13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
Автор:Киреевский Иван Васильевич
Киреевский И.В. Письмо А. И. Кошелеву, 6 июля 1833 или 1834 г.
ЕМУ ЖЕ *).
6 июля (1833 или 1834 г.).
Вчера я писал к тебе, друг Кошелев, потому что была оказия, и писал наспех; сегодня пишу без оказии, только потому, что хочется потолковать с тобой, и даже не знаю, застанет ли тебя письмо мое в Ильинском. Но все равно! Где-нибудь, когда-нибудь ты его получишь; а если нет—не беда: я пишу так, не имея ничего сказать тебе, хотя имею охоту говорить обо многом. Я сейчас из под души, которую наконец добыл; вечер славный: и свежо и тепло вместе; я сижу под окном; на окне чай, который я пью, как пьяница, понемногу, с наслаждением, с сладострастием; в одной руке трубка, в другой перо,—и я пишу, как пью чай, с роздыхом, с Турецкою негою лени: хорошо и мягко жить на эту минуту! Какая-то музыка в душе, беспричинная, Эолова музыка, не связанная ни с какою мыслью. Зачем неспособен я верить! Я бы думал тогда, что это беспричинное чувство в душе моей—чье-нибудь влияние, что эта сердечная музыка не мое расположение духа, а отголосок, сочувствие, физическое ощущение чужой мысли; но я этого не думаю, потому что не верю таким чудесам; и еще по многим другим причинам. Странно: это чувство, покуда я говорил об нем, прошло. Видно я убил его словом, либо неловко зацепил какою-нибудь несоответственною мыслью. Но все равно: давай пользоваться вечером и чаем, и толковать, как бы мы были вместе. Вот тебе отчет в моих занятиях с тех пор, как ты уехал. Не
*) С подлинника. Было напечатано в Рус. Арх. 1909 кн. 5.
226
стану говорить об некоторых хлопотах, об бессмысленных движениях ума, и тела, и языка, которые дробили мое время и крошили мысли; об них говорить и вспоминать, значит продолжать их силу. Но в остальные минуты, когда мог быть сам с собою, я был в одном из двух положений: либо отдавал свою голову на произвол судьбы (и это слишком часто) и тогда строил себе на воздухе разного рода Италии; либо был господин своим мыслям, и тогда думал и писал об воспитании женщин,—предмет, который не знаю как ограничить, так он много захватывает других предметов. Чтобы показать, что воспитание женщин не соответствует потребностям времени и просвещения, надобно показать характер времени и просвещения, отделить от существенного случайное, выказать мысль из под событий, привести к одному итогу раздробленные цифры, и это все изложить языком общим, равно признанным в гостиных и в школах; изложить в формах самых простых, чтобы женщина могла понять их, и несмотря на эту ясность, изложить так, чтобы цензура не имела к чему придраться, несмотря на подпись моего имени,—вот задача, которую исполнить так трудно, что эта одна трудность может расшевелить к работе, как к пистолетной стрельбе. Но этого мало. Представив время, изобразив сердце человеческое, как оно создано просвещением и нравственным порядком вещей, надобно показать еще, какое изо всего этого следует отношение между мужчиною и женщиною. Для этого необходимо представить вообще историю этих отношений, от начала истории до наших времен, и показать, в какой соответственности был всегда нравственный порядок вещей с судьбой женщин; потом открыть общий закон этой соответственности; потом, проведя его и умозрительно, и фактически через все моменты просвещения, показать его применение к настоящему; этот результат вывести столько же умозрительно, сколько жизненно; наконец для всех требований, для всей системы найти, создать одно слово, имя, которое бы отделяло ее от всех других систем, чтобы в уме читателей не смешивались отрывки из одной мысли с отрывками из другой мысли несоответственной; чтобы все слова мои не приписали ни бессмысленному требованию Сенсимонической эмансипации, ни плоскому повторению понятий запоздалых; и надобно все это сработать к Сентябрю, и если удастся, буду молодец!
7-е Июля. Я должен был перервать мое письмо вчера потому, что у меня догорели свечи, и мой человек уже отправился спать. Я вчера простился с Трубецким, который едет сегодня. Скарятину Влад. я до сих пор не мог доставить твоего письма потому, что он изволит забавляться на охоте и до сих пор не возвращался домой. Вот тебе записку Чаадаева, на которую я отвечал: не знаю, и обещал спросить у тебя. Прощай. Твой И. К.
227
© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.