⁴³² Скептицизм Пиррона, в ряду других дохристианских систем философии, был вполне прав, ибо люди до Иисуса Христа¹ не знали своего истинного положения — считать ли им себя ничтожными или великими. Те, которые думали решить эти вопросы, сами ничего не знали, действовали наобум, без всякого основания, и всегда заблуждались, потому что были односторонни, вполне отвергая одно из двух*.

¹⁸⁵ Бог, управляющий всем с кротостью, влагает религию в ум посредством умственных заключений, а в сердце посредством благодати. Но желать поселить религию в сердце и в уме насильно, угрозами, значит вселять в них не религию, а страх. Сначала пожалейте неверующих; они и так несчастны. Поносить их было бы уместно

____________________

* Пиррон же был прав, говоря, что познание истины для человека невозможно. Только через Иисуса Христа мы познаем, с одной стороны, ничтожество и неспособность человека к высшему познанию и благу — единению с. Богом; с другой стороны, возможность человеку прийти в общение с Богом через искупительную и благодатную жертву Спасителя.

231

только в том случае, когда бы это могло принести им пользу; но это вредит им.

⁵²³ Вся вера заключается в Иисусе Христе и в Адаме; вся мораль в сознании чувственности и необходимости благодати*.

III

²⁷⁷ Сердце имеет свои основания, которых ум не знает: это явствует из множества данных. Я говорю, что сердцу человеческому свойственно от природы любить самого себя, и эта любовь его направляется в ту или другую сторону, смотря по тому, какими основаниями оно руководится; и ожесточается оно против того или другого по своему выбору. Вы отвергли одно и соблюли другое¹: по рассуждению ли вы любите? Сердце чувствует Бога, а не разум. Вот что есть вера: Бог ощутителен для сердца, а не для разума.

⁵⁸⁴ Мир существует для дел, милосердия и суда; но люди, составляющие этот мир, уже не те, какими вышли из рук Творца; они стали врагами Божьими, которым, по милосердию Своему, Он сообщает достаточно света для того, чтобы они могли возвратиться к Нему, если захотят искать Его и за Ним последовать, но вместе и для того, чтобы наказывать их, если они откажутся искать Его и за Ним следовать.

_______________________

* В основе христианской веры лежит грехопадение Адама, вследствие которого человек утратил свое первое блаженное состояние и пал в состояние поврежденное, немощное; лишился средств достигнуть собственными силами общения е Богом. Цель эта может быть достигнута только через веру в Иисуса Христа, который Своей смертью восстановил путь к блаженству, утраченный через грех первого человека.

232

⁴²² Хорошо утомиться в бесполезном искании истинного блага, чтобы протянуть руки к Избавителю с просьбой о помощи.

²⁵⁶ Мало, говорю я, есть истинных христиан даже в отношении веры. Много есть верующих, но по суеверию; много есть неверующих, но по легкомыслию. Средних между двумя этими разрядами мало.

К суеверным я не причисляю ведущих вполне благочестивую, нравственную жизнь, а также всех верующих по внушению сердца.

⁹⁸ Достойно сожаления в людях, что все они рассуждают только о средствах, а не о цели. Всякий заботится, как ему выполнить назначение, приличное своему званию или положению, но выбор положения или отечества — дело судьбы. Жалко видеть, что столько магометан, еретиков, язычников следует примеру и образу жизни своих отцов потому только, что им внушили, что этот образ жизни наилучший. Этим предубеждением определяется всякое звание и профессия, слесаря ли, солдата ли и т.п. Поэтому-то дикари не понимают, что может быть хорошего в Провансе*.

VII

⁶¹⁵ Что бы ни говорили, нужно признаться, что в христианской религии есть нечто удивительное! Это, скажут, потому что вы родились в ней. Совсем не потому: я именно по этой причине сопротивляюсь такому признанию из боязни, чтобы это предубеждение не подкупило меня. Но хотя я и родился в ней, я не перестану признавать ее такой¹.

__________________

* Ср. статью Слабость человека, параграф VI.

233

VIII

⁵⁶¹ Есть два способа убеждать в истинах нашей религии: один силами рассудка, другой — авторитетом убеждающего. Пользуются же не вторым, а первым способом. Не говорят, следует верить этому, потому что так говорит Писание, которое от Бога; но говорят обыкновенно, что следует верить по такой-то и такой причине*. Однако последние доводы слабы, так как разум может подчиняться всему.

^п194 (Самые, по-видимому, рьяные противники славы религии не будут бесполезны для других. Мы воспользуемся ими как первым аргументом: в таком сопротивлении есть что-то неестественное, ибо подобное заблуждение не натурально. Если их безумие заставляет их так сопротивляться своему собственному благу, то оно послужит для других предупреждением, благодаря ужасу, который внушается столь плачевным примером и столь достойным сожаления безумием).

⁵⁵⁶ Без Иисуса Христа мир не существовал бы, ибо ему надлежало или быть разрушенным, или стать подобием ада.

Познающий лишь природу, не познает ли он ее для того, чтобы впасть в ничтожество? Познавший ее одну, обретет ли он ее одну, обретет ли он что-то, кроме несчастья¹?

Не следует человеку совсем ничего не видеть, не следует также видеть ему столько, чтобы у него было основание предположить, что он обладает истиной вполне. Но видеть ему нужно лишь настолько, чтобы увериться в утрате этой истины; ибо для познания утраченного нужно и видеть и не видеть; и таково именно состояние,

____________________

* По мнению Э. Авэ, автор имеет здесь в виду Монтеня и Декарта.

234

в котором находится природа. К чему бы он ни пристал, я не оставлю его там в покое...

⁴⁹⁴ Дело истинной религии указать человеку и его величие, и его ничтожество, научить его уважать и презирать себя, любить и ненавидеть.

⁶¹⁹ Я замечаю, что христианская религия основана на предшествовавшей религии, как оно и есть на самом деле.

Я не говорю здесь о чудесах Моисея, Иисуса Христа и апостолов, потому что сначала они не представляются убедительными, но хочу лишь выставить здесь все те неоспоримые основания этой христианской религии, которые не могут быть заподозрены кем бы то ни было.

⁵⁷⁴ Религия столь великая вещь, что становится вполне справедливым, когда ее лишаются те, которые не дают себе труда искать ее, если она не ясна. На что же жалуются, когда она может быть найдена, если поискать ее?

⁴⁰⁶ Гордость уравновешивает и перевешивает все немощи и недостатки. Это — чудовище и яркое свидетельство ослепления человека. Вот он пал со своего места и с беспокойством ищет его.

⁴⁴⁹ Вследствие повреждения мира грехом надлежит всем находящимся в этом состоянии знать его, безразлично, уживаются ли они с ним или им тяготятся. Но несправедливо всем видеть искупление.

⁷⁸¹ Когда говорят, что Иисус Христос умер не за всех, то злоупотребляют известным пороком людей, готовых тотчас придраться к этому исключению. Это значит помогать отчаянию вместо того, чтобы отвлекать от него и оживлять надежду*.

