Священник Владимир Голубцов. Русская православная диаспора во второй половине XX века

Период, последовавший по окончании Второй Мировой войны, принес новую волну русской эмиграции, последовавшей уже не непосредственно из СССР, а из стран Западной Европы и Китая. Русские люди попали туда разными путями: фашистами были угнаны с оккупированных территорий Советского Союза на работы в Германию или сами ушли вместе с отступающей германской армией.

            В Китае они оказались еще после гражданской войны. Дальнейшая их судьба после поражения Германии и Японии во Второй Мировой войне далеко не всегда зависела от них самих, часто за них решали другие люди. Трагедия русского народа продолжалась в, казалось бы, мирных условиях, - когда они становились заложниками чьей-то злой воли. Пройдя сквозь бурю невероятных испытаний, русские эмигранты пронесли через это горнило скорбей свою православную веру, гонимую и преследуемую на их далекой Родине.

            В годы Второй Мировой войны в Германии и в сопредельных с нею странах оказались миллионы русских людей, участь которых в любом случае зависела от исхода войны. Победа Красной Армии не привела всех «остарбайтеров» и беженцев из СССР к единогласному решению вернуться на Родину. Но согласно обоюдному договору членов антигитлеровской коалиции, заключенному на Ялтинской конференции в 1945 году, все советские граждане должны были возвратиться обратно в Советский Союз.[1]

            Еще в октябре 1944 года советские воины, освободив Восточную Пруссию, впервые вступили в пределы Германии. Тогда и появились первые репатриированные лица. Через полгода, непосредственно на демаркационной линии союзных войск в Германии и Австрии, для обмена репатриантами союзниками была организована цепь из девяти приемно-передаточных пунктов (ППП):

1)      Висмар (Восточная часть)/Висмар (Западная часть);

2)      Кривитц/Вюстмарк;

3)      Пархим/Людвигслуст;

4)      Магдебург (Восточная часть)/Магдебург (Западная часть);

5)      Дессау/Лейпциг;

6)      Торгау/Стендаль;

7)      Риза/Плауэн и т.д.

В штате органов репатриации, работавших в июле-октябре 1945 года, числилось 50 755 тысяч человек, в том числе 44 827 военнослужащих и 5 928 военно-наемных.

            Для сбора всех тех, кого нужно было вернуть на родину, были созданы специальные сборные пункты. Для лиц, получивших название «перемещенных» (с английского «ди-пи» (Displaced persons), что буквально означает «перемещение лица»), на территории Франции, Голландии и Бельгии уже к марту 1945 года было 162 таких пункта. На тот момент, когда были созданы пункты, было учтено всего лишь 245 730 человек, в том числе 45 587 советских граждан. Через месяц к ним прибавилось еще около 400 тысяч будущих «ди-пи».

            Задолго до всех этих событий, 9 ноября 1943 года, была создана международная организация United Nations Relief & Rehabilitation Administration (UNRRA), которая занялась рассмотрением судьбы «перемещенных лиц». В эту организацию при ООН вошло 44 государства, в том числе СССР.

            С 1 июля 1947 года на смену UNRRA пришло другое ведомство полностью принявшее ее функции: International Refugee Organization (IRO) – Международная Организация по делам беженцев и перемещенных лиц. В эту организацию СССР уже не вступил.[2] Главный штаб ИРО находился в Женеве. Разветвленная сеть местных штабов, отделений и полномочных представителей охватывала своей деятельностью 30 стран мира.

            Местные репатриационные службы обязаны были сначала сотрудничать с UNNRA, затем с IRO

            По данным Госплана СССР и Генштаба Советской Армии, в плену фашисткой Германии и ее союзников оказалось 10 181 356 советских граждан. Из этого числа только угнанных на немецкую каторгу мирных жителей было 5 622 336 человек. Вдобавок к этому в германском плену было 4 559 тысяч советских солдат и офицеров. Большая часть военных и гражданских лиц оказалась на территории, освобожденной советскими войсками. На территории занятой союзниками, должно было быть не менее 1,5 млн. советских граждан.[3] Если с советской зоны оккупации в СССР были репатриированы почти все советские граждане независимо от их настроений, то репатриационные службы Англии, Франции и США далеко не всегда содействовали советским спецслужбам при выдаче бывших граждан СССР. Тем более те и другие по-разному понимали само определение «советские граждане». Западные органы считали, что под этим определением нужно понимать тех людей, которые жили в пределах Советского Союза по состоянию на 17 сентября 1939 года (то есть не включали и их состав жителей Западной части Украины и Белоруссии, Прибалтики и Молдавии). Этого нельзя сказать о советских службах, полагавших, что советскими гражданами являются все жители СССР в его границах на 22 июня 1941 года. Среди людей, которые на отказ отказались ехать в Советский Союз, боялись репрессий и иного ряда наказаний, были те, кто умудрялся записать себя в качестве жителей Западной Украины, Западной Белоруссии и т.д. Находились и соответствующие документы, подтверждающие это, - в то же время многие потенциальные репатрианты пытались выучить язык тех, за кого они сами себя стали выдавать. Среди таких людей было немало чистокровных русских, восточных украинцев и белорусов. Поэтому неудивительно, что твердых невозвращенцев среди тех, кто был учтен как «восточник», было только 5%, а среди «западников» 85%. Как не противились советские репатриационные органы действиям союзников, направленных на добровольность отправки в СССР «западников», те продолжали использовать право выбора. В обязательном порядке переправлялись на Родину только «восточники».[4] Что ждало советских граждан в СССР, говорят сами за себя факты. Взять хотя бы, к примеру, жен и детей бывших власовцев. 28 октября 1945 года 808 из них находились в лагере ГУПВИ НКВД №525/96 в районе города Кемерово (Кузбасс), прикрепленным к шахтоуправлению «Куйбышевуголь».[5]

