КНИГА 8. Еще о любви к братиям и о крадущем тельца или овцу

Итак, отовсюду можешь ты видеть, Палладий, сколь пра­вильное и точное тайноводственное учение внушает древний закон. Не оставляя же безнаказанным для тех, которые при­выкли обманывать простых людей, этого дела, он сказал еще: аще же кто украдет тельца или овцу, и заколет или про­даст, пять тельцев да воздаст за тельца, и четыре овцы за овцу. Аще же в подкопании обрящется тать, и язвен умрет, несть ему убийство: аще же взыдет солнце над ним, повинен есть, умрет за него: аще же не имать имения, да продастся за татьбу. Аще же ят будет, и обрящется в руце его укра­денное, от осляте да овцы живо, сугубо да отдаст я (Исх. 22, 1-4).

Палладий. Сказанное не очень ясно: а ты постарайся объяс­нить мне то, что некогда было возвещено как бы в загадке.

Кирилл. Закон с пользою определяет наказание желающе­му приобретать излишнее и некото-

63

рым образом удерживает неудержимого в пожелании того, что имеет или сосед, или брат; так что если бы случилось, говорит, умереть во время самого воровства замеченному в нем, то убившие не будут подлежать никакому обвинению. Закон подвергает его и бесче­стию, говоря, что должно его продать, если он не в состоянии заплатить возмездие, и таким образом страхом побуждает к хорошей жизни. Сокровенный же смысл изложенного совсем другой, и мы должны высказать его, по возможности, хорошо. Хотя телец и овца — оба суть животные как бы чистые и свя­щенные и приносимые Богу в воню благоухания, но телец отличается ростом и величиною тела; а другое животное не таково: телец больше овцы. Итак, святое собрание оправдан­ных верою есть как бы тельцы и овцы, животные чистые и священные, раздвояющие копыто и отрыгающие жвачку, как говорится в законе, и производители съедобных плодов, пото­му что телец обрабатывает землю и овца также приносит пользу. И хотя стадо званных заключено во дворах Божиих, то есть в церквах, но весьма много вокруг его хищников, которые под­капываются и тайно входят, разнообразными прельщениями увлекают души простых людей и, так сказать, продают их губителю сатане. Сделавший что-нибудь такое отдаст, сказано, пять тельцов за

64

одного и четыре овцы за овцу: таким образом, за тельца укравший должен уплатить впятеро, а за овцу вчет­веро, говорит закон, налагая наказание по мере, думаю, духов­ной величины добродетели в тех, которые погибли. Образом же и тению величины добродетели была величина телесная. Ведь нетрудно заметить, что в уверовавших бывает больше, или меньше добродетели; так как не все имеют поровну: но кийждо свое дарование иматъ от Бога, ов убо сице, ов же сице (1 Кор. 7, 7). Если кто еще крадет и подкапывает и совершает разбойнические дела и при этом ночью и во тьме будет схва­чен, то пусть он, сказано, тут и умрет; и это не есть убийство и не ставится в вину совершившему: потому что павший был хищник и насильник и был сражен по закону войны. Когда же Взошло солнце и время грабежа уже миновало, тогда закон удерживает руку поражающего — и дерзающего на это призна­ет виновным в убийстве. Ибо когда духовный хищник овладе­вает душою верующего во Христа и отвлекает ее от любви к Богу, то, если он будет захвачен во время преступления, не Несправедливо потерпит и смерть; потому что он умертвил душу, которая лучше тела; но когда и в его уме взошло солнце и сияет, подобно свету и дню, истинное знание, в таком случае закон не позволяет подвергать его опасности: ибо нака-

65

зывают­ся дела ночи и тьмы, но бывающее уже во свете не наказывает­ся. А прежние вины и сделанное в неведении и тьме Бог решил отпустить. Посему пришедшим от греха к свету умственному да будет сказано: бысте иногда тьма, ныне же свет о Господе (Ефес. 5, 8). Так оправдал Господь и божественного Павла, бывша прежде хульника и гонителя и досадителя (1 Тим. 1, 12, потому что он по премногу гнал Церковь Божию и опусто­шал ее (Гал. I, 13).

П. Ты сказал весьма хорошо.

К. Если же не может, говорит, отдать пять тельцов за Одного и четыре овцы за одну, то пусть будет продан за во­ровство. Видишь ли, как ясно закон присуждает свойственное рабам бесчестие тем, которые грешат постоянно и нераска­янно, которые не могут, так сказать, выкупом освободиться от преступлений и по слабости духа не имеют терпения тру­диться в покаянии и этими трудами умилостивлять Бога? Таковых, по всей справедливости, повелевает продать; он не допускает, чтобы люди столь оскверненные были причисля­емы к тем, которые освобождены Божественною благостью; будучи лишены чести, приличной свободным, они услышат: се грехми вашими продастеся (Исаии 50, 1). Если же он, сказа­но, будучи пойман, окажется только укравшим, но еще не убившим похищенного, то есть если кто-нибудь из иномыслящих окажется

66

начавшим прельщать и обманывать других, но еще не победившим и не увлекшим в погибель своих слушателей; то таковой заплатит вдвое. Ибо господин стада получит обратно свое, — подвергается и святотатец взыска­нию (это и значит, что отдаст вдвойне) и потерпит смерт­ную казнь; потому что вполне справедливо, чтобы он сам потерпел то, что хотел сделать с другими.

П. Поистине губительно и страшно дело обольстителей; я думаю, что о них именно Сам Христос предвозвестил: вне млите от тех, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы (Матф. 7, 15).

К. Итак, закон справедливо осуждает таких людей на смерть, как диких зверей; поэтому в книге Исход написано: аще кто кого украдет от сынов Израилевых, и соодолев сему, продаст его и обрящется у него, смертию да сконча­ется (Исх. 21, 17), а во Второзаконии: аще же ят будет человек крадый душу от братии своея сынов Израилевых и насилием продаст ю, да умрет тать той (Втор. 24, 7). Ибо непозволительно, чтобы священный во Христе род был от­дан на хищение и чтобы он увлечен был в непривычное ему рабство теми, которые имеют обыкновение это делать: пото­му что как обольщающие детей уводят их из города и из домов их и, лишая их достоинства, свойственного свобод­ным, под-

67

вергают их игу вынужденного рабства; таким же, я думаю, образом и те, которые хитросплетенными обольще­ниями своих вымыслов увлекают к своим неразумнейшим мнениям людей, решившихся мыслить правильно и прово­дящих приличную свободным жизнь, по справедливости подлежат обвинению в хищении человеческих душ; а наказание им смерть. Таковым радоватися не глаголите (2 Ин. 1, 10),— говорит ученик Спасителя, научая нас не грубости нравов, но тому, что овце не свойственно быть расположен­ной к волку, так как разномыслящие как бы не сходятся между собою; ибо кая часть верну с неверным (2 Кор. 6, 15)? Сверх того божественный Павел пишет, что не должно сообщаться с блудниками века сего (1 Кор. 5, 9-10). Итак, дабы не были похищаемы некоторые как бы из отчего дома — из Церкви Божией — и уводимы в церкви дурных людей, как бы прода­вая свой ум чрез обращение к порочности (тлят обычаи благи беседы злы — 1 Кор. 15, 33), — закон определяет смер­тную казнь для тех людей, которые так нечестивы, что гото­вы это делать. Ты увидишь, что закон то же самое показыва­ет нам косвенно и в другом постановлении. Он приводит мирские дела в правильное состояние посредством учения ясного и доступного для желающих понять его. Ибо мы не отвергаем в весьма полезных

68

вещах исторический смысл, как будто не важный; так как даже и буква приносит иногда пользу слушателям. Но она как бы в глубине вмещает в себе духовное и как бы в легких тенях содержит мысли более утонченные. В книге Исход сказано: аще прельстит кто необручену девицу, и будет с нею, веном да отвенит ю себе в жену К Аще же возбраняя возбранит, и не восхощет отец ея дати ю ему в жену, сребро да воздаст отцу, елико есть вено девическо (Исх. 22, 16-17). И как бы расширяя эту заповедь Божию, божественный Моисей говорит во Второ­законии: аще обрящется человек лежай с женою мужатою, убийте обоих, человека лежащаго с женою и жену:., и измите злое от сынов Израиля. Аще же будет дева обрученая мужу, и обрет ю человек во граде, будет с нею: изведите обоих пред врата града их, и побийте камением, и да ум­рут: отроковицу, понеже не вопила во граде, и мужа, поне­же обиде жену ближняго своего; и измите злое от себе са­мих. Аще же на поли обрящет человек обрученую, и насило­вав будет с нею, убийте человека единаго бывшаго с нею: а отроковице ничтоже сотворите: несть бо деве греха смершнаго, якоже аще кто бы востал на ближняго

(п) Пусть даст ей приданое (вместо того, чтобы получить от ее роди­телей) и женится на ней.

69

своего, и убил бы душу его, тако сие дело: понеже на селе обрете ю, возопи отроковица обрученая, и не бе помогаяй ей (Втор. 22, 22-27). Что касается исторического смысла, — он, я думаю, не нуждается ни в каком объяснении для того, чтобы быть понятным всякому; потому что он весьма ясен и очевиден. Но нам должно, как кажется, оставивши его в стороне в настоя­щее время, идти стезею внутреннею и сокровенною.

П. Совершенно так.

