Лекция вторая. История материализма.

ЛЕКЦИЯ ВТОРАЯ.

ИСТОРИЯ МАТЕРИАЛИЗМА.

Материализм древних (Демокрит, Эпикур, Лукреций). — Французский материализм XVIII в. (Ламеттри, Гольбах, Кабани). — Основные типы материалистических учений.

В прошлой лекции я пытался в общих чертах познакомить вас с содержанием материалистической доктрины. Я пытался дать представление о том, что в философии понимается под именем «сущности вещей»,  «принципа» или «основного принципа». Я указал на то, что в философии признается или материальный принцип, или духовный, или такой, по отношению к которому материальное и духовное есть только проявление. Сообразно с таким взглядом на основной принцип философские системы делятся на три группы: на материалистические, спиритуалистические и системы, которые я назвал бы общим именем психофизического монизма. Я указывал на то, что обычное деление философских систем на две группы должно признать неверным. Если бы такое деление было правильно, то мы не знали бы, куда отнести таких выдающихся современных философов, как Герберт Спенсер, Паульсен, Вундт и др., и потому в интересах исторических и практических мы должны признать деление философских систем на три основных группы единственно правильным.

Далее, я пытался дать определение материализма. Я указывал на то, что, по этому учению, реальное существование признается только за материальными атомами, из соединения которых созидается все в мире  существующее. По этому поводу я должен заметить, что для критики материализма довольствоваться только определением нельзя. Определением вообще может пользоваться лишь тот, кто с определяемым предметом знаком вполне хорошо; оно служить только лишь для того, чтобы мы не смешивали одной вещи с другою. Поэтому тот, кто с материализмом незнаком, для целей критики не должен огра-

30

ничиться  знакомством с  ним  из  одного определения.  Он должен ознакомиться с материализмом в его конкретной форме.

Для ознакомления же с материалистическими учениями в их конкретной форме необходимо обратиться к истории материализма, начиная с древних времен. Мне по этому поводу могут сделать следующее возражение: «Было бы гораздо целесообразнее подвергнуть критике только современный материализм; нет никакого интереса знакомиться с философскими учениями, которые были в древности или хотя бы даже в прошлом столетии». Но это замечание неправильно, и вот почему. В публике существует взгляд, по которому материализм будто бы есть философское учение, являющееся результатом успехов естествознания в XIX веке. В краткой истории материализма я укажу, что этот взгляд совершенно неверен. Материалистическое учение совсем не новость в современной философии и высказывалось очень давно; материалистическая философия существовала еще тогда, когда естествознание находилось в примитивном состоянии, и когда о современных естественнонаучных понятиях и речи быть не могло.

Вот причины, по которым всякому, желающему ознакомиться с материализмом, необходимо познакомиться с его историей. Кто рассмотрит историю материализма, тот познакомится с различными оттенками и типами этого учения. Я, с своей стороны, к сожалению, не могу коснуться связи этой доктрины с тем или иным культурным состоянием различных эпох; не могу также указать и на генетическую связь между отдельными материалистическими учениями, что также могло бы представлять огромный интерес. Моя задача в данный момент заключается только в том, чтобы показать, какие существуют типы материалистических учений (разумеется, я буду говорить о материализме только в области психологии). Начну с философии древних.

Родоначальником материализма в древней философии является Демокрит. Он, как я уже говорил в прошлой лекции, должен был признать истинную реальность только лишь за материей. Позади изменяющегося мира существует нечто неизменное, вечное, и этому последнему принадлежит истинная реальность, недоступная восприятию наших органов чувств и открываемая нашим разумом. Истинная реальность, по Демокриту, — это атомы, последние неделимые частицы материи. Все в мире  состоит из атомов и из пустого пространства 1).

1) Нужно было признать и «пустое пространство» на ряду с атомами, потому что иначе нельзя было бы понять возможности движения атомов.