            С осени 1945 года западные зональные власти фактически распространили принцип добровольности репатриации и на «восточников». Принудительной передаче СССР подвергались лишь военные преступники.

            С 1 марта 1946 по 1 января 1952 года из советских зон оккупации в СССР было возвращено 57 011 советских граждан. Из Польши, Чехословакии, Венгрии и Румынии – 18 806 человек. Здесь репатриация прошла настолько успешно, что, например, к началу 1950 года на территории ГДР осталось 150 советских граждан.[6]

            Из общей массы перемещенных лиц, выходцев из Советского Союза, не пожелавших вернуться в родные края, оставалась 451 тысяча человек. Они надеялись остаться в Европе или уехать в Америку.

 
Распределение русских и украинских эмигрантов по странам в 1947-1951гг.

Страны 
Число выехавших русских и украинцев в тыс. чел.  
В % к общей численности эмигрантов из СССР

США 
77,4 
53,4

Австралия 
25,2 
17,4

Канада 
23,2 
16,0

Бразилия 
6,4 
4,4

Аргентина 
4,4 
3,0

            Следует учесть, что до 1951 года не было отдельной статистики русских и украинских эмигрантов.[7] Затем снова с 1967 года по 1991 год не было идентификации эмигрантов из СССР по этническому признаку. Они все считались «Russians».[8]

            Сначала 1950 года в посольстве США для политических беженцев была упрощена процедура выдачи въездных виз. Устанавливалась ежедневная квота для желающих выехать в США – 10 тысяч мест. В специальном послании к Конгрессу США от 24 марта 1952 года, Президент Трумэн просил оказывать «невозвращенцам» особую помощь и поддержку, так как среди них много было достойных борцов с коммунизмом.[9]

            В Италии на 1 января 1946 года, по данным органов репатриации, насчитывалось около 40 тысяч советских граждан. С 1947 года из этой страны, так же как и из Западных Зон Германии и Австрии начался массовый вывоз перемещенных лиц в различные страны мира. К 1 января 1952 года в Италии осталось только 437 советских граждан.[10]

            Со времени или сразу после Второй Мировой войны более 4-х тысяч советских беженцев искали свое убежище в Швеции. Впоследствии, часть из них все же была депортирована в СССР. Но все-таки 1 тысяче 750 русским была предоставлена возможность проживать в Швеции.[11]

            В разоренной войной Европе, русские перемещенные лица находились в довольно  стесненных условиях. Часто они не могли найти ни работы, ни крова. Поэтому многие из них с надеждой поехали в Бельгию. Бельгийское правительство призвало приехать на работу в шахтах многих обездоленных беженцев, потерявших все, кроме веры. Недаром в это время было создано несколько русских приходов, объединивших несколько десятков церковных общин.

            Особую радость русским шахтерам в Бельгии доставил приезд в мае 1949 года митрополита Владимира (Тихоницкого). Он посетил рабочий поселок в Форши, приход в городе Серенге, где верующие соорудили каменный храм. Всюду русские люди обращались за помощью к митрополиту Владимиру, чтобы он помог облегчить их тяжелую участь.[12]

