, потому что к старцу Григорию сербянину учали было турки признаватца, что он приходит к посланником почасту и чтоб ево не поймали, и того ради патриарх того гречанина и прислал тайно. Февраля в 23 день иеросалимскаго патриарха человеку Афонке гречанину, которого присылал к посланником с ведомостями, дано 2 левка» ¹⁰²).

Пред отъездом Украинцева из Константинополя Досифей лично посетил посла и поручил ему словесно передать государю относительно Азова следующее: «есть-ли де изволит великий государь, его царское величество, город Азов и к нему прилежащие старые и новые городки держать, то непадобно их пометывать, но всегда иметь во осмотрении и во всяком призрении, чтоб в них воеводы и начальные люди были разумны, а ратные люди добрые и смелые. И неприятель на то смотря не так будет в мысли своей распространяться, хотя он от них никакие опасности имети не будет, по и намерения своего воинскаго под те городы имети не будет же, рассуждая то, что те городы во всякой обороне, и есть ли ему под них итить, и ему их не взять, только с убытком возвратитца. А есть-ли те городы в крепости и во обороне будут слабы, и неприятель всегда имети будет тщание и неусыпное радение о воинском над ними промыслу, а на то де нечего смотреть или обнадеживаться, что с ними учинены будут мирные договоры, понеже он древний вероломный и лукавый христианский неприятель. А если когда царское величество изволит падать с пим войну, и тогда надобно прежде взять Очаков — левый рог, а правый рог был Таган-рог, а взяв Очаков, то надобно Крым взять, а взявши Крым, то будет дорога на Черное море свободною и тогда пристанут сербы, и волохи, и мултяны, и болгары, а не взяв Очакова и Крыму, турков на море воевать трудно, понеже татаровя в том чинить будут препону, да и оные народы для той же опасности вспоможения чинить не будут. А к тому де воинскому поведению надобны морские мелкие многие суды,

¹⁰²) Ibid. лл. 1296, 1297 об., 1302, 1312 об., 1313, 1322, 1324 об.

— 210 —

которые великий страх могут здесь учинить, нежели корабли, и тех кораблей турки так не боятца, как мелких судов, потому что те «мелкие суды могут по всему Черному морю во все стороны рассеятися и жилищам бусурманским чинить огнем и мечем раззорение и пленение.—И посланники говорили, что те мелкие суды на море одержимы бывают страхом от галер.— И патриарх говорил, что у царского величества галеры есть же. Потом святейший патриарх говорил, чтоб о состоянии нынешних мирных договоров дать знать мултянскому воеводе, понеже он истинный есть христианин и царскому величеству верный слуга и всякого добра желатель»¹⁰³).

Вместе с послами Досифей отправил в Москву к государю свои грамоты, в которых он делает свои отзывы о после, указывает на свои услуги послу, на свое самоотверженное служение интересам русского правительства, на то обстоятество, что если послу удавалось улаживать с турками те или другие спорные дела к выгоде и чести русского государя и государства, то это во многом было и делом его, Досифея. Именно о константинопольской деятельности Украинцева Досифей пишет государю: сказав, что современные турки, будучи людьми непотребнейшими, ничтожными, неимеющими ратных людей и ничего готового к войне, прикрывают бессилие и бедность свою «лестьми, пронырствы, величаниями и гордостьми», Досифей пишет: «но добрый министр и разумный провитель сей, посланник божественнейшия вашея державы (Украинцев), либо и от иных неких, но наипаче от нас, приостро уведав абие дела и состояние яко суть настоящих (т.-е. турок), стоял крепок и тверд во всех статьях, якоже некий лев юный», благодаря чему турки, измышлявшие великия коварства, были им побеждены, «так что нетокмо сами владетели (турки), но и послы, которые суть здесь, удивились разуму его». При этом Досифей замечает: «обаче имел (посол), яко же речеся, и нас во всем способника, так что всякую беду и самую смерть пренебрегли есмы, токмо да Богом вен

¹⁰³) Ibid. лл. 1198—1199.

— 211 —

чанной вашей державе, елико можем, послужим, яко же сам сей вельможный посланник, друг сый истины, сотворит доношение Богом хранимой вашей державе». Далее Досифей пишет об успешной деятельности русского посла: «мудрецы немецкие, венецкие и польские хваляся риторикою Демостеновою и книгами диалектики Аристотелевой: в Карловиче, когда мирные договоры довершали с здешними, чаяли, что все добре расположили, однако ж обманулись во многих от сих; того ради живут зде, не могуще еще рассудити своя дела, а лях и неисправлен возвратился, ничего бо не учинилос, для которых дел приехал, Зане ни ногайцы из мест своих не вышли, ниже полоненных ляхов, по учинении мира, у татар взяли, которые были в Каменце. А вашего божественного величества посланники, уведав и от нас и таковая здешния лукавства, и уповав на милость в Троице Бога и на свойство к святой Троице богопочтенные вашея державы, подвизались разумно и осмотрительно, и тако угодная без всякого погрешения договорись и написали. Потом здесь ляхи и немцы много чинили, и послы сами и многие будучи с ними люди, недостойных дел и бесстудных, а вашего божественного величества посланник был в доме своем яко пустынник, имея дом яко некую святую обитель, упражняяся с при нем будучими людьми в молитвах и посте, и товарищество его тако устроилось от него жити, яко боголюбезнейшие и разумнейшие люди, так что нетокмо нечестивые и еретики, но и сам великий султан похвалил и удивился житию и пребыванию вашего царствия людей, удивлялся наипаче пославшему, яко от нохтей льва признав; а здешних православных, священство же и все состояние людское елику честь восприяли и елико молитв к Богу сотворили и творят о вашей богохранимой превеликой державе, невозможно писанию предати» ¹⁰⁴).

Таким образом Досифей не только всячески и ревностно служил, «пренебрегая, по его собственному выражению, всякою бедою и самою смертию» нашему турецкому послу, но как официально признанный нашим правительством

¹⁰⁴) Приложения № 5.

— 212 —

советчик и руководитель посла, дает еще о его константинопольской деятельности письменный отчет царю.

Чрезвычайные услуги Досифея послу Украинцеву были по достоинству оценены царем. Так как Досифей, послав к государю свои грамоты с Украинцевым, вслед затем, в том же 1700 году, отправил в Москву своего племянника архимандрита Хрисанфа, то государь, воспользовавшись этим случаем, послал ему с Хрисанфом особую благодарственную грамоту, в которой писал: «к нам великому государю, нашему царскому величеству, писали вы, отец наш и богомолец, святейший и всеблажепнейший патриарх, с нашим царского величества посланником з’ думным советником с Емельяном Игнатьевичем Украинцовым, да с архимандритом своим Хрисанфом, ис’ которых писаней ваших выразумели есмы предложение ваше о разных делех и увещание духовное, мудро изображенное, и архипастырскою вашею молитвою и благословением исполненное. И мы великий государь, наше царское величево, святейшему и всеблаженнейшему крайнему архипастырю, за толикое и душеполезное посещение и увещевание сыновне благодарствуем и впредь желаем, дабы всегда благоугодные молитвы ваши о нас были не прекращенны» ¹⁰⁵).

В 1701 году в Турцию, для окончательного утверждения мира, заключенного с турками Украинцевым, отправлен был посол князь Дмитрий Голицын. В наказе послу было сказано: «и видатца ему (послу) с ним патриархом (Досифеем) почасту и о всех великого государя делех с ним советывать и проведать у него подлинно: поставленные мирные договоры с великим государем, с его царским величеством, салтан турской содержать хочет-ли и в дружбе и любви с его царским величеством быть желает-ли и немыслит-ли чево к нарушению тем мирным договором?» Голицыну сверх обычных даны были еще и особые наказы. В одном из них сказано: «ему ж (послу), будучи в Константинополе, иметь со святейшим Иерусалимским Досифеем патриархом тайные обсылки, и о всяких делех

¹⁰⁵) Греческие дела 1701 г., 2.