31

Все вещи, которые мы воспринимаем при помощи органов чувств: и животные, и растения, и минералы, словом, весь воспринимаемый нами мир в конце концов состоит из атомов. Что же такое атомы? Это мельчайшие неделимые частицы материи, которые недоступны для нашего восприятия. Атомы отличаются друг от друга прежде всего формой: одни из них шарообразны, другие имеют кубическую форму и т.д.; кроме того, они отличаются друг от друга величиной: одни маленькие, другие большие. Атом обладает только лишь одной способностью, именно способностью двигаться, производить толчки, или ударяться о другие атомы; никаких внутренних свойств (напр., способности ощущения) атом не имеет. Атомы могут двигаться, сталкиваться друг с другом, причем одни из них обладают большею подвижностью, другие меньшею. Атомы могут соединяться и, смотря по различным комбинациям, созидать ту или другую вещь. Огонь, напр., обладающий большою подвижностью, должен состоять из атомов, обладающих свойством подвижности, т.е. он должен состоять из атомов мелких, гладких, шарообразных; такие атомы именно и отличаются наибольшею подвижностью. Демокрит представляет дело так, что раз огонь обладает какими-нибудь свойствами, то и атомы его должны обладать теми же свойствами, а потому его атомы и должны быть маленькими, гладкими, шарообразными, потому что именно этими свойствами атомов обеспечивается огню та подвижность, которою он обладает. Душа, имеющая своей задачей приводить наше тело в движение, должна обладать тою же подвижностью, какою обладает и огонь, иначе она не могла бы двигать тело, а потому душа состоит из тех же атомов, что и огонь. Атомы огня и души, по Демокриту, одни и те же. Но это учение на первый взгляд, кажется, не свободно от следующего упрека: если атомы души обладают большою подвижностью, то они могут разлететься и оставить тело. Это возражение Демокрит предвидел. Он находит, что против такой опасности нас предохраняет постоянный процесс дыхания; вместе с воздухом мы вдыхаем и частицы огня, которые заменяют атомы души, вышедшие из тела. Процесс дыхания в человеческом организме производит также и то, что стремление атомов выходить из тела парализуется движением других атомов, стремящихся войти в тело. Эти последние образуют сильный ток, мешающий выходить атомам души, находящимся в нашем теле.

Итак, по мнению Демокрита, только благодаря процессу дыхания происходит то, что атомы души удерживаются в на-

32

шем организме; но если случается, что процесс дыхания останавливается, то атомы души убегают из нашего тела, и тело становится мертвым.

Легко видеть, что Демокрит считал душу состоящею из материи,  но материи совсем особого рода. Душа у него материальна, но материя души есть нечто более совершенное, чем материя тела. Демокрит отличает душу от тела; душа для него в человеке самое существенное, тело же есть только сосуд души, и на этом основании он убеждает больше заботиться о душе, чем о теле 1).

Из того соображения, что Демокрит и его школа отождествляли  душу и огонь, мне кажется, нетрудно   ответить на вопрос: к какой философской школе следует отнести Демокрита? Он был, конечно, материалист, но, что еще важнее, он был и монист, т.е. он признавал один основной принцип.  В данном случае важно заметить, что, хотя Демокрит и отличал атомы души от атомов тела (ведь, по его мнению, душа состоит из более тонких частиц, а тело из  более  грубых), но, тем  не  менее, в основе и тела души лежать одни и те же материальные атомы, один и тот же принцип материальный,  а потому Демокрит должен быть признан монистом.

Вот в основных чертах учение Демокрита о том, что такое душа. Его учение, которое появилось в V в. до Р. X., в греческой философии имело громадное влияние; все те философы, которые не удовлетворялись идеалистическими системами, находили для себя убежище в школе Демокрита.

В III в. до Р. X.  учение Демокрита возродилось в школе Эпикура. Здесь мы встречаем в основных чертах повторение воззрений Демокрита, только с небольшими  изменениями. Эпикур,  подобно Демокриту,  думал,  что душа состоит  из материальных атомов, которые отличаются чрезвычайной тонкостью, легкостью и подвижностью. Это у него доказывается тем, что мышление происходит в высшей степени быстро, и  душа мгновенно покидает тело, когда это последнее умирает. В пользу того, что атомы души чрезвычайно легки, говорит то обстоятельство,  что тело человека, лишенное души, имеет тот же вес, что и при жизни, а не становится легче. 2)

После Эпикура самым выдающимся представителем мате-

1) См. Zeller. «Philosophie d. Griechen». Th. I. Lpz. 1876, стр. 760 и д., 809.

2) Zeller. «Philos, d. Griechen». Th. 3, Abth. I, стр. 417—8.

