Священник Владимир Голубцов. Русская православная диаспора во второй половине XX века

Глава IV. Русское Православие в Азии, Африке, Австралии и Новой Зеландии

Китай

Русская православная миссия появляется в Китае еще в конце XVII века. Ее основали русские пленники, переселенные в Пекин из разрушенного маньчжурами Албазина. Здесь богдыхан отдал албазинцам буддийский храм, который они переделали в православную часовню во имя святителя Николая Чудотворца. Свое название она получила от иконы, вывезенной пленниками из Албазина.

Самым первым совершителем богослужения для албазинцев города Пекина до 1695 года был священник Максим.[1]

Несмотря на ассимиляцию, смешанные браки, религиозное давление со стороны конфуцианских и буддийских властей, албазинцы на протяжении нескольких веков твердо сохраняли свою православную веру.

В 1898 году на административной карте Китая появляется новый город, Харбин, которому суждено было стать одним из центров русской диаспоры в Китае. Он строился как типично русский город, разве что с тем отличием, что темпы его роста опережали все ожидания. Уже в 1906 году здесь жило 40 тысяч человек. В 20-ые годы город насчитывал 20 православных храмов.

После октябрьского переворота в мире образовалось два центра русской эмиграции: в Европе – Париж, в Азии – Харбин. И если в Париже русское дворянство быстро растворилось во французском обществе, то на другом континенте несколько десятилетий сохранялась дореволюционная Россия.[2]

В 1922 году русские составляли четверть населения Харбина, т.е. около 120 тысяч человек.[3] В этом же году была основана Харбинская епархия, выделенная из состава Владивостокской. Этот акт, осуществленный Заграничным Высшим Церковным Управлением, фактически был признан высшей церковной властью и в России [4].

Во время Второй Мировой войны были нарушены связи между Заграничным Синодом и русской православной диаспорой в Китае. Даже внутри самого Китая отношения между митрополитом Мелетием, возглавлявшим Харбинскую епархию и архиепископом Виктором, начальником Русской Духовной Миссии в Пекине, были затруднены. Проблема была в том, что вследствие захвата японцами Манчжурии, на Северном Китае было создано Маньчжоу-го – марионеточное государство во главе с императором Пу-И, полностью зависящее от японских оккупантов. Пекин же оставался столицей Китайской республики.

Когда исход Второй Мировой войны был предрешен, и дело шло к капитуляции Японии, среди русских эмигрантов в Китае стали распространяться просоветские настроения. В июле 1945 года в Харбине состоялось епископское совещание, которое решило просить у Патриарха Алексия I принять дальневосточные епархии в лоно Московского Патриархата. Одним из активных участников вхождения Православной Церкви в Китае в юрисдикцию Русской Православной Церкви был викарный Шанхайский епископ Иоанн (Максимович), который в своем письме к начальнику миссии в Пекине, епископу Виктору, датированным 31 июля, изъявлял желание воссоединится с Патриаршей Церковью. Епископ Виктор направил Святейшему Патриарху телеграмму, в которой просил Его Святейшество принять его и владыку Иоанна под свой первосвятительский омофор.[5]

24 августа 1945 года 120 советских десантников высадились в Харбине. Местное население оказало посильную поддержку Красной Армии, освободившей их от японских  оккупантов.[6] Начался новый период в истории Русского Православия в Китае.

Еще до получения известий из Москвы владыка Иоанн стал поминать за богослужением Патриарха Алексия I. То же самое сделал и епископ Виктор. Но 28 сентября 1945 года из Женевы на имя епископа Иоанна пришла телеграмма, посланная митрополитом Анастасием, с сообщением о том, что Зарубежный Синод функционирует. Владыка решил, что не следует переходить в юрисдикцию Московского Патриархата без благословения на то своего священноначалия. Он еще не знал, что епископ Виктор уже направил телеграмму Святейшему Патриарху Алексию. Только в октябре 1945 года, когда возобновилась связь между Пекином и Шанхаем, владыка Иоанн узнал об этом. Епископ Виктор согласился ждать положительного ответа со стороны митрополита Анастасия, тем более что сам митрополит Мелетий, представитель Зарубежного Синода, готов был перейти в юрисдикцию Московской Патриархии.[7] В это время за рубежом не было ни одного иерарха, который бы не хотел воссоединиться с Церковью на родине. Среди них был и архиепископ Димитрий (Вознесенский), решивший вернуться домой. Его отъезд в Москву состоялся 29 сентября 1946 года. В Москве он был назначен на покой в Псково-Печорский монастырь. Скончался архиерей через 4 месяца в Ленинграде и был похоронен на Охтенском кладбище. Владыка Димитрий был очень набожным и строгим к себе человеком. Народ его любил за доброту и любовь к службам церковным, которые он совершал три раза в неделю.[8]

По иному сложилось судьба сына епископа Димитрия – архимандрита Филарета (Вознесенского), не принявшего юрисдикцию Московского Патриархата. Он остановился в Харбине, отказался принять советский паспорт, который заставляли брать всех русских. Конечно же, такая его позиция могла повлечь за собой многие проблемы, которые ему все же удавалось преодолевать вплоть до начала 60-х годов. Неприятие всего советского усилило в его характере ригористический дух, в том числе, и по отношению к Московскому Патриархату. Архимандрит Филарет уехал из Китая только тогда, когда там почти не осталось русских. В 1963 году он стал епископом Брисбенским в Австралии, а уже в 1964 году был избран митрополитом и Первоиерархом Зарубежного Синода, преемником митрополита Анастасия.[9]

С конца 1945 по середину 1946 года Русская Православная Церковь в Китае переживала переходный период.

В июне 1946 года указом Патриарха Алексия I Восточно-Азиатский Митрополичий Округ был преобразован в Восточно-Азиатский Экзархат[10] во главе с митрополитом Нестором (Анисимовым), заменившим скончавшегося митрополита Мелетия. Епископ Иоанн (Максимович) был освобожден от Шанхайского викариатства с назначением туда епископа Ювеналия. Но владыка Иоанн отказался подчиняться архиепископу Виктору. К тому же, из Мюнхена пришла радиограмма, в которой сообщалось, что Шанхайский округ отныне преобразуется в самостоятельную епархию во главе с епископом Иоанном. Вскоре владыка Иоанн Шанхайский принимает китайское гражданство.

5 тысяч прихожан в Шанхае остались верны епископу Иоанну. За ним остались собор, приют имени святителя Тихона Задонского, подворье Харбинской женской обители и почти все храмы округа. Лишь в одном из районов Шанхая – Вэйсайде - для 10 тысяч человек, оставшихся на стороне архиепископа Виктора, было отдано помещение, которое было освящено как храм во имя Казанской иконы Божией Матери. Нужно сказать, что все сторонники Московского Патриархата приняли советское гражданство, а те, кто подчинился владыке Иоанну Шанхайскому, остались считаться эмигрантами.[11]. В эти годы началось массовое возвращение всех, кто принял гражданство СССР, на Родину. Всех их ждали суровые испытания в стране, которая не была той старой Россией, из которой они уезжали в начале 20-х годов. Многих из новоприбывших ждали ссылки, каторги, лагеря. Особенно трагичной была судьба шанхайцев – репатриантов 1947 года, попавших в сети ГУЛАГа.[12]

В самом Китае во второй половине 40-х годов ХХ века шла гражданская война между Гоминьданом и коммунистическим правительством Северного Китая. Причем, нужно сказать, несмотря на все свои симпатии к китайским коммунистам, правительство СССР признавало руководителя Гоминдана Чан Кайши законным главой Китайской республики. И это продолжалось до 1949 года, когда стало ясно, что коммунисты в Китае победили.[13]