К. Итак, я утверждаю, что как из преступлений, относя­щихся к женщине, всех более тяжкое есть прелюбодеяние, которое нарушает брак другого человека и разлучает уже со­единенных, точно таким же образом, по моему мнению, из преступлений касательно человеческих душ всех более нечес­тивое и нетерпимое есть старание растлить душу не какую случится, но некоторым образом уже сочетавшуюся браком и соединенную со Христом — горним и небесным Женихом. Со­единяемся же мы с Ним посредством веры и, кроме того, чрез причастие Святого Духа. Ибо прилепляяйся Господеви, един дух есть с Господом (1 Кор 6, 17), по Писаниям. Поэтому закон справедливо наказывает смертью вместе с прелюбодеем и любодеицу — первого за то, что вложил семена своего нече­стия, вторую за то, что, презревши закон верности,

70

отдалась другому и, предоставив ему для растления свой ум, приняла в себя осквернение от человеческих измышлений.

П. Речь убедительна.

К. Итак, жене, сочетавшейся с мужем по закону, весьма хорошо можно уподобить душу, сочетавшуюся и соединен­ную со Христом при посредстве веры и Духа. А под образом обрученной девы мы будем понимать душу, призванную к начаткам истинного знания, но еще не окончательно соединившуюся со Христом, еще ожидающую как брака и истинно­го способа союза — союза чрез благодать святого крещения и причастие Святого Духа, и принявшую как бы залог и начало общения — слово оглашения. Так Божественный наш тайноводитель, то есть Павел, привел ко Христу церковь из языч­ников. Он пишет: обручих бо вас единому мужу деву чисту представити Христови (2 Кор. II, 2). И сам Жених негде гласом пророка говорит: и обручу тя себе во век, в правде, и в суде, и в милости, и в щедротах: и обручу тя себе в вере, и увеси Господа (Осии 2, 19. 20). Итак, если, говорит, приклю­чится вина растления с какою-нибудь такого рода душою, то и это пусть будет признано прелюбодеянием: ибо обрученная уже обязана и находится под властью имеющего скоро сде­латься ее супругом. Но если, говорит, преступление будет совершено

71

в городе, то есть в Церкви Христовой и во граде Бога живого, в котором обитают Ангелы и святые мужи-на­ставники и учители, которые могут помочь подвергающимся опасности обольщаемым: то вместе с обольстителем должна умереть и потерпевшая дева. Ибо, тогда как можно было удобно избежать растления, если бы она объявила учителям, умеющим спасти, она добровольно подверглась насилию, а не была по необходимости увлечена ко злу. Если же, говорит, случится это не в Церкви, не во граде Бога живого, но как бы в поле и загородном месте, где не было тайноводителя, кото­рый бы подал помощь, где было полное отсутствие людей, которые умеют направить мысли к лучшему, и обольщение происходило при недостатке руководителей: то в таком слу­чае должен быть обвинен только совершивший насилие, пото­му что сделанное было (со стороны обольщенной) вынуждено и она потерпела это, оставаясь беспомощною; и неизбежная необходимость освобождает ее от обвинения. Разве мы не согласимся, что слишком строго было бы обвинять за причи­ненное насильно, как за добровольное?

П. Без сомнения так: ибо закон праведен.

К. Ты говоришь справедливо. Он производит самое точ­ное исследование того, что сделано, и соразмеряет наказания с преступлениями; так что маловажные проступки он и

72

не оставляет совсем без наказания, и не приравнивает к превы­шающим их, но как бы приводит в равную величину наказа­ние (р) с преступлением. Ибо он сказал далее: аще же кто обрящет отроковицу деву, яже несть обручена, и насиловав будет с нею, и обличится: да даст человек бывый с нею отцу отроковицы пятьдесят дидрахм сребра, и тому да будет жена, понеже обиде ю: не возможет отпустити ю во все время (Втор. 22, 28-29). Закон признал повинным в прелю­бодеянии бывшего с обрученною в различных обстоятельствах, о которых мы уже сказали; но и в том случае, говорит, если душа, разумеемая под образом девы, окажется еще не обя­занною и не обрученною Христу чрез веру и если тогда кто-нибудь будет обличен в том, что осквернил ее словами нече­стия и перевел от заблуждения к заблуждению, как, напри­мер, поступают еретики, когда похищают кого-нибудь из язычников и иудеев и убеждают следовать им: то таковой не останется за свое дело без наказания. Он воздаст удов­летворение Отцу духов, то есть Богу, что весьма хорошо изоб­ражается под видом уплаты денег. А предписание: тому да будет жена, — имеет пользу в историческом отношении.

(р) В изданиях творений св. Кирилла поставлено κίνησιν (движе­ние), вероятно вместо: δίκησιν (наказание).

73

П. Понимаю, что говоришь. Закон бывает двоякий: плот­ский и духовный.

К. Заметь еще, что и учению древней заповеди не было неизвестно то, что сказал Христос относительно мужа и жены: еже убо Бог сочета, человек да не разлучает (Мк. 10, 9): потому что сказано: тому да будет жена, понеже обиде ю: не возможет отпустити ю во все время. И кроме того помысли о всечистом девстве, как высока честь его: потому что слово богодухновенного Писания признает и считает приличным назвать лишение девства унижением (с) и как бы утратою чес­ти.

П. Ты сказал правильно.

К. Итак, закон отверг, как богоненавистное и поистине нечестивое лжеречение иномыслящих, и совращение к худо­му, которое делают люди, привыкшие развращать идущих прямым путем, и увлечение других к тому, к чему не следует. Но он придумал нечто и другое, что и сам божественный Павел признал лучшим из наставлений, говоря: (сия воспо­минай) не словопретися ни на кую же потребу, на разорение слышащих (2 Тим. 2, 14). Ибо излишние разглагольствова­ния и большая охота спорить о ненужных вопросах произво­-

(с) Ταπείνωσιν. Так и в приведенных словах из Второзакония сказа­но: εταπείνωσεν, что было бы точнее перевести: унизил, вместо: обидел.

74

дят ссоры и поражают ум слушателей: потому что одни из них, по легкомыслию, опрометчиво и неразумно принимают и усердно восхваляют то, что неправильно само по себе и дурно высказано; другие же, составляя низкое суждение о превос­ходном, оказываются страждущими одинаковым с первыми невежеством, и только весьма немногие умеют судить и пред­почитать полезное вредному. Да и эти с трудом сохраняют свой ум неповрежденным при словопрениях других людей. А что это дело (словопрение) не безвредно для желающих совершать его, это опять внушает нам прикровенно закон, говоря: аще же биются два мужа, и поразят жену непраздну, и изыдет младенец ея неизображен, тщетою да отщещится (пусть заплатит пеню): якоже наложит муж жены тоя, подобающее да отдаст; аще же изображен будет, да даст душу за душу (Исх. 21, 22. 23). Говорят, что зародыш во чреве матери становится человекоподобным и принимает вид нашего тела не раньше, как когда исполнится над ним число сорока дней. Поэтому-то, говорят, превосходный муж — Моисей, когда он как бы возрождал и преобразовывал Израи­ля из египетского заблуждения в жизнь по закону, воздержи­вался от пищи и питья: хлеба не ядох, — говорит он, — и воды не пих четыредесят дней (Втор. 9, 18). А для нас, как надобно

75

думать, то же сделал и претерпел Христос. Ибо в Нем чрез воздержание воссозидалась для святости наша природа, кото­рая вначале в лице первозданного, вследствие невоздержного желания, заболела скверною греха и преступления. Не без вероятия можно нам так думать. Впрочем, вопрос о том, каков здесь исторический смысл, теперь оставим; а рассмотрим, как следует понимать то, что люди, привычные к словопрениям, поражают жену, имеющую во чреве, потому что заниматься утонченным исследованием таких предметов не неприятно. Плод, зачатый в уме, есть вера во Христе, которая посредством совершенного знания преобразует нас в подобие Христа и дает нам Божественный образ. Это, я думаю, выражали уверо­вавшие гласом Исаии, когда со всею силою возопили: страха роди Твоего, Господи, во чреве прияхом, и поболехом, и родихон: дух спасения Твоего сотворихом на земли (Исаии 26, 18). Итак, плод, зачатый в уме, духовный и спасительный, есть вера во Христа, которая и напечатлевает в нас Божественные черты. Поэтому-то божественный Павел взывает к неразумно пришедшим от знания более совершенного к меньшему и не­совершенному (это были Галаты), говоря: чадца моя, ими же паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас (Гал. 4, 19). Ибо они, начавши духом, потом стали заботиться о совер-

76

шенстве по плоти, когда перешли к служению по закону. По этой причине они оставили недоконченным в них образ Хрис­та, как бы выкидывая лежащее в них, как во чреве, добро. Итак, совершенство в знании и неповрежденность в вере водворяет в душах всех нас образ Спасителя, и это есть в нас как бы некоторое Божественное сеяние. Поэтому если кто-нибудь соблазнится от чьего-нибудь словопрения и если затем душа, потерпевшая это, выкинет веру с ведением, лежащую в ней, как бы во чреве, и сберегаемую внутри ума, то, говорит, если она не получила образа, то есть если она еще не совершенна и не прекрасна, — виновник соблазна непременно подвергнется взыс­канию, какое наложит, говорит, муж ее, то есть, Христос, — и отдаст с одобрением (т), то есть он должен засвидетельствовать благодарность за то, что не был наказан совершенною погибе­лью. Если же, говорит, умственно зачатое в душе получило образ, то есть если знание и вера носят на себе подобие Христа, то виновник соблазна будет подлежать крайнему наказанию, уже как убийца; потому что потеря непорочной веры и утрата совершенного знания есть смерть души. Поэтому принятие не­-

(т) Δώσει μεταἀξιώματος (Исх. 21, 22). Славянский перевод этих слов Писания — подобающее да отдаст — не соответствует ни грече­скому тексту, ни еврейскому, сообразно с которым надлежало бы пере­вести: отдаст при судьях.