__________________

* По поводу этого параграфа Эрнест Авэ говорит следующее: «Этот отрывок не ясен. Янсенистов обвиняли в веровании, будто Иисус Христос умер не за всех, а только за предназначенных быть спасенными

235

Нечестивцы, слепо предающиеся своим страстям, не зная Бога и не трудясь искать Его, подтверждают сами собой то оспариваемое ими основание веры, что природа людей находится в поврежденном состоянии. Иудеи, Такие упорные противники христианской религии, подтверждают собой другое основание этой ненавистной им религии — что Иисус Христос есть истинный Мессия, пришедший искупить людей, вывести из состоянии растления и беспомощности, в котором они находились. Подтверждают они это столько же своим настоящим положением, предсказанным в пророчествах, сколько этими самыми пророчествами, ими же хранимыми, как непререкаемые свидетельства, по которым можно узнать Мессию.

⁵⁶⁰ (Таким образом, доказательства поврежденности человечества и искупления его Иисусом Христом, т.е. двух основных истин, утверждаемых христианством, выводятся из существования нечестивых, живущих в полном равнодушии к религии, и иудеев, находящихся в непримиримой вражде с ней).

XII

⁴⁸⁶ Достоинство человека заключается в его невинности, в господстве над тварями и пользовании ими; теперь же оно состоит в отрешении себя от тварей и покорности им*.

____________________

Его смертью. Это было одним из пяти положений, осужденных папой, как находившихся в учении Янсения, и от него сторонники Янсения отрекались его именем. Очевидно, однако, что янсениетская доктрину содержала в себе это положение, и самым горячим и наименее политичным сторонникам ее не следовало отступать. К ним ли обращается здесь Паскаль и от них ли отрекается? Или, скорее, не противников ли он укоряет, что те так злобно настаивали на соблазнительной стороне этого янсенистского догмата вместо того, чтобы держаться его утешительной стороны. Надежда — одна из трех добродетелей».

* Т.е. в покорном перенесении зол, сопряженных со здешней жизнью.

236

XIII

⁸⁶³ (Есть люди, заблуждение которых тем опаснее, что принцип своего заблуждения они выводят из какой-либо истины. Ошибка их не в следовании ложному взгляду, а в следовании одной истине при исключении другой).

Церкви постоянно приходилось сталкиваться с наличием в своих рядах заблуждений, противоположных друг другу, но, наверное, никогда оба подобных заблуждения не наличествовали, как это имеет место сегодня, в одно и то же время. Однако, если по причине множества возникших заблуждений церковь вынуждена претерпевать более обычного, то, в силу того же положения, она обретает и преимущество видеть, как заблуждения парализуют друг друга.

Она скорбит об обоих, но в особенности о кальвинистах¹ из-за их схизмы.

Очевидно, что многие из принадлежащих и к той, и к другой крайности ошибаются и им нужно помочь открыть глаза.

Вера содержит в себе многочисленные истины, кажущиеся противоположными друг другу. Время смеяться, время плакать² и т.д. Responde. Ne respondeas³ и т.д.

Источником этого является единство двух природ Иисуса Христа, а также наличие двух миров (сотворение нового неба и новой земли; новая жизнь и новая смерть; двойственный характер всех вещей и имен вещей). И наконец — два человека, каждый из которых имеет свою правду (ибо они суть два мира и одна частица и образ Иисуса Христа; посему им подходят любые характеристики — справедливый и грешник; мертвый, живой; живой, мертвый; избранный, отвергнутый и т.д.).

⁸⁶² Есть т.о. много истин и веры, и нравственности, по-видимому, противоречащих друг другу, но, тем не менее, существующих одновременно в замечательном согласии.

237

Источник всех ересей есть исключение каких-либо из этих истин; а источник всех возражений, делаемых нас еретиками, есть неведение каких-либо из этих истин.

Обыкновенно бывает так, что, не будучи в состоянии понять взаимное отношение двух противоположных истин, они принимают одну и исключают другую.

1-й пример: Иисус Христос есть Бог и человек. Ариане⁴, не умея связать этих двух, по их мнению, несовместимых понятий, говорят, что Он человек: в этом смысле они католичны. Но они отрицают Его божественность: в этом они еретики. Они утверждают, что мы отрицаем Его человеческую природу: в этом их неведение.

2-й пример, по поводу св. Таинств.

Мы веруем, что так как существо хлеба изменяется и преосуществляется в существо тела Господа нашего Иисуса Христа, то Он действительно присутствует в нем5. Вот одна истина. Другая истина та, что это таинство есть также один из символов креста и славы и воспоминание того и другого.

Так католическая вера соединяет эти две, по-видимому, противоположные истины.

Ересь нашего времени, не понимая, что это таинство заключает вместе и присутствие Иисуса Христа, и символ этого присутствия, что это жертва и в то же время воспоминание жертвы, думает, что нельзя принять одну из этих истин, не исключив другую.

По этой причине они придерживаются того только мнения, что это таинство имеет лишь значение символа, и в этом нет ереси. Они думают, что мы исключаем эту истину, оттого и делают нам столько упреков, ссылаясь на отцов Церкви, ясно на то указывающих. Наконец, они отрицают реальное присутствие Иисуса Христа в таинстве, и в этом их ересь.

3-й пример: индульгенции⁶.

238

Потому-то самое простое средство помешать возникновению ересей — поучать всем истинам, и самое верное средство опровергать их — объяснять все истины.

⁵²¹ Благодать будет всегда в мире, как и природа; она, так сказать, естественна. Поэтому всегда будут и пелагиане⁷ и католики, и всегда будет борьба; потому что первое рождение производит одних, а благодать второго рождения производит других*.

⁵⁶³ Одной из мук осужденных будет сознание, что они осуждены своим собственным разумом, которым думали осудить христианскую религию⁸.

XIV

⁶⁴³ Между жизнью обыкновенных и святых людей общее то, что те и другие стремятся к блаженству; разница только в предмете блаженства. Те и другие называют своими врагами препятствующих им в достижении цели**.

О том, что хорошо и что дурно, нужно судить согласно с волей Бога, который не может быть несправедливым или заблуждающимся, а не с нашей собственной, всегда слепой и злой, волей.

⁶⁷² Когда св. Петр и апостолы (Деян. XV) рассуждали об уничтожении обряда обрезания, причем возникал вопрос о действии против закона, они не справлялись с пророками, а просто руководствовались излиянием Духа Святого на необрезанных. Они гораздо вернее судят, что, стало быть, Бог принимает тех, которых Он исполняет Своего Духа, что дело не в соблюдении закона; они

_____________________

* Т.е. благодать пребудет в мире, пока последний (или природа) не прекратится, а потому существование царства благодати совечно природе. В силу первого естественного рождения, вносящего в мир и поврежденный разум, всегда будет происходить борьба между ним и разумом, обновленным благодатным вторым рождением, или крещением.

** Ср. статью: О евреях, VII.

239

знали, что целью закона был лишь Дух Святой и поэтому, если получали Его необрезанным, то обрезание не обязательно.

XVI

⁴⁸⁴ Двух законов достаточнее для упорядочения всего христианского государства, чем всех законов политических (любви к Богу и ближнему*).

²⁸⁵ Религия соответствует всякого рода умам. Простые люди, каковых большинство, довольствуются ее настоящим состоянием и устройством; и эта религия такова, что одним своим существованием доказывает свою истинность. Другие восходят до апостолов, а самые ученые и до начала мира. Ангелы видят ее еще лучше и дальше.

²⁸² Очень счастливы те, которым Бог вложил религию в сердце; убеждать их нет надобности. Людям же, лишенным веры, мы можем внушать ее только путем рассудочным, в ожидании, что Сам Бог запечатлеет его сердца их, без чего вера для спасения бесполезна.