33

риализма в древнем мире является римский поэт Лукреций (94 — 54 до Р. X.), который написал поэму «О природе вещей». Эта поэма содержите в себе то, что мы называем системой философии. Там разбираются вопросы о начале мира, о сущности вещей и т. п., и в этом отношении поэма Лукреция является одним из лучших документов эпикурейской философии. Лукреций, подобно Демокриту и Эпикуру, разбирает вопрос о природе души. Здесь он, между прочим, поднимает в высокой мере интересный для материализма вопрос о способности ощущения самих атомов. В самом деле, мы видели, что, по учению Демокрита, атомы не имеют никаких внутренних состояний; атомы души обладают только механическими свойствами; они обладают протяженностью. Каким образом из этих свойств может возникнуть ощущение? Как из соединения и движений не ощущающих, безжизненных атомов могут возникнуть живущие и ощущающие существа? Каким образом нечто, имеющее жизнь, может возникнуть из чего-то безжизненного, из того, что не есть жизнь? Лукреций на этот вопрос отвечает в том смысле, что живое возникает из безжизненного подобно тому, как, напр., червь возникает из грязи.

Казалось бы всего проще — это допустить, что атомы обладают жизнью; что атомы, кроме чисто механических способностей движения, обладают еще способностями ощущения, мышления. Тогда дело чрезвычайно упростилось бы. Если бы каждый атом обладал способностью жизни, способностью мышления, был бы одухотворен, то тогда легко можно было бы понять, почему тело человека, взятое в целом, одухотворено. Лукрецию дело представлялось совсем иначе. По его мнению, допустить, что атомы обладают жизнью, значить допустить величайшую нелепость. Если бы мы предположили, что атом не что иное, как отдельный организм, способный и смеяться, и плакать, и переживать горести, и радоваться, и в своем маленьком «я» задавать себе вопрос: из каких элементов я состою? — то последний элемент этого элемента делал бы то же самое, и т.д. до бесконечности, а это предположение абсурдно. Поэтому нужно быть уверенным, что мы происходим из безжизненных атомов.

У Лукреция мы находим ряд вопросов, которых нет у Демокрита. Так, напр., Лукреций говорит, что душа приводить в движение тело, а так как приводить в движение возможно только лишь при помощи прикосновенья,  и так

1) Lucretius. «De rerum natura». Кн. II. 973—990.

34

как прикосновение не может быть производимо чем-либо нематериальным, то очевидно, что душа есть нечто материальное 1).

Во времена Лукреция существовала гипотеза, по которой душа есть только лишь гармония или результат известного соотношения между отдельными элементами тела. Эта гипотеза, по существу материалистическая, защищалась главным образом пифагорейцами 2). По этому пониманию, в человеке нет души, как отдельного принципа, душа есть не что иное, как результат  определенных  соединений  отдельных  частей организма. Это можно пояснить следующим сравнением: напр., лира состоит из дерева и из струн. Если дерево и струны соединены определенным образом, то лира издает звуки; но если разбить лиру, то хотя части ее останутся те же самые,  останется то же дерево и те же струны, но звучать лира перестанет. И тело, подобно лире, состоит из отдельных частей, соединенных  известным гармоническим образом, и в  результате этого гармонического соединения является жизнь. Когда нарушается эта гармония, то вместе с этим исчезает жизнь и душа. По этому взгляду в человеке отдельной души нет: она есть только известное  гармоническое отношение между отдельными частями. Лукреций с подобным взглядом не соглашался. Он считал, что душа в нашем организме есть часть тела, такая же часть, как рука, нога, и это доказать, по его мнению, очень легко. Тело, напр., болеет в то время, когда душа находится в счастливом состоянии,  душа может быть опечалена в то время,  когда тело здорово; а этого не могло бы быть, если бы было справедливо мнение, что душа есть только лишь   известная  гармония.  По  его  мнению,  душа  есть  отдельная часть нашего организма и потому может страдать или радоваться независимо от тела, подобно тому, как нога может страдать независимо от головы 3).

Таким образом, мы видим в учениях Демокрита, Эпикура и Лукреция самое полное, самое ясное и самое последовательное выражение того взгляда, что душа есть нечто материальное.

Весьма характерным для их материализма является учение о восприятии чувственных качеств вещей. Учение их по этому вопросу по своей простоте и последовательности прямо удивительно.

