Лекция девятнадцатая. Критика психофизического монизма

ЛЕКЦИЯ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ ПСИХОФИЗИЧЕСКОГО МОНИЗМА.

Различие между эмпирическим параллелизмом и психофизическим монизмом.—Закон сохранения энергии не противоречив учению о взаимодействии между физическими и психическими явлениями (Зигварт, Штумф и др.).—Анализ понятия причинности и учение о взаимодействии.—Учение о взаимодействии на основании гипотезы эволюции.

В прошлой лекции мы рассмотрели учение о психофизическом параллелизме и монизме. Хотя я указывал на различие, существующее между этими двумя учениями, т.е. между эмпирическим параллелизмом и психофизическим монизмом, однако я считаю необходимым еще раз указать на это различие.

Так называемый эмпирический параллелизм есть, строго говоря, просто эмпирическое, а не философское учение. Оно констатирует только лишь факт определенного соответствия между физическими и психическими явлениями. В этом смысле это учение есть, так сказать, теория научная, но если бы мы пожелали объяснить это соответствие и прибегли бы к признанию тождества между психическим и физическим, то мы стали бы уже на философскую точку зрения. Первое учение констатирует только факт соотношения, второе учение является гипотезой, объясняющей это соотношение.

В прошлой лекции мы видели, что психофизический монизм признает, что между психическим и физическим миром существует настолько важное различие, что между ними не может быть никакого воздействия, что для мира физического действительны законы механики, к ним приложим закон сохранения энергии; в психической сфере действует своя причинность, чисто психическая. К ней закон сохранения энергии не приложим. Каждый из этих миров действует так, как если бы не было другого. Между этими двумя мирами не существует причинной связи потому, что последняя может существовать только между однородными явлениями, психическое может объясняться только из психического и получать начало только от

290

психического; физическое может объясняться только из физического и получать начало только из физического, так что в этом смысле последовательный монист должен сказать, что звуковое ощущение, порождаемое дрожанием колокольчика, в действительности своей причиной имеет предшествовавшие психические состояния, так как все психическое получает начало только из психического.

Это утверждение, кажущееся вероятным для простейших ощущений, звучит настоящим парадоксом, когда мы примем в соображение высшие умственные построения. Если, напр., Ньютон пишет свои «Principia», то психофизический монист этот процесс может истолковывал в том смысле, что «Principia» являются продуктом предшествовавших психических состояний Пыотона, но если кто-нибудь читает «Principia», и содержание их делается достоянием читающего, то было бы в высшей степени трудно с вышеуказанной точки зрения понять, каким образом содержание «Principia» является продуктом предшествовавших психических состояний читающего.

Я указал в прошлой лекции на то, чем обусловливается такой громадный успех психофизического монизма. Он обусловливается тем, что при нем становится возможным механическое объяснение всего существующего. В самом деле, если, напр., душа не может вмешиваться в деятельность тела и, вообще, дух не может оказывать никакого воздействия на материю, то само собой разумеется, что все материальное может быть истолковано только механически, т.е. исключительно материальными причинами 1).

У нас в России в недавнее время монизм приобрел особенно значение потому, что он был приведен в связь с учением экономического материализма, так как это последнее учение может быть построено только на монистическом принципе.

Но вот в последнее время в иностранной литературе замечается движение против психофизического монизма в приведенной мною форме.

Я этот момент считаю в высокой мере знаменательным, потому что доказательство взаимодействия между психическим и физическим может нанести серьезный удар механическому мировоззрению. Учение о свободе воли, которое до сих пор

1) По мнению А. Ланге, напр., «если бы даже один мозговой атом мог быть сдвинут с своего пути на одну миллионную часть миллиметра, то это уже было бы нарушением основных принципов естествознания» («История мат.», т. II).

291

было неразрешимой проблемой вследствие того, что нельзя было доказать воздействие духа на материю, теперь может получить совсем иное разрешение. Целесообразность органической жизни, которая оставалась непонятной вследствие тех же причин, получит, то всей вероятности, совсем иное толкование.

В числе противников параллелизма являются такие вьь дающиеся писатели, как Зигварт, Джемс, Штумф и многие другие.