            С наступлением коммунистических войск в Китае, возникла так называемая «китайская эмиграция». Благодаря IRO более 5 тысяч русских беженцев оказалось в 1949 году на Филиппинах, откуда предполагался их переезд в другие страны мира.[13] Русские поселились в городе Гюйан, на острове Самар и на коралловом острове Тубабао, - «изумруде с жилками топаза в лапис-лазурной оправе океана».[14] Но этот чудесный рай на земле таил в себе много опасностей. Главной опасностью были тайфуны. Беженцы постоянно находились в ожидании этого грозного явления природы, поэтому на протяжении всех двадцати семи месяцев пребывания на острове они пытались поскорее оттуда уехать. Уже в первые дни пребывания на Тубабао русское православное духовенство, монахини и миряне приступили к созданию церковных общин и к основанию и обустройству на территории лагеря двух палаточных церквей. Первая была освящена во имя преподобного Серафима Саровского, а вторая во имя Архистратига Божия Михаила. Кроме того, филиппинские власти передали во временное пользование православных бывшее здание американской военной церкви. Она стала кафедральным Собором во имя преподобного Иоанна Шанхайского, который прибыл в лагерь незадолго до Пасхи 1949 года. Из Шанхая на остров были вывезены два детских приюта: во имя святителя Тихона Задонского и во имя святой равноапостольной княгини Ольги.

            Владыка Иоанн покинул лагерь 12 июля 1949 года и уехал в США.[15] Там он, сидя на ступенях Конгресса в Вашингтоне, проводя в нем с четками на руках дни и ночи, добивался встречи с влиятельными лицами Америки, имеющими возможность помочь выехать русским беженцам из Филиппин.[16] Он же участвовал в составлении «обращения русских иерархов к правительствам мира» с ходатайством о необходимости из-за социальных и климатических условий переселения перемещенных лиц с Филиппинских островов в другие страны. Это обращение было зачитано 10 октября 1949 года во всех православных приходах на острове Тубабао.[17]

            В начале 1950 года, по ряду причин, в США были изменены иммиграционные законы. Все эти изменения помогли многим русским все-таки уехать в Калифорнию и другие американские штаты. К концу 1950 года с острова выехало около половины русских беженцев. В декабре следующего года на остров налетел тайфун. После него на острове осталось 130 человек.

            Уже весной 1953 года на Филиппинах не осталось ни одного русского беженца. Памятником их пребывания в стране, недалеко от Гюйана, осталось небольшое, заросшее джунглями, кладбище с православными крестами.[18]

            Необходимо заметить, что трудности лагерной жизни вовсе не мешали русским людям иметь личную жизнь, работать, посещать храмы и даже учиться. В лагерях «ди-пи» для перемещенных лиц, существовали две русские гимназии и один Университет. Издавались учебники по русскому языку и литературе, словари английского и испанского языков (для беженцев это было очень актуально), а также различные церковные издания.[19] В 1946 году вышла книга В. Завалишина о преподобном Андрее Рублеве.[20]

            По иному сложилась судьба беженцев, насильственно возвращенных в СССР. Очевидцы описывают душераздирающие сцены депортации советских граждан на родину. В этом активно участвовали союзники, выполнявшие требования советских спецслужб. «Благодаря» английским войскам и при содействии социалистического правительства Италии, в 1947 году советским репатриационным органам был выдан целый железнодорожный состав с беженцами из лагеря Чине-Читта, что близ Римини, и других лагерей.[21]

            Советским властям были выданы и военные чины так называемой «Русской Освободительной Армией» (РОА), созданной в ноябре 1944 года под руководством генерала А.А. Власова.[22] Нужно сказать, что во власовских частях было немало духовенства. В частности, духовником самого А.А. Власова был, ранее служивший в Таллинне, известный русский священник протоиерей Александр Киселев.[23]

            Казаки РОА вместе с семьями были выданы советским спецслужбам летом 1945года. Трагедии с особо жестоким финалом произошли в маленьких альпийских городках Кемптене и Лиенце.

            Накануне выдачи все жители Кемптенского лагеря собрались в церковь на молебен. С проповедью и мольбой о защите к американским военным обратился протоиерей Бочановский, но, по-видимому, уже ничто не могло помочь русским беженцам. Американцы ворвались в церковь и стали выбрасывать на улицу всех, кто попадался на их пути. Не жалели даже ни беспомощных стариков, ни жен, ни детей. Стоны, крики, истерика, обмороки, плач детей и многое другое создавало ужасную картину лагеря беженцев.[24]

            Еще большая драма произошла в лагере близ австрийского города Лиенца. В мае 1945 года в нем собралось 22 тысячи казаков со своими семьями. Среди них было 4193 женщины и 2436 детей. Советская сторона, во главе с генералом Бузуховым, потребовала от командира английского корпуса Чарльза Китли выдачи всех без исключения беженцев. Депортация из долины Дравы началась ранним утром 1-го июня. Очевидцы так описывают эти события:

            «В 6:00 духовенство с крестным ходом вышло на лагерный плац. Началась литургия и молебен. По подсчетам Дейвиса, на площади, окруженной с трех сторон высоким деревянным забором, собралось не менее 4-х тысяч человек.