1) Ib. III, 136—176.

2) А также учеником Аристотеля, Аристоксеном.

3) Ib. III. Кн. 94—135.

35

Положим,   передо  мною  есть  дерево,  которое  я  созерцаю. Результатом такого созерцания является представление дерева, или  дерево,   как  мысль.  Дерево,  как  вещь,  и  дерево,  как мысль, не одно и то же: между тем и другим огромная разница. Вопрос о том, каким образом из дерева, как вещи, получается дерево, как мысль, и современные философы  не умеют решить настолько удовлетворительно, чтобы все распри по этому предмету были прекращены.  Демокрит и его школа решали этот вопрос следующим образом. Они говорили, что вещи в процессе   восприятия могут действовать на нас только при помощи  прикосновения; если этого прикосновения нет, то и восприятия быть не может. Положим, дерево находится на известном расстоянии от нас. Каким образом дерево может действовать на нас, раз оно находится от нас на известном расстоянии и не соприкасается с нами? На этот вопрос можно ответить только в том случае, если предположить, что дерево отделяет от себя мелкая частицы материи, и эти частицы через все пространство, через воздух, который отделяет нас от дерева, попадают в наш организм, в наш орган зрения, проникают в душу, приводят частицы ее в движение и порождают, таким образом, ощущение, или  представление,   мысль о дереве. Эта мысль, представление есть, таким образом, не что иное, как движение материальных частиц воспринимающего органа, которое происходит вследствие того, что образы  вещей  (так они  называли совокупность   частиц, отделяющихся от вещей) проникают в тело 1).

Вот в высшей степени простое решение вопроса, каким образом вещи дают начало представлениям.

Здесь у древних материалистов мы находим первую формулу материализма, а именно, что мысль есть движение материальных частиц.

После Демокрита, Эпикура и Лукреция материалистическая доктрина осуждена была много веков оставаться без движения 2), и причины этого вполне понятны. В средние века господствовало схоластическое направление в философии, находившееся в тесной связи с теологией, а при таких условиях

1) Zeller, ук. соч., стр. 421.

2) Впрочем, был момент в истории философии, когда даже отцы церкви (Тертуллиан, Арнобий и др.) думали, что для признания бессмертия души необходимо признать ее материальность. См. об этом, напр., Überweg-Heinze, Grundriss d. Geschichte d. Philos. 2-er Th. 1886, стр. 62 и др. Но этот период был непродолжителен.

36

для материалистического понимания мира не могло быть места, а потому средние века представляют собой, так сказать, пробел в истории материализма, и только в ХVI веке во Франции и в Англии появляются почти одновременно два выдающихся представителя материализма—Гассенди и Гоббес. Гассенди, французский философ, возобновил систему Эпикура и главным образом его атомизм. То же самое можно сказать и о Гоббесе. Впрочем, учений этих философов, являющихся, так сказать, историческими посредниками между философией древних и французской философией XVIII века, я рассматривать не буду, так как это могло бы отвлечь нас в сторону. Нам нужно познакомиться только с различными типами материализма, а это можно лучше всего сделать посредством изучения французского материализма XVIII века.

Французский материализм получает свое начало, как это ни странно для тех, кто знаком с историей философии, от Декарта, французского философа (1596—1650), который однако сам был очень далек от материализма. С Декарта начинается так называемая новейшая философия. Он первый ясно выразил различие между физическим и психическим, и, как это ни удивительно, существует несомненная генетическая связь между материализмом XVIII века и философией Декарта,

Декарт принадлежал к числу тех философов, которые называются дуалистами, т.е. тех, которые признают существование двух основных принципов: принципа Материального и принципа духовного, двух субстанций: материальной и духовной. Он говорил, что Материальные субстанции характеризуются одним свойством—протяженностью, а духовная субстанция—способностью мышления или разумного мышления. Между этими субстанциями есть коренное различие: духовная субстанция протяженностью обладать не может, а материальная мыслить никогда не в состоянии. Духовная непротяженна; материальная протяженна; первая чужда движению, вторая чужда мысли; они исключают друг друга. Таким образом, в Декарте мы видим типичнейшего представителя дуализма. Он признает два друг от друга коренным образом отличающихся принципа. По мнению Декарта, духовная субстанция обладает только способностью мышления, а материальная только протяженностью и движением. Как только Декарт выставил на вид это положение, явились непреодолимые трудности в разрешении вопроса, каким образом душа может действовать на тело, а тело на душу. Этого вопроса он не был в состоянии решить. Раз он предположил, что между духовным и материальным