— 213 -

с ним разговаривать, и о ведомостях спрашивать, и отдать ему явно великого государя жалованье (150 р.), которое послано с ним к нему патриарху и грамоту. А что с ним; князем Дмитрием Михайловичем, послана особая дача ему, святейшему патриарху, на тысячу рублев мягкой рухляди, и тое дачу отдать ему тайно, чтоб нихто об ней не ведал, под опасением себе великого государя гневу» ¹⁰⁶).

С своей стороны государь послал от себя к Досифею особую грамоту, в которой писал: «мы блаженство ваше имеем паче прочих всех о Христе возлюбленного отца и пастыря и великодушного мужа, и тем паки призываем блаженство ваше, дабы как прежде сего в богоугодных молитвах своих нас никогда запомнил, и в делах наших приключащихся всегда пособника имели есмы; так и ныне потому ж от блаженства вашего желаем, яко от возлюбленного отца и пастыря, яко да во всяких делех наших, покамест наш великий посол (кн. Голицын) в тех краях пребудет, был бы ему блаженство ваше советник истинный, а мы великий государь, наше царское величество, к тебе, возлюбленному отцу и пастырю нашему, поелико возможно нетокмо словом, но и делом и во всех богопроходимых местах святых склонны есмы щедрою рукою способляти, токмо и блаженство ваше, как и прежде сего, всегда честными грамотами своими нас посещать благоволиши и молитвою не оставляй» ¹⁰⁷).

С прибытием кн. Голицына в Турцию, Досифей немедленно вступает с ним в постоянные близкие сношения и сообщает ему, как ранее Украинцеву, разные сведения. Так, например, он пишет Голицыну: «турки корабли, которые имели, теж и имеют, ничего больше не учинили, указали делать четыре, но не совершат в три года, а из тех, что имели, подарили четыре арапом маргиплиским.— Никакого приготовления военного не имеют, ниже хотят, ниже желают воеватца с кем.—Пришли из Италии мне

¹⁰⁶) Турецкие дела 1700—1702 г., св. 1, № 5.

¹⁰⁷) Эта грамота государя Досифею напечатана в нашей книге: Характ. отн. Рос. к прав. востоку в XVI и XVII столетиях, прилож., стр. 43.

214 —

новые ведомости мартовские и говорят, что с одной стороны француз и новой король гишпанской и князь савойской, а с другую сторону немчин, агличаня и голандцы готовились на войну, и по се число-либо и начали. Француз денег не имеет и просил, чтоб взять доходы церковные взаим, а духовные ему отказали, потом просил взять хотя треть и паки не давали, и не ведаем, что сделал. Франки, которые приезжают сюда с делами, делают много зла, и еще напиваются и убивают людей, и ходят по туркеням и блядуют, и немецкой нынешний посол, которого имели в толикой чести, посрамлен от сих дел.— Воевода волоской писал людем своим, которые суть здесь у порты, чтоб пришли и просили у вас писем, чтоб посылать к божественному величеству, а чтоб они то объявили у порты. И даем сие знать, что воевода сей волжской есть турчин по намерению, и посылает тамо людей с причиною, а намерение его: чтоб выведал все и писал сюда. Сего ради нетокмо писем не посылайте когда, но и Мазепе пишите, чтоб приказал в стране своей не пускать сего воеводы людей ездить туда ни по поковому способу.—Послан указ господарям мултянскому и волоскому и к туркам подунайским, чтоб шли к хану и проводили его мимо Очакова в Крым: причина есть, что хана большая часть татар покинули и побежали и опасаютця итти мимо Очакова от брата своего. Однакож третьего дня послали гонца с повелением таковым, чтоб поспел к хану в четыре дни и паки б в четыре дни приехал, чтоб привез ведомость чистую и-либо, чтоб спросили ногайцев на украйне, приняли-ль их, или отогнали... Чрезвычайный посол венецкой пятого месяца мая исправил с портою подобающия статьи и присяги все на вечный мир, только осталась размена полоняничная. Речь посполитая венецкая возбраняет немцам пройти во Италию в срооке тысячах войск, однакож немцы хотят пройти силою военною. Немцы с портою держат сердечную и крепкую дружбу и в Вене выбран к порте чрезвычайной посол и поедет в первых числах мая. Турки получили великую победу против арапов. Вавилон отбили и Батру со мно-

— 215 —

гими городами.—Приезд твой (Голицына) зело угоден великим и малым, однакож чают, что еще вам случатся какие споры, будьте в том тверды. Здесь никакого наряду военного нет, только 200 пушек новых вылили и зачали строить 3 корабля великих, а здешние корабли испорчены многие, а иные проданы и то есть знак добрый Черным морем; казна здесь зело скудная» ¹⁰⁸).

Князю Голицыну, также как и Украинцеву, Досифей давал советы как ему следует вести переговоры с турками, в том или другом затруднительном случае. Так, например, Досифей пишет Голицыну: о «ногайцах ваша любовь предобро и премудро отвещевал, что невозможно быть лучше. И паки как изволите, как станут говорить, паки нам кажется пристойно также отвещать и не склонитесь ни на лево ни на право, и не извольте об них писать, потому что избавитеся от трудов и многих иных трудностей, а приезд твой у визиря зело изряден и принят ты был с любовию» ¹⁰⁹). Или, например, Голицын в своем статейном списке рассказывает: «августа в 20 день писал святейший патриарх иеросалимский к великому послу, чтоб он, посол, впредь о торговле чрез Черное море больши не говорил для многих причин, и в том письме объявил ему, послу, что хочет сам устно сказать. И посол с святейшим патриархом виделся и ему послу говорил, чтоб он больше о торговие не говорил, а естьли станет говорить, то всеконечно мир испортишь и турков приведешь в сумнение и станут приготовлять войну против государя твоего. И намерение у турков есть подлинно и хотят подлинно из Азовского моря в Черное море ход пересыпать и на том месте сделать крепости многия, чтоб судов московских не пропустить на Черное море. А мы слышим, что у великого государя флот сделан великой и впредь делается, и о том у Бога всегда просим милости, чтоб Господь Бог научил и вразумил благочестивейшаго всех нас православных христиан государя, царя Петра

¹⁰⁸) Турецкие дела 1700—1702 г., св. 1, № 5. ¹⁰⁹) Ibid.

— 216

Алексеевича, тем флотом своим избавил нас всех христиан из пленения бусурманскаго, и надежда наша только, во избавлении своем, на него великого государя. А турки зело того флота опасаютца, и для той причины неизволь для Бога говорить, а если станешь говорить, то всеконечно засыплют ход и в том надежда наша будет помрачена, а наше избавление не может ни чрез что быть, токмо чрез Черное море. А коли засыпан будет ход, хотяб сто тысяч наделано было у великого государя судов, то не мочно тем судам плавания по Черному морю чинить, и турки знают, что тот флот делаетца ни на кого, токмо на них. А станешь говорить, то явно приведешь их в войну, а если умолчишь и не будешь о том говорить, то для нынешней войны шведской не так иметь будут в подозрении первые твои слова. Для Бога прошу, пожалуй не испорть того доброго дела, которое впредь хощет быть христианом в пользу, не говори о том, и Емельян (т. е. Украинцев) много о том домогался и ему в том всекопечно отказано. А хотя и не послушаешь меня и станешь говорить хотя тысячью, то не сделаетца, а турки добровольно не отворят ход Черного моря, разве великий государь изволит своею волею ход Черного моря отворить, а не просьбою у турков. — И посол, говорит Голицын, в первых вида от турков чрез секретаря Александра Шкарлата совершенной отказ на предложение его посольское и для слов святейшаго патриарха Иерусалимского, больши не посылал о предложении своем просить ответа, опасая гневу великого государя, что сей мир был нарушен ¹¹⁰).