            Майор Дейвис через проводника обратился к толпе и сказал, что время начинать погрузку. Он сказал, что дает им полчаса на молебен, а когда они истекли, дал еще полчаса. Но никаких признаков того, что духовенство собирается закончить молебен, не было. Было понятно, что призывы начинать погрузку добровольно, бесполезны и следует прибегнуть к насильственной эвакуации.

            Этот пример, связанный с насильственной выдачей, привел многих казаков к мысли о самоубийстве. Казаки не только сами бросались в воду, но бросали туда и своих детей. По подсчетам генерала Науменко, двадцать или тридцать казаков убили своих детей».[25]

            Согласно последним сведениям, судьба 5,5 миллионов репатриированных сложилась самым трагическим образом. Из них:

            15-20% - осуждено на 5-10 лет лагерей.

            10% - высланы в отдаленные районы Сибири не менее, чем на 6 лет.

            15% - отправлены на восстановительные работы в Донбасс, Кузбасс и другие районы, разрушенные немцами. Вернуться домой им разрешалось лишь по истечении срока работ.

            15-20% - разрешили вернуться в родные места, но им редко удавалось найти работу.[26]

            В сравнении с депортированными в Советский Союз, жизнь представителей «второй эмиграции» была намного счастливей, если вообще можно так говорить. По своей роли и значению волна «ди-пи» превосходит все остальные «волны» и даже имеет некоторое преимущество перед знаменитой «первой волной». По выражению протоиерея Димитрия Константинова: «Это была подлинно народная оппозиция советской диктатуре, призванная для практической борьбы с ней».[27] Волна эмигрантов, хлынувших на Запад после революции, была индифферентна к религии. Не ее заслуге принадлежит создание за рубежом большинства русских православных храмов. По сравнению с ней, «вторая волна» русской эмиграции в большинстве своем была религиозной. Это не значит, что до Второй Мировой войны за пределами России не было русских православных церквей. Они были. Например, в Стокгольме первая русская церковь появляется еще в 1640 году, в Лондоне в 1716 году. В Берлине первый храм был построен в 1718 году, в Париже 1720 году, а в Китае в 1695 году. На Американском континенте русское Православие появляется в конце XVIII века. В Северной Америке в 1794 году, но в Южной Америке только в 1889 году.[28] Подавляющее же большинство русских православных храмов в Новом Свете и Австралии появляется только по окончании Второй Мировой войны - после начала массовой эмиграции русских беженцев из Европы и Китая.

            Большой проблемой для русской православной диаспоры была и есть проблема единства. К сожалению, как упоминалось выше, в мире существуют три русских церковных юрисдикций.[29] Между ними до сих пор, в силу ряда известных причин, не достигнуто единства. Находясь в обособленном друг от друга состоянии, русские Церкви, сохранившие свою идентичность, все же смогли в какой-то степени  повлиять на распространения Православной миссии во всем мире. Это произошло благодаря новому витку эмиграции, которое в своей среде не только сохранило так называемую «русскость», но и глубокую церковность.[30] Никаких новых миссий, раннее созданных Русской Православной Церковью, в Корее, Китае, Японии, Аляске, Алеутских островах, в Палестине,[31] после Второй Мировой войны не создавалось, но русские люди сами, неся свою духовную культуру и имея прилежание к посещению православных храмов, свидетельствовали истины Православия.[32] Поэтому с этого времени все меньше раздается голосов о статичности, неподвижности Восточного Православия, а Православная Церковь избавляется от репутации немиссионерской церкви.[33] Если первоначально на Западе русские православные храмы казались экзотикой и местным населением воспринимались как этнографический фактор ностальгии, дань традиции, то, внедряясь в  автохтонную культуру и во многом натурализируясь, Православная Церковь обретает новых своих членов среди бывших католиков и протестантов. Так, в штате Нью-Йорк в 1978 году в Православие перешел монастырь Новый скит, а в начале 80-х годов даже целая евангелическая община примерно в составе 3 тысяч человек с несколькими десятками храмов и священников, и своей богословской школой.[34]

            После Второй мировой войны за счет присоединения зарубежных русских приходов значительно возросло количество храмов Московского Патриархата, как в Европе, так и во всем мире. Церковь, на канонической территории которой в пределах СССР с 1917 по 1956 год не было напечатано ни одного экземпляра Священного Писания,[35] имела заграницей Экзархат и епархии, занимавшие обширную территорию.

            В Западной Европе существовал Западно-Европейский Экзархат, куда входили Корсунская (с центром в Париже), Сурожская (с центром в Лондоне), Брюссельская и Гаагская епархии. В Экзархате совершали свое служение такие видные церковные деятели, как архиепископ Брюссельский Василий (Кривошеин) и архиепископ Петр (л’Юиллье), о которых речь пойдет ниже.