Гоминдановское правительство с подозрением относилось ко всем советским учреждениям на контролируемой им территории Китая. В списки подобных учреждений была занесена и Русская Духовная Миссия, возглавляемая архиепископом Виктором, принявшим советское гражданство. Зато существование Духовной Миссии во главе с китайским гражданином – епископом Иоанном - выглядело вполне законно.[14]

В это время в Харбине на посту Экзарха продолжал оставаться митрополит Нестор. Но 13 июня 1948 года он стал собираться на Собор в Москву. Утром 14 июня он был задержан китайскими коммунистическими властями по обвинению в антикоммунистической деятельности, что и было сообщено в Генконсульство СССР в Харбине. Владыка Нестор был депортирован в Советский Союз, где попал на 8 лет в ссылку в мордовский поселок Явас.[15]

С наступлением китайских коммунистов из объятого красным пламенем Китая белоэмигранты стали готовиться к эвакуации. В Шанхае еще осенью 1948 года проживало около 8 тысяч русских. Первая партия русских эмигрантов покинула город 14 января 1949 года на пароходе «Хван-Лен». Всего на этом пароходе уехало 600 русских беженцев. Перед отъездом всех их напутствовал владыка Иоанн Шанхайский. Часть русских эмигрантов оказалась на Тайване, но большинство отправилось на Филиппины, которые до конца 1949 года приняли 5 тысяч русских эмигрантов. Уже незадолго до захвата Шанхая коммунистами, 4 мая 1949 года, город покинул и владыка Иоанн.

К концу 1949 года коммунистические войска овладели всем континентальным Китаем, а 1 октября этого же года была провозглашена Китайская Народная Республика.

Исход русских из Китая предопределил дальнейшую судьбу Православия в этой стране. 24 января 1950 года Патриарх Алексий I декларировал о необходимости церковно-миссионерской деятельности, направленной на просвещение самих китайцев и на создание Китайской автономной Церкви.

30 июля 1950 года состоялась первая епископская хиротония для Китая. Первым епископом Китайской Церкви стал китаец по национальности владыка Симеона (Ду). После хиротонии он был направлен в Шанхай, в еще недавно кафедральный город епископа Иоанна (Максимовича). Здесь епископ Симеон не нашел общего языка с местным русским духовенством. В дальнейшем, не сложились у него отношения и с Экзархом - архиепископом Виктором.[16]

Несмотря на отъезд русских из Китая, все же в начале 50-х годов здесь еще проживало довольно много бывших подданных Российской империи и тех русских, которые родились уже в Китае. Так, согласно статистическим данным, в 1952 году Маньчжурское архиепископство насчитывало 60 приходов, 200 священников и до 100 тысяч прихожан[17]. Но русская диаспора в Китае постепенно таяла.

В одном Шанхае в начале 1953 года было около 2,5 тысяч европейцев, а к концу года их осталось всего не более 1-ой тысячи, в т.ч. 300 человек православных. К лету 1954 года русских в Шанхае насчитывалось уже только 200 человек. Возникла опасность закрытия всех приходских храмов города за неимением средств на их содержание. Но, невзирая на все эти трудности, в том числе и на трудности материального характера, Шанхайскому епархиальному управлению, удавалось еще издавать «Церковный листок», который, хотя и имел ограниченный объем всего в четыре страницы, все же информировал немногочисленную паству города о распорядке богослужений в храмах Шанхая, указывая дни престольных праздников, архиерейских служб и т.д. [18]

В это время в Китае происходят серьезные внутриполитические изменения, связанные с ростом национализма и шовинистических идей. Это привело к упразднению Восточно-Азиатского Экзархата и к созданию автономной Китайской Православной Церкви. Русскому духовенству было предложено покинуть Китай. Состоялось передача всего недвижимого имущества Православной Церкви Китайской Народной Республике. Сам акт передачи состоялся 30 марта 1956 года.

27 февраля 1956 года из Китая уехал харбинский епископ Никандр, а 26 мая из страны уехал последний русский архиерей – архиепископ Виктор.

В конце 1957 года в Харбине оставалось до 5 тысяч православных, из них 2 тысячи ждали разрешения на выезд в СССР и Австралию.

Как и в СССР, в конце 50-х годов в Китае начались гонения на религию. В 1958 году в Харбине был закрыт и превращен в цирковое училище Благовещенский храм. Находившиеся в этом храме останки митрополита Мелетия были осквернены. Был закрыт и ряд других храмов города.

На рубеже 50-х - 60-х годов происходит резкий переворот во взаимоотношениях Китая и СССР. Сотрудничество во всех сферах было прекращено. В Советский Союз были отозваны все советские специалисты. Правительство КНР предложило покинуть страну всем русским, не имеющим китайского гражданства. С приближением «культурной революции» русских в Китае почти не осталось. Церковная жизнь была сведена фактически на нет. В 1964 году был закрыт последний русский православный храм в Пекине.[19]

Политика религиозной дискриминации проводилась и по отношению ко всем другим религиям страны. Сжигались деревянные статуи Будды, глиняные разбивались. Маленькие храмы  в деревнях закрывались, большие превращались в склады сельхозинвентаря. Громились святые для конфуцианского Китая алтари предков, которые были в каждом китайском доме.[20]

3 марта 1965 года в Шанхае преставился последний китайский епископ – Симеон. После его кончины был закрыт Шанхайский кафедральный собор и превращен в биржу. Наступил черед закрытия последних храмов Харбина. С отъездом 28 августа 1965 года игуменьи Ариадны в США, был закрыт последний православный монастырь Китая.[21]

К 1966 году из 25 православных церквей,[22] существовавших ранее в Харбине, остался один кафедральный собор во имя святителя Николая, который хунвэйбины («красные охранники» из числа маоистской молодежи) разнесли по бревнам[23] под предлогом, что в кресте, расположенном на его куполе, находится вражеская радиостанция, работающая на «советских ревизионистов».[24]С этого времени вплоть до середины 80-х годы ХХ века православные Китая остались фактически без единого храма, без богослужения, без таинств.

На западе Китая в Синьцзян-Уйгурском автономном округе также было довольно много русских, тем более что этот административный район граничит со среднеазиатскими республиками бывшего СССР.

Центром церковной жизни в Синьцзяне с конца 30-х годов был город Кульджа. Его православные жители в 1946 году возбудили перед Московской Патриархией ходатайство о назначении сюда священника из СССР. В Китае шла гражданская война, поэтому все приходы в Синьцзяне оказались в непосредственном подчинении Московского Патриархата. Лишь после восстановления связи с Пекином, православные Западного Китая снова вошли в общение с Российской Духовной Миссией в столице страны.

В 1954 году начался массовый отъезд русского населения в СССР и Австралию. Церковная жизнь в Синьцзяне постепенно приходит в упадок. К 1960 году в округе осталось всего 500 православных. В этом году в СССР уехал игумен Софроний (Иогель). В конце концов, в годы «культурной революции» в Синьцзяне, как и во всем Китае, были закрыты все православные храмы.

Несколько по-иному сложилась судьба Русского Православия в Сянгане (Гонконге), тогда еще британской колонии.

До начала Второй Мировой войны русская православная община, возглавляемая о. Димитрием (Успенским), собиралась для богослужений в англиканском храме. В годы военной оккупации многие русские, как и вообще европейцы попали в  японские лагеря для пленных.

