Зайцева З. Н. Мартин Хайдеггер: Язык и Время

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР: ЯЗЫК И ВРЕМЯ

Мартин Хайдеггер, видный представитель западноевропейской философии XX века, столетие со дня рождения которого отмечалось в сентябре 1989 года, оставил большое наследие: оно составляет, включая его посмертно вышедшие работы, около 100 томов.

Дать его творческий портрет, который запечатлел бы его образ как мыслителя, а также осветить путь создания оригинального (в представлении одних — высокого и глубокого, в представлении других — обыденного учения) весьма трудно. Учение Хайдеггера испытало взлеты и подверглось жестоким нападкам. Никакая другая философия в XX веке не получила столько самых противоположных оценок со стороны профессиональных философов и интересующейся философией общественности, как мышление фрайбургского ученого, умершего в 1976 году. В сборник воспоминаний о Мартине Хайдеггере ¹ вошли статьи немецких, французских, китайских, японских и американских авторов. В его создании участвовали профессора, пасторы и журналисты, которые сообщали о своих встречах с немецким философом. Идеи Хайдеггера глубоко проникли также в научную сферу в Швейцарии (медицина) и в Англии (языково-аналитическая философская школа). В споре философов о личности Хайдеггера к нерешенным загадкам относится тот факт, что в то время, когда в Германии его иногда представляли провинциальным философом патриархального уклада, за ее пределами он завоевал большой авторитет. С ним поддерживали дружеские связи современные писатели, художники. Писали о нем и многие индийские философы. В Советском Союзе интерес к философии Хайдеггера стал особенно заметен в 50-х годах после перевода его работы «Что же такое философия?» и некоторых других. Этот интерес поддерживается в настоящее время выпуском книг и статей о Хайдеггере, переводом его работ на русский язык. В чем же состоит притягательная сила хайдеггеровской ·философии?

¹ Erinnerungen an Martin Heidegger. Pfullingen, 1977

159

Хайдеггер представляет свою философию как фундаментальную, изначальную. При этом он предпринимает широко задуманную попытку всеобъемлющей критики западноевропейской метафизики. Мировую известность Хайдеггер получил благодаря появившемуся в 1927 году произведению «Бытие и время») Это произведение очерчивает тот отрезок его пути, который дает ему видение прошлого, настоящего и будущего, когда он задает вопрос: где мы и на чем стоим? (Wo stehen wir?)

Мартин Хайдеггер родился 26 сентября 1889 года в семье ремесленника и был воспитан в католической вере. Три года он посещал иезуитскую школу в Констанце, затем учился в гимназии во Фрайбурге. Уже в раннем возрасте Хайдеггер проявил большое прилежание и усердие в приобретении знаний, особенно в изучении греческого и латинского языков. В 1909 году он поступил во фрайбургский университет в Брейсгау. В соответствии с желанием семьи, а также согласно собственному первоначальному намерению стать священником, сначала в течение четырех семестров он изучал католическую теологию. Но глубокий интерес не только к гуманитарным, но и к естественным наукам заставил его прервать изучение теологии и обратиться к философии. Одновременно Хайдеггер посещал лекции и сдавал экзамены по истории. Усердно занимаясь математикой и физикой, он стремился к приобретению новейших знаний, в особенности в области теории относительности.

Формирование мировоззрения Хайдеггера шло сложным путем. С одной стороны, существенную роль играл процесс накопления знаний из области естественных наук; с другой стороны, его мышление сохранило отпечаток сильного воздействия католической неосхоластики, опирающейся на средневековые интерпретации учения Аристотеля. На ранние работы Хайдеггера ¹ оказал большое влияние Г. Риккерт (1863-1936), основавший вместе с В. Виндельбандом одну из школ неокантианства. В. Д. Гудопп в своей книге «Молодой Хайдеггер» (1983) характеризует позицию молодого студента-философа как прогрессивную, называя его знаменосцем мате-

¹ 1. Das Realitätsproblem in der modernen Philosophie. 1912. M. Heidegger, Gesamtausgabe, Bd. I, hrsg. von F.—W. von Nerrmann, Frankfurt am Main, 1978.

2. Neuere Forschungen über Logik. 1912.

3. Die Lehre vom Urteil im Psychologismus. 1914.

4. Die Kategorien — und Bedeutungslehre des Duns Scotus.

1916.

5. Der Zeitbegriff in der Geschichtswissenschaft. 1916.

160

риализма. Вопреки самым влиятельным направлениям официальной философии в Германии своего времени, Хайдеггер защищал позицию теоретико-познавательного реализма: вне нашего сознания имеется объективная реальность, и она познаваема. Он пытается увидеть связь философской теории познания с развитием естественных наук и устранить имеющиеся между ними противоречия. В этой связи он одобрительно цитирует О. Кюльпе: «Только тот, кто верит в определяемость реальной природы, приложит свои силы для ее познания» ¹.

В то же время Гудопп высказывает мнение, что, хотя было бы неправильным игнорировать открыто защищаемую прогрессивную позицию молодого Хайдеггера, все-таки было бы опрометчиво абсолютизировать указанную тенденцию в развитии его мировоззрения. Здесь необходим более внимательный подход, в связи с чем возникает вопрос о характере «критического реализма», к которому Хайдеггер считал себя причастным.