При отъезде посла в Москву Досифей вручил ему две своих грамоты к государю, причем о посольской деятельности Голицына и о своих услугах ему, Досифей писал Государю: «преславный великий посол боговенчаиной великой вашей державы, господин Дмитрей Михаилович, в нужные дела с нами советывал и, как нас Бог просветил, ему совет подали, и в какое дело у нас потребовал, мы служили ему по силе нашей, о которых де-

¹¹⁰) Тур. дела, связка 2, № 1.

— 217 -

лех и во иной нашей грамоте будем писати. Однакожде пребывал здесь преразумно и превеликолепно, и во всех делех, что он просил и говорил, истинствовал и извествовал, что пришел здесь великий посол превеликого и преизящного самодержца толико, что по истинне нетокмо вельможи, по и сам султан имеет его в похвалу,—в толико пожил зело преразумно и славим иже в Троице Бога, который благоволит, что все люди вашего боговенчанного царствия, которые посылаются сюды, похваляются и почитаются от всякого рода и языка и от самого салтана, якоже рехом» ¹¹¹).

Получив грамоты Досифея, посланные им с князем Голицыным, государь немедленно отправил к Досифею свою грамоту, в которой пишет: «две грамоты блаженства вашего с великим нашим послом с князь Дмитрием Голицыным приняли.... О делех наших, что пишешь, что послу нашему и делом и словом советами вашими елика сила способствовал, как о том и сам посол наш известил нам, зело благодарствуем, что блаженство ваше чините зело годное, что доведется такие особы превосходительные равному своему имени, как везде блаженство ваше прославляется паче всех иных архипастырей православных». Затем государь извещает Досифея, что в Турцию, в качестве постоянного резидента, посылается особый посол, Петр Андреевич Толстой, почему и просит Досифея советывать и помогать ему во всем. «Понеже ныне мы. пишет царь, великий государь, наше царское величетво, рассудили, что для наших великого государя дел, которые належат меж нами, великим государем, и меж портою отоманскою, доведетца посылати посла нашего, который бы жил на несколько время при той порте, как и от иных христианских государей там живут: се посылаем тамо посла нашего, ближнего нашего стольника и наместника алаторского Петра Андреевича Толстова, которому указали, чтоб будучи ему тамо, советы свои приобщил с блаженством вашим, как и прежние наши послы, будучи там,

¹¹¹) Тур. дела, связка 1, № 5.

— 218 —

учинили; а от блаженства вашего желаем, дабы к тому послу нашему был еси во всяких приключающихся ему делах способник и словом и делом, елико возможно. И того рад пространнее о том на письме отповеди не пишем ко блаженству вашему, понеже указали ему про всякие дела наши объявити словесно и советывати об них, как лучше мочно быти и как Бог наставит блаженство ваше, так и учинити против святого своего прежнего обычая. А мы в том нетокмо не сумневаемся, но надеемся, что блаженство ваше тому послу нашему будешь во всех делех советник и искренний помощник и о делех тамошних случающихся желаем от блаженства вашего, дабы всегда, чрез тогоже посла нашего, изволил к нам писати и объявляти, а у нашего царского величества тое радение и прилежание к нам блаженства вашего зело приятно и незабвенно будет» ¹¹²).

Когда в 1702 году Петр Андреевич Толстой отправлялся послом в Турцию, то он подал в Посольский приказ особые статьи, на которые требовал «указа». «Желаю ведать, писал он между прочим, есть-ли в тех странах верный человек, в котором бы мне полагать надежду о тайных делех, чтоб мне имя ево объявлено было? Указ: Иеросалимский патриарх, который прежде всего во многой верности явился, мочно объявлять и советывать, что и по списком с дел явилось, которые даны ему (Толстому) прежде бывших посланников». В тайном наказе Толстому значится: «по патриархе иеросалимском, есть-ли иной такой же желательный человек (окажется), о таких чрез негож (Досифея) проведывать и познаватца». В открытой инструкции Толстому говорилось об его отношениях к Досифею тоже, что и в наказе послу Голицыну, именно: «видатца ему с ним патриархом почасту, и о всех великого государя делех с ним советывать и проведать у него подлинно: поставленные мирные договоры с великим государем, с его царским величеством, салтан турской содержать хочет-ли, и в дружбе и любви с его царским

¹¹²) Наша книга: Характ. отнош. Рос. к прав. вост., прил. стр. 44.

— 219 —

величеством быть желает-ли, и не мыслит-ли чево к нарушению тем мирным договором, и проведывая о том подлинно, к великому государю писать почасту, как возможно, с нарочными посыдщики» ¹¹³).

Толстой прибыл в Адрианополь 29 августа (1702 г.), когда Досифей находился в Унгровлахии. Получив здесь грамоту, царя, приглашавшую его помогать и советовать русскому послу, Досифей немедленно откликнулся на царский призыв и поспешил написать Толстому письмо,» в котором мы ему пишем, доносит Досифей царю, кого подобает ему вопрошати тамо в нуждных (делдах) и еще: как мочно ему и нечто тайншее уведать, к тому довлеет давати грамотки, дабы они приходили известно и поспешно к вашей богохранимой и богоутвержденной державе» ¹¹⁴). Вскоре и сам Досифей прибыл в Адрианополь и немедленно вступил с Толстым в постоянные деятельные сношения. Вот что Толстой писал Досифею от 6 ноября: «всесвятейший и преблаженнейший пастырю добрый, от всего сердца моего желаю, да сохранит всесодержащая десница Божия спасенную вашу жизнь в пользу благочестивым. За изъявляемую милость и благословение твое архипастырское со всяким унижением благодарствую и хвалу воздаю Господу Богу, яко по призрению Его спасительному начинаю услаждатися полезною пищею от твоего архиерейского благословения мне преподаваемою, и прилежно молю твою архипастырскую святыню, еже имети мя в добром призрении по обыкновенному своему ко пресветлейшему и державнейшиму великому государю, государю моему всемилостивейшему люблению, яко и прежде бывших присланных от его священного величества награждал еси милостивно полезными делы. Присланное от пречестнейшия святыни твоея письмо с великою радостию восприях и о едином слове от вашея святыни, написанном ко мне, мало и оскорбихся: еже святейшество ваше яко бы зазор имате о оттворении писем ко мне при-

¹¹³) Турецкие дела, связка 2, № 5. ¹⁴⁴) Прилож. № 8.

— 220 —

сланных, что архиерейству вашему и мыслити неприлично ¹¹⁵), зане аз яко отца и пастыря хощу имети вашу святыню и во всяких моих делех благопоспешного помощника, как в молитвах и благословении, так и во внешних поведениях; и сего ради несть тайны моея, еже бы вашей святыни не была явлено. По сих моление мое до блаженнейшей святыни вашей посылаю, еже не прогпеватися о умедлении ответствования от мене, дабы и ожидающий писем моих, по вашему благословению, не оскорбился до утра зде пребыти, вины ради сицевые: еже сего дня надеюсь принята письма из отечества моего ко мне посланные, и умыслах, ежебы единым писанием возответствовати требующим от мене отповеди, дабы и вашей святыни частою докукою о посылке писем моих не было нанесено трудности, в чем и» не сумневалось, яко ваше архиерейство соизволит сие прошение по желанию моему исполнить. При сем, купно и с сыном моим, припадая к пред всесвятейшим архипастырским вашим благословением, при целовании блаженнейшия десница вашея, нижайшее поклонение творим» ¹¹⁶).

