Киприан Карфагенский, свщмч. Книга о молитве Господней

Евангельские заповеди — это не что иное, возлюбленнейшие братья, как божественные наставления, основания к назиданию надежды, подпоры к утверждению веры, пища для укрепления сердца, кормило для направления пути, пособие к получению спасения: наставляя переимчивые умы верующих на земле, они приводят к Небесному Царству. Бог благоволил многое возвестить и предложить чрез рабов Своих — пророков: во сколько же важнее то, что говорит Сын, что собственным голосом свидетельствует Он — Слово Бога, бывшее в пророках, — не повелевая уже уготовить путь грядущему, но Сам приходя для открытия и указания нам пути, что мы, блуждавшие во мраке, неосмотрительные прежде и слепые, будучи озарены светом благодати, держались пути жизни под водительством и управлением Господа! Он-то, между прочими Своими спасительными наставлениями и божественными заповедями, споспешествующими людям ко спасению, Сам дал и образец молитвы, Сам наставил и научил, о чем надлежит нам просить. Даровавший жизнь — по той благости, по которой благоволил уделить нам прочие дары, научил нас и молиться, чтобы, обращаясь к Отцу с тою просительною молитвою, которой научил нас Сын, мы были тем удобнее услышаны. Он предсказал о наступлении времени,

193

когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине (Иоан. 4, 23), и предсказанное исполнил так, что мы, приявшие Духа и истину от Его освящения, поклоняемся и истинно и духовно, держась Его предания. Ибо какая молитва может быть более духовна, как не та, которая предана нам Христом, ниспославшим нам и Духа Святого? Какое моление может быть более истинным у Отца, как не моление, изшедшее из уст Сына, Который есть Истина? Следовательно, молиться не так, как научил Он, есть не неведение только, но и преступление, тем более, что Сам Он как-то заметил: разористе заповедь Божию за предание ваше (Матф. 15. 6).

Будем же, возлюбленнейшие братья, молиться так, как научил нас Учитель-Бог. Молиться Богу по Его указанию, доходить до слуха Его молитвою Христовою — вот приятная и доступная к Нему молитва! Когда молимся, пусть Отец познает слова Своего Сына. Обитающий внутри нас, в сердце, да будет и в речи. Так как Он ходатай у Отца за грехи наши, то, молясь о грехах наших, будем мы — грешники употреблять и слова нашего Ходатая. Он говорит, что, о чем бы мы ни просили Отца во имя Его, даст нам (Иоан. 16. 23); поэтому не тем ли вернее получим мы просимое во имя Христово, если будем просить Христовою молитвою? Во время же молитвы речь наша и моление да будут соединены с благочинием, спокойствием и скромностью. Будем помышлять о том, что мы стоим пред лицом Бога и что надобно угодить очам Божиим и положением тела и звуком голоса. Производить шум криком — это признак бесстыдного; напротив, скромному прилично молиться смиреною молитвою. Наконец, Господь преподал нам заповедь молиться тайно, в скрытых и уединенных местах, даже на своих постелях, — что особенно свойственно вере, — да знаем, что Бог везде присущ, слышит и видит всех, полнотой Своего

194

величия проникает в самые потаенные и скрытые места, как сказано в Писании: Бог приближаяйся Аз есмь..., а не Бог издалеча. Аще утаится кто в сокровенных, и Аз не узрю ли его? ... Еда небо и землю не Аз наполняю? (Иер. 23, 23–24). И опять: на всяцем месте очи Господни сматряют злыя же и благия (Притч. 15, 3). И когда мы сходимся вместе с братьями для торжественного произнесения божественных жертв со священником Божиим, то также должны помнить о скромности и благочинии — не бросать на ветер и кое-как прошений наших в нестройных голосах и не выражать шумною болтливостию моления, которое должно быть приносимо Богу смиренно, так как Бог выслушивает не голос, но сердце. Не криком должно напомнить о себе Тому, Кто видит помышления человеческие, по уверению Господа, сказавшего: вскую вы мыслите лукавая в сердцах ваших? (Матф. 9, 4). И в другом месте: и уразумеют вся церкви, яко Аз есмь испытаяй сердца и утробы (Апок. 2, 23). Это, как читаем в Первой книге Царств, понимала и соблюдала Анна, преобразовавшая Церковь: она приносила Господу не громкое моление, но просила Его тихо и скромно в тайниках своего сердца; приносила молитву тайную, но с явною верою; молилась не устами, но сердцем, в уверенности, что и так Бог услышит, и она действительно получила просимое, потому что просила с верою. Об этом так говорит Писание: и та глаголаше в сердце своем, токмо устне ея двизастеся и глас ея не слышашеся (1 Цар. 1, 13), — но Бог услышал ее. Также читаем в псалмах: глаголите в сердцах ваших, в ложах ваших умилитеся (Псал. 4, 5). То же внушает Дух Святой чрез Иеремию, так поучая: рцыте во уме: Тебе лепо есть кланятися, Владыко (Посл. Иер., ст. 5).

Поклоняющийся должен и то знать, возлюбленнейшие братья, как молился в храме с фарисеем мытарь: не с

195

очами, нагло поднятыми к небу, не с воздетыми гордо руками, но ударяя себя в грудь и сознавая внутренно свой грех, испрашивал он помощи у милосердия Божия. И в то время, как фарисей услаждался собою, — мытарь, который так молился, который надежду спасения полагал не в уверенности о своей непорочности, так как нет никого без греха, — но молился, смиренно исповедуя свои грехи, удостоился большего освящения: милующий смиренных услышал его молитву. Господь так излагает это в Своем Евангелии: человека два внидоста в церковь помолитися, един фарисей, а другий мытарь. Фарисей же став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь; пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего елико притяжу. Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо; но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику! Глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой, паче онаго; яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется (Лук. 18, 10–14).