Для мировоззрения Хайдеггера определяющими были также дальнейшие философские связи. Речь идет о широко понимаемом направлении, представителями которого были философ и психолог О. Кюльпе, философ и психолог Э. Бэхер, историк и психолог А. Мессер. Интересовался Хайдеггер и работами своего современника Е. Ласка, пытавшегося дать новое обоснование метафизики. Наиболее сильное влияние из названных представителей этого течения оказал на Хайдеггера Освальд Кюльпе.

В то время во Фрайбургском университете разгорелась дискуссия между психологами и логиками, мимо которой не прошел и Хайдеггер. Именно гносеологическое направление Кюльпе в рамках «критического реализма», соответствовавшее общему характеру западноевропейской философии с преобладанием в ней неокантианства и неопозитивизма, и нашло отражение в развернувшейся университетской дискуссии. Гудопп замечает, что сочинение Хайдеггера, в котором он дает свое понимание реальности, кажется на первый взгляд очень близким к тем положениям, которые развивал В. И. Ленин в своей книге «Материализм и эмпириокритицизм». Можно предположить, что Хайдеггер был знаком с этой работой В. И. Ленина, но прямых доказательств этому нет. Хайдеггер писал: «Вероятно, фактическое, данное и образует материальную основу нашего мышления через проявившуюся

¹ Külpe О. Erkenntnistheorie und Naturwissenschaft. Leipzig, 1910. S. 38.

161

в нем реальность. И определение мышления, а не только реальности, как явления есть цель науки»

Исследование по проблемам реальности Хайдеггер написал в 1912 году. В том же году он опубликовал работу «Новейшие исследования по логике». Хотя в этой работе Хайдеггер рассматривает различные направления в области логики, в центре его внимания находится Э, Гуссерль, учение которого занимает важное место, когда*мы обращаемся к истокам философии Хайдеггера. На данном этапе оно было важно для преодоления им психологизма. Продолжая работу над этой темой, Хайдеггер закончил в 1914 году во Фрайбурге свою диссертацию на тему «Учение о суждении в психологизме» ².

Уже в работе «Учение о суждении в психологизме» становится отчетливо видно основное русло развития мировоззрения Хайдеггера. Такие понятия, как бытие, смысл, сущность, предмет, предметность, объект, познание, значение, значимость и другие, позднее войдут в философский язык Хайдеггера, получив герменевтическое значение.

Из критически рассмотренных психологических учений наибольшее влияние на Хайдеггера оказало учение Ф. Брентано (1838—1917), основателя психологии как учения о психических феноменах (представлениях, суждениях и душевных переживаниях). Отличительным признаком психического Брентано считает интенциональность, свойство сознания быть направленным на некий объект, не нуждающийся, впрочем, в реальном существовании. У раннего Брентано все предметы интенционального аспекта существуют таким образом, что происходит своеобразное удвоение мира,— концепция, которую приняли почти все его ученики, в том числе и Э. Гуссерль. Согласно этой концепции каждый психический феномен содержит в себе нечто как объект: в представлении нечто представлено, в высказывании нечто высказано, в любви — любовь, в ненависти — ненависть и т. д. Именно это понятие интенциональности оказалось важным для дальнейшего развития воззрений Хайдеггера. Характерные для Брентано тавтологические фразы были также заимствованы и преобразованы Хайдеггером.

Исследование вопроса о том, какое место занимает «смысл», его «действительная форма» в сфере сущего, Хайдеггер продолжает в своей докторской диссертации «Учение

¹ Heidegger М. Gesamtausgabe. Frankfurt am Main. 1978. S. 10.

² Heidegger M. Die Lehre vom Urteil im Psychologismus. Leipzig, 1914.

162

Дунса Скотта о категориях и значении» (1915). Здесь он ставит вопрос о смысле сущего (ens). Теология и метафизика средневековья — это очень существенный источник философских воззрений Хайдеггера вообще и его воззрений по проблемам языка в частности. Рассматривая спекулятивную грамматику средневекового трактата, Хайдеггер развивает идею «чистой грамматики». Он ставит вопрос о связи предмета, значения и знака и приходит к постановке проблемы более широкого плана, к «учению о категориях». Категория значения слова — одна из основных в учении раннего Хайдеггера, и роль этой категории в его философии позднее не только не уменьшится, но и станет определяющей.

К этому же периоду относится работа Хайдеггера «Понятие времени в исторической науке» (1916). Подобно тому, как в логике Хайдеггер с позиций антипсихологизма хотел освободить логическую форму от реального содержания, в истории философии он пытался отделить реальный ход истории от философского содержания, выделить чисто философское. Известно, что понятие времени является одним из основных понятий хайдеггеровской философии. Он вводит время как принцип интерпретации и характеризует его как горизонт всякого понимания бытия, а вместе с тем и понимания человека.

В работах раннего периода Хайдеггер приходит к выводу, что «остается открытым только один путь-это наиболее точное описание того, что означает слово «смысл». Описав разные ситуации употребления этого слова (например: отказ от не имеющего смысла предприятия, суждение о глубоком смысле произведения искусства, о подарке, который преподносится юбиляру с определенным смыслом, о прямой линии, которая заключает в себе определенный смысл с точки зрения математика), Хайдеггер, оставаясь здесь в рамках рационального мышления, утверждает, что «о смысле можно каждый раз говорить только тогда, когда мы имеем дело с обдумыванием, соображением, конструированием, определением. Смысл находится в тесной связи с тем, что мы в самом общем смысле называем мышлением, причем под мышлением мы понимаем не представление в широком смысле этого слова, а мышление, которое может быть правильным или неправильным, истинным или ложным. Каждому суждению имманентно присущ определенный смысл. Форма, в которой смысл выступает в действительности — это значимость, т. е. форма процесса суждения» ².