            Несколько позже был образован Средне-Европейский Экзархат Московской Патриархии. В него вошли Берлинская, Дюссельдорфская, Баден-Баденская и Венская епархии. В разное время его возглавляли епископ Иоанн (Вендланд), епископ Владимир (Котляров), архиепископ Мелхиседек (Лебедев).

            Митрополит Нестор (Анисимов) в 1946 году возглавил Восточный Экзархат. Об этом более подробно будет сказано в разделе, посвященном Русской Православной Церкви в Китае.

            Согласно постановлению Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося 30-31 января 1990 года, все зарубежные Экзархаты были упразднены. Нынешнюю русскую диаспору за рубежом, подчиняющуюся Московской Патриархии, оформляют следующие иерархи: в Англии - митрополит Сурожский (с кафедрой в Лондоне) ; в Южной Америке - митрополит Аргентинский и Южно-американский Платон (Удовенко); в Германии – архиепископ Берлинский и Германский Феофан (Галинский); в Бельгии - Брюссельский и Бельгийский Симон (Ишунин), временно еще управляющий Гаагской и Нидерландской епархиями; в Австрии - епископ Венский и Австрийский Илларион (Алфеев); во Франции - епископ Корсунский (с кафедрой в Париже) Иннокентий (Васильев).[36] Приходы в США и Канаде оформляются викарными епископами. Всего в ведении Московской Патриархата находится около 180-ти приходов, 6 монастырей и скитов в Западной Европе, а так же 4 монастыря в Святой Земле – Горненский, Святой равноапостольной Марии Магдалины в Тиверии, Троицкий в Хевроне и Святого апостола Петра в Яффе.

            После образования в 1970 году Автокефальной Православной Церкви в Америке, все приходы в США и Канаде, оставшиеся в юрисдикции Московского Патриархата, получили право свободного перехода в юрисдикцию новообразованной Церкви.[37] Все же 54 прихода в Северной Америке сохраняют свою непосредственную связь с Московской Патриархией.[38]

*        *        *

            На протяжении всей своей истории Русская Архиепископия Константинопольской Патриархии, 10 июня 1999 года вновь получившая статус Экзархата, знала и взлеты и падения. Ей будет посвящен раздел, касающийся истории русской православной диаспоры во Франции, ибо большинство приходов этой ветви Русской Церкви находится именно в этом государстве. Сейчас же только ограничимся рассмотрением административного управления Архиепископией.

            С момента своего образования Русская Архиепископия управляется одним епископом, кафедра которого находится в Париже. Он имеет несколько викариев, управляющих ее отдельными частями. До 1965 года она управлялась согласно правилам, выработанным на епархиальном Съезде 1927года. Так как в 1965 году была провозглашена ее независимость от Константинополя,  было принято решение пересмотреть правила съезда. В следующем году был принят новый епархиальный Устав, в каноничности которого приходится сомневаться. Об этом уже свидетельствует его терминология: Собор, вместо Епархиального Собрания; Синод, вместо епархиального Совещания. В границах Архиепископии учреждались самостоятельные епархии. Вышеупомянутый Собор самостоятельно выбирал и Предстоятеля и епархиальных архиереев без какого-либо дальнейшего утверждения его решений в Константинополе. Но, несмотря на все это, за общественным богослужением в храмах Архиепископии продолжалось возношение имени Вселенского Патриарха, и получение из Константинополя святого мира.

            Патриаршим Томосом 1971 года восстанавливалась каноническая зависимость Русской Архиепископии от Вселенского Патриарха, но не на прежних условиях. За богослужением предписывалось поминать прежде имя местного Патриаршего греческого Экзарха во Франции, а затем уже имя русского архиепископа. На деле же, это нигде не соблюдалось. По-прежнему духовенство Экзархата первым поминало имя Вселенского Патриарха, хотя все документы приходившие из Фанары сначала попадали к греческому иерарху, а затем уже поступали в резиденцию русского Экзарха.

            В 1998 году был принят новый Устав Русской епархии Константинопольской Патриархии в Европе. Он является официальным документом и соответствует государственным законам Франции. Согласно ему, избрание правящего архиерея Архиепископии происходит лишь после того, как кандидат на это место будет утвержден Синодом Константинопольской Патриархии, то есть епархиальное собрание «предъизбирает » одного кандидата, после чего на заседании Синода происходит его «каноническое избрание». С принятием этого Устава архиерейский Совет при архиепископе получил юридический статус.

            В 1999 году Константинопольский Патриарх Варфоломей своим Томосом упразднил зависимость Русской епархии от Патриаршего Экзарха во Франции.

            После смерти в 1946 году митрополита Евлогия Русской Архиепископией управляли следующие иерархи:

            Митрополит Белостокский Владимир (Тихоницкий) (1946-1959гг.).

            Архиепископ Сиракузский Георгий I (Тарасов) (1960-1981гг.).