Поучаясь таким образом из божественного чтения и узнав, как надлежит нам приступать к молитве, узнаем, возлюбленнейшие братья, из наставления нашего Господа и то, о чем мы должны молиться. Сице, — говорит, — молитеся вы: Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли; хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги нашя, яко и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго (Матф. 6, 9–13).

Учитель мира и Наставник единства, прежде всего, не хотел, чтобы молитва была совершаема врозь и частно так, чтобы молящийся молился только за себя. В самом деле, мы

196

не говорим: Отче мой, иже еси на небесех, — хлеб мой даждь ми днесь; каждый из нас не просит об оставлении только своего долга, не молится об одном себе, чтобы не быть введену во искушение и избавиться от лукавого. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, мы молимся не за одного кого-либо, но за весь народ, потому что мы — весь народ — составляем одно. Бог — Наставник мира и согласия, поучавший единству, хотел, чтобы и один молился за всех так же, как Он один носил нас всех. Этот закон молитвы соблюдали и три отрока, брошенные в пещь огненную: они были согласны в молении и единодушны в духе согласия. В этом удостоверяет божественное Писание, которое, показывая, как они молились, дает нам пример для подражания, чтобы и нам сделаться подобными им. Сказано: тогда тии рие яко едиными усты пояху и благословляху и славляху Бога (Дан. 3, 51). Они говорили как бы одними устами, хотя не Христос научил их так молиться. И потому-то речь их — молящихся была убедительна и действительна: мирная, простая и духовная молитва угодна была Господу. По вознесении Господнем мы находим апостолов с учениками, молившихся подобным же образом. Сии вси, сказано, бяху терпяще единодушно в молитве и молении, с женами и Мариею Материею Иисусовою и с братиею Его (Деян. 1, 14). Они пребывали в молитве единодушно, показывая и настоятельность своей молитвы и взаимное согласие, потому что Бог, вселяющий единомысленных в дом, принимает в божественный и вечный дом Свой только тех, у коих молитва единодушна. О, каковы, возлюбленнейшие братья, тайны молитвы Господней! Сколь многое и сколь великое заключено в кратком словами, но обильном духовною силою молении! В перечне небесного учения не пропущено ничего необходимого для прошений и молений наших!

197

Сице, сказано, молитеся вы: Отче наш, иже еси на небесех! Человек новый, возрожденный и восстановленный своим Богом, по Его благодати, прежде всего говорит: Отче, потому что сделался уже сыном Его. Во Своя, сказано, прииде, и Свои Его не прияша; елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его (Иоан. 1, 11–12). Итак, кто уверовал во имя Его и соделался сыном Божиим, должен и начинать с того, чтобы принесть благодарение и исповедать себя сыном Божиим, назвавши Отцом Бога; должен с самого начала своего возрождения свидетельствовать словами, что он отказался от земного и плотского отца и стал знать и иметь одного Отца, Который на небесех, по Писанию: глаголяй отцу своему и матери своей: не видех тебе; ... и сынов своих не уведе; сохрани словеса Твоя и завет Твой соблюде (Втор. 33, 9). И Господь в Евангелии своем заповедует нам не называть отца на земли, потому что у нас один Отец на небесах (Матф. 23, 9). Также ученику, который упомянул об умершем отце, Господь сказал в ответ: остави мертвых погребсти своя мертвецы (Матф. 8, 22). Тот сказал, что отец его умер, тогда как Отец верующих жив. И не то только, возлюбленнейшие братья, должны мы примечать и понимать, что называем Отцом Того, Который на небесах, но и то, что говорим совместно: Отче наш, то есть верующих — тех, кои, будучи освящены и восстановлены благодатным духовным рождением, стали быть сынами Божиими. Эта речь служит в укор и посрамление Иудеев, которые не только, в неверии своем, отвергли, но и по жестокости своей умертвили Христа, возвещенного им чрез пророков и прежде к ним посланного: они не могут уже называть Отцом Бога, когда Господь посрамляет и изобличает их, говоря: вы отца вашего диавола есте и похоти отца вашего хощете

198

творити; он человекоубийца бе искони и во истине не стоит, яко несть истины в нем (Иоан. 8, 44). Также Бог в негодовании возглашает чрез пророка Исаию: сыны родих и возвысих, тииже отвергошася Мене. Позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего; Исраиль же Мене не позна и людие Мои не разумеша. Увы, язык грешный, людие исполнени грехов, семя лукавое, сынове беззаконнии, остависте Господа и разгневасте Святаго Исраилева (Иса. 1, 2–4). Им-то в укор, мы христиане, когда молимся, говорим: Отче наш, потому что Он стал нашим Отцом и перестал быть Отцом Иудеев, оставивших Его. Народ грешный не может быть сыном, но имя сынов усвояется тем, кому даруется отпущение грехов и обещается вечность, по слову Самого Господа, сказавшего: всяк творяй грех, раб есть греха. Раб же не пребывает в дому во век; сын пребывает во век (Иоан. 8, 34–35). О, какое к нам снисхождение, какое обилие благоволения и благости Господа, когда Он дозволил нам, при совершении молитвы пред лицем Божиим, называть Бога Отцом, а себя именовать сынами Божиими так же, как и Христос есть Сын Божий! Никто из нас не дерзнул бы употреблять это имя в молитве, если бы Он Сам не дозволил нам так молиться. Называя же Бога Отцом, мы должны помнить и знать, возлюбленнейшие братья, что нам надлежит и поступать, как сынам Божиим, чтобы как мы сами радуемся о Боге Отце, так и Он радовался о нас. Будем обращаться, как храмы Божии, дабы видно было, что в нас обитает Бог. Да не будут действия наши недостойны Духа: начавши быть небесными и духовными, будем помышлять и делать только духовное и небесное, имея в виду сказанное Богом: прославляющии Мя прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет (1 Цар. 2, 30), и написанное блаженным апостолом в послании