77

честивых внушений и речей, произносимых человеком, который сделался диавольскою снедью и как бы пищей демонского ско­пища, закон называет мерзостью и воспрещает, говоря как бы в загадке: и мяса звероядиннаго да не снесте, псом повержете е (Исх. 22, 31). Псом обыкновенно называет Божественное Пи­сание человека бесстыдного и нечистого. Такому человеку, ду­маю, свойственно всякое слово скверное и зловонное и состав­ленное самим веельзевулом, как бы диким зверем, который по­жирает душу, подпадшую его власти и служащую ему в этом деле: ибо пиктоже речет: анафема Иисуса (1 Кор. 12, 3), разве от веельзевула. А святым принимать участие в таких постыдных и обманчивых мыслях и речах совершенно несвой­ственно: потому что нет никакого общения света со тьмою (2 Кор. 6, 14).

П. Правда.

К. Закон провозвестил еще, что получившим в удел руково­дительство и пастырям стад надлежит бодрствовать; а какая в этом деле с нашей стороны должна быть рачительность, он дает понять это, говоря в книге Левит: скота твоего да не смесити со скотом иного рода и винограда твоего да не насадиши различна (Лев. 19, 19). Подлинно управляемый народ весьма прилично уподобить стадам коз и овец или винограднику. По­этому Божествен-

78

ному Петру было сказано: Симоне Ионин, любиши ли Мя? Паси агнцы Моя, паси овцы Моя (Иоан. 21, 15 и 16). А о сынах Израилевых пророк Исаия сказал: виноград Господа Саваофа дом Израилев есть, и человек Иудин новый сад возлюбленный (Исаии 5,7). Итак, добродетель пастыря состо­ит в том, чтобы не допускать к овцам животного какого-нибудь другого рода, из опасения, чтобы не произошла у них случка с ним и чтобы они не родили чего-нибудь инородного, уклоняю­щегося от их естественной хорошей породы. Также и виногра­дарь, если он благоразумен и старается возделывать землю как можно лучше, никогда не допустит, чтобы посторонние (у) семена прозябали под самыми виноградными лозами, из опасения, как бы не оказался недостаток во влаге для своего растения, вслед­ствие того, что она потрачена на растение чуждое. Перейди теперь от этого образа к смыслу духовному: мы не согласимся, чтобы словесные овцы были нечестиво подвергнуты как бы сея­нию чуждых учителей, сеянию, конечно, духовному, словесным наставлениям. Ибо весьма некрасив плод от несходного образа мыслей, и речи не единоверных для принявших их бывают причиною

(у) В изданиях творений св. Кирилла поставлено: τὰ ξηρὰ — сухие. По смыслу речи надобно предполагать здесь: τὰ ξένα.

79

дурных зародышей. И так как мы составляем из себя виноградник — ряд виноградных лоз, то нам надлежит, так ска­зать, венчаться плодом однородным и избегать двойственного Нрава. Ибо нет никакого естественного сходства между пшени­цею и виноградными ягодами. Итак, поистине никто из нас не должен быть вместилищем для чуждых семян.

П. Хорошо говоришь.

К. Закон и иным способом показывает, что разнонравное Не соединимо, не сходится между Собою и удалено от взаимно­го общения: он поставляет образом этого весьма нелепое и чудовищное соитие разумного животного с неразумным, с раз­новидным и разнородным. Именно, в книге Исход он говорит: всякаго со скотом бывающа, смертию убиете его (22, 19); еще яснее в книге Левит: и иже аще даст ложе свое четвероножному, смертию да умрет, четвероножное же убиете. И жена яже аще приступит ко всякому скоту, еже быти с ним, да убиете жену и скот, смертию да умрут, повинни суть (Лев. 20, 15 и 16). Ибо сообщества и как бы духовные смешения и сближения с теми, с кем не следует и у кого ум ослабел до крайнего неразумия, навлекают смерть как самим растлевающим., так и добровольно подвергающимся ра­стлению.

80

П. Закон говорит весьма правильно и справедливо.

К. Достойно удивления еще и вот что. Могло случиться, что некоторые подвергались совращению от правомыслия к превратному образу мыслей вследствие невыносимого наси­лия, может быть против воли, и поддались заблуждению как бы по необходимости, быть может не без слез. Поэтому закон признал справедливым и этого рода людей не оставлять в небрежении без помощи.

П. Какой это род, о котором ты говоришь?

К. Род, подавленный ярмом рабства и содержимый во власти купивших их.

П. Так каким же способом закон подал помощь и этим?

К. Он освобождает от уз и неволи, если случится вред для души, и ясно признает, что подвергающийся насилию может без всякого препятствия убежать, если хочет. В книге Исход он косвенно высказал это так: аще кто исткнет око рабу своему, или око рабыни своей, и ослепит, свободны да отпус­тит я за око их. Аще же зуб рабу своему, или зуб рабе своей избиет, свободны да отпустит я за зуб их (21, 26-27). Что касается до внешнего значения и прямого смысла этих слов, то закон ими поставляет препятствие дерзости, приводит в надлежащую меру гнев вла-

81

дельцев и не дозволяет ему дохо­дить до таких поступков, от которых подвластные могли бы потерпеть утрату своего благосостояния. Он отнюдь не попус­кает, чтобы гнев стремился необузданно и, чтобы действие его простиралось на самую природу, владыкою которой должен быть признаваем только Создатель. Ибо рабство и соединенное с ним страдание не есть естественный недостаток, но установ­лено из корыстолюбия. Поэтому во Христе Бог и Отец преоб­разует всю природу в первоначальное ее состояние: аще кто во Христе, нова тварь (2 Кор. 5, 17), и совершенно уничтожает позор рабства; потому что Павел пишет, что во Христе Иису­се несть раб и свободь (Колос. 3, 11). Но еще прежде этого закон, детоводительствуя к совершенству, устраняет необуздан­ность власти и превышение надлежащей меры, налагая наказа­ние на пренебрегающих законом — освобождение обижаемых. Но это относится к букве и тени, если кто желает помышлять и об этом. Если же цель закона будет объясняема духовно, то и другим способом ты, Палладий, дойдешь до содержащихся в нем умозрений. Этот свет, который в мире, мы воспринимаем телесными очами и дивимся ему; а свет Божественный и ум­ственный восходит в сердцах наших. Пища телесная размель­чается зубами, и эго необходимо для жизни; а в Бо-

82

жественных учениях твердое и трудноусвояемое, так сказать, раздробляется силою разума, как бы зубами, и питает душу. Поэтому премуд­рость, предлагая нам Божественную и духовную трапезу, гово­рит: приидите, ядите Мой хлеб (Притч. 9, 5). Итак, если рабу приключится пред относительно чего-нибудь такового, когда, то есть, господин его безумствует и принуждает его ниспасть от истины догматов к нелепому заблуждению; то пусть, говорит, разрешатся узы и не будет признаваемо законным вынужден­ное иго; пусть будет отброшен страх пред властью, и порабо­щенный идет туда, где может пребывать невредимо. Ибо нет ничего лучше души; и чтобы спасти ее, пусть, говорит, освобо­дится от рабства. Ты можешь видеть, что это слово истинно и что оно исполняется еще в паше время; потому что рабы не терпят господ, увлекающих их в заблуждение, доблестно отка­зываясь в этом отношении повиноваться тяготеющей над ними власти. Хотя они наклонили телесную выю под бремя рабства, но они сохраняют в себе ум чистым; они убеждены, что ясное и безошибочное учение об истинной вере стоит многого или луч­ше сказать, всего, и это учение они делают своею духовною пищей, и что воспринимают слухом, то растирают умом, как бы зубами, и пережевывают значение Божественных мыслей.

83

П. Как ясно и правильно у пас это объяснение!

К. Закон и иным способом приучает нас ко взаимной люб­ви, когда он убеждает почитать согласие с ближними и когда он гнушается видами несправедливости и наказывает их.

П. Как же это так?

Я. Слушай. Он пишет еще: аще чий вол убодет вола ближняго, и умрет, да продадут вола живаго, и да разделят цену его, и вола умершаго да разделят. Аще же знаем есть вол, яко бодлив есть прежде вчерашняго и третияго дне и глаголаша господину его, и той не заключит его: да отдаст вола за вола, мертвый же ему да будет (Исх. 21, 35. 36). Видишь ли, какая загадка и как слова закона посредством весьма ясного примера ведут нас к справедливости? Если, говорит, случится, что чей-нибудь вол падет, будучи убит другим волом, то пусть владельцы их разделят между собою живого вола, пусть также обоим им достанется умерщвлен­ный вол; то есть если кому-нибудь будет нанесено какого-либо рода насилие и обида от человека, не желавшего это сделать, то пусть, говорит, обиженный наслаждается добром оскорбившего и имеет общие с ним удовольствия; потому что это, я думаю, означает разделение живого вола. Пусть, гово­рит, и тот,кто не доброволь-

84

но обидел, примет общение в несчастии пострадавшего; это, по моему мнению, выражено в том, что нужно разделить умершего вола. Итак, видишь ли, как закон, еще загадочно и прикровенно, убеждает к жизни во взаимной любви? Подлинно, не это ли значит радоватися с радующимися и плакати с плачущими? (Рим. 12, 15.)