            Архиепископ Евдокиадский Георгий II (Вагнер) (1981-1993гг.).

            Архиепископ Евкарпийский Сергий (Коновалов) (с 1993г.).[39]

            В последнее время в Русском Экзархате Константинопольского Патриархата усиливаются два противоположных течения. Одно из них продолжает сознавать необходимость сохранения канонических связей с Константинопольской Патриархией, а другое симпатизирует Московской Патриархии. Но симпатии последних вовсе не связаны с пробуждением в них каких-то кровнородственных чувств к Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Скорее всего их объединяет желание получить от Москвы нечто большее, чем дарованная Константинополем Автономия. Дело в том, что Православие в Западной Европе, став полиэтничным, в значительной степени адаптировалось к местным условиям. Оно стало неким новым и оригинальным началом. Это явление склоняет многих к мысли, что нужно избавиться от противоречащего канонам юрисдикционного деления по национальному признаку, и на одной территории создать одну Православную Церковь, придав ей статус Автокефальной. В данном случае это касается Православной Церкви в Западной Европе. Категорически против этого выступает другая отколовшаяся от единой Русской Православной Церкви – Русская Православная Церковь за границей (РПЦЗ).[40]

*        *        *

            Годы Второй Мировой войны Русской Зарубежной Церкви принесли новые страдания. Нормальные отношения нацистских властей к управляющему русскими приходами в Германии митрополиту Серафиму (Лядэ), далеко не всегда распространялись на иерархов и духовенство, подчинявшихся Карловацкому Синоду.

            В первый же день войны с СССР был арестован секретарь Синода Георгий Граббе. Гестаповцы провели обыски и у митрополита Анастасия. Все же положение Зарубежного Синода на оккупированных гитлеровцами территориях было довольно сносным.[41]

            Когда в сентябре 1944 года линия фронта приблизилась к Белграду, Синод Русской Зарубежной Церкви сначала был эвакуирован в Вену, а затем в Карлсбад (Карловы Вары). Уже после окончания войны, летом 1945 года, на целых пять лет центром церковной жизни Церкви стал столица Баварии – Мюнхен. Из всего прежнего состава Синода с митрополитом Анастасием остался лишь митрополит Серафим. Всюду царила разруха. Связи с различными частями Русского Зарубежья тоже не было. В связи с этим, митрополиту Анастасию осенью 1945 года, пришлось на некоторое время перебраться в нейтральную Швейцарию и оттуда начать налаживать связь со всеми своими епархиями, включая и Китай. К Пасхе 1946 года он вернулся из Женевы в Мюнхен, где собрал Собор епископов. Кроме епископов Зарубежной Церкви на Соборе присутствовали 15 епископов, в том числе архиереи бывших так называемых «Украинской» и «Белорусской Автономных Церквей», действовавших на территории СССР, оккупированных фашистскими войсками.[42]

            В это время Русской Зарубежной Церкви удалось заручиться поддержкой подавляющего большинства русских перемещенных лиц, находящихся в лагерях «ди-пи». В последствии это дало ей право получить статус Церкви беженцев. После переезда многих перемещенных лиц в США они не вошли в юрисдикцию Американской митрополии, а остались в лоне Зарубежной Церкви.[43]

            Отъезд самого митрополита Анастасия за океан состоялся 23 ноября 1950года. В США состоялся новый Архиерейский Собор. В нем приняли участие 11 иерархов Русской Зарубежной Церкви. В дальнейшем Архиерейский Собор стал созываться регулярно, раз в три года. Митрополит Анастасий много путешествовал. Зиму он проводил в Нью-Йорке, а лето в Сан-Франциско. В Нью-Йорке была устроена резиденция митрополита с домовой церковью во имя иконы Пресвятой Богородицы «Знамение». Скончался Предстоятель Русской Зарубежной Церкви, управлявший ею в течение 29 лет, 22 мая 1965 года. Незадолго до своей кончины он собрал Архиерейский Собор, который ввиду преклонного возраста митрополита избрал преемника ему. Им стал, хиротонисанный в 1963 году, митрополит Филарет (Вознесенский), вступивший в управление Церковью 27 мая 1964 года. Владыка Филарет был беженцем из Китая и не понаслышке знал о жизни Православной Церкви под игом коммунистического режима.[44]

            В 1965 году Зарубежный Синод причислил к лику святых отца Иоанна Кронштадского и блаженную Ксению Петербургскую, а на Архиерейском Соборе 1971 года было принято решение создать комиссию по подготовке к канонизации Царственных Мучеников и всех в России пострадавших в годы советской власти.[45]

            В 1983 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви за границей анафематствовал экуменизм, возложив вину на разложение Православия на все Поместные Православные Церкви[46] за их участие во Всемирном Совете Церквей.

