Не быв никогда государством самостоятельным, Босния постоянно находилась в зависимости от соседних более сильных государств. До второй половины X или до первой половины ХI века она составляла удельную область Сербии; после того некоторое время она принадлежала к Хорватии; с конца XI или сначала XII века до самого порабощения турецкого она была вассальным владением королевства венгерского ¹.

Ряд правителей боснийских, сперва называвшихся банами, а потом принявших титул королей, начиная с половины XII века, ранее которой нет сколько-нибудь надежных известий, есть следующий:

1) Славогост. Известна его грамота, которая должна быть относима к 1152—1155 году (см. Arkiv’a Сакцинского кн. 4, стр. 326).

2) Борич (по лат. Borich , Тейнера Monumenta Slav. Merid. I, 297, по греч. Βορίτζις, Memor. рор. II, 427). Упоминается под 1156 г. (Memor. рор. ibid., cfr Arkiv Сакцинскаго IV, 326; и вероятно он же под 1163 г., см. Баттиана Leges ecclesiasticae regni Hungariae II, 254, соl. 2).

3) Кулин. В известных в настоящее время достоверных актах упоминается с 1189 по 1204 г. (см. Monumenta Serbica Миклошича р. 1 fin. и у нас ниже о действиях при нем папы Иннокентия III против ереси патаренской).

4) Стефан, может быть сын Кулина (который у последнего был, см. послание венгерского короля к папе Инно-

563

кентию III, от 1203 г., в Патрол. Миня т. 215, стр. 240, у Тейнера Monumenta Slav. Merid. I, 22). Упоминается в одном послании папы Григория IX от 1236 г. как непосредственный или посредственный предшественник следующего далее Нинослава (Тейнера Monumenta Hungarica I, 147).

5) Матaей Нинослав. Вступил на престол до 1232 г. (Тейнера Monum. Hung. I, 169); в последний раз упоминается под 1249 г. (Monumenta Serbica Миклошича р. 32,— здесь Стефан написано по подчищенному вместо Нинослав, потому что печать Нинослава, cfr. Тейнера ibid. 205 sqq).

6) Стефан Котроман, из венгерских немецкого происхождения бояр; был поставлен венгерским королем Белой IV на место низведенного им Нинослава (см. у Фесслера в Geschichte von Ungarn, изд. 2 ч. 1, стр. 391, году которого однако ж неладно; что действительно был из Венцев, cfr. у Тейнера в Monum. Slav. Merid. I, 135, грамоту папы Иоанна XXII, по которой сын его в близком родстве с одним немецким домом).

7) Павел Шубин, из венгерских славянского происхождения, бояр; правил с 1283 по 1312 год, быв в то же время и баном хорватским (см. у Юкича в его книжке Zemljopis i Povjestnica Bosne стр. 99; о годе смерти у Фесслера ibid. ч. 2, стр. 31); в актах Венецианского архива под 1311 г. он называется banus Croatorum et dominus Bosne (Гласн. XI, 329).

8) Младен, сын предшествующего. Сначала правил с отцом вместе и назывался при нем secundus banus; заступив его место, правил до 1322 г., в котором был сменен венгерским королем Карлом I (см. у Юкича ibid. и у Фесслера ibid. стр. 31 и 39. Гласн. XI, 332 и 329 fin.).

9) Стефан Котроманич, внук названного выше Стефана Котромана. Поставленный на место Младена в 1322 г., правил 30 слишком лет и умер 1353 (у Фесслера ibid. ч. 2, стр. 39, 102, 142; о годе смерти, который у Фесслера неладно, см. хорватские летописи в Arkiv’a Сакцинского кн. 4, стрр. 33 и 38 и у Миклошича в Monumenta Serbica р. 176,— показание о годе вступления на престол его преемника).

564

(Юкич ibid. стр. 100 вместо одного этого Стефана принимает двух —Стефана Лини и Стефана Стицича.)

10) Стефан Твартко, племянник предшествующего, сын его брата Владислава (Monum. Serb. Миклошича рр. 176 и 210 нач.). Наследовав дяде, правил с 1354 (ibid. р. 176) по 1391 г.; между 1875 и 1378 годами принял титул короля (ibid. р. 184 и 187 и Мавро Орбини или Мавро Урбин в русск. перевод, стр. 276), который продолжали после него носить и все его преемники. Присоединил к своим владениям от Сербии, распавшейся после смерти Стефана Душана на мелкие уделы, нынешний пашалык новопазарский (лежащий между нынешним княжеством сербским с севера и Черногорией с Албанией с юга, см. Мавро Орбини стр. 277). После 1382 г., пользуясь слабостью тогдашнего венгерского правительства, отложился было от вассального подчинения Венгрии и завоевал у нее значительную часть Далмации (см. Фесслера Geschichte von Ungarn 2-го изд. т. 2, стрр. 230, 235, 248, 255); но то и другое было ненадолго.

11) Стефан Дабиша, родной брат предшествующего; правил с 1391 по 1396 г. (Гласн. XII, 72 fin., Arkiv Сакцинскаго кн. 4, стрр. 33 и 38, у Райнальда в Annai. Eccles. аn. 1369, n. 12,—послание папы Урбана V, Monum. Serb. р. 222 нач. и Мавро Орбини стр. 279). В 1393 г. принужден был возвратить Венгрии завоевания Стефана Твартки и снова подчинить свою страну ее верховной власти (у Фесслера ibid. т. 2, стр. 239).

12) Елена, жена Дабиши; правила по смерти мужа в 1397 г. (Monum. Serb. р. 229 fin.).

13) Стефан Остоя, другой родной брат Стефана Твартки (Monum. Serb. рр. 231 fin. и 236, также Arkiv Сакцинского II, 38 и Гласн. ХIV, 94, где сын Твартки двоюродный брат его сыну); вступил на престол в 1397 и согнан с него в 1404 г. (Arkiv Сакцинского кн. 4, стрр. 33 и 38, Глася. XII, 73 нач.).

14) Стефан Твартко Тварткович, незаконный сын Стефана Твартки; занял престол в 1404 г. и был согнан

565

с него в 1405 или в начале 1406 года (Гласн. XII, 73, Arkiv Сакцинск. кн. 2, стр. 20, Monum. Serb. р. 253, Мавро Орбини стр. 279).

15) Стефан Остоя во второй раз, с 1406 по 1418 г. (см. грамоту его, писанную после возвращения на престол, от 15 мая 1406 г., в издании Баттиана Leges ecclesiasticae regni Hungariae t. III, р. 387 и Monum. Serb. р. 282).

16) Стефан Остоич, сын предыдущего, правивший в продолжение 1419 и 1420 годов (Monum. Serb. рр. 282 и 294).

17) Стефан Твартко Тварткович во второй раз, с 1421 по 1433 г. (Monum. Serb. р. 316, Arkiv Санцинск. IV, 33 и 38).

18) Твартко, неизвестно как называвшийся по христианскому имени, поставленный в 1433 и убитый в 1434 г. (см. хорватские летописи, если только они не ошибаются, в Arkiv’е Сакцинского IV, 33 и 38, cfr ibid. II, 25).

19) Стефан Твартко Тварткович в третий раз, вероятно с 1434 г. по 1443 г. (Monum. Serb. р. 426, Гласн. XIV, 86). В 1439 году должен был признать себя данником султана турецкого (Memor. рор. II, 428 нач.).

20) Стефан Томаш Остоич, побочный сын Стефана Остои (Тейнера Monum. Slav. Merid. I, 388), правил с 1444 по 1461 г. (Гласн. XIV, рр. 86 и 192).

21) Стефан Стефан (sic, Mon. Serb. р. 485 fin. sqq) Томашевич, сын предыдущего, последний боснийский король, с 1461 по 1463 год.

В 1463 году прекратилось существование боснийского королевства. В этом году оно все покорено было турками (Memor. рор. II, 429 sqq, Гласн. XVIII, 145, Гаммера Histoire de l’Empire Ottoman, в переводе Dochez’a, t. 1, р. 277, col. 1 sqq); непосредственно затем довольно значительная часть его была-было отнята у турок венграми, но 1527 — 28 г. оно снова все было завоевано первыми (у Гаммера ibid. рр. 279 и 491, col. 2), за которыми и остается до настоящего времени.