После войны гонконгская община во имя святых Первоверховных апостолов Петра и Павла перешла в юрисдикцию Московского Патриархата. Но прибывшие в Гонконг русские беженцы из Манчжурии в этом британском владении решили создать свой собственный приход. Домовой храм они устроили в гараже прихода Московского Патриархата. Но через несколько лет, в связи с отъездом беженцев из Пекина, он был закрыт. С окончательным утверждением коммунистов в Китае в 1949 году были прерваны связи Петропавловской общины с Восточно-Азиатским Экзархатом Московского Патриархата. В 1955 году в Гонконге осталось только 85 прихожан русской православной общины. Все они были против любых связей с Московской Патриархией, хотя формально входили в ее юрисдикцию.

36-летняя история Петропавловского храма в Гонконге закончилось в 1970 году после смерти его неизменного настоятеля о. Димитрия Успенского. Вся церковная утварь была отправлена в Австралию.

Новые демократические веяния начались в Китае только после смерти «Великого кормчего» Мао Цзэдуна. В 1984 году в Харбине была открыта первая православная церковь. Настоятелем этого храма являлся о. Григорий. В 1989 году в Харбине проживало только 40 русских, и в основном все они пожилого возраста.[25]

В Синьцзяне в настоящее время насчитывается 2 тысячи этнических русских. В 1991 в Урумчи, административном Центре этого автономного округа, был построен новый храм, взамен разрушенного местными революционерами.[26]. В Кульдже православные собираются на молитву в комнате, сохраняя старинные книги и иконы[27], которые служат отрадой для души всем тем, кому дорого Православие в этой далекой китайской земле.

В возрождении Русского Православия и вообще Православия в Китае заинтересована не только Русская Православная Церковь Московского Патриархата, но и Русская Православная Церковь Заграницей, а именно ее австралийская ветвь, которая как раз и выросла за счет послевоенной русской эмиграции из Китая. В июне 1997 года КНР с группой паломников посетил правящий архиерей Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ, епископ Иларион. Путешественники, в большинстве своем выходцы из Китая, посетили запущенные русские храмы городов Шанхая и Харбина, а также русские кладбища[28].

Русская православная диаспора оказала большое влияние на развитие образования и европейской культуры в Китае. В Харбине существовали не только средние, но и высшие школы. Немаловажные значения имел в городе русский лицей во имя Святого благоверного князя Александра Невского[29]. Резкое сокращение русских школ и учащихся началось в 1954 году с началом массового оттока русского населения в СССР. В 1955/56 учебном году в Харбине оставалось только две школы с преподаванием на русском языке. Из 59 выпускников этих школ четверо остались в Китае, 12 выехали в СССР, 6 человек в США, 1 - в Венесуэлу, а остальные 36 отправились в Австралию.[30]

В настоящее время русская православная диаспора в Китае не имеет ни одного русского священника, который бы окормлял ее. Китайское законодательство запрещает деятельность иностранных религиозных организаций на территории КНР.

Славная история Русского Зарубежья в Китае ушла в прошлое. Нынешнее возрождение Православной Церкви в Китае зависит уже от самих китайцев.

Монголия

Еще в конце XIX века в Урге (нынешний Улан-Батор) появляется первый русский православный храм. Остатки этой церкви до сих пор видны на территории российского торгпредства Монголии. Церковь была закрыта в 1932 году, а ее духовенство было репрессировано.[31]

Русские в Монголии – это особый этнический конгломерат, куда входят потомки выходцев из России, а также их дети от смешанных браков с китайцами и монголами. В Монголии все они называются «местно-русскими».[32]

В середине 50-х годы ХХ века в Монголии проживало около 10 тысяч российских граждан. С 1956 года все они получили право на выезд в СССР.[33] В 1971 году советское правительство предоставило возможность местно-русским получить советские общегражданские паспорта. В это время, согласно монгольским источникам, на территории Монголии проживало 22,1 тысяч русских.

За последние 10-15 лет численность русских в Монголии сократилась почти в десять раз. Сейчас их здесь не более 2-3 тысяч человек, в т.ч. почти 2 тысячи человек в Улан-Баторе.

В Селенгинском аймаке их осталось 370 человек, в Дархане и его окрестностях – до 100 человек. Еще меньше русских ныне проживает в Сухэ-Баторе, Эрдэнэте, Чойбалане и других населенных пунктах страны.

Летом 1995 года группа пожилых граждан из русской общины Улан-Батора обратилась к российскому МИДу с просьбой оказать помощь в открытии православного прихода в Монголии.[34] Приход во имя Святой Троицы был создан, а в 1997 году он официально был принят в юрисдикцию Русской Православной Церкви.[35] Временно православную общину стало окормлять Бурятское благочиние Русской Православной Церкви.[36]

19 января 1998 года в Улан-Батор прибыл первый настоятель Свято-Троицкого прихода протоирей Анатолий Фесечко, который и занялся непосредственно духовным просвещением русского населения этого небольшого государства.[37]

С сокращением русского населения в Монголии в последние десятилетия ХХ века в стране уменьшилось и общее количество русских школ. Если в начале 90-х годов в Улан-Баторе было четыре русских школы, то уже в 1997 году осталась всего одна.[38]

Корея

Между Кореей и Российской Империей дипломатические отношения были установлены в 1884 году. А 17 февраля 1900 года был открыт первый православный храм на Корейском полуострове. Вскоре была открыта Российская Духовная Миссия, разместившаяся в здании консульства. В скором времени церковь была перенесена в здание школы и 17 апреля 1903 года освящена во имя святителя Николая Чудотворца. И до сих пор этот храм находится в столице Южной Кореи – Сеуле, в районе Ахен Донг.[39]

В 1936 году в Сеул был послан иеромонах Поликарп (Приймак). Он был направлен митрополитом Японским Сергием (Тихомировым) для окормления православной корейской паствы.[40] В 1904 году отец Поликарп стал архимандритом и начальником Российской Духовной Миссии в Корее. Его паства проживала во многих городах полуострова: Пхеньяне, Хопучине, Кайею, Каругае. В основном, она состояла из русских, корейцев в ней было только 150 человек.[41]

В 1945 году Корея перестала быть колонией Японии. Ее северную часть оккупировали советские войска, впоследствии установившие там коммунистическую диктатуру, южную же заняли американцы. В 1947 году в Сеуле во дворце «Добродетельного многолетия» собралась конференция, обсуждавшая вопрос об объединении обеих частей Кореи в единое государство. Советские делегаты заняли здание бывшего императорского консульства России, по соседству с которым находился дом о. Поликарпа. Делегаты посетили его, что привело к нестроениям в Николаевской общине. О. Поликарпу временно пришлось покинуть Корею. Тогда архиепископ Вениамин Японский, в ведении которого находилась Корейская Миссия, перейдя в лоно Американской Митрополии, вместо о. Поликарпа, направил в Сеул другого священника. Им стал о. Алексий Ким, кореец по национальности.[42]

Отец Поликарп вернулся в Сеул, где в декабре 1948 года был арестован и заключен в тюрьму Кемукван. Выйдя из нее, он стал добиваться возвращения Духовной Миссии в лоно Московского Патриархата. Но летом 1949 года был вновь арестован и вместе со своей матерью выслан из Кореи. Власти мотивировали это тем, что он принял советское гражданство.[43]

Во время войны между Южной Кореей и КНДР Миссия пострадала. В июне 1950 года Сеул был захвачен коммунистическими войсками Северной Кореи. Бесследно исчез о. Алексей Ким. Во время боев погибло и российское консульство. Церковь Миссии все же удалось сохранить со всем, что в ней находилось. Сам же город настолько пострадал, что люди стали возвращаться сюда только с 1953 года. Это были годы необычайного религиозного подъема в Южной Корее.