            В 1986 году преемником митрополита Филарета на посту Предстоятеля Зарубежной Церкви стал митрополит Виталий (Устинов). При нем был продолжен процесс канонизации святых. Вскоре состоялось прославление Оптинских старцев,[47] а в 1994 году архиепископа Иоанна (Максимовича).[48] Прославление Русской Зарубежной Церковью новомучеников продолжается до сих пор.

            В 1990 году Русская Зарубежная Церковь решила открыть приходы на территории СССР, что вызвало неоднозначную реакцию в самой РПЦЗ, в том числе среди ее епископата.[49] Все это, естественно, подрывает фундамент объединения всего Русского Православного Зарубежья в единую Православную Церковь и вызывает адекватные действия со стороны Московской Патриархии в отношении собственности Русской Зарубежной Церкви в некоторых регионах земного шара, в частности, в Палестине.

            По данным на начало 90-х годов нашего столетия, в Русской Зарубежной Церкви насчитывалось более 330 приходов,[50] расположенных в 14-ти епархиях. Из них почти половина находится в США и Канаде. Остальное число приходов распределяется по странам следующим образом:

            В Южной Америке – 38 приходов; в Европе – 105; в Австралии и Новой Зеландии – 25; в Африке и Азии – 86.[51] В 90-х годах наметилась тенденция к сокращению приходов в Азии и Африке. К 2000 году РПЦЗ практически лишилась всех приходов в Северной Африке, за исключением Касабланки (Марокко) и земельных участков с храмами в Хевроне и Иерихоне (Палестина).

            Не иначе как «послом сатаны» называют многие православные люди, представители русской диаспоры, появление в Зарубежье еще в 20-х годах церковных юрисдикций.[52] Это боль и трагедия всей русской эмиграции в XX столетии. Многие признавали, что именно церковные несогласия и раздоры значительно ослабили русскую диаспору, внеся разъединение в различные организации и даже в семью.[53] Взаимные обвинения в безблагодатности той или иной Церкви[54] приводили в полному отчуждению. Немаловажную роль в этом сыграла политика противостояния Советского Союза и Запада. Все же жизнь русской православной диаспоры во второй половине нынешнего века, нельзя назвать застоем. Это действительно была жизнь со своими радостями и неудачами.

            В последующих главах на примере конкретных стран покажем историю русской эмиграции практически во всех регионах земного шара, становление приходов, создание храмов и монастырей. В этом, думается, и будет заключаться необычность этой диссертации.

[1] В поисках истины. Пути и судьбы второй эмиграции: Сб. статей и документов. М., 1997. С.5.

[2] Полян П.М. Жертвы двух диктатур: Остарбайтеры и военно-наемные в Третьем Рейхе и их репатриация. М.: Ваш выбор, ЦИРЗ, 1996. Сс.204-214.

[3] Шевяков А.А. Репатриация советского мирного населения и военнопленных, оказавшихся в оккупационных зонах государств антигитлеровской коалиции.//В кн.: Население России в 1920-1950-ые гг.: Численность, потери, миграции. М., 1994. С.196.

[4] Земсков В.Н. Рождение «второй эмиграции»: 1944-1952.//Социологические исследования. М.: Наука, 1991. №4, Сс.3-24.

[5] Полян П.М. Цит. Соч. С.243.

[6] Земсков В.Н. Цит. соч. Сс. 3-24.

[7] Пушкарева Н.Л. Пути формирования русской диаспоры после 1945г.//Этнографическое обозрение. М.: Наука, 1992, №6. Сс.18-30.

[8] Пушкарева Н.Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом.//Отечественная история. М.: Наука, 1991. №4. Сс.3-24.

[9] Пушкарева Н.Л. Пути формирования русской диаспоры после 1945г.//Этнографическое обозрение. М.: Наука, 1992, №6. Сс.18-30.

[10] Земсков В.Н. Рождение «второй эмиграции»: 1944-1952.//Социологические исследования. М.: Наука, 1991. №4, Сс.3-24.

[11] Кобак А.В., Андреев А.И. Из истории русского храма и некрополя в Стокгольме.//В кн.: Невский архив: Историко-краеведческий сборник. М. – СПб., 1915. Сс.429-431.

[12] Митрополит Владимир святитель-молитвенник (1873-1959). Париж, 1965. Сс.141-142.

[13] Блаженный Иоанн Чудотворец: предварительные сведения о жизни и чудесах архиепископа Иоанна (Максимовича). М.: Правило веры. Русский паломник, 1993. Сс.36-44.

[14] Балакшин П. Финал в Китае. Сан-Франциско 1958-1959. Т.II. С.315.

[15] Моравский Н.В. Остров Тубабао 1949-1951: Последнее пристанище российской дальневосточной эмиграции.//Россияне в Азии: Литературно-исторический ежегодник. Торонто, 1997. №4. С.315.