Стольных мест или резиденций у боснийских банов-ко

566

ролей за раз было несколько; именно таковыми служили:

1) г. Бобовец, находящийся верстах в 25—30 на северо- запад от Сараева или Босны-Сарая (Monum. Serbica рр. 185 и 450, Arkiv’е Сакцинского II, 38, — в настоящее время не город, а маленькая деревенька с развалинами «града» или крепости, см. у Юкича стр. 34); 2) г. Сутиска, находящийся верстах в 5 на запад от Бобовца, на речке, Терстивнице, впадающей с правой стороны в Босну (Monum. Serb. рр. 225, 230, 237, 250, 426, Arkiv’е Сакцинского II, 36, у Юкича ibid.); 3) г. Высокий или Высоко, находящийся при впадении речки Лепеницы в верхнюю Босну, на юг от Сутиски и на северо-запад от Сараева (Monum. Serb. 273, 294, 305, 317, у Юкича ibid., в Записках Географич. Общ. ХIII, 358 sqq); 4) г. Крушево, находящийся на юг от Высокого, и на запад от Сараева (Monum. Serb. р. 427, у Юкича стр. 36, в Записках Географич. Общ. XIII, 358 sqq); 5) г. Яйце, находящийся на верхнем Вербасе, на северо-запад от Травника (Memor. рор. II, 427, Monum. Serb. 486, 489, 490; у Юкича стр. 23). Главная резиденции были первая и преимущественно вторая; последняя — в Яйце была недолго в позднейшее время.

При совершенной единоплеменности своего населения, Босния с древних времен была страной печального разноверия. Как в настоящее время один и тот же сербский народ ее разделяется между тремя верами — православием, католичеством и магометанством, так и до порабощения турецкого он делился между тем же числом вер — православием, католичеством и ересью патаренской.

Такое странное положение дел было следствием особенных политических обстоятельств страны. Приняв окончательным образом христианскую веру вместе со всеми другими сербами от греческого православного духовенства (в половине IX в. при императ. Василии Макед.), босняки все стали христианами православного восточного исповедания. Если бы в отношении государственном они остались под властью Сербии или, отложившись от нее, успели образовать владение

567

самостоятельное, то православная вера навсегда и осталась бы у них единственною христианскою верою. Но не случилось ни того ни другого; из-под власти православных сербов Босния перешла под власть католических — сначала хорватов, потом венгров. В след за переходом страны под государственное католическое верховенство, само собою разумеется, и папы объявили ее за свою церковную собственность, и как в таковой — в ней тот час же имела быть начата латинская пропаганда. Действуя со своей обычной энергией и пользуясь при своей деятельности не только полной свободой, но и всевозможной внешней поддержкой и влиянием всего авторитета высшей государственной власти, латинские миссионеры не были в своих усилиях без успешны; а таким образом в Боснии вместе с национальной православной верой явилась другая — насильственно навязанная католическая. За сим в конце XII в. сюда проникла ересь патаренская. В других славянских странах, находившихся в иных обстоятельствах, ересь эта или скоро после своего появления была совершенным образом подавлена (как в Сербии), или если оставалась на долгие времена существовать (как в Болгарии), то существовала не иначе как именно в виде тайной секты, лишенной всяких государственных прав существования и строго преследуемой в своей пропаганде. Напротив в Боснии, после первых быстрых успехов, она навсегда (до порабощения турецкого) стала верой совершенно столько же открытой и столько же государственно полноправной, как и остальные две веры, и заняла в ней положение на ряду со существовавшими в ней двумя церквами как третья особая, как бы подобная сим последним, церковь. Эта необычайная особенность в судьбе ереси была следствием тех же особенных обстоятельств Боснии. Православная часть населения страны была бы в состоянии и имела бы силу подавить ересь и низвести ее к положению тайной секты, но она не могла против нее действовать, потому что господствующая католическая церковь считала это своим собственным правом; сама эта церковь весьма настойчиво же

568

лада подавления секты, но ее желания должны были оставаться простыми желаниями, потому что католическая часть населения не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы вступать с еретиками в борьбу.

На 850,000 всего нынешнего населения Боснии (без Герцоговины и пашалыка новопазарского) православных в ней считают до 390,000, затем до 325,000 магометан и до 135,000католиков (см. Тёммеля Beschreibung des Vilajet Bosnien, Wien, 1867, S. 76 и Рошкевича Studie über Bosnien und die Herzegovina, Leipzig, 1868, S. 77 sqq). Предполагая, что нынешние магометане наполовину из бывших патаренов и по одной четверти из православных и из католиков, и потом отняв от католиков к православным по крайней мере до 35,000, которые должны быть считаемы не как явившиеся путем естественного нарождения, а как совращенные усилиями позднейшей весьма недавнего времени пропаганды, мы найдем, что в настоящее время, если бы все оставалось по-старому, православных было бы на 850.000 общего количества до 500,000 слишком, или иначе — что перед порабощением турецким они превосходили своим числом католиков и патаренов вместе взятых почти в полтора раза. Так как католичество и патаренство усиливались в стране постепенно, то само собою разумеется, что чем далее назад от указанного предела времени, тем все более и более должна быть увеличиваема в пользу православия эта пропорция.

Постоянно оставаясь верою решительного большинства населения страны, православие, начиная со второй половины X или с XI века перестало быть в Боснии верою государственно господствующею, потому что с переходом ее из-под власти православных сербов под власть католических — сначала хорватов, потом венгров, таковою стала в ней вера сейчас помянутых ее верховных владетелей, т.-е. католичество. Впрочем, будучи ненавистно папам немного менее патаренства, оно никогда не подвергалось и открытым гонениям, — не подвергалось по той причине, что

569

православные составляли преобладающую физическую силу и что в этом случае ни один из банов и королей боснийских не захотел бы, рискуя своим престолом, быть исполнителем папских предписаний.

Что касается до веры самих банов и королей, то большая часть их были патаренами, меньшая — католиками, и как кажется ни одного между ними не было православного. Считается православным первым королем Стефан Твартко на том основании, что он венчался королевским венцом в православном Милешевом монастыре от православного сербского митрополита. Но ввиду имеющегося положительного свидетельства, что он был патарен (см. послание папы Урбана V к венгерскому королю от 1369 г. в Annall. Eccless. Райнальда аn. 1369, n. 12), как кажется, гораздо основательнее смотреть на этот частный случай его обращения к содействию церкви православной просто как на меру политическую: принимая королевский венец, он хотел заставить своих подданных смотреть на него как на тот самый венец, который был носим королями сербскими, и на себя самого как на восстановителя и продолжателя ряда этих последних (Monumenta Serbica Миклошича р. 187), а поэтому и необходимо было для него короноваться рукою православного архиерея (в последствии захолмский герцог Стефан Косача по подобным же побуждениям называл себя герцогом Св. Саввы и хранителем гроба Св. Саввы, хотя несомненно был патареном).

Православные боснийские сербы весьма долгое время, не менее как до второй половины XIV столетия, не имели ни одного собственного епископа. Для получения священников они обращались до времени Св. Саввы, когда и в самой Сербии на всю страну был один епископ (рашский), нет сомнения, к этому единственному епископу, а после Св. Саввы, которым учреждена была в Сербии архиепископия со многими епископиями, к архиереям этой последней, ближайшим к ним по местности, каковыми были дебрьский и моравицкий. Когда именно босняки впервые по

570

лучили своих собственных епископов, остается точным образом неизвестным. Под 1466 годом упоминается митрополит милешевский (в духовн. завещании Стефана Косачи, см. Сербски Споменици кн. Медо Пуцича, Белград, 1862, ч. 2, стр. 128 и 134), т.-е. имевший кафедру в Милешевом монастыре, округа которого*) незадолго перед тем присоединена была от Боснии к Герцоговине, а со времени короля Стефана Твартки принадлежала к первой, быв присоединена от Сербии. Сейчас мы сказали, что этот Стефан Твартко, несмотря на то, что должен быть считаем патареном, но соображениям политическим венчался королевским венцом от руки православного архиерея: по тем же соображениям он мог желать учреждения в своей области и особой православной кафедры; а поэтому с большею вероятностью открытие кафедры милешевской должно быть усвояемо ему и след. быть относимо ко второй половине XIV столетия (Мавро Орбини, неизвестно на чем основываясь, прямо говорит, что православный архиерей, венчавший Твартку королевским венцом в Милешевом монастыре, был митрополит именно этого самого монастыря, в русск. перев. стр. 277). В неопределенных записях одного сербского помянника, обнимающих продолжение времени конца XV — начала XVII столетий, упоминаются епископы зворничские, т.-е. города Зворника, который находится на границе Боснии с Сербией, на левом берегу реки Дрины (см. Записок Географич. Общ. XIII, 152). Кафедра зворничская могла быть открыта тем же королем Стефаном Тварткой, но как кажется вероятнее, что на самом деле была открыта позднее, уже в период турецкого господства; существовав неизвестно долгое или недолгое время, в XVII веке она снова была закрыта (в каталоге патр. Хризанфа ее нет). Может быть

_______________

*) Милешев монастырь, в настоящее время, остающийся только в развалинах, находился в новопазарском пашалыке между городами Сеницей и Преполем, верстах в 10 от второго.

