Темпест Р. Неизданная статья А. С. Хомякова

PARIS

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Р. ТЕМПЕСТ

НЕИЗДАННАЯ СТАТЬЯ А. С. ХОМЯКОВА

ОЧЕНЬ немногие современники, «человек десять« (Герцен) 1), встретили с одобрением публикацию «Философического письма» Чаадаева, которое было напечатано в 1836 году в сентябрьской книжке журнала «Телескоп»; по словам М. И. Жихарева, составившего первую биографию мыслителя, «большинство обнаруживало распетушившееся, самое разъяренно-ненавидящее озлобление», тогда как «просвещенное меньшинство... готовилось к спокойному, благородному, исполненному изящной вежливости и утонченного приличия научно-критическому опровержению»2).

Среди немногочисленных дошедших до нас откликов «просвещенного меньшинства» можно назвать известное письмо Пушкина к Чаадаеву от 19 октября 1836, оставшееся неотправленным, а также две критические статьи, написанные редактором «Телескопа» Надеждиным, которые он намеревался напечатать в своем журнале после окончания публикации «Философических писем»3). Вяземский, несмотря на свое резкое несогласие с «парадоксами» Чаадаева, отказался выступить с публичной критикой Письмо, считая таковую «обвинением, доносом». 4).

По свидетельству Жихарева, сразу же после публикации Письма Хомяков стая готовить на него «уничтожающее громовое опровержение» 5); известно также, что Евгений Баратынский в октябре 1836 года работал над критическим отзывом на сочинение Чаадаева 6).

Публикуемая здесь статья была вырезана цензурой из отпечатанных уже книжек «Московского наблюдателя» (часть II за 1836 г.). В 1938 году ее оттиск (нумерация страниц: 526—540) был обнаружен Я. И. Ясинским в библиотеке А. И. Тургенева, поступившей в Пушкинский Дом в Ленинграде; оттиск хранится там и теперь.

Некоторые исследователи считали автором статьи Е. А. Баратынского; позднее Н. И. Мордовченко пришел к выводу, что она была написана Хомяковым 7).

Каковы же были причины цензурного запрета на публикацию статьи «Московского наблюдателя»?

121

20 октября министр народного просвещения С. С. Уваров запретил печатать где бы то ни было и что бы то ни было о «Философическом письме», даже в опровержение 8). В тот же день Уваров обратился к Николаю I с официальным рапортом от имени Главного Управления Цензуры, в котором просил разрешения царя на запрещение «Телескопа» с января 1837 года и на увольнение цензора Болдырева, пропустившего сочинение Чаадаева9); министр приложил к рапорту личное письмо к царю. Вот текст этого любопытного документа:

Беру на себя смелость сопроводить два прилагаемые рапорты10) почтительнейшим выражением Вашему Императорскому Величеству в нескольких словах глубокой скорби, испытываемой мною, при доведении до Вашего сведения статьи, напечатанной в № 15 «Телескопа». Неизменная строгость, с которой я уже более четырех лет наблюдаю за мельчайшими движениями в печати, предохранительные меры, постоянно принимаемые мною, суровые кары, бывшие несколько раз справедливым их следствием, давали мне право надеяться, что мы обеспечили себя впредь от подобных нарушений установленного порядка; и я должен сознаться. Государь, что повергся в отчаяние оттого, что подобная статья могла быть напечатана во время моего управления.

Статью эту я считаю настоящим преступлением против народной чести; также и преступлением против религиозной, политической и нравственной чести 11). Главное Цензурное Управление, внимательно рассмотрев ее направление, не сочло возможным сойти с законной почвы присвоенных ему прав: чем бесспорнее преступление, тем настоятельнее надлежит соблюсти по отношению к виновным в точности все формы справедливости.

Ваше Величество, соблаговолите заметить, что на этих именно началах доклад и был составлен; тот, который я к нему присоединил в качестве министра, достаточно обоснован тем малым доверием, которое может внушить министерству человек, поддавшийся грубому обману 12) и покрывший своим именем статью, направление которой совершенно неожиданно обнаружило не бред безумца, а скорее систематическую ненависть человека, хладнокровно оскорбляющего святые святых и самое драгоценное своей страны. Мне кажется, трудно найти где бы то ни было более прямое обвинение прошлого, настоящего и будущего своей родины.

Ваше Величество, оценивая в своей мудрости характер этой статьи, кажущейся с первого взгляда невероятной, благоволит оценить по справедливости ту борьбу, которую я веду с модными принципами, с ухищрениями и страстями; борьба эта была бы безнадежна, если бы твердая и блистательная поддержка Вашего Величества не являлась постоянным утешением тех, кого Ваше доверие поставило на страже у прорыва и которые пребудут там.