С января 1954 года православные Кореи снова получили священника, рукоположенного в Токио, о. Бориса Мун. Вновь в Свято-Николаевской церкви стало регулярно совершаться богослужение. Приход храма значительно пополнился за счет православных солдат и офицеров из американских и греческих воинских частей, расквартированных в Сеуле. Значительное уменьшение количества русских в Корее привело к тому, что службы в храме миссии стали совершаться на корейском языке. Мелодии же церковных распевов сохранились русские. Усиление греческого влияния среди православных Кореи привело к тому, что даже русские имена были заменены на греческие.[44]

25 декабря 1955 года съезд корейских православных христиан принял решение о присоединении к Константинопольскому Патриархату. В лице Греческой Архиепископии в Америке[45] Православная Церковь в Корее получила официальное название – Chonggyochoe («Общество православной доктрины»). К концу 50-х годов в стране насчитывалось около 400 православных.[46]

В 1970 году Священным Синодом Константинопольского Патриархата была создана митрополичья кафедра, объединившая под своим управлением православные приходы Новой Зеландии, Индии, Кореи, Японии, Филиппин, Сингапура, Индонезии, Гонконга.[47]

В настоящее время в Корее существует пять приходов Константинопольского Патриархата и один женский монастырь во имя Преображения Господня. Среди прихожан Свято-Николаевского Прихода и других приходов Константинопольского Патриархата есть немало русских.[48] С началом 80-х годов в Сеуле действует православная духовная Семинария.[49]

Благодаря популяризации православия среди самих корейцев, Православной Церкви удалось поднять свой престиж в стране. Так, во время международных Олимпийских игр 1988 года, проходивших в Сеуле, на центральном стадионе южнокорейской столице была сооружена православная часовня.[50]

В 90-х годы ХХ века в стенах Санкт-Петербургской Духовной Академии проходили стажировку два православных студента из Южной Кореи – священник Истин Янг и чтец Владимир Ли.[51] В списке священнослужителей  Русской Зарубежной Церкви за 1999 год о. Истин упоминается как клирик РПЦЗ.[52]

С недавних пор в Корее существует и община Московского Патриархата.[53]

В 2000 году все православные этой южной страны отмечают важный юбилей – 100-летие Православной Миссии в стране. Именно русские стали родоначальниками Православия на Корейском полуострове.[54] Любопытно, что в последнее время интерес к присутствию Православной Церкви на севере полуострова стали проявлять и власти КНДР.

Япония

На территории современной Японии русская православная диаспора представлена подворьем Русской Православной Церкви Московского Патриархата в Токио с храмом святителя Николая Чудотворца, а также приписанными к нему православными общинами в Хитачи и при часовне на русском кладбище в Нагасаки.[55]

После длительного перерыва, в 1967 году в Японии удалось восстановить деятельность Русской Духовной Миссии Московского Патриархата. Возрождение Русского Православия в Японии началось во время поездки в сентябре - октябре 1967 года в эту страну епископа Зарайского Ювеналия.[56]

Определением Священного Синода Русской Православной Церкви от апреля 1970 года, в Токио было создано подворье Московского Патриархата при митрополите Автономной Японской Православной Церкви. Храм святителя Николая разместился недалеко от станции Магомэ, в районе Камиикедай города Токио.[57] Первая церковь подворья размещалась в частном доме, где она занимала две комнаты площадью 25-30м2. В нем могли разместиться лишь 60-70 человек. Прихожанами храма были 105 японцев и 33 русских.[58]

Современный храм подворья Московского Патриархата в столице Японии занимает 1-й этаж жилого дома. Его посещают, в основном, русские, временно или постоянно проживающие в Токио и его окрестностях. На воскресных богослужениях обычно присутствует 30-40 прихожан.

Индия

История появления Русского Православия в Индии тесно связана с именем отважного миссионера – о. Андроника (Елпидинского), который до 1948 года проповедовал свет Христовой Истины в далекой Южной Азии. Он непосредственно подчинялся митрополиту Евлогию (Георгиевскому), от которого в 1937 году принял сан архимандрита.[59]

События Второй Мировой войны вызвали большую волну русской эмиграции в Индию как со стороны Ирана, так и со стороны Китая и Малайского архипелага. Главными очагами поселения русских в Индии стали города Бомбей и Калькутта. Но, в это же время, многие русские семьи были рассеяны по всей стране. О. Андроник, заботясь о миссии среди коренных индейцев, не забывал духовно окормлять и своих соотечественников, поселившихся волей судеб на индийской земле. Возможно, именно он совершил первую православную литургию в португальской колонии Гоа, расположенной на западе полуострова Индостан.

В 1944 году архимандрит Андроник посетил город Калькутта, где в то время проживало до 80 человек русских. Здесь была создана русская православная община со своим старостой, церковным хором. Появился и свой храм. Им стал второй армянский кладбищенский храм, предоставленный специально для русских местной армянской диаспорой.

В Бомбее было создано сразу два русских центра – дом Смеловых и гостиница «Тачма Гал». В столице Индии, Дели, о. Андроник организовал Русское отделение университета, в котором сам преподавал русский язык. В одном из комнат барака, где размещалось отделение, архимандрит устроил православную церковь.

Для русских, проживающих в Мадрасе, о. Андроник так же совершал богослужение. Для этой цели, как и в Калькутте, был приспособлен армянский храм.[60]

В 1948 году архимандрит Андроник покинул Индию. По приглашению епископа Иоанна (Шаховского) он уехал в США, чтобы там продолжить свою пастырскую деятельность.[61]

Будучи еще в Индии, о. Андроник подвизался на юге страны, в Голубых горах (Нилгери), близ Травонккора. В будущем он хотел здесь создать скит. Его заветной мечте так и не удалось сбыться, но индусы еще в течение долгого времени помнили жившего в Траванккоре русского монаха[62]

Как ни странно, в такой далекой от основных мест расселения русской эмиграции стране, как Индия, во второй половине ХХ века были представлены все три направления Русского Православия. Второй такой Церковью, после Русской Архиепископии Константинопольского Патриархата, была Зарубежная Церковь, которая в 1953 году основала в Индии свою миссию. Ее возглавил прибывший в Карелу (Южная Индия) из Новой Коренной Пустыни (штат Нью-Йорк) архимандрит Лазарь. В те годы миссия РПЦЗ в Индии пыталась вести переговоры с индийскими яковитами о присоединении к Православной Церкви.[63] В последние годы она прекратила свое существование.

В 90 годы ХХ века участились попытки учредить Русскую Духовную Миссию Московского Патриархата в Индии. Инициаторы создания Миссии в столице страны столкнулись с рядом препятствий, в том числе чинимых со стороны Российского Посольства. Все же для русских, проживавших в индийской столице, удавалось служить молебны и совершать некоторые требы. На очереди планируется создание домовой церкви.[64] Участникам делегации Московского Патриархата, посетившей Индию в 1998 году, удалось побывать в греческих храмах города Калькутты, где они видели много русских икон, совершить несколько крещений в городе Мадрасе, познакомиться с реалиями повседневной жизни современных индийцев.[65]

Индонезия

В Индонезии Православная Церковь была легализована лишь в 1992 году.[66] Но мало кто знает, что первые православные из числа русских эмигрантов здесь появились уже в начале 20-х годов ХХ столетия. Русские колонии были созданы в столице Индонезии – Батавии (современная Джакарта) и Бандунге. Последний расположен на высоком плоскогорье, поэтому отличается довольно умеренным климатом, чем и привлекал в здешние места россиян. Именно в Бандунге был создан приход Русской Православной Церкви, подчинявшийся Синоду в Сремских Карловцах.

В 50-е годы в технологическом институте города Бандунга работал Д.Н.Оболенский, родственник Льва Толстого, сын последнего управляющего Ясной Поляны.

Русские эмигранты преподавали и в университете города Медан (Северная Суматра).