199

его: несте свои, куплени бо есте ценою; прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (1 Кор. 6, 19–20).

После сего мы говорим: да святится имя Твое, — не в том смысле, будто мы желаем Богу, да святится Он нашими молитвами, но мы просим у Него, чтобы имя Его святилось в нас. Ибо от кого же освятится Бог, Который Сам освящает? Но потому, что Он сказал: будете святи, яко Аз свят (Лев. 20, 7), — мы просим и молим, чтобы, освященные в крещении, мы и пребыли такими, какими быть начали. И об этом молимся ежедневно, потому что имеем нужду в ежедневном освящении, чтобы ежедневные грехи наши очищать непрестанным освящением. Каково же освящение, даруемое нам Богом, по Его благости, — это поясняет апостол, говоря: ни блудницы, ни идолослужителе, ни прелюбодее, ни осквернителе, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни досадителе, ни хищницы Царствия Божия не наследят. И сими убо нецыи бесте; но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (1 Кор. 6, 9–11). Он называет нас освятившимися именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего; и мы молимся, да пребудет в нас таковое освящение. А так как Господь и судия наш исцеленному от Него и оживотворенному с угрозою заповедал не грешить более, чтобы ему не было хуже (Иоан. 5, 14); то мы непрестанною молитвою умоляем, днем и ночью просим, чтобы освящение и оживотворение, принятое нами от Божией благодати, и соблюдено было в нас божественным охранением.

Затем в молитве следует: да приидет Царствие Твое. Мы просим о пришествии к нам Царства Божия в таковом же смысле, в каком молим Бога, чтобы святилось в нас Его имя. Ибо когда же Бог не царствует или когда поло-

200

жить начало Его Царства, которое всегда было при Нем и не престает быть? Мы просим, да приидет наше царство, обещанное нам Богом, приобретенное кровию и страданием Христовым; — просим, чтобы нам, послужившим в сем веке, царствовать потом со Владыкою-Христом, как и Сам Он обещает это, говоря: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Матф. 25, 34). Царством же Божиим, возлюбленнейшие братья, может быть и Сам Христос: нам вожделенно ежедневное присутствие Его, и мы просим, чтобы Он вскоре явил нам Свое пришествие. Как Он есть наше воскресение, потому что мы в Нем воскресаем; так Его же можно разуметь под Царством Божиим, потому что мы будем царствовать в Нем. И мы правильно испрашиваем Царства Божия, то есть Царства Небесного; ибо есть и царство земное. Но кто отрекся уже от мира, тот выше мирских почестей и царства. Таким образом, посвящающий себя Богу и Христу желает не земного, но Небесного Царства. А при этом необходима непрестанная молитва и моление, да не отпадем от Небесного Царства так, как отпали Иудеи, которым оно было обещано прежде. Господь ясно говорит: мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом во Царствии Небеснем; сынове же царствия изгнани будут во тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом (Матф. 8. 11–12). Он показывает, что Иудеи были прежде сынами царства, доколе не переставали быть сынами Божиими; потом же, с упразднением у них имени Отеческого, упразднилось и царство. Потому-то мы, христиане, которые стали называть в молитве Бога Отцом, просим, да приидет к нам Царство Божие.

Далее мы присовокупляем следующие слова: да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли, — не с тем, чтобы

201

Бог, вследствие нашей молитвы, делал, что хочет, но чтобы мы могли делать угодное Ему. Ибо кто же воспрепятствует Богу делать угодное Ему? Но так как диавол полагает нам препоны в оказывании, и духом и телом, полного повиновения Богу, то мы просим и молим, да будет в нас воля Божия. А чтобы она была — необходимо изволение Божие, то есть Божия помощь и защита; потому что никто не крепок собственными силами, а всяк находит безопасность только в Божием снисхождении и милосердии. Да и Господь, показывая человеческую немощь, которую Он носил в Себе, говорил: Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия, — а затем, подавая ученикам пример, чтобы они исполняли не свою волю, но Божию, прибавил: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Матф. 26. 39). И в другом месте говорит: снидох с небесе, да не творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Иоан. 6. 38). Если Сын повиновался так, что исполнял волю Отца: то не гораздо ли более должен повиноваться и исполнять волю своего Господа раб? Иоанн в послании своем так увещевает и наставляет нас к исполнению воли Божией: не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем; яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очима и гордость житейская несть от Отца, но от мира сего есть: и мир преходит и похоть его; а творяй волю Божию пребывает во веки (1 Иоан. 2. 15–17), как и Бог пребывает во веки. Итак, желая пребывать во веки, мы должны творить волю Бога, Который вечен. Воля же Божия указана нам в делах и учении Христовых. Смирение в обращении, стойкость в вере, скромность в словах, правда в действиях; в делах милосердие, в нравах благочиние; неуменье причинять обиду, уменье — переносить обиду, нам причиненную, — хранить мир с братьями; — любить Бога

202

всем сердцем, любить Его как Отца, бояться как Бога; — ничего не предпочитать Христу так, как и Он ничего не предпочел нам; — мужественно и верно стоять у Его креста; когда препираются о имени Его и чести, — выражать в речи постоянство исповедания, при допросе — отвагу, с которою вступаем в бой, в смерти — терпение, которым венчаемся: это значит желать быть сонаследником Христу! Это значит творить заповедь Божию, исполнять волю Отца!