От 16 ноября (1702 г.) Досифей в письме сообщает Толстому сведения о тогдашних отношениях между турками и татарами, которые де теперь ссорятся между собою, хотя и неизвестно из-за чего. Пишет, что турки, несмотря на подстрекательства татар, вовсе не думают нарушать мир с русскими, что он хотя и желает лично повидаться с Толстым, но теперь это невозможно потому, «что по-

¹¹⁵) 5 ноября, с племянником своим Спилиотом Досифей прислал письма к Толстому «присланные к нему, послу, с Москвы, писаны цифирью, а иные просто от Феодора Алексеевича Головина, и от гетмана и кавалера и пана Степановича Мазепы, да выписка о запорожском деле, а все те письма роспечатаны, да он же, патриарх, прислал письмо о ведомостях московских» В своем письме к Толстому, по поводу доставленных ему распечатанных писем, Досифей объясняет, что получив от Мазепы эти и другие письма и думая, что все они писаны к нему, он распечатал их:—«пожалуй не кручинься, извиняется Досифей, но жив Господь Бог и Христос Его и св. Дух Его, что ничей иной глаз их не видел, ниже иные руки за него примались, опричь наших».

¹¹⁶) Турецкие дела 1702 г., св. 3, № 1, л. 294—295.

— 221 —

следует много бед и раззорения нетокмо Иерусалиму, но и всем христианом. За сим ежели имеете какие письма или дела до нас, отдайте господину Спилиоту, он нам принесет, а дела напиши на бумаге пространно и пришли ко мне. А ежелии что сведаем, о чем вам потребно знать, сами к вам о том напишем, и вопросу от вас не дожидался, также скажет вам господин Спилиот едино слово, извол послушать и во ум взять гораздо». 6 декабря Толстой послал Досифею короткое известие о своих переговорах с рейс-ефендием, вследствие чего Досифей в письме от 7 декабря упрекает Толстого, что он, несмотря на его просьбу, не сообщает ему подробно своих переговоров с турками о всех статьях: «видя и мы те статьи, пишет Досифей, знаем обычай сего места лучши иного кого, Богу милующу, и дознаемся о намерении их, и будем подавать совет вашей любви в том, в чем нам Бог просветит. А как уже уведаем от вас всякое дело начисто почти можем и мы испытать и доведется о чем и вам сказати, советовати и все прочее, что возможем вспоможение сделати вам». В ответ на это письмо Толстой посылает Досифею очень подробный отчет о своих переговорах с турками. 10 декабря Досифей, по поводу присылки ему десяти пар соболей, пишет Толстому: «вашей любви работаем за любовь почтенного самодержавного лица, и работающе православной державе, самому Богу служим, от Него же и чаем воздаяния. Честное ваше писание восприяхом я возблагодарихом Господу Богу, давшему вам смысл и разумение отвещати на предложения их зело разумно, чего невозможно было лучше говорить. К томуж говорим, что сии люди ныне нетокмо с вами, но ниже с Полеем имеют охоту, ниже силу ссоритися, сего ради преимущество ваше: стой, во всех мужественно как начал, и отвещевай подобно времянно без всякого закоснения. Аще бы же и возымели намерение брань учинить, не могут ниже в год собратися, сего ради буди всегда благонадежен и то, что учинили есте ответствовавше смирно, лица вашего не изменили и голосом большим не кричали, егда ефендий советовал и укорял зело, то учинили изрядно,

— 222 —

также и впредь чинить изволишь, понеже само дерзость и кичливые слова суть боязни знамение. Господине мой, вельми нас возвеселил честным твоим ответом, и Бог святой да возвеселит тя во всей жизни твоей и дарует тебе богатые милости и щедроты своя» ¹¹⁷).

Так в первые же месяцы, по прибытии Толстого в Турцию, между ним и Досифеем установились самые близкие и постоянные сношения, которые уже не прерывались до самой смерти Досифея. Он постоянно сообщал Толстому всевозможные сведения, давал ему указания в затруднительных случаях, отвечал на те или другие его запросы. 14 марта 1703 г. Толстой, например, писал Досифею: «блаженнейший и всесвятейший мой владыко, радуйся и здравствуй о Господе на многие лета! Молю блаженство ваше, аще что есть новых ведомостей о старом хане и войсках круг Дуная и о Ниуф-паше и об иных таких, нам написати. Второе, ежели господин Спафарей не послал моих писем, пришлите ко мне завтра, ради приписания иного нечего, и наки к вам пришлю завтра к вечеру и да управит их тамо, где належит; а я, якож и всегда, благоугодные вашея молитвы и благословения прошу, целуя, яко чадо, умственно святую вашу руку, за сим да многолетствуйте». 5 ноября 1705 года Толстой пишет Досифею: «ежели ваше архиерейство что возможешь познати приличного нам к ведомости, молю прилежно, не остави нас быти безвестны, как ваше блаженство от многих лет благоволяеш трудитися не для чего иного, токмо ради христианския пользы, так и ныне, Господа ради, не оставляй мя сира; весть Господь Бог колико известихом писанием моим вашего блаженства труды, еже презрев вся страхи, изволяешь ко мне являти неизреченные милости, и имею надежду, еже Бог не оставит вашего блаженства тщания без воздаяния; свидетельствуюсь Господом Богом, что ни с кем несравненно ваше благодеяние изъясняю и Господь что изволит, то творит». Или, например, 8 апреля 1706 г.

¹¹⁷) Турецкие дела 1702 г., св. 3, № 3. Статейный список Толстого за 1702 г. (Ibid. № 1) л. л. 374 и 378.

— 223 —

Толстой писал Досифею: «Господь да сохранит вашего блаженства здравие от всякого зла. Святое ваше писание прияхом и буду тако чинить, как ваше блаженство повелевает. Ведомости оные уразумехом и ежели то правда, буди воля Божия, понеже никоторая война без урону быти не может. «Досифей сообщил Толстому распространившийся слух о поражении русских войск в войне с шведами, «обаче да благоволит Бог святый окончанию быти к стороне божественнейшого полезному и благополучному. Удивляюся, что нет ко мне ведомости никакие от нашея страны толикое время: уже как писаны ко мне последния письма, есть тому четвертый месяц. И паки молю, еще что будет потребно нам ведать, да благоволит ваше блаженство по милости своей меня уведомляти, в чем имею крепкую надежду. Еще вашему блаженству доношу, аще соизволите, да возьмете у господина Христа мое письмо в четырнадцати мешках, которое я учинил по приказу вашему, не взяв от него денег, и да благоволиши ево прислать ко мне. Также и я ево Христово письмо, которое у меня есть в таких же деньгах, пришлю к вашему блаженству, понеже мне видится, что ныне сия письмена уже не служат ни к чему; обаче как твое блаженство изволит, да учиниши по своему рассмотрению» ¹¹⁸).

Досифей не только доставлял Толстому нужные для него всевозможные сведения, но умел при случае добыть и списки с султанских грамот, посылаемых к иностранным государям, и даже планы турецких крепостей. В «Статейном списке» Толстово за 1703 год значится: «июня в 17 день в письме Иерусалимского патриарха к послу писано: человек хощет ехать в Крым, а оттуду, взяв людей, ехать к Москве наскоро. Я много посулил денег дать, чтоб взять список с грамоты, с которою поедет посол (турецкий, отправлявшийся в Москву), однакож подожду немного, и есть-ли возму, вам пришлю». Списки с султанских грамот Досифей действительно до-

¹¹⁸) Турецкие дела 1703 г. св. 4, № 3 (Статейный список Толстова) л. 176 об., 1705 г. св. 6, № 4, л. 315 об., 1706 г., св. 7, № 3, л. 96 об.