В конце 60-х годов русская колония в Индонезии иссякла. Оставалось всего две-три семьи. Одни умерли, другие выехали в Австралию или вернулись в СССР. Еще раньше, из-за отсутствия прихожан, прекратила свое существование русская православная церковь в Бандунге.[67]

Филиппины

В столице Филиппин, островного государства, расположенного в юго-востоке Азии, Маниле, первый русский православный храм был построен еще в 1934 году. Он был освящен во имя Иверской иконы Божией Матери и окормлялся настоятелем Гонконгского храма святых Петра и Павла, о. Димитрием Успенским. В годы Второй Мировой войны этот замечательный собор был разрушен японским снарядом[68]. Когда в конце 1948 года войска китайских коммунистов подступили к Шанхаю, Международная организация беженцев (IRO), подведомственная ООН, обратилась к ряду стран с просьбой представить политическое убежище всем тем, кто желал покинуть этот город. Единственным государством, кто согласился это сделать, были Филиппины.[69] Именно сюда 13 января 1949 года началась эвакуация 5,5 тысяч русских беженцев из Шанхая. Двадцать семь месяцев жизни новых островитян на острове Тубабао были тяжелым испытанием в их жизни. Но они стойко перенесли все тяготы и невзгоды, сохраняя в сердцах веру Православную, строя временные храмы и совершая в них православные богослужения. [70] Обо всем этом в более подробной форме было сказано в I главе книги.

Израиль

История Русской Духовной Миссии в Палестине начинается еще с середины XIX века. Заботами архимандрита Порфирия (Успенского)[71] миссия была утверждена императорским указом от 11 февраля 1847 года.[72] В июне 1864 года в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме был освящен первый русский храм на Святой Земле.[73]Это был храм во имя святой мученицы царицы Александры. В 1872 году был освящен соборный храм Миссии во имя Святой Троицы. Впоследствии, Святая Земля пополнилась новыми благолепными храмами; вокруг некоторых из них были устроены даже целые русские обители. В 1893 году на участке Русской Духовной Миссии в Яффе, близ гробницы праведной Тавифы, воскрешенной апостолом Петром, был освящен храм во имя апостола Петра и праведной Тавифы.[74]

После русской революции 1917 года русские храмы и монастыри в Палестине попали в ведение Зарубежного Синода, заседавшего в Сремских Карловцах. Это продолжалось вплоть до провозглашения в 1948 году государства Израиль.

В 1945 году Святую Землю посетил Святейший Патриарх Алексий I, которого радушно встречали многие представители русского населения Палестины.[75] Патриарх ознакомился со святыми местами, дорогими сердцу каждого православного человека, а заодно непосредственно узнал о состоянии русских храмов и монастырей, построенных в Палестине еще во времена императорской России.

В эти годы Палестина являлась частью британского мандата Трансиордании. 22 марта 1946 года Великобритания отказалась от этого мандата, представив Трансиордании право на самоопределение. Уже через несколько дней страна, находившаяся на востоке от реки Иордан, стала называться Иорданией, а эмир Абдаллах был объявлен ее королем. Западный берег реки Иордан освободился из-под опеки британской короны только 14 мая 1948 года, когда было провозглашено независимое еврейское государство Израиль. Часть территории Палестины была выделена под арабское государство. Иерусалим получил статус самостоятельной административной единицы со специальным международным режимом.

Буквально через несколько дней после провозглашения независимости Палестины вспыхнула арабо-израильская война 1948-1949 годов, куда была втянута и Иордания. О самостоятельности арабского государства на западном берегу реки Иордан было забыто. По договору между Израилем и Иорданией от 1950 года, к Иордании отошла часть арабских территорий Палестины и Восточный Иерусалим, к Израилю также часть арабской территории Палестины и Западный Иерусалим.[76]

В 1948 году были налажены отношения между Израилем и Советским Союзом, который одним из первых признал независимость еврейского государства. В благодарность за это Израиль передал Русской Православной Церкви Московского Патриархата, как Церкви в СССР, все русские храмы и монастыри на своей территории, в том числе, и в Западном Иерусалиме.

17 сентября 1948 года Священный Синод Русской Православной Церкви назначил начальником Русской Духовной Миссии в Палестине архимандрита Леонида (Лобачева).[77] 30 ноября члены первой миссии Московского Патриархата прибыли в Иерусалим. Здесь они застали разруху и запустение, царившее в храмах и зданиях Миссии. Полный разлад в русской церковной жизни в Святой Земле был вызван все той же войной между Израилем и Иорданией. Сотрудникам Миссии пришлось еще долгие годы залечивать раны, нанесенные войной российскому имуществу.[78]

В Иерусалиме Миссия была радушно встречена русскими жителями города, в т.ч. его старожилом, архимандритом Мелетием. Первую литургию совершили на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы в храме святой мученицы Александры. Члены миссии занялись опекой над всеми теми участками, которые перешли в ведение Московского Патриархата. Это были: русское подворье с Троицким собором и домом Миссии, Горненский монастырь в Айн-Кареме, «место сидения» близ Горнего, храм и сад в Яффе, земли, дома и храм в городе Хайфа, сады в Назарете и Кане Галилейской, «дом со сводами» и Магдальский сад у Тивериадского озера. Все территории, принадлежащие Русской Православной Церкви, но перешедшие в ведение Иордании, продолжали оставаться в юрисдикции Русской Зарубежной Церкви.[79]

После архимандрита Леонида с декабря 1949 года по сентябрь 1951 года Миссию Московского Патриархата в Палестине возглавлял епископ Владимир (Кобец). Его сменил архимандрит Поликарп (Приймак) (с 1936 по 1949 годы находившийся в Корее).[80]

Ухудшение отношений между Израилем и СССР в начале 50-х годов ХХ века связано с участием Израиля в Корейской войне на стороне США. В 1953 году произошел разрыв дипломатических отношений между Советским Союзом и Израилем. Это было связано со взрывом бомб на территории Миссии СССР. В июле того же года отношения были восстановлены,[81] но Советский Союз сменил свои внешнеполитические ориентиры, перейдя на сторону арабов. Все эти политические события сказались и на отношении Израиля к Русской Православной Церкви на земле Палестины. Так, в рождественскую ночь 1954 года в Вифлеемском храме власти не дали совершить богослужение по-славянски. Они заняли «Русский сад» в Абу-Кабире (Яффа); была создана государственная комиссия для опеки «вражеского и бесхозного имущества». Предлагался захват ряда зданий Горнего монастыря и сада в Магдале. Но это не удалось осуществить из-за множества протестов Русской Духовной Миссии, посылавшихся в Министерство культов и религий и МИД Израиля. Большую помощь Русской Церкви оказало также Посольство Болгарии, представлявшее интересы СССР в этой стране.[82] Нужно сказать, что вплоть до конца 60-х годов в еврейском государстве почти не оставалось официальных представителей Советского Союза. В основном, те, кто остались здесь, были представители Русской Православной Церкви Московского Патриархата.[83]

Из-за невозможности совершения русскими людьми паломнических поездок из СССР в Палестину, храмы Русской Духовной Миссии в Израиле оставались полупустыми или почти пустыми. Так, средняя посещаемость собора Миссии в середине 50-х годов достигала всего 20-25 человек в день, а в Яффе и Хайфе и того меньше – 5-7 человек. По сравнению с концом 40-х годов, значительно уменьшилось и количество священников, прибывавших из СССР. Если сначала их было 4-5, то к середине 50-х осталось только 2.