¹ Heidegger М. Die Lehre vom Urteil im Psychologismus.

² Ibid. S. 96.

163

Итак, Хайдеггер утверждает, что смысл олицетворяет логическое и ставит вопрос о «структуре смысла». При этом намечается то направление, которое постепенно формируется в его учении как герменевтический анализ, а в конечном счете как герменевтика — философский метод исследования. При обосновании этого метода Хайдеггер вновь обращается к творчеству своего учителя Э. Гуссерля, ассистентом которого он был в 1919 году во Фрайбургском университете, куда он вернулся после участия в первой мировой войне.

В феноменологии Гуссерля большую роль играет теория языка, "которая и по сей день привлекает к себе внимание изучающих его философию. Феноменологический метод является основой для теории значения в логике и языке. От сложного сплетения двух моментов — сверхчувственного и эмоционального — и протягиваются нити к учению Хайдеггера в целом, к его учению о языке в частности. Конечно, Хайдеггер по-своему применил выводы своего учителя. Гуссерль ставил себе целью исследование вопроса об идеальных условиях вообще, которые необходимы для того, чтобы стала возможной наука и теория как таковая. Им решается задача, состоящая в определении и фиксации чистых категорий в значении предметности. Речь идет о реальной предметности, как ее понимает интенциональная теория. С гуссерлевской категорией интенциональности созвучно понятие трансценденции, которое является одним из исходных понятий хайдеггеровской философии. Искусственные абстракции Гуссерля сливаются со сферой подсознательного. Именно здесь находит Хайдеггер то, что он принимает в свое будущее учение, то, чего нельзя постигнуть ни чувствами, ни разумом. Особенно привлекательной для Хайдеггера оказалась идея, что древний мир и средневековье были ближе к познанию существенной структуры вещей. Принцип Гуссерля «Назад к сущности!» является для Хайдеггера тем отправным пунктом, с которого позднее он начал свои поиски «бытия сущего». Как для Гуссерля, так и для Хайдеггера характерно то, что поиски сущности сводились в конечном счете к интерпретации значения.

Для Гуссерля было важно проникнуть к самим вещам и благодаря этому видеть и понимать данное без всяких предпосылок. Эта данность характеризуется как феномен, как непосредственно обнаруживающееся. Феноменологический метод и состоит в показе и объяснении того, что дано. Предметом феноменологической философии являются сущностные связи; ее метод — это описание сущности. Для нее речь идет не просто о чувственном и опытном видении, а о постижении, сущности себя-показывающего (sich-Zeigenden). Но эта сущ-

164

ность в большинстве случаев скрыта и должна раскрываться герменевтически. Такая цель реализуется Хайдеггером в его фундаментальной онтологии, которая изложена в его основном труде «Бытие и время» (1927).

Своей задачей Хайдеггер ставит по-новому обосновать учение о бытии и сущем, о смысле бытия. Как решает Хайдеггер эту программную задачу, каким инструментарием он при этом пользуется?

В философии Хайдеггера большое место занимает проблема языка; она существенно определяет характер его учения в целом. Дело не только в том, что он, как и многие представители других направлений философии, широко использует лингвистическую проблематику, обращаясь к тем или иным фактам и выводам из анализа естественных языков и науки о языке. Связь с языковой проблематикой носит в данном случае еще более глубокий характер. Оригинальность усилий Хайдеггера состоит в том, что, разрабатывая свое философское учение, он создает своеобразную концепцию языка и речи. Понимая, какое большое значение имеют категории для обоснования философского мировоззрения, он доводит до логического конца свои выводы по проблемам языка и достигает виртуозности в разработке «словесной техники» для защиты своих взглядов. При ознакомлении с работами Хайдеггера читатель сразу же попадает в плен его сложной, подчас чрезвычайно запутанной терминологии, которая представляет большую трудность не только для тех, кто стоит перед необходимостью поиска соответствующих эквивалентов в родном языке. С трудностью сталкиваются и те, для кого немецкий язык является родным. В любом случае очевидно, что мы имеем дело с философским языком, созданным им самим.

Что же это такое — «хайдеггеровский язык», каковы его характерные черты и можно ли установить какие-либо закономерности образования создаваемых им конструкций и правила их расшифровки? Без решения этих вопросов нельзя дать всесторонней оценки философии Хайдеггера. Используя разные аспекты теории и практики языка, он не дает в каждом случае специальных разъяснений относительно авторских неологизмов и правил построения языковых конструкций.

Философский язык Хайдеггера выступает как способ корректировки, уточнения понятий, соответствующих значениям слов современного языка. Этому и служит принцип так называемой деструкции. Кроме того, при создании своего философского языка Хайдеггер стремится к реконструкции философских понятий. Основную роль при этом играет его толкование категории значения слова. Освободившись от привычных

165

представлений, привычных сочетаний слов и их отдельных компонентов, что отвечает требованиям «деструкции», Хайдеггер получает возможность свободно и во многих случаях весьма произвольно оперировать словосочетаниями, словами и словообразовательными элементами немецкого языка. В результате возникают конструкции, которые даже самыми некритичными из его учеников характеризуются как рискованные.