Бог, чтобы оставить за Собой одним право просвещать нас и чтобы сделать нам недоступным понимание нашего собственного существа, скрыл от нас завязку тайны так высоко или, вернее, так глубоко, что мы не в состоянии достигнуть ее, и не работой своего ума, а только покорностью его Можем мы действительно познать самих себя.

XVII

²²⁶ Нечестивцы, признающие только разум своим руководителем, должны быть необыкновенно сильны умом. Что же мы от них слышим? Не видим ли мы, говорят они, что живут и умирают животные, как и люди, турки, как и христиане? У турок есть свои обряды, свои пророки, свои учителя, свои святые, свои подвижники, как и у нас, и т.п. А разве это противоречит Писанию? Разве

___________________

* См. Марк. XII, 28 и сл.

240

оно не говорит всего этого? Если вы мало заботитесь о познании истины, достаточно с вас и этого, чтобы оставаться в покое. Но если вы всем сердцем хотите познать истину, то этого недостаточно, и вам нужно узнать подробности. Может быть, этого довольно было бы для суетного вопроса философии; но здесь, где идет дело обо всем... Впрочем, после легкого размышления в таком роде идут развлечься и т.д. Пусть же, исследовав саму эту религию, узнают, не дает ли она преднамеренного повода к тому, чтобы существовало подобное незнание? Быть может, она и просветит нас в данном вопросе.

²¹² Страшно становится видеть, как постоянно утекает все наше достояние <и как возможно так привязываться к нему, чтобы не искать чего-либо прочного¹>,

²³⁷ Образ жизни на свете должен находиться в зависимости от следующих различных предположений: первое, можно ли всегда оставаться на свете; второе, верно ли, что уже недолго остается прожить на нем; и не верно ли, что пробудешь на нем еще только один час. Последнее предположение — наше.

XVIII

²³⁶ По вероятностям судя, вам следует заняться отысканием истины. Ибо вы погибли, если умрете, не поклонившись истинному Началу. Но, скажете вы, если бы Он хотел, чтобы я поклонялся Ему, Он бы дал мне возможность узнать Свою волю. Он так и сделал, но вы пренебрегли узнать ее. Поищите, по крайней мере, это стоит труда.

²²¹ Атеисты должны бы высказывать вполне ясные, очевидные вещи. А что доказывают они, как не потерю здравого рассудка, утверждая, будто материальность души вполне очевидна? ²¹⁸ Я понимаю нежелание углубляться в мнения Коперника, но смертность или бессмертие души — вопрос всей жизни.

241

XIX

⁵⁶⁴ Пророчества, даже сами чудеса и другие доказательства нашей религии не таковы, чтобы можно было назвать их абсолютно убедительными; но в то же время нельзя сказать, что нет смысла верить им. Таким образом, в них есть одновременно и очевидность, и темнота — в просвещение одних и помрачение других. Но эта очевидность такова, что она превосходит или, по крайней мере, равняется очевидности противоположного: так что не рассудок может решить ей не следовать, а разве только чувственность и ожесточенность сердца. Таким образом, в доказательствах нашей религии достаточно очевидности для осуждения и недостаточно для убеждения; из этого явствует, что в признающих ее действует любовь, а не разум, а в отвращающихся от нее действует тоже не разум, а чувственность.

Не понимаю, как можно оставаться равнодушным и не принимать религии, которая в совершенстве ведает то, что познается более и более по мере приобретаемого света.

²⁸⁸ Два рода людей признают одного Бога: имеющие кроткое сердце и любящие самоунижение, на какой бы высокой или низкой ступени умственного развития они ни стояли; или имеющие достаточно ума, чтобы видеть истину, несмотря на все свое сопротивление ей. Мудрецы из язычников, утверждающие, что есть только один Бог, подвергались преследованию, иудеи презирались, а христиане и того более.

XXI

²²³ Что можно сказать против воскресения или против зачатия Пресвятой Девы? Разве труднее воссоздать человека или животное, чем сотворить его?

242

XXII

⁹⁰⁸ Существует большая разница между спокойствием и уверенностью совести. Спокойствие приобретается только искренним стремлением к истине, и только истина сообщает уверенность.

Есть две одинаково неизменные истины веры: одна — что человек, в состоянии первобытного блаженства, или в состоянии благодати, возвышен над всей природой, уподобляется Богу и становится способным к общению с Ним; другая — что, в состоянии повреждения и греха, он лишился своего прежнего состояния и приравнялся животным. Оба эти положения одинаково тверды и верны. Писание ясно возвещает нам их в некоторых местах: Радость моя с сынами человеческими (Притч. VIII, 31). Излию духа Моего на всякую плоть (Иоил. II, 28). Вы — боги и т.д. (Пс. LXXXI, 6); в других оно говорит: Всякая плоть трава (Ис. XL, 6). Но человек в чести не пребудет; он уподобится животным, которые погибают (Пс. XLVIII, 13). Сказал я в сердите Своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог и чтобы они видели, что они сами по себе животные (Екклез. III, 18).

XXIII

⁴⁸¹ Примеры славной смерти лакедемонян мало нас трогают, ибо что можем мы извлечь из того? Смерть же мучеников нас трогает, потому что это наши члены*. У нас есть общая связь с ними: их решительность может повлиять на нашу не только своим примером, но тем, что может быть ею заслужена наша решительность. Ничего такого нет для нас в примерах язычников; общего с ними мы ничего не имеем. Ведь не обогащает же нас богатство чужого, как богатство отца или мужа.

_____________________

* Посл. к римл.: «Ибо как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело, так мы многие одно тело во Христе, а порознь один для другого члены» XII, 4, 5. — Прим. Э.Авэ.

243

XXIV

⁵¹⁵ Предсказано, что избранные не будут сознавать своих добродетелей, а осужденные своих грехов: Господи, скажут те и другие, когда мы видели Тебя алчущим? и т.д. (Матф. XXV, 37, 44).

⁷⁸⁴ Иисус Христос не желал совсем, чтобы о Нем свидетельствовали демоны или к тому непризванные люди: свидетелями Своими Он называл Бога и Иоанна Крестителя.

XXV

⁸⁶⁸ Сравнению прошедших событий в Церкви с видимым в ней теперь мешает то обстоятельство, что обыкновенно смотрят на св. Афанасия¹ и других, как на увенчанных ореолом славы. Теперь, когда время осветило вещи, это так и представляется. Но во времена гонений этот великий святой был человек, по имени Афанасий, подобно прочим. Илия был человек, подобно нам, говорит св. апостол Иаков (V, 17), и, стало быть, столь же доступный страстям, как и мы*. Этими словами апостол хочет отнять у христиан то неверное мнение, которое заставляет нас отвергать примеры святых, как несоответствующие нашему состоянию: то были святые, говорим мы, а не такие, как мы, А что, собственно, Тогда произошло? Св. Афанасий был просто человеком по имени Афанасий, обвиненным в многочисленных преступлениях, осужденным таким-то и таким-то собором за то-то и то-то. Приговор признали справедливым все епископы и сам папа. И говорилось об Афанасии тогда все, обычно говоримое об упорствующих в вопросах веры — дескать, возмущает спокойствие, создает схизму и т.д.

_____________________

* Т.е. доступный присущим людям немощам.

244

Рвение, знание. Четыре типа людей: усердные, но лишенные знания; сведущие, но неусердные; не обладающие ни знанием, ни усердием; и, наконец, сподобившиеся и знания, и усердия. Относящиеся к первым трем типам осудили Афанасия, последние же — оправдали и за то сами оказались отлученными от церкви. И, тем не менее, именно эти последние и спасли церковь.