Во время Суэцкого кризиса 1956 года дипломатические отношения между СССР и Израилем вновь были разорваны. Но это мало сказалось на положении Миссии. Даже, наоборот, через миссию Русской Православной Церкви израильские власти пытались возобновить и нормализовать отношения с Советским Союзом. Свидетельство этого - публикации расписания богослужения в храмах Русской Духовной Миссии в израильской англоязычной газете «Джерузалем пост». А 30 октября 1957 года начальник Русской Духовной Миссии архимандрит Никодим был приглашен в Кнессет на инаугурацию президента Бен-Цен.

Политика Н.С.Хрущева в отношении религии в СССР, особенно иудейской, положила свой отпечаток и на советстко-израильские отношения. Волна антисоветских настроений всколыхнула израильскую общественность. Стали появляться случаи хулиганства в отношении Миссии со стороны еврейской молодежи. Но даже не это было самым неприятным для нее в это время.

В начале 60-х годов Советское правительство вознамерилось продать большую часть участков в Израиле, принадлежавших СССР. Переговоры завершились в 1964 году подписанием так называемой «апельсиновой» сделки. За долги и земли Израиль уплатил апельсинами на 5 миллионов долларов и получил почти все Русское подворье, за исключением Троицкого собора и некоторых помещений Духовной Миссии.[84]

Вспыхнувшая в 1967 году Шестидневная арабо-израильская война привела к очередному разрыву дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом. Положение религии в СССР и отношения Советского Союза с Израилем взаимно влияли на положение Миссии в государстве. Вплоть до начала 90-х годов редкими (1-2 раза в год) были паломничества в Святую Землю русских групп из СССР. Да и сами паломнические группы насчитывали не более 10 чел.[85]

В 1990 году была открыта новая страница в истории русского паломничества в Палестину. Из Петрозаводска на трех древнерусских ладьях - «Вера», «Надежда» и «Любовь» - отправились на Святую Землю несколько десятков молодых христиан.[86] В скором времени, все больше и больше паломнических групп стало приезжать из России. И если раньше в центре влияния Русской Духовной Миссии находилось греческое духовенство, затем палестинцы, то сейчас главное внимание уделяется приему именно русских паломников. Миссия приобретает новую задачу – духовное просвещение соотечественников.[87]

Во второй половине 90-ых, за счет теплых отношений Русской Православной Церкви с палестинским лидером Ясиром Арафатом, Миссия в Палестине стала прирастать новыми земельными участками, которые ранее входили в ведение Русской Православной Церкви Заграницей. В 1997 году в подчинение Московской Патриархии и Духовной Миссии перешел Свято-Троицкий монастырь в Хевроне.[88] А 15 января 2000 года палестинские власти изъяли из юрисдикции Зарубежного Синода и передали Московской Патриархии здания Православной Миссии в Иерихоне.[89]

Русской Зарубежной Церкви на территории Палестины принадлежит несколько участков. Это Судные врата с храмом Святого благоверного Александра Невского, находящимся в 100 метрах от церкви Воскресения (сам храм был открыт вместе с Русским домом в 1890 году); часовня у реки Иордан; скит Фара на месте Лавры преп. Харитона; монастыри в самом Иерусалиме: Елеонский, Гефсиманский и Вифанский. [90]

В 1948 году развернулась борьба между русской общиной, находящейся в ведении Зарубежного Синода, и властями Израиля, стремившимися передать все русское имущество Московскому Патриархату. О. Антоний, возглавлявший Русскую Духовную Миссию РПЦЗ в Иерусалиме, потребовал признать самостоятельный статус русских земель в Палестине. Этому воспротивился командующий Северным Округом Иерусалима Нох Бранд, заявивший о несоответствии действий о. Антония израильскому законодательству. В ноябре 1948 года в Иерусалим прибыл архимандрит Леонид (Лобачев), представитель Московского Патриархата в Палестине, и власти Израиля признали его законным главой Русской Миссии в Святой Земле,[91] а все земли, принадлежавшие Зарубежному Синоду на территории Израиля, перешли в юрисдикцию Московского Патриархата. На Иорданской территории, в том числе в Восточном Иерусалиме, Русская Православная Церковь Заграницей сохранила за собой все владения, даже после присоединения в 1967 году этих территорий к Израильскому государству. Это положение сохранилось до конца столетия.

Сирия

В 1959 году в Сирии появляется представительство Московского Патриархата.[92] Представительство расположено в новой части столицы Сирии, города Дамаска, в большом белокаменном здании, увенчанном крестом.

12 июля 1974 года состоялось освящение храма Представительства во имя священномученика Игнатия Богоносца.[93] Храм устроен на 1-м этаже здания Представительства. Из-за крайней малочисленности русской диаспоры в Сирии, богослужения в храме совершаются только на арабском языке.[94] Представительство Русской Православной Церкви в Дамаске поддерживает тесные связи с Антиохийским Патриархатом, на канонической территории которого оно находится.[95]

Ливан

Уже на следующий год после поездки Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия I в Святую Землю, 15 мая 1946 года, в Бейруте было образовано Подворье Московского Патриархата. Изъявили желание иметь у себя подворье Русской Православной Церкви русские жители столицы Ливана.[96] Бейрутская Митрополия Антиохийского Патриархата в качестве храма-подворья Московской Патриархии отдала правый придел во имя святителя Николая[97]в Благовещенском храме столицы.[98] Вокруг него группировалась вся русская колония города. Здесь они отмечали свои праздники и памятные дни.[99]

В прошлом, в Ливане находился и приход Русской Православной Церкви Заграницей. Храм был расположен в столице страны – Бейруте. Он основан еще в 1927 году. До 1960 года церковь располагалась в храме, затем на квартире,[100] а позже совсем прекратила свое существование.

Иран

Указом императора Александра II первая русская церковь в Персии была устроена 22 марта 1864 года при Русской Миссии в Тегеране. Закладка же сегодняшнего храма состоялась только 21 августа 1944 года.[101] Храм был спроектирован в традиционном русском стиле архитектором Н.Л.Марковым.[102] Церковь была построена в течение года и 9 апреля 1945 года освящена во имя святителя Николая Чудотворца. В 1961 году настоятелем Никольского храма в Тегеране стал приехавший из Новой Коренной пустыни (США) игумен Викторин. Он организовал церковно-приходскую школу, где в конце 60-ых обучалось около 75 детей. В это время приход Свято-Николаевского Храма входил в юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей.

После исламской революции в Иране значительная часть иностранцев, в том числе и русских, покинула страну. Свято-Николаевская церковь приходит в запустение.

Переломные события в России и активизация Русской Православной Церкви привели к тому, что Свято-Николаевский храм Тегерана стал достоянием Московского Патриархата. В 90-х годах его настоятелем стал иеромонах Александр (Заркешев).[103] Под руководством отца Александра общине удалось покрыть купола храма «под золото». В качестве материала использовали сплав нитрида титана, которым покрыли купола храма Христа Спасителя в Москве.[104] В Тегеране, на русском кладбище, с 1905 года существует еще одна русская церковь – во имя Святой Троицы.[105] Она находится в районе Дулаб столицы Ирана. 30 мая 1999 года здесь была совершена первая после нескольких десятков лет литургия, совпавшая с праздником Святой Пятидесятницы. Накануне престольного праздника храм отремонтировали и приобрели необходимую богослужебную утварь.[106]

В стране работает много российских специалистов, среди которых немало православных христиан. Всех их нужно окормлять, удовлетворять их духовные нужды.

18 апреля 1997 года о. Александр совершил Божественную Литургию для российских строителей в городе Ахваз (Хузестан).[107] В 1998 году он посетил кладбище русских воинов в Тебризе, где в православной надгробной часовне, построенной еще в 1910 году, совершил заупокойное богослужение.[108]

24 апреля 1998 года иеромонах Александр посетил жилой поселок российских специалистов, работающих на атомной электростанции в Бушере. О. Александр для соотечественников совершил Божественную Литургию. Всех тружеников и их семьи поздравил со светлым праздником Пасхи,[109] который, по воле Божией, им пришлось отмечать в мусульманской стране – Иране.