При чтении хайдеггеровских работ трудность для понимания составляют не только новообразования, но и коренные слова немецкого языка в тех случаях, когда автор придает им особый смысл.

Приступая к созданию новых языковых конструкций для изложения своего учения, Хайдеггер очищает себе путь от традиционных понятий и выражающих их терминов, которые, по его мнению, утратили всякую ценность из-за отсутствия подлинного смысла. Сюда он относит в первую очередь такие понятия, как «субъект», «познание», «техника», «действительность», «дух», «личность», «жизнь», «отражение», «противоречие» и т. д. Он пытается также исключить из своего научного лексикона все слова, имеющие какое-либо отношение к средствам массовой коммуникации: «газета», «радио», «фильм», «пресса» и т. п. Этот факт объясняется особым отношением Хайдеггера к технике. Слова, характеризующие технический прогресс, в его концепции не относятся к подлинному языку, а являются изделием человеческих рук, результатом рационального мышления. Слово «Technik» он заменяет им самим сконструированным словом «Gestell». На наш взгляд, предлагаемое для перевода слово «постав» не облегчает понимания, хотя оно связано с глаголом stellen— ставить. Но ведь Хайдеггер подчеркивает глагол her-steilen, когда он объясняет этот неологизм.

Важно отметить, что как «пустое» характеризуется и слово «человек», обозначающее целый комплекс понятий, поскольку оно относится к самым различным сферам научных знаний — истории, физиологии, психологии и др. В соответствии со своей концепцией языкового мышления Хайдеггер вынужден искать и конструировать заменители для многих терминов, которые он исключил из своей «фундаментальной онтологии». Это в первую очередь относится к понятию «человек» (Mensch), которое он заменяет словом Dasein (бытие, существование, наличное бытие).

В философии Хайдеггера Dasein приобрело новое значение. Бытие человека, поскольку оно для нашего сознания является самым доступным и близким, путем герменевтического анализа используется для раскрытия присутствующих

166

в человеческом существовании сущности и смысла бытия. В языковом корпусе, тщательно разработанном Хайдеггером, Dasein занимает центральное место.

Для понимания функционирования философского языка Хайдеггера необходимо обратить внимание также на его семантико-синтаксические особенности. Анализ хайдеггеровских понятии требует, как правило, их всестороннего рассмотрения с учетом эволюции взглядов философа. При разработке своей теории языка, языковых конструкций и терминологии Хайдеггер обращается к источникам на немецком и греческом языках. Этим и объясняется влияние греческих текстов, сказавшееся на выборе им синтаксических сочетаний и логических форм. Устойчивость в употреблении некоторых типичных форм выражения философского содержания придает философскому языку Хайдеггера эмоциональность, вычурность и выразительность. Говоря о выразительности языка Хайдеггера, мы имеем в виду не доходчивость и яркость стиля, а броскость и эффективность воздействия языковых средств, достигаемые определенными методическими приемами. Постоянно⁴ повторяемые типичные модели действуют настойчиво и даже назойливо, мимо них нельзя пройти, поскольку они затрудняют проникновение в лабиринт его категорий.

Одной из излюбленных форм изложения в работах Хайдеггера являются его «гераклитизмы». Придавая большое значение фразеологии древних греков, Хайдеггер берет за образец способ выражения Гераклита, который становится в его текстах одной из распространенных моделей высказывания. В качестве примера могут служить антиномии в немецком переводе: Unsterbliche sterblich, sterbliche unsterblich; Lebend jener Tod, jener Leben ader sterbend. Liebe ist letztlich ein Hassen, Hass ein Lieben. (Бессмертные смертны, смертные бессмертны; того смерть живет, а тот живет умирая. Любовь в конечном счете ненависть, ненависть — любовь). Непрерывно повторяющиеся ряды противопоставлений создают картину своеобразной диалектики.

Для философского языка Хайдеггера также очень характерна тавтологичность. Тавтологию образует сочетание, в котором даны существительное и глагол родственного этимологического значения. В немецком языке такие сочетания встречаются часто, однако они не могут быть образованы свободно. Тавтология имеет своим назначением только констатировать то, что все остается без изменения, по-старому. В философском языке Хайдеггера эта конструкция несет на себе очень большую нагрузку. Такая модель используется

167

у него очень свободно, без каких-либо ограничений. Она может выражать любое отношение: die Welt weitet(мир мирует), die Sprache spricht(язык говорит), die Dinge dingen(вещи действуют как вещи), das Wesen west (сущность осуществляет себя), das Un-wesen west nicht(не-сущность себя не осуществляет), die Einigkeit einigk (единство объединяет) и т. д. Мы видим, что здесь при переводе на русский язык возникают трудности, не говоря уже о том, что между русским и немецким языками в значении глагола и существительного нет соответствия. Кроме того, такие тавтологичные сочетания, как, например, der Raum räumtили das Wort wortet, не являются привычными. Глубокое содержание имеет герменевтический круг, вариантами которого могут служить выражения: «Das Wesen der Sprach-die Sprashe des Wesens» («Сущность языка — язык сущности»); «Das Wesen der Wahrheit ist die Wahrheit des Wesens» («Сущность истины есть истина сущности»); «Der Grund des Satzes — der Satz des Grundes» («Основание положения — положение основания»). Герменевтический круг рассматривается как структура каждого человеческого акта понимания вообще. Эта форма выступает как основная структура понимания самых разных содержаний. Ее особенность состоит в том, что она не всегда бросается в глаза со стороны языкового выражения. Понимание, толкование феномена возможно, по Хайдеггеру, только тогда, когда понимающий уже заранее имеет представление о данном феномене. Он не может рассматривать тот или иной феномен с нейтральной точки зрения. Герменевтический круг играет большую роль в современной герменевтике, выявляя диалектические моменты ряда реальных проблем. Среди них — проблема значения скрытых подтекстов для правильной оценки произведения и проблема способов их выявления. Круг в герменевтике исследуется в различных вариантах и имеет большое значение для искусства перевода. Хайдеггеровский герменевтический круг нашел свое развитие в построении герменевтики Х.-Г. Гадамером ¹.