В чем же заключаются недостатки учения о тождестве? Прежде всего, всякий легко мог заметить, что самый важный недостаток его заключается в том, что трудно понять, каким образом возможно тождество между духом и материей. Сами монисты говорят, что между психическим и физическим существом коренное различие, что психическое не может оказывать воздействия на физическое, и, наоборот, что психический мир и физический представляют из себя две разнородные области. Как же может быть мыслимо тождество таких разнородных явлений? Сторонник тождества может сказать, что он и не предполагает сделать понятным или конкретно представимым тождество двух столь разнородных явлений. Для него тождество является только лишь гипотезой, при помощи которой он может объяснить соответствие между физическим и психическим, потому что, если бы он не допускал такого тождества, то он должен был бы признать, подобно окказионалистам, или вмешательство Бога в каждом из актов, или предустановленную гармонию Лейбница. Правда, есть гносеологический аргумент, который делает вероятным тождество духа и материи. Этот аргумент мы рассмотрели выше. Он сводится к признанию, что между духом и материей нет разницы, так как материя есть в действительности также совокупность ощущений, и поэтому и дух и материя сотканы как будто бы из одного и того же материала.

Но против этого аргумента можно представить следующее возражение. Можно согласиться с тем, что материя есть совокупность ощущений или представлений, но для нашего познания, в конце концов, между духом и материей остается непроходимое различие; поэтому кажется, что монизм может быть признан удобно-приемлемой гипотезой только лишь в том случае, если нет какой-либо другой гипотезы, которая могла бы более удовлетворительно объяснить отношение между духом и материей.

Мы видели, что монизм не признает возможности вмешательства духа в деятельность материи, потому что в таком

292

случае нарушался бы закон сохранения энергии. По закону сохранения энергии, количество энергии в мире постоянно, а если бы душа могла вмешиваться в деятельность тела, то она, так сказать, прибавляла бы энергию, которую физик не может принимать в расчет. Если бы, с другой стороны, материальные движения могли превращаться во что-нибудь психическое, то это значило бы, что физическая энергия пропадает. Поэтому, вообще, признание взаимодействия между духом и материей могло бы противоречить основным законам механики.

Защитники взаимодействия указывают на то, что вмешательство духа в деятельность материи вовсе могло бы не противоречить законам механики. Напр., первый закон механики гласит, что «тело пребывает в состоянии покоя до тех пор, пока какая-либо внешняя сила не выведет его из состояния равновесия» Вообще, этот закон понимается таким образом, что тело, находящееся в состоянии покоя, может быть приведено в движение только другим телом же; но на это некоторые возражают, говоря, что в первом законе сказано только, что тело может быть выведено из состояния покоя лишь какой-либо внешней силой, но вовсе не доказано, что эта сила должна непременно исходить от тела, а следовательно, можно допустить, что причина, изменяющая движение, может исходить и не от тела, а, как в данном случае, от духа.

По мнению Кромана 1), принцип сохранения энергии имеет в виду скорость движения, а не направление движения, и поэтому можно допустить, что душа оказывает воздействие на направления телесных движений, если только скорость движений остается постоянной, и это не противоречило бы закону сохранения энергии: «Представим себе, говорит он, мир атомов, которым толпа духов играла бы, как в мячик; количество энергии этого атомного мира оставалось бы неизменным, если бы только каждый атом отбрасывался с неизменною скоростью».

Такое же вмешательство духа в деятельность материи считает мыслимым и венский физик Больцман, при чем он думает, что это вмешательство не могло бы противоречить законам механики 2).

1) Kroman. «Kurzgefasste Logik u. Psychologie», стр. 121.