Я. Кажется.

К. Если же, говорит, обидевший хорошо знал, что ближ­ний потерпит нечто тяжкое в том случае, если не будет пре­кращен оскорбительный образ действий, то пусть он сам по­терпит такой же ущерб, как и пострадавший от него, и один перенесет его несчастие. Ибо это загадочно означается слова­ми; да отдаст вола за вола; мертвый же ему да будет. Дело не оканчивается тем, что обидевшие лишатся своего добра, но они подвергнутся тому несчастию и им приключится то стра­дание, которое случилось с ближним.

Я. Как хорошо идет у нас речь!

К. И божественный Павел дал нам премудрый закон каса­тельно любви друг к другу, говоря так: не своих си кийждо, но и дружних кийждо смотряйте (Филип. 2, 4). Ибо любовь не ищет своих си (1 Кор. 13, 5), но имеет в виду и других, и то, чтобы дела братий находились в хорошем положении. На это именно опять намекает нам древнее Пи-

85

сание следующим об­разом; аще же кто потравит ниву или виноград, и пустит скот свой пастися на чуждей ниве, да даст от нивы своея по плоду его: аще же всю ниву потравит, лучшая нивы своея, и лучшая винограда своего да отдаст (Исх. 22, 5). Ибо пуска­ющий свой скот на лучшие поля доставляет себе пользу и ищет своего, только не теми способами, которые могли бы об­радовать соседа или сделать удовольствие ближнему, но таки­ми, от которых происходит печаль и обида. Итак, надобно искать своей пользы, то есть своих си, не чрез похищение у других, но так, чтобы мы достигли своей цели, нисколько не погрешая и не нарушая благодушия соседа. Ясно, что это именно означает искать того, что касается и других. Иначе пусть, гово­рит, знает тог, кто захочет неосторожно оскорблять братьев и не предусмотрителен в отношении к ближнему, а имеет в виду только свою выгоду, — пусть знает, что он потерпит соответ­ственный ущерб и что искание мнимой пользы причинит ему потерю того, что ему всего дороже. Это, я думаю, и есть то, что он отдаст лучшая нивы своея и лучшая винограда своего. Значение предложенных слов применимо, как мне кажется, и к изобретателям ересей, ученики которых, нечистые и бессмыс­ленные, наподобие бессловесных скотов, опустошают Господ­ни нивы и виноградники, в

86

осуждение и наказание изобретате­лей ересей; потому что их постигнет утрата самого лучшего, то есть погибель самой души. Ведь душа безмерно лучше и вино­градника, и нивы, и всего, что только мы можем считать своим.

П. Итак, плодом любви мы назовем искание того» что каса­ется других, а не одного только своего.

К. Совершенно так, Палладий; и хотя исполнение любви к братьям весьма приятно Богу; но Он предусмотрительно не дозволяет, чтобы она была обременяема излишним и чрезмер­ным злоупотреблением ее с нашей стороны; потому что хотя бы чей-либо ум был и хорошо утвержден, хотя бы он украшен был всякого рода добродетелью, но и ему легко можно повре­дить, когда на него устремляются не умеренно, а с неотрази­мым порывом.

П. О чем ты говоришь? Я не понимаю этого ясно.

К. Не называешь ли ты добродетелью кротость и терпе­ливость?

П. Как же назвать?

К. Однако ж, если случится, что кто-нибудь нанесет огор­чения и обиды и то, чем возбуждается гнев, человеку, кото­рый старается быть кротким и терпеливым, то, конечно, в том случае, если это будет сделано умеренно, он иногда стер­пит и мужественно перенесет оскорбления и воспользуется ими для упражнения

87

в кротости и незлобии; но если оскорби­тель перейдет меру и выступит за пределы терпения, то нет ничего странного, что добродетель, как бы пересиленная, не­сколько и ослабеет.

П. Ты хорошо говоришь, потому что добро в людях нахо­дится как бы в состоянии опьянения и едва стоит даже тогда, когда никто его не колеблет.

К. Перейди теперь, если угодно, и к самой любви, так как она есть добродетель преимущественная и превосходящая все прочие. Однако и она не выдерживает сильного злоупот­ребления; этому опять научает нас закон, как бы в виде прит­чи и наглядного примера, когда говорит: аще же внидеши на ниву ближняго своего, и собереши в руце свои класы, а серпа да не возложиши на пиву ближняго своего. Аще же внидеши в виноград ближняго своего, да яси гроздие, елико души твоей насытитися, в сосуд же да не вложиши (Втор. 23, 24, 25). Ибо нет вреда в том, чтобы собрать руками немно­го колосьев или нарвать винограду для лакомства или для пищи. Закон любви, думаю, примет это благодушно, и случив­шееся, кажется, не превышает меры. Но подвергать посевы ближнего действию жнущего железа — это значит перехо­дить и переступать пределы взаимной любви и вступать уже в границы любостяжания. Итак, этот

88

пример ясно показыва­ет, что не должно злоупотреблять благорасположением бра­тий, но чтить и взаимную любовь своею умеренностью. Кста­ти, как я думаю, было бы применить сказанное об этом к некоторым другим, которые, пожиная, как бы духовную пищу, речи учащих в церкви, произносимые по случайным обстоя­тельствам и без приготовления, не хотят на этом останавли­ваться, но, преступая меру, вносят их в записные книжки, как бы влагая в сосуд. Хотя они и очень любознательны, но они некоторым образом поступают несправедливо по отношению к доброй славе своих братий, потому что то, что было состав­лено поспешно, они передают письмени, как будто нечто весь­ма обработанное. Но закон, почтеннейшие, сказал бы я им, ясно повелел ничего не влагать в сосуд.

П. Итак, опасно излишним пользованием как бы расшаты­вать добродетель души и осмеливаться, так сказать, колебать хорошо утвержденный ум.

К. Это верно. Бог всяческих ясно постановил, чтобы мы не злоумышляли против добродетели; а только пользова­лись, если случится, благами, происходящими от нее. Он пред­лагает касательно этого неясную загадку и в самых малых предметах живописует то, что несравненно превосходнее. Именно, во Второзаконии написано: аще же улучиши гнездо

89

пмичие пред лицем твоим на пути, или на древе некоем, или на земли, и в нем тпенцы или яйца, и мати седит на пшенцех, или яицех, да не возмеши матери со птенцы. Отпущением да отпустиши матерь, птенцы же возмеши себе, да благо тебе будет, и долгодепствен будеши (Втор. 22, 6-7).

П. Что же это значит? Для меня загадка неясна.

К. Неужели ты не понимаешь этого ясно? То есть, что если кто найдет птицу, еще вьющую гнездо или насиживаю­щую яйца, то он может употребить в свою пользу и присвоить произведенное ею, а ее самое должен пустить, не сделавши ей никакого вреда.

П. Так точно, потому что такова мысль закона.

К. Теперь взирай на сокровенное и, как бы снявши по­кров тени, рассматривай умом истину. Каждая добродетель есть как бы мать и источник происходящих от нее благ, будет ли это, например, добродушие, нищелюбие, кротость, долго­терпение. Ибо добродушным бывает кто-либо не столько по отношению к себе, как к другим; также и в нищелюбии уча­ствуют те, которые в нем нуждаются, подобным образом и в кротости и в долготерпении. И так каждая добродетель мо­жет быть мыслима как мать и некоторым образом начало тех благ, которые в ней и из

90

нее происходят. А как бы гнезда добродетелей суть души, которые рождают их и содержат в себе самих. Итак, закон говорит, что, встречаясь с людьми, в которых добродетели собраны, как в гнезде, надобно, приоб­ретая от них пользу, не вредить при этом добродетели — матери прекраснейших деяний. А добродетели причиняют вред, когда колеблют ее теми способами, о которых мы уже прежде сказали.

П. Как глубока эта загадка.

К. Да, ты говоришь правильно; и мы можем сказать, подоб­но блаженному Павлу: еда о птицах радит Бог? Или нас Ради всяко глаголет? (1 Кор. 9, 9-10.) Ибо слова заповеди Моисеевой показывают нам образы вещей, а не показывают ясно самих вещей. Ты можешь видеть еще, как закон мало-помалу приводит нас к расположению самой высшей взаим­ной любви. Он старается убедить, чтобы мы любили и оскор­бивших нас и являлись преодолевающими огорчение на вра­гов, не будучи побеждаемы злом, но скорее побеждая зло доб­ром. Ибо опять в книге Исход он сказал: аще же срящеши говядо (вола) врага твоего, или осля его заблуждающее, обра­тив да отдаси ему. Аще же узриши осля врага твоего пад­шее под бременем его, да не мимоидеши е, но да воздвигнеши е с ним (23, 4, 5); а во Второзаконии: видев тельца брата твоего, или

91

овцу его заблуждающия на пути, да не презриши я: по возвращением возвратиши я к брату твоему. Аще же несть близ тебе брат твой, ниже увеси его, собери я внутрь дому твоего, и да будут у тебе, дондеже взыщет их брат твой, и отдаси их ему. Також сотвориши осляти его, и тако да сотвориши ризе его, и тако да сотвориши всему погублен­ному брата твоего: елика аще погибнут от пего, и обрящеши я, да не возможеши препебрещи я. Не оставляй без внимания осля брата твоего или тельца его падшия на пути, да не презриши я: возставляя да возставиши я с собою (22, 1-4). Итак, понимаешь, как превосходно закон ведет нас уже к высокой и совершенной добродетели, когда он повелевает как бы упражняться в непамятозлобии посредством заботы о скотах оскорбившего; его он часто величает и именем брата, препятствуя этим, как я думаю, запальчивости в гневе и изли­шеству в обидчивости и приводя закон природы, как бы су­дию, решающего в пользу любви. Если найдешь, говорит, заблудившийся скот или потерянную одежду, то сбереги их для брата твоего; и если бы случилось, что вьючное животное пало на землю и было подавляемо бременем, помоги и подни­ми его. А это не что иное значит, как оказывать пользу вла­дельцу, упражняться в милосердии, воспитываться в любви к ближним, стараться далеко отгонять обидчивость и