Хайдеггер использует также систему знаков препинания. Они имеют у него смыслоразличительную функцию. Так, особое значение он придает дефису в середине слова. Для Хайдеггера — это средство расчленения слова с целью обнаружения этимологических связей. Дефис как бы дополняет и уточняет содержание значения слова, показывая его лекси-

¹ Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.

168

ческую форму. Например, Existenz Ek-sistenz; Bewegung Bewegung; Dasein Da-sein. Dass-Sein — это эмпирическое бытие вещи или лица в противоположность Sosein (свойству).

Существенное значение в языке Хайдеггера имеют кавычки. В кавычки заключаются, например, такие понятия, как «мир», «время», «познание», «выражение», «душа» и другие.

Наблюдаются случаи своеобразного употребления всех частей речи.

Язык Хайдеггера органически вплетен в его философию. Каждому созданному им термину посвящены десятки страниц текста с комментариями и истолкованием. Это в первую очередь касается его работы «Бытие и время», поскольку здесь дана вся основная проблематика его феноменологического учения, а также тщательно разработанная терминология. Сразу же после своего выхода в свет она привлекла к себе большое внимание представителей самых различных философских направлений.

Главной проблемой в книге «Бытие и время» является вопрос о смысле бытия. Самое глубокое его истолкование — это истолкование из времени, время оказывается фундаментальным слоем бытия человека. Поскольку Daseinотмечает/ себя во времени (sich zeitigt), оно есть также мир. Если не ⁴ существует Dasein, то нет и мира. Таким образом, дано не; абстрактное сознание вне мира, а экзистенция, неразрывна связанная с миром, в котором она есть.

Хайдеггер вводит в рассмотрение новый мировоззренческий аспект путем «снятия» субъектно-объектных отношений. В его концепции мир не противостоит человеку, он не является объектом его познания и изучения «мир» не имеет пространственного значения. Мир и человек образуют единство (das Eins). Этим объясняется и особая окраска слова «Dasein», которым заменяется слово «человек». «В своем следовании чему-либо и усвоении этого Dasein не выходит из своей внутренней сферы, в которую здесь-бытие (Dasein) изначально заключено,, но согласно своему первоначальному способу бытия оно всегда находится «вне» у встречающегося сущего уже когда-то открытого мира» ¹.

«Мир» аналитики здесь-бытия (Daseinsanalytik) не является больше объектом, отделенным от Я-субъекта, а с самого начала не разделен с ним. Эта сторона хайдеггеровского учения привлекла внимание медицинской науки.

¹ HeideggerМ. Sein und Zeit. S. 62.

169

Как новое звено в изучении психики человека рассматривалась аналитика Хайдеггера и со стороны психоанализа. Это влияние на психопатологические исследования обнаружилось уже с 1933 года. Связь медицинской науки с философскими воззрениями Хайдеггера нашла свое выражение в первую очередь в швейцарской психиатрии. Здесь работа Хайдеггера «Бытие и время» стала исходным пунктом психотерапевтических взглядов на отношение души и тела, на сущность человека и его бытие-в-мире (In-der-Welt-Sein). Основателями этой школы стали ученики 3. Фрейда, известные психиатры Л. Бинсвангер и Босс, принявшие философию Хайдеггера. Бинсвангер защищал тезис, что психическое «не есть объективируемое», что никогда нельзя овладеть психическим, душевным состоянием, если рассматривать его как природный объект. Обращаясь к работам Бинсвангера, мы убеждаемся в том, что его трактовка экзистенциалов Хайдеггера представляет интерес и в настоящее время, поскольку здесь они раскрываются во всей их сложности, так как их применение в медицинской практике делает их более доступным, чем в интерпретации других научных направлений.

Следует отметить, что хайдеггеровские экзистенциалы трудно ограничить количественно. К ним относятся, собственно, все понятия, созданные или, скорее, сконструированные самим философом, а также взятые им из основной лексики немецкого языка и переосмысленные в духе его концепции. Их можно констатировать, описывать, расчленять и, истолковывая, воспринимать в их связях. Важно иметь в виду, что экзистенциалы органически связаны с соответствующими языковыми понятиями, которые могут быть рассмотрены как самостоятельные структуры. Так Хайдеггер различает подлинное и неподлинное бытие, подлинный и неподлинный язык. Поэтому все понятия могут быть подразделены на экзистенциалы и категории. Первые характеризуют подлинное бытие и направление к нему, последние относятся к характеристике мира вещей (Dinge), которому Хайдеггер противопоставляет индивидуальный внутренний мир человека с его неповторимой экзистенцией.