XXVI

¹⁸⁷ Иные люди имеют презрение к религии; они ненавидят ее и боятся, что она истинна. Чтобы исцелить это зло, нужно начать с указания, что религия совсем не противоречит разуму; затем, что она достойна уважения, и внушать это уважение; что она заслуживает любви, и внушать желание найти ее истинной, а потом показать, что она действительно истинна, достойна уважения, потому что вполне познала человека, и достойна любви, как обещающая истинное благо.

⁶⁹⁰ Одно слово Давида или Моисея, как, например, что Бог обрежет сердца (Второзак. XXX, 6), позволяет нам судить о их духе¹. Если бы все остальные речи их были двусмысленные, если бы нельзя было с уверенностью сказать, слова ли это философов или христиан², то одно подобное слово определяет все остальные, как одно слово Эпиктета решает противоположно смысл всего остального. Только до этого слова продолжается обоюдоострие, но не далее.

²⁴¹ (Не ужасно, если бы была ошибка в признании христианской религии истинной; но какое несчастье ошибиться, считая ее ложной!)

XXVII

⁹⁰⁶ Условия, самые удобные для жизни светской, самые неудобные для жизни в Боге; и наоборот, по мнению

245

света, нет ничего труднее религиозной жизни, а по Божьему, ничего нет легче этого. Всего легче, в мирском смысле, занимать высокий пост и обладать богатством; нет ничего труднее, как жить в таких условиях по-Божьи, не привязываясь и не услаждаясь ими.

XXVIII

⁶⁶⁶ Ветхий Завет заключал в себе образы будущего радования. Новый же Завет содержит средства к его достижению. Образы были о радости, средства же в покаянии: пасхальный агнец вкушался с горькими травами (Исх. XII, 8) <в знак того, что радость обретается только горечью¹>.

XXIX

⁷⁴⁴ Слово Галилея, как бы случайно произнесенное толпой иудеев, обвинявших Иисуса Христа перед Пилатом (Лук. XXIII, 5), подало последнему повод послать Иисуса Христа к Ироду¹, в чем исполнилась тайна, что Ему надлежало быть судиму и иудеями и язычниками. Простая, по-видимому, случайность была причиной исполнения тайны.

XXX

⁵³⁰ Одно лицо сказало мне однажды, что чувствовало большую радость и уверенность, идя от исповеди; другое — что оно оставалось в страхе. По этому поводу я подумал, что из двух этих людей вышел бы один хороший человек и что в каждом из них недоставало того, что чувствовал другой.

246

XXXI

⁸⁵⁹ Приятно быть на корабле, выдерживающем бурю, когда уверен, что он никогда не погибнет. Преследования, обращенные против Церкви, походят на стихии, обуревающие такой негибнущий корабль.

⁸⁵⁸ Историю Церкви следует собственно назвать Историей истины.

XXXII

⁴⁹⁷ Так как грехи наши имеют два источника, гордость и леность, Бог открыл нам в Себе два свойства для их исцеления: Свое милосердие и Свое правосудие. Свойство правосудия смирять гордость, как бы ни святы были дела человека: и не входи в суд*; милосердию же свойственно побеждать леность, внушая добрые дела, как сказано: Благость Божия ведет тебя к покаянию (Рим. II, 4); Покаемся, может быть, Бог умилосердится (Ион. III, 9). Таким образом, милосердие Божие далеко не оправдывает нерадения, напротив, последнее всего более противоречит этому свойству Божию, и вместо того, чтобы говорить: если бы в Боге совсем не было милосердия, нужно было бы употреблять всевозможные усилия, чтобы жить добродетельно, следует сказать так: «Так как Бог милосерд, то нужно всячески стараться о добродетели».

XXXIII

⁴⁵⁸ Все, что в мире, есть похоть плоти, или похоть зрения, или гордость жизни, похоть плотская, и похоть очей, и гордость житейская (I Иоан. II, 16). Несчастна земля проклятия, скорее опаляемая, чем орошаемая этими тремя огненными реками! Счастливы те, которые среди этих потоков не погружаются в них, не дают им увлекать себя, но крепко держатся — не стоя, а сидя в низкой и

____________________

* Пс. CXLII, 2. — «И не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих».

247

прочной ладье, из которой они никогда не поднимаются до рассвета; но, мирно отдохнув в ней, простирают руки к имеющему поднять их, поставить на ноги и укрепить на ступенях священного Иерусалима, где они уже безопасны от ударов и нападений гордости. До тех же пор они плачут не от сожаления о гибели преходящих вещей, увлекаемых потоками, но от воспоминания о своей дорогой отчизне, небесном Иерусалиме, о котором непрестанно воздыхают в своем продолжительном из него изгнании)

XXXIV

²⁶³ Чудо, говорят, укрепило бы мое верование. Говорят так, пока его не видят. Пределы, по-видимому, ограничивающие наш кругозор, если смотреть на них издалека, не ограничивают его более, когда мы к ним приблизимся, ибо отсюда открывается опять новый вид. Ничто не останавливает подвижности нашего ума. Говорят, что нет правила без исключения, как нет столь общей истины, которая бы не представляла с какой-нибудь стороны недостатка или неполноты. Достаточно не быть ей абсолютно всеобщей истиной, чтобы дать нам повод приложить исключение именно к настоящему случаю и сказать: это не всегда верно, стало быть, есть случаи, где этого не бывает. Остается потом лишь показать, что данный случай принадлежит сюда же; и нужно иметь большую неудачу или быть очень неумелым, чтобы когда-нибудь не достигнуть этого.

XXXV

⁶⁶⁵ Заповедь любви не есть заповедь символическая. Утверждать, будто Иисус Христос, пришедший снять символы и заменить их истиной, явился только ради установления

248

символа любви и устранения существовавшей до Него действительности — это ужасно*.

«Если свет суть тьма, то что есть тогда тьма1?»

XXXVI

²⁶⁶ Сколько, благодаря изобретению увеличительных стекол, открыто нами новых существ, неизвестных прежним философам! По поводу упоминаемого в св. Писании множества звезд со злорадством восклицали: их только тысяча двадцать две, мы это знаем¹!

ХХХVII

⁵³⁶ Человек так создан, что если постоянно говорят ему, что, он глупец, то он верит этому, как и в том случае, если сам будет повторять себе; ибо человек с самим собой ведет внутреннюю беседу, которой упорядочение весьма важно: Худые сообщества развращают добрые нравы (I Кор. XV, 33). Нужно по возможности больше пребывать в молчании и беседовать только о Боге, который есть истина; и таким путем, наконец, сам убедишься в этом.

XXXVIII

⁵³⁹ Какая разница между солдатом и монахом относительно послушания? Ведь тот и другой одинаково обязаны повиноваться старшим и зависят от них, и выполняют одинаково трудные обязанности. Но солдат всегда надеется стлать начальником, хотя никогда им не дёлается; несмотря на то, он не теряет надежды и всегда стремится к цели своих желаний. Монах в то же время дает обет вечного повиновения. Таким образом, они не различаются по своей всегдашней служебной подчиненности, зато отличаются тем, что один всегда надеется, а другой никогда.

________________________

* Сказано против иезуитов, допускавших, что для отпущение грехов достаточно одного внешнего приобщения к св. Тайнам без одновременного движения любви причастника к Богу. — Прим. Э.Авэ.