224 -

был, по его выражению «со иждивением довольным» ж отослал их в Москву, до прибытия туда с этими грамотами турецкого посла. 4 июня 1703 года Толстой писал канцлеру Головину: «прошу у тебя, государя моего, милости, что-бы от лица великого государя писать ко святейшему иеросалимскому патриарху благодарение за многое ево к великому государю усердие. Истинно, государь, презирая смертные страхи, работает великому государю во всяких случаях, и ныне, государь, прислал ко мне чертеж новопостроенному в каменном затоне городу, которой чертеж прислал к порте силистрийской Юсуп-паша, и с того чертежа святейший патриарх, но прошению моему, достал от порты список, с которого, государь, списка, равною мерою написав, я чертеж посылаю ныне к тебе, государю моему». 23 апреля 1704 года Толстой писал Головину: «ныне достал я чрез иеросалимскаго патриарха от порты списки грамот салтанских, каковы к цесарю и ко французскому королю о подтверждении мирных договоров от нового салтана; дал за них чрез негож, патриарха, 200 левков, и те списки посылаю к вам при сем письме» ¹¹⁹).

Досифей давал наставления Толстому, как ему следует держать себя во время переговоров с турками. 31 января 1704 г. Досифей пишет, например, Толстому: «егда пойе-

¹¹⁹) Тур. дела 1703 г., св. 4, № 2, Л. 356 об., 415. 1704 г. св. 5, № 2. Из Ясс 25 сент. 1704 г. Досифей прислал письмо к боярину Головину в котором просит его, чтобы он прислал к турецкому двору в переводчики верного человека, который бы держал в тайне данные ему поручения. «У порты отоманской, пишет затем Досифей, имеют такой обычай: когда пишут грамоты к каким-нибудь государем, как к христианам, так и к язычным, и тогда пишут обще, и списки пишутся в книгах у ренс-ефенди, и хотя с трудностию, однакоже чрез верного человека и чрез многие протори, возможно кому добывати, как и мы промыслили многия вас ради. А те которые пишут к кому в чужия государства и есть друг особливый их—порты, также и те грамоты, которые приходят от всех государей, сиречь от царей христианских и от персов, и от хана татарского, те все полагают внутри царского сокровищехранилища, и полагают их в одном сундуке, именуемый царский, и хотя даст кто весь свет в подарки, не может взяти ни единого списка». (Греч. дела 1704 г., № 1).

-225-

дете к ним (турках) свидетися, будите сладколичны, сладкославны, веселы, приятственны; ежели случится промежду какое слово студеное, слова ясности твоея да будут присвоительны и сладше паче меда и сота, и тако исходатайствуешь себе честь велику и в делех своих велику пользу. И, христолюбезне мой боярине, мы несмы достойни вас учити, только вам напомятоваем но должности, которую имеем и по учительству Соломонову: дай премудрому вину и премудрейший будет». Досифей предостерегал Толстова, а чрез него и вообще русское правительство от доверчивости к лицам, преданным турецким интересам. Он в письме от 11 июля 1706 года просит Толстого написать государю: «да повелит Мазепе и в Киеве и во всей Украйне, где не найдут волоскаго господаря людей, чтоб им зю творили, понеже он природою есть враг християном, и посылает туда лазутчиков на кажду неделю и что сведает, то пишет к порте, к тому же прикладывает и ложь, и радость то творит поганцом. А приятели (т. е. мултянский господарь) сколько чего знают, но которое суть не полезно, не говорят того; и волоской посылает будто ради дружбы к Мазепе, а там есть русаки и греки, от которых уведомляются о всем, и приехав ему о том сказывают, и он сюда то пишет и мутит миром». 23 апреля 1706 года Досифей пишет Толстому: «Молим тя и советуем тебе, да послушавши нас и имевши людей московских верных ради службы сия, а от греков удаляйся, зане греки тайная не хранят. Глаголем же: не веруй грекам, зане Савва (разумеется Рагузинский) говорил: аще бы кто дал заушение едино (греку) сказал бы все тако и освященнии и мирстии и врачеве; аще едино заушение постраждут, абие чте знают, то скажут». В другом письме Толстому Досифей пишет: «зрите, волохи колько лжей пишут оттуду, видите колько глаголют и послы, зане суть вся ложь, прочее же: яко вас обманывают, обманывайте их и вы, а истины ищите от нас». В ответ на эти письма Толстой пишет Досифею от 28 апреля: «прияхом ваше святое писание и вельми о сем благодарствую, паче-ж неизреченно веселюся видя вашего бла-

— 226

женства превеликую ко Мне милость и отеческое о мне попечение, еже благоволяеипь писати ко мне, да бых остерегался от вещей, могущих приключитися, за что поклоняюся ко святым вашим ногам, и паки вельми благодарствую» ¹²⁰).

Что бы правильно судить о ходе дел и иметь возможность во время давать послу надлежащие советы, Досифей (не раз настойчиво требовал от Толстого, чтобы тот своевременно и подробно извещал его о ходе всех переговоров, какие тот вел с турками и высказывал сильное неудовольствие, когда посол не исполнял или медлил исполнить это требование. 6 марта 1704 года, например, Досифей пишет Толстому: «не отлагая времени, но уведомляй нас подлинно, чтоб ведали явственно, что разговаривали (с турками) о любви и они о чем.... Егда будете на разговорах, конечно просим, да возымеем ведомость разговорам подлинную и досконалую». 15 июля 1706 года Досифей пишет Толстому: «дважды писахом и ответа не видахом, может быть для того, что пишем что-либо непристойно, однакоже се уже и третие пишем...» Толстой спешит успокоить Досифея: не отвечал он потому, что был болен, «паки болезнь в моих ногах так умножилась, что не мог сойти с постели, к тому же нечто и глава отяготилась». Или, например, Досифей пишет Толстому (28 марта 1704 г.): «ныне, или завтра, или после завтра, доколе не запечатаете к государю письма, оставьте все свои дела и напишите к нам явственно, что говорили с везирем едно по единому, и что вам говорил и что вы ему говорили, зане пишете вы, что не знаете, с чистым ли сердцем или с лукавым говорил. Мы как посмотрим, благодатию св. Духа познаем, которая есть Истинно и которая есть лукавно, и дадим вам ведомость явственную. Приказываешь к нам словесно, но ниже и той которой приходит, знает, что нам говорить, ниже мы разумеем, и того ради глаголем паки, да отпишиши к

¹²⁰) Турецкие дела 1704 г., св. 5, № 3, л. 29. 1706 г., св. 7, № 2, л. л. 119 об-121, 124.

— 227 —

нам явственно и пространно, и будем отвещати и мы подлинно и совершенно» ¹²¹).

Услуги Досифея Толстому получают особую ценность в виду того, что турецкое правительство иногда держало русского посла как бы под арестом, не дозволяя ему ни с кем видеться и говорить. В письме в Головину от 4 апреля 1703 года Толстой заявляет, что в Адрианополе, куда он вместе с турецким двором переехал из Константинополя, его поставили на новый двор в тех видах, чтобы к нему никто не ходил, так как новый двор видим отовсюду; кроме того у него поместили чурбачей и янычар в виде почетной стражи, а на деле, что бы не допускать к нему христиан. «И зело все христиане, пишет Толстой, опасны, не токмо на двор ко мне притить, ниже мимо ворот моих пройтить смеют. И от приезду своего я и по днесь со иеросалимским патриархом не видался, чего он и сам сердечно желает, обаче учинить лого не возможно за великим от них подозрением, а ныне уже мне и пересылатца с ним стало трудно с нового двора». Вследствие такой подозрительности турецкого правительства Толстой иногда затруднялся правильно и без замедления пересылать свои донесения русскому правительству. И в таких случаях на выручку послу являлся Досифей, чрез руки которого вообще проходила вся переписка между нашим послом и правительством. 23 марта 1704 года Досифей пишет Толстому: «не скучайте о человеке, с кем письма послать, зане есть люди, что за неделю дважды ходят яко орлы, и мы пошлем с ними и пойдут в скорости и целости, и вы не поспешите токмо, напишите дела свои и нужные потребы повольно, едино по единому, и пришлите к нам грамоты в субботу, а мы их пошлем в понедельник, и дойдут и в скорости и в целости, на подписи да подпишите отдати в руки Мазепе» ¹²²).