571

со времени того же Стефана Твартки, а во всяком случае не позднее как со второй половины XVI века православные босняки приобрели себе постоянного архиерея в лице митрополита вообще так называемого боснийского, или по главному городу области, служащему для него местопребыванием — сарайского, босно-сараевского (что не позднее второй половины XVI века, видно из того, что водной записи упоминается под 1614 годом митрополит босаньский или боснийский Феодор, Гласн. ХХIII, 248 нач., а в другой записи вместе с сим Феодором упоминается еще бывший прежде него митрополит Петроний, Записок Географ. Общ. XIII, 152). Кафедра митрополита боснийского была перемещенною кафедрой сербского митрополита дебрьского, что видно из того, что во многих прежних записях она называется дебребоснийской (см. документальные записи в Записках Географич. Общ. XIII, 664, в Сербо-далматинском Магазине 1861 г. стр. 220 и 1863 г. стр. 167). Если кафедра была перемещена из Сербии в Боснию еще до завоевания турецкого, то находилась ли она первоначально в том же городе Сараеве, который стал называться Сараевым и сделался главным городом области именно со времени сего завоевания, или где-нибудь в другом месте, остается нам неизвестным (историю города Сараева или Босны-Сарая, который до турок назывался Верхбосной, см. у Рошкевича Studie über Bosnien und die Herzegovina, S. 1868, S. 175 sqq, cfr Monumenta Slav. Merid. Тейнера I, 298 и у Юкича стр. 31). Митрополиты боснийские вместе со всеми митрополитами и епископами собственной Сербии до 1766 г. были подведомы сербскому патриарху пекскому (см. каталоги архиерейских престолов патр. иерусал. Хризанфа и владыки черногорского Василия), а после того вместе со всеми выше помянутыми перешли в патриархат константинопольский (под 1747 г. митрополит боснийский Гавриил называет себя не только митрополитом, но и архиепископом, и не только боснийским, во и травунским или требиньским, см. Сербо-далматинский Магазин 1863 г. стр. 167: как кажется, это нужно понимать так, что он дей

572

ствительно был митрополит с особыми преимуществами и что от него находился в некоторой зависимости имевший пребывание в Требпнье митрополит герцоговинский; когда тот же Гавриил, несмотря на свою зависимость от патриарха ипекского, называет себя под 1751 г. экзархом святейшего вселенского трона цареградского, Сербско-далматинск. Магазин 1861 г. стр. 167, cfr Записок Географич. Общ. ХIII, 664, то это последнее остается нам непонятным).

История постепенного водворения в Боснии католичества остается нам неизвестною. Во всяком случае не может подлежать сомнению, что миссионеры латинские явились в страну в самом непродолжительном времени после того как из-под власти православной Сербии она перешла под власть католической Хорватии, т.-е. во второй половине X или в XI веке. Не позднее как в конце XII в. в Боснии уже была учреждена особая латинская епископская кафедра. Перед завоеванием турецким или в половине ХV века, по указанным нами выше приблизительным заключениям от настоящего времени, к католичеству принадлежало около ¹/₅ всего населения. Что касается до банов и королей боснийских, то католиками между ними должны быть считаемы: с некоторою вероятностью — Стефан Дабиша, с полной вероятностью — Павел Шубич, несомненным образом — два последние короля Стефан Томаши Стефан Томашевич ². Основанная не позднее конца XII века, епископия боснийская постоянно продолжала существовать, постоянно оставаясь одною на всю страну, и во все последующее время до завоевания турецкого³. В административном отношении епископы боснийские находились в зависимости сначала неподолгу от архиепископов спалаттского и рагузского, а с половины ХΙΙΙ века от венгерского архиепископа колочского⁴. Кафедра епископов находилась в городе, который в одних известиях называется Burdo, что есть по всей вероятности Брдо, Бердо-гора, а в других известиях civitas Bosnensis , т.-е. город Босна, и который лежал на реке верхней Босне; по местным преданиям, это есть нынешняя

573

деревушка Блажуй, находящаяся при самых истоках реки Босны, верстах в 12 на запад от Сараева, на полдороге между ним и Крешовом⁵. После окончательного завоевания Боснии турками в 1527—28 г. епископы боснийские бежали в венгерскую Славонию, в нынешний город Дьяковар, который принадлежал им с половины XIII века как имение их кафедры (Тейнера Monumenta Slav. Merid. I, 297, и в котором образована была для них маленькая епархия, называвшаяся Bosnensis seu Diacovariensis, а после соединения в 1773 г. с епархией сирмийской или сремской называющаяся Bosnensis seu Diacovariensis et Syrmiensis), и боснийские католики оставались без собственных епископов до позднейшего недавнего времени.

Еретики патарены, представлявшие собой отрасль болгарской секты богомилов, впервые явились в Боснии, быв выгнаны из архиепископии спалаттской, в последней четверти XII века, вправление бана Кулина. Неизвестно, по соображениям политическим или без всяких соображений, но одним из первых адептов ереси был сам бан Кулин, который своим примером немедленно увлек за собой огромное, простиравшееся более чем до десяти тысяч, число своих подданных⁷. Этой внезапностью распространения ереси при особенных вероисповедных обстоятельствах страны навсегда решена была ее дальнейшая счастливая судьба всей последней. Если бы государственно господствующим исповеданием Боснии было исповедание большинства ее жителей — православие, тогда ересь, несмотря на свой неожиданный первый успех, могла бы быть подавлена; но перед малочисленным господствующим католичеством она зараз стала силой, для которой не страшна была борьба. Папа Иннокентий III, быв извещен (в 1199 г.) о случившемся, потребовал от верховного владетеля страны венгерского короля энергических государственных мер против еретиков; король действительно поспешил обратиться к таким мерам: но следствием было только то, что совращенные изъявили притворное раскаяние, а затем тотчас

574

же опять возвратились к ереси⁷. Патаренство могло быть подавлено не временными внешними экзекуциями, против которых у еретиков было верное средство — помянутое притворное раскаяние, а только постоянными и неослабными усилиями самой внутренней власти страны. Но этого-то последнего и не могло в Боснии быть. Силою внешней власти быв сделано господствующим в стране, католичество при малочисленности своих последователей как вещественным образом было слабо для того, чтобы представители внутренней власти могли в его пользу поднять борьбу с ересью, так и нравственным образом было слабо для того, чтобы постоянно удерживать этих последних на своей стороне; а таким образом было то, что одни из представителей внутренней власти, или собственных боснийских банов и королей, хотя оставались на стороне католичества, не находили возможным вступать в борьбу с ересью; а другие не только не находили возможным, но и не могли иметь желания, потому что вместо католичества сами стояли на стороне патаренства. К числу этих последних между боснийскими банами и королями, кроме вводителя ереси Кулина, принадлежали — Матфей Нинослав, Младен Шубин, Степан Котроманич, Стефан Твартко, Стефан Остоя и Стефан Твартко Тварткович⁸.