Просим же мы, да будет воля Божия как на небе, так и на земле, потому что и то и другое относится к совершению нашей безопасности и спасения. Имея тело из земли, а дух с неба, будучи сами землею и небом, мы молимся, да будет в том и другом, то есть в теле и в духе, воля Божия. Ибо тело и дух находятся в борьбе и, при взаимном противодействии их друг другу, у них происходит ежедневная брань, так что мы не то делаем, что хотим: в то время как дух ищет небесного и божественного, тело устремляется желанием к земному и мирскому. Потому мы усердно просим, чтобы помощью и содействием Божиим установилось между обоими согласие и чтобы, при совершении в духе и в теле воли Божией, спасена была душа, возрожденная Богом. О борьбе открыто и ясно выражается апостол Павел. Плоть, — говорит он, — похотствует на духа, дух же на плоть; сия же друг другу противятся, да не яже хощете, сия творите... Явлена же суть дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярости, разжжения, распри, соблазны, ереси, зависти, убийства, пиянства, безчинни кличи и подобная сим; яже предглаголю вам, якоже и предрекох, яко таковая творящии Царствия Божия не наследят. Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздер-

203

жание (Гал. 5. 17 и 19–23). Вот почему ежедневно и непрестанно просим в молитве, чтобы относительно нас была воля Божия, как на небе, так и на земле; а воля Божия состоит в том чтобы земное уступало небесному и одерживало верх духовное и божественное.

Впрочем, возлюбленнейшие братья, можно понимать это и следующим образом. Так как Господь повелевает и заповедует нам любить даже врагов и молиться за преследующих нас (Матф. 5. 44), то и за тех, которые пребывают еще землею и не начинали быть небесными, мы просим, да будет, и относительно них, воля Божия, которую совершил Христос, спасая и восстановляя человека. Притом Он не называет уже учеников землею, но солью земли (Матф. 5. 13); и Апостол именует первого человека из земли земным, а второго с неба (1 Кор. 15. 47): поэтому и мы, которые должны уподобляться Отцу-Богу, сияющему солнце Свое на злых и благих и посылающему дождь на праведных и неправедных (Матф. 5. 45), — следуя Христову наставлению и совершая моление о спасении всех, правильно молимся и просим, чтобы как в небе, то есть в нас, совершилась, по вере нашей, воля Божия и мы стали небесными; так и на земле, то есть в них — неверующих, да будет воля Божия, чтобы и они, земные по первому рождению, возродившись водою и Духом, начали быть небесными.

Продолжая молитву, мы произносим следующее прошение: хлеб наш насущный даждь нам днесь. Это можно понимать как в духовном, так и в простом смысле, потому что и тот и другой, по божественному дарованию, равно благоприятствуют спасению. — Христос есть хлеб жизни, и этот хлеб не всех, но только наш. Как говорим мы: Отче наш, потому что Бог есть Отец познающих Его и верующих; так и Христа называем нашим хлебом, потому что

204

Он и есть хлеб тех, которые прикасаются Телу Его. Просим же мы ежедневно, да дастся нам этот хлеб, чтобы мы, пребывающие во Христе и ежедневно принимающие Евхаристию в снедь спасения, будучи, по какому-либо тяжкому греху, отлучены от приобщения и лишены небесного хлеба, не отделились от Тела Христова тогда, как Господь говорит в наставление наше: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе; аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки, и хлеб, егоже Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Иоан. 6. 51). Когда Он говорит, что ядущий от хлеба Его жив будет во веки, то этим показывает, что живут те, кои прикасаются Его Телу и, по праву приобщения, принимают Евхаристию. Итак должно бояться и молиться, да не отделится кто-либо от Тела Христова, подвергшись запрещению, и не удалится от спасения, как угрожает Господь, говоря: аще не снесте Плоти Сына человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе (Иоан. 6. 53). Потому-то мы и просим ежедневно, да дастся нам хлеб наш, чтобы нам, пребывающим и живущим во Христе, не удалиться от освящения и Тела Его.