Бытие (Sein) выступает как всеобъемлющая, непостижимая, таинственная сущность. Смысл бытия покрыт мраком. Эта тайна и есть путь к истине. По Хайдеггеру, этот путь — «путь бесконечный». Весь смысл бытия, по сути дела, и заключается в сохранении «тайны бытия». Понятие «бытие» не может быть определено. В то же время бытие — это само: собою разумеющееся понятие. В любом высказывании, во всяком отношении это понятие находит себе применение, так

170

что выражение «бытие» становится доступным и понятным без всяких объяснений. Однако «эта средняя понимаемость демонстрирует лишь непонимаемость» ¹. Бытие «освещает», «светит» в своем бытии. Оно раскрывает себя. Понятие «бытие» отождествляется также и с другими категориями, как-то: «основание», «событие», «игра», «самость», «истина», «судьба» и другие. Бытие анализируется в непосредственной связи с сущим (Seiendes): сущее это то, что тем или иным способом определено через бытие. Сущее — это Кто (экзистенция) или Что (наличность в самом широком смысле). Сущность большей частью скрыта и должна раскрываться герменевтически, через язык, проникновением в его сущность. Это и означает обратиться к «самим вещам». Обращение к «самим вещам» у Хайдеггера означает возможность овладения «понятийно ясной проблематикой» или, говоря языком самого философа, возможность «философствовать».

Раскрытие философских понятий происходит через раскрытие языковых понятий, что находит свое выражение в этимологизировании, в обнаружении лексической формы слова, в обращении к истории языка. Сущность языка представляется как язык сущности. Сущность языка — это недосягаемая высота, до которой не может подняться ни одна наука,— таков исходный тезис Хайдеггера. Он противопоставляет свое учение языкознанию, психологии, истории, философии, логике, которые включают язык в число объектов исследования и делают попытку установить связь между языком и действительностью. Как и бытие, сущность языка — это тайна всех тайн, хотя она и определяет науки и все существующее. Поэтому Хайдеггер останавливается перед вопросом: «Как же мы можем постигнуть то, что определяет нас самих?» — и особенно выразительно подчеркивает, чтении «метафизика», ни «диалектика» в их стремлении найти «исторический» подход к языку как к «объекту» не достигают своей цели, они совершают грубую ошибку, поскольку не видят того, что язык имеет «монологический характер»; язык —¹ монолог, он говорит только сам с собой.

Поскольку язык — это некая непознаваемаятрансцендентная сущность, доступ к нему закрыт: о нем ничего нельзя сказать, если он сам о себе не скажет. Никакая наука, в том числе и логика, не может правильно охарактеризовать язык, понять его сущность. Поэтому язык должен сам, своими собственными средствами, только ему одному присущим способом

¹ Heidegger М. Sein und Zeit. S. 4.

171

выразить свою сущность, выявить ее. Таким образом, сущность языка состоит в ее выявлении. Но далее оказывается, что этот «первоисточник» мы не можем ни услышать, ни прочесть. Оказывается, мы только потому и не можем подойти к языку и его сущности как к объекту, что она, «языковая сущность» находится в нас самих, мы «принадлежим ей», относимся к ней. Где же все-таки «осуществляет себя язык как «сущность», а «сущность обнаруживается как язык»? Индивидуальное самосознание — вот где скрывается сущность языка или язык сущности. При этом мы должны отказаться от понятий, отражающих объективное содержание вещей, и следовать за Хайдеггером по пути интуитивного восприятия языка, которое трудно или вообще невозможно выразить словами.

Язык, по Хайдеггеру, это в первую очередь способ существования индивидуального самосознания. «Говорить на языке» означает «перенестись в область сущности языка», «попасть на то место, где обитает сущность». Язык сущности это и есть подлинный язык (die Sprache, die Sage), в то время как неподлинный язык — это обыденный язык (das Gerede). Например, Angst zum Todeотносится к подлинному языку, поскольку речь идет о подлинном бытии, a Furcht(боязнь) входит в состав неподлинного языка, поскольку оно характеризует повседневность. Частица таинственной сущности языка (и бытия) заложена в каждом индивиде, однако он не в состоянии подойти к ней со стороны, так как она «возвышается» над его разумом. Язык сущности это царство языка (и бытия). Подлинный язык — это нечто большее, чем доступный нам человеческий язык. Историческая языковая сущность, язык как таковой — это то идеальное царство, из которого человек вышел, но к которому он прикован незримыми цепями. «Человек есть человек, поскольку он отдан в распоряжение языка и используется им (языком) для того, чтобы говорить на нем» ¹. О человеке можно судить: «он есть», и это только потому, что его человеческая сущность заключается в языке.

Итак, Хайдеггер вплотную подходит к решению вопроса о смысле бытия, которое он определяет через структуру здесь-бытия (Dasein), т. е. через то единственное и отличное от других сущее, которое способно само поставить вопрос о бытии. Человек обладает изначальным пониманием бытия; это специфическая черта человека и не встречается ни в неживой природе, ни в животном, ни в растительном мире. «Это сущее (Mensch) мы определяем терминологически как Dasein. На-

¹ Heidegger М. Unterwegs zur Sprashe. 1960. S. 241.

