Бердяев Н.А. Berl. Mort de la morale bourgeoise. Журнал "Путь" №28

EmmanuelBerl. Mortdelamoralebourgeoise.EditionsdelaNouvelleRevueFrançaise.

        Любопытная книга. Очень показательная для настроений тех французских intellectuelles, которые имеют симпатию к коммунизму и восстали против утончений буржуазной культуры. Ошибутся те, которые по заглавию подумают, что автор пишет против морали банкиров и фабрикантов, против представителей капитала. Morale bourgeoise это рафинированный культурный слой Франции. Книга пестрит именами Бергсона, Бруншвига, Дю Боса, Моритена, Габриеля Марселя, П. Валери, Пруста и им подобных. Культура для Берля отождествляется с буржуазностью и особенно утонченная культура нашего времени. Берль сам отравлен утонченной культурой, он протестует против нее, как «буржуа», который объелся ее яствами, а не как «пролетарий», который не получал еще к ней доступа. Книга написана, как памфлет. Хотя у автора и есть дарование, но недостаточное для памфлета. Нужен был бы дар Леона Блуа. Нет ничего легче, чем все и вся отрицать и высмеивать. Но чтобы не было скучно, нужна постоянная острота в отрицании и насмешке. Книга Берля чисто французская и понятная лишь внутри французской культуры, в ней нет ничего интернационального. Это есть внутренняя французская борьба против элит французской культуры. Такого явления в других странах просто не существует, утонченность есть чисто французское явление и французская опасность. Буржуазная мораль для Берля есть прежде всего культурность, эстетизм, спиритуальность, культ внутреннего «я», презрение к грубой материи и к грубым материальным вопросам. Русскому смешно читать эту книгу. Можно подумать, что нас переносят во времена Чернышевского и Писарева, но в условиях более высокой и утонченной культуры. Мотивы Берля очень родственны мотивам Писарева и русского нигилизма, но только сам он прошел через Бергсона, с увлечением читал Пруста и А. Жида, отравлен всеми ядами «буржуазной» культуры. Французский нигилизм не имеет силы и убедительности русского нигилизма, который был формой безблагодатного аскетизма и потому феноменом религиозного порядка. Но Берль также хочет грубой и элементарной пищи, требует простых истин, близких и понят-

104

ных рабочему. Он идет на большую интеллектуальную жертву и заканчивает свою книгу защитой материализма. Он, конечно, достаточно образованный и культурный человек, чтобы понимать, что философски и научно материализм есть вздор и безграмотность. Убежденности русских коммунистов, связанной с очень низким культурным уровнем, у Берля нет. Но ему нравится материализм, как бедность, честность, воздержание от всяких утонченных выдумок. Пролетарий для него естественно материалист, а буржуа идеалист и спиритуалист. Но русские нигилисты, русские материалисты обнаруживают способность действительно поверить в материализм, они люди верующие, совсем не скептики. Берль же скептик, он нисколько не верит в тот материализм, который защищает. У него страстная реакция против Бергсона, но Бергсон лишил его возможности верить в материализм. Ясно, что Берль вполне на стороне русского коммунизма, все его симпатии принадлежат Москве. Но органически он не принадлежит коммунистическому движению, он любуется им со стороны, он, по-видимому, даже не способен заинтересоваться вопросами социального порядка, он интересуется исключительно вопросами порядка интеллектуального, эстетического и морального. Очень характерно для человека французской культуры, что он беспощаден к протестантизму и считает его носителем буржуазного духа и прислужником капитала и сравнительно более снисходителен к католицизму. Но он же язвительно пишет об «обращениях» в католичество французских писателей. Не без остроумия пишет он о том, как «бессознательное», которое сначала было материалистическим, было обращено в христианскую веру и буржуа из рационалиста стал сторонником «бессознательного». Иногда Берль забывает об утонченных французских писателях и мыслителях, с которыми сводит счеты; и начинает говорить о действительно буржуазной морали, столь господствующей во Франции, о ее лицемерии, условности, риторичности. Думаю, что Берль прав, когда говорит о лживости буржуазной защиты свободы. Иногда кажется, что буржуазная мораль есть не столько мораль класса, сколько мораль Запада, — ее никогда не было в России, русские люди всегда с отвращением относились к буржуазной морали и буржуазным оценкам. Возможно, что буржуазная мораль явится у нас в результате коммунистической революции. Этого Берль не может понять. Он совсем не понимает метафизики буржуазности, которая всегда заложена в том, что человек верит лишь в мир видимых вещей и не верит в мир невидимых вещей. Материализм есть чисто буржуазная идеология. Любопытно, что Ленин совсем не верил в возможность

105

пролетарской культуры, он хотел лишь приобщения пролетариата к мировой, в конце концов буржуазной и вульгаризированной культуры. Коммунисты в культурном отношении часто бывают очень ретроградны. Книга Берля имеет лишь симптоматическое значение, она свидетельствует о кризисе европейской культуры, об упадочности, к которой приводит отрыв культурного слоя от социального целого.

Николай Бердяев