92

избе­гать раздоров, чтобы не являться нарушающими любовь и закон братолюбия. Но кажется, что эго изречение намекает и на что-то другое. Ибо если столь великая была забота у Законодателя о том, чтобы мы подавали помощь даже в том случае, когда пострадало какое-нибудь бессловесное живот­ное, то не гораздо ли угоднее Ему будет попечительность о людях и взаимная любовь, долженствующая быть между су­ществами одного рода? Поэтому, если бы случилось, что даже враг заблудился, то пусть он узнает от нас прямой путь и будет направлен нами туда, куда ему нужно. Так и Христос, несмотря на то что израильтяне бросали в Него камнями, говорил им: дондеже свет имате, ходите в свете, да тьма вас не имет (Иоан. 12, 35). И если кто-нибудь из обидевших нас будет тесним трудностями и испытаниями и, как бы по­верженный на землю, будет подавляем непреодолимой нуж­дой, то пусть, говорит (закон), он получит от нас помощь и пусть находящийся с ним в неприязни станет выше оскорб­ления. Не есть ли это то же самое, что высказано в словах: добро творите ненавидящим вас, и молитеся за творящих вам напасть? (Матф. 5, 44.)

П. Ты сказал весьма хорошо.

К. Итак, святым прилично сострадать страждущим и не делать поводом к оскорб-

93

лению то, о чем лучше было бы сожа­леть, не нападать и не устремлять свой гнев на тех, которые и без того обижены. И хотя бы кто легко мог тайно исполнить злоумышление, закон весьма хорошо говорит, что должно удерживаться и от такого рода злых поступков; он сказал опять: зла да не речеши глухому, и пред слепым да не положиши претыкания (Лев. 19, 14). Не лучше ли и не приличнее ли всего людям весьма честным иметь на языке как бы узду и избегать злословия относительно чего бы то ни бьую, а осо­бенно относительно каждого человека: не оклеветайте друг друга, братие, говорит ученик Спасителя (Иак. 4, 11). А вот и закон говорит: зла да не речеши глухому, имея целью, как я думаю, гадательно показать, что люди истинно честного нрава необходимо должны уклоняться от нанесения обиды, хотя бы и легко мог потерпеть ее кто-либо. Так, глухой и слепой не свободны от бессилия, потому что они страдают телесными недостатками и лишены чувств, именно зрения и слуха; и глухой не услышал бы того, кто захотел бы его бранить, также и слепой не увидел бы полагающего пред ним преткновение. Поэтому нисколько не трудно скрыться тому, кто пожелал бы злоумышлять против них. Но делающие это оказываются обижающими тех, о которых скорее следовало бы жалеть, как уже по природе своей подверженных не-

94

счастью, когда претыканием ставят в неприятное положение слепого, о том не знающего, и порицая глухого, как будто говоря ему добрые слова, вызывают у него иногда даже улыбку, а нередко вредят и в самом важном. Итак, если бы кто это сделал, то хотя коварство его по отношению к тому и другому и осталось бы скрытым, но он не избежит обвинения в жесто­кости и крайней бесчеловечности.

П. Правда.

К. А что и древнее Откровение хочет сделать нас друже­любными и сострадательными, это ты легко можешь узнать, слыша, как оно в одном месте говорит так: отверзая да отверзеши сердце твое брату твоему, нуждающемуся в тебе (Втор. 15, 7-8), а в другом так: и пришельца не озлобите, ниже оскорбите его: пришельцы бо бесте в земли Египетстей. Всякия вдовы и сироты не озлобите: агце же злобою озлоби­те я, и возстенавше возопиют ко Мне, слухом услышу глас их, разгневаюся яростию, и побию вы мечем, и будут жены ваша вдовы, и чада ваша сироты. Аще же даси сребро взаем брату твоему нищему иже у тебе, не буди его понуждали, ниже наложиши ему лихвы. И аще заложит в залог ризу друг твой, до захождения солнца отдаси ему. Есть бо сия покровение ему, сия едина риза стыдения его, в чем спати будет? Аще убо возопиет ко Мне, услышу его: милостив бо есмь (Исх. 22, 21-27). Слышишь

95

ли, как Он, предложив кроткое поучение о взаимной любви, пригрозил сверх того и гневом? Он даже почти оправдывает Себя благосклонно пред теми, которые подпадут Его гневу, если не будут стараться оказывать благорасположение к братиям. Милостив бо есмь, — говорит, то есть: будучи благ по естеству и милосерд, как Бог, Я непременно прииму вопль потерпевшего и тотчас под­вигнусь к состраданию слезами удрученных бедностью. По­этому надобно предотвращать жалобу бедняка. Что следует быть общительными и признавать нищелюбие достойным пре­имущественной заботы, к этому Он опять увещевает во Вто­розаконии, говоря: да не лишиши мзды убогаго и требующаго от братии твоея, или от пришлец, иже во градех твоих. В той же день да отдаси мзду ему, да не зайдет солнце ему, яко убог есть, и в том имать надежду, и да не возопи ет на тя к Господеви, и будет тебе грех (Втор. 24, 14-15). Разумеешь ли, что Он убеждает страшиться вопля бедняка, поощряя ко взаимной любви? А новое, данное Христом Пи­сание, вводя добродетель совершенную, говорит: продадите имения ваша, и дадите милостыню, и тогда все у вас будет благоуспешно (Лк. 12, 33 и 31). Это и делали некоторые из уверовавших: они приносили цену земель и домов, и полагаху при ногах Апостол: даяшеся же коемуждо, егоже аще кто требоваше (Деян.

96

4, 34-35). Но так как закон есть преподаватель простых учений и ведет только к начаткам глаголов Божиих, то он предписывает, как бы некоторое пред­варительное упражнение на пути к этому, — независтливость в малом; посему говорит: аще же пожнеши ниву твою на селе твоем, и забудеши сноп на ниве твоей, да не возвратишися взяти его: пришельцу, и убогу, и сиру, и вдове да будет, да благословит тя Господь Бог твой во всех делех руку твоею. Аще же масличие собиравши, да не возвратишися останков собрати яже за тобою: пришельцу, и сиру и вдове да будут: и воспомянеши, яко раб был еси в земли Египетстей: сего ради Аз тебе заповедаю творити слово сие. Аще же обиравши виноград твой, да не собиравши ос­танков яже за тобою: пришельцу и сиру и вдове да будут: и помяпеши, яко раб был еси в земли Египетстей: сего ради Аз тебе заповедаю творити сие слово (Втор. 24, .19-22). Ибо хорошо в радости помнить о прежних горестях и стра­даниях: это побуждает к нищелюбию и не допускает при избытке благополучия забывать о бедствиях, сопряженных со скудостью.

П. Правда.

К. Смотри еще, как искусно и тонко закон отучает от дурного и убеждает не допускать бессердечия, а приводит к лучшему и направляет к расположению взаимной любви. Он, с одной стороны, поощряет давать взаймы

97

братьям, если они в чем нуждаются, а с другой — запрещает брать лихву и пове­левает уклоняться от чрезмерных стяжаний. Заповедавши сверх того не быть придирчивыми и настойчивыми по отно­шению к должникам, он повелевает творить отпущение дол­гов. А пишет он так: да не даси брату твоему в лихву среб­ра, и в лихву пищей, и в лихву всякия вещи, емуже аще взаим даси. Чуждему да даси в лихву, брату же твоему да не даси в лихву, да благословит тя Господь Бог твой во всех делех твоих на земли, в нюже входиит тамо, наследи­ли ю (Втор. 23, 19-20). Что касается до воли Законодателя, в предмете у Него было, чтобы имеющие избыток без скупости оказывали благоволение и благодеяния и чужим, и братьям. Всякому просящему у тебе дай, — говорит Христос,— и от взимающаго твоя не истязуй (Лк. 6, 30). Поелику же ум древних не очень был силен в справедливости, так чтобы мог безукоризненно совершать доброе, то закон, руководствуя к этому, идет вперед мало-помалу и полагает меру справед­ливого образа действий по отношению к братиям и близким, а совершенство милосердия, щедрость к чужим, общитель­ность со всеми соблюдает для совершеннейшего детоводительства; ибо до времени исправления (Евр. 9, 10) продол­жались тени, а временем этим было время Христова прише­ствия.

П. Ты сказал прекрасно.