Можно это понимать и так: отрекшись от века сего и, по вере духовной благодати, отказавшись от его богатств и почестей, памятуя наставление Господа, Который говорит: иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лук. 14. 33), — мы просим одной только пищи и пропитания. Кто сделался учеником Христовым, тот, по слову Учителя, отказываясь от всего, и должен просить только дневного пропитания и в молитве не простирать далее своих желаний, имея в виду заповедь Господа, сказавшего: не пецытеся убо на утрей, утрений бо собою печется; довлеет дневи попечение его (Матф. 6. 34). Итак, ученик Христов, которому воспрещается заботиться о завтрашнем дне, праведно

205

испрашивает себе дневной пищи: было бы противоречие и несообразность в том, если бы мы искали в сем веке продовольствия на долгое время, когда просим о скором пришествии Царства Божия. Блаженный апостол, поучая и утверждая крепость надежды и веры нашей, делает нам следующее напоминание: ничтоже внесохом в мир сей; яве, яко ниже изнести что можем. Имеюще же пищу и одеяние, сими довольни будем. А хотящии богатитися, впадают в напасти и сеть, и в похоти многи несмысленны и вреждающия, яже погружают человеки во всегубительство и погибель; корень бо всем злым сребролюбие есть, егоже нецыи желающе заблудиша от веры и себе пригвоздиша болезнем многим (1 Тим. 6. 7–10). Этим учит, что не только надобно презирать богатства, но что они и опасны: в них корень льстивых зол, обольщающих слепоту человеческого ума скрытым коварством. Потому-то Бог обличает безумного богача, который помышлял о мирских достатках и хвастался чрезвычайным изобилием плодов. Безумне, — говорит Он ему, — в сию нощь душу твою истяжут от тебе; а яже уготовал еси, кому будут? (Лук. 12. 20). Безумный, — он радовался о прибыли в ту ночь, в которую надлежало ему умереть; тот, кому мало уже оставалось жить, помышлял о изобилии плодов.

Напротив, Господь учит, что тот вполне совершен, кто, продав свое имение и раздав в пользу нищих, заготовляет себе сокровище на небе: тот, по словам Господа, может следовать за Ним и подражать славе страдания Господня, кто в готовности и охоте своей не задерживается никакими сетями домашнего хозяйства, но, предпослав свое имущество к Богу, отрешенный и свободный, и сам идет туда (Матф. 19. 21). Вот как да научится всякий молиться, чтобы приготовить себя к тому же; из закона молитвы да

206

уразумеет всякий, какова должна быть молитва! Между тем для праведника никогда не может быть недостатка в ежедневной пище, по Писанию: не убиет гладом Господь душу праведную (Притч. 10. 3). И опять: юнейший бых, ибо состарехся, и не видех праведника оставлена, ниже семене его просяща хлебы (Псал. 36. 25). То же обещает и Господь, говоря: не пецытеся, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих языцы ищут; весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Матф. 6. 31–33). Он обещает, что ищущим Царства и правды Божией вся приложатся: ведь все Божие; следовательно, имеющий Бога ни в чем не будет иметь недостатка, только бы сам не отстал от Бога. Так Даниилу, когда он был ввержен в ров львиный по повелению царскому, изготовляется обед Промыслом Божиим и — человек насыщается среди зверей алчущих, но щадящих его (Дан. 14. 30). Так, Илия питается во время бегства: преследуемый, он получает пропитание в пустыне от вранов, которые служат ему, — от птиц, которые приносят ему пищу. О, ненавистная жестокость злобы человеческой! Звери щадят, птицы кормят, а люди строят ковы и свирепствуют!

После сего мы молимся и о грехах наших, говоря: и остави нам долги наша, яко и мы оставляем должником нашим. По испрошении пищи испрашивается отпущение грехов — чтобы человек, питаемый Богом, и жил в Боге, и заботился не только о временной, но и о вечной жизни, — а к ней можно достигнуть, если прощены будут грехи, которые Господь в Своем Евангелии, называет долгами, говоря: весь долг он отпустих тебе, понеже умолил Мя еси (Матф. 18. 32). И сколь необходимо, сколь прозорливо и спасительно напоминание, которым мы — грешники побуждаемся к молению

207

о грехах, чтобы, испрашивая милосердие у Бога, дух приходил в самосознание! Для устранения довольства собою, как бы невинными, для избежания опасности погибнуть чрез высокомерие, нам повелевается ежедневно молиться о грехах и тем дается напоминание и наставление, что мы и грешим ежедневно. То же указывает в послании своем Иоанн, говоря: аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас. Аще исповедаем грехи нашя, верен есть и праведен (Господь), да оставит нам грехи нашя (1 Иоан. 1. 8–9). В послании своем он обнял и то, что мы должны просить о грехах, и то, что получим прощение, если будем просить. Ибо он назвал Господа верным, то есть верно исполняющим Свое обещание; а Научивший нас молиться о грехах и долгах наших обещал нам милосердие Отца и следующее за тем прощение. К этому Господь ясно присовокупил и прибавил закон, ограничивающий нас известным условием и обетом, по которому мы должны просить, чтобы нам оставлены были долги так, как и мы оставляем должникам нашим, зная, что не может быть получено нами отпущение грехов, если мы не сделаем того же относительно должников наших. Потому-то и в другом месте Он говорит: в нюже меру мерите, возмерится вам (Матф. 7. 2). Да и раб, который не захотел простить своему товарищу тогда, как господин простил ему самому весь долг, заключен был в темницу; он утратил оказанное ему Господом снисхождение, потому что не захотел оказать товарищу снисхождения (Матф. 18. 27 и след.). Это еще сильнее и с большею строгостью Своего суда излагает Господь в заповедях Своих. И егда, — говорит, — стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого, да и Отец ваш, Иже есть на небесех,

208

отпустит вам согрешения ваша; аще ли же вы не отпущаете, ни Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешений ваших (Мк. 11. 25–26). Итак, тебе не остается никакого извинения в день суда: ты будешь судим по собственному своему приговору и с тобою поступлено будет так, как сам ты поступишь с другими.

