Федотов Г.П. Христианство перед лицом современной социальной действительности

Разбивка страниц сделана по: Г. П. Федотов, II т.,  Россия, Европа и мы. Сборник статей. YMCA-PRESS, Paris, 1973

ГЕОРГИЙ ПЕТРОВИЧ ФЕДОТОВ

ХРИСТИАНСТВО ПЕРЕД ЛИЦОМ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ *

Я собираюсь дать даже не речь, а просто скром­ную историческую справку, в своем качестве историка, – на этот раз из истории современности. Темой моей будет отношение западного христианства к современ­ной социальной проблеме. Остается верным все то, что было здесь сказано о той неподготовленности, с кото­рой все христианское человечество встречает совре­менную катастрофу. Конечно, это так, конечно, мы все, каждый из нас, выходим навстречу этим событиям, как неразумные девы, с пустыми светильниками, в ко­торых иссякла любовь. И, тем не менее, в различных кругах христианского общества все же делались и делаются усилия, чтобы остановить эту надвигаю­щуюся катастрофу. Эти усилия, может быть, слиш­ком слабы сравнительно с той грандиозной задачей, которая стоит перед христианством, но, тем не менее, они делаются, а мы о них почти ничего не знаем. Мы, русские, выброшенные судьбой в Европу, были бы обязаны знать, что делается кругом нас, – но боль­шинство проходит совершенно мимо этого. С каким-то даже высокомерием, а между тем здесь делается дело Христово, и о нем я хотел бы сказать несколько слов.

* Речь, произнесенная на собр. Рел. фил. Акад. в 1932 г. Париж.                

189

Современное, послевоенное христианство в отношении к социальной проблеме уже совсем не то, чем оно было до войны, и напряжение социального идеализма христианских церквей, которое мы наблюдаем сейчас, совсем не того масштаба и веса, что в прошлом столетии. Для XIX века, как и для XVIII и XVIIможно сказать без большого преувеличения, что Церковь и западная и восточная, в области социальных отношений стоит на почве существующего строя, стремясь оправдать его, особенно на протестантском западе, хотя бы ценой жестокой измены евангельской правде». Оправдание капитализма в Англии или протестантской Германии в середине XIX в. подчас принимало: формы поистине возмутительные. В лучшем случай было игнорирование той социальной задачи христианской любви, которой жило средневековое христианст­во: Теперь на Западе почти нельзя встретить принципиального обоснования и защиты капиталистиче­ской системы, как религиозно оправданных, на почве христианской этики. В этом смысле что-то безвозвратно ушло в прошлое. Мы, конечно, знаем, что отдельные идеалисты-христиане, апостолы социальной правды, появляются и в 19 веке, но удельный вес этих течений в общих рамках мира был не велик. Можно было бы написать историю Европы в 19 в., не упомянув о со­циальном католическом и протестантском движениях. Для истории современных социальных кризисов это было бы невозможно.      

Когда произошла эта перемена? Я думаю, что в известной степени корни ее выходят к энциклике папы Льва XIII. В 1891 г. католическая церковь впервые, после многовекового молчания, сказала свое слово о социальной неправде. Это слово Льва XIII– энциклика Rerum Novarum, было более чем скромным. Оно, собственно, было обращено скорее против револю-

190

ционного социализма, чем против капитализма. Но в нем были признаны римской церковью права работни­ка, как человека и христианина, было поставлено пе­ред христианством требование защиты трудящихся, и была осуждена явная эксплуатация – с точки зрения средневекового христианства которое умело  уважать трудящихся. Конечно, средневековье нельзя идеализи­ровать, действительность его была достаточно жесто­кой. Но, тем не менее, в ту эпоху католическая церковь стояла на точке зрения гармонического социального целого, corpuschristianum, в котором, и трудящийся имел свое призвание и свое право. Вместе с возрожде­нием томизма в 19 в. возрождаются и социальные эле­менты средневекового христианства. Правда, то, что было и возможно при патриархальном строе, оказывается невозможным в строе капиталистическом. Как найти этот идеальный компромисс между требованиями рабочего класса и капитализмом в той непрерывной индустриальной революции, которая разрушает сло­жившиеся отношения, вносит в жизнь постоянную борь­бу и напряжение: антагонистических сил. Католичество подошло к социальной действительности с христиан­ским замыслом – внести мир в эту борьбу классов, но с утопическим представлением о разрешимости этой задачи в рамках современного общества. Думали, без ломки, стоя на почве данных хозяйственного строя, достигнуть обеспечения прав трудящихся, гармонии и мира между ними и работодателями. Для этой цели создавалось католическое рабочее движение, игравшее из­вестную роль наряду с протестантскими и анти-христианскими социал-демократическими рабочими союзами. Во множестве католических университетов и семинарий, в трактате по нравственному богословию и в периоди­ческой прессе доктрина Льва XIII была положена в основу социального воспитания и проповеди для широких масс. В сущности, католическая церковь и сейчас

191

стоит на этой точке зрения. В энциклике палы Пия XI«Quadragesimo anno» в этом 1931 году ничего существенного не прибавлено к тезисам его предшественника. Хотя она учитывает факт огромного подъема рабочего класса и его влияния, хотя ее острие направлено не против социализма, а против капиталистической эксплуатации, но она стоит по-прежнему на почве капиталистического строя. Думаю, что, при всем ее огромном практическом значении, в принципе она является все же средневековой утопией, попыткой гармонизации того, что дисгармонично по своей природе.  