Имев в Боснии самый решительный успех при первом же своем появлении, ересь патаренская оставалась потом прочным образом существовать в ней до самого завоевания турецкого. За исключением тех отдельных случаев или кратких промежутков времени, когда являлась внешняя гроза со стороны возбуждаемых папами королей венгерских и от которой патарены обыкновенно отделывались притворным обращением к католичеству, ересь пользовалась в стране совершенной свободой, а в правление банов и королей, принадлежавших к ней самой, вероятно, даже более чем свободой — фактическим господством. Как быстро возрастало число последователей ереси после Кулина и как велика была их цифра в разные времена, прямых

575

и точных известий относительно этого не имеем; но все, сохранившиеся от XIII — XV столетий, общие свидетельства единогласно утверждают, что еретиков было огромное множество⁹, так что с полной вероятностью надлежит предполагать, что число их было если не больше, то никак не меньше числа католиков; с самого начала и по самый конец в рядах последователей ереси постоянно находилась наибольшая часть боснийского высшего сословия или боярства¹⁰. Существуя открыто и совершенно свободно, сектантское общество патаренов представляло из себя подле православной и католической церквей как бы третью особую и подобную им церковь; притязая быть но преимуществу собственною или национальною церковью страны, оно именовало себя «церковью боснийскою» (црьква босавска¹¹; а все вообще еретики с первого прибытия в страну и до позднейшего времени называли себя «христианами», крьстиянинь)¹². Церковную администрацию секты составляли — один настоятель, называвшийся господином епископом и господином дедом, и двенадцать его помощников или подручников, называвшиеся стройниками (у филиппопольских богомилов в XI в. апостолами)¹³. Мы сказали, что патарены существовали в Боснии до завоевания страны турками. После завоевания они исчезли совершенно, так что в настоящее время не остается в ней ни малейшего их следа. Нет прямых письменных свидетельств, но необходимо предполагать, что все они приняли магометанство и что большинство нынешних босняков магометан (и в особенности та часть их, которая представляет собой класс землевладельцев или дворян) суть именно потомки исчезнувших еретиков¹⁴.

Захолмия или Герцоговина.

Захлумия или Захолмия, после времен Константина Порфирогенита называвшаяся у славян преимущественно Холмской землей, а с половины XV века получившая свое нынешнее название Герцеговины, составляла особое холмское

576

княжество, которое однако ж, подобно Боснии, никогда не имело полной самостоятельности и также постоянно находилось в вассальной зависимости от тех или других из своих соседей.

Государственная история холмского княжества пока известна только отрывочным и несвязным образом.

Константин Порфирогенит дает знать, что сначала поселения сербов на их настоящем месте жительства и до его собственного времени Захлумией постоянно владели члены одного и того же княжеского дома (De administer. imperio с. 33 fin. в Memor. рор. II, 406). Первый князь из этого дома, о котором он упоминает, есть современный ему Михаил Вышевич, правивший около 915 — 945 годов (ibid. с. 32 и 33, в Memor. pop. ibid., cfr Шафар. Древн. I, II, 422, — когда было писано Константином сочинений, он еще был жив). Из того обстоятельства, что князь этот имел греческие титулы проконсула (ἀνθύπατος) и патриция (ibid), нужно заключать, что он по крайней мере на время признавал власть императора византийкого; но с другой стороны известно о некоторых его действиях (о них ниже), на основании которых следует думать, что он так же был подручником и короля хорватского; таким образом вообще следует полагать, что он колебался между верховной властью того и другого. По всей вероятности, в этом же колебании между императорами византийскими и королями хорватскими находились и большая часть его предшественников и следовавшие за ним до конца XI века его преемники. Относительно последних нет никаких известий в продолжение целого столетия; затем упоминаются — около 1044 г. великий жупан Хранко (Hranko), под 1151 г. великий жупан Деша (Arkiv Сакцинского кн. 4, стр. 326 и ке. 2, стр. 4,— может быть один и тот же с Дежей — Степаном Неманей, т.-е. может быть сей последний временно владел Захолмией, быв прогнан братьями из своего восточно-сербского удела, cfr Стефана Первовенч. в Памятниках Шафар. стр. 4 и Дометиана, по изд. Даничича.

577

стр. 10). Около 1153—1155 г. Холмскую милю подчиним своей власти, неизвестно — надолго ли, баны боснийские (см. в Arkiv’e Сакцинского, кн. 4, стр. 836, о грамотах банов Славогоста и Борича, в которых подтверждается право владения на земли, принадлежавшия к Захолмии, cfr у Юкича в Zemljopis’ и i Povjestn. Bosne стр. 88). С неизвестного времени раньше 1180 года и по неизвестное время между 1190 и 1199 годами князем захолмским был Мирослав, который был подручником сербского великого жупана Стефана Немани (но который считается братом сего последнего без всякого действительного основания*), см. послание к нему папы Александра III от 1181 г. в Monumenta Slavorum Meridionalium Тейнера t. I, р. 1, и послание о нем того же папы и оттого же года к венгерскому королю в Патрологии Миня t. 200, р. 1312,— архиепископ сплетский Райнер, о котором в них речь, умер в 1180 г., Kalendaria Ассемани I, 313, Monumenta Serbica Миклошича рр. 1 и 2; что Мирослав был князем именно холмским и что он умер прежде 1199 г., см. послание сына Неманина Волкана к папе Иннокентию III от сего 1199 г. в Kalendaria , Ассемани V, 39 и у Тейнера в Monumenta Slav. Merid. I ,6). В 1197 г. овладел Холмской землей брат венгерского короля Емериха Андрей (Фесслера Geschichte von Ungarn, 2 изд. ч. 1, стр. 293), который под 1198 —1200 годами и называется воеводой холмским (Arkiv Сакциискаго кн. 3, стр. 5). Неизвестно, долго ли после этого область находилась в зависимости от венгров, но под конец правления Стефана

_________________

*) Известно находящееся в афонском Хидендарском монастыре древнее сербское Евангелие, в котором заглавные буквы росписал золотом дьяк Григорий «кнезю великославному Мирославу сыну Завидину (см. о нем в Заметках поклонника Св. горы, Киев, 1864 г., стр. 309). Так как сербские летописи называют Завидой или Завидом одного из братьев Немана, то мы полагаем, что Мирослав Евангелия есть одно н то же лицо с нашим Мирославом и что сей последний был Немани племянником.

578

Первовенчанного (когда он был не жупаном, а уже королем), в правление Радослава и в начале правления Владислава она снова принадлежала сербам (Monumenta Serbica рр. 8 fin. и 19 fin., и если верить титулам, то еще рр. 11 и 25). Под 1234—1249 годами упоминается великий князь холмский Андрей, как кажется, бывший правителем довольно сильным и вероятно находившийся в зависимости от сербов только номинальной (ibid. pp. 24 и 34, Arkiv кн. 2, стр. 8 sqq). Под 1254 годом упоминается сын сего Андрея жупан Радослав, не только не признававший власти сербов, но и находившийся во вражде с ними и называвший себя «верным клетвеником краля угорского» (Monumenta Serbica рр. 42 и 44). После этого нет сколько-нибудь надежных сведений о Холмской земле опять в продолжение почти целого столетия. Наиболее вероятное есть то, что в продолжение всего этого времени она находилась, если не постоянно, то большею частию в зависимости от сербов (см. Monumenta Serbica рр. 55 и 71,—Стефан Милутин говорит о землях — в первом случае по всей вероятности находившихся, а во втором случае несомненно находившихся в области холмской). Перед 1333 годом, с которого начинаются достоверные известия, Захолмия принадлежала сербам (Monumenta Serbica р. 103 fin.), а в этом последнем году она навсегда отнята была у них боснийским банном Стефаном Котроманичем (ibid. 105 fin.; из этого времени известен по имени захлумский бан Десан, упоминаемый под 1345 г., см. Макушева Изследования о памятниках и бытописателях Дубровника стр. 190). После 1353 г. венгерский король Людовик, женатый на дочери умершего всем году Стефана Котроманича (Фесслера Geschichte von Ungarn, изд. 2-го ч. 2, стр. 131), взял ее у преемника сего последнего Стефана Твартки и отдал как наследство отца своей жене (см. у Фесслера ibid. ч. 2, стр. 230, Arkiv Сакцинского кв. 2, стр. 12 и 35); но в1383 г., после смерти Людовика, Твартко снова возвратил ее под свою власть (у Фесслера ibid.). Он отдал ее в удельное владение, с именем воеводства, дому боснийских бояр по фами-