Кипр

В последние годы ХХ века Кипр стал воистину туристическим раем. Здесь временно или постоянно осели и многие русские, которые проявили инициативу по созданию русского храма на острове.

В 1998 году на участке, переданном Кипрской Архиепископией Русской Православной Церкви для строительства храма во имя святителя Николая Чудотворца, уже была построена часовня во имя святителя Алексия Московского. Храм святителя Николая с приписанной к нему часовней призван окормлять русскоязычную общину Кипра.[110]

Турция

В Турции проживает около тысячи русских.[111] Они окормляются как духовенством Автокефальных Церквей, которые имеют свои представительства в Турции, так и Русской Православной Церковью Заграницей, которая имеет в Стамбуле храм во имя святого апостола Андрея Первозванного.[112]

Египет

Египет, находящийся возле Святой Земли, был с незапамятных времен местом посещения русских паломников. Многие их них здесь оставались по несколько лет, путешествуя по памятным местам библейской и христианской истории.

Первый русский православный храм в Египте появляется в 1922 году. Этот храм был освящен во имя святого благоверного князя Александра Невского.[113] Вплоть до 1945 года этот приход находился в лоне Зарубежной Церкви.[114] В 1983 году Александрию посетил будущий Святейший Патриарх Алексий II.[115] Тогда же община русского храма изъявила свое желание перейти в лоно Московского Патриархата.[116]

Одним из выдающихся настоятелей храма святого Александра Невского был архимандрит Николай Прозоров (1949-1963). Его сменил протоиерей Димитрий Саган.[117]

Александро – Невский храм является подворьем Патриарха Московского при Патриархе Александрийском. Именно через него поддерживаются связи с высшей иерархией братской Александрийской Церкви. Немногочисленная паства церкви святого князя Александра Невского 7 января 1975 года принимала как почетного гостя Патриарха Александрийского Николая VI.[118] На этот же праздник Рождества Христова, отмечаемый Русской Православной Церковью по старому стилю, Александро-Невский храм в 1998 году посетил Патриарх Александрийский Петр VII, отслужив там Божественную литургию.[119]

Сам храм во имя святого благоверного князя Александра Невского, ставший средоточием русской церковной жизни в Египте, находится на одной из центральных улиц Александрии – Саад Заглюль. Он небольшой, домового типа,[120] но сюда стекаются многие православные, ищущие духовной поддержки, и особенно это заметно в последнее время.

В 1999 году появился русский храм Московского Патриархата и в столице Египта – Каире. Этот бывший греческий храм во имя святого великомученика Димитрия Солунского Александрийской Патриархией был передан в дар Русской Православной Церкви. Первые службы в Каирском храме совершил представитель Московской Патриархии при Александрийском Патриархате протоиерей  Димитрий Нецветаев.[121]

Русская Православная Церковь Заграницей также имела свои общины в Египте. Еще в 60-х годах они находились при храмах во имя святителя Николая Чудотворца в Александрии и в Гелиополисе и при часовне во имя святого великомученика Георгия в Каире.[122] Сейчас они, как и некоторые другие приходы Зарубежного Синода в Африке, уже не существуют.

Тунис

Русские эмигранты в Тунисе появляются в 20-ые годы ХХ века, когда к его берегам причалила эскадра Черноморского флота, эвакуировавшаяся из Крыма. Русская колония обосновалась в тунисском порту Бизерта.[123] В 1937-39 годы здесь, как памятник русской флотилии, нашедшей свое пристанище у африканского побережья, был построен храм во имя святого благоверного князя Александра Невского. Фрески и иконы, а также все украшения храма были выполнены прихожанами.[124]

В 1942 году Александро-Невский храм в Бизерте сильно пострадал от бомбардировок, но уже к 1944 году был полностью восстановлен. Катапитасмой храма служит Андреевский флаг, который до 1924 года развевался над кораблями Черноморской военной эскадры. В конце 30-х годов в русской общине города насчитывалось100 прихожан, к концу 60-х их осталось всего 6 человек.[125] Многие покинули Тунис после провозглашения в 1956 году его независимости.[126]

В конце 80-х хранительница храма в Бизерте А.А.Манштейн-Ширинская вышла на связь с Московской Патриархией и предложила ей взять Александро-Невскую церковь под свою юрисдикцию. В 1990 году в город прибыл архимандрит Феофан (Ашурков), который воссоединил Александро-Невский храм с Русской Православной Церковью Московского Патриархата.[127]

В столице страны – городе Тунисе русский православный храм был построен в 1955 году и освящен во имя Воскресения Христова.[128] Некогда церковь строилась на тихой окраине туниской столицы, но сейчас со всех сторон она окружена современными отелями и офисами. Внешне храм напоминает знаменитую церковь Покрова на Нерли.[129]

Первоначально Свято-Воскресенский храм, как и Александро-Невский в Бизерте, принадлежал Русской Православной Церкви Заграницей. Но в 1992 году община церкви перешла в лоно Московского Патриархата. Реликвией храма является его иконостас, снятый с российского линкора «Георгий Победоносец», приставшего вместе со всей русской эскадрой Черноморского флота к тунисским берегам в 1920 году. Церковь вмещает в себя до 400 человек. Регулярно храм посещают временно работающие здесь сотрудники российских учреждений, размещающихся на территории страны, а также постоянно живущие в стране русские и украинские женщины, вышедшие замуж за тунисцев. Хора в храме нет, но по праздникам церковь не остается без пения. Поют в ней, как ни странно, работники посольства США в Тунисе и другие англоязычные специалисты.[130]

Марокко

В начале 20-х годов ХХ столетия в поисках работы в Марокко стали прибывать первые русские эмигранты из Бизерты (Тунис), Франции, Югославии и Болгарии. Для русских, проживающих в этой африканской стране, митрополит Евлогий (Георгиевский) направил иеромонаха Варсонофия (Толстухина), бывшего насельника Валаамского Спасо-Преображенского монастыря. В 30-ых годах были построены русские храмы в Рабате, Хурибге, Касабланке, Танжере. Все русские в Марокко в то время были объединены в общество «Православная церковь и Русский очаг в Марокко».

В 1945 году, следуя по стопам митрополита Евлогия, архимандрит Варсонофий изъявил желание подчинить русскую общину, рассеянную по разным городам страны, Московской Патриархии. Это вызвало раскол в общине, наметившийся еще в 1946 году. Противники объединения не стали принимать советское гражданство и отказались от сотрудничества с духовенством, которое подчинялось Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Приходское собрание в Касабланке 30 января 1947 года уже проходило без духовенства. Возглавлял группу мирян адмирал И.Русин, объявивший, что он и его сторонники отказываются подчиняться указаниям архимандрита Варсонофия.

В скором времени у адмирала появляется много новых сторонников. Это были русские беженцы, прибывшие в 1947 году из германских лагерей Шлейсхейм, Менхегоф и поселившиеся в Касабланке и в ее пригороде Бурназеле. Их было около 300 человек. Они все 2 декабря 1947 года подали на имя И.Русина прошения о зачисления их в число членов организации «Православная Церковь и Русский Очаг в Марокко». До этого русская община, терзаемая разногласиями по поводу того – подчиняться или не подчиняться Московскому Патриархату, состояла только из 200 членов. Естественно было предположить, что с приливом новых противников присоединения к Московскому Патриархату, вопрос мог быть решен только в пользу отказа общения с Церковью на Родине. Но произошло иначе – русские старожилы Марокко не нашли общего языка с «перемещенными лицами» и не приняли их в свою организацию.