Переходим от католичества к протестантскому миру. Еще недавно протестантизм, равно как и англиканство, т. е. государственная религия Англии, видели огромное творческое завоевание реформации в том, что она оправдала капитализм и построенную на нем современную культуру. Но сейчас и в недрах протестантизма начинают действовать силы, идущие навстречу рабочему классу и отрицающие существующий строй. Возьмем Германию или Швейцарию, лютеранство или кальвинизм. Здесь мы видим консервативное (догматически) богословское движение бартианства (Карл Барт, и его последователи), которое практически, жизненно готово идти рука об руку с социал-демократией. Много пасторов этого направления принадлежат фактически к социал-демократической партии Германии. На совершенно революционной позиции по отношению к существующему строю стоит группа Тиллиха, так наз. ре­лигиозные социалисты, которые готовы сочувствовать даже русскому коммунизму, поскольку он обещает им революцию. Несомненно, в этой группе утеряно долж­ное христианское равновесие, она сорвалась с церков­ной, даже христианской орбиты. Но остается знамена­тельным тот факт, что в протестантской Германии мно­жество пасторов сейчас приникают к самым левым и радикальным пролетарским течениям, желая сквозь ре­-

192

волюцию принести им Христа и разорвать навсегда для революционных. слоев рабочего класса историческую связь, сложившуюся между образом Христа и сущест­вующим экономическим строем.

Обратимся к Англии. Англиканство, которое в 18 веке было в социальном смысле ультрареакционным, уже сто лет тому назад начинает постепенно сходить с этой мертвой точки. В так называемом Оксфордском движении, – в духовном смысле слова, консервативном движении, ставящем своей задачей преодоление рефор­мации, в нем был заложен элемент социальной правды, элемент оппозиции к капиталистическому либеральному обществу. Из этого движения выросло известное всем нам социалистическое, но и реакционное течение Рескина, Морриса и других социалистов-интеллигентов Англии прошлого века. Тогда это движение было совершенно оторвано от рабочих масс. Сейчас судьбы так называемого кафолического течения в англикан­стве (преемственно связанном с оксфордскими идеями) начинают смыкаться с судьбами рабочего класса. В ан­глийском рабочем движении двух последних челове­ческих поколений бросается в глаза то, что оно, в от­личие от континентального социализма, никогда не разрывало с христианством. Мы знаем из газет, что Мак­дональд, и Гендерсон, и Сноуден выступали, и высту­пают, как христианские проповедники. Более того, все корни английского социализма – христианские корни, это христианский; максимализм в оценке социальной действительности. Вот почему в более левых течениях английского рабочего движения сильнее сказываются и религиозные, христианские настроения.  Для Англии это явление привычное. Слова «социализм» и «христи­анство» там звучат приблизительно однотонно. Но сейчас происходит нечто новое. Сейчас англо-кафолическое, т. е, догматически и церковно-консервативное течение в господствующей церкви связывается с ра-

193

бочим движением и социализмом. Тут ярко показатель­но имя самого крупного английского богослова еп. Гора, проповедника христианского социального идеала, показательно и движение «Лига Царствия Божия»; представителя которого о. Уиндрингтона мы недавно слышали в этих стенах. Руководимая им группа, по полномочию англо-кафолических съездов издает ряд со­циальных брошюр. Журнал «Christendom» является ор­ганом Лиги. Эти деятели представляют не оппозицию, а самую душу англо-кафолического движения. Наши студенты-богословы, которые бывают в Англии гостя­ми английских богословских колледжей, этим летом могли не без изумления констатировать, что англий­ские их коллеги сочувствуют рабочей партии в той по­литической борьбе, которая происходит в Англии. Со­временное социальное движение также: связано с движением пацифистским. И вот не далее, как сегодня, я читал, что в английских церквах на стенах всегда можно увидеть плакаты о мире, убедительно доказывающие что война противна заповедям Христа.

Но пацифистское движение выводит нас из пре­делов Англии. В скандинавских странах – Дании или Швеции – существуют целые лиги пасторов, специаль­но созданные против войны. Они идут так далеко, что ученики их обязуются не только протестовать против войны, но отказываться от всякого участия в войне, – готовы идти на дезертирство. Христианское дезертирст­во сейчас становится заметным явлением в Европе (и Америке). Для многих оно уже представляется кон­кретным христианским долгом. Мы знаем о существо­вании Международной Христианской Лиги, которая называется по-английски Fellowshipofreconciliating, «Братство примирения». Участники ее, помимо огром­ной благотворительной работы, которую они несут, лично обязуются отказываться от участия в войне и нести все жертвы, которые связаны с этим отказом.