172

учное исследование — не единственный и не ближайший возможный способ существования этого сущего» Само Dasein отлично от других сущих, поскольку встречается не только среди них. Более того, оно онтически отличается тем, что в своем бытии оно может сказать о самом этом бытии. Dasein каким-то образом с определенностью понимает себя в своем бытии. Этому здесь-бытию присуще то, что благодаря своему бытию и через него оно открыто себе самому. Понимание бытия есть характер (определенность) бытия (Seinsbestimmtheit). Онтическое отличие здесь-бытия заключается в том, что оно является онтологическим. «Быть-онтологически-здесь еще не означает: развивать онтологию. Поэтому если мы сохраняем название «онтология» для эксплицитного теоретического вопрошания о смысле бытия, то имеющееся в виду (Ontologisch-sein) онтологическое бытие здесь-бытия следует характеризовать как предонтологическое» ². Само бытие, к которому здесь-бытие может так или иначе относиться и всегда так или иначе относится, называется экзистенцией. Бытие понимает себя всегда из своей экзистенции, из возможности для себя самого быть или не быть самим собою.

Заслуживает внимания также то, как Хайдеггер тематизирует жизнь и смерть. Во «Введении в метафизику» (1935) он писал: «Смерть — это также жизнь». Смерть — это способ быть, который перенимает здесь-бытие, поскольку оно есть. Смерть в самом широком смысле слова есть феномен жизни. Тематизирование в данном случае происходит также на основе герменевтических понятий das Ende, das Enden, Verenden, Zu-Ende-sein, Gänze, Sterben, Ableben, Sich-vollenden, Nosh-nicht(еще-не); fortleben, Ausstand. «Здесь-бытие не имеет кончины». Страх перед смертью — это страх перед подлиннейшей, безотносительной и непреодолимой возможностью бытия.

Развертывая многообразие ситуаций данной темы, Хайдеггер показывает герменевтическую связь бытия-к-смерти с повседневностью здесь-бытия. Но самость (Selbst) повседневности — это безликость, которая конституируется в общественном устройстве и высказывается в обыденной речи.

Благодаря аналитике бытия Хайдеггер раскрывает свое понимание языка и речи и дает определение: «Высказывание в речи есть язык».

Язык как феномен имеет свои корни в экзистенциальной конституции выявления здесь-бытия. Экзистенциально-онтологическим фундаментом языка является речь. Речь изна-

¹ Heidegger М. Sein und Zeit. S. 12.

² Ibidem.

173

чально связана с чувствованием и пониманием. Речь — это артикуляция пони мае мости, поэтому она лежит в основе высказывания и толкования. Артикулируемое в высказывании и речи Хайдеггер называет смыслом. Расчлененность в речевой артикуляции как таковая называется целокупностью значения. Значения как результат артикулируемого всегда наполнены смыслом. Словесная целокупность, в которой речь имеет свое собственное бытие, может разбиваться на отдельные слова-вещи. К речевому говорению относятся слушание и молчание. Только при этих феноменах становится понятной конститутивная функция речи для экзистенциальности экзистенции. Связь речи с пониманием проясняется из относящейся к самой речи экзистенциальной возможности, из слушания. Не случайно, если мы «не расслышали», то говорим, что «не поняли». Слушание является конститутивным для процесса речи. Как языковая озвученность основана на речи, так акустическое восприятие на слушании. На основе этой первичной экзистенциальной способности к слушанию возможно прислушивание, как нечто такое, что само по себе феноменально еще первичнее, чем то, что в психологии «сначала» определяют как слушание, ощущение тонов и восприятие звуков. Прислушивание также имеет способ бытия (Seinsart) понимающего слушания. Мы никогда не слышим сначала шумы и комплексы звуков, но слышим скрипящий вагон, мотоцикл, колонну на марше, северный ветер, стучащего дятла, потрескивающий огонь. Хайдеггер пишет, что «нужно обладать очень искусной и сложной ориентацией, чтобы «слышать «чистый шум». Так же и при слушании речи другого, мы сразу понимаем сказанное, точнее, мы уже заранее с этим другим возле сущего, о котором идет речь» ¹. Даже там, где говорение не ясно или речь ведется на чужом языке, мы сразу слышим незнакомые и непонятные слова, а не чистые звуковые сочетания. Говорение и слушание основываются на понимании.

Тот же экзистенциальный фундамент имеет и другая разновидность речи — молчание, Тот, кто молчит в обоюдном говорении, может дать понять больше, чем тот, кто беспрерывно говорит. Напротив, пространная речь ведет к неясности понятого. Чтобы уметь молчать, здесь-бытие должно уметь что-то сказать, т. е. обладать собственной и богатой раскрытостью самого себя. Здесь-бытие имеет язык. Человек (Dasein) показывает себя как сущее (Seiendes), которое обладает речью.

¹ Heidegger М. Sien und Zeit. S. 164.

174

Интересна хайдеггеровская концепция языка как поэтического мышления. Он говорит, что первоначальный язык, праязык,— это поэзия, как «утверждение бытия», «утверждение истины». «Поэзия есть изначальное называние бытия». «Мышление есть поэзия». Оно состоит в том, что дарит, основывает и дает начало. Так постигаем мы подлинный смысл бытия. «Язык в чистом виде — это стихотворение» ¹.