98

К. Заповедав, таким образом, давать взаймы, ограничив излишнее стяжание и обещав благословение решившимся ис­полнять это, закон повелевает отпускать долги по прошествии семи лет и этим чествовать время всеобщего отпущения, то есть пришествия Христа, в которое все мы оправданы верою, получив прощение прежних прегрешений; так как Он при­гвоздил к Своему кресту бывшее против нас рукописание и устранил обвинение нас пред Судиею (Колос. 2, 14). Он (за­кон) так говорит во Второзаконии: в седмое лето да сотвори­ши отпущение. И сице заповедь отпущения: да оставиши весь долг твой, имже должен ближний тебе, и от брата сво­его не истяжеши, яко наречеся отпущение Господу Богу тво­ему. От чуждаго да истяжеши, елика суть твоя у него: брату же твоему отпущение да сотвориши долга твоего, яко не будет у тебе недостаточен, зане благословением благо­словит тя Господь Бог твой в земли, юже тебе Господь Бог дает во жребий прияти ю. И спустя несколько говорит еще: аще же от братии твоея будет тебе недостаточен во еди­ном от градов твоих в земли, юже Господь Бог твой дает тебе, да не отвратиши сердца твоего, ниже сожмеши руки твоея пред братом твоим требующим: отверзая да отверзеши руку твою ему, взаим да даси ему, елико просит и елико ему не достанет. Внемли себе, да не будет слово

99

тайно в сердце твоем беззакония, глаголя: близ есть седмое лето, лето отпущения, и возлукавнует око твое брату твоему требующему, и не даси ему, и возопиет на тя ко Господу, и будет тебе грех велик. Даянием да даси ему и взаим да даси ему, елико воспросит у тебя, и не опечалися в сердцы своем, дающу ти ему, яко сего ради слова благословит тя Господь Бар твой во всех делех твоих, и во всем, на неже возложиши руку твою (Втор. 15, 1-5 и 7-10). Не опечалися,— гово­рит, — в сердцы, дающу ти ему: доброхотна бо дателя лю­бит Бог, по слову блаженного Павла (2 Кор. 9, 7).

Я. Но каким образом это седьмое лето означает прише­ствие нашего Спасителя, в которое возвещено время или со­вершился образ отпущения для всех людей?

К. Разве ты не помнишь того, что мы сказали уже выше, именно, что Божественному Писанию обычно все продолже­ние настоящего века уподоблять седмице, по причине круго­вого возвращения дней к началу? Конец седмицы есть суббо­та, и следующий за нею тотчас восьмой день приносит нам с Воскресением Христовым как бы новое начало века.

Я. Помню.

К. Итак, Христос пришел, по Писаниям, при кончине настоящего века и как бы в субботу, когда и разрешил всех, связанных

100

узами своих грехов и должных Ему отчетом в преступлении. Поэтому и в Евангелиях Он уподобляет нас должникам, говоря: два должника беста человеку некоему: един бе должен ему пятиюсот динарий, другий же пятиюдесят. Не имущема же има воздати, обема отда (Лк. 7, 41­-42). И к тому еще, начертывая нам образ молитвы, говорит: сице убо молитеся вы: Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое: да приидет Царствие Твое: да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь: и остави нам долги наша, яко и мы остав­ляем должником нашим (Матф. 6, 9-12). Итак косвенно и гадательно открывал нам закон Божественную тайну, повеле­вая делать отпущение чрез семь лет; и на стези благости вво­дит Он, научая любовь к братьям считать лучшею богатства и убеждая благоподатливым быти и общительным (1 Тим. 6, 18), человеколюбие к брату и ближнему поставляя как бы некоторым упражнением в более высоком чувстве сострада­тельности ко всем.

Я. Так. Я соглашаюсь с тобой, потому что ты говоришь превосходно.

К. Но если ты узнаешь еще большее, Палладий, то уди­вишься.

Я. Что такое?

К. Закон желает, чтобы мы достигали такой благости и любви друг к другу, чтобы

101

ничего не считать равносильным любви к братиям; — так уступали им и столь мужественно переносили их нерасположение, чтобы преодолевать и гнев, хотя бы они в отношении к нам и не были такими, какими им должно быть и казаться, и решились огорчать нас отсутстви­ем нежной любви. И этого образ ты имеешь в книге Чисел. И посла, — сказано,— Моисей послы от Кадиса к царю Едомскому, глаголя: тако глаголет брат твой Израиль: ты веси весь труд обретший нас. И снидоша отцы наши в Египет, и жихом во Египте дни многи, и озлобиша нас египтяне, и отцев наших. И возопихом ко Господу, и услыша Господь глас наш, и послав Ангела, изведе ны из Египта; и ныне есмы в Кадисе граде, на конце предел твоих. Да прейдем сквозе зем­лю твою; не пройдем сквозе села, ни сквозе винограды, ни пием воды в потоцех твоих; путем царским пойдем, не совра­тимся ни на десно, ни на лево, дондеже прейдем пределы твоя. И рече к ним Едом: не пройдеши сквозе мене; аще же ни, ратию изыду противу тебе. И рекоша к нему сынове Израилевы: под горою пройдем; аще же от воды твоея ис пием аз и скоты моя, дам цену тебе; но вещь сия ничтоже есть: под горою да пройдем. Он же рече: не пройдеши скво­зе мене. И изыде противу Едом с народом тяжким и рукою крепкою. И не восхоте Едом дати Израилю пройти

102

сквозе пределы своя; и уклонися Израиль от него (20, 14-21) Слышишь, как происходившие от племени Израиля, весьма кстати исчисливши перенесенные в Египте бедствия и под­робно упомянувши о видах оного гордого влыдычества, скром­но просили ничего невыгодного не заключавшей в себе ми­лости, едва не стараясь о том, чтобы сделать своим союзни­ком родственный народ (ибо он происходил от Исава, брата Иакова). Но те, которые должны были бы быть милосерды­ми и дозволить им делать то, что они признавали для себя полезным и выгодным, на самих делах изобличены были как жестокие, бесчувственные и не знающие сострадания: ибо преградили им путь, хотя народ (Израильский) ясно говорил, что он не только не причинит вреда ни виноградникам, ни плодоносию полей их, но и воду будет черпать не бесплатно, а тот (т. е. Едом), если бы израильтяне не пожелали отступить­ся от своего требования, не только угрожал нападением, но уже и вооружился и стал в строй со всем войском. Но что на это Израиль? Он был выше малодушия. Ибо уклонися,— указано, — от него, избегая ссоры с братьями и чрезвычайною терпеливостью воздавши честь закону близкого родства. Или ты думаешь, что это не так?

Л. Совершенно так.

К. Итак, мы должны думать, что подавлять

103

негодование, и обуздывать гнев, и соразмерять наказание с прегрешениями каждого, и кроме того давать суждения о каждом правильные и вполне безукоризненные есть плод и дело любви к братьям.

П.И весьма справедливо.

К. Итак, тебе представляется случай, если ты хочешь, снова послушать говорящего в одном месте: и да не враждуеши на сыны людей своих (Лев. 19, 18); в другом же месте опять: аще же будет пря между человеки, и приидут на суд, и да судят, и оправдят праваго, и осудят нечестиваго. И аще достоин ран нечестивый, да поставиши его пред судьями, и да биют его пред ними по нечестию его. И числом четыредесят ран да наложат ему, и да не приложат к сему: аще же приложат паче ран сих бити его множае, срам будет брату твоему пред тобою (Втор 25, 1-3).

П. Но какое является нам основание к тому, чтобы осуж­денным давать ударов числом только сорок? И каким-образом, объясни мне, большее сего число посрамляет некоторых?

К. Многими способами прекрасно сеннописуется пред нами чрез древнюю заповедь таинство Христа и как бы изображает­ся (ф) для

(ф) Πλαστουργειτι — собственно указывает на лепную работу.

104

нас спасительная страсть, в которой и чрез которую мы освобождены от всего, имевшего силу причинять зло и ввергав­шего нас в неисцельные бедствия. И, как я говорил недавно, бывающее чрез семь лет прощение должников таинственно ука­зывает на время прощения всех, ибо мы оправданы во Христе и научены говорить в молитвах к сущему на небесах Отцу и Богу: остави нам долги паша; — так и здесь достижение соро­ка ударов в наказании бичами для биющих или биемых указы­вает на вожделеннейшее для нас время домостроительства Еди­нородного с плотью, в каковое время язвою Его мы исцелехом (Ис. 53, 5; сн. 1 Пет 2, 24) и Той мучен бысть за грехи наша (Ис. 53, 5), когда дерзко поносили Его израильтяне и Пилат наносил удары по хребту Его, мы же изъяты от кары и наказа­ния: ибо древле были многи раны грешному, по написанному (Псал. 31, 10); но за нас бичуем был Христос: потому что как за всех умер Он, так за всех и бичуем был, будучи один равноценен всем. Рассекши же сорокадневное число на пятью восемь, число и пять и восемь найдешь полезным для означения этого времени, ибо пришел Единородный в пятую часть времени, по евангель­ской притче (Матф. 20, 1-16): некто нанимал делателей в виног­радник, вышедши около часа первого, третьего и шестого, девято­го и одиннадцатого; вос-

105

крес же Он в осмой день, разрушивши державу смерти и погубивши вместе с нею мать приведенного отвне тления, то есть грех, с уничтожением которого необходимо упраздняются и бичевания, равно как и кары за него и наказа­ния. Поэтому закон не дозволяет, чтобы удары переходили за число сорок, тем самым и установляя как бы меру наказания до пришествия Христа, и указывая на время отпущения: ибо образы содержат в себе красоту истины. Должно знать также, что Изра­иль, оскорбивши Бога, сорок лет блуждал по пустыне: потому что Бог клятвою клялся не вводить их в землю обетования. И это было пределом гнева для них; когда же прошло это время, то и гнев престал, и потомки их перешли Иордан, и вошли в землю, причем негодование не перешло за сороковой год. Так и этого события ясным образом служит нанесение некоторым до сорока ударов, потому что следовавшее за тем время было временем отпущения, принося нам таинственный переход чрез Иордан и каменные ножи, то есть обрезание в духе и воеводство Иисусово: ибо руководителем нашим, после Моисея и закона, стал Христос.