Бог заповедует, чтобы в дому Его жили только мирные, согласные и единодушные. Он хочет, чтобы возрожденные и оставались такими, какими Он сделал их вторым рождением; — чтобы ставшие сынами Божиими пребывали в мире Божием; — чтобы у нас, у которых один дух, было одно сердце и чувство. Он не принимает жертвы от того, кто находится во вражде, и повелевает таковому возвратиться от алтаря и прежде примириться с братом, чтобы потом можно было умилостивить Бога мирными молениями. Для Бога большая жертва — наш мир и братское согласие, народ, соединенный в единстве Отца и Сына и Святого Духа. При первых жертвоприношениях, принесенных Авелем и Каином, Бог не смотрел на дары их, но на сердца, — так что тот угодил Ему дарами, кто угодил сердцем. Мирный и праведный Авель, принесши в невинности жертву Богу, дал урок и другим, приносящим дар к алтарю, — приходить туда со страхом Божиим, с простым сердцем, с законом правды, с миром согласия. Принесши жертву Богу с таким расположением, он потом и сам сделался жертвою Богу: хранитель правды Господней и мира, он первый, претерпев мученичество, славою своей крови предначал страдание Господне. Таковые наконец и увенчиваются от Господа! Таковые в день суда будут судить с Господом! Напротив, кто находится во вражде и несогласии, кто не имеет мира с братьями, тот, по свидетельству блаженного апостола и Священного Писания, хотя бы претерпел смерть за имя Христово, все же останется виновен во вражде братской (1 Кор. 13. 3); а в Писании сказано: всяк ненавидяй

209

брата своего, человекоубийца есть (1 Иоан. 3. 15), — человекоубийца же не может ни достигнуть Царства Небесного, ни жить с Богом. Не может быть со Христом тот, кто лучше захотел быть подражателем Иуды, нежели Христа. Каков же этот грех, который не омывается и крещением крови? Каково преступление, которого нельзя загладить и мученичеством?

Далее, Господь дает нам, как необходимое, наставление говорить в молитве: и не введи нас во искушение. Этим показывается, что враг не имеет никакой власти над нами, если не будет на то предварительно допущения Божия. Потому-то весь наш страх, все благоговение и внимание должны быть обращены к Богу; так как лукавый не может искушать нас, если не дастся ему власти свыше. Доказательством служат слова божественного Писания: прииде Навуходоносор царь Вавилонский на Иерусалим и воеваше нань, и даде Господь в руце его (Дан. 1. 1–2). Дается же лукавому власть над нами по грехам нашим, как говорится в Писании: кто даде на разграбление Иакова и Исраиля пленяющим его? не Бог ли, Емуже согрешиша и не восхотеша на путех Его ходити, ни слушати закона Его? И наведе на ня гнев ярости Своея (Иса. 42. 24–25). Также о Соломоне, когда он предался грехам и уклонился от заповедей и путей Господних, сказано: и воздвиже Господь противника Соломону (3 Цар. 11. 23). Впрочем, власть над нами дается с двоякою целию: или для наказания, когда мы грешим; или для славы, когда испытываемся, — как это было сделано относительно Иова, по ясному указанию Бога, говорящего: се, вся, елика суть ему, даю в руку твою, но самого да не коснешися (Иов. 1. 12). Также и Господь, во время страдания, говорит в Своем Евангелии: не имаши власти ни единыя на Мне, аще не бы ти дано свыше (Иоан. 19. 11). Между тем, когда мы просим, да не подвергнемся искушению, то таковым

210

прошением приводимся к сознанию слабости нашей и немощи с тем, чтобы никто не высокомудрствовал о себе, чтобы никто с гордостию и надменностию не присваивал ничего себе и не приписывал себе славы исповедания или страдания тогда, как Сам Господь, поучая смирению, сказал: бдите и молитеся, да не внидете в напасть; дух убо бодр, плоть же немощна (Мк. 14. 38). Так необходимо предварительно смиренное и покорное сознание и предоставление всего Богу, дабы то, что смиренно испрашивается у Него со страхом Божиим и почтением, даровано было Его благостью.

После всего, к концу молитвы привходит заключение, кратко выражающее все наши моления и прошения. В конце говорим: но избави нас от лукаваго, разумея под тем всякие беды, которые в сем мире замышляет против нас враг и против которых у нас будет верная и крепкая защита, если избавит нас от них Бог, — если, по нашему прошению и молению, Он дарует нам Свою помощь. Затем, после слов: избави нас от лукаваго, — не о чем уже более и просить: мы просим зараз покровительства Божия против лукавого; а получивши таковое покровительство, мы уже безопасны и защищены от всех козней диавола и мира. В самом деле, чего бояться со стороны мира тому, кому в этом мире защитник Бог?

Не удивительно, возлюбленнейшие братья, что такова молитва, преподанная нам Богом, Который в Своем учении все наше моление выразил кратким, но спасительным словом. Давно уже это предсказано пророком Исаиею; говоря о величии и любви Божией, он, исполненный Духа Святого, сказал: Слово бо совершая и сокращая правдою, яко слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней (Иса. 10. 23). И так, когда пришел для всех Господь наш Иисус Христос, Слово Божие, и, собирая ученых и неученых, изла-

211

гал спасительные заповеди для всякого пола и возраста; тогда Он и заключил Свои заповеди в сжатой речи, чтобы не затруднять памяти учащихся в изучении небесного и чтобы скоро изучалось то, что необходимо для простой веры. Так, предлагая учение о жизни вечной, Он с краткостью, приличною Своему величию и божественности, выразил таинство жизни следующими словами: се же есть живот вечный, да знают Тебе, единаго истиннаго Бога, и Егоже послал еси, Иисус Христа (Иоан. 17. 3). Извлекая первые и главнейшие заповеди из закона и пророков, Он говорит: слыши, Израилю, Господь Бог ваш, Господь един есть. И возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею... и всею крепостию твоею: сия есть первая заповедь. И вторая подобна ей: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе (Мк. 12. 29–31). В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Матф. 22. 40). И опять: вся убо, елика аще хощете да творят вам человецы, тако и вы творите им. Се бо есть закон и пророцы (Матф. 7. 12).