лии Храничей, под которым она и находилась до самого завоевание турками. Первый воевода был Влатко Хранич. Второй — Сандал Хранич, сын Влатки, умерший в 1433 или 1434 году (Monumenta Serbica рр. 372 и 379 fin.). Третий — Стефан Косача или Козарич, племянник Сандала, сын его брата Вукца, правивший с 1434 или 1435 по 1466 год (ibid. рр. 492 и 495 fin.). Отложившись от короля боснийского и увеличив на его счет свои владения — на западе древней Паганией или нынешней западной частью Герцоговины по ту сторону р. Неретвы (с городами Дувно, Рама и Любушка), на востоке нынешним пашалыком новопазарским или той полосой земли, которая между Сербией и Черногорией по Новый Пазар включительно, а также по всей вероятности впервые присоединив от Сербии к Захолмии и являющуюся в его время за сею последней маленькую Травунию (нынешний округ требиньский), Стефан отдался в ленную зависимость немецкому королю Фридриху III, от которого получил титул герцога (в 1448 или 1449 г., см. у Райнальда, аn. 1449, n. 9, грамоту папы от февраля 1448 г., в которой он называется еще не dux, а comes, и в Monumenta Serbica Миклошича, р. 441, грамоту его самого от июля 1450 г., в которой уже называет себя герцогом, cfr Гласи. XIV, 144 sqq, 155, 158 sqq), почему и его владения, называвшияся при нему турокземлей Герцоговой (Monumenta Serbica 474 sqq), получили потом название Герцоговины (Стефан писался в грамотах «херцегь одь светога Саве» или «херцегь светога Саве,» см. Monumenta Serb.,— от Св. Саввы или Св. Саввы потому, что в его области находились останки первого сербского архиепископа Св. Саввы, погребенного в Милешеве монастыре; также он называл себя «хранителем гроба Св. Саввы»). В 1463 г., когда турки завоевали Боснию, Стефан успел спасти себя от их оружия тем, что заблаговременно признал себя их данником (cfr в Monumenta Serbica Миклошича рр. 474 и 475). Ему наследовали два его старшие сына Владислав и Влатко, которые поделили между собой владения. При этих последних в 1483 г. недолго существовав

580

шее герцогство окончательно покорено было турками и обращено в турецкую провинцию (Дюканжа Familiae Byzantinae, ed. Paris., р. 430, Юкича Zemljopis i Poviestnica Bosne стр. 60 sqq Тёммеля Beschreibung des Vilajet Bosnien, Wien, 1867, S. 38 sqq).

Захолмия или Герцоговина, подобно Боснии, была и остается страной того же самого троеверия, что эта последняя. Собственной верой захолмцев, также как и босняков, было православие (принятое ими одновременно со всеми прочими сербами); но так как в отношении государственном они переходили из рук в руки между соседями православными и католическими, то вместе с православием явилось у них католичество. Соседство с Боснией, превратившееся с первой половины ХIV столетия в прямую зависимост от нее, доставило им патаренство.

История постепенного убавления в стране первоначально единственного в ней православия остается неизвестной. В настоящее время на 200 слишком тысяч душ всего количества населения области (без пашалыка новопазарского) православных считается до 100 тысяч душ или немного менее половины (см. у Тёммеля стр. 77 и в Записках Географич. Общ. XIII, 678). Так как число патаренов, за потомков которых должно быть принимаемо большинство нынешних магометан, за раз сильно увеличилось перед самым завоеванием турецким вследствие того, что сюда бежали подвергшиеся гонению патарены боснийские; так как число католиков весьма значительно увеличено на счет православных усилиями позднейшей, настоящего столетия, пропаганды, то с вероятностью можно предполагать, что в последнее время перед завоеванием турецким, до сейчас помянутого наплыва патаренов боснийских, православные составляли около двух третей всего населения.

До времени Св. Саввы православные захолмцы, подобно православным боснякам, не имели ни одного собственного епископа, и конечно обращались в своих церковных нуждах к тому же самому, единственному на всех сербов,

581

епископу рашскому, к которому и эти последние. При Св. Савве Захолмия принадлежала в государственном отношения к Сербии; вследствие этого, учреждая в своей новооткрытой архиепископии епископские кафедры, он позаботился и об ней, именно — в ней учреждена была одна на всю область епископская кафедра, которая названа была по имени области захолмскою (холмскою). В каком именно месте области находилась эта кафедра, оставшаяся после Св. Саввы существовать на все последующее время, точным образом остается неизвестным. Основываясь на двух сербских летописях, из которых в одной говорится, что епископ захолмский поставлен был «у Столне в храме Пресв. Богородицы,» а в другой «у Стоне в храме Пресв. Богородицы» (у Шафар. В Памятн. стр. 59 и 69), и считая правильным второе, а не первое чтение, г. Даничич (в Речнике под словом Стон) полагает, что кафедра находилась в городе Стоне или Стагно, который в нынешней южной австрийской Далмации, на перешейке, соединяющем полуостров Сабиончелло с твердой землей. Но так как город Стон по своему местоположению был на самой закраине Захолмии и как бы вне ее; так как его и ближайшей его округи население было тогда не сербское, а латино-романское, и в нем давно пребывал католический епископ: то мнение это нам не представляется вероятным, и мы думаем, что или ошибка в летописях, или что под Стоном (Стольном) должен быть разумеем в них другой город, особый от предыдущего и находившийся где-нибудь внутри страны. Митрополит захолмский (герцоговинский) Нектарий, приезжавший в Россию в 1702 г, утверждал в своих показаниях о себе, данных нашему правительству, что его кафедра, бывшая тогда в Требиньском монастыре Успения Богородицы, находилась в этом монастыре уже 600 лет (см. Сношений с Востоком г. Муравьева ч. V, рук. л. 47), т.-е. иначе — что она находилась в нем с самого открытия епархии. Но и это последнее свидетельство не может быть принято как справедливое: если бы кафедра с самого начала находилась в Требиньском монастыре, то

582

она и называлась бы травунской, а не захолмскою, так как Травуния до своего слития с Захолмией в XIV в. постоянно отделялась и отличалась как особая область. Может быть правду говорит один из позднейших сербских летописцев, который утверждает, что кафедра епископа захолмского была поставлена Св. Саввой «во храме Св. Богородицы подгорою зовомою Залом в невесинском кадилоку» (уезде, Гласн. V, 37, cfr другого летописца в Дечанских Спомениках архим. Ристича стр. 3), и у которого читается внушающее доверие к его словам прибавление: «еже и ныне зрится.» Город Невесинь или Невесинье, в уезде которого по словам летописца было место пребывание епископа, верстах в 30 на юго-восток от Мостара; гора Зàлом (Заломско брдо) на юго-восток от Невесиня (см. Гласн. XX, 303 и карты Боснии с Герцоговиной, приложенные к XXII кн. Гласника и к книге Рошкевича Studien über Bosnien und die Herzegovina). Из своего первоначального, достоверным образом неизвестного, места кафедра перенесена была, как кажется, в конце XVI века в помянутый выше Требиньский монастырь Успения Богородицы, который носил собственное название Твардош и который находился верстах в 10 к западу от города Требинье (в 1596 г. епископ герцоговинский Виссарион и в 1602 г. митрополит герцоговинский Силиверст жили уже в требиньском монастыре, см. в Slawische Bibliothek Миклошича и Фидлера II, 292 fin. и в Сербско-далматинск. Магазине 1839 г. стр. 134; в каталоге требивьских митрополитов, составленном в самом Требиньском монастыре, первым поставлен Виссарион, см. Записки Географич. Общ. XIII, 662: можно думать, что этот Виссарион есть один и тот же с Виссарионом 1596 года и что именно им и принесена была сюда кафедра; о самом монастыре, который в настоящее время в развалинах, см. ibid. стр. 657 sqq). Из монастыря Твардош кафедра перенесена была в нынешнее свое место — главный город Герцоговины Мостар между 1751 и 1763 годами (ibid. стр. 664 после переименования Захолмии в Герцоговину митропо-

583

литы захолмские стали называться захолмскими и герцоговинскими, — по сербски херцеговачки, и просто герцоговинскими).