Между Толстым и Досифеем возникали иногда недоразу-

¹²¹) Ibid. 1704 г. св. 5, № 3, л. 101, 144 об. 1706 г., св. 7, № 2, л. 245 и 276 об.

¹²²) ibid. 1703 г. св. 4, № 2, л. 106. 1704 г. св. 5, № 3, л. 144 об.

— 228 —

мения, которые, впрочем, скоро прекращались. Раз Досифей, как мы уже упоминали, случайно распечатал письма, пересылаемые чрез него Толстому, приняв их за адресованные ему. Толстой, получив распечатанные письма, с объяснительным письмом Досифея, написал, однако об этом случае в Москву. Досифей, узнав об этом, сильно огорчился на Толстого и стал даже подозревать его, что он в своих донесениях в Москву умалчивает о тех услугах, какие постоянно оказывает ему Досифей. «Господь с вами, ясновельможнейший мой пишет, Досифей Толстому 25 февраля 1703 года, мы вам работаем без всякие надежды, но за едину токмо любовь Божию и ради честного имени святого величества, и служим вам в последней беде души нашея и живота и чести нашея и в сем паки благодарствования от Бога ищем, а от вас ничего не просим, а ваша вельможность, не знаю откуду, подучается нас касатися, а наипаче в самое сердце. Мы отворили у вас один пакет письм по случаю, и написали есмы вам тогда и представили вам на среду всечестное имя поклоняемаго Бога, что мы от тех писем ни много ни мало не читали и ниже чие око их видело, опричь нашего, и нечего было отписывать туда, что письма примаешь отворены и оным писать к розным многие пени и смущать мир. Божественнейший владыко иное пишет во своем письме, а ясновельможность ваша иное делаешь. Но если вам не нравится, что вам работаем, да имеем ведомость, и отныне впредь перестанем, наипаче-ж всем учинишь нам и приятство. Прежде тебя бывший (русские послы) всегда, когда писали ко святому величеству, всегда писали и наши труды и работы наши подробну, преимуществу ж твоему надеялися мы, что пишешь о многих хотя мало, но видим сбывается противное: а кто есть причина, отчего такое дело чинится, не можем разуметь, однако-жлутчи перестать нам от сего“. Чрез три дня Досифей снова пишет Толстому: «ниже преимущество твое, ниже все витии мог)т показать, что учинили есте доброе. Понеже отнележ пришел некто Афонасий посол, ради блаженнейших патриархов во время приснопамятного самодержца Алексея

— 229

Михаиловича, потом пришел Прокофей, потом Алексей Никитин, и пришедший Емельян и князь Дмитрий даже до вашея любви, Бог так благоволил нам служити им во всех их потребах, но токмо Прокофей не послушал совета нашего, и принес велику напасть на оное место, а мы хотя о том и умолчали по законам церковным, но там, где поехал, во истину его будут спрашивать о всем том. Всем (русским послам) мы работали не ради чего иного, окроме за любовь Божию и от ревности по благочестии, но никто нас не онеоправдил, окроме токмо преимущества твоего, понеже писали есми тебе с клятвою, что письма по случаю внезапному отворены были и мы их не видели, ниже иной кто,—для чего ж было писать, что мы отворили письма? и каким образом о том писал есть, явно от тех писем, которые пишут оттуду. Письмо, которое писал к нам святое величество, изволил ты видеть и нам приказывает писать отсюду всякую ведомость; и мы ниже писали, ниже пишем никакой ведомости для двух причин, первое, ради твоей чести, а другое, что-б не было в том какого погрешения в каком-нибудь деле: иное напишете твое преимущества инако, и будет великий стыд, но по делу не даждь того Боже. Есть-ли бы случилося учинити преимуществу твоему, живущему зде, неведением какое погрешение при стояло ли-бы нам писать о том туда, чтоб ни было пристойно, или о том умолчать, или ащебы о том тамо сведали, нам тое исправить. Благороднейший мой! с неведением погрешение учинилося наветом общего врага, да будет же и паки посрамление общему врагу, а преимущество твое от нас буди благословен и прощен, и нетокмо одним словом прощен и благословен, но как Иисус Христос есть вправду Сын Бога живущего, тако во истине его Сына Бога живущего буди прощен и благословен. Но понеже еще всякому погрешению есть правило, даем тебе правило: ниже размышляй, ниже попечение имей, ниже сказывай, ниже разглаголствуй с кем, как случилося такое дело, ниже нам против сего письма восписуй уже о том впредь, ниже со своим секретарем разглогольствуй, ниже туда к кому пиши, понеже не для чего писать,

230 —

не для чего и говорить, но да будет забвенно то слово, будто его не было никогда, а мы ко преимуществу твоему и паки будем оные, которые были есмы и прежде со всякою любовию и чистым сердцем». В ответы на эти письма Толстой от 1 июня 1703 года пишет Досифею: «Благодарствую Господа Бога, еже сподобился восприяти пречестнейшее писание вашего блаженства, паки и за твою милость благодарствую вельми, еже изволил меня писанием посетить. О чем святейшество ваше изволил ко мне писать, многословить о том не хочу, но желаю, да будет душа моя пред Богом в таковом оправдании, в каковом суть пред милостию твоею, понеже весть Господь Бог: ни едино писание святейшества вашего осталось, с которого б не послан был список, обаче великое мне безчастие приводити вашему блаженству противное некакое ко мне сумнительство, о чем суть в великой печали, обаче ныне больши писати за скорбию переводчика моего не могу, но словом с господином Спилиотом довольно приказал. Паки требуя твоего архиерейского благословения, преклоняю главу мою под святую твою десницу» ¹²³).

Толстой действительно высоко ценил услуги, оказываемые ему Досифеем и сильно дорожил его расположением, и благоволением к себе, хорошо понимая, что Досифей для него лицо незаменимое по своей верности и ревности в службе России, почему он всячески всегда старался выразить ему свое глубокое почтение, преданность и благодарность. В 1704 году Досифей должен был на время отправиться в Молдавию. Но он не хотел, чтобы и в его отсутствие Толстой остался без его советов и верного надежного человека, который служил бы посредником между ними и сообщал бы послу необходимые ему сведения. В письме от 22 мая, извещая Толстого о своем отъезде в Молдавию, Досифей пишет ему: «имеем тебе нечто писать, но оттуду, куда едем, будем вам писать и советывать и протчим приятелем, а письма те будем посылать чрез посредство зде пребывающего священного лица, кото-

¹²³) Jbid. 1703 г., св. 4, № 3, лл. 62, об.-63, 66—67, 367.