[16] Kovalevsky M. Ortodoxie et Occident: Renaissance d’ une Église locale. Edition Carbonnel, 1930. Pp. 193-194.

[17] Моравский Н.В. Цит. Соч. С.315.

[18] Балакшин П. Финал в Китае. Сан-Франциско 1958-1959. Т.II. Сс.357-368.

[19] Служба преподобному Серафиму Саровскому. Регенсбург.

Православный молитвослов, Православный календарь и т.д.

[20] Завалишин В. Библиография дипийских книг.//Новый Журнал. 1995 №197. Сс.364-373.

[21] Ширяев В. (А. Алымов). Ди-пи в Италии: Записки продавца кукол. Буэнос-Айрес, 1952. Сс.113-115.

[22] Кадесников Н.З. Краткий очерк русской истории XX века. Нью-Йорк, 1967. С.115.

[23] Колпаков А. Священник генерала: Протоиерей Александр Киселев.//Московский Комсомолец. От 8.06.1995 года.

[24] Полян П.М. Цит. Соч. Сс.244-245.

[25] Бетелл Н. Голгофа Лиенца.//Родина. 1991. №6/7. Сс.108-112.

[26] Келин Н.А. Казачья исповедь. Толстой Н.А. Жертвы Ялты. М.: Воениздат, 1996. С.459.

[27] Константинов Д., прот. «Вторая волна»: Воспоминания и раздумья о российской эмиграции.//В кн.: В поисках истины: Пути и судьбы второй эмиграции. Сборник статей и документов. М., 1997. Сс.57-87.

[28] Seide G. Die Klöster der Russishen Orthodoxen Kirche im Ausland in Vergandenheit und Gegenwart: 60 Jahre Exil, 1920-1980. München. Sagner, 1984, P.11.

[29] Clément O. ĽÉglise Orthodox. Paris, Presses Universitaires de France, 1996. P.31-32.

[30] Сборник статей о религиозно-нравственном воспитании молодежи. Джорданвиль, 1996. С.3.

[31] Cyprian (Papadopoulos), arhim. A short history of the Russian Church. Alexandria. 1956. P.9.

[32] Агурский М. Евреи – христиане в РПЦ.//Вестник РСХД. 1974. №114. С.53.

[33] Schmemann A. Church world mission: Reflections on Orthodoxy in the West. №4. SVSP, 1979. P.209.

[34] Поспеловский Д. Роль русского Зарубежья в распространении Православия.//Альфа и Омега. №1. 1994. Сс.73-80.

[35] Михаил (Мудьюгин), архим. Русская православная церковность: Вторая половина XX века. М.: Библейско-богословский институт, 1995. С.17.

[36] Сведения приводятся по состоянию на 2004 год.

[37] Цыпин В., прот. История Русской Церкви: 1917-1997. М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1997. Сс.600-603.

[38] Там же.

[39] Тутунов С. Указ. Соч. Сс.5-34.

[40] Антоний (Бартошевич), архиеп. Доклад на 12-м съезде Западно-Европейской епархии Русской Православной Церкви за границей. Брюссель, 1979. Сс.157-170.

[41] Григорий (Граббе), еп. Собр. Соч. М.,1996. Т.4. С.326.

[42] Памятка 50-летия Русской Православной Церкви за границей. Монреаль, 1989. С.19.

[43] Orthodox America. 1794-1976. Development of the Orthodox Church in America. №4. 1975. P.214.

[44] Памятка 50-летия Русской Православной Церкви за границей. Монреаль, 1989. Сс.16-19.

[45] Цыпин В., прот. Цит. Соч. С.608.

[46] Святитель Иоанн (Максимович) и Русская Зарубежная Церковь. Джордавилль, 1996. С.59.

[47] Иванов-Тринадцатый Г., протодиак. Русская Церковь на перепутье. Лион, 1995. С.31.

[48] Святитель Иоанн (Максимович) и Русская Зарубежная Церковь. Джордавилль, 1996. С.60.

[49] Цыпин В., прот. Цит. Соч. С.611.

[50] Иоанн (Максимович), архиеп. Русская Зарубежная Церковь. Джорданвилль, 1991. С.25.

[51] Seide G. Monasteries & convents of the Russian Orthodox Church abroad: Om b

[52] Митрофан (Зноско-Боровский), прот. Из миссионерско-пастырской деятельности на ниве Христовой в эмиграции: Слова и беседы. Джорданвилль.: Свято-Троицкий монастырь, 1985. С.13.

[53] Маевский В. На ниве Христовой. Мадрид, 1968. С.312.

[54] Афанасий (Сахаров), еп. Можно ли посещать храмы Московской Патриархии? Письмо от 1955 года.//Вестник РСХД, 1972. №106. С.95.