Кроме этой, собственно так называемой захолмской или герцоговинской кафедры, которая после своего открытия осталась существовать навсегда, в Захолмия или Герцоговине бывали кафедры временные, существовавшия недолго. Именно как таковые известны: 1) милешевская, 2) петровская и полугерцоговинская. О кафедре милешевской, т.-е. Милешева монастыря, мы уже говорили выше. Неизвестно когда она была открыта — в то ли время, как югозападный угол Сербии, в котором находился монастырь, быв присоединен королем Стефаном Тварткой от Сербии к Боснии, принадлежалк сей последней, или когда уже он перешел от Боснии к Герцоговине, что было при Стефане Косаче; но как бы то ни было, кафедра существовала в правление этого Стефана Косачи, — в памятниках упоминается (под 1466 г.) бывший при нем милешевский митрополит Давид (см. Сербски споменици Пуцича, Белград, 1862, кв. 2, стр. 128 и 134,— у Миклошича в Monum. Serb. р. 497 он же). Когда была кафедра закрыта, остается также неизвестным, но во всяком случае ранее второй половины XVI в. (см. Сношений России с Востоком Муравьева ч. 1, стр. 16, где под 1586 г. в монастыре не митрополит, а архимандрит). О кафедре петровской и полугерцоговинской, с титулом митрополии, упоминается в одной записи, относящейся к 1622-23 г. (ко вторичному правлению султана Мустафы I, см. Записок Географич. Общ. XIII, 311 fin.). В каком именно месте находилась кафедра, остается совершенно неизвестным; так как из записи следует заключать, что митрополит петровский был местным архиереем для помянутого выше монастыря Милешева, то епархия обнимала восточную половину или часть Герцоговины. Когда перестала существовать кафедра, остается неизвестным; но так как ее нет в Каталоге патр. иерусал. Хризанфа, то вообще была закрыта до начала XVIII века (в упомянутой записи 1622 — 23 г. представляется местным архиереем монастыря Милешева петровский митро-

584

полит Логгин; но в записи 1639 г., ibid. стр. 312 fin., представляется таковым же просто герцоговинский митрополит Логгин: можно думать, что в обоих случаях разумеется одно и то же лицо, и что, после перехода этого Логгина с первой кафедры на вторую, первая присоединена была ко второй).

Мы говорили и видели выше, что в государственном отношении Захолмия переходила из одних рук в другие между православными и католическими соседями. В те промежутки времени, когда она находилась под властью последних (хорватов, венгров непосредственно и венгров через посредство Боснии), в ней и должна была действовать латинская пропаганда, потому что с государственным католическим господством открывалась свобода в стране и католическому исповеданию. В первый раз латинские проповедники имели возможность проникнуть в Захолмию в весьма непродолжительном времени после того, как здешние сербы (вместе со всеми прочими сербами) окончательным образом утверждены были в христианстве по греческому православному обряду. Существуют документы, из которых следует, что правивший в первой половине X века (около 915-945 гг.) захолмский князь Михаил не только признавал себя подручником католического хорватского короля, но и сам лично был членом римской церкви (в 925 г. был в Сиалатто церковный собор, на котором вместе с королем хорватским присутствовал и великий князь захолмский; после собора папа адресовал свое послание не только к первому, но вместе и ко второму, — деяние соборное и послание папы см. у Баттиана Leges ecclesiasticae regni Hungariae I, 329 sqq); а из этого само собою следует, что при нем открыт был в страну совершенно полный доступ и названным проповедникам. Дальнейшая история распространения католичества в Захолмии в своих подробностях остается совершенно неизвестной. В настоящее время в общем количестве всего населения области католики составляют немного, менее чем четвертую часть, а перед завоеванием турец-

585

ким, вероятно, они составляли часть шестую или седьмую. Никогда не имев до позднейшего недавнего времени своего отдельного епископа, они находились в церковном заведывании — сначала епископа стагненского или стонского, о котором говорено было нами выше и кафедра которого собственно существовала для романо-итальянского населения захолмского морского побережья, а с сороковых годов XIV столетия, когда Захолмия присоединена была к Боснии, а город Стагно или Стон с своей округой был продан рагужанам (Monumenta Serbica Миклошича р. 103 fin. sqq, по всей вероятности епископа боснийского*).

Патарены успели проникнуть в Захолмию из соседней Боснии весьма в непродолжительном времени после того, как утвердились в этой последней; именно — по известиям они уже были в ней (Захолмии) перед 1235 годом (Тейнера Monumenta Hungarica I, 163). С первой четверти XIV столетия, когда Захолмия стала удельным владением Боснии, для еретиков открылась в первой стране такая же полная свобода проповеди, как и во второй. За сим, с последней четверти того же столетия, во время правления воевод из дома Храничей, ересь не только пользовалась совершенной свободой, но и сделалась господствующей верой страны, потому что второй и третий воеводы из этого дома, т.-е. Сандал Хранич и Стефан Косача, были ревностными патаренами¹⁵. После завоевания Захолмии или Герцоговины турками, все здешние патарены, подобно боснийским, приняли магометанство, так что и здесь, подобно как там, внастоящее время нет ни малейшего их остатка.

___________________

*) Что в Захолмия не было другой латинской кафедры кроме стагненской и что епископ стагненский был вместе и вообще католическим епископом захолмским, см. Фому архидиакона спалаттского или сплетского у Ассемани в Kalendaria.

586

ПРИМЕЧАНИЯ.

1. Что не менее как до половины X века Босния составляла удельную область Сербии, это следует из повествования Константина Порфирогенита, который, нигде не говоря о ней особо, ясно включает ее в границы Сербии и прямо называет ее частью сей последней, см. его сочинения De administrando imperio caр. 30, ed. Bonn. p. 145 sqq и сар. 32. Что в XI веке Босния принадлежала некоторое время к Хорватии, об этом, во- первых, прямо свидетельствуют некоторые акты (см. в Arkiv’е Сакцинского кн. 2, стр. 4, под 1080 родом),— во-вторых, об этом нужно заключать из того обстоятельства, что после XI века владетели боснийские именовались банами, каковое название не есть сербское, а хорватское. Когда именно Босния поступила подвласть Венгрии, точным образом неизвестно; всего вероятнее, это случилось в последних годах XI века, одновременно с тем как присоединено было к Венгрии королевство хорватское, а во всяком случае не позднее первой половины ХII века, потому что в 1186 г. венгерский король Бела 2-й уже отдал ее в удел одному из своих сыновей (см. у Баттиана в Leges ecclesiasticae regni Hungariae II, 227, cfr Фесслера Geschichte von Ungarn I, 241).

2. Стефан Дабиша называется и представляется католиком в посланиях папы Урбана V от 1369 г., у Райнальда an. 1369, n. 12; но так как он в то время искал у паны и у венгерского короля защиты от притеснений брата (Стефана Твартки, ibid.), то неизвестно, не присоединялся ли от патаренства (которого держался весь его род) к католичеству только на время и притворным образом. Павел Шубич должен быть

587

считаем католиком, а не патареном потому, что главным образом он был банном не боснийским, а хорватским, и что таким образом он не мог решиться на отпадение от католичества (к которому принадлежал по рождению) в патаренство по требованиям своего положения. Стефан Томаш, ища и надеясь получить от папы помощь против турок, присоединился от патаренства к католичеству в начале своего правления в 1444 г. (у Райнальда в Annall. Eccless. аn. 1444, n. 2 и аn. 1445, n. 23 sqq). По тем же побуждениям он оставался католиком и во все последующее время своего правления, а равным образом был таковым же и сын его, недолго правивший, Стефан Томашевич (у Райнальда ibid. аn. 1447, n. 21 sub fin., аn. 1449, n. 9, аn. 1455, n. 24, аn. 1457, n. 17 sqq, аn. 1460, n. 91 sqq, аn. 1461, n. 136, аn. 1462, n. 30 sqq).

3. Если достоверны помещенныя в Фарлатиевом Illyricum Sacrum — деяния спалаттскаго собора 1185 г. (t. III, р. 213) и грамота папы Климента III от 1191 г. (t. id. р. 223), то епархия боснийская открыта между этими двумя годами, потому что в деяниях соборных между епископами митрополии спалаттской еще не упоминается епископ боснийский, а грамотой папы уже подтверждается митрополиту спалаттскому власть над сим последним. Не знаем достоверное ли, упоминание об этом епископе под 1195 г. см. в одном акте, указанном в Arkiv’е Сакцинского IV, 326, и совершенно достоверное перед 1203 г. в донесении папе Иннокентию III находившегося в Боснии его легата, в Патрол. Миня т. 215, стр. 153, у Тейнера в Monum. Slav. Merid. I, 19 (Ассемани в Kalendaria неправильно разумеет слова донесения об епископе православном). После низложенного в 1232 г. за совращение в патаренство неизвестного по имени епископа (см. грамоту папы Григория IX в издании Баттиана Leges ecclesiasticae regni Hungariae II, 238), дальнейшие епископы известны по именам и в непрерывном порядке.