На проходившем в феврале 1948 года приходском собрании в Рабате антисоветски настроенные эмигранты оказались в меньшинстве. Иное положение было в Касабланке, где осели русские беженцы, которые создали новую общину «Общество и Православная Церковь в Касабланке», тем самым окончательно закрепив разделение русской православной диаспоры в Марокко.[131]

Оставшись без духовенства, приход в Касабланке еще с 1946 года пытался договориться о получении священника из Парижа, но безуспешно. Митрополит Владимир (Тихоницкий) посоветовал княгине В.В.Урусовой для разрешения церковной проблемы в Марокко обратиться за помощью к митрополиту Анастасию (Русская Зарубежная Церковь), что она и сделала. В Касабланку прибыл о. Григорий Баранников, который занялся упорядочением местной церковной жизни. Именно благодаря ему заметно развивалось и крепло школьное образование русских детей в Марокко. Но больше всего трудов положил во благо Русской Зарубежной Церкви в Марокко протоиерей Митрофан Зноско-Боровский,[132] прибывший сюда 2 сентября 1948 года. При нем в 1950 году решено было построить храм в Касабланке. Церковь во имя Успения Божией Матери была построена и освящена в 1958 году. В 1951 году была устроена домовая церковь во имя Воскресения Христова в Рабате. Действовали также церкви в Танжере и Марракеше.[133]

Прибыв в страну, о. Митрофан взял под свою опеку организацию православной русской молодежи ОРЮР. За 1945-1952 годы этой организацией были проведены концерты, устроены детские лагеря, через которые прошла почти вся школьная молодежь Марокко, совершались туристические походы, а после каждой воскресной литургии проводились собрания.

Жизнь о. Митрофана в Марокко протекала далеко не всегда гладко и без проблем. Особенно ему пришлось пострадать от доморощенных недоброжелателей в 1952 году, когда он совершил панихиду по усопшему в этом году о. Варсонофию, находившемуся в лоне Московской Патриархии.

Согласно указу Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей от 1959 года о. Митрофан был освобожден от должности администратора русских православных общин в Северной Африке и настоятеля русской православной общины в Марокко и направлен в распоряжение Синода в США.[134]

В настоящее время у Русской Православной Церкви Зарубежья в Марокко существует только один храм – Свято-Успенская церковь в городе Касабланке.[135]

С 1948 года отдельно от общины Русской Зарубежной Церкви в Марокко развивалась другая часть русской общины, подчинившаяся Московскому Патриархату. У нее было несколько храмов.

Один из них находился на высоте 800 метров от уровня моря на плато среднего Марокко, в небольшом городе Хурибге. Храм, освященный во имя Святой Троицы, появляется в этом городе еще в 1930 году. Число русских в это время достигло здесь 1700 человек, но впоследствии их количество значительно сократилось, так что в 1948 году богослужение в храме совершалось только 1 раз в месяц.[136] В настоящее время этот приход уже не существует.

Русский храм в городе Рабате действует с 1932 года, с того времени, как его освятил митрополит Евлогий.[137] 27 февраля 1952 года приход храма лишился своего настоятеля, активного сторонника объединения с Церковью на Родине – о. Васонофия (Толстухина).[138] Настоятелем храма стал архимандрит Митрофан (Ярославцев), до этого служивший в Хурибге. После него приход возглавил о. Василий Солнышкин, способствовавший укреплению церковной жизни в городе выпуском приходского бюллетеня. Много полезного для русского храма сделали следующие его настоятели – о. Владимир (Балин), в свое время работавший в доме французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери, и о. Александр Беликов, в прошлом профессор философии Белградского университета, пастырь-аскет.

Основательный ремонт Свято-Воскресенского храма Московского Патриархата в Рабате был осуществлен в 1975 году. Внутри и снаружи он был побелен.[139]

Эта русская церковь является единственным православным храмом города. Из чисто русской церкви он превратился в храм, посещаемый представителями самых разных национальностей. Сегодня богослужение в храме совершается обычно на двух языках – церковнославянском и французском.[140] Интернациональным является и состав церковного хора.[141]

Еще в 50-х годах существовал храм Московского Патриархата и в Танжере,[142] но в настоящее время Московскому Патриархату в Марокко принадлежит только один храм - в Рабате, столице страны.[143]

Южноафриканская Республика (ЮАР)

Первые русские появляются на территории Южной Африки в конце XIX века во время англо-бурских войн. Они тогда воевали на стороне буров. С 1952 по1957 год русскую православию паству в Южной Африке окормлял священник С.Стариков. В 1959 году в страну приехал новый русский священник – архимандрит Алексий (Чернай), представлявший здесь Русскую Православную Церковь Заграницей.[144] В это время русских на юге Африки насчитывалось около 100 человек. Ему удалось у властей испросить разрешение на совершение православного богослужения в одной из боковых часовен англиканского Йоханнесбургского собора. Русская колония в Йоханнесбурге насчитывала 50 человек и, в основном, состояла из пожилых людей. Значительно больше стало сербов, которые также приходили на службу, совершаемую о. Алексием.

Русской общине было трудно оставаться без храма. В 1960 году их попросили оставить англиканскую часовню. Только в 1961 году было найдено подходящее для храма помещение, принадлежавшее выходцу из Литвы. Этот домовой храм во время своего визита в ЮАР посетил сам Патриарх Александрийский Николай IV.

Архимандрит Алексий много путешествовал, совершая богослужения в разных городах ЮАР, где компактно проживало русское население. Он служил литургию в городе Дурбан, в местном греческом храме, а в Кейптауне, где проживало 30 русских, совершал богослужение в англиканском храме. Отец Алексий не оставлял без духовного попечения и русских, проживающих в других странах Африки, в Конго и в Южной Родезии.[145] Ему пришлось пережить значительное сокращение православной общины в Южной Африке, происшедшее в результате процесса деколонизации. Так, к середине 60-х годов в Йоханнесбурге из 50 прихожан осталось лишь 38.

В 1968 году архимандрит Алексий уходит из юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей, перейдя в лоно Русской Архиепископии Константинопольского Патриархата.[146] Все же он продолжает оставаться в Африке вплоть до середины 80-х годов, пробыв в ЮАР в общей сложности почти 16 лет. Вплоть до конца 90-х русская община Йоханнесбурга и Претории, не имея своего собственного священника, собиралась для общей молитвы на частной квартире в одном из пригородов Йоханнесбурга.[147]

13-23 ноября 1998 года в ЮАР приезжал представитель Московского Патриархата архимандрит Феофан (Ашурков). Он совершил литургию в греческом храме города Претории – столице ЮАР. За богослужением молилось до 400 россиян.

В конце ХХ века русская диаспора в Южной Африке значительно выросла за счет новой волны эмиграции из стран бывшего СССР. Русские жители Претории, Йоханнесбурга и Кейптауна во время поездки о. Феофана попросили открыть приходы Московского Патриархата в этих городах.[148]

Уже в начале прошлого года определением Священного Синода Русской Православной Церкви на территории ЮАР был образован приход Московского Патриархата для русскоязычного населения этой страны. Настоятелем был назначен протоиерей Сергий Рассказовский.[149] Запланировано построить в ЮАР храм во имя преподобного Сергия Радонежского. Представляется также открыть церковно-приходскую школу, создать церковный хор и иконописную мастерскую.

Согласно последним данным (на 1999 год), в ЮАР насчитывается около 20 тысяч выходцев из России. Пятьсот россиян зарегистрированы в Российском посольстве в Претории.[150]