— 231 —

рое знаете, (разумеется племянник Досифея, бывший архимандрит, а теперь кесарийский митрополит Хрисанф), и паки чрез посредство того же лица да имеем и ваши. Так же, ежели изволите, молам, чтоб нам иметь некакую ведомость от разговоров, которые имеют быть». Получив это письмо, Толстой того же 22 мая пишет Досифею: «всесвятейший и всеблаженнейший архиерею, да сохранит Господь Бог здравие вашего преподобства зде и в путешествии и на всяком месте в долгоденственном благополучии. Истинно с сокрушением сердца моего провождаю мысленно блаженство ваше, а наипаче проливаю слезы, еже не сподобится видети святолепнейшаго вашего лица, и ничто другое сему препятием сталося, токмо моя злая фортуна. Однакож не престану молити Творца всяческих Бога, да во грядущее время сподобит мя сие желание мое получити. Не достает моего смысла, ниже язык мой возможет достойно воздати вашей святыни благодарения за вся неизреченные ко мне милости, токмо до скончания жизни моей неоставлю памятствовать вашего благотворения... Благодарю Бога и твою святыню, еже не во всеконечном сиротстве оставлявши мя, и зело изрядным благодетелем награждаюся от вашего блаженства—святым кесарийским, от которого несумнительно, за благословением вашим, надеюса имети в делех моего превысочайшого монарха добрую помощь, и вся сия вашего преподобства довлетворения превосходят на первообразное, его ж святому величеству подщуся ясно донести о всем». 27 января 1707 года, за несколько дней до смерти Досифея, Толстой писал ему: «вельми благодарствую за милость вашу, что изволил мне подать ведомость, которая нисана из наших стран; обаче слыша о вашей немощи, вельми оскорбихся, и истинно яко бы в моем теле возымел оную болезнь, и Господь Бог да подаст вам облегчение от скорби» ¹²⁴).

Высоко ценя услуги Досифея, Толстой при всяком удобном случае старался указывать нашему правительству на ревностную и самоотверженную службу иерусалимского пат-

¹²⁴) Ibid. 1704 г. св. 5, № 3, лл. 247 об.-248, 251. 1707 г. св. 8, № 3, л. 35.

— 232 —

риарха. 4 июня 1703 года Толстой пишет канцлеру Федору Андреевичу Головину: «прошу у тебя, государя моего, милости, чтобы от лица великого государя писать ко святейшему иеросалимскаму патриарху благодарение за многое его к великому государю усердие; истинно, государь, презирая смертные страхи, работает великому государю во всяких случаях». 7 июля Толстой сообщает Головину, что Досифей прислал к нему, Толстому, грамоту к государю, с просьбою перевести ее на русский язык и переслать в Москву цифирью, причем замечает: «как прежде сего к вам писал, так и ныне доношу, что трудов ево (Досифея) в делех великого государя много, и усердие к великому государю имеет великое». 22 мая 1704 года Толстой пишет Головину: «известно милости твоей, государя моего чиню: святейший иеросалимский патриарх Досифей из Константинополя выехал в мунтянскую землю, тамож бывши некоторое время, приедет и в волоскую землю. И во время бытности своей в Адрианополя и в Константинополя, зело усердствовал в делех великого государя, и мне многие чинил ведомости о всяких делех, обаче, государь, подозрение от турков видетися мне с ним не поволило и, неувидевся он со мною, поехал из Константинополя. Прошу у тебя, государя моего, милости, чтоб к нему отписать и возблагодарить за ево многое усердие; обаче как о том воля великого государя и твое, государя моего, рассмотрение будет». 16 июля 1705 года Толстой пишет Головину: «письма мои святейший иеросалимский патриарх начал примать по-прежнему, и в делех великого государя усердствует вельми, обаче страха ради от сих поганцев не может мне часто подавать потребных ведомостей чрез писания. как чинил напред сего, однакож усердие являет изрядное чрез единого грека словесно». В декабре Толстой сообщает, что Досифей приехал в Константинополь «и ко мне весьма милостив и в чем может, весьма усердствует». 24 февраля 1706 года Толстой пишет Головину: «он, святейший патриарх, вельми радеет о делех великого государя и заплаты никакой не требует, обаче хотя бы малым чем ево потешить, чтоб прислате от лица

— 233 —

великого государя, зело бы он тем увеселился; воистинно забыв страх усердствует, в чем может». 4 августа Толстой пишет: «святейший иеросалимский патриарх пребывает в Константинополи и ко мне милостив, подает мне всякие ведомости, что может, и ныне приказывал ко мне, чтоб я к милости твоей отписал о многих ево расходах, которые чинятся во Иеросалиме; и во истинно, государь, неизреченные ныне ему во Иеросалиме чинятся убытки от тамошних мятежей; и о сем как изволение великого государя и твое, государя моего, рассмотрение будет» ¹²⁵).

Служба Досифея нашим послам в Турции действительно была исключительная, выдающаяся из ряда вон по своей продолжительности (более сорока лет), по своей важности и значению Он был авторитетным советчиком и руководителем наших послов, на которых он смотрел как бы на своих воспитанников и учеников, обязанных ему своими успехами. В письме к Толстому от 23 апреля 1706 года Досифей так определяет свои отношения к послам, предшественникам Толстого: «сущу мне митрополиту кесарийскому и присла ту блаженные памяти царю Алексею Михаиловичу суды двух послов, патриархов ради антиохийского и александрийского, Афанасия Иоанновича, Иоанна Вахромеевича, и приказал им, да имеют нас зде в прошении. Тем же поидохом купно с ними в Адрианополь, яко порта тамо тогда бяше, и елико нас слушали послы, толико их службы бяху непорочны; имеюще же совет с векоторыми людьми и неслушающее нас, во еже управляти их, стался един турченин и происходатайствовавше им многая болезноглавления у порты. И Емельян имяше содружество с некоторыми людьми, что хотяху творити и они подобная; мы же, приемше ведомость, осем писаху к нему и управляше тых по писанию нашему, и они молчаху и спокойствоваху, но обаче на последок мало что не пострадахом зло от них, понеже знаху тайная его». В грамоте к государю от 20 июня 1704 года Досифей

¹²⁵) Ibid. 1703 г. св. 4, №2, лл. 356 об., 399 об.; 1704 г. св. 5, № 2; 1705 г. св. 6, № 3; 1706 г. св. 7, № 2.

— 234 —

пишет государю о после Толстом: «нынешний в Константинополе посол вашего божественного величества пребывал зело хорошо, зане чего не разумел, нас вопрошал и познавал, и что мы ему возвещали, слушал. Спознал уже от частных советов и от дел самых свойства турков, которые, когда слабы суть, хвастают что суть зело сильны, когда суть скудны, велеречествуюг, что суть зело богата, а когда бедствуют, говорят, что суть мирны. Суть бо всех христиан враги и любят всем (делать) зло, а никогда на едином слове не стоят и иные умыслы и ласковая начинания имеют, а наипаче там, где наветуют, показуются, что суть друзи, ненавидяще лицемерствуют любовию. Сия вся и таковая зело добре вызнал честнейший посол, того ради во всякой потребе и в деле явился он полезен и хвален, а ныне не имеет ниже вопроса, ниже запросов к томуж ответов так трудных» ¹²⁶).

Служба Досифея послам была вполне бескорыстная и в тоже время очень рискованная в том смысле, что постоянно угрожала опасностью самой жизни Досифея. Об истинных мотивах, характере и всех опасностях своей ревностной службы в интересах России Досифей сам не раз заявлял царю, канцлеру, послам. В грамоте государю в августе 1700 года Досифей говорит, что он во всем служил пособником послу Украинцеву и пособником столь ревностным, «что всякую беду и самую смерть пренебрегли есмы, токмо да Богом венчанной вашей державе елико можем, послужим». В другой грамоте государю того же года Досифей заявляет, что он пишет о всем государю, «наипаче двизаемые и подвижные сущи от многия ревности, которую имеем и имели к святой и пречестной вашей главе». 31 августа 1703 года Досифей писал государю: «изволит святое твое царствие, что как даже до ныне, так и впредь советывал бы я и способлял честному вашему послу в нуждных делех; и о сем изволь ведати царское твое величество: что в сем всегда обретаемся, как и прежде сего писах, и несть

¹²⁶) № 7, Ibid. г. св. 1706 3, л. 120. Прилож. № 10.