249

⁴⁷² Наша воля никогда бы не удовлетворялась, если бы имела власть над всем, чего захочет; но удовлетворение получается в ту же минуту, стоит лишь отказаться от собственной воли. Имея ее, нельзя быть вполне довольным; без нее же можно быть только довольным.

⁴⁸⁵ Истинная и единственная добродетель заключается в самопрезрении, так как мы достойны презрения за свою чувственность¹, и — в отыскании истинно достойного предмета нашей любви. Но как мы не можем любить того, что вне нас, приходится любить существо, которое в нас, но которое не мы. А таково только Единое Существо. Царство Божие внутри нас (Лук. XVII, 21); всеобщее благо в нас самих, но не есть мы.

²⁴⁹ Суеверен тот, кто возлагает свою надежду на обрядности, и горд, надменен, не желающий им подчиниться.

XLI

⁹⁰³ Все религии и все секты руководились природным рассудком. Одни христиане принуждены брать руководства извне и согласоваться с правилами, которые Иисус Христос оставил нашим предкам для передачи нам. Есть люди, тяготящиеся этим принуждением. Они, подобно другим народам, хотят следовать своему воображению. Напрасно мы взываем к ним, как некогда пророки взывали к иудеям: Идите в среду Церкви; узнайте законы, оставленные ей предками, и идите по стезям их. Они же, подобно иудеям, отвечают: Мы не пойдем по ним; мы хотим следовать помыслам нашего сердца и быть подобно другим народам*.

_____________________

* См. I кн. Царств. VIII, 20.

250

XLII

²⁴⁵ Есть три средства уверовать: разум, привычка и вдохновение. Христианская религия, одна имеющая разум, не признает своими истинными чадами верующих без вдохновения; это не значит, что она исключает разум и привычку, — совершенно напротив: должно открывать свой ум доказательствам, укрепляться в них привычкой; смирением и покорностью приготовить себя для вдохновений, которые только и могут иметь истинное и спасительное влияние: Да не упразднится крест Христов (I Кор. I, 17).

XLIII

⁸⁹⁵ Никогда зло не совершается полнее и радостнее, как вследствие ложного вывода совести.

XLIV

⁶⁷¹ Иудеи, призванные к покорению народов и царей, сделались рабами греха, а христиане, коих призвание — подчиняться и служить, делаются свободными сынами*.

XLV

^194п Можно ли назвать мужеством, если человек при последнем издыхании вздумает противиться всемогущему и вечному Богу?

XLVI

⁵⁹³ История Китая¹. — Я охотно верю событиям, как свидетели не убоялись пожертвовать жизнью².

[Кто вызывает больше доверия: Моисей или Китай?]

Увидеть это в общем нетрудно. Я ведь говорю вам, что иные обречены на ослепление, иные — на просветление.

__________________

* См. Посл. к римл. VI, 20, VIII, 14, 15 и сл.

251

Одной этой фразой я разрушаю все ваши доводы. «Но Китай весьма затемняет дело», — скажете вы. А я отвечу: «Китай затемняет, но есть и ясность. Ищите ее».

Таким образом, все, что вы говорите, касается лишь первой части представленного мною утверждения, но никак не затрагивает второй. То есть, приносит не вред, но пользу.

Нужно, стало быть, видеть детали, следует положить карты на стол.

XLVII

²⁶² Предрассудок и вожделение. Сомнения, дурные желания. Дурной страх связан не с верой в существование Бога, но с сомнениями в этом существовании.

Добрый страх происходит от веры, дурной — от сомнения. Добрый страх приводит к надежде, так как порождается верой, и присущ человеку, уповающему на Бога, в которого он верит; дурной же страх влечет за собой отчаяние, ибо это страх перед Богом неверующего в Него. Одни боятся не найти Бога, в которого веровали, другие боятся найти Бога, которого они отрицали.

XLVIII

⁸⁸⁶ Все язычники говорили о зле, Израиля, и пророк также¹, но израильтяне далеко не имели бы права сказать ему: Ты говоришь, как язычники, ибо над тем, что язычники говорят одинаково с ним, ой возвышается в своей величайшей силе².

XLIX

Бог не желает, чтобы мы веровали Ему без рассуждения, и не налагает на нас никакой тирании, но он и не думает также давать нам отчет во всем¹. Чтобы согласовать эти противоположности, Он путем убедительных доказательств желает ясно обнаружить нам свои

252

божественные признаки, которые убедили бы нас в Его существовании, и показать нам свою силу в чудесах и иных неопровержимых знамениях, так чтобы мы, не колеблясь, верили вещам, Им нам указуемым, раз мы не найдем иной причины отрицать их, как только потому, что сами не можем знать, существуют они или нет.

²⁵⁷ Есть только три разряда людей: одни, обретшие Бога и служащие ему; другие, не нашедшие Его, но стремящиеся к тому; третьи те, которые живут без Бога и не ищут Его. Первые рассудительны и счастливы, последние безумны и несчастны, средние несчастны, но разумны.

²⁷⁵ Люди часто принимают свое воображение за ощущения своего сердца и, лишь подумав об обращении, уже считают себя обратившимися.

²⁵² Разум действует медленно, руководствуется столькими соображениями и принципами, которые должны быть всегда в виду, что ежечасно утомляется и. заблуждается, за неимением налицо всех этих принципов. Чувство же действует иначе; оно работает быстро и всегда готово к действию. Поэтому следует, чтобы верой было исполнено наше сердце, иначе она будет постоянно колебаться.

LII

⁴⁷⁹ Если Бог существует, то следует любить только Его, а не преходящую тварь. Рассуждение нечестивых в книге Премудрости* основано только на предположении, что

____________________

* Прем. Солом. II, 1-9. По тексту этой главы, собственно, нё видно, чтобы упоминаемые в ней неправо умствующие прямо отрицали существование Бога: они не верят только в бессмертие души. — Прим. Э. Авэ.

253

Бога не существует. А если так, говорят они, то будем наслаждаться тварью: иного исхода быть не может. Но если бы они знали, что есть Бог, достойный любви, то пришли бы к совершенно противоположному заключению. А вот каково заключение мудрых: если есть Бог, то не будем наслаждаться тварью. Отсюда дурно все, что побуждает нас привязываться к твари, ибо мешает нам — или служить Богу, если мы Его знаем, или искать Его, если мы Его не ведаем. А так как мы полны чувственности, то полны и зла и, следовательно, должны презирать самих себя и все, что возбуждает в нас привязанность к чему-либо иному, кроме одного Бога.

LIII

⁴⁷⁸ Когда мы хотим думать о Боге, не является ли многое, отвращающее нас от этого и уклоняющее наши мысли в совершенно другую сторону? Все это — зло, родившееся вместе с нами.

LIV

⁴⁷⁷ Неправда, будто мы достойны любви других, и несправедливо нам желать этого. Если бы мы родились разумными или равнодушными, с познанием самих себя и других, мы бы совсем не имели этой склонности. Однако мы родимся с этой наклонностью, стало быть, родимся несправедливыми, ибо всецело преданы самим себе. Это противно всякому порядку, ибо истинный порядок требует стремления ко всеобщему благу. Самолюбие служит началом всякого беспорядка в войне, в политическом устройстве, в хозяйстве, в отдельном человеческом теле и т.д. Следовательно, воля наша испорчена.