194

Многие сотни этих христиан отбывали наказания в тюрьмах за отказ от воинской повинности. Я упоминаю об этих движениях, как о симптоме того, что происхо­дит в мире. Ничего подобного им в Европе XIX в (кроме России) невозможно себе представить.

Социальные движения в протестантском мире, раздробленном на множество исповеданий, стремятся в наше время установить между собою связь. До неко­торой степени эта связь поддерживается интернацио­нальной организацией, которой мы даем имя Стокголь­ма. Стокгольм был местом знаменательной встречи в 1925 г. христианских церквей (и православных в том числе), кроме католической, в деле объединения для практической социальной работы. Вдохновение Сток­гольма поддерживается периодическими съездами «Эку­менического совета практического христианства» из­дающимся на 3 языках журналом «Стокгольм». В этом движении участвуют наряду с, главным образом, хотя и не исключительно, представителями умеренных со­циальных течений в протестантизме, соответствующих, в общем, социальной позиции католичества Франции – страны в которой мы живем, в социальном отношении являющейся наиболее консервативной страной Европы. Здесь не наблюдается большого христианского социаль­ного течения, и отношение не только социалистов, но и широких рабочих к христианству – резко враждебное. Однако и здесь можно наблюдать несколько молодых побегов, много обещающих в будущем. Из многих попыток социальной христианской работы укажу хотя бы на деятельность Гаррика, очень энергичного католического организатора. Он ведет за собой студенческую молодежь в рабочую среду не для того, чтобы вести прямую религиозную пропаганду, но для того, чтобы засыпать культурную пропасть между интеллигенцией и народом, чтобы дать рабочим знания. Они идут к рабочим учить их, – не высоким истинам, а

195

тому, что рабочим жизненно, практически всего нужнее. Из общей работы завязываются личные дружеские отношения. Христианское влияние вырастает из них само собой. Это народничество, в очень скромных раз­мерах, но рядом с этим народничеством существует хождение в народ другого типа о котором рассказал Бремон. Этот студент-богослов проработал 8 месяцев на за­воде в самых тяжелых условиях, чтобы самому испы­тать тяжесть рабочей жизни и ознакомиться с настро­ениями рабочих кругов. Это была его школа для мис­сионерской и социальной работы. Во Франции су­ществует еще социальный идеализм. Во Франции су­ществуют католические и протестантские кружки мо­лодежи, где ставится проблема о новом социальном порядке «L’ordenouveau». Все это не более, как за­родыши будущего движения, но они сильны подлин­ной духовной энергией.

В заключение, мне хотелось бы сказать вот что. Вы могли бы, в ответ на все эти факты, возразить мне, их нужно рассматривать в лупу, мы о них даже не слы­шали, практического значения они не имеют. Но, я скажу так. Когда мы читаем газеты, судим о полити­ческих событиях, мы часто забываем о тех духовных силах, которые стояли политическими движениями. Помним ли мы о том, что Брюнинг, который сейчас из последних сил борется, чтобы спасти Германию от гражданской войны, принадлежит к партии католического центра и проделал свою политическую школу в немецких рабочих союзах? Но тогда правительство Брюнинга, правительство Германии одушевлено идеями, лежащими в основе папских социальных энциклик. Когда Англия управлялась Макдональдом, то за ним, так или иначе, стояла христианская социальная энергия, живущая в английском рабочем движении и в английской интеллигенции. Правда, как раз в данном случае, эта энергия оказалась слишком слабой, и опыт

196

Макдональда окончился неудачей. Тем не менее, мы видели, что христианство на Западе уже делает попытку вплотную подойти к грозным проблемам современ­ности. Я бы сказал, что в христианстве проснулась со­циальная совесть. Еще отстает интеллектуальное соз­нание, еще не ясен ответ на вопрос: «Что делать?», но христианская совесть говорит уже достаточно громко.

Я бы не хотел закончить моей речи такой слиш­ком оптимистической нотой. Я знаю, что, несмотря на эту готовность к христианскому делу и подвигу, еже­дневно нарастает опасность мировой катастрофы. Мы каждый день, открывая газету, читаем о падении еще какого-нибудь из немногих шансов, которые остаются у человечества. Последнее время люди все более живут в сознании уже начавшегося потопа. Еще один не­большой удар, падение кабинета или военное столкно­вение на окраинах мира, может вызвать взрыв всей массы накопившейся ненависти, бросить классы на классы и нации на нации. Но пока этого не соверши­лось, пока есть какая-нибудь надежда, мы обязаны слушать призывы, обращенные к христианской со­циальной совести.

197