37

принципами есть непроходимое различие, то как же объяснить, что материальное, т.е. нечто протяженное, может действовать на непротяженное, напр., на душу, и наоборот. Таким образом, вопрос о взаимодействии между душою и телом у Декарта оставался нерешенным. Факты же взаимодействия всегда были и есть. Напр., у меня явилось желание двинуть рукой, и это желание (нечто психическое) действует на мой физический орган, рука повинуется ему и начинает двигаться. Источник света, находящийся вне меня (нечто физическое), возбуждает мой физический орган, глаз; действие физического возбуждения на душу производит ощущение (нечто психическое). Эти факты Декарт не был в состоянии объяснить, исходя из основных принципов своей философии.

Исходя из своего учения, Декарт должен был признать, что наш телесный организм есть простая машина, подобная той, которую делает мастер. Правда, человек состоит не из одного тела, а из тела, соединенного с душой, но дело в том, что душа, как мы только что видели, не может оказывать никакого воздействия на тело, потому что она предназначена только к тому, чтобы иметь разумное мышление. Отсюда Декарт приходит к признанию, что животные не имеют души, потому что они не обладают способностью разумного мышления, так как душа и разумное мышление неразлучны. Животные, правда, имеют мышление, но неразумное; человек же обладает этой последней способностью, у человека, следовательно, есть душа, а у животных ее нет: это простые машины, автоматы 1). Они способны двигаться, избегать опасности, нить, есть; но онн не сознают того, что онп делают, когда движутся, пьют, едят и т. д.

Взгляд Декарта, что животные суть машины, необходимым образом привел к следующим выводам.

Если признать, что животное есть машина, действия которой могут быть объяснены чисто механически, без всякого вмешательства чего-либо нематериального, духовного, в роде души и т. под., то спрашивается: какая же разница между человеком и животным? Если животные—машины, то, может быть, мы

1) На то, что человек имеет разумное мышление, указывает его способность речи. Животное же, даже самое умное, лишено способности говорить, т.е. иметь мышление, которое выражалось бы при помощи знаков, слов; оно лишено способности разумного мышления, между тем как даже душевно больные люди, стоящие на самой низкой ступени культуры, обладают способностью речи. Итак, разница между животным и человеком несомненна.

38

имеем право сказать, что и человек есть машина? Отчего его действия не могут быть объяснены чисто механически, исключительно материальными причинами? Ведь нет никакого сомнения в том, что вмешательством духовной субстанции, которую признавали спиритуалисты, ничего объяснить нельзя, а потому есть все основания думать, что человек есть машина, что нет никакой надобности признавать особой духовной субстанции, что все в человеке может быть объяснено чисто материальными причинами.

Одним из первых защитников этого воззрения был Ламеттри, автор знаменитой книги «Человек-машина».

Ламеттри родился в 1709 году. В ранней молодости он обнаруживал наклонность к изящной литературе и думал посвятить себя ей, но отец его находил, что священнику лучше живется, чем поэту, и предназначал его на службу церкви. Ламеттри согласился с отцом, принялся за изучение теологии, но это продолжалось недолго. Во время случайного пребывания его в родном городе, тамошний врач вселил в него охоту к изучению медицины, и Ламеттри, в свою очередь, убедив отца, что «хороший рецепт приносит больше дохода, чем отпущение грехов», сделался врачом. Впоследствии, в качестве военного врача, он принимал участие в походе в Германию. Во время одного из этих походов он сильно заболел горячкой и воспользовался этим случаем, чтобы сделать над самим собой наблюдение относительно влияния волнений крови на душевные процессы. После болезни он написал книгу, в которой доказывал, что в человеке собственно духовного принципа нет, что все психическое объясняется исключительно физическими причинами. Эта книга называлась «Естественная история души» и появилась в 1746 г. Полковой священник поднял шум по поводу еретических воззрений, содержащихся в этой книге. После этого Ламеттри не мог более оставаться во Франции и должен был бежать в Голландию, где и прожил два года. Здесь он написал новую книгу «Человек-машина», которая была в том же духе; после чего дальнейшее его пребывание и в Голландии сделалось невозможным. Он бежал оттуда и нашел приют в Пруссии, при дворе прусского короля Фридриха Великого, который, как известно, окружал себя философами и учеными. Здесь он сделался чтецом короля, а также, по остроумному сравнению Вольтера, «придворным атеистом» 1).

1)  См. Ланге. «История матер.», т. I, стр. 297 и д.

39

Ламеттри начинает свое сочинение «Человек-машина» 1) следующим утверждением: есть только две философских системы—материалистическая и спиритуалистическая. Спиритуалистическое учение он совершенно отвергает, как неосновательное. По его мнению, Декарт напрасно признавал духовную субстанцию. Он даже думает, что Декарт поступал неискренно, признавая духовную субстанцию; это он делал, по его мнению, только для того, чтобы усыпить аргусов Сорбонны, т.е. он, по мнению Ламеттри, боялся ожесточить против себя цензоров, а потому и выдумал непротяженную и бессмертную Душу.

Можно привести громадное количество фактов, указывающих на зависимость явлений психических от физических. Каждый врач может привести многочисленные примеры в доказательство этой зависимости: и это, по его мнению, доказывает материальность души.

«Не находятся ли в зависимости различные темпераменты и характеры от тех или иных соков нашего организма и их комбинаций?»—спрашивает он. В болезнях душа то затемняется и не дает о себе никакого знака, то от сильного возбуждения, напр., в состоянии ярости, о ней можно сказать, что она делается двойной. Всем известны случаи, когда, вследствие болезни, у человека наступает слабоумие, но оно проходит, как скоро проходит и болезнь. Болезни из человека разумного созидают человека безумного, и тогда прощай все те прекрасные познания, которые были приобретены с такими затратами и с таким трудом. Вот паралитик, который спрашивает, на постели ли его нога, а вот солдат, который думает, что у него есть еще рука, которую у него отрезали. В такие заблуждения человек может быть поставлен в зависимости от тех или иных состояний его организма. Что нужно было бы Юлию Цезарю, Сенеке, Петронию для того, чтобы из людей неустрашимых превратиться в трусливых и малодушных? Для этого нужно было только засорение в селезенке, печени или воротной вене. Почему? Потому что наши психические способности засоряются вместе с засорением этих органов. Отсюда же рождаются все своеобразные явления истерических, ипохондрических состояний. А что сказать о тех, которые думают, что они превращены в вурдалаков, петухов, вампиров, и которые воображают, что мертвецы их со-

1) Цитирую по изданию «Oeuvres philosophiques De М. de la Mettrie». Amsterdam. 3 t. 1774.

40

суть? Все это представления, проистекающие от болезненного состояния организма. Английская нация, больше всех других наций употребляющая в пищу красное кровяное мясо, кажется, больше всех причастна и той дикости, которая происходит от употребления этой пищи 1). Вот примеры зависимости духовных состояний человека от состояния организма.

«Так как все способности души зависят таким образом от организации мозга и всего тела, то, очевидно, что они суть не что иное, как сама эта организация» 2). Душа есть только пустой термин, о котором мы не имеем никакого представления и которым мы пользуемся только для того, чтобы обозначить ту часть, которая в нас мыслит, а мыслит в нас именно мозг; и допускать, кроме мозга, еще душу нет никакой надобности 3).

Человек есть только сложная машина, состоящая из отдельных частей, пружин, из которых одна приводит в движение другую, душа же есть не что иное, как принцип движения или известная материальная часть мозга, которую можно считать главной пружиной всей машины, и которая приводить все тело в движение, и когда эта пружина перестает действовать, то вместе с нею перестает действовать и все тело 4).

Душа есть нечто материальное и ничего больше, а отсюда Ламеттри делает следующий вывод: душа есть нечто материальное, следовательно, человек есть существо всецело материальное. Но так как человек (существо всецело материальное) мыслить, то ясно, что это происходит оттого, что материя, из которой состоит человек, мыслит 5).

Итак, мы должны допустить, что материя обладает способностью мышления; мышление есть свойство материи—это вторая формула материализма, коренным образом отличающая французский материализм от материализма древних. По мнению древних, материя обладает только протяженностью и способностью двигаться; протяженность и движение вот единственные свойства, которые мы можем приписать материи.

В конце XVII века Ньютон открыл закон всеобщего притяжения. Благодаря этому открытию, точка зрения на свойства материи вообще должна была сильно измениться.

Как известно, по теории Ньютона, две частицы материи,

1) «L’homme-machine», 5—13.

2) Ib., стр. 58.

3) Ib., 59.

4) Ib., 70.

5) «Traité de Tàme», стр. 86.

41

которые находятся на известном расстоянии друг от друга, притягиваются друг к другу и именно потому, что каждой частице материи присуще свойство притяжения: частица А притягивает частицу В, точно так же, как частица В притягивает к себе частицу А, в силу свойства притяжения. Это свойство материи не есть ни движение, ни протяженность, а нечто скрытое, какое-то внутреннее свойство, постичь которое мы не имеем никакой возможности. Мы говорим, что эта способность есть нечто первоначальное, неразложимое, необъяснимое. Где это свойство находится, из чего оно составляется, мы не знаем. Но мы видим, что это свойство присуще частицам материи. Таким образом, не выходя из пределов научности, мы можем утверждать, что материи присущи свойства, которых мы не можем видеть, непосредственно воспринимать, но существование которых мы тем не менее должны признать. Из этого Ламеттри мог вывести, что, если частицам материи присуще такое свойство, как свойство «притяжения», то отчего же нельзя сказать, что частице материи (атому) присуще и свойство «мыслить»? Правда, мы никак не в состоянии понять, каким образом материя может мыслить, но ведь и других свойств материи в таком же смысле мы не можем понять. Итак, мы можем утверждать, что материя мыслит, подобно тому, как она обладает свойством притягивать 1).

Вот чем отличается материализм ΧVΙΙΙ века от материализма древних, которые говорили, что атом может только двигаться, соединяться с другими атомами и т. п. Во французском материализме мы находим новую черту, а именно признание, что атому присуще внутреннее свойство, способность мыслить. Это шаг вперед сравнительно с материализмом древних. Но в этом случае Ламеттри делает одно характерное замечание: он убежден, что материя мыслит, но не знает, можно ли сказать, что каждый материальный атом, взятый в отдельности, может мыслить, или же, может быть, атомы должны соединяться, быть в известных соединениях для того, чтобы они могли мыслить, потому что относительно атомов, которые находятся вне человеческого и вообще животного орга-

1) Взгляд, что материя может мыслить, был высказан Локком в 1688 г. Он, высказывая этот взгляд, ссылался именно на открытый Ньютоном закон притяжения. В «Traité de l’âme», стр. 85, Ламеттри, по поводу того, что было непонятно, каким образом материи могло бы быть присуще свойство мышления, говорит: «Comprend on mieux comment Tetendue deconle de son essense (из сущности материи?). Comment eite peut-être mue par une force primitive dont l’action s’exerce sans contact» и т. д.

42

низма, он не может утверждать, чтобы они мыслили; он может это утверждать только относительно атомов животного тела 1). Это сомнение он оставил без разрешения. Вопрос о том, мыслит ли всякая материя или только материя, находящаяся в известных соединениях, вновь подвергается обсуждению у последующего защитника материализма, Гольбаха.

Гольбах, богатый немецкий барон, родился в 1723 г., в Пфальце. В ранней молодости он поселился в Париже, в самом культурном центре того времени. В Париже он оставался всю жизнь, и в его гостеприимном доме собирались самые выдающиеся писатели и мыслители того времени. Время они проводили в обсуждении научных и философских вопросов. Нужно думать, что все, составлявшие кружок барона Гольбаха, были солидарны в понимании основных вопросов философии, потому что, когда в Лондоне в 1770 г. появилась книга под заглавием «Система природы», подписанная Мирабо, то все думали, что эта книга есть продукт коллективного труда целого кружка, но впоследствии выяснилось, что книга эта написана самим Гольбахом. Она в скором времени сделалась катихизисом материализма, так как содержала в себе обсуждение всех основных философских вопросов, которые решались в духе материалистической философии.

Гольбах утверждает, что в мире, кроме материи и движения материальных частиц, ничего нет 2). Подобно Ламеттри, он разбирает вопрос о душе и говорит, что решение этого вопроса спиритуалистами его совсем не удовлетворяет. Спиритуалисты утверждают, что душа непротяженна и неделима, невидима и невоспринимаема посредством органов чувств, а если так, то как можно понять, что душа может действовать на наше тело? Фактически мы знаем, что душа действует на наше тело, которое имеет части; а раз она действует на тело протяженное, занимающее пространство и имеющее части, значит, она сама есть нечто, имеющее части и занимающее пространство, а следовательно, нечто материальное, и напрасно говорят спиритуалисты, что душа есть нечто, отличное от нашего тела. Тело и душа составляют одно и то же, душа и есть само наше тело 3).

Гольбах относительно способности материи мыслить рассуждал так же, как и Ламеттри, но только он старается

1) «Traité de l'âme», стр. 86.

2) Я цитирую по «Système de la nature ou des lois du monde physique et du monde moral». Londres 1771. Часть 1-я.

3) Стр. 90, 97, 99, 108.

43

ближе определить, какая именно материя может мыслить. По его мнению, материя, когда она находится вне человеческого организма, напр., в камне, в воде и вообще во всех неодушевленных предметах, мертва, безжизненна, но входя в наш организм, она приобретает новое свойство. Напр., молоко, вино, вода, входя в организм человека, превращаются в животное вещество или, как он выражается, ангшализируются, приобретают новые свойства; между прочим они приобретают способность ощущения или способность мышления 1). Следовательно, по мнению Гольбаха, материя обладает способностью мышления, ощущения только в том случае, когда она организована, когда она составляет часть организма.

Этот новый тип материалистического учения сводится к признанию, что мышление есть свойство материи организованной 2).

Таким образом, я изложил три типа материалистического учения, но есть еще и четвертый и, я сказал бы, наиболее любопытный. Этот четвертый тип мы находим у французского врача-философа Кабанѝ (1758—1808) 3).

Он сводится к утверждению, что мысль есть выделение мозга. Кабани рассуждал о том, в каком отношении мысль находится к мозгу, и находил, что совершенно в таком же, в каком желчь находится но отношению к печени; подобно тому, как печень выделяет желчь, так и мозг выделяет мысль. Он говорит, что мысль, которая производится в мозгу, не могла бы существовать, если бы этот орган отсутствовал. Мысль изменяется в зависимости от того, как устроен мозг. На наш мозг нужно смотреть, как на орган, который специально предназначен для того, чтобы созидать (produire) мысль, подобно тому, как желудок и внутренности предназначены для того, чтобы варить пищу, как печень предназначена для того, чтобы выделять желчь, а подъязычная железа—слюну. Впечатления, приходя к мозгу, приводят его в деятельное состояние, подобно тому, как пища, попадая в желудок, возбуждает в нем более обильное выделение желудочного сока. Может быть, кто-нибудь скажет, что органические движения, посредством которых совершаются функции мозга, нам неизвестны. А разве нам известны действия, посредством которых желудочные нервы определяют разные процессы, которые соста-

1)   Стр. 114.

2)   Относительно Гольбаха, впрочем, следует заметить, что он допускал возможность также и того, что всякая материя обладает способностью ощущения.

3)   Его сочинение «Rapports du phisique et du moral de l’homme». 1802.

44

вляют пищеварение? Мы видим, что нища попадает в желудок со свойствами, которые ей присущи; мы видим, что она оттуда выходит с новыми свойствами. Точно таким же образом впечатление входит в мозг и выходит оттуда превращенным. Из этого мы можем заключить, что «мозг переваривает в известном смысле впечатления, что он органически производит выделение мысли». («Le cerveau digère en quelque sorte les impressions, il fait organiquement la sécrétion de la pensée»).

Итак, формулируя вкратце материализм древних и материализм XVIII века, можно сказать, что он дал 4 формулы, друг от друга отличающиеся:

1)     мысль есть движение материальных частиц;

2)     мысль есть свойство материи;

3)     мысль есть свойство организованной материи и

4)     мысль есть        выделение мозга.

На этом пункте материализм остановился. Он высказал все, что мог сказать. Можно прямо утверждать, что в исходе XVIII века материализм сказал свое последнее слово. XIX век и его громадные успехи в естествознании ничего не прибавили к материализму XVIII века. Современный материализм является лишь повторением материализма XVIII века, в чем присутствующие, я надеюсь, убедятся из следующей лекции.

45