4. См. в Illyricum Sacrum Фарлати, I. Ш, рр. 223 и 237, грамоты папы Климента III от 1191 г. и венгерского короля Емериха от 1207 г., по которым епископия боснийская в архиепископии спалаттской,— в Monumenta Hungarica Тейнера, t. 1, р. 204, грамоту папы Иннокентия IV от 1248 г., которой епископия боснийская переводится из архиепископии рагузской в архиепископию колотскую (грамота папы Пасхалиса II от 1192 г.,

588

в которой поручается заведывание Сербией, Захлумией и Травунией архиепископу рагузскому, но в которой области эти называются — regnum Serviliae, regnum Zachulmiae, regnum Tribuniae, см. в Аrkiv’е Сакцинского кн. 4, стр. 326, по всей вероятности подложная; cfr в Illyricum Sacrum, t. V, р. 53, грамоту венгерского короля Коломана от того же 1102 г., по которой рагузский архиерей не архиепископ, а епископ, и назывался не Домиником, а Сингидуном. Если не подложна грамота рагузского архиепископа Бернардина от 1195 г., у Сакцинского ibid. n. 9, то дело нужно будет понимать так, что между архиепископами спалаттским и рагузским происходили из-за епископии боснийской споры и что она переходила между ними от одного к другому).

5. См. Тейнера Monumenta Slav. Merid. I, 298 sub fin., 146 fin., 211 fin., Юкича Zemljopis i Poviestn. Bosne стр. 31 sqq, Записок Географич. Общ. XIII, 67; по некоторым, кафедра сначала была в Крешове, а в Босну перенесена была в 1238 г., у Юкича ibid. стрр. 36 и 96.

6. См. послание сербского князя Волкана к папе Иннокентию III от 1199 г. в Патрол. Миня т. 214, стр. 726 и у Тейнера в Monumenta Slav. Merid. I, 6, и послание самого папы к венгерскому королю от 1200 г. у Миня ibid. стр. 872, у Тейнера ibid. р. 12 fin.— Что касается до побуждений политических, которые бы могли заставить бана Кулина принять патаренство, а равным образоми большую часть преемников поддерживать ересь: то как у одного, так и у других может быть предполагаемо желание по средством в ведения в стране своей особой веры уничтожить ее религиозные тяготения к тем или другим ее соседям (к православным сербам и католическим венграм), и таким образом в этом обособлении относительно веры иметь одно из средств к утверждению и ее государственной самостоятельности.

7. См. у Миня го Патрол. т. 214, стрр. 871, 1108 и т. 215, стрр. 153 sqq и 240, у Тейнера в Monumenta Slav. Merid. I, 12, 15, 19 и 22; что еретики изъявили раскаяние только притворное, видно из того, что, спустя не очень продолжительное время после Кулина (в начале правления Нинослава), их снова оказалось в стране огромное множество (см. ниже).

8. Нинослав был рожден и воспитан в патаренстве (Тейнера Monumenta Hungarica I, 120); когда в 1233 году, вскоре

589

после его вступления на престол, явился в Боснию папский легат, то, не желая потерять престола, которого мог быть лишен королем венгерским, он поспешил изъявить притворную готовность приступить к латинской церкви (ibid. р. 169);но едва удалился легат, как он снова возвратился к патаренству (ibid.). В последствии, оставаясь в душе неизменным патареном, он действовал подобным же образом (ibid. I, 205 fin.). О Стефне Котроманиче известно, что до 1340 г. он принадлежал не к латинской церкви (у Тейнера ibid. I, 633 и 675),— к православной церкви или к патаренству, из актов ясно не видно; но что ко второму, а не к первой, об этом необходимо заключать, во-первых, из того, что по происхождению он был внук немца-католика, и что если легко допустить с его или его отца стороны отпадение от католичества в патаренство, то напротив весьма трудно предположить переход из католичества в православие,— во-вторых, из того, что родственники его принадлежали к патаренству и что о племяннике его (Стемне Твартке) говорится кап о патарене от предков патаренов. Было ли помянутое выше присоединение Стефана Котроманича к католичеству искреннее или только притворное и временное, остается неизвестным (так как изъявил желание обратиться вследствие прибытия в страну папского легата, то искренность можеть быть заподозриваем). Стефана Твартку, как мы говорили, некоторые считают за православного; но папа Урбан V в одном послании к венгерском королю пишет о нем: «Banus Bosnae, sequens suorum progenitorum vestigia detestanda ac fovens et defendens haereticos, ad illas partes quasi sentinam foetidam de diversis mundi partibus confluentes» (обижает своего младшаго брата католика, у Райнальда an. 1369, n. 12). Слова эти ясно дают знать, что он был патарен, а не православный, потому что о православии папы никогда не позволяли себе выражаться vestigia detestanda (cfr еще у Тейнера в Monum. Slav. Merid. 1, 265). Некоторые полагают, что он приступил к католической церкви под конец своей жизни, потому что в одной граноте 1390 г. он называет себя fidei catholicae plantula, Rad VIII, 135 нач.; но и это весьма сомнительно, потому что для патарена, когда это требовалось, ничего не стоило назвать себя розгой католической веры. Что Стефан Остоя был патарен, это следует из того, что сын его Стефан Томаш был рожден

590

и воспитан в патаренстве, и присоединился от последнего к католичеству только по вступлении на престол. Что Степан Твартко Тварткович был также патарен, об этом, во-первых, необходимо заключать из слов папы Евгения IV, который о преемнике его Стефане Томаше, принявшем католичество, говорит, что он primus inter reges Bosnae sanctam fidem catholicam acceptavit (у Райнальда an. 1447, n. 21 sub fin. и у Тайнера в Monum. Hungar. II, 237,— у первого вместо primus неправильно читается prius),— во-вторых, об этом прямо свидетельствует один бывший при нем в Боснии панский легат (см. Загребский Rad VIII, 143 fin.).

9. Современные свидетельства о сем имеются: от первой четверти XIII в. (1232 — 48 г.), см. Тейнера Monumenta Hungarica I, 123, 204, 297; от первой четверти и от половины XIV в., ibid. I, 463 sqq, 517, его же Monumenta Slav. Merid. I, 265, Райнальда аn. 1369, n. 12; от половины XV в., Farlati Illyricum Sacrum IV, 257 sqq (показание 1244 г. говорят, что in Bosna haereticorum perfidiam admodum invaluisse seu pullutasse ita, quod pauci invenirentur in partibus illis verae fidei (т.-е. католичества) zelatores vel cultores; по показанию 1369 г.— in partibus Bosnae quam plures haeretici commorantur; по показанию 1445 г. патарены составляли такой процент населения, что изгнать их значило бы страшно обезлюдить страну (см. Rad’a VIII, 152 fin. и 153 нач.).

10. В 1236 г. папа Григорий IX писал к одному боснийскому боярину, остававшемуся католиком, что он inter principles Bosnensis diocoeccos infectos macula haereticae pravitatis existit quasi lilium inter spinas (у Райнальда an. 1236, n. 67, Тейнера Monum. Hungar. I, 147); в 1447 г. папа Николай V писал к таковому же боснийскому боярину: inter hereticos constitutes tu solus catholicus inter principles regni Bosne sanctam fidem catholicam illibatam servasti (у Тейнера ibid. II, 235). О принадлежности к патаренству в конце XIV и в первой половине XV столетия самых первых боснийских бояр и боярских родов см. в статье Фр. Рачкаго Bogemili i Patareni, напеч. в загребском журнале Rad VIII, 136.

11. См. у Даничича в Речнике под словом «дедь», — во всех указанных тут местах из памятников под церковью босанскою разумеется патаренство.