— 235 —

такого дела, которое бы мы ведали, что оно нужно послу вашему знати, и не объявляхом ему, ниже отлучаемся когда, чтоб ему не советывати в нуждных делех. И тако будем действовать, пакаместь живем, понеже нетокмо есмы богомольцы теплейшия вашея державы, но и работники усерднии, а наипаче указ твой имеем, яко слово снятое и глас Божий». В грамоте государю от 28 мая 1705 года Досифей пишет: «изволяет ваша Богом основанная держава, чтоб нам имети туюжде ревность к вам, как имели есмы даже до ныне. О сем глаголем благочестивейший царю, что мы вдалися в службу вашего богоизбранного человеколюбия не от нас, коеже бо возмогло престати сие божественное дело, но от самого Бога; того ради и хранится даже до последнего нашего дыхания, ибо, по блаженному Павлу, дарования Божия нераскаятельна суть. И тако, Богу благоволящу, время покажет, как будем служити вашему божественному величеству многими образы, как нам подобает и можем паче всякого человека, обретающагося в сих странах». В грамоте к канцлеру Головину в июле 1706 года, по поводу присылки ему соболей и денег, Досифей пишет, что соболи и деньги «хотя и посылаются к нам под именем милостыни, однакож издержаны бывают даже до полушки в службе великого государя, понеже многия суть посредствующия во исправлении службы и все хотят и все берут, а мы зело благодарны есмы, что служим священному величеству за едину любовь Господа нашего И. Христа, и так будем творить и впредь». В грамоте к канцлеру Головину от 18 ноября 1706 года Досифей пишет: «вся тайная дела повещаем Петру Андрееву (Толстому) письменне, чтоб вельможность его доносил их к вам, понеже пишет цифрами и иными знаками; а буде вельможность его для некоего человеческого любочестия не пишет, елико изведывает от нас, мы то пренебрегаем, понеже мы служим по первой причине ради Бога и довольно есть, что знает сам Бог. Сие говорю, чтоб изволил знать сиятельство ваше, что и три государевы послы, которые приехали сюды, имели нас наставников, и сколько нас слушали—благоугодили,

— 236 —

а в чем нас преслушали—прельстилися, а мы убыточная умолчали в молчим».—Тоже самое о своей службе Досифей не раз заявлял и самим послам. Когда Украинцев покончил все свои посольские дела, то с ним пожелал теперь видеться константинопольский патриарх Каллиник, пожелал видеться с послами и Досифей, ранее все время тайно сносившийся с ними и сообщавший им разные вести. При этом свидании Досифей между прочим говорил Украинцеву: «что уже де ныне и вселенский святейший патриарх Кир Коллиник будет являться другом и приятелем им, посланником, зане в благополучное время многие являются друзьями, а в нужное время ни один, окроме его святейшаго патриарха, от чего он имел в чести своей великое опасение, а наипаче и живота своего лишение, радея и промышляя о делех православного государя нашего, а иной никто ни с чем, а пачеж и совсякою осторожностию к ним посланником не отзывался». 10 декабря 1702 года Досифей пишет послу Толстому, приславшему ему десять пар соболей: «вашей любви работаем за любовь почтенного самодержавного лица и, работающе православной державе, самому Богу служим, от негоже и чаем воздаяния». В феврале 1703 года он пишет Толстому: «мы вам работаем без всякой надежды, за едину токмо любовь Божию и ради честного имени святого величества, и служим вам в последней беде души нашея и живота и чести нашея, и в сем паки благодарствования от Бога ищем, а от вас ничего не просим». В письме к Толстому от 18 мая 1704 года, пред отъездом своим в Молдавию, Досифей пишет: «все письма, которые к нам посылал от малого и до великого все истребили (о чем Толстой просил Досифея) и никакова не имеем, о чем молим и мы: ежели имеете сбережены какие письма наши, все их пожгите, никакого не удерживайте для того: не знаем, что время приведет, и если случится, поганцы здешние впадут в какое подозрение, чтоб не послали внезапу обыскивать и побрать письма, а потом что последует, то есть явно и тому быть обычно у здешних, понеже так учинили послу грузинскому, понеже внезапу наняли на него

— 237 —

и побрали все ево письма, того ради и молим паки о сем, как пишем, так да учинится». В письме к Толстому от 23 апреля 1706 года Досифей опять указывает на то обстоятельство, что он служит послу не за деньги, что если иногда он и получает что от русского правительства, то полученное все до копейки растрачивает на необходимые расходы по службе государю, которая лично ему грозит постоянною бедою. «Господине мой, пишет он Толстому, время есть зело трудно и по премногу страшно, и боимся о роде и о жизни нашей, а о издержке неотягащайся, яко и мы держим, и ими веру: пятьсот левков, которые изволил прислать нам вместо милостыни за святые мощи Златоустого, такожде изволил прислати и некоторую вещь третиего году и сии убо две осталися у нас. А елика иная к нам прислал еси толико во Андрианополи, елико здесь в Константинополя, вся, а еще к нам прислал и господин Феодор (т.-е. Головин) чрез друга четыре сорока соболей и тая продахом за тысячу за семьсот левов, яко же и оная, которая прислал к нам ваша преславность, и тая имеем вся во издержке, якоже ниже лист един нам остался от тех всех. Обаче токмо дабы была сохранена вещь тайная, дабы ые пострадати нам что зло, такожде и роду нашему и дабы не последовала какая неудобность к делам божественнейшего, аще и во всяк день убытчимся, но дабы возмогли сохранити сии две вещи, яко время есть зело стропотно и превратно, и сохранитися от всех людей наших иначе не можем, разве сим образом да управляем и, Богу благоволящу, малую тихость имеем» ¹²⁷).

Царь Петр высоко ценил ревностную и полезную службу Досифея нашим турецким послам. Отправляя послами в Турцию князя Голицына и потом Толстого, он приказывает им, как мы видели, о всех делах обязательно сообщать и советоваться с Досифеем, а Досифея особыми

¹²⁷) Прилож. №№ 4, 5, 11; Греческие дела 1706 г. № 1; Турецкие статейные списки № 27. л. 1032; Турецкие дела 1702 г. св. 3, № 3; 1703 г. св. 4, № 3; 1704 г. св. 5, № 3; 1706 г. св. 7, № 2.

238 -

грамотами просит во всем помогать вашим послам, быть их советчиком руководителем. Получая известия от послов о чрезвычайных услугах им со стороны Досифея, государь старался поощрить патриарха к дальнейшей службе русским интересам своими особыми грамотами к нему. «Понеже выразумели мы из доношения посла нашего, пишет, например, государь Досифею от 20 мая 1703 года, в Адрианополе пребывающего, вашего блаженства искреннее радение и труды, которые полагаете во всяких случаях благопотребных к дедам нашим, паче же ко всему православному христианству, по-прежнему вашему блаженству благодарствуем, желая, дабы и впредь, по своей к нам ревности, во всяких приключающихся делех благонаставительный свой совет подавати послу нашему и вспоможение всякими уведомлении чинити изволили, и оного блаженства вашего радение о делех наших никогда забвению предано не будет, но и всякою нашею сердешною любовию воздати потщимся, прочее же повелели есмь словесно послу нашему вам донести. При сем и паки желаем от Господа Бога вашему блаженству мирного и душеполезного состояния, себя же вашим отеческим священным молитвам и благословению поручаем, и есмь вашего блаженства сын послушнейший» ¹²⁸).

¹²⁸) Наша книга: Характ. отнош. Рос. к прав. вост. Прилож. стр. 46.

Страница сгенерирована за 0.23 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com