П. Согласен.

К. Итак, дабы правильно и неподкупно были решаемы су­дебные дела и уничтожаемы виды корыстолюбия, судии и книгочии, — сказано, — поста-

106

виши себе во всех градех твоих, яже Господь Бог твой дает тебе по племенам, и да судят людем суд праведный. Да не уклонят суда, ниже познают лице, ниже да возмут даров: дары бо ослепляют очи мудрых, и отмещут словеса праведных (Втор. 16, 18-19): ибо закон считал нужным, и вполне справедливо, чтобы поставлен­ные судить являлись выше страсти корыстолюбия и из-за любви к кому бы то ни было не допускали нарушения обязан­ности поступать правильно и безукоризненно; по чтобы, от­вергая уклонение в иную сторону, как дело нечестивое, и взвешивая каждое дело сообразно с законом, подражали Судии всяческих, то есть Христу, о Котором и сам закон ясно пред­возвестил, признавая Его как Бога и Судией. Сказал же еще таким образом: аще же внидеши в землю, юже Господь Бог твой дает тебе в жребий, и приимеши ю, и вселишися на ней, и речеши: поставлю князя над собою, якоже и прочии языцы, иже окрест мене: поставляя да поставиши над со­бою князя, его же изберет Господь Бог твой: от братии твоея да поставиши над собою князя, не возможеши поставити над собою князя человека чуждаго, яко не брат твой есть (Втор. 17, 14-15): ибо нам должно как можно дальше убегать служения твари помимо Творца Бога, склоняться к словам истины и взывать как бы к святой земле, то есть к обетованию

107

Божию чрез веру во Христе; и таким образом поставить над самими собою князя и судию рожденного от Бога Сына, хотя Он представляется и с плотню, говорит же о нас: Аз же поставлен есмь царь от Него над Сионом горою святою Его, возвещаяй повеление Господне (Псал. 2, 6-7). Ино­го же кого-либо, кроме Него, мы, конечно, не примем и игу чужеземных не подставим выи: един бо есть наш учитель (х) Христос (Матф. 23, 8). Несчастные же иудеи вне пребывают по причине неверия и вовсе не приняли князем и судиею-Христа, хотя и сошедшего с небес хотением и благоволением Бога и Отца, но сверх того даже и избрали начальником над собою человека чуждого, сына погибели, то есть антихриста, инопле­менного и инородного и не от крови Израиля происшедшего, хотя закон ясно высказал: не возможеши поставити над со­бою князя человека чуждаго, яко не брат твой есть (Втор. 17, 15). Слышали же они и Самого Христа, говорящего: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене: аще ин приидет во имя свое, того приемлете (Иоан. 5, 43): ибо при­шел Христос в славу Бога Отца. При-

х) Καθηγητής собственно значит: проводник, затем руководитель, наставник, учитель Этим изречением Господа Спасителя св. Отец подтверждает выше высказанную им мысль, что «руководителем (καθηγητής) нашим, после Моисея и закона, стал Христос» (с. 106).

108

дет же в свое время сын беззакония не в славу Бога Отца, ибо это, я думаю, и значит: во имя Отца, — но возложивши на свою главу, несчастный, имя Божества: ибо он сядет в доме Божием, показу я себе, яко бог есть (2 Сол. 2, 4). Но иудеи никогда не стали бы поклоняться ему и не приняли бы его, как Христа, если бы соблюдали закон; ибо он ясно предвозвестил, что Христос произойдет из рода Израиля ц). Они же, и это отвергши, как обветшавшее, примут человека чуждого и иноплеменного.

П. Итак, они следят своих путей плоды (Притч, 1, 31) и понесут достойное своей постыдной безрассудности наказа­ние.

К. Ты сказал правильно; ибо судящий праведно Бог воз­даст каждому вполне по делу его. И об этом у нас достаточ­но сказано. К поставленным же для суда над другими и помещенным на приличествующее судиям седалище закон еще взывает: да не приимеши слуха суетна, то есть слова ложного и исполненного клеветы; да не приложишися ко множеству, уклонитися со множайшими, яко превратити суд (Исх. 23, 1~2). И через несколько слов затем опять: да не превратиши суда нищему в суде его. От всякаго слова не-

ц) Разумеются места из Пятокнижия Моисеева: Быт. 49, 10; Числ. 24, 17; Второз. 18, 15. 18 и дал.

109

праведнаго да отступиши (ст. 6-7): ибо имеющим власть судить наиболее всего прилично быть безупречными в сло­вах, и тому, кто должен выносить приговор о каждом из предметов обвинения, согласно определению Законодателя, необходимо говорить правду. С пользою же присоединено и то: нищаго да не помилуеиш на суде (Исх. 23, 3): ибо, когда судимый не богат, тогда для судящих удобно и легко скло­ниться на две стороны; потому что, с одной стороны, легко обидеть человека, стесненного бедностью, а с другой — иног­да бывает недостаточно бедности для того, чтобы склонить к нарушению требований справедливости, возбуждая к милосер­дию более мягких из судей. Итак, закон запрещает и делать притеснение, и оказывать сострадание находящимся в беднос­ти и несчастии, сохраняя неповрежденной красоту праведного суда и повсюду поставляя судию блюстителем справедливос­ти: ибо праведие праведное гони, говорит он (Втор. 16, 20), потому что оскорблять закон, хотя бы казалось, что в этом есть нечто и доброе, по справедливости представляется не безгреш­ным; ибо есть праведный погибаяй в своей правде, по напи­санному (Екклез. 7, 16). Итак, подлинно благость нуждается в искусстве, и неблаговременное милосердие не избежит обвинения в оскорблении закона. Поэтому замеченных в более легких про-

110

ступках он исправляет позором бичевания. Смотри же сколь раболепно это дело и недостойно человека свободно­го; но и не удивляйся: ибо в них был дух рабства (Рим. 8, 15). По причине этого наказание ударами уже не соединяется с данными чрез Христа заповедями, как древле — с законом, но предлагается более приличествующее свободным: блестящие и достойные принятия дары, начатки и обетования духовных благ, и облаженствование, подобающее за добрые дела, и уже не угроза, а более увещания к добродетели. Ибо с древнейши­ми, как с рабами, говорил Моисей, как слуга и сораб; Христос же — с сынами, как Сын, и как с братьями по усыновлению, будучи истинно и несомненно от Бога Отца происшедшим Сыном.

П. Это правильно.

К. Убийцу закон наказывает смертью, и необузданную дер­зость сдерживает воздаянием равного, и невыносимую ярость карает нестерпимым наказанием и чрезвычайными бедствиями, тщательно испытавши наперед намерение действующего; и если преступление совершено добровольно, то отъемлет милость. Он не дозволяет также, чтобы посрамляема была любовь друг к другу, обессиливаемая неблаговременностью и применением ее к тому, в чем она менее всего нужна, низводимая как бы до изнеженности: ибо он сказал так:

111

аще же кто приложит убити ближняго своего лестию, и прибегнет (ко олтарю), от олтаря Моего да возмеши того умертвити (Ис. 21, 14). Если же вред потерпевшего насилие от биющего доходит только до изнеможения, то умеряет наказание и повелевает, чтобы тот вред был оплачиваем деньгами, ибо сказал еще так: аще же сварят­ся два мужа, и ударит един другаго каменем, или пястию, и не умрет, но сляжет на одре: аще востав человек походит вне о жезле, неповинен будет ударивый его: точию за недела­ние его да даст цену, и на цельбу (Исх. 21, 18-19). Это повеле­вает закон; Спаситель же, предлагая закон совершеннейшей Добродетели, говорит, биющему тебя в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Матф. 5, 39, срав. Лк. 6, 29). О рабах же закон постановляет следующее: аще же кто ударит раба сво­его, или рабу свою жезлом, и умрет от руки его, судом да отмстится; аще же преживет день един или два, да не мстится сребро бо его есть (Исх. 21, 20-21). Итак, чрезмерный гнев он наказывает смертью: ибо Бог не допустил лишать и самой жизни находящихся в нашей власти и под игом нашим потому только, что мы, вследствие преобладания, стали их господами. Но ом убеждает с гневом соединять и милость, определяя выс­шую кару убийце: аще же преживет, — говорит,— день един

112

или два, да не метится: сребро бо его есть: ибо он почти так говорит: случившееся с потерпевшим, после того как он некото­рым образом оправился от повреждения, уже не есть дело гнева бившего его; потому что никто не захотел бы потерять собствен­ного раба, которого купил за серебро и приобрел, отдавши за него деньги. Но если бы кто был убийцею невольным, то закон определяет наказывать его вечною ссылкой, умеренным челове­колюбием растворяя наказание и невольное преступление весь­ма благоразумно не ставя на одном ряду с преступлениями вольными. Городов же повелел отделить три, которые и назвал убежищами (Втор. 4, 41 и далее); туда-то он ссылает убегаю­щих от невольных преступлений. И время отпущения он опре­деляет опять даже и для этих, находящихся в столь несчастном положении, именно — смерть высшего и главного священника. Пишет же таким образом в книге Чисел: аще же впезапу не вражды ради ринет его, или вержет на пего всяк сосуд не по навету, или всяким каменем, имже вержет неведый, и падет на него, и умрет, он же враг его не бе, ниже ищай зла ему творити, и да судит сонм между убившим и между ужиком крове, по судьбам сим: и избавит сонм убившаго от ужика крове, и да возвратит его сойм во град убежища его, в оньже убежа, и поживет тамо, дондеже

113

умрет жрец великий, его же помазаша елеем святым (Чис. 35, 22-25). И затем через не­сколько слов: и по умертвии жерца великаго, да возвратится убивый а землю одержания своего (35, 28).