12. В 1203 г. еретики обещались папскому легату: nos autem

591

de caetere non christianos, sicut hactenus, sed fraters (дававшие обещание были монахи) nos nominabimus, ne singularitate nominis aliis christianis injuria inferatur (у Миня в Патрол. т. 215, стр. 154 fin., Тейнера Monum. Slav. Merid. I, 20). Относительно дальнейшаео времени см. в Речнике Даничича под словом «крьстиянин,» где во всех указанных из памятников местах под христианами разумеются патарены. Что касается до названия патарены, то по мнению одних, оно не есть туземное а дано им папами, быв перенесено на них с западных еретиков катаров, которые с XIII века усвоили себе название патаренов (объяснение названия патарен см. у Герцога в Real-Encyklopädie под словом Patarener XI, 190); а по мнению Шафарика, оно происходит от реки Тары, которая течет в юговосточной Боснии (в направлении от юго-востока к северо- западу и в падает в верхнюю Дрину), и дано им потому, что они жили по этой реке (Древн. I, 1, 410 прим.). В туземных письменных памятниках, в которых это название совсем не встречается, они называются бабунами (см. у Григоровича в Путеш. стрр. 20 sqq и 182, в Законнике Душана по изд. Шафар §72, — «бабуньска речь»), богомилами (см. у Григоров, в Речи о Сербии стр. 52) и просто еретиками (в Житии Стефана Немани, написанном Стефаном Первовенч., у Шафар. в Памяти, стр. 6 sqq, в Дометиановом житии Св. Саввы по изд. Даничича стр. 233 fin. sqq. У некоторых греческих писателей ХV в. патарены называются кундугерами или кудугерами, — Κουνδούγεροι, Κυδούγεροι — см. Геннадия патриарха константинопольского послание к синайским монахам, напеч. В книге патриар. иерусал. Нектария Επιτομὴ τῆς ἱεροκοσμικῆς Ἱστορίας, стр. 227 (выписка у нас ниже в прим. 15), и Халкондилу в Meror. рор. II, 428. Откуда взято было название, положительным образом сказать не можем. Патр. иерусал. Нектарий в сейчас названной своей книге Επιτομῆ τῆς ίεροκοσμ. Ἱστορίας говорит, что кутугерами, Κουτούγεροι, иначе называются сирийские еретики трусиды или друсиды, Ττουσίδες, Ντρουσίδες, стр. 189 fin., под которыми у него разумеются, если не ошибаемся, ливанские друзы (кроме стр. 189, см. еще стр. 298 sqq); так как об основателе секты, египетско-палестинском владетеле Χακεμ Ἀμπρίλλε или Μέλεκ Νταχαρ’е (жившем в конце X в.), Нектарий говорит, что он увлек в свою ересь многих из манихеев, стр. 189 fin.: то может быть вследствие

592

этого обстоятельства название кундугеров или кутугеров и перенесено было с друзидов или друзов на патаренов, которые представляли собой отрасль манихеев и которые весьма часто называются прямо именем сих последних).

13. См. у Даничича в Речнике под словами «дед и строиник,» и разумей указанные у него места о патаренах. По преданию, неизвестно справедливому ли, сохранившемуся у монахов Крешевского монастыря, находящегося верстах в 15 на запад от Сараева (при городке Крешеве), кафедра или столица епископа патаренского была именно в этом Крешевском монастыре (см. Юкича стр. 36 и 96, Записок Географич. Общ. XIII, 362 fin. В 1404 г. одна грамота писана «у господина епискупа (патаренского) на Яниких,» но где искать этих Яники, остается неизвестным, см. у Рачваго в статье о богомилах, Rad’a VII, 164 fin.).

14. Король Стефан Томаш под конец своего правления, в виду приближавшейся турецкой грозы, желая расположить в свою пользу папу, у котораго усиленно искал помощи, решился поднять на патаренов гонение (см. у Райнальда аn. 1460, n. 91, у Рачкаго в статье о богомилах, Rad’a VIII, 165 sqq). При этом многие из патаренов бежали из Боснии в Герцоговину к своему единоверцу герцогу Стефану Косаче (у Рачкаго ibid. стр. 166), а другие многие, по уверению одного современного свидетеля, присоединены были к католической церкви (см. послание патриарха константинопольского Геннадия к синайским монахам, напеч. в сочинении патр. иерусал. Нектария Ἐπιτομὴ τῆς ἱεροκοσμικῆς Ἱστορίας Ἐνετίησι, 1677, стр. 227: καὶ ἐποίησαν ἐκεῖ, - ἐν Πόσνα, в Боснии,— πολλοὺς ἀπὸ Κουνδουγέρων — патаренов — εἰς τὴν ὑποταγὴν τῆς Ῥωμαῒκῆς ἐκκλησίας). Но относительно этих последних следует думать, что их обращение было не искреннее и что потом они, подобно оставшимся в патаренстве, так же приняли магометанство (воевода города Бобовца, скотораго турки начали завоевание Боснии, принадлежавший к числу новообращенных патаренов, изменническим образом предался туркам при первом же их приближении, у Райнальда аn. 1463, n. 15). Что турки успели привлечь на свою сторону боснийских патаренов (или же может быть, наоборот, патарены начали заискивать у турок) еще когда готовились к завоеванию страны, см. послание папы Ни

593

колая V к боснийскому королю Стефану Томашу от 1450 г. у Райнальда в Annalles Ecclesiastici an. 1450, n. 13 (в послания папы читается: quod tu in bello, quod contra Teucros et haereticos Manichaeos pro tua defensione geris...).

15. Свидетельство о патаренстве Сандала Хранича см. в статье Ф. Рачкаго Bogomili i Patareni — в Rad’е VIII, 136; о Стефане Косаче см. у Райнальда аn. 1449, n. 9, у Тейнера в Monumenta Hungarica II, 359 (мы говорили выше, что он давал у себя убежище патаренам боснийским, когда на них поднято было гонение королем Стефаном Томашем) и в послании константинопольского патриарха Геннадия к синайским монахам, напечатанном в книге патр. иерусал. Нектария Ἐπιτομὴ τῆς ἱεροκοσμικῆς Ἱστορίας, Ἐνετίησι, 1677, стр. 227 (cfr у Фабриция в Biblioth. Graeca. ed. Hamb., 1721, X, 379. По необыкновенной редкости книги Нектария, выписываем из Геннадиева послания все то место, в котором говорятся о Стефане Косаче (говорится по тому поводу, что монахи синайские спрашивали патриарха, как им относиться к епископу боснийскому, пришедшему к ним с дарами герцога): Περὶ τοῠ ἐπισκόπου τοῦ ἀπὸ Πόστνας (Боснии). Καὶ ἐποίησαν ἐκεῖ*) πολλοὺς ἀπὸ Κουνδουγέρων (католики в Боснии из патаренов) εἰς τὴν ὑποταγὴν τῆς Ῥωμαῒκῆς Ἐκκλησίας. Οὕτω καὶ αὐτὸς (епископ боснийский) ἐφιλοτιμήσατο, ἵνα τὸν Αὐθέντην χερτξέκαν (герцога Стефана) ἐν ἄλλω μέρει τῆς Πόστνας, καὶ ὃσους δυνηθῆ ἐκεῖ ποιήσει Χριςιανοὺς ὀρθοδόξους εἰς τήν Ἐκκλησίαν ἡμῶν.(εἴθε ἵνα ἐποίουν τοῦτο καὶ τῶν ἡμετέρων τινές, ἀλλὰ ποῦ ζῆλος τοιοῦτος;) Ποιεῖ οὖν ἐκεῖ, ὡς μανθάνομεν, καὶ πολλὴν ὡφέλειαν ὁ δὲ Αὐθέντης ἐκεῖνος φανερῶς μὲν οὐδὲν χωρίζεται τελείως τῶν Κουνδουγέρων, διὰ τὸν περὶ τῆς ἀρχῆς φόβον καὶ οἰκονομίᾳ χρώμενος, ἵνα διὰ τοῦ τοιούτου καλήμματος, ἐλκύσῃ τοὺς ἄλλους, τῆ συνεργίᾳ τοῦ ’επισκόπου. Ἕςι δὲ τῇ διαθέσει Χριςιανὸς, ἀπὸ ὀλίγου καιροῦ, διὰ τοῦτο πέμπει εἰς τοὺς Χριςιανοὺς ἐλεημοσύνας εἰ δὲ μη ἦν Χριςιανὸς,οὐκ ἔμελλεν ρίπτειν ματαίως τὰ χρήματα αὐτοῦ. Διὰ τοῦτο, τὸν᾽ επίσκοπου, ἐὰν μνημονεύσητε ποτὲ, οὐ βλάπτεσθε, ἔνι γὰρ Ὀρθόδοξος, καὶ χειροτονίᾳ ὀρθοδοξου, τοῦ γνησίου Πατριάρχου τοῦ τόπου αὐτοῦ.

___________________

*) Выписываем отдел послания как он есть, без всяких изменений. Это начало его показывает, что он напечатан в книге Нектария не в полном виде, а в сокращении, сделанном не совсем толково.

594

Страница сгенерирована за 0.3 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com