Если члены естественных и гражданских общин стремятся ко благу целого, то общины в свою очередь должны стремиться ко благу того более общего целого, которого части они составляют. Таким образом, хотя мы рождаемся

254

несправедливыми и испорченными, нам следует стремиться к всеобщему.

⁴⁹² Слеп не презирающий в себе чувства самолюбия и того инстинкта, который заставляет служить себе, как Богу. Кто не согласится, что нет ничего более противоречащего справедливости и истине? Ибо не верно, что мы заслуживаем любви, и не только несправедливо, но и невозможно достигнуть этого, так как все требуют того же самого. Стало быть, это очевидная несправедливость, в которой мы родились и от которой избавиться не можем, хотя и должны о том заботиться¹.

Однако ни одна религия (кроме христианской) не заметила ни этого греха², ни того, что мы родились в нем и должны бороться с ним, и ни одна не подумала дать человеку средства для этой борьбы.

⁴¹² В человеке происходит вечная внутренняя борьба между рассудком и страстями. Он мог бы наслаждаться некоторым миром, если бы у него был только рассудок без страстей... или одни страсти без рассудка. Но раз в нем есть то и другое, он не может быть без борьбы, не имея возможности быть в мире с одним, не воюя в то же время с другим. Таким образом, человек всегда разъединен и в противоречии с самим собой.

⁴⁹⁵ Если неестественно слеп человек, живущий без всякого желания познать самого себя, то просто страшна слепота человека, живущего дурно и притом верующего в Бога.

LVI

²¹⁹ Несомненно, что душа или смертна, или бессмертна. То или другое определение имеет решающее значение на нравственность, тем не менее, философы устанавливали мораль независимо от этого.

255

²¹⁰ Как бы красива ни была комедия в остальных частях, последний акт всегда бывает кровавым. Набросают земли на голову и конец навеки!

LVII

⁴⁸² Бог, сотворив небо и землю, не сознающие счастья своего бытия, хотел создать существа, которые бы познали Его и составили одно тело чувствующих и сознательных членов. Наши члены совсем не сознают своей связи, удивительного между собой отношения, забот, прилагаемых природой, чтобы вложить в них силы, дать им рост и жизнь. Как бы они были счастливы, если б сознавали это и видели! Но для этого им необходимо иметь сознание своего назначения и добрую волю, чтобы согласовать ее с волей всемирной души. Если бы, получив сознание, они удерживали получаемое ими питание только для себя самих, не передавая его другим членам, они оказались бы не только несправедливыми, но и жалкими, доказали бы этим не любовь, а ненависть к самим себе: ибо не только благополучие, но й долг их состоит в Согласовании себя с волей и действиями целой души, которая любит их больше, чем они сами.

LVIII

⁴⁸³ Быть членом значит жить и двигаться только в духе целого и для целого. Отделившийся член, не видящий более тела, к которому принадлежит, живет недолго и погибает.

Однако он думает, что составляет целое, и, не видя тела, от которого зависит, полагает, что зависит только от себя и сам составляет свое средоточие и свое целое. Но, не имея в себе жизненного начала, он лишь заблуждается и дивится непрочности своего существа, чувствуя, что сам не составляет целого, и не видя в то лее время, что он член какого-то целого. Наконец, когда ему удается

256

познать себя, он как бы возвращается к себе домой и любит уже себя только как часть целого, сожалеет о своих прошлых заблуждениях.

По своей природе он не мог бы любить постороннюю вещь, как только ради самого себя, ради своей пользы, ибо все любит себя больше, чем остальное. Но, любя тело, член любит самого себя, ибо только в нем, им и для него существует: А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом (I Кор. VI, 17).

Тело любит руку; и рука, если бы имела волю, должна была бы любить себя так, как любит ее душа: всякая любовь к себе, большая такой любви, — несправедлива. А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом. Любят себя как члена Иисуса Христа. Любят Иисуса Христа как тело, коего часть составляют. Все едино, как едины лица св. Троицы.

⁴⁷⁶ Любить нужно только Бога, а презирать только себя.

Если бы нога никогда не знала, что принадлежит к телу и что есть тело, от которого она зависит; если бы она знала и любила только себя¹, а потом узнала, что принадлежит телу, от которого и зависит, как сожалела бы, как смущалась бы она своей прежней жизнью, — что была бесполезна для тела, сообщавшего ей свою жизнь.

Как жалко погибла бы она, если бы тело отвергло и отлучило ее, как она сама от него отлучалась. Как горячо молила бы она не отвергать ее! Как смиренно подчинялась бы воле, управляющей телом, даже до согласия быть отрезанной, если нужно! Да иначе она потеряла бы свое значение как члена, ибо всякий член необходимо должен быть готов умереть ради тела—единственной цели всего.

⁴⁸⁰ Чтобы члены были счастливы, они должны иметь волю, согласную с волей тела.

³³⁴ Чувственность и сила суть источники всех наших чисто человеческих действий: чувственность вызывает действия произвольные, сила — невольные.

257

LIX

⁴⁶³ Против философов, ищущих Бога без Иисуса Христа. — Платоники, даже Эпиктет и его последователи, верят, что один Бог достоин любви и удивления; однако и они желали, чтоб люди любили их и удивлялись им последователи, и они, стало быть, не знают о растлении и немощности своей природы. Если они считает себя исполненными чувства любви и готовности поклониться Ему и в этом находят свое главное благо, то пусть их в добрый час. Но если они чувствуют нерасположение к этому, склонны только к желанию быть самим в почете у людей и, вместо всякого совершенствования, не принуждая людей, будут стараться внушать им, что благо их в любви к ним, я назову такое совершенство ужасным. Как! Они знали Бога и не пожелали, чтобы люди любили только Его, а не их самих почитали; захотели стать произвольным предметом людского счастья!

⁴⁹⁸ Правда, не легко вступать на путь благочестия. Но эта трудность происходит не от начинающего образоваться в нас благочестия, а от не оставляющего еще нас нечестия. Если бы наши чувства не противились покаянию и наша греховность не противоречила чистоте Божией, то благочестивая жизнь не представляла бы никаких для нас трудностей. Мы страдаем лишь по силе сопротивления высшей благодати прирожденного нам порока. Сердце наше разрывается в этих противоположных усилиях. Но было бы несправедливо это насилие ставить в вину Богу, привлекающему нас, вместо того, чтобы приписать его миру, который нас удерживает. Это подобно ребенку, которого мать вырывает из рук хищников; он должен любить в испытываемой боли любовное и законное насилие матери, старающейся освободить его, и ненавидеть только грубое и тиранического насилие неправо удер-

258

живающих его. Самая жестокая борьба, какую Бог мог бы послать людям в этой жизни, была бы тогда, если бы Он оставил их без этой борьбы, которую принес с Собой. Не мир пришел Я принести, но меч, говорит Он и, чтобы указать эту борьбу, продолжает: Огонь пришел Я низвесть на землю (Матф. X, 34; Лук. XII, 49). До него свет пользовался ложным миром.

LXI

⁹⁰⁵ Бог смотрит только на внутреннего человека; Церковь судит только по внешности. Бог разрешает от греха, как только видит раскаяние в сердце; Церковь — когда видит раскаяние в делах. Бог создает Церковь чистую внутренне; своей внутренней и вполне духовной чистотой она смутит внутреннее нечестие надменных мудрецов и фарисеев. Церковь создаст собрание людей, коих нравы настолько чисты с внешней стороны, что приведут в смущение нравы язычников. Если есть столь искусно замаскированные лицемеры, что Церковь не в состоянии открыть в них сердечную злобу их, то она терпит их, ибо если они еще и не приняты Богом, которого обмануть они не могут, то приняты людьми, которых они обманывают. Таким образом, она не обесчещивается их поведением, так как оно, по-видимому, свято.