П. Итак, концом ссылки для них служит смерть только что названного нами священника.

К. Это внешний покров для образов; а внутри теней содержится Мишелю Христа.

П. Каким образом?

К. Может быть, не безосновательно, Палладий, о связан­ных узами греха думать, что они суть как бы какие убийцы собственной души и что они ниспали до такого несчастного положения не добровольно, но как бы вынуждены были к преступлению и к оскорблению Бога, зане прилежит помышление человеку на злая от юности его (Быт. 8, 21) и в силу господствующего но удех плоти закона (Рим. 7, 23. 25) неук­ротимого любострастия. Поэтому несчастная душа человека наказываема была изгнанием из мира и из тела и, засевши как бы в каком городе убежища, во внутреннейших областях смер­ти, пребывала там долгие времена и едва лишь тогда была отпущена, когда умер Христос, Великий Священник, Кото­рый, потерпевши смерть за всех, сошел во ад, отверз двери сущим в преисподней и освободил их от уз, говоря

114

сущим во узах: изыдите, и сущим во тме: открыйтеся (Ис. 49, 9).

П. Как ясна эта речь!

К. Побуждая же древних стяжать себе славу не в одном каком-либо роде добродетели, но украшаться всеми видами ее и поступать возможно лучше, да совершен будет Божий че­ловек, на всякое дело благое уготован (2 Тим. 3, 17), закон и брачные союзы соглашает с требованиями честности и ясно постановляет, как они должны быть совершаемы, чтобы быть непорочными пред Богом и людьми. Поэтому блуд и нечисто­ту он извергает совершенно, а мужеложство и прелюбодеяние устраняет возможно дальше, говоря в книге Левит: и к жене ближняго твоего да не даси ложа семене твоего, осквернитися с нею. И с мужеским полом да не ляжет женским ложем, мерзость бо есть (Лев. 18, 20 и 22). Что таковые постыдные дела, говорит он, сами в себе носят свое осуждение и, что в них много заключено зловонного, это без труда можно ви­деть, и не нужно много слов для обличения дошедших до такой мерзости людей в том, что они от себя самих имеют столь постыдную и нелепую славу и от самого естества — обвинение. Поэтому, опустивши таковое, он исследует со­вершаемое законно и не вопреки разуму, говоря во Второза­конии: аще же кто поймет жену, и поживет с нею, и будет аще не

115

обрящет благодати пред ним, яко обрете в пей срам­ное дело, да напишет ей книгу отпущения, и вдаст в руце ея, и да отпустит ю из дому своего, и если отшедши бу­дет (жена) мужу иному, и возненавидит ю муж вторый, и напишет ей книгу отпущения, и даст ей в руце ея, и отпус­тит ю из дому своего, или умрет муж ея вторый, иже бе ю поял себе в жену, не возможет муж первый отпустивый ю, возвратив пояти ю себе в жену, по осквернении ея, яко гнусно есть пред Господем Богом твоим: и да не осквернавите земли, юже Господь Бог ваш дает вам в наследие(24. 1-4): потому что отделившуюся от мужа по благослов­ной вине и потерпевшую бесчестие от другого делать закон­ной сожительницей небезопасно, и даже более того, совсем безумно; ибо держай,— сказано,— прелюбодейцу безумен и нечестив (Притч. 18, 23). И как запрещает услаждаться явно постыдным и бесспорно осуждаемым, так, с другой стороны, не дозволяет и оклеветывать честное как бесчестное: пото­му что одинаково грешно и удостаивать нежной любви то, чего лучше было бы избегать, и лишать своего расположе­ния то, чего удаляться постыдно, ибо горе, сказано, — глаголющим горькое сладкое, и сладкое горькое: лукавое доброе, и доброе лукавое, полагающим тму свет, и свет тму (Ис. 5, 20). Итак, он не позволяет снова принимать к себе

116

отпущенную, но, с другой стороны, не допускает наносить вред словом и еще не изобличенному. Сказал же еще так аще же кто поймет жену, и будет с нею, и возненавидит ю, и наложит на ню обвинителная словеса, и нанесет на ню имя злое, и возглаголет: жену сию поях, и пришед к ней, не обретох ю девицею: и взем отец девицы и матерь, да изнесут девическая отроковицы пред старейшины ко вратом. И речет отец отроковицы ко старейшинам: дщерь мою сию дах мужу сему в жену, и ныне возненавидев ю сей, возлага ет ей обвинителная словеса, глаголя: не обретох дщере твоея девою: и се девическая дщере моея: и да разгнут ризы пред старейшины града онаго. И да возмут старей шины града онаго мужа того, и накажут его: и да обвинят его стом сиклей, и дадят отцу отроковицы, яко изнесе имя зло на девицу израильтеску, и да будет ему жена: не возможет отпустити ю во вся лета (Втор. 22, 13-19). Итак, понимаешь ли, что не совсем безнаказанным он повелел от­пускать из судилища несправедливо презревшего еще не изобличенную: потому что, я думаю, должно более всего ува­жать доброе ч) и не гнаться, в пресыщении, за тем, что нравит­ся, решаясь окле-

ч) Тὸ ἀγαθόν, а по другим изданиям τὸ ἀληθές — истинное, истину.

117

ветывать честное как бесчестное; а напро­тив, всеми силами стараться прилежать ко всему прекрасно­му и любить сожительство с превосходнейшим по доброй славе. Ибо не допускающий пренебрежения в действия свои прекрасно достигает цели своих действий. А что нам следует быть таковыми, закон и это показал, возглашая: аще созиждеши дом нов, и сотвориши ограждение дому твоему, и да не сотвориши убийства в дому твоем, аще падет падый от него (Втор. 22, 8): потому что как некрасив дом, лишенный карниза и занесенных на него кровельных перил ш), таким же образом, думаю, вполне неверно и всякое наше доброе дело, если оно не доводится до приличествующего ему конца; и не это одно, но и опасность грозит небрегущим. Это и значит, я думаю, падение кого-либо с дома: ибо горе, сказано, совершаю­щим дело Господне с небрежением (Иер. 48, 10) Итак, сколь бесчисленными путями закон приводит нас к полезному! И еще не предлагает пищи, приличной мужам и более твердой, но молоком питает древних, как бы младенцев, мало-помалу при­водя их к таинству Христа:

ш) Дома на Востоке обыкновенно устроялись одноэтажные, с плоской крышей, которая по карнизу окружаема была перилами с целью предупреждения случаев падения с нее, так как устроенная в этом виде кровля служила для отдохновения, для собеседований, для возвещения чего-нибудь в селении и подоб.

118

ибо, что закон духовен и со сторо­ны тени и образов как бы не съедобен и не полезен для духов­ной пищи, но будет таковым, если будет применяем к созерца­нию евангельскому и к таинству Христа, это ты ясно уразумеешь из написанного о том премудрым Моисеем. Он сказал в книге Левит: егда же внидете в землю, юже Господь Бог ваш дает вам, и насадите всяко древо снедное и очистите нечистоту его, плод его три лета нечист да будет вам, да не снестся: в лето же четвертое будет всяк плод его свят, похвален Господу: в лето же пятое да снесте плод его, прибыток вам плоды его: Аз Господь Бог ваш (19, 23-25): ибо писания Моисея кажутся нам подобными плодоноснейшем садам, зак­лючая в себе разнообразные произрастения заповедей и буду­чи украшены, как бы деревьями, законами на каждый случай. Но на каждом дереве очистите, — сказано,— нечистоту его, то есть отсеки бесполезность истории и сними как бы древесину буквы и дойди до самой сердцевины растения, то есть тщательно исследуй внутренний плод заповеданного, и это употреби в пищу. Но плод его, — сказано, — три лета нечист да будет: да не снестся. Год поставлен здесь вместо продолжительного периода, потому что три первых времени было, в которые закон был еще нечист, отягченный толщею истории и, как

119

бы бесполезною корой, покрытый сенью. Вре­мен же было, говорю, три: время Моисея, Иисуса (Навина) и Судей; время после них было четвертое, в которое возник светлый лик святых пророков. Тогда плод закона стал свят и похвален: ибо со святых пророков началась отмена содер­жащегося в законе и даже наименование заключающегося как бы в сени, явное же проповедование истины и восхвале­ние таинства пришествия Христова. Вслед за ними явился Предтеча, взывавший и говоривший: покайтеся, приближибося Царствие Небесное (Матф. 3, 2). Итак, в четвертое вре­мя было положено начало очищению заключающегося в за­коне и был уже как бы плод свят. Однако годным ко вкуше­нию он сделался только в пятое время — время пришествия Христова, засвидетельствованного законом и пророками. Поэтому сказано: будет плод его прибыток вам; ибо кроме евангельских проповедей и научение в законе, приводимое к духовному созерцанию, весьма полезно для людей любозна­тельных; так и Спаситель сказал: всяк книжник, научився Царствию Небесному, подобен есть человеку богатому, иже износит от сокровища своего новая и ветхая (Матф. 13, 52), новым называя Евангелие, а ветхим то, что содержится в законе и не скудно доставляет нам знание во Христе. Ему слава во веки веков. Аминь.

120