Хайдеггер пытается показать, что стихотворение и есть та сфера, где пребывает мышление, выполняя свое собственное назначение. При этом он предупреждает, что, говоря о связи поэтического языка и мышления, он отнюдь не руководствуется какими-либо методологическими соображениями, он просто приглашает следовать за ним по пути, ведущему в царство языка: этот путь и есть «образность речи», которая характеризует поэзию. «Поэзия движется в стихии (вы) сказывания и мышления». Эта стихия нас питает, однако существо этого единства остается непонятным, и Хайдеггер оставляет открытым вопрос о том, что составляет основу единства высказывания, т. е. повествования как такового, и мышления, которое всегда следует за высказыванием (Sage, Sagen). Высказывание у Хайдеггера — это сама форма поэтического творчества, но не сам язык. Мышление, связанное с этой формой языка, также еще не дает нам сущности языка, оно лишь показывает путь к этой непостижимой в своих истоках сущности. Высказывание есть показывание, утверждает он, часто подчеркивая также и в другой связи ту мысль, что в процессе говорения люди становятся на путь движения к сущности языка, к языку как таковому. Но только поэт способен постигнуть силу, заключенную в языке, использовать могущество и ценность слова. Слово — это такое благо, которое дано только поэту, постигающему его тайну особым, необычным путем благодаря своей профессиональной способности, которую он получил свыше. Поэт, утверждает Хайдеггер, не только достигает знания, но -и проникает в отношение между словом и вещью. Однако это не такое отношение, в котором, с одной стороны, выступает слово, а с другой — вещь. Это отношение сводится к тождеству: нет слова, нет и вещи, вещь есть только там, где есть слово. Поэт своим творческим дарованием проникает в тайну тайн, приоткрывая завесу над той загадкой, которая не может быть решена разумом. И Хайдеггер делает вывод: «Итак, остается загадкой: слово языка и его отношение

¹ Heidegger М. Unterwegs zur Sprache. S. 16.

175

к вещи, ко всякой, которая существует,— существует ли оно и как оно существует» ¹.

Язык как таковой начинает говорить именно тогда, когда мы. не находим подходящего слова, чтобы назвать что-либо очень сильно нас захватывающее, то, чем мы взволнованы до глубины души. И здесь на помощь нам приходит слово поэта. В то время как в повседневном языке на первый план выступает то, о чем мы говорим: вопрос, обстоятельство, намерение и т. п., поэтический язык позволяет постигнуть сущее. Только поэт, благодаря своему высокому дарованию, способен проникнуть в недра языка и приоткрыть завесу его сущности, заставить сам язык заговорить.

Хайдеггер говорит о смешении языка и мышления, из-за которого так трудно отделить их друг от друга; в результате и благодаря их сложному переплетению мы имеем язык, наделенный мыслью, осмысленное употребление языка. Но для осмысленного употребления языка, предупреждает Хайдеггер, главным является не то, что мыслится при его обычном употреблении, не его обычный смысл, а то, что является неприкосновенным в сокровищнице языка, то, что скрыто в его глубинах. Из этой сокровищницы и черпает поэт. Мышление и поэзия робко «заимствуют» друг у друга. Но определить, в чем же состоит различие между ними, по мнению Хайдеггера, совершенно невозможно, это — тайна слова. Одно он считает установленным: поэтический язык я мышление — это два способа высказывания. При этом он многократно предупреждает, что опасно путать высказывание в естественной речи и поэзии (die Sage) с высказыванием, общепринятым в логике (Die Aussage); последнее пугает его своей связью с рациональным мышлением, а ведь, по его утверждению, именно то обстоятельство, что считать мышление рациональным, т. е. математическим, стало вековой традицией, нарушает единство языка и мышления, незаконно вторгаясь в установившиеся представления об их «соседстве» и «близости» ².

Отвечая на вопрос, поставленный им самим, чем определяется доминирующий сторона высказывания (Die Sage), Хайдеггер говорит, что высказывание — это не только питательная среда для поэзии и мышления, оно непосредственно связано с сущим, с языком сущности. Высказывание как звучание, будучи связано с сущностью вещей, позволяет нам увидеть эту сущность. Целью высказывания, в сфере которого

¹ Heidegger М. Unterwegs zur Sprache. S. 165.

² Ibid. S. 173.

176

движутся мышление и поэзия, по Хайдеггеру, является «соответствие» (Ent-sprechen) языку, т. е. сущности.

Важно отметить, что понятийная группа entsprechen, Entsprechen, Ent-sprechungиграет существенную роль. Так, Хайдеггер писал: «Специально усвоенное и развивающееся соответствие (Ent-sprechung), которое отвечает требованию бытия сущего, есть философия» ¹.

Путем описания формальных структур здесь-бытия как «потока» сознания человек через внутреннее бытие мира (In-der-Welt-sein) дает картину человеческого существования. Человек, представляется как сущее в мире, в своем бытии связанное с космосом, землей, в своей глубочайшей основе настроенное, понимающее существо, призванное смертью к своей подлиннейшей возможности бытия. В любом поведении здесь-бытия заключена забота^ сущностью которой является забегание вперед (Sich-vorweg-schon-sein). Оторвавшись от корней своего подлинного бытия, человек тем не менее обращен к прошлому, к своей сущности, к истине бытия. Этот поиск истины осуществляется через язык, дающий просвет к сущности человека, поскольку он имеет корни в его экзистенциальной структуре.

Хайдеггер не согласен с приписыванием ему понимания истины как несокрытости. Истина в одно и то же время и «открыта», и «сокрыта». Полагая, что своим учением он снимает основной вопрос философии, Хайдеггер, в то же время не считает, что на поставленный вопрос о смысле бытия им найден ответ. Он неуклонно проводит ту мысль, что человек постоянно находится на пути к языку, к сущности бытия.

3. Н. Зайцева

¹ Heidegger М. Unterwegs zur Sprache. S. 173.

177