Не словами же только, но и делами учил нас Господь молиться: Сам Он часто воссылал к Богу моления и прошения, собственным примером показывая, что нам надлежит делать. В Писании говорится: Той же бе отходя в пустыню и моляся (Лук. 5. 16). И опять: изыде в гору помолитися, и бе об нощь в молитве Божии (Лук. 6. 12). Если молился Он — безгрешный, то не тем ли более должно молиться грешникам? Если Он, бодрствуя всю ночь, воссылал непрестанные моления, то не тем ли более надлежит бодрствовать ночью и нам в частом совершении молитвы? Господь молился и просил не за себя; ибо чего же испрашивать для Себя Невинному? Он молился о грехах наших, как Сам поясняет это, говоря Петру: се, сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу; Аз же молихся о тебе, да не оскудеет

212

вера твоя (Лук. 22. 31–32). Молился Он потом Отцу и за всех, говоря: не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя, да вси едино будут; якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и тии в нас едино будут (Иоан. 17. 20–21). Велика благость и любовь Господа в устроении нашего спасения! Не довольствуясь тем, что искупил нас Своею Кровию, Он еще и просил за нас! А прося, смотрите, какое Он имел желание: да и мы пребываем в том самом единстве, в каком Отец и Сын едино суть. Отсюда можно уразуметь, как грешат те, кои уничтожают единство и мир, уничтожают то, о чем просил Господь, желавший, чтобы народ Его был спасен, живя в мире, так как Он знал, что вражда не входит в Царство Божие.

Возлюбленнейшие братья! Когда мы стоим на молитве, то должны бодрствовать и прилежать к молению всем сердцем. Да удалится от нас всякое плотское и мирское помышление и дух да помышляет только о том, о чем просит. И священник, предпослав молитве предисловие, приготовляет к тому умы братьев, взывая: горе имеим сердца; и народ в своем ответе: имамы ко Господу, получает напоминание, что ему ни о чем не должно помышлять, как только о Господе. Да будет сердце закрыто от противника; одному Богу да будет оно открыто и да не допустит во время молитвы войти в себя врагу Божию! А он часто вторгается и проникает и ловким обманом отвлекает моления наши от Бога, заставляя одно иметь в сердце, а другое выражать голосом, между тем как Господу надобно молиться с искренним вниманием и умолять не звуком голоса, но сердцем и чувством. Что же это за небрежность — во время принесения молитвы Господу отчуждать себя и увлекаться нелепыми и скверными помыслами, как будто у тебя есть думать о чем

213

важнейшем, нежели о том, что ты беседуешь с Богом? И как ты требуешь, чтобы Бог услышал тебя, когда ты сам себя не слышишь? Как хочешь, чтобы Бог во время твоего моления помнил о тебе, когда ты сам о себе не помнишь? Это значит вовсе не остерегаться врага. Это значит, молясь Богу, оскорблять величие Божие небрежностию в молитве. Это значит бодрствовать глазами, а спать сердцем, между тем как христианин должен бодрствовать сердцем и тогда, когда спит глазами. В Писании, в книге Песни Песней так говорится от лица Церкви: аз сплю, а сердце мое бдит (Пес. пес. 5. 2). Потому-то и апостол с такою заботливостию и осмотрительностью увещевает нас, говоря: в молитве терпите, бодрствуще в ней (Кол. 4. 2). Этим он научает и показывает, что только те получают просимое от Бога, которых Бог видит бдительными в молитве.

Притом молящиеся да не приходят к Богу с бесплодными и пустыми молениями. Недействительно то прошение, которое выражается в молитве, не сопровождаемой делом. Если всякое дерево, не приносящее плода, посекается и в огонь бросается, то, конечно, и слово, не имеющее плода, не может быть угодно Богу как лишенное всякого делания. Потому-то Священное Писание говорит в наставление наше: благо молитва с постом и милостынею (Тов. 12. 8). Господь, Который в день суда имеет воздать награду за дела и милостыни, и ныне благосклонно выслушивает того, кто приходит с деланием. Так молился Корнелий сотник — и удостоился быть услышанным. Он подавал много милостыни народу и всегда молился Богу. Ему-то, около девятого часа, во время молитвы явился Ангел и, свидетельствуя об его делании, сказал: Корнелие! ... молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память пред Богом (Деян. 10. 4). О всегдашней молитве и всегдашнем делании Товии дал свидетельство Ангел Рафаил,