122

Я счел необходимым предупредить на всякий случай различные цензурные комитеты, зависящие от министерства, чтобы они не пропускали в журналах ни одной статьи, касающейся « Телескопа». Может быть, Ваше Величество, сочтете необходимым позднее напечатать опровержение, обращенное не к нашей стране, где возмущение не может не стать всеобщим, а скорее для заграницы, жаждущей всякого рода клеветнических выходок. Но опровержение это требовало бы такта, настолько утонченного, что его нельзя было бы поручить журналистам, писателям. Позволю себе высказать мнение, что в настоящий момент обсуждение этой диатрибы «Телескопа» только усилило бы зло.

Остаюсь в ожидании особых повелений Вашего Величества по всем этим предметам 13).

Письмо Уварова создает впечатление, что создатель теории официальной народности считал только себя достойным сочинить ответ на «Философическое письмо». Интересен тон министра — тон человека, лично оскорбленного идеями Чаадаева.

Примечательно и то, что накануне высочайшего объявления Чаадаева сумасшедшим, которое последовало 22 октября, Уваров настаивает на том, что автор «Философического письма» находится в здравом рассудке (из чего следовал вывод, что правительство должно было поступить с ним не как с безумным, а как с преступником).

Кроме свидетельства Жихарева (достаточно, впрочем, веского), авторство статьи, вырезанной из «Московского наблюдателя», можно приписать Хомякову и по другим соображениям. Как и «Философическое письмо», она написана в форме обращения к неназванной даме, но тон ее более интимный и теплый, чем тон Письма; этот факт наводит на мысль о женитьбе Хомякова летом 1836 года на Е. М. Языковой, младшей сестре поэта. Современники, в частности Ю. Самарин, оставили ряд свидетельств о духовной близости Хомякова и его жены; мысли Хомякова о Письме Чаадаева могли быть адресованы ей.

Более того, многие идеи статьи предвосхищают ключевые положения доктрины Хомякова 40-х гг.: так, в статье находим веру в особое предназначение России, которая призвана выполнить мировую просветительную миссию; рассуждение о роли некоего «русского элемента» («иранство»?), гарантирующего чистоту русской цивилизации; отрицательное отношение к древнему Риму; преувеличенное восхваление древнерусской культуры в ущерб западной; в одном пассаже предвосхищается идея соборности; эти и другие совпадения со взглядами Хомякова указаны в комментариях к статье.

Сегодня считается установленным, что Письмо Чаадаева положило начало новому этапу в развитии русской общественной мысли — этапу западничества и славянофильства. Публикуемая ниже статья представляет собой конкретный пример генезиса славянофильской системы воззрений именно как реакции на мысль Чаадаева.

123

ПРИМЕЧАНИЯ

1.     А. И. Герцен. Собрание сочинений в тридцати томах. T. IX. М., 1954—1966, с. 140.

2.     М. И. Жихарев. «Чаадаев». — «Вестник Европы», 1871, т. IX, с. 31.

3.     См.: М. К. Лемке. Николаевские жандармы и литература 1826—1856 гг. Изд. 2-е. СПб., 1909, с. 592-604.

4.     Письмо А. Тургеневу от 28 октября 1836. — Остафьевский архив князей Вяземских. T. III. СПб., 1899, с. 342.

5.     М. И. Жихарев.Op. cit., с. 37,

6.     См. письмо А. Тургенева Вяземскому от 24 октября 1836. — ОА, т. 111, с. 336.

7.     Очерки по истории русской журналистики и литературной критики. Т. 1. Ленинград, 1950, с. 376.

8.     М. К. Лемке.Op. cit., с. 415. Уже 29 октября 1836 А. Тургенев сообщает из Москвы Вяземскому об этом предписании (ОА, т. 111, с. 343).

9.     М. К. Лемке.Op. cit., с. 412-413.

10.                        Т. е. рапорт, поданный Уваровым государю от имени Главного Управления Цензуры, а также отдельное донесение о цензоре Болдыреве, которое упоминается в письме ниже.

11.                        Т. е. Самодержавия, Православия и Народности, трех символов уваровской формулы официальной народности.

12.                        Cf.: «...Цензор поступил в сем случае если не злоумышленно, то, по крайней мере, с непростительным небрежением должности и легкомыслием», — писал Уваров в рапорте Главного Управления Цензуры (М. К. Лемке.Op. cit., с. 412).

13.                        «Материалы по Чаадаеву». Институт Русской Литературы при АН СССР, фонд 334, № 245. В английском переводе письмо Уварова было впервые опубликовано автором этой статьи в журнале «Slavic Review», vol. 42, no. 2 (July 1984), pp. 282—283.

124