Но вы* хотите, чтобы Церковь не судила ни по внутреннему человеку, судить которого может только Бог, ни по внешнему, так как Бог взирает лишь на душу, и таким образом, отнимая у нее всякое право выбора, вы удерживаете в Церкви самых распутных людей, бесчестящих ее в такой степени, что ни еврейские синагоги, ни философские секты не потерпели бы их в своей среде как недостойных, а презирали бы как нечестивых.

_____________________

* Тут Паскаль обращается к иезуитам.

259

LXII

⁵²⁰ Закон не разрушил природы, а просветил ее¹: благодать не разрушила закона, но заставила его действовать². Обретенная в крещении вера суть источник всей жизни христиан³ и тех, кто обращается к христианству.

⁵⁸² Из самой истины делают себе кумира, потому что истина без любви не есть Бог: она — образ Его и не должна быть, подобно кумиру, любима и поклоняема; тем менее допустимо любить и поклоняться противному ей, т.е. лжи.

Я могу полюбить даже абсолютную неясность. Но если Бог повергает меня в некое полузатемненное состояние, мне нравится и эта доля неясности. И потому я уже не усматриваю за полной неясностью никакого достоинства, она не по душе мне. Теперь это некий изъян и знак того, что я творю себе идола из неясности, отделенной от божественного порядка. Итак, покоряться следует лишь означенному порядку.

LXIII

¹¹ Все крупные увеселения опасны для христианской жизни; но между всеми развлечениями, изобретенными светом, нет ничего опаснее театральных представлений. Это такое натуральное и изящное изображение страстей, что порождает и возбуждает их и в нашем сердце, в особенности любовную страсть, и главным образом когда изображают ее вполне целомудренной и честной. Ибо чем невиннее она представляется невинным душам, тем способнее они трогаться ею. Сила ее нравится нашему самолюбию, которое тотчас получает желание воспроизвести столь хорошо представленное на сцене; в то же время совесть убаюкивается честностью созерцаемых чувств, страх чистых душ пропадает; они начинают воображать, что не значит оскорблять чистоту, любя такой кажущейся им мудрой любовью. И вот из театра выходят с сердцем,

260

столь переполненным всевозможными красотами и прелестями любви, с душой и умом, так умеренными в ее невинности, что является полная готовность получать первые впечатления любви или, скорее, искать случая произвести их на чье-нибудь сердце, чтобы получить те же самые удовольствия и такие же жертвы, которые видели столь прекрасно изображенными в комедии.

LXIV

⁹¹⁵ Распущенность взглядов так нравится людям, что странным становится, как могут не нравиться их <иезуитов¹> мнения. Это потому, что они превзошли всякую меру. Мало того, есть много людей, видящих правду, но не могущих достичь ее. Зато мало таких, которые бы не знали, что чистота религии противоречит нашему растлению. Смешно сказать, будто вечная награда ожидает двуличные² души.

LXV

⁹²⁰ Я боюсь, не дурно ли я написал, что меня проклинают; но пример стольких благочестивых писаний заставляет меня верить противному. Хорошо писать больше не позволено — так испорчена или невежественна инквизиция.

Лучше повиноваться Богу, чем людям¹. Я ничего не боюсь, ни на что не надеюсь; другое дело, епископы. Пор-Рояль² боится, да и не политично разлучать их: они перестанут бояться и сделаются более опасными*.

Молчание самое сильное гонение. Никогда святые не умолкали. Конечно, для этого нужно призвание, но призвания этого не приходится ждать от решений совета³: говорить заставляет необходимость.

_____________________

* Здесь разумеются члены Пор-Рояля, гонимые иезуитами и папством.

261

Если мои Письма осуждены в Риме — я осуждаю в них то, что осуждено на Небе⁴. Ad truum, Domine Jesu, tribunal apello⁵.

Инквизиция и Общество иезуитов — два бича истины.

LXVI

⁵⁸⁰ Природа имеет совершенства, свидетельствующие, что она образ Божий, и имеет недостатки в доказательство того, что она не более как образ.

LXVII

⁴¹⁴ Люди столь необходимо безумны, что значило бы еще раз сойти с ума, чтобы не быть безумным.

LXVIII

⁹¹⁷ Рвение святых в искании и делании добра было бесполезно, если учение о пробабилизме¹ считать верным.

LXIX

⁵⁰⁸ Чтобы сделать из человека святого, необходима благодать; сомневающийся в том не имеет понятия ни о святости, ни о человеке¹.

LXX

⁸⁸⁰ Желают спокойствия совести и ради этого хотят, чтобы папа был непогрешим в вопросах веры, а ученые доктора — в своих нравах.

LXXI

⁸⁷⁴ О том, что такое папа, нельзя судить по некоторым словам отцов, как говорили это греки на одном соборе¹ (важное правило!), но по действиям Церкви и отцов, и по канонам.

262

LXXII

⁸⁷² Папа — первый. Кто другой известен всем? Кто другой признан всеми за имеющего власть управлять умом всего тела*, так как он держит втирающуюся всюду главную ветвь*. Как легко всему этому выродиться в тиранию! Вот почему Иисус завещал своим ученикам: Vos autem non sic¹.

LXXIII

⁷⁷⁵ Еретично объяснять omnes всегда в смысле все и еретично не объяснять его иногда в смысле все. Bibite ex hoc omnes***: гугеноты¹ — еретики, потому что переводят omnes словом все. In quo omnes peccaverunt****: гугеноты — еретики, потому что исключают детей верных. Необходимо, стало быть, следовать отцам и преданию, чтобы знать, когда и как объяснять omnes, ибо можно опасаться ереси и с той и с другой стороны.

LXXIV

⁵⁰⁵ Что угодно может стать причиной нашей смерти, даже те вещи, которые созданы, чтобы служить нам. Нас могут убить стены дома или ступеньки лестницы, если мы не ступаем по ним с осторожностью.

Малейшее движение влияет на всю природу: один камень производит изменение в целом море. Так и в благодати: малейшее действие влияет на все остальное. Стало быть, все важно.

В каждом поступке следует видеть его последствия, наше настоящее, прошлое, будущее состояние, видеть других людей, которых он может затронуть, а также

_____________________

* Т.е. всей Церкви.

** Подразумевается орден Иисуса

*** Мф. XXVI, 27. — «Пейте из нее все».

**** Римл. V, 12. — «В нем все согрешили».

263

усматривать связь между всеми этими вещами. Тогда только мы станем достаточно осмотрительными.

LXXV

⁴⁵¹ Все люди от природы ненавидят друг друга. Пользовались, как умели, чувственностью для общественного блага. Но это лишь притворство, ложное подобие любви 453 к ближнему, ибо в сущности это тоже ненависть. Это злое начало в человеке, figmentum malum¹ только прикрыто, а не устранено.

LXXVI

⁵¹¹ Если хотят сказать, что человек слишком ничтожен, чтобы входить в общение с Богом, то нужно быть очень великим, чтобы иметь возможность судить о том.

LXXVII

⁸⁷¹ Если смотреть на Церковь как на единицу, то любой папа, глава ее, есть как бы все. Если считать ее за множественность, то папа не больше как часть ее. Множественность, не восходящая в единство, есть беспорядок; единство, не зависящее от множественности, есть тирания.

LXXVIII

⁸⁷⁶ Бог не творит чудес в обычном руководстве Своей Церковью. Было бы страшным чудом, если бы непогрешимость была в одном, но во множественности она кажется такой же естественной, как тайное присутствие Божие в природе, как и во всех прочих творениях Его.

LXXIX

⁵⁸⁹ Из того, что христианская религия не единственная на свете, далеко не следует, чтобы она не была истинной; напротив, это-то и заставляет верить в ее истинность¹.

264

LXXX

Писание есть наука не ума, а сердца. Оно понятно только для чистых сердцем. Завеса, прикрывающая Писание для иудеев, имеет силу и в отношении христиан. Любовь не только главный предмет священных книг, но и дверь в них.

LXXXI

²³⁴ Если бы все действия наши имели в виду только несомненное, тогда, пожалуй, ничего не следовало бы делать и в отношении религии, не имеющей в себе несомненности. Но чего только не предпринимается в целях, вполне проблематичных! Таковы морские путешествия, битвы. По-моему, совсем ничего не следовало бы делать, потому что уверенности нет ни в чем, и в религии больше несомненности, чем в надежде, что мы увидим завтрашний день; уверенности, что мы доживем до завтрашнего дня, не существует, зато очень возможно, что мы его не увидим. Нельзя того же сказать о религии. К вещам несомненным ее отнести нельзя. Но кто осмелится сказать, что ее наверное не существует? А обыкновенно считают, что поступают разумно, работая для завтрашнего дня и ради возможного, ведь трудиться ради возможного предписывает вполне очевидное якобы требование выгоды.

Св. Августин указывал, что в морских путешествиях, на войне и т.д. люди стремятся к возможному результату.

Но он не усматривал того требования выгоды, которое бы объяснило необходимость подобных стремлений. Монтень подметил, сколь обижает нас обвинение в недостатке ума¹ и что обычай всемогущ². Но понимал ли он причины этого положения дел?

Все люди, трудящиеся ради возможного, видят только следствия, но не причины. По сравнению с теми, кому открыты причины, они выглядят как обладающий лишь

265

глазами перед тем, кто наделен умом. Ибо следствия принадлежат к сфере чувственного, причины же постигаются исключительно с помощью ума. И хотя следствия также предстают некоему умственному взору, подобная разновидность ума по отношению к уму, знающему причины, напоминает телесные чувства в сравнении с умом.

LXXXII

³⁵⁴ В природе человека не поступательное движение вперед, но скорее — суетливое метание то вперед, то назад.

Лихорадка вызывает то озноб, то жар. И ощущение холода указывает на силу горячки при этом заболевании не меньше, нежели ощущение жара.

Изобретения людей из столетия в столетие идут вперед. То же можно сказать о добродетели и зле мира вообще.

Plerumque gratae principibus vices¹.

LXXXIII

³³⁶ Нужно иметь заднюю мысль и по ней судить обо всем, говоря при этом одинаково с народом.

LXXXIV

³⁰³ Сила — царица мира, а не мнение; но в качестве мнения признается только то, что употребляет силу.

LXXXV

³⁷⁰ Случай дает мысли, случай их отнимает; ни сохранять, ни приобретать искусством их нельзя. Я хотел было записать убегающую мысль, но, как оказалось, зафиксировал лишь то, что она от меня таки убежала.

266

LXXXVI

³⁰ Слушаются только уха, за неимением сердца*.

LXXXVII

⁸⁸ Дети боятся намалеванного ими лица, потому что они дети¹; но как сделать, чтобы столь слабое в детском возрасте укрепилось с годами? Меняют только слабость**.

LXXXVIII

²³⁰ Одинаково непостижимо как бытие Бога, так и Его небытие; пребывание или отсутствие души в теле; сотворен ли мир или не сотворен; существует природный грех или не существует?

LXXXIX

⁸¹⁶ Неверующие оказываются самыми легковерными. Они верят в чудеса Веспасиана, чтобы не верить чудесам Моисея***.

ХС

²⁷⁹ Вера есть дар Божий. Не думайте, что мы считаем ее даром рассудка. Другие религии не говорят этого о своей

_______________________

* Эта фраза взята из заметок автора к «Письмам к провинциалу». Вероятно, слова эти были вызваны замечанием иезуитов, которым не нравился слог какого-нибудь места писем.

** В издании Э. Авэ слово faiblesse заменено словом fantaisie.

*** О том, что Веспасиан, находясь в Александрии, исцелил будто бы своей слюной слепого и другого, разбитого параличом, рассказывает Тацит (Ист. IV, 81). См. также Светония и Флавия.

267

вере; чтобы получить веру, которая все-таки не дается им, они не знают иного средства, кроме рассуждений.

⁶⁶⁴ Бог обратил чувственность иудеев на службу делу Иисуса Христа.

ХСI

⁵⁰² Авраам ничего не просит для себя, но только для своих слуг*; так праведный ничем не пользуется в мире ради себя, но только ради страстей своих, над которыми господствует говоря: пойди и прийди**. Sub te erit appetites tuus***.

Страсти, таким образом управляемые, делаются добродетелями. Необходимо только пользоваться страстями, как рабами, и, давая им пищу, препятствовать душе отведывать ее, потому что страсти, беря верх, делаются пороками и тогда дают свою пищу душе; душа же, питаясь ею, отравляется.

XCII

⁵⁸⁸ Наша религия и мудра, и безумна. Мудра потому, что она самая сведущая и самая обоснованная путем чудес, пророчеств и т.д. Безумна потому, что совсем не этим всем руководствуется верующий. Хотя этого достаточно для осуждения неверующих, но не то заставляет верить верующих. Верить заставляет их крест: Да не упразднится крест Христов****. Потому-то апостол Павел, пришедший в превосходстве слова и мудрости, говорит, что он пришел не в превосходстве слова и мудрости, ибо пришел про-

____________________

* См. Быт. XIV, 24.

** См. Мф. VIII, 9, слова сотника.

*** «Да будут вожделения твои покорны тебе». Таковы, приблизительно, слова Бога к Каину. См. Быт. IV, 7.

**** I Кор. I, 17.

268

поведовать*. Приходящие же с целью убеждать могут говорить, что пришли в мудрости и слове**.

XCIII

²⁰³ Fascinatio nugacitatis¹. Чтобы страсть не вредила, будем поступать так, как будто жить нам остается только одну неделю.

XCIV

⁷⁶⁷ Изо всего, что есть на земле, истинный христианин принимает участие только в огорчениях, а не в радостях; он любит своих ближних, но любовь свою не ограничивает этими пределами, а простирает ее на своих врагов и затем на врагов Бога.

________________________

* В подлиннике convertur — обращать, но мы перевели словом проповедовать, придерживаясь текста относящегося сюда места Посл. к Коринф. (I, 21, 23), где сказано: «Благоугодно было Богу безумием проповеди спасти верующих... А мы проповедуем Христа распятого».

** I Кор. 22-24. — «Иудеи требуют чудес, и эллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа, распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие. Для самих же призванных иудеев и эллинов Христа, Божию силу и Божию премудрость». Выражение «в превосходстве слова и мудрости» заимствовано из 1 стиха II главы того же Послания. Вообще, весь этот параграф основан на смысле I и II главы упомянутого Послания ап. Павла.

269

Страница сгенерирована за 0.32 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com