214

говоря: дела Божии открывати славно. И ныне, егда молился еси ты и невестка твоя Сарра, аз приношах память молитвы вашея пред Святаго; и егда погребал еси мертвыя... и егда не ленился еси востати и оставити обед твой, да отшед покрыеши мертваго... с тобою бех. И ныне посла мя Бог исцелити тя и невестку твою Сарру. Аз есмь Рафаил, един от седми святых Ангелов, иже предстоят и входят пред славу Святаго (Тов. 12. 11–15). Подобное внушает и заповедует Господь чрез Исаию. Разрешай, — говорит Он, — всяк соуз неправды, разрушай обдолжения насилных писаний, отпусти сокрушенныя в свободу и всякое писание неправедно раздери. Раздробляй алчущим хлеб твой и нищия безкровныя введи в дом твой. Аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри. Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления (одежды) твоя скоро возсияют; и предъидет пред тобою правда твоя и слава Божия объимет тя. Тогда воззовеши и Бог услышит тя, и еще глаголющу ти, речет: се, приидох (Иса. 58. 6–9). Бог обещает предстать, — говорит, что выслушает и защитит тех, кои, разрешая в сердце соуз неправды, и, по заповеди Его, подавая милостыню домочадцам Божиим, заслуживают быть услышанными Богом, так как и сами они слушаются повелений Божиих. Блаженный апостол Павел, получив от братьев пособие в своей нужде, назвал учиненное ими доброе дело жертвою Богу. Исполнихся, — говорит он, — приемь от Епафродита посланная от вас, воню благоухания, жертву приятну, благоугодну Богу (Фил. 4. 18). Кто милосердует о нищих, тот дает взаймы Богу; кто подает меньшим братьям, тот приносит дар Богу, — духовно приносит Богу в жертву благовонное курение.

Что касается времен для торжественного совершения молитв, то мы находим, что Даниил и три отрока, крепкие

215

в вере и победители в пленении, посвящали им час третий, шестый и девятый, предъизображая тем Троицу, которая имела открыться в последние времена. В самом деле, считая с первого часа до трех, мы имеем вполне троичное число. Также, от четвертого часа доходя до шести, опять имеем троицу. От седьмого до девятого снова три часа. Таким образом счет по три часа выражает совершенную Троицу. Эти-то часовые сроки издавна уже соблюдали поклонники Божии, духовно признавая их временами, установленными и узаконенными для молитвы. Впоследствии сделалось явно, что таковые сроки, посвящавшиеся праведниками молитве, заключали в себе таинства. Так, в третьем часу снисшел Дух Святой на учеников и исполнил благодать обетования Господня (Деян. 2. 4 и 15). В шестом часу Петр, взошедши на горницу, когда сомневался относительно крещения язычников, — увидел знамение и услышал голос Бога, наставивший его допускать всех к благодати спасения (Деян. 10. 9 и след.). В шестом же часу Господь распят, а в девятом Он Своею Кровию омыл грехи наши и страданием совершил Свою победу, да искупит нас и оживотворит.

Но кроме часов, назначенных древле для молитвы, у нас, возлюбленнейшие братья, с приращением таинств умножились и сроки. Так, надлежит молиться утром, для прославления утреннею молитвою Воскресения Христова. Это древле обозначил и Дух Святой в псалмах, говоря: Царю мой и Боже мой! яко к Тебе помолюся, Господи. Заутра услыши глас мой; заутра предстану Ти и узриши мя (Псал. 5. 3–4). Также Господь говорит чрез пророка: утреневати будут ко Мне, глаголюще: идем и обратимся ко Господу Богу нашему (Ос. 6. 1). Опять необходимо молиться при захождении солнца, к концу дня. Молясь же в конце дня и прося при захождении солнца, да приидет на нас снова

216

свет, мы испрашиваем пришествия Христова, которое имеет подать нам благодать вечного света, потому что Христос есть истинное солнце и истинный день. Днем называет Христа Дух Святой в псалмах. Камень, — говорит, — егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла; от Господа бысть сей, и есть дивен во очесех наших. Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь (Псал. 117. 22–24). Солнцем Он назван у пророка Малахии: и возсияет вам боящимся имене Моего солнце правды и исцеление в крылех Его (Мал. 4. 2). Если же, по Священному Писанию, Христос есть истинное солнце и истинный день, то христианин не только часто, но и всегда должен воздавать поклонение Богу так, что ни один час не должен быть для него исключением. Сущие во Христе, Который есть истинное солнце и день, мы должны прилежать прошениям и молениям весь день. Да и когда, по закону мирскому чередуясь преемственною сменою, наступает ночь, то и ночной мрак не может быть препятствием для молящихся, потому что для сынов света и ночью — день. В самом деле, когда же остается без света тот, у кого свет в сердце? Или, когда бывает лишен солнца и дня тот, у кого солнце и день — Христос?

Не будем же, пребывающие всегда во Христе, то есть в свете, оставаться без молитвы и ночью. Возьмем в пример вдову Анну, которая беспрестанно молилась и всегда бодрствовала в угождении Богу, как написано в Евангелии: не отхождаше от Церкви, постом и молитвами служащи день и ночь (Лук. 2. 37). Пусть это видят и язычники, которые не просвещены еще, и Иудеи, которые, оставивши свет, пребыли во тьме. Мы же, возлюбленнейшие братья, которые всегда находимся во свете Господнем, которые помним и храним то, чем стали быть с получением благодати, — будем и ночь считать за день. Веруя, что мы ходим всегда

217

во свете, да не воспящаемся тьмою, которую мы оставили: и в ночные часы да не будет недостатка в молитвах; и тогда да не будут, по лености и небрежению, оставляемы моления. По благости Божией воссозданные духовно и возрожденные, станем поступать согласно будущему нашему назначению. Предназначенные к Царству, где будет всегда день, не сменяемый ночью, будем бодрствовать ночью, как бы днем. Предназначенные к всегдашней там молитве и благодарению Богу, не престанем и здесь молиться и благодарить.

218