2) Вот его слова, приводимые в Психологии Höfler’a («Psychologie». 1897, стр. 59—9 примеч.): «Mit dem Energiesatz eine Einwirkung des Psychischen auf das Physische nicht unverträglich sei, wenn man annehme, dass diese Einwirkung normal gegen die Niveaufläche erfolge». Чтобы понять это утверждение, следует вспомнить, что, если сила действует на тело под прямым углом к направлению его движения, тогда оно не производит

293

Но есть еще один способ доказать возможность взаимодействия, пе противореча законам механики; это именно, если понимать особенным образом энергию. Тогда, можно признать на ряду с физической энергией и психическую, и признать превращаемость одной энергии в другую. Такой точки зрения держатся Зигварт и Штумф. Они говорят, что закон сохранения энергии есть, главным образом, закон превращения одной энергии в другую, т.е. мы можем сказать, что тепловая энергия, напр., может превратиться в световую, в электрическую, и, наоборот, мы можем также сказать, что количество энергии при таких превращениях остается неизменным; но при этом вовсе не должно думать, как это делают многие, что тот или другой вид энергии должен непременно истолковываться механически, как движение молекулярных частиц. Напр., если движущееся ядро на пути своем встречает броню корабля, то движение ядра останавливается, но при этом кинетическая энергия ядра, превращается в тепловую энергию. Многие истолковывают это явление таким образом, что движение видимой массы превращается в движение молекулярное; но некоторые физики находят такое толкование незаконным и утверждают, что собственно в настоящее время мы не имеем никаких данных для утверждения, что теплота есть род движения. Мы можем только сказать, что она есть энергия, не давая ближайшего определения ее.

При таком понимании энергии, раз она не сводится к движению мельчайших частиц материи, легко допустить, что существует психическая энергия, которая может превращаться в физическую, и наоборот. Ведь сущность энергии заключается в том, чтобы совершать работу, а будет ли эта энергия физическая или психическая—это безразлично. Если так понимать энергию, то взаимодействие объясняется чрезвычайно просто: физическая энергия превращается в психическую, и наоборот 1).

«Что касается закона сохранения энергии, говорит Штумф 2),

работы в теле и изменяет только направление, но не величину скорости. Поэтому кинетическая энергия, которая зависит от квадрата скорости, остается неизменною. См. Масквелль. «Материя и движение». Спб. 1885, § 78.

1) Об этом см. Sigwart. «Logik». В. II. 1893, стр. 518—541. Ср. также Mach. «Die Mechanik in ihrer Entwickelung», стр. 471, а также Populärwissenschaftliche Vorträge».

2)Его «Rede zur Eröffnung des III Internationalen Congressos für Psychologie».

294

то мне кажется, что есть два способа привести его в согласие с постулатом всеобщего взаимодействия. Прежде всего уже различие между потенциальной и кинетической энергией показывает, что энергия не необходимо сохраняется в форме движения. Но и независимо от этого, действительность закона не зависит от конкретного представления, что все естественные процессы состоят в движениях. Если его выразить без всякой гипотетической прибавки, то он будет просто законом превращения. Если кинетическая энергия (живая сила видимого движения) превращается в другие формы силы, и эта, в конце концов, может быть превращена обратно в кинетическую энергию, то получается та же сумма, которая была употреблена. В чем состоят эти и другие формы энергии, об этом закон ничего не говорит, и потому можно было бы, как я думаю, на психическое смотреть, как на скопление энергии особого рода, которая могла бы иметь свой точный механический эквивалент» 1).

Чтобы не подумали, что это учение, по которому признается существование особой психической энергии, имеет характер материалистический (потому что здесь психическое ставится на ряду с физической энергией), я спешу заметить, что этому учению такой характер вовсе не присущ, так как оно не признает, что физическая энергия превращается в особый вид физической же энергии. Это было бы возможно в том случае, если бы энергия признавалась за особый вид движения, но здесь этого вовсе нет. Кроме того, философы этого направления заранее считают психическое также реальным, как и физическое, и только для объяснения взаимодействия признают необходимым допустить существование психической энергии.

В виду того, что оба вышеприведенные толкования основы· ваются на нашем незнании истинной природы физических процессов, принимающих участие во взаимодействии, а потому делаются сомнительными, я позволю себе привести толкование, при котором закон сохранения энергии остается нетронутым

1) Ук. соч., стр. 11—12. В последнее время Ремке («Lehrb. d. allgemeinen Psychologie», стр. 111) и Венчер (нижеук. соч., стр. 33 и 37) высказали тот взгляд, что при действии души па тело дело идет о том, чтобы потенциальную энергию мозга сделать живой. Превращение потенциальной энергии в живую совсем не есть увеличение энергии мозга. Психические процессы имеют, поэтому, значение разрешающих процессов, так что при этом количество энергии не возрастает. (Этот же взгляд раньше был высказан Cournot«Traité de l’enchaînement des idées fondamentales dans les sciences et dans l’histoire». 1861. Sain-Venant. «Conciliation du véritable Déterminisme Mécanique avec l’existence de la vie et de la liberté morale». Paris. 1878. Ср. возражение Дю-Буа Реймона в его «Sieben Weltrathsel»).

295

и которое основывается, главным образом, на логическом анализе понятия причинности.

Со времени Декарта говорят, что причинность может быть только между явлениями однородными 1); но это было бы правильно только в том случае, если бы мы в причинной связи искали какую-нибудь внутреннюю связь между причиной и действием, между тем, в действительности, под причинностью мы должны понимать совсем не это. При помощи термина «причинность» мы желаем только обозначить, что, если дано А, то вслед за ним появляется В; изменение А вызывает изменения В и т. д. Поэтому нет никакой надобности, чтобы между причиной и следствием существовала однородность. Самые разнородные явления могут находиться друг с другом в отношении причинности.

Обыкновенно кажется, что причинное отношение в мире физическом в высшей степени просто и понятно, а причинное отношение между психическим и физическим совсем непонятно. Если, например, движется шар и на пути своем встречает другой шар, который приводится им в движение, то мы говорим, что движение первого шара является причиной движения второго. Эта связь нам кажется простой и понятной; но если вслед за известным волевым решением возникает движение руки, то кажется, что причинное отношение между одним и другим непонятно. В действительности же одно причинное отношение не более понятно, чем другое, и даже, может быть, второе более понятно, чем первое. Может быть, первое отношение становится для нас понятным только потому, что мы уже знакомы со вторым.

Это соображение показывает, что у нас нет никаких оснований отрицать возможность причинного отношения между физическим и психическим, и это собственно является характерным для взаимодействия.

Мне кажется, есть еще одно соображение, которое делает понятным взаимодействие, если только мы разберем научное употребление понятия причинности.

В обиходной жизни мы под словом причина обыкновенно понимаем одно из предшествующих условий какого-нибудь действия, часто забывая, что каждое действие определяется целым рядом условий, из которых мы выбираем одно какое-нибудь для удобства.

1) По мнению Декарта, каждое действие уже потенциально содержится в своей причине. «Ибо откуда, — спрашивает Декарт, — действие может получать свое реальное содержание, если не из причины?»

296

Напр., мы говорим: «купец получил телеграмму, извещающую его о какой-либо торговой неудаче, и эта телеграмма была причиной его смерти». Между тем фактически таких причин было чрезвычайно много. Может быть, до того он получил несколько неприятных известий, может быть нервная система его на этот раз была особенно неустойчивой и т. п. Из целого ряда этих причин печальное известие было только одной из причин, определяющих то или другое действие. Если вы возьмете какой-нибудь пример причинной связи в области физических явлений, то получится то же самое. Таким образом, строго говоря, каждая причина есть, так сказать, частичная причина, каждое действие всегда определяется совокупностью причин.

Если мы так станем понимать причину, то мы увидим, что между психическим и физическим миром может существовать причинное взаимодействие.

Возьмем, напр., тот случай, когда после какого-нибудь волевого решения возникает движение. рассматриваемое с физической точки зрения, это движение может быть объяснено таким образом, что в корке головного мозга возникает возбуждение, которое по движущему нерву передается мускулам руки и производит сокращение этих последних. Но можем ли мы сказать, что физическое возбуждение есть единственное условие, благодаря которому происходит движение руки? При чем же в таком случае волевое решение? Можно ли сказать, что оно не имеет никакого значения для движения руки? Очевидно, что нельзя. Если бы не было волевого решения, то не было бы и движения руки; следовательно, скажем просто, что воля в данном случае является причиной движения, но только частичной причиной. Если бы не было воли, то не произошло бы и нервного возбуждения, а вместе с тем и движения руки: следовательно, воля в данном случае несомненно имеет причинное значение.

Кто-нибудь, пожалуй, скажет, что воля не имеет никакого значения потому, что те же самые действия, которые совершаются при помощи воли, могут совершаться и без помощи воли, например, так называемые автоматические действия. Лица, находящиеся в состоянии сомнамбулизма, совершают целый ряд целесообразных действий. Но это возражение совершенно неосновательно, и даже, как раз наоборот, оно показывает причинное значение воли, потому что, как бы ни были сложны автоматические действия, как бы ни были они целесообразны, но никогда они не могут иметь такого характера, каким об-

297

ладают чисто волевые действия. Неизвестно ни одного случая, чтобы человек в состоянии сомнамбулизма мог произнести речь в парламенте; не может человек автоматически создать какую-нибудь машину и т. п.

С этой же точки зрения можно объяснить и возникновение ощущения влиянием физических причин, именно, если принять в соображение, что физические причины являются частичной причиной возникновения ощущения; например, если дрожит колокольчик, и у нас возникает ощущение звука, то возникновение этого ощущения нельзя объяснить одними физическими причинами, но также нельзя объяснить исключительно психическими причинами: нужно предположить, что оба ряда причинности действуют совместно. Для возникновения ощущения представляют одинаковую важность как нервные возбуждения, идущие от слухового аппарата к мозгу, так и предварительные психические состояния, существующие в сознании. Что физические причины имеют в данном случае важность, это для всякого очевидно. Может быть неясно, как психические состояния могут в данном процессе иметь причинное значение; но убедиться в этом последнем в высшей степени легко, если мы возьмем в пример человека спящего пли в состоянии обморока. Когда дрожит колокольчик, то он получает физическое возбуждение, но не получает ощущения звука, потому что нет психических состояний, которые являются дополнительной причиной возникновения ощущений 1).

Таким образом, можно объяснить взаимодействие между психическими и физическими явлениями, если правильно истолковать понятие причинности. Это толкование представляет еще и ту важность, что при нем не нарушается закон сохранения энергии, потому что мы можем предположить, что, напр., волевое решение при созидании движения не создает физической энергии, и, наоборот, когда нервное возбуждение вызывает ощущение, то физическая энергия не уничтожается, превращаясь в психическое явление 2).

1) Ср. с этим Höfler. Psychologie и Stumpf вышесказанную речь. Эренфельс (в «Sitz. Ber. d. Wien Akad d. Wiss.». «Phil. Hist. Classe». CXII. Η. II. 1896, стр. 488) высказывает предположение, что психическое действует одновременно с физическим, и в этом смысле они оба составляют одну причину пли, как он называет, одновременную причину.

2) На это последнее обстоятельство следует обратить внимание; иначе будет казаться, что есть противоречие между тем, что здесь говорится о взаимодействии между физическим п психическим и о причинном между физическим и психическим и о причинном между ними отношении и тем, что в VIII-й лекции говорилось о невозмож-

298

Есть еще доказательство воздействия духа на материю, заимствуемое из теории эволюции; оно, между прочим, принадлежит Джемсу. Это доказательство сводится к следующему. По теории Дарвина, организмы приспособляются к окружающей среде. Те организмы, которые снабжены органами, помогающими в борьбе за существование, выживают; те же организмы, которые таких органов не имеют, погибают в борьбе за существование. Органы, способствующие борьбе за существование, развиваются; органы, которые этой цели не способствуют, атрофируются, уничтожаются. Если мы рассмотрим психическую жизнь какого-нибудь элементарного организма, например, моллюска, и жизнь человека, мы увидим, что существует огромное различие: сознание человека развито в то время, как у моллюска оно находится в зачаточном состоянии.

Если бы сознание для человека представляло какой-нибудь излишний, ненужный придаток, то оно, разумеется, давным-давно атрофировалось бы; а то обстоятельство, что оно развивается, показывает, что оно представляет из себя необходимую функцию. Если функции развиваются только вследствие их полезности, то, очевидно, и сознание развивается вследствие его полезности. Полезность сознания заключается в том, что оно помогает в борьбе за существование, а это оно может делать только в том случае, если оно оказывает воздействие на ход телесной истории организма. Легко понятно, как это может происходить. Мало развитой организм очень плохо регулирует своп отношения к внешнему миру; одаренный сознанием организм приспособляется значительно лучше: ему в этом помогает интеллект, делая выбор из различного рода возможных действий. Он выбирает благоприятные действия и подавляет неблагоприятные и вместе с этим способствует организму в борьбе за существование.

Но, помогая в борьбе, сознание в то же время оказывает известное воздействие на самую физическую форму организма. Как это происходит, можно легко себе представить, если обратить внимание на то, как сильно отличаются растительные организмы от животных, которые в борьбе за существование пользовались услугами интеллекта.

Таким образом, ясно, что сознание оказывает известное воздействие па организм.

ности причинного созидания психического физическим. Там отрицалась возможность такого созидания путем превращения, и здесь это превращение отрицается.

299

Этот взгляд был предложен Джэмсом, по его одинаково держались и сторонники монизма, как Паульсеи и Вунда. 1). Собственно говоря, и у Паульсена и у Вундта, сторонников монизма, это является противоречием, потому что возможность воздействия сознания на организм не может мириться с признанием монистического принципа.

Вообще следует принять, что провести монистический принцип вполне последовательно оказывается делом довольно трудным. В «Системе философии» Вундта признается органическая целесообразность и объясняется тем, что, воля, разумеется, мировая, вмешивается в течение естественных явлений и определяет их. Вообще Вундт не находит возможным объяснять органическую жизнь механическими причинами и признает вмешательство воли в нее 2).

Если такой выдающийся писатель, как Вундт, не мог провести последовательно принципа монизма, то это ясно указывает на недостаточность самого принципа, и потому кажется, что в настоящее время на вопрос, что можно считать более правильным, монизм или дуализм, следовало бы ответить, что дуализм, признающий материальный и особенный духовный принцип, во всяком случае лучше объясняет явления, чем монизм 3).    -

1) James.«Psychology». Vol. I, 138—144. Паульсен.«Введение в философию», стр. 196 и д. Вундтв «Grundzüge d. phys. Psychologie», 4-е изд., т. 2, стр. 641, признает вообще влияние воли на физическую организацию.

2) См. его «System d. Philosophie», в особ. стр. 533. Hauptmannв своей книге «Metaphysik in d. modernen Physiologie». 1894, приводит многие места из «Психологии» Вундта, которые ясно показывают, что Вундт смотрел на дух, как на руководящий принцип.

3) Литература о несостоятельности психофизического монизма: Штумф. «Rede zur Eröffnung des III Internationalen Congresses für Psychologie» в «Beilage zur Allgemeinen Zeitung». Jahrg. 1896, № 180, а также «Leih und Seele. Der Entwickelungsgedanke i. d. Philosophie». Lpz. 1903. Зигварт. «Logik». В. II. 1893, стр. 518—14. James.«Principies of Psychology». 1890. V. 1. 138—144. Kroman.«Kurzgefasste Logik und Psychologie». 1890, стр. 118 и д. Rehmlce.«Lehrbuch d. allgemeinen Psychologie». 1894, стр. 107—115. Его же «Aussenwelt und Innennwelt, Leib und Seele». 1898. Külpe.«Einleitung in die Philosophie». 1898, а также в «Zeitschrift f. Hypnotismus». B. 7. II. 2. Höfler. «Psychologie». 1897, стр. 85—59. Wentscher.«Ueber physische und psychische Causalität und das Princip des psychophysischen Parallelismus». 1896, и Erhardt.«Die Wechselwirkung zwischen Leib und Seele». 1897. В русской литературе в пользу взаимодействия высказывался в последнее время проф. Н. Я. Гротв статье «Понятие души и психической энергии в психологии» (Вопросы философии и психологии», № 27), а также «Arch. f. systemat. Philosophie». 1898. «Die Begriffe der Seele und der Psychischen Energie in der Psychologie». Критику параллелизма см. Л. М. Лопатин. «Понятие о душе по данным внутреннего опыта». «Вопросы философии и психологии». 1896 г. В настоящее время в Германии идет оживленная полемика между сторонниками психофизического параллелизма и противниками ее, в особенности на страницах журнала «Zeitschrift für Philosophie und Philosophische Kritik». 1900. См. также соч. Busse. «Geist und Körper